Жак Кристиан. Мистерии Осириса: Огненный путь

   – Великий Царь, откроется ли для меня когда-нибудь Золотой Круг Абидоса?
   – Иди, мой сын, и покажи себя достойным своей цели!

52

   Медес был собой доволен. В отличнейшем настроении он снова принимался за свои дела и с таким размахом, который отнимал все силы у его подчиненных, включая подсадную утку Собека. Секретарь Дома Царя очень опасался его не задействовать. Переодетый писцом стражник будет продолжать успокаивать Защитника. Разве Медес не ведет себя как ревностный чиновник, верой и правдой служащий фараону?
   Супруга, пребывавшая под благотворным воздействием лекарств доктора Гуа, беспокоила его меньше. Сильные снотворные положили конец ее истерикам.
   Безлунной ночью Медес отправился к ливанцу.
   – Провозвестник поехал на Абидос, – сообщил ему торговец.
   – Икер снова покинул Мемфис. Надо полагать, что он сам бросится в пасть к своему злейшему врагу?
   – Провозвестник всегда опережает своего противника. Что ты придумал для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в столице?
   – Пожары, нападения на мирных жителей, кражи на базарах и в частных домах. Быстрые и жестокие действия создадут переполох, а Собек и его стража будут опасаться собственной тени. Кроме того, мне кажется уместным разграбить несколько приемных писцов, которые плохо охраняются. Отметь, где они расположены.
   Ливанец получил сведения.
   Теперь связным ему служил его привратник. В отличие от водоноса, он контактировал только с ограниченным числом подпольщиков, которые затем дальше распространяли его указания.
   После успеха Провозвестника на Абидосе и ликвидации Икера нужно будет переходить к более решительным действиям.
   Благодаря выздоровлению Древа Жизни, чьи листья блестели на солнце, земля Осириса позабыла о тягостных днях, еще недавно угнетавших сердца.
   Хотя меры безопасности осуществлялись в прежнем объеме, на остров стало допускаться большее число временных жрецов, которые оказывали неоценимую помощь постоянным.
   Едва сдерживая свою злобу, Бега продолжал подавлять своих коллег. А те, в свою очередь, продолжали считать его суровым, серьезным и полностью преданным своему долгу. Ни его речи, ни его поведение не позволяли догадываться о его истинных чувствах.
   Несмотря на периоды отчаяния, Бега мечтал о мести. Только она позволяла ему переносить унижения.
   Переступив порог своего скромного жилища, куда никому не дозволялось входить, он ощутил, что он не один.
   – Это кто себе позволил…?
   – Я, – ответил жрец высокого роста, безбородый, с бритым черепом и одетый в льняную тунику.
   Бега не знал этого человека, но его голос не был ему незнаком… Когда блеснули красным огнем глаза, он так и врос в стену.
   – Вы… вы не…
   – Бешеный убил одного временного, – сказал Провозвестник. – Я занял его место.
   – Кто-нибудь видел, как вы входили ко мне?
   – Успокойся, друг мой, наконец твой час настал. Я хочу все узнать об Абидосе до приезда Икера.
   – Икер здесь! Царский Сын, Единственный Друг и специальный посланец Сесостриса имеет все полномочия. Он, может быть, попытается реформировать коллегию жрецов и жриц.
   Бега побледнел.
   – Он обнаружит торговлю стелами и мои связи с Жергу!
   – У него не останется на это времени.
   – Как ему помешать?
   – Убив его.
   – В самом центре земли Осириса?
   – Это идеальное место, чтобы нанести фатальный удар Сесострису! Царь приготовил ему трон. Не сознавая того, он стал цоколем, на котором держится будущее его страны. Нет нужды расшатывать стены этого царства, когда довольно обрушить цоколь. И тогда рухнет даже этот фараон со статью колосса.
   – Остров остается под бдительным наблюдением стражи и армии…
   – Они снаружи, а я внутри. Бешеный и Бина не замедлят ко мне присоединиться. Зная все, что здесь происходит, мы займем сильную позицию. На этот раз Икера не спасет никакое чудо.
   Расставание было душераздирающим. Ни Северный Ветер, ни Кровавый не хотели оставлять своего хозяина. Не помогали никакие его объяснения. Секари сам пытался их успокоить, но животные выказывали несвойственную им нервозность, словно не одобряли поездки Царского Сына.
   – Я потерял сон, – признавался сам Икер. – Вместо рая Абидос, может быть, станет для меня адом! Во-первых, я боюсь отказа Исиды. А во-вторых, моя миссия обречена на провал!
   Вмешательство Собека помешало Секари успокоить своего друга.
   – Ко мне поступил сигнал о двух нападениях в жилых кварталах и о трех поджогах. Ни один из инцидентов не может быть случайностью.
   – Сеть Провозвестника оживает, – рассудил Секари.
   – Он сломает себе зубы! – пообещал Собек. – Пока мои люди поведут официальное расследование, которое без огласки не останется, не мог бы ты повсюду собрать слухи?
   – Рассчитывай на меня.
   Начальник стражи проводил Икера в порт.
   Довольный качеством и количеством персонала, находившегося в распоряжении Икера, Собек присутствовал на проводах корабля, впереди и вослед которому шли военные суда.
   На носу корабля Икер не мог наслаждаться мирными прелестями пейзажа. У него было ощущение, что он плывет между двумя мирами и не может вернуться в тот, откуда прибыл, и ничего не знал о том, в который направлялся. События, пережитые с момента ужасного путешествия на «Быстром», вновь пришли ему на память. Многие загадки разрешились, но главная тайна, тайна Золотого Круга Абидоса, осталась неразгаданной.
   Недалеко от города Осириса лучники поспешили на правый борт.
   – Что там происходит?
   – Подозрительная лодка! – ответил капитан. – Если она немедленно не отойдет, мы будем стрелять.
   Икер заметил испуганного рыбака, который был неспособен маневрировать.
   – Подождите, – потребовал Царский Сын. – Этот несчастный не представляет опасности!
   – Приказ есть приказ. Этот человек оказался слишком близко, а вы не должны подвергаться ни малейшему риску.
   Шаб Бешеный вытащил свою сеть и ушел. Он, готовый пожертвовать своей жизнью, хотел оценить степень боеготовности эскорта Царского Сына и воспользоваться египетской терпимостью, чтобы уничтожить врага. Увы! Никаких промахов. Стража добилась своего. Он вернулся к месту свидания с Бега.
   На пристани были солдаты, стражники, временные жрецы и жрицы с приношениями, а также вся администрация. Все нервничали при мысли, что встречают посланца фараона. Никто не знал о точном содержании миссии нового Единственного Друга, у которого была репутация напористого и неподкупного человека. Рассказы о его подвигах в Азии и Нубии свидетельствовали о его редкой решимости. Самые большие оптимисты думали о простом визите по протоколу, но все же удивлялись отсутствию Безволосого, не слишком большого дипломата.
   Как только Икер появился на трапе, его стали оценивать, прикидывая, что он за человек.
   Строгий и элегантный одновременно, он как будто не представлял угрозы. Но его походка и взгляд внушали уважение.
   В его сдержанности чувствовалась подлинная сила. Раздосадованные льстецы стояли молча, словно проглотив гирлянды своих комплиментов.
   Скрыв под большим париком часть своего искусно подкрашенного лица, Бина была неузнаваема. В основании высокого букета, который она намеревалась вручить прибывшему, две невидимые иголки, пропитанные ядом. Взяв их в руки, Царский Сын непременно уколется и умрет в ужасных мучениях.
   Бина смеялась над тем, что ее могут арестовать. Ею владела одна-единственная мысль: отомстить этому Икеру, предавшему ее, присоединившемуся к лагерю Сесостриса и сражавшемуся против истинного бога, бога Провозвестника. Она сдернет свой парик и плюнет в лицо Царскому Сыну, чтобы он знал, откуда к нему пришла смерть!
   Комендант специальных войск, размещенных на Абидосе, приветствовал посланца фараона.
   – Разрешите мне, принц, пожелать вам великолепного приема. Я провожу вас во дворец, в котором размещается фараон, когда приезжает сюда.
   Несколько юных женщин подняли свои букеты. Но букет Бины, стоявшей в первом ряду, был просто потрясающим.
   Икер хотел было подойти, чтобы взять его, но комендант воспротивился.
   – Сожалею, но это против правил безопасности.
   – Зачем бояться цветов?
   – Отданные мне приказания строги. Идите за мной, прошу вас.
   Не желая провоцировать ссору, Икер ограничился тем, что поприветствовал девушек с букетами.
   Бина едва сдержала свою ярость. Побежать за ним, схватить этого Царского Сына, всадить ему иглы в спину… Увы! Пройти сквозь линию охраны невозможно!
   Абидос… Абидос наконец открывался ему! И все же Икер ничего не видел. Пока он не поговорит с Исидой, он не пойдет ничего осматривать.
   На пороге дворца ждала она…
   Самый проникновенный и самый изысканный из поэтов не смог бы описать ее красоту. Как рассказать о тонкости ее черт, о сиянии ее взгляда, о нежности ее лица и царственности походки?
   – Добро пожаловать, Икер.
   – Простите меня, принцесса. Фараон рассказал мне, что вы.
   – Вы разочарованы?
   – Моя неосторожность, дерзость…
   – Какая дерзость?
   – Я осмелился вас любить, я…
   – Вы говорите в прошлом времени.
   – Нет, ох, нет! Если бы вы знали…
   – Отчего же я не должна знать?
   Этот вопрос лишил Икера голоса.
   – Хотите видеть мои апартаменты? Все, что вам понадобится, попросите у меня.
   Икер запротестовал.
   – Вы – дочь фараона, а не моя служанка!
   – Я хочу стать твоей женой, заключить с тобой супружеский союз, более единый, чем само единство, который ни время, ни испытания не разрушат, и прожить с тобой жизнь.
   – Исида…
   Он заключил ее в свои объятия.
   Это был первый поцелуй, первое общение тела первое слияние душ.
   Это стало первым страданием для Провозвестника: казалось, соколиные когти терзали его собственную плоть. Видеть, как создается эта чета, было для него невыносимо. С истекающим кровью сердцем он поклялся разрушить этот союз, который отнимает у него долгожданную победу. Он не оставит Икеру никаких шансов на жизнь!