Житков Андрей. Супермаркет

   Когда к кабинет ворвались люди в камуфляже, она вскочила, в испуге опрокинув стул. Следом за ними вошел мужчина в штатском с папкой в руке. Евгений Дмитриевич сегодня с утра предупредил: могут быть “гости”, все “лишние” бумаги ликвидируй. Оставь только подотчетные. Она все сделала, но сейчас вдруг испугалась, что в таком состоянии могла что-нибудь забыть, что-нибудь оставить. А вдруг они по поводу того погибшего парня, сейчас закуют ее в наручники, поведут на глазах у продавщиц и грузчиков к милицейской машине, как какую-нибудь преступницу? Ну да, она и есть преступница, потому что из-за нее человек погиб. Двое. Какой ужас! Какой стыд! Дерьмо!
   — Серафима Дмитриевна, поспокойней, — сказал мужчина в штатском. — В целях вашей личной безопасности не советую вам покидать кабинета до окончания проверки. Все документы, пожалуйста, на стол.
   Серафима Дмитриевна трясущимися руками открыла сейф, вынула из него папки с документами, выложила перед “обэповцем”.
   — Пожалуйста.
   — Что у вас там? — спросил он, показав пальцем на встроенный шкаф.
   — Моя одежда, старая документация, — сказала Серафима Дмитриевна, чувствуя, как нервно дрожит голос.
   — Тоже сюда давайте, — кивнул мужчина. Он открыл лежащую сверху папку и стал быстро просматривать бумаги.
   — Сколько? — спросил “обэповец”, когда его напарник закончил считать последнюю стопку денег. Он смотрел на дрожащие руки кассирши.
   — Сейчас, — отозвался напарник, подсчитывая на калькуляторе сумму. — Восемнадцать тысяч триста сорок два семьдесят копеек.
   — На кассе сколько? — “обэповец” сам заглянул в окошечко, на котором высвечивалась общая цифра. — Одиннадцати рублей не хватает. Ерунда какая-то получается! На одиннадцать рублей у вас даже пива не купишь. Как там у остальных? Надо посмотреть, — “обэповец” двинулся вдоль касс.
   У остальных было не лучше — недостача — копейки, лишних — тоже копейки.
   Подошел Евгений Викторович, спросил, пряча улыбку: — Ну, как у вас дела, товарищ майор?
   — Как сажа бела, Евгений Викторович. По вам сразу видно — порядочный человек. И директор у вас, наверняка, такой же.
   — Нету “черного” нала? Вот видите, вас неправильно информировали. Бывает. Я могу отпустить персонал по домам?
   — Нет, не можете, — сердито сказал “обэповец”. — Будем склады проверять.
   — Пожалуйста, — пожал плечами заместитель директора. — Пойдемте.
   Кот Максим из-под стеллажа наблюдал за людьми, которые беспрестанно сновали туда-сюда, разговаривали, гремели какими-то железками, висящими у них на плечах, открывали и закрывали двери, ругались, спорили, курили. Он никогда не видел такого количества людских ног в одинаковых ботинках.

Норковая шуба

   Посыльный Кирилл зашел в большое здание редакции на улице Правды. В руке он нес коробку с тортом и корзину с цветами. Занял очередь к внутреннему телефону, покрутился около киоска с книгами. Когда очередь подошла, он набрал номер, записанный на клочке бумаги.
   — Здрасьте, доставка. Ваш заказ. Спуститесь, пожалуйста, — попросил он в трубку. Подошел к широкой стойке, разделяющей пространство холла на две части, стал терпеливо ждать, поглядывая на дежурного милиционера за конторкой.
   Двери лифта разъехались, и по ступенькам спустилась темноволосая девушка с сотовым телефоном в руке. Она подошла к Кириллу.
   — Это вы — доставка? — спросила она.
   — Угу, — Кирилл водрузил на стойку корзину с коробкой. — Ваш заказ.
   — Сколько я вам должна? — поинтересовалась девушка.
   Кирилл протянул ей листочек с суммой. Девушка полезла в карман джинсов, извлекла из него кошелек с деньгами.
   — Сдача есть?
   — У нас все есть, — улыбнулся Кирилл. — День рождения, что ли?
   — Юбилей у главного редактора, — объяснила девушка. — Цветы свежие, не завянут?
   — Свежайшие, только что оранжереи, — соврал Кирилл. — Своими руками рвал.
   Девушка рассмеялась.
   — Вы до скольки сегодня работает? — спросил Кирилл. — Наверное, будет грандиозный банкет.
   — До шести. А на банкет меня никто не звал. Только начальство.
   — Понятно, — сказал посыльный. — Меня, между прочим, Кириллом зовут. А вас?
   — Катя, — улыбнулась девушка.
   — Вы сегодня что вечером делаете? Можно вас встретить после работы? Посидели бы где-нибудь, прогулялись. Погода хорошая.
   Катя посмотрела в глаза Кириллу.
   — Вообще-то я сегодня в кино собиралась. В “Кодак” на премьеру.
   — А, с кавалером, — вздохнул Кирилл. — У такой девушки не может не быть кавалера.
   — Да нет, как раз одна. Если хотите, можете составить мне компанию.
   — С удовольствием, — обрадовался Кирилл. — Тогда я жду вас здесь ровно в шесть, идет?
   — Идет, — кивнула Катя на прощанье.
   Кирилл вышел из здания редакции, пересчитал деньги. Одну сотенную купюру сунул в другой карман.
   У тротуара его дожидалась цельнометаллическая “Газель”. Водитель за рулем увлеченно читал детектив.
   — Ну что, поехали? — спросил он у Кирилла. — Что там, свадьба?
   — Банкет. С классной девкой познакомился, — сказал посыльный. — Сегодня с ней в кино идем. В “Кодак”.
   — Там билеты очень дорогие, — предупредил водитель.
   — Это ничего, — сказал Кирилл. — Она в койке все мои бабки отработает.
   Водитель рассмеялся, тронул машину с места.
   — Везет же тебе на телок, Кирилл. Молодой, наглый. А я своей жене, с которой больше двенадцати лет прожили, даже изменить не могу. Не с кем.
   — К каждой телке свой подход нужен. Тактика. Ничего, мы тебе подыщем какую-нибудь. Есть у меня одна. Богатая, стерва! Сама накинется, глазом моргнуть не успеешь.
   — Во-во, мне как раз такую и надо! А то я с ними разговаривать не умею, — весело сказал водитель.
   Когда Кирилл с Катей вышли из кинотеатра, небо было затянуто тучами. Накрапывал противный мелкий дождь.
   — А у меня зонтика нету, — вздохнула Катя. — На работе забыла.
   — Черт, и у меня тоже нет. Могу кепку дать, — предложил Кирилл.
   — А сам как?
   — Не сахарный, не растаю.
   — Нет, это не решение проблемы, — покачала головой Катя. — Ты меня не провожай. Я сама до метро добегу.
   — Так не годится. Куда тебе?
   — В Строгино.
   — Ого, не ближний свет! Может, лучше ко мне зайдем. Кофейку с мороженым хряпнем. У меня настоящий джин есть. Я тут недалеко живу, сразу за Садовым.
   — Какой ты, однако, прыткий! — сказала Катя. — Нет-нет, я домой поеду. Меня родители потеряют.
   — Очень жаль, — вздохнул Кирилл. — С такой прекрасной девушкой познакомился. Любовь с первого взгляда, можно сказать. Ты не бойся, я честный и порядочный. На пять минут, только кофейку попить.
   Катя посмотрела на него одновременно с любопытством и недоверием.
   Дождь усилился. Кирилл снял кепку, напялил ее на Катю. — Сейчас тачку поймаем, подожди! — он выскочил на проезжую часть и тут же остановил частника.
   Кирилл копался с ключами у входной двери. Катя одергивала прилипшую к телу мокрую блузку. Ее взгляд упал на дверной косяк с несколькими звонками.
   — Так у тебя коммуналка? — спросила она удивленно.
   — Что, разочаровалась? Не всем же в отдельных квартирах жить, — вздохнул Кирилл, вставляя ключ в замочную скважину. — Ты не думай, я зарабатывать умею. У меня брат майонезом торгует. Давно звал. Сейчас вот раскручусь и куплю себе отдельную где-нибудь на Щукинской рядом с тобой, — он взял Катю за руку и повел по темному, заставленному коробками и велосипедами коридору.
   Комната, разделенная на две половины деревянными полками с книгами, была порядочно захламлена. Везде: на столе, на стульях, на полу стояли полуразобранные телевизоры, приемники, компьютеры, видеомагнитофоны. Запылившиеся детали и блоки лежали на полках, на холодильнике, на подоконнике.
   Кирилл снял со стула телевизор, обмахнул тряпкой пыль.
   — Садись, Катя, я сейчас чайник поставлю.
   Катя осторожно опустилась на стул и огляделась.
   — Ты что, аппаратуру чинишь? — спросила она.
   — Ну, типа того, — кивнул Кирилл, залезая в холодильник. Он стал выкладывать на стол продукты. — Хобби называется. Люди несут, а отказывать я не умею, — он взял чайник и вышел за дверь.
   Катя подошла к окну, стала разглядывать двор с чахлыми деревцами по периметру детской площадки. Двор был уставлен машинами.
   Скрипнула дверь, и девушка обернулась. На пороге стоял высокий широкоскулый мужчина в хорошем костюме. У мужчины были черные, как смоль, густые волосы. На пиджаке и в волосах поблескивали редкие капли. Мужчина рассматривал Катю, Катя — мужчину.
   — Кирилл где? — спросил мужчина, проходя вперед.
   — На кухне. Сейчас придет, — сказала Катя.
   — А ты кто ему?
   — Я? — Катя на мгновение задумалась. — Знакомая, а что?
   — Ничего, — мужчина сел, продолжая рассматривать Катю.
   — А вы кто? — в свою очередь задала она вопрос незнакомцу.
   — Дружок я его, — криво усмехнулся мужчина. — Самый что ни есть лучший. В комнате появился Кирилл.
   — Сейчас вскипит… — увидев мужчину, он осекся. — Извините, вам кого?
   — Тебя, козла, — сказал мужчина, поднимаясь со стула. Он подошел к Кириллу, схватил его за ворот рубахи, сдавливая шею. — Тебе вчера одна баба “Пакер” с золотым пером дала. Куда ты его дел?
   — Никуда не дел, — прохрипел Кирилл, наливаясь багровым румянцем. — Она сказала, не нужен он ей, я и подумал… — Кирилл полез в карман рубахи, достал ручку. — Возьмите!
   Мужчина отпустил Кирилла, взял “Паркер”, открутил колпачок, внимательно осмотрел перо.
   — Ничего не трогал? Не писал? Не откручивал? — спросил он грозно.
   — Нет-нет, — мотнул головой Кирилл. — Даже не касался. Я хотел завтра на фирму вернуть, чтоб хозяина нашли, кто посылал, — уточнил он.
   — А что ж сегодня не отдал! — мужчина сунул ручку во внутренний карман пиджака. — Смотри мне, щенок! — он сделал едва заметное движение, и Кирилл кулем повалился на пол.
   — Что вы делаете? — закричала Катя.
   — И ты тоже смотри!… — погрозил ей пальцем мужчина и вышел.
   Катя бросилась к Кириллу. Он был без сознания. Она убежала на кухню, вернулась со стаканом воды, побрызгала Кириллу на лицо. Он открыл глаза, не понимающе глянул на Катю, тут же сморщился от боли. Девушка помогла ему подняться, усадила на стул.
   — Кто это был? — спросила она у Кирилла.
   — Откуда я знаю, — сказал Кирилл, держась за живот. — Вот скотина, а!
   — Он сказал, что друг. Ты у него ручку украл, что ли?
   — Ничего я не крал. Первый раз вижу. Слушай, у тебя никаких таблеток от боли нет?
   — Нет, — помотала головой Катя. Она оглянулась на окно. — Дождь, кажется, кончился. Ладно, я пойду.
   — Погоди, не уходи пока. Видишь, мне плохо, — Кирилл нагнулся вперед. — Боксер он, что ли? Там на плите чайник кипит — сними! Кофейку попьем.
   Катя ушла и вернулась с чайником в руке. Она поискала глазами подставку — не нашла, положила на стол тряпку, которой Кирилл сметал пыль со стула, поставила чайник.
   — Черт возьми, пожалуй, я знаю, кто это был! — неожиданно произнес Кирилл.
   — Кто? — заинтересованно спросила Катя, насыпая в чашки кофе.
   — Инкогнито. Поклонник одной стервы, которой я от него посылки таскал. Вот и познакомились, здрасьте!
   Сергей Моисеев замер на пороге палаты — Лерина кровать была пуста. Плоский матрас и подушка с пожелтевшим от времени наперником. С соседней койки на него внимательно смотрела старуха в платочке.
   — Выписали сегодня твою бабу. Молодая, здоровая, нечего больничную площадь занимать! — сказала она грубо. — А то больным места нет.
   — Давно? — спросил Сергей.
   — Часа два назад. За ней мать приходила. Ругала тебя всяко. Говорит, бандит ты с большой дороги, — старухе явно доставляло удовольствие говорить гадости. — А твоя-то переживает!
   — Спасибо, — Сергей выскочил за дверь и понесся по больничному коридору.
   Сегодня утром после дежурства он зашел к Владимиру Генриховичу, чтобы отдать деньги. В кабинету у директора сидел Евгений Викторович. Он потел и рассказывал об “обэповской” проверке.
   — … все склады чистенькие оказались, ни одной лишней баночки, ни одной лишней упаковочки. Все согласно документам. В общем, утерлись они. А страху нагнали, сволочи! Серафиму до сих пор трясет — никак в себя прийти не может.
   — Сережа, проходи, — кивнул Моисееву Владимир Генрихович. — Присаживайся.
   — Спасибо тебе, Моисеев, — улыбнулся ему Евгений Викторович. — Недаром тебя Кулаков так отстаивал. Нам бы всю охрану из таких мужиков.
   — Вы своим “быкам” “спасибо” скажите, — произнес Сергей, не глядя в лицо заместителю директора. — Напортачили выше крыши! Зачем, спрашивается, было мужика убирать? Кому он помешал? Не убрали бы, и документы б в ОБЭП не ушли. А теперь потянется хвост на семь верст. Где одна проверка, там и две, где две, там и десять. Думаете, так они вам просто и сдались! Дыма без огня не бывает.
   Евгений Викторович побледнел.
   — Ничего я ни про какого мужика не знаю! — сказал он испуганно. — Я тут винтик в механизме, Владимира Генриховича замещаю.
   — Да-да, конечно, — вздохнул Сергей. — Владимир Генрихович, я тут деньги принес, — он полез в карман, достал завернутую в бумагу пачку, положил ее на стол.
   — Сережа, деньги можешь себе оставить. Все-таки ты нам очень помог, — сказал директор.
   — Мне чужого не надо, — мотнул головой Сергей и вышел.
   Евгений Викторович посмотрел ему вслед.
   — По-моему, ты его своим панибратским отношением распустил, — произнес он. — Ишь, позволяет себе!
   — Он прав. Женя, ты передай Моргуну, что мы пока не можем “левый” товар брать. Риск большой. Пускай все уляжется.
   — Я-то передам, но что он скажет? — пожал плечами Евгений Викторович. — Что же нам теперь, поджав хвост сидеть и ждать проверок? Итак слишком много потеряли.
   — Главное — голову не потерять, а денег заработаем, — задумчиво сказал директор.
   Анька с большим пакетом в руке пересекла двор. Шла медленно, была бледна, под глазами обозначились большие припухшие круги. Со скамейки около подъезда поднялся Иван, двинулся ей навстречу.
   — Анюта, привет! — сказал он, забирая у нее пакет. — Ты от меня бегаешь, что ли?
   — С чего ты взял, что я бегаю? — произнесла Анька, отводя взгляд. — Некогда мне сейчас. Мамаша на даче пропадает, весь дом на мне.
   — Хозяйством занялась? — подозрительно посмотрел на нее Иван. — Не приходишь, не тусуешься с нами. Что случилось?
   — Ничего не случилось, — вздохнула Анька. — Завязала я. Надоели вы мне все хуже горькой редьки.
   — Темнишь, Анюта. Случилось что-то, — покачал головой Иван. — “Мойщики” без тебя распоясались. Шмонаются, где хотят. Казны общей нет. От Самвэла отвалились, нашли себе каких-то барыг мелких.
   — А ты что, не мужик? Не можешь пацанов в узде держать? — спросила Анька с вызовом. — Навалял бы им, чтоб свое место знали и не тявкали!
   — А мне это надо? — пожал плечами Иван. — Майкла вон на “дэцэле” менты взяли. Статью шьют за распространение. Всего-то грамм, а они рогом уперлись — денег хотят, чтоб дело закрыть.
   — Блин, хреново! Где он сейчас? — встревоженно спросила Анька.
   — Отпустили под подписку. Дома сидит, во двор носа не кажет. Боится, что в “зону” закроют.
   — Помочь надо человеку, — сказала Анька. — Много просят?
   — Немало. Пятьсот “зеленых”.
   — Я триста дам. Для Майкла не жалко. А ты сколько можешь?
   — Я-то? — Иван кашлянул, помолчал. — У меня, Анюта, сейчас бабок нет. Я их в одно дело вложил. Хотим с мужиками ночной клуб сделать: с дискотекой, бильярдом, баром — все чин-чинарем. У нас сам Моргун “крышей” будет. Ни одна падла не “наедет”.
   — Понятно все с тобой, — вздохнула Анька, забирая у Ивана пакет. — Тогда у пацанов денег нарой. Пускай скинутся. Друг все-таки, — она закрыла глаза, покачнулась, шумно сглатывая слюну. Подошла к скамейке, устало опустилась на нее.
   — Что с тобой, Аня? Тебе нехорошо.
   — Голова закружилась. Ничего, с нами, бабами, это бывает. Идти мне надо, — Анька встала и медленно пошла к своему подъезду.
   — Что тогда в “маркете” произошло? Тебя поймали? — спросил Иван, глядя ей в спину.
   — Никто меня в “маркете” не ловил. Надоели вы мне все! — повторила Анька.
   — Поймали тебя, Аня, я знаю. Олег говорил. Что они с тобой сделали?
   — Пошел ты, знаешь, куда…? — Анька хлопнула подъездной дверью.
   Иван постоял немного, глядя на закрывшуюся дверь с номерами квартир на пластмассовой табличке, с выдохом ударил кулаком по стволу рябины.
   — Ну, суки, все равно я узнаю! Тогда я вам…! — он подул на кулак и решительно зашагал со двора.
   Алиса крутилась перед зеркалом в новом платье. Красивое, модное, открытое. Рядом на диване расположилась ее подруга Лариса. Для Алисы она шила редко, но всегда попадала “в точку” — делала именно то, что ей очень нравилось.
   — Слушай, не слишком вызывающе? — спросила Алиса, разглядывая себя в зеркале. — По-моему, грудь сильно открыта.
   — С каких это пор ты стесняться начала? Красивую грудь мужикам и показать не грех. Тем более, сейчас все так носят — “секси”. Можешь шелковый шарфик накинуть. Сиреневый какой-нибудь, — посоветовала Лариса.
   Алиса направилась к шкафу, открыла створку. Шарфиков у нее было много, но таких, чтобы гармонировали с платьем… Придется идти в магазин.
   — Ларис, ты посиди пока здесь, я в “Готовое платье” сгоняю. Быстренько. Через полчаса вернусь, — сказала Алиса, стягивая с себя новое платье и надевая джинсы с легким джемпером.
   — Давай я с тобой, — предложила Лариса. — Выбрать помогу.
   — Оно бы хорошо, конечно… Видишь, Володя должен звонить. Ты ему скажи, чтоб он за мной через полтора часа заезжал.
   — В кабак пойдете? — завистливо спросила Лариса.
   — Пойдем. День рождения у человека. Я в его тусовке появиться не могу — пол Москвы потом шушукаться будет. Поэтому решили в узком кругу — в любовничьем, так сказать, чтоб никто не видел. А потом ко мне приедем.
   — Что подаришь?
   — Себя подарю… Может, галстук модный. Вообще-то у него все есть.
   — Счастливая ты, Алиска, — вздохнула Лариса. — А мой — козел вонючий!… Приперся опять, духами воняет, как майская роза. Слушай, подруга, найди мне тоже какого-нибудь “крутого” любовника, а? Какого тебе не надо.
   — Где ж я тебе их наберу? — пожала плечами Алиса. — Мужика искать надо, пасти, окучивать. Ладно, попробую. Все, Володе скажешь… Пока-пока, — она надела туфли и выскочила за дверь.
   Лариса прошла на кухню, закурила сигарету. Потрогала электрочайник, щелкнула кнопкой, полезла в шкаф за банкой кофе.
   Она пила кофе и невнимательно листала “Космополитен”, когда в дверь позвонили. Лариса удивленно вскинула брови — неужели Владимир Генрихович уже подъехал? — пошла к дверям. В глазок она увидела незнакомого мужчину лет под сорок в форменной кепке, на которой был вышит кенгуру. В руках мужчина держал большую коробку. Это был водитель “Газели”.
   — Вам кого? — тихо спросила Лариса.
   — Вам подарок опять, — отозвался мужчина. — Вы откройте, барышня, мы люди подневольные. Нам приказали — мы доставили. А иначе придется коробку на лестничной клетке оставить. Ее здесь сопрут, а потом к нам претензии.
   — Хорошо, — Лариса открыла дверь и мужчина вошел в прихожую.
   — Здравствуйте, девушка.
   — А что там, в коробке? — полюбопытствовала Лариса.
   — Это нам неведомо, — сказал, улыбаясь водитель. — Нам прислали, мы доставили. Куда поставить?
   — Туда, наверное, — кивнула на спальню Лариса. — Здесь места нет.
   Водитель пронес коробку в спальню, поставил ее на пол, еще раз улыбнулся, доставая квитанцию о доставке. — Здесь вот распишитесь, барышня. Лариса вывела в листке закорючку.
   — Вы разрешите, я у вас водички попью? В горле пересохло, — попросил водитель.
   — Пожалуйста, — Лариса пошла на кухню, вернулась со стаканом холодной воды.
   Водитель залпом выпил воду, вернул стакан Ларисе. Она поставила его на туалетный столик.
   Водитель не уходил.
   — Что-то еще? — дежурно поинтересовалась Лариса.
   — Барышня, я бы с вами об одном интересном деле переговорить хотел, — водитель приблизился к Ларисе, снял кепку, бросил ее на туалетный столик.
   — О каком еще деле? — слегка напряглась Лариса.
   — Видите ли, мужчина я не то чтобы холостой, но… как бы это сказать — почти. В общем, так ничего еще, никто до сих пор не жаловался. Мне тут посоветовали к вам… подъехать. Говорят, вы это дело любите.
   — Вы что, белены объелись? Кто посоветовал? В каком смысле — подъехать? — Лариса отступила на шаг, но водитель тоже шагнул вперед. Лариса ощутила исходящий от него запах довольно дорогой туалетной воды.
   — В прямом — подъехать! Я как вошел, во мне сразу все затрепетало, горячо стало в груди, будто печка ракочегарилась, — водитель попытался обнять Ларису, она вывернулась и выбежала из комнаты. — Барышня, чего же вы от меня шарахаетесь? Или поиграть хотите? Я согласен поиграть, — засмеялся водитель и побежал следом за Ларисой.
   Он настиг ее в прихожей, обхватил за талию, попытался поцеловать в губы.
   — Прекратите немедленно, я сейчас закричу! — воскликнула Лариса, отбиваясь от водителя.
   — Кричите, кричите, я люблю, когда женщины кричат, — шептал он, пытаясь залезть к Ларисе под платье.
   Лариса, поняв, что дело приобретает серьезный оборот, что было сил отпихнула водителя, тот отлетел, но тут же с рычанием набросился на нее снова. И тут она увидела на обувной полке Алискины красные туфли на подбитой металлом “шпильке”. Лариса схватила туфлю и “шпилькой” ударила водителя по лбу. Он взвыл и схватился за голову.
   — Ох, сука, что ж ты делаешь-то?! — водитель отнял ото лба руку, по его лицу заструилась кровь. — Идиотка, череп мне пробила!
   — Если вы сейчас же не уберетесь, я вызову милицию! — грозно сказала Лариса, держа туфлю наготове.
   — Как же я в таком виде пойду! Ватку хоть дай! — запричитал водитель. — Блин, ласковая, называется!
   — Кто это вам сказал, что я ласковая? — спросила Лариса, одергивая платье. — Я еще та стерва! Скажите спасибо, что топора под рукой не оказалось! Ладно, ждите здесь. И не дай бог, хоть шаг отсюда сделаете! — предупредила Лариса и с туфлей в руке пошла искать вату и йод.
   Когда она вернулась в прихожую, водитель сидел на тумбочке, держась за рассеченный лоб. Лариса приложила смазанную йдом ватку к ране. Водитель шумно втянул ртом воздух.
   — Так кто это вас надоумил ко мне пристать?
   — Напарник мой, Кирилл. Говорит, хозяйка ласковая, всем, это… как бы это сказать…?
   — Дает, — подсказала Лариса.
   — Ну, типа того, — вздохнул водитель.
   Неожиданно Лариса рассмеялась.
   — Ты чего? — удивился водитель.
   — Во, Алиска дает! Во, дает! Вот где стерва-то! — не могла остановиться Лариса. — Ну, молодец! А я — клуша старая!
   Водитель смотрел на нее недоумевая.
   — Ну-ка, дай! — Лариса отняла ото лба водителя ватку, осмотрела рану. — Ничего, ерундовая царапина. Только кожу рассекла. Дурак ты, не к той пристал. Не хозяйка я. Подруга ее, а хозяйка в магазин за шарфиком ушла.
   — Е-мое! — протяжно произнес водитель, при этом выражение лица у него стало абсолютно глупым. — Вы, барышня, простите, ради бога! Что же это такое? я ведь не знал! Я думал, вы — это она. А все наоборот. Ну, Кирилл, я тебе сейчас вломлю по первое число! — он поднялся с тумбочки и, беспрестанно кланяясь и извиняясь, направился к входной двери. — Ох, я тебе вломлю, гаденышу! Ох, я тебе вломлю! — водитель закрыл за собой дверь. Лариса припала к глазку, услышала и увидела, как разъяренный водитель густо матерится и трясет кулаками, ожидая лифта.
   “Да, этому Кириллу не позавидуешь,”— весело подумала Лариса, возвращаясь на кухню к своему остывшему кофе. Потом ее одолело любопытство, что же такое может быть в этой большой коробке, принесенной сексуально озабоченным посыльным, она прошла в спальню, открыла крышку и…
   Сергей Моисеев робко позвонил в дверь Лерочкиной квартиры. Долго никто не открывал, потом послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась. На Сергея уставился небритый, с заплывшими глазами, старик. От него попахивало водкой.
   — Вам кого? — спросил он, оглядев незнакомца с головы до ног.
   — Здравствуйте, я могу увидеть Леру? — Сергей сразу понял, что перед ним Лерин отец.
   — У Леры постельный режим. А чего вам от нее надо? — поинтересовался отец.
   — Навестить хотел, — сказал Сергей.
   — С работы, что ли? — спросил отец, открывая дверь пошире. — Ну, заходи, раз пришел. А водки у тебя, парень, случайно, нет? А то племя бабское прячет ее от меня по всем шкафам. Рыщу, как волк в поле.
   — Водки нет, — сказал Сергей, — но если сильно хочется… — он вдруг подумал, что через водку эту, пожалуй, сможет наладить контакт с отцом. А потом, глядишь, и все остальное приложится…
   В коридоре появилась Тамара Алексеевна.
   — С кем это ты тут шушукаешься, Семен? Опять на поллитру соображаешь? — спросила она, включая свет. Увидела Сергея, всплеснула руками. — Здрасьте, явился! И как только совести хватило в дом войти! Вот, Семен, познакомься, этот тот самый бандит с дубинкой, который нашу Лерочку в больницу отправил.