Житинский Александр. Параллельный мальчик (сборник)

   – Это то, что мне нужно, – прошептал Мананам.
   Из института выходили люди. Видимо, только что кончился рабочий день. Мананам подождал, пока поток иссякнет, и проскользнул в приоткрытую дверь. В вестибюле никого не было, кроме усатого вахтера в форменной синей фуражке. Мананам дождался, когда тот отвернется и шмыгнул мимо него к лестнице, покрытой ковровой дорожкой.

Глава 12. Розыск

   Юра, Маша, Пашка Булкин и Коля Белоусов гурьбой ввалились в отделение милиции. Там было тихо и пусто. Дежурный старшина смотрел по телевизору хоккей. Увидев посетителей, он выключил телевизор, надел фуражку и уселся за стол перед барьером, разгораживающим комнату на две части.
   – Я вас слушаю, – сказал он.
   – Товарищ старшина, вы нам не поможете? – взволнованно начал Юра. Пататам высунул голову из его кармана.
   – Что случилось? – спросил милиционер, придвигая к себе журнал для записи происшествий.
   – У нас пропал... друг, – Юра замялся, не зная, как назвать Мананама.
   – Когда?
   – Сегодня.
   Милиционер что-то черкнул в журнале, видимо, поставил дату.
   – Фамилия?
   – Мананам, – сказал Юра.
   – Имя и отчество?
   – Мананам Мананамович, – сказал Юра, чтобы избежать лишних расспросов.
   – Узбек, что ли? – удивленно спросил милиционер, записывая имя Мананама в соответствующую графу. – Возраст?
   Юра пожал плечами и покосился на карман, откуда выглядывал Пататам.
   – Если считать с полетным временем, то около двух миллионов лет, – подсказал Пататам.
   – Два миллиона лет, – вздохнув, сказал Юра.
   – Старенький он у вас, – отозвался старшина. Но служба есть служба – и занес в книгу возраст.
   – Скажите, что чистое время жизни на планете Земля около двух лет, – продолжал Пататам.
   – Вообще-то ему два года, – исправился Юра.
   – Не путайте меня, гражданин. Скажите точно: два миллиона или два года?
   Пататам что-то быстро заговорил писклявым шепотом, размахивая руками, но понять его было трудно.
   – Оставьте, как было, – сказал Юра.
   – Та-ак. Профессия? – милиционер поднял глаза.
   – Космонавт.
   – Адрес?
   – Планета Талинта.
   – Улица, дом? Точнее!
   Юра посмотрел вниз. Пататам пожал плечами и поскреб ухонос.
   – Лес небесных утопий, изумрудная поляна, – сказал он.
   Юра не решился этого повторить.
   – Что это у вас там пищит? Транзистор? – поинтересовался милиционер. – Адрес вы мне скажете или нет?
   – Я не знаю точно.
   – Он что, приезжий?
   – Да, он гость нашего города.
   – Тогда надо найти, – озабоченно сказал милиционер. – Рассказывайте, как он пропал, откуда...
   И Юра рассказал историю, произошедшую на уроке труда вплоть до водворения Мананама в школьный музей. Некоторые подробности он опускал, опасаясь, что милиционер их не поймет. Кое-что подсказывали Пашка и Колька. В частности, Колька напомнил, что его модель ракеты исчезла из музея вместе с Мананамом.
   – Запутанный случай, – вздохнул старшина. – С этими пришельцами всегда столько возни...
   – А что, уже пропадали? – спросила Маша.
   – Пишут в газетах. Но много неясного. То появятся, то исчезнут, – пояснил старшина. – На нашем участке первый случай. Постараемся найти. Служба такая.
   И он попросил нарисовать словесный портрет исчезнувшего пришельца. Тут Юра, и Маша, и Пашка, перебивая друг друга и водя в воздухе пальцами, принялись описывать Мананама, но скоро убедились, что старшина ничего не понимает, хотя и слушает очень внимательно.
   – А! Была не была! – Юра вытащил из кармана Пататама и поставил на барьер. – Он точно такой, товарищ старшина!
   Милиционер внимательно оглядел Пататама, сокрушенно покачал головой.
   – Маленький больно. Трудно искать. Легче иголку в стогу... Кем он ему приходится? – кивнул он на Пататама.
   – Братом, – сказал Юра.
   – Охо-хо... Значит, запишем: рост двенадцать сантиметров, цвет зеленый, глаза карие, на голове шляпа бурого цвета...
   – Какого цвета? – испуганно спросил Пататам, дотрагиваясь до ухоноса.
   – Ну такого... Неопределенного. Буроватого, – сказал старшина.
   – Зеркальце! Маша, скорее зеркальце! – в страхе закричал Пататам.
   Маша мигом вытащила из сумки зеркальце и поставила его на барьер рядом с Пататамом. Маленький пришелец взглянул на себя и в отчаянье закрыл лицо руками.
   – Что случилось? Пататамчик, родной! – испугалась Маша.
   – Ухонос созревает, – трагическим голосом проговорил Пататам.
   – Ну и что?
   – Когда это случилось? Маша, ты не помнишь? Когда мы катались на карусели, ухонос был еще зеленым?
   – Да, я помню точно. С розовыми пятнышками.
   – Я сам только что заметил, что он слегка побурел, – сказал Юра. – Но что это значит? Почему ты так расстроен?
   – Это значит, что созревает Зерно Разума!
   – Ну и прекрасно! Что в этом плохого?
   – Когда оно созреет, ухонос станет коричневым. Это произойдет дня через два. В тот же день мы должны отправить Зерно Разума в космос, иначе оно не полетит. Но у меня только половинка Зерна. Другая – у Мананама...
   – Постойте, постойте, – поднял руку старшина. – Я что-то ничего не пойму...
   – Товарищ старшина, нужно срочно искать Мананама! Иначе космическая экспедиция будет сорвана! – закричал Юра.
   – Понял! – старшина сорвал трубку телефона и принялся диктотовать приметы Мананама в другие отделения. Другой рукой он нажал кнопку звонка, и из соседнего помещения появился молоденький сержант в лихо заломленной на затылок фуражке.
   – Бурилов, возьми Карата и следуй с товарищами, – сказал старшина, прикрыв трубку ладонью. – Разыщем, не волнуйтесь! – напутствовал он уходящих на поиск.
   Через несколько минут Бурилов с огромной милицейской овчаркой на поводке в сопровождении всей компании уже спешил к школе. Музей был обследован самым тщательным образом. Конечно, Бурилов тут же обратил внимание на то, что стартовая установка ракеты указывает на открытую форточку. Естественно было предположить, что Мананам ускользнул именно этим путем, тем более что на полке, где стояла ракета, нашли спичечный коробок и след от сгоревшего запала.
   – Какая у твоей ракеты дальность? – спросил Бурилов Кольку.
   – Метров на двести может улететь, – ответил Колька.
   – Вперед! – скомандовал Бурилов.
   Они отмерили от школы двести метров в предполагаемом направлении полета и оказались на соседней улице.
   – У вас есть какая-нибудь вещь, принадлежавшая разыскиваемому? – спросил милиционер.
   – Нет, ничего нету, – пожал плечами Юра.
   – Придется собаке понюхать его брата.
   – Пататам, вы не разрешите розыскной собаке вас обнюхать? – обратился Юра к пришельцу.
   – Зачем? – удивился Пататам.
   – Нужно взять след.
   – Не имею ничего против.
   Пататама поставили на тротуар. Карат подошел к нему, опустил морду и принюхался.
   – Карат, это свой! – сказал Бурилов. – Ищи, Карат!
   И Карат задрав морду, потянул сержанта по улице, прямо по проезжей части.
   – Он у вас летать не умеет, этот Мананам? – спросил Бурилов. – Странный какой-то след. Поверху. Ракета здесь должна была упасть?
   Юра только руками развел.
   Шли по следу довольно долго. Бурилов уже решил, что след ложный, как вдруг уперлись в закрытые ворота, над которыми было написано «Овощехранилище». Они прошли на территорию. Карат побежал, натягивая поводок, и через минуту оказались у длинного белого склада. Карат с лаем бросился куда-то, волоча Бурилова за собой и заливаясь лаем.
   – Вот она! – Бурилов поднял с земли ракету.
   – Моя ракета! – подтвердил Колька.
   – А Мананам? – спросил Юра.
   – А Мананама нет... – развел руками Бурилов. – Ищи, Карат!
   Но Карат только лаял и бегал вокруг да около, отказываясь брать след. Бурилов заглянул на склад, втянул ноздрями воздух.
   – Все ясно. Зеленый лук. Он нам след и перебил!

Глава 13. Ночной звонок

   Мананам начал свое знакомство с Институтом космических исследований поздним вечером. Где-то внизу, при входе, мирно дремал вахтер, а здесь, на этажах института, не было ни души. Двери отделов и кабинетов были заперты, но Мананам легко проникал внутрь сквозь нижние щели.
   Начал он с отдела астрофизики. Это была большая комната со множеством столов и шкафов. На стене высели портреты ученых, исследователей космоса. Мананаму понравился портрет бородатого старика по фамилии Циолковский.
   Заглянув в открытый книжный шкаф, Мананам увидел там живое существо серого цвета с острой мордочкой и длинным хвостом. Оно с аппетитом грызло корешок толстой книги.
   – Добрый вечер! – поклонился Мананам и произнес космическое приветствие.
   Мышь оторвалась от книги, дернула носом и, мелко семеня лапками, подбежала к Мананаму. Обнюхав его, мышь неожиданно вцепилась ему в ногу острыми зубами.
   – Эге-ге! Мы так не договаривались! – закричал Мананам и дернул мышь за уши.
   Она отскочила, но тут же вновь кинулась на Мананама. Космонавт ловко увернулся и успел вспрыгнуть мыши на спину.
   Мышь пулей понеслась по проходу между столами. Мананам сидел на ней, как на лошади, держась за уши. Мышь добежала до стены и юркнула в дырку. Мананам хлопнулся всем туловищем о плинтус и упал на пол.
   – Странные какие-то здесь братья по разуму... – пробормотал он, вылезая под дверью в коридор.
   Следующим был кабинет астроботаники. Название привлекло Мананама, потому что он уже знал, что ботаникой называется наука, изучающая растения. Следовательно, астроботаника изучает растения в космосе и на других планетах. А так как Мананам сам был растением из космоса, то он поспешил узнать, что же известно об этом людям.
   Из табличек он узнал, что на других планетах растут мхи и лишайники. Образцы их лежали тут же – буровато-серые клочки чахлых мхов, отвратительная сухая плесень лишайников... Мананама передернуло. Он вспомнил буйную растительность Талинты – цветы, листья, стволы и ветви.
   – Хорошенькие дела! – воскликнул он. – У жителей Земли совершенно неверное представление о нас!
   Возмущенный до глубины души, он покинул отдел астроботаники. «Необходимо рассеять это недоразумение», – думал он. Взгляд его упал на дверь с табличкой «Заместитель директора по научной работе профессор Стаканский Сигизмунд Робертович».
   Мананам подлез под дверь.
   В кабинете находились письменный стол, кожаный диван, стулья, сейф в углу. На столе возвышался макет межпланетной станции. Он был отделан блестящими никелированными накладками. В одной из них Мананам увидел свое отражение. Он приблизил лицо к пластинке и вдруг в ужасе отпрянул.
   Его ухонос изменил цвет!
   Мананам прекрасно знал, что это означает. В космическом центре Талинты им с Пататамом показывали учебный фильм, где была изображена гибель Зерна Разума. Это было ужасное зрелище. Перезревшее Зерно было похоже на сухой гриб-дождевик, «чертову табакерку». Оно лопалось и из него выходил черный дым. Созревшее Зерно по инструкции необходимо было немедленно отправлять в космос, где без кислорода оно могло сохраняться как угодно долго. Но в одиночку отправить Зерно невозможно.
   Что делать? У него в запасе всего три дня. Программа не выполнена. Планета Земля не знает о прибытии пришельцев. Пататам неизвестно где. Было от чего прийти в отчаяние.
   Мананам взглянул на телефон. А что, если позвонить этому профессору? Мысль ему понравилась. Он нашел на столе справочник, перелистал его и разыскал фамилию профессора. Так и есть! Вот он, домашний телефон – 23–35.
   Мананам подбежал к аппарату и попытался снять трубку. Она была слишком тяжела. Тогда космонавт подлез под верхнюю мембрану, уперся в нее руками и резко толкнул вверх.
   Трубка соскользнула с аппарата, прокатилась по нему, съехала со стола и повисла на шнуре, не доставая до пола. Мананам начал набирать номер, изо всей силы упираясь руками в прорези диска. Диск вращался с трудом. Наконец Мананаму удалось набрать последнюю цифру, и он быстро съехал по шнуру аппарата к трубке. Сидя на ней верхом и легонько покачиваясь в воздухе, он прислушивался к длинным гудкам. Наконец раздался щелчок и сонный голос произнес:
   – Я слушаю... Алло!
   – Это квартира профессора Стаканского? – прокричал Мананам в трубку.
   – Да, это я. Девочка, что тебе нужно?
   – Я не девочка! – обиженно заявил Мананам, окрашиваясь в сиреневый цвет.
   – Ну, мальчик! Что за шутки? Ты знаешь, который час? Сейчас два часа ночи.
   – Дело не терпит отлагательств, – сказал Мананам.
   – А кто это говорит?
   – Говорит Мананам, покоритель космоса. Наш дом – Вселенная. Наш мир – един! Здравствуйте, брат по разуму!
   – Ну, знаете! – рассердился профессор и бросил трубку. Раздались короткие гудки.
   Мананам вздохнул и полез по шнуру вверх. Пришлось начинать все сначала. Снова с большим трудом набрал он номер и вернулся на трубку.
   – Прекратите безобразничать! Я сообщу в милицию! – закричал профессор.
   – Сигизмунд Робертович, выслушайте меня, а потом сообщайте куда хотите.
   – Что вам от меня надо? – жалобно произнес Стаканский.
   – Я хочу вступить с вами в контакт.
   – А вы не могли бы вступить в контакт утром?
   – Нет. Мне некогда. Я говорю из вашего кабинета...
   – Что-о?! – вскричал профессор.
   – Дело в том, что вы, судя по вашему отделу астроботаники, совершенно неправильно информированы о растительной жизни в космосе. Это первое. А во-вторых...
   – Вы были в отделе астроботаники?
   – Только что, – сказал Мананам.
   – Как вас туда пустили?
   – Я прошел сам.
   – Так-так-так... – профессор что-то обдумывал. – А не разыгрываете ли вы меня, молодой человек? Простите, я не уловил вашего имени...
   – Мананам.
   – Мананам, голубчик, вы не могли бы повесить трубку, я вам сейчас перезвоню. Я желаю удостовериться, что вы в моем кабинете. Простите старческую подозрительность.
   – Я бы с удовольствием, но трубка тяжелая. Мне не поднять. Можно я сяду на рычажок?
   – Как это – сяду на рычажок? – удивился профессор. – Впрочем, дело ваше.
   В трубке снова раздались короткие гудки. Мананам вскарабкался вверх, влез на телефонный аппарат и присел на один из рычажков, на которых лежит трубка. Рычажок утонул. Гудки в трубке прекратились. Через несколько секунд телефон зазвонил. Мананам поднялся с рычажка и скользнул к трубке, как гимнаст в цирке.
   На этот раз голос профессора был совершенно паническим:
   – Кто вы такой?! Что выделаете в моем кабинете?! Ночью! Как вы туда попали?! Отвечайте!
   – Вам хорошо говорить, а я прыгаю туда-сюда... Минуточку... – проворчал Мананам, поудобнее устраиваясь на трубке.
   – Куда вы прыгаете?! Зачем?! – профессор был в ужасе.
   – Значит, слушайте. Я – Мананам, покоритель космоса. У меня есть братец Пататам. Мы – пришельцы...
   – Молодой человек, оставьте ваши дурацкие шутки! Я вас серьезно спрашиваю!
   – А я вам серьезно отвечаю.
   – Голубчик Мананам, – профессор вдруг заговорил ласковым голосом. – Не лучше ли нам будет встретиться лично? Я сейчас же приду. Только вы никуда не уходите, договорились?
   – Собственно, я этого и хотел, – ответил Мананам.
   – Вот и прекрасно. Посидите там, почитайте журналы.
   Профессор повесил трубку. Мананам взобрался на стол и направился к макету межпланетной станции. «Пока профессор едет, можно познакомиться с ней поближе», – решил он. Мананам ступил ногою на маленькую лесенку, забрался в станцию и прикрыл за собою дверь. Из иллюминатора станции кабинет выглядел необычно.
   Вдруг Мананам увидел, что дверь кабинета распахнулась и в него вбежали три человека: вахтер и два милиционера с пистолетами.
   – Руки вверх! Оставаться на месте! – крикнул один, оглядывая кабинет.
   – А где же он? – спросил второй растерянно.
   – Я же говорил – никого нету. У меня мышка не проскочит, – сказал вахтер. – Сигизмунд Робертович вечно чего-нибудь напутает...
   – Приснилось ему, что ли... – недовольно проворчал первый милиционер, пряча пистолет.
   Вахтер ушел, а милиционеры уселись на стулья, ожидая профессора, который, прежде чем приехать самому, позвонил в охрану института и поднял по тревоге наряд, сообщив, что в его кабинет проник злоумышленник. Профессор потребовал злоумышленника задержать, а сам обещал приехать через пятнадцать минут.
   И действительно, через четверть часа в кабинет вбежал запыхавшийся профессор Стаканский.
   – Ну что? Взяли?
   – Никак нет, Сигизмунд Робертович. В кабинете никого не обнаружено, – доложил милиционер.
   – С кем же я разговаривал? – Стаканский бросился к столу и увидел болтающуюся на шнуре трубку. – Вы снимали трубку?
   – Никак нет.
   – Неужели действительно пришелец... – пробормотал профессор. – Чушь! Пришельцев нет!
   И тут в кабинете раздался тоненький голосок:
   – Есть пришельцы!
   Дверца макета межпланетной станции распахнулась и оттуда вылез маленький зеленый космонавт. Он не спеша спустился по лесенке, повернулся к профессору и поднял руку:
   – Наш дом – Вселенная. Наш мир – един! Здравствуйте, братья по разуму!
   Профессор Стаканский нащупал в кармане скляночку с валидолом, вытряхнул таблетку и сунул ее в рот.
   – Здравствуйте... – пролепетал он.

Глава 14. Контакт

   С утра Институт космических исследований бурлил. Весть о странном зеленом существе, пробравшемся в кабинет профессора Стаканского, разнеслась по этажам. Сам профессор Стаканский из своего кабинета не выходил. Стучать или входить туда никто не осмеливался, лишь наиболее любопытные сотрудники на цыпочках подходили к двери и приставляли к ней ухо.
   – Разговаривает, – говорили они.
   – С кем?
   – Вроде сам с собой, – отвечали любопытные, поскольку тонкий голос Мананама не проникал наружу.
   Наконец в одиннадцать часов утра дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился профессор Стаканский. Глаза его странно блуждали.
   – Юра Громов тут? – спросил он.
   – Нет, еще не пришел, – ответил кто-то из толпы, собравшейся в коридоре.
   – Немедленно пошлите за ним, – сказал профессор.
   Несколько человек сорвались с места и побежали по коридору. Профессор потер подбородок ладонью.
   – Дела... – сказал он.
   – А что такое, Сигизмунд Робертович? – спросила молодая лаборантка по имени Эльвира, девушка смелая и предприимчивая.
   – Да вот полюбуйтесь... – произнес профессор, показывая рукой внутрь кабинета.
   Эльвира, стрельнув глазками по сторонам, впорхнула в кабинет, и через секунду сотрудники в коридоре услышали ее пронзительный визг. Эльвира пулей вылетела из кабинета. Лицо у нее покрылось пятнами.
   – Он... говорит! – возмущенно выкрикнула она.
   – В том-то и дело! – вздохнул профессор.
   – «Наш мир – един! Наш дом...». Я не понимаю! – заплакала она.
   – Успокойтесь, деточка. Я тоже не понимаю, – сказал профессор.
   Сотрудники окружили Сигизмунда Робертовича.
   – Можно нам посмотреть?
   – Ну, пожалуйста, профессор!
   – А-а, валяйте! – махнул рукой Стаканский и пошел куда-то по коридору. – Я пойду отдохну. Если появится Юра Громов, гоните его ко мне.
   Сотрудники стали несмело заходить в кабинет.
   Мананам сидел на столе на монографии профессора. Увидев людей, он поднялся и произнес космическое приветствие. Кто-то вскрикнул, кто-то засмеялся, кто-то сказал: «Здравствуйте».
   – Во дает! – воскликнул один.
   – Кто дает, простите? И что дает? – спросил Мананам, наклонив головку с ухоносом.
   А в кабинет валили новые и новые посетители.
   Профессор Стаканский в это время уже отдыхал в кабинете директора. Сам директор института находился в командировке, в том самом городе, возле которого находился научный городок. Прежде чем прилечь на диван, профессор позвонил туда и доложил директору о неожиданном госте.
   Директор выслушал Стаканского молча, потом спросил:
   – Вы не переутомились, Сигизмунд Робертович?
   – Очень устал, – признался профессор. – Такая ночка!
   – Отдохните, – посоветовал директор. – Это пройдет. И пришельцы пройдут, и роботы. Нужно только хорошо выспаться.
   – Я вам не мальчик! – заорал профессор. – Он сидит у меня в кабинете на столе! Что прикажете с ним делать?
   – Хорошо, хорошо. Сейчас выезжаю, – сказал перепуганный директор.
   – Захватите с собой кого-нибудь из Академии наук и журналистов. Он говорит, что у него мало времени, – сказал Стаканский, положил трубку и рухнул на диван.
   Он вздремнул коротким тревожным сном, и снилось ему, что он, профессор Сигизмунд Робертович Стаканский, в виде плоского тыквенного семечка летит во Вселенной. Все знания профессора, весь его опыт, характер, взгляды и привычки заключены были в этом семечке, чтобы через миллиард лет на какой-нибудь далекой планете выросла огромная бледная тыква, а из нее в назначенный срок вышел наружу он сам, собственной персоной, – профессор Сигизмунд Робертович Стаканский.
   Так повлияли на него ночные разговоры с Мананамом.
   Между тем Мананам, не зная усталости, вступал в контакт с научными сотрудниками. Кабинет профессора был переполнен. Стояли у стен, сидели на диване, стульях и даже на мягком синтетическом ковре, покрывавшем пол кабинета. Мананам по-прежнему находился на столе, но перед ним поставили микрофон, чтобы его рассказ могли слышать все сотрудники института, находившиеся на других этажах. Тоненький звонкий голосок звучал из динамиков во всех отделах и лабораториях. Мананам уже рассказал о планете Талинта, о своем братце по разуму, о космическом путешествии...
   – А как вам у нас понравилось? – спросил кто-то.
   – Гм... – задумался Мананам, приставив пальчик к ухоносу. – По правде сказать, мы еще мало вас узнали. Но то, что мы узнали... Как бы вам сказать? У вас, на мой взгляд, слишком много лишних вещей. На каждом шагу – магазины: комиссионные, овощные... Особенно меня поразило отношение к овощам и фруктам. Какие-то жалкие мхи и лишайники лежат под стеклом в вашем институте, а прекрасные фрукты и овощи продаются в лавке. Их едят! Да-да, я сам видел, не пытайтесь меня убедить в обратном!
   – А что же с ними делать? – недоуменно спросил кто-то.
   – Вы пробовали когда-нибудь поговорить с помидором? Узнать мнение капусты о последней книге? Поделиться с морковью своими горестями?
   – Так они ж не поймут...
   – Кто вам сказал? Ха-ха-ха! – демонстративно рассмеялся Мананам, и смех его разлился тоненьким колокольчиком по всему институту.
   От этого смеха профессор Стаканский и проснулся. С минуту он тупо смотрел на динамик, из которого вылетали слова:
   – У нас бананы пишут массовые песни, персики выделывают ковры, арбузы читают лекции о спорте...
   – Боже, боже... – прошептал профессор.
   Из оцепенения его вывел директор института – энергичный, небольшого роста, плотный человек с короткой стрижкой. Он вошел в кабинет и весело обратился к профессору:
   – Ну, где ваш пришелец, Сигизмунд Робертович?
   Следом за директором в кабинет вошли три академика в черных шапочках и оператор телевидения с камерой.
   Стаканский кивнул на динамик. Оттуда доносилось:
   – ...А если вы, например, тюльпан, то вам лучше всего заведовать небольшой цветочной дискотекой где-нибудь на клумбе городского парка. Если вы – тюльпан, а не роза, потому что розы у нас преподают вышивание в младших классах...
   – Слышали? – сказал профессор. – Вот так, товарищ тюльпан.
   Директор повернулся и выбежал из кабинета. Следом за ним, пыхтя, вывалились академики. За ними мчался, разматывая шланг телекамеры, оператор телевидения.
   Директор вбежал в кабинет профессора, перешагивая через сидевших на полу сотрудников.
   – Прошу всех выйти!
   Сотрудники принялись неохотно расходиться. Академики вытирали пот с лица черными шапочками.
   – Наш дом – Вселенная! Наш мир – един! Здравствуйте, братья по разуму! – радостно крикнул Мананам в микрофон.
   – Здравствуйте, здравствуйте... – сказал директор.
   Он жестом пригласил академиков сесть, а оператора пока выставил в коридор. Двери кабинета закрылись. Оператор навел камеру на лаборантку Эльвиру и начал брать у нее интервью о встрече с космическим пришельцем.
   По институту уже шныряли журналисты из газет, выспрашивая всех, кто видел и слышал Мананама.
   Профессор Стаканский поднялся с дивана и вышел в коридор. Остановившись в дверях, он громко провозгласил:
   – Я – репа, товарищи! Я – брюква! Прошу записать в протокол!

Глава 15. Похищение

   До самого вечера Бурилов в сопровождении своих добровольных помощников занимался поисками Мананама. Они обошли многие дворы, расспрашивали детей и взрослых, но нигде следов пришельца не обнаружили. Непонятно было следующее: каким образом ракета оказалась во дворе овощехранилища, за два километра от школы? Колька уверял, что сама долететь туда она не могла. Значит, кто-то ее принес? Но кто? И куда девался Мананам?
   Наступил вечер, и Бурилов, извинившись, отвел Карата на пост. По ночам Карат нес службу в ювелирном магазине.
   Однако на следующее утро они встретились опять, теперь уже без мальчишек, которые ушли в школу. Вид у Пататама был грустный. Он поминутно требовал у Маши зеркальце и озабоченно разглядывал ухонос, который становился все темнее.
   И на этот раз поиски не дали результата.
   Пататам мрачно выглядывал из отворота Машиной куртки. Непрерывная беготня утомила его морально. Вид проносящихся по улицам автомобилей наводил космонавта на мрачные мысли. Он опасался, что его братца постигло несчастье, иначе бы он дал о себе знать.