Заворотный Валерий. Кухтик, или История одной аномалии

   - Это кому нельзя? - возмутился Надькин отец. - Нам нельзя?.. Фигня, малой! Нам все можно!
   Он обхватил за плечи двух милиционеров, и все втроем они двинулись к Кухтикову дому. Опустив руки, Кухтик поплелся следом.
   В заборе из колючей проволоки была проделана большая дыра. Возле нее, прислонившись к столбу, сидел часовой. Рядом в густой траве лежал автомат.
   - Здорово, Петруха, - сказал толстый милиционер, взял из рук Надькиного отца одну бутылку и поставил на землю рядом с автоматом. - Мы с мужиками пройдем, погуляем?
   Часовой лениво кивнул.
   В роще было прохладно и тихо. Лишь со стороны площади изредка доносились приглушенные голоса да звуки гармошки. Покореженные стволы деревьев заросли вереском. В воронках и ямах поблескивали черные зеркальца воды.
   - Во благодать! - сказал Надькин отец, опускаясь на большой пень. Здеся и погуляем.
   Два милиционера пристроились рядом на поваленном стволе. Кухтик стоял, понуро глядя на всю компанию. Справа от него за редкими ветками кустов тянулась свалка-помойка. Над помойкой кружили вороны.
   - Садись, малой. В ногах правды нет, - сказал Надькин отец.
   Кухтик сел на заросший вереском ствол, рядом с толстым милиционером.
   - Ну, давай отметим! - Надькин отец поднял зеленую бутылку и хлебнул из горла...
   Незаметно стало смеркаться. В темнеющем небе одна за другой зажигались бледные звездочки. Милиционеры сидели, расстегнув пуговицы на синих мундирах, и неторопливо беседовали между собой. Надькин отец время от времени встревал в разговор. С площади все ещё доносились неразборчивые голоса. Время от времени шум нарастал, и оттуда хором неслось:
   - По-де-ле-ние!.. По-де-ле-ние!
   - Ну, посидели, пора и честь знать, - сказал, потягиваясь, Надькин отец.
   Кухтик встал и отошел к кустам помочиться. Только он закончил свое нехитрое дело и повернулся, чтобы идти назад, как роща озарилась вспышкой. Казалось, в небо взлетела яркая зеленая ракета. Кухтик поднял голову. Никакой ракеты не было видно. Он снова посмотрел на поляну, где сидела компания, и тихо охнул.
   Надькин отец лежал за пнем, сжимая в руках пустую бутылку. Рядом с ним распластались два милиционера. А между ними и Кухтиком посреди заросшей поляны разгуливали невесть откуда взявшиеся три человека. Точнее, разгуливали только двое из них, а третий сидел чуть поодаль. Вглядевшись в одного из гуляющих, Кухтик с изумлением узнал знакомое со школьных лет лицо Автора Великой Идеи. Во всяком случае, сходство было поразительным.
   Другим был Великий Вождь. Точно такой, как на портретах, которые полчаса назад несла колонна демонстрантов.
   Третий - совершенно незнакомый человек - сидел на пне, где ещё недавно пил жидкость Надькин отец. Лицо его выглядело хмурым и заспанным. Одет он был в красную рубашку и толстую поддевку с оторочкой из меха.
   Голова у Кухтика закружилась.
   Между тем никто из троих гостей не обращал на него никакого внимания. Равно как и на лежащих за пнем милиционеров и Надькиного отца. Создавалось такое впечатление, что они находятся в каком-то своем мире, отделенном от Кухтика невидимой прозрачной стеной.
   Автор Великой Идеи, прохаживаясь взад-вперед, читал газету с фотографией нынешнего Президента.
   - Все идет хорошо, - говорил он, потирая руки. - Все идет архиправильно... Важно не упустить момент... Сегодня - поздно, завтра рано. Послезавтра - в самый раз!
   Узрев сидящего на пне мужика в поддевке, он подошел к нему и присел на соседний пень.
   - Вы, товарищ, кто будете? - спросил Автор Идеи.
   - Я - Лукич, - хмуро ответил мужик.
   - Вот те на! - всплеснул руками Автор Идеи. - И я - Лукич. Очень приятно познакомиться. Оч-ч-чень! Вы, товарищ, давно, извиняюсь, померли? Обо мне, должно быть, не слышали? Истребления нашего не застали?
   - Не слыхал я ни о чем, - ответил ему Лукич-первый.
   - Жаль, очень жаль!..
   Сзади к Лукичам подошел Великий Вождь.
   - Пойдем, в белочек камушками покидаем, - предложил он Автору Идеи.
   - Вы, батенька, что, не видите? Я с народом беседую, - недовольно отозвался Автор.
   Усатый Вождь хмыкнул и отошел в сторону.
   - Ну, и как вам в здешних краях? Не правда ли, чудный городишко? спросил Лукич-второй Лукича-первого. - В ссылке здесь хорошо, должно быть.
   - Ничо городишко, - отозвался первый Лукич. - Токмо загажен больно. Городовых не видать. А кабаки справные.
   - Архиинтересные наблюдения! - заложив пальцы за обшлага жилетки, сказал Автор Идеи. - Вот, помню, в Цюрихе...
   - А чо там за бугай на тумбе стоит? - перебил его Лукич-первый. - Кому памятник-то? Я-то думал - мне поставят. Ведь живот положил. А они, нехристи, лысого какого-то вместо меня.
   Автор Великой Идеи торопливо надвинул кепку на лоб.
   - Отчего бы нам о продразверстке не поговорить? - прищурясь, спросил он.
   Сзади опять подошел Вождь.
   - Ну-у, камушки-то кидать пойдем? - протянул усатый.
   Автор Идеи вздохнул и поднялся.
   - Вечно вы со своими глупостями, - сказал он Вождю. - Вам, батенька, национальным вопросом заниматься надо, а не белочек гонять... Ну уж ладно. Пойдем, поохотимся...
   Они медленно двинулись в глубь рощи. Лукич-первый остался сидеть, тоскливо подперев голову.
   Не успели Автор с Вождем пройти несколько шагов, как навстречу им из-за деревьев выскочил маленький лысый человечек с початком какого-то злака в руке.
   - Э-э! Ты здесь откуда? - оторопело спросил Вождь.
   Лысый глянул на него и с ужасом отпрыгнул назад.
   - Стой, гад! - крикнул ему Великий Вождь. - Попался, сучья лапа! Думаешь, не знаю про тебя ничего? - Он оглянулся по сторонам и заорал:
   - Лаврентий!!
   На крик его никто не отозвался. Прошла минута, и с другой стороны, раздвинув ветки, вышел дородный мужчина с лохматыми, густыми бровями на отечном лице.
   - Догогые товарыщы... - сказал он. - Есть предложэние закончить дыскуссию... Прэния были плодотворны... С чуйством глыбокого удовлэтворэния...
   Бровастый мужчина шлепнул губами, задумался и, медленно опустившись в траву, уронил голову. Послышался легкий храп.
   - Ты меня на испуг не бери! - взвизгнул за деревом лысый с початком. Сам на себя посмотри... Тиран! Узурпатор!.. Чего с народом-то натворил!
   Вождь рванул китель за ворот.
   - Ах ты, говно колхозное! Меня учить вздумал! Да у меня все... Да я тебя!.. Волюнтарист сраный! Сломал порядок! Распустил народ! На основы покусился, вонючка лысая!
   - А вот насчет лысых не надо! - Из воронки вылез человек в испачканном костюме, с большим лысеющим лбом и аккуратно зачесанными остатками редких волос. - Это недопонимание, товарищи. Это, знаете ли, надо расширить и углубить. В общем контексте, понимаете ли... Посмотреть ещё надо, где собака порылась. И кто есть ху.
   Автор Великой Идеи удивленно повернулся к нему.
   - Вы, батенька мой, кто будете? - спросил он. - Уж не ревизионист ли?
   - Извините. К вам лично я претензий не имею, - ответил мужчина. - Вы, так сказать, правильно все предначертали. Мы, извиняюсь, учение ваше чтим. И не позволим, так сказать, подкидывать нам разные чуждые мысли. Но с учетом момента... Частично, я извиняюсь...
   - Убью всех! - заорал Великий Вождь. - Мудаки!.. В пыль сотру!..
   Два милиционера вжались в землю. Надькин отец, вытаращив глаза, смотрел на поляну.
   Вдруг необычный свет, заполнявший пространство, померк и сзади, со стороны свалки-помойки, послышался легкий протяжный свист. В ту же секунду поляна очистилась. Все стоявшие там исчезли, словно растворились в вечерних сумерках.
   Кухтик оглянулся. Над помойкой, уходя высоко в небо, горел тонкий изумрудный луч.
   - Матерь Божья! - произнес Надькин отец.
   Оба дрожащих милиционера заторможенно, словно во сне, поднялись с травы и, обогнув Кухтика, как лунатики, побрели в сторону свалки-помойки. За ними двинулся и Надькин отец. Ноги Кухтика напряглись, потом расслабились и сами собой поволокли его вслед за всеми...
   Помойка излучала слабое зеленоватое свечение. На самом краю её среди куч битого кирпича стоял непонятно откуда взявшийся гладкий блестящий цилиндр, похожий на огромный стакан из сверкающего металла. Прямо за ним тонкой горящей спицей бил вверх луч изумрудного света. В боку цилиндра виднелось продолговатое отверстие, словно овальная дверца, ведущая внутрь стакана. Там было темно. От нижнего края дверцы к земле спускалась легкая лесенка. На ступеньках её сидело какое-то зеленое существо, похожее на маленького человечка, ростом чуть больше метра. Лицо его напоминало лицо Чебурашки из мультика. Большие глаза прикрывали выпуклые зеленые веки. Волос на голове не было.
   Человечек держал в руках что-то вроде туфли. Он ощупывал её несоразмерно длинными гибкими пальцами и, казалось, весь погрузился в это занятие.
   - Еж твою... - произнес Надькин отец.
   Зеленое существо подняло голову и посмотрело на них огромными зрачками, отражавшими свет, словно два черных блюдца.
   - З-здравствуйте, - негромко сказало оно.
   Надькин отец икнул. Кухтик стоял как вкопанный. Наконец, судорожно открыв рот, он ответил:
   - Здрасте...
   Зеленый человечек чуть заметно качнул головой, и тотчас напряжение, сковавшее Кухтиково тело, исчезло.
   - Приятно познакомиться, - сказал человечек. - У вас, случайно, гвоздика не найдется? Подошва отвалилась.
   Незнакомец показал Кухтику свою туфлю.
   - Э-э-э!.. Вы это... вы, гражданин, откуда здесь? - запинаясь, спросил, видимо, пришедший в себя тощий милиционер.
   - Оттуда... - Человечек поднял длинный палец к звездному небу.
   - Откель? - изумился Надькин отец.
   - Оттуда, - повторил человечек. - Видите, вон там. Сектор четыре. Система два-три-шесть-восемь... У вас, если не ошибаюсь, это называется "Созвездие Лиры".
   Два милиционера одновременно нерешительно шагнули вперед.
   - Вы того, гражданин, - кашлянув, сказал толстый. - Нарушаете... Здесь не положено... Попрошу документики.
   - Извините, - сказало существо, - но мы давно здесь. Просто не хотели вас беспокоить... Пространственный купол... Автономная зона... Однако не стоит так волноваться. Исследования завершены. Через шесть минут мы улетаем.
   Милиционер снова кашлянул и, подумав, взялся рукой за кобуру на поясе.
   - Непорядок, гражданин... Надлежит пройти... Для выяснения, так сказать. Там все и расскажете. И насчет зоны - тоже.
   Толстый кивнул в сторону площади.
   - Простите, но боюсь, что не смогу вам помочь, - сказал человечек. Эксперимент завершен.
   - А вы... А вы... Почему... - Кухтик проглотил слюну. - А почему вы здесь, в аномалии сидели? Почему не показывались?
   - Нет мотивации для контакта, - грустно ответил человечек на ступеньке. - Слишком велико расхождение базовых ценностей.
   - Гр-ражданин! - строго крикнул толстый милиционер. - Прошу за мной! В противном случае вынужден буду применить...
   Он быстро расстегнул кобуру и вытащил из неё блеснувший в темноте пистолет. На человечка это не произвело никакого впечатления. Он снова погрузился в изучение своей туфли.
   - Окстись, Василий! - дернул милиционера за рукав Надькин отец. - Бес с ним! А то ещё разнесет всех, к чертовой матери.
   - Я ему разнесу! - Толстый направил пистолет в сторону блестящего стакана. - Гражданин!.. Предупреждаю!..
   Зеленый человечек продолжал заниматься туфлей.
   - Кончай, Василий... Кончай! - Надькин отец попятился назад. - Хрен с ним!
   - Встать, сука! - крикнул милиционер и, зажмурившись, нажал на курок.
   Громкое эхо выстрела разнеслось над помойкой. Вспышка озарила блестящий цилиндр. И в свете её Кухтик увидел, как человечек на лестнице быстрым движением вскинул ладонь, растопырил пальцы и что-то ловко схватил в воздухе. Словно поймал муху.
   - Спасибо, - произнес маленький пришелец с созвездия Лиры. - Это подойдет.
   Он повертел в пальцах серую продолговатую пулю и проткнул ею подошву своей туфли. Легонько постучал по туфле кулачком, после чего надел на ногу. Затем вздохнул и поднялся.
   - Увы, мне пора, - сказал человечек.
   - Во гад! Заговоренный... Точно джинн этот, с бутылки! - воскликнул сзади Надькин отец.
   Зеленый человечек тем временем начал подниматься по лесенке. Остановившись на последней ступеньке, он повернулся и своими глазами-блюдцами обвел свалку-помойку.
   Вокруг блестящего цилиндра темнели мрачные силуэты густых кустов. Груды заросшего мусора, банок, кирпичей и камней вздымались повсюду. Где-то там, глубоко под ними, лежали остатки старых разрушенных домов, помнивших ещё купца Лукича. Вперемешку с ними покоились обломки памятника Великому Вождю. Там же валялись бетонные глыбы от стелы с изречениями Смелого Соратника. Сгнившие доски, ржавая проволока, колеса старых телег, куски разломанных машин, безголовые гипсовые бюсты, покореженные водопроводные трубы, осколки бутылок, ведра, примуса, керосинки - все это перемешалось и поросло колючей травой.
   Зеленый человечек поднял голову к небу. Высоко над ним сверкала россыпь бледных, бесконечно далеких звезд.
   - По-де-ле-ние!.. - донесся откуда-то с площади нестройный хор голосов.
   Человечек глянул на стоявших поодаль Кухтика, Надькиного отца и двух милиционеров.
   - Ну, что скажете на прощание? - наклонив круглую безволосую головку, спросил он.
   Наступило молчание.
   - Эй ты, зеленый! - крикнул, прячась за милиционеров, Надькин отец. Деньги давай!
   Пришелец ничего не ответил.
   - Деньги давай, мать твою! - снова выкрикнул Надькин отец.
   Человечек сделал шаг в темный провал за овальной дверцей цилиндра. Блестящий периметр дверцы стал стягиваться к центру, и вскоре место, где она находилась, полностью слилось с остальной поверхностью. Гладкий стакан из неведомого металла дрогнул и приподнялся в воздух. Изумрудный луч за ним потускнел и погас.
   Медленно вращаясь, цилиндр описал дугу. Зависнув над краем помойки, он на секунду остановился, а потом заскользил к Кухтикову дому, с каждым метром поднимаясь все выше.
   Во рту у Кухтика пересохло. Все тело его охватила мелкая противная дрожь. Кухтик тихо пискнул, оторвал от земли занемевшие ноги и, спотыкаясь о кочки, рытвины, битые кирпичи, бросился вслед за улетавшим стаканом.
   Он бежал, обдирая лицо ветками черных кустов. Из-под рваных ботинок его летели острые камни и перемешанный с грязью мусор.
   Кухтик кричал на бегу.
   - Простите нас! - кричал он. - Простите нас!.. Мы больше не будем!.. Простите... Простите нас!..
   Санкт-Петербург, 1996 г.