Житинский Александр. Параллельный мальчик (сборник)

   В этот же миг наклонившийся над вентиляционной трубой Федор почувстовал острый удар электрического тока в руку. Из его пальца выскочила искра и вонзилась в трубу, а сам Федор повалился без чувств на крышу.
   Секундой позже над дверями магазина завыла сирена сигнализации.

Глава 18. Ночь в парнике

   Когда через несколько минут к магазину подкатила милицейская машина, выскочивший из нее сержант Бурилов увидел сквозь стекло, что в торговом зале, виляя хвостом, бегает его пес Карат, а на спине Карата, вцепившись в шерсть, сидит зеленый человечек, точь-в-точь похожий на разыскиваемого космического пришельца.
   Вскоре привезли директора магазина с ключами. Директор отпер двери, выключил сигнализацию, после чего бросился к витрине, чтобы пересчитать драгоценности.
   Бурилов подошел к Карату.
   – Здравствуйте, брат по разуму! – приветствовал его Мананам.
   – Ваше счастье! – сказал Бурилов. – Если бы здесь была другая собака, она бы вас разорвала в клочья.
   – За что? – удивился Мананам. – Этот брат по разуму оказался очень мил. Он меня лизал.
   – Если бы он не понюхал вашего родственника, он бы вас не лизал, а кусал, – сказал Бурилов.
   – Он нюхал моего родственника? – изумился Мананам.
   – Мы вас ищем уже двое суток. Как вы сюда попали?
   Вместо ответа Мананам указал Бурилову на проволоку, свисавшую из вентиляционного люка.
   – Та-ак, – помрачнел Бурилов. – Знаете, как это называется? Попытка ограбления!
   – Вот именно! – обрадовался Мананам. – Я должен был украсть колечки.
   – Драгоценности на месте. Не успел украсть, – сказал директор магазина. – Надо же! Такой маленький, а туда же! Золото ему понадобилось.
   – Постойте! Может, это не ему? Вас кто-нибудь заставлял? – обратился милиционер к Мананаму.
   – Это не имеет ровно никакого значения. Колечки на месте, – уклонился от ответа пришелец.
   – Для вас не имеет, а для меня имеет, – Бурилов внимательно взглянул на вентиляционный люк. – А ведь у этой проволочки должен быть другой кончик! – воскликнул он и выбежал из магазина.
   Через две минуты ошеломленного электрическим разрядом и появлением милиции Федора усадили в милицейскую машину – в заднюю ее часть с зарешеченными окнами. Мананама Бурилов крепко держал в руках. Машина поехала в отделение. Карат остался в магазине нести караульную службу.
   Дежурный лейтенант, выслушав рапорт Бурилова, снял трубку и позвонил Юре Громову.
   – Разыскиваемый по вашему заявлению гражданин Мананамов Мананам Мананамович, космонавт с планеты Талинта, возраст два миллиона лет, найден и находится в отделении милиции, – сказал он.
   – Можно его забрать? – обрадовался Юра.
   – Забрать пока нельзя. Он магазин хотел ограбить.
   Милиционер повесил трубку и принялся писать протокол о попытке ограбления ювелирного магазина, в чем обвинялись Федор и Мананам, и о похищении пришельца, в чем обвинялся один Федор.
   Федор сказал, что ничего не видел и ничего не знает, как оказался на крыше ювелирного, сказать затрудняется.
   – Шел домой. Устал. Решил прилечь, – кратко объяснил он.
   – На крышу? – уточнил лейтенант.
   – А нам все равно. На крышу, так на крышу...
   – А проволока?
   – Какая проволока? Проволоки в глаза не видел.
   Когда с вопросами обратились к Мананаму. он заявил, что дело было не совсем так, как описывает Федор, но как именно – ответить он не может.
   – Почему? – удивился лейтенант.
   – Это неэтично, – ответил пришелец.
   – Как?
   – Видите ли, мы с гражданином Федором были вместе. Я не могу на него наговаривать.
   – Но он же вас заставлял, должно быть? Вы не по своей воле там были?
   – Может быть, и так. Но я не хочу говорить.
   – Ишь стручок... – покачал головой Федор, уважительно ухмыляясь.
   – Дело ваше. Только вам это боком выйдет, – сказал лейтенант. – Получили бы годик, а так придется тянуть все восемь лет.
   – О чем вы говорите? Я завтра улетаю, – сказал космонавт.
   На этот раз ухмыльнулся лейтенант:
   – Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
   Дверь с шумом распахнулась – и в отделение милиции вбежали Юра и Маша. Маша на ходу, волнуясь, расстегивала сумочку. Она выхватила из сумки Пататама и с размаху припечатала его присосками к барьеру, точно поставила штемпель.
   – Вот!
   Мананам стрелой взвился на барьер со стола лейтенанта, и они с Пататамом заключили друг друга в объятия.
   – Братец, ты нашелся... – нежно твердил Мананам.
   – Нет, это ты нашелся, братец, – отвечал Пататам.
   – Я так рад. Больше мы никогда не будем разлучаться... – И они, уткнувшись друг другу в плечи, бормотали что-то ласковое.
   – Бурилов, в камере их держать нельзя – сбегут. Приготовь сейф, – сказал лейтенант и набрал по телефону номер. – Алло! Институт космических исследований? Товарищ дежурный, говорят из милиции. Ваши человечки тут. Мы их подержим в сейфе, утром можете забирать, если прокурор не возбудит дело... Ну, а если возбудит, тогда до суда... Нет, второй не замешан. Второй в вашем распоряжении.
   Пататам и Мананам, оторвавшись друг от друга, с недоумением глядели на лейтенанта. Юра и Маша тоже оцепенели. Бурилов в углу деловито освобождал сейф от бумаг. Он вытащил несколько папок, на их место поставил блюдечко с водой, а рядом положил корку хлеба.
   И вдруг космонавты с неимоверной быстротой кинулись по барьеру к стене, вспрыгнули на нее, перебежали на потолок и бросились по потолку к открытой форточке окна, находившегося за спиной лейтенанта. Никто не успел и вскрикнуть, как они спрыгнули с потолка на ребро форточки, балансируя, прошли по нему, уцепились за раму и вылезли наружу.
   – Бурилов! – в отчаянии закричал лейтенант, вскакивая со стула и размахивая руками.
   Но было уже поздно. Мананам на секунду задержался верхом на раме и успел сказать:
   – Рады были познакомиться. Извините за внимание. Прощайте, братья по разуму!
   – Всего хорошего, Маша! – донесся уже из-за окна тоненький крик Пататама.
   – Гоп! – воскликнул Мананам, подмигнул лейтенанту и провалился за окно в темную осеннюю ночь.
   Бурилов, Юра, Маша, а следом и лейтенант выскочили из отделения на улицу, обежали дом и, тяжело дыша, остановились перед окном, где исчезли космонавты. Их, конечно, и след простыл.
   – Эх, нету Карата! – сокрушенно шептал Бурилов. – Карат мигом бы их нашел.
   Они тщательно оглядели стенку, поискали в траве, но безуспешно. Темно было вокруг, деревья тяжело шелестели листвой, собирался дождь. Лишь окно с открытой форточкой ярко светилось, напоминая лейтенанту о служебном упущении.
   – Прыткие... – зло сказал лейтенант. – Как таких пускают на Землю!
   – Юра, я так рада... – шепнула Маша, пряча лицо на груди Юры. Вдруг она всхлипнула: – Как жалко! Мы не смогли с ними проститься.
   – Ничего. Теперь они все сделают как надо. Они молодцы. Вот что значит – стремиться к цели, – сказал Юра.
   А космонавты в это время сидели в водосточной трубе, в двух шагах от Юры и Маши, и слышали весь разговор. Пататам хотел что-то крикнуть Маше, но Мананам крепко сжал его руку.
   Они дождались, когда люди ушли, и вылезли из трубы.
   – Тут неподалеку есть отличное место. Санаторий. Я присмотрел, когда гулял по городу, – сказал Мананам и повлек братца за руку по улице.
   В этот поздний час на улице не было ни души. Космонавты шли по проезжей части, прижимаясь к поребрику тротуара и обходя канализационные люки, чтобы не провалиться сквозь решетку. Наконец они увидели длинное строение со светящейся треугольной крышей.
   – Это парник, – сказал Мананам.
   Они влезли по стене на крышу и отыскали в прозрачной полиэтиленовой пленке небольшую дырочку. Космонавты пролезли в нее и очутились, вниз головой, на потолке парника. Под ними было море зелени. Лампы дневного света освещали буйные заросли огурцов. Мерно колыхались листья, обдуваемые теплым ветром обогревателей, а сами огурцы, длинные, темно-зеленые, висели на специальных подпорках.
   Пататам и Мананам спрыгнули с крыши на землю. Она тоже была теплой, мягкой, жирной на ощупь...
   Космонавты зарылись присосками в землю и блаженно прикрыли глаза.
   – Как много удобрений... – сказал Пататам.
   – Калийные, фосфорные, азотные, – определял Мананам.
   – Подкрепимся на славу!
   Они помолчали, утоляя первый голод и собираясь с силами. Огурцы висели вокруг, как зеленые космические ракеты.
   Мананам открыл глаза и взглянул на ухонос Пататама. Тот был почти совсем коричневым.
   – Завтра в полет.
   – Не хочется... – вздохнул Пататам.
   – Что ты говоришь! Я жду не дождусь, чтобы поскорее убраться с этой ужасной планеты, – возразил Мананам.
   – А мне здесь понравилось, братец.
   – Странно! Я не понимаю. Расскажи, что тебе тут понравилось.
   И Пататам стал рассказывать братцу о своих приключениях... Когда он дошел до знакомства с Машей, то очень оживился, слегка порозовел, глазки его заблестели, он начал энергично жестикулировать.
   – Здесь есть женщины, Мананам! Это самые нежные и добрые существа. Как жаль, что тебе не удалось познакомиться с Машей! Честное слово, если бы не Задание, я бы еще остался на Земле!
   – О чем ты говоришь, братец? – укоризненно промолвил Мананам. – Нас ждет родная планета.
   – Все-таки милых людей здесь очень много. Посуди сам: Лена, Пашка, Колька Белоусов, на ракете которого ты летал... Юра Громов, чрезвычайно умный человек. Маша... А милиционер Бурилов... Знаешь, как терпеливо он тебя разыскивал!
   – Не знаю... – с сомнением проговорил Мананам.
   – Мне встречались другие люди. Они не видят дальше своего носа. И писатель, и профессор... А Федор? Представь себе, он хотел украсть с моей помощью много золотых колечек, нацепить их на себя и ходить! Ему совершенно наплевать на человечество! Он похитил меня перед пресс-конференцией, сорвал контакт...
   – Контакт состоялся, – улыбнулся Пататам.
   Он рассказал братцу, как они с Машей, Юрой и мальчишками прибежали в институт, как представили Пататама профессору, как тот успокоил разволновавшихся зрителей и вновь объявил выступление пришельца. А дальше Пататам произнес речь, обращенную ко всем людям, и оператор телевидения снимал его своей камерой.
   – Спасибо тебе, братец, ты выручил нас, – сказал Мананам.
   – Мне помогли мои друзья.
   – Значит, по-твоему, эта планета хорошая?
   – Замечательная! – сказал Пататам.
   – На Земле хорошие сторожевые собаки, – заметил Мананам, – но здесь едят овощи, ты заметил?
   – Ну, нельзя же быть такими тупыми, как здешние овощи! – воскликнул Пататам, указывая на висящий рядом огурец. – Погляди. Он толстеет, ни о чем не думает, его не волнуют никакие проблемы...
   – Это еще не повод, чтобы его есть, – сказал Мананам.
   – Космический закон говорит, что нельзя уничтожать разумную жизнь. Про неразумную ничего не говорится.
   – С разумной жизнью здесь тоже не церемонятся, – проворчал Мананам. – Слышал про войны? Убийства?
   – Слышал, – печально кивнул Пататам. – Мне Маша рассказывала. Знаешь, по-моему, на Земле не все еще поняли, что разум должен быть добр. Он не может нести зла. Мы-то с тобой это знаем.
   – Правильно! Я им это говорил! – воскликнул Мананам.
   – Я слышал даже такое слово: «собственность»! Многие говорили: «Драться за собственность!». Смешно, правда? Наша собственность – мы сами. Другой нет. Мы не можем взять с собой в космос ничего, кроме наших мыслей, памяти, чувств...
   – Люди называют это одним словом: душа, – сказал Мананам.
   – Душа... – повторил Пататам.
   – Завтра мы покинем эту жизнь, – сказал Мананам. – Мы прожили ее неплохо, хотя и быстро.
   – Очень быстро, братец, – согласился Пататам.
   – Легкого сна, Пататам.
   – Спокойной ночи, Мананам!

Глава 19. Прощай, Земля!

   Юра позвонил в квартиру Белоусовых. Дверь открыла Маша. Она выглядела вялой, больной.
   – Машенька, пойдем в кино, – сказал Юра.
   – Не хочу.
   – Почему?
   – Настроения нет... – Маша повернулась и побрела в свою комнату. Юра двинулся за ней.
   – Не расстраивайся, – сказал он. – У них все хорошо.
   – Да?! Откуда ты знаешь? Они такие маленькие, беспомощные... Юрик, как же можно? Объясни. Они улетают на миллионы лет от своей планеты, могут попасть куда угодно...
   – Ну и что?
   – Они же ничем не вооружены! Беззащитны!
   – Они умны, – сказал Юра.
   – Любой может их украсть, засадить в ящик... А они все понимают, а сделать ничего не могут.
   – Зато они воспитанны и интеллигентны.
   – Да как же они не понимают, что во Вселенной не все воспитанны и интеллигентны! Их птица может склевать! Зверь может проглотить! Я ужасно за них волнуюсь. Хоть бы они благополучно улетели.
   – Будем надеяться, – сказал Юра.
   Маша подошла к окну. В городке хозяйничала осень. Листья метались по тротуарам, скрипели под ветром деревья. Маша задумчиво теребила занавеску.
   – Знаешь, чего я боюсь... – сказала она. – Я боюсь, что мы им не понравились.
   – Ты и я?
   – Нет. Мы все. Люди. Человечество.
   – Они же не видели всего человечества!
   – В том-то и дело. Они видели только нас: тебя, меня, мальчишек, твоего профессора, милиционеров... Но разве мы – не человечество? Разве мы за него не отвечаем?
   – Машенька, только не нужно отвечать за все человечество, – с улыбкой сказал Юра. – Достаточно отвечать за себя.
   – А вот и нет! Я, например, очень хочу, чтобы о Земле узнали на Талинте только хорошее. Мне стыдно, что у нас живут такие люди, как Федор. Да все мы хороши! – Маша раскраснелась, заговорила громко. – Мы обращались с ними, как с детьми. Нет, хуже! Как с котятами. А они, между прочим, умнее нас в тридцать три раза!
   – Ты считала? – опять улыбнулся Юра. Ему хотелось развеселить и успокоить Машу.
   – Да! Считала! Только они не показывают своего ума, не хотят хвалиться и выставлять нас дураками. Они тактичны, вот! А мы думаем: раз мы прячем их в карман, носим в руке, то значит мы выше их, главнее! Мы же просто больше. Больше. И все...
   Из соседней комнаты появился Колька с какими-то реечками в руках.
   – Маша, будь так добра, у тебя не найдется куска материи? Вот такого, – показал он.
   – Зачем тебе?
   – Обтянуть крыло. Я планер делаю.
   Маша порылась в тряпочках, лежавших в ящике стола, и протянула Кольке кусок ткани.
   – Премного благодарен, – сказал Колька и ушел.
   – Вот видишь! – наконец-то засмеялась Маша.
   – Колька и Пашка совершенно переменились. Теперь они только и твердят: «будьте добры», «очень вам обязан», «не сочтите за труд». Это они у Пататамчика и Мананамчика научились. Вот что значит космическая вежливость.
   И в точности на слове «вежливость» в квартире раздался звонок. Маша пошла открывать. Она распахнула дверь – на площадке никого не было. Маша повернула голову и вдруг прямо перед носом, возле кнопки звонка, увидела стоящих на стене Мананама и Пататама. Они вежливо и несколько смущенно улыбались.
   – Ой! Я знала, что вы придете! Милые вы мои!
   Маша сгребла пришельцев со стены и расцеловала их в ухоносы.
   – Видите ли, мы решили, что улететь навсегда, не простившись, – большое свинство, – сказал Мананам.
   – Я же говорил, что она обрадуется! – воскликнул Пататам.
   Маша, как на крыльях, вернулась к Юре и вытянула вперед обе руки. На каждой ладони стояло по пришельцу. Юра поздоровался с ними за руку.
   – Друзья мои, – начал Мананам, – у нас очень мало времени. Наш отлет должен состояться через час. Старт на том же месте, где мы приземлились. Нам бы хотелось написать жителям Земли прощальное письмо.
   – Колька, скорее сюда! – позвала Маша.
   Появился Колька. Увидев космонавтов, он едва не пустился в пляс. Но Маша остановила его.
   – Дай бумагу и чернила и беги за Пашкой и Леной. Можно, они тоже проводят вас? – обратилась она к космонавтам.
   – Непременно, – сказал Пататам.
   Колька принес лист бумаги и маленькую шариковую ручку. Пришельцев поставили на стол и покинули комнату, оставив их наедине с мыслями, которые они хотели сообщить человечеству.
   Пататам и Мананам начали трудиться, держа ручку всеми четырьмя руками. На бумаге появились первые фразы:
 
    «Дорогие жители Земли!
    Сегодня мы навсегда улетаем от вас, и перед разлукой нам хочется сказать вам пару ласковых слов.
    Нам очень понравилась ваша планета. Здесь много зелени и радости, много солнца и тепла. Здесь мы нашли друзей. Ради этого стоило лететь в космосе миллионы лет.
    Нам предстоит долгий путь. Мы желаем, чтобы за то время, что мы летим домой, с вами не произошло ничего плохого, страшного и опасного. Мы хотим, чтобы вы не знали войн.
    Нельзя быть разумным существом и желать войны.
    Мы – растения, вы – люди. Но разум у нас один, и он говорит нам: «Дружите и любите друг друга!».
    Прилетайте к нам на Талинту!
    Наш дом – Вселенная. Наш мир – един!
    Прощайте, братья по разуму!
    Покорители космоса Мананам и Пататам».
 
   Через полчаса письмо было готово. Юра спрятал его в ящик стола и пообещал пришельцам, что сделает все возможное, чтобы письмо попало по назначению.
   Пришедшая к тому времени Лена Булкина посадила братцев в маленькую корзинку, накрыла сверху кленовым желтым листом, и вся компания отправилась в парк.
   Братцы сидели в корзинке тихо. Всем было грустно.
   Они пришли на то место, где неделю назад упали с дерева на землю серебряные яблоки. Листва с отчего дерева облетела, голые ветки перечеркивали бледное осеннее небо.
   Лена сняла с корзинки кленовый лист.
   – Что ж, пора прощаться... – сказал Мананам, вылезая на траву.
   Все по очереди брали космонавтов на руки и говорили им слова прощания.
   – Прощайте, – сказал Юра. – Мы не забудем вас.
   – Всего доброго! – сказали Пашка и Колька. – Мы надеемся, что прилетим к вам на Талинту.
   – Мананамчик... Пататамчик... – всхлипнула Лена. – Как же мы без вас...
   – Я люблю вас, милые, родные, дорогие, бесстрашные вы мои! – сказала Маша, прижимая пришельцев к груди. – Я буду думать о вас и ждать встречи с вами, сколько бы ни жила. Триста тысяч лет! – И она еще раз расцеловала космонавтов.
   – Прощайте, друзья! – сказал Мананам. – Мы счастливы, что попали на такую... – Он хотел сказать «приятную и замечательную планету», но вдруг отвернулся, потому что не мог от волнения смотреть на друзей, не мог говорить.
   С Пататамом творилось то же самое.
   Если бы они умели плакать, то, наверное, заплакали бы, как Маша и Лена, из глаз которых лились слезы. Да и мальчишки подозрительно шмыгали носами. Лишь Юра Громов стоял серьезный и печальный – без слез.
   Братцы по разуму взяли себя в руки.
   – Пора.
   – Присядем на дорожку, – вдруг сказала Маша, и все уселись прямо на траву.
   – Счастливо! – сказала Маша, поднимаясь.
   Пришельцы отошли на несколько шагов и встали лицом друг к другу. Юра, Маша, мальчишки, Лена, не отрываясь, смотрели на них.
   – До свидания, брат! – сказал Мананам.
   – До встречи на родной планете, – сказал Пататам.
   Братцы по разуму одновременно подняли вверх руки и сняли с головы свои ухоносы, как шляпы. Ухоносы были блестящими, темно-коричневыми, с маленькой дырочкой посередине.
   Пататам и Мананам повернули ухоносы блюдечками друг к другу и начали сходиться, держа их на вытянутых руках. Один... два... три шага... Ухоносы соприкоснулись – они были половинками Зерна Разума, – и перед глазами друзей космонавтов возникло Зерно – округлое, величиною с каштан, с дырочкой посередине.
   Так продолжалось одно мгновение – Зерно было в руках пришельцев, застывших неподвижно. Затем оно вдруг изменило цвет с коричневого на желтый, потом белый, наконец – голубой. Вокруг Зерна возник огненный светящийся шар, он разрастался, скрыв в своем сиянии космонавтов. Шар раздулся до величины футбольного мяча, на него стало больно смотреть – и вдруг он оторвался от Земли и медленно поплыл вверх.
   Все смотрели на него, щурясь, а шар ускорял движение, уходя все дальше в небо. Вот он превратился в ослепительную точку и исчез в небесах.
   Несколько секунд все еще стояли, задрав головы и стараясь найти исчезнувшую точку, а потом опустили глаза.
   А на месте старта осталось круглое выжженное пятно с черной запекшейся землей. Ни Пататама, ни Мананама больше не было.
   – Они сгорели... – прошептала Маша.
   – Они улетели, – сказал Юра. – Сгорела только их оболочка. А мы видели настоящую дыру в поле тяжести...
   Маша подошла к черному пятну и приложила ладонь к обугленной земле. Она была горячей.
   И тут Маша увидела, что ветви отчего дерева низко склонились, повисли безжизненно, как руки человека в печали. Маша подошла к нему и обняла ствол. Она постояла так минуту, будто безмолвно разговаривая с ним, а потом пошла из парка, догоняя уходящих друзей.

Эпилог

   Зерно Разума и сейчас летит во Вселенной. Впереди еще долгий путь. Настанет день, когда на планете Талинта вырастет новое дерево, на нем появятся серебряные яблоки, а из них выйдут на волю Мананам и Пататам. Они расскажут жителям планеты о нашей Земле.
   А здесь, у нас, с героями этой истории произошли разные события. Юра с Машей поженились, у них родился сын, которого они назвали Митей. Юра защитил диссертацию, научно доказав существование дыр в поле тяжести. Она работает в том же институте. Маша закончила педагогическое училище и стала учительницей. Она частенько рассказывает ученикам о космических братцах.
   Пашка и Колька после школы стали учиться на летчиков, чтобы потом стать космонавтами.
   Лена учится в шестом классе.
   Каждый год ранней осенью друзья собираются вместе в парке, откуда улетели в космос Мананам и Пататам. Отчее дерево давно спилили – оно высохло на следующий год. Выжженное пятно на земле осталось. Рядом с ним поставлен скромный памятник, на котором высечено: «Здесь пришли на Землю и ушли с Земли покорители космоса Мананам и Пататам».
   На каменном постаменте под стеклом укреплено письмо, которое написали пришельцы жителям Земли.
   Юра и Маша со своим маленьким сыном в коляске, повзрослевшие Пашка и Колька, Лена Булкина с той самой корзиночкой, в которой отправились на «космодром» братцы по разуму, подходят к памятнику и минуту-другую стоят в молчании. Но так кажется только со стороны. На самом деле, они не молчат, а повторяют каждый про себя космическое приветствие. И каждый из них слышит, а может это им только кажется, как сквозь время и пространство долетают до них звонкие тоненькие голоса братцев:
   – Наш дом – Вселенная. Наши мир – един! Здравствуйте, братья по разуму.
    1986 г.

ХРАНИТЕЛЬ ПЛАНЕТЫ

   Посвящается племяннику Валере Панюшкину
   по прозвищу Бепс

 

Предисловие автора

   Эту историю я узнал благодаря неисправному лифту.
   Но обо всем по порядку.
   Я живу в новом доме на одиннадцатом этаже. У нас два лифта – маленький и большой грузовой. Однажды я возвращался домой поздно вечером. Нажал кнопку и стал ждать лифт. Подошел грузовой и с шипением распахнул дверцы. Я зашел и уже поднял руку, чтобы нажать кнопку, как вдруг услышал крик.
   – Подождите!
   В кабину влетел мальчишка лет двенадцати. Он был растрепан и возбужден, обеими руками прижимал к груди большую картонную коробку из-под макарон. Он осторожно поставил коробку на пол и, обернувшись, спросил, тяжело дыша:
   – Вам какой?
   – Одиннадцатый, – сказал я.
   – Мне выше, – сказал он и нажал кнопку одиннадцатого этажа.
   Мы поехали. Мальчишка наклонился к закрытой коробке и прислушался. Коробка вела себя тихо. Я понял, что внутри что-то живое.
   – Там что – хомяк? – спросил я, улыбаясь.
   Мальчишка презрительно взглянул на меня, будто хотел сказать: «Сами вы хомяк», но не сказал.
   И тут лифт остановился, однако дверцы не раскрылись. Видимо, он остановился между этажами.
   Мальчишка снова надавил на кнопку. Никакого результата.
   – Что же они делают?! – вскричал он в отчаянии и стал нажимать на все кнопки подряд.
   Лифт стоял намертво. Он не собирался никуда ехать – ни вверх, ни вниз.
   Потом мы снова нажимали на все кнопки, в том числе и на кнопку «вызов» и кричали в сеточку, за которой микрофон, что мы застряли, но никто не отзывался. Потом мы устали.
   – Теперь все пропало... – прошептал мальчишка и уселся прямо на пол рядом с коробкой, прислонившись к стене.
   Я посмотрел на часы. Была полночь.
   – Придется, видимо, сидеть здесь до утра, – сказал я.
   – Утром будет поздно... – пробормотал он.
   – А что случилось? – полюбопытствовал я.
   Мальчишка поднял голову и взглянул на меня.
   – Вы писатель, да? Я вас знаю.
   Я неуверенно кивнул. Не люблю называть себя писателем. Странная профессия.
   – У вас ничего нет почитать? – он указал на мой портфель.
   Я удивился, но раскрыл портфель и извлек из него журнал «Нева», где печатался мой роман.
   Я протянул журнал мальчишке.
   – Это тебе рано, наверное...
   Он как-то странно усмехнулся, потом раскрыл коробку и сунул журнал туда. В коробке что-то зашевелилось.