Страница:
– Правда, шеф приказал, честно, – выкрикнул Томашов.
– Не свисти, – Шатов наклонился к Томашову.
– Да что я, с ума сошел? Пленки просматривает перед отправкой главный и Машка. Они же смотрят на все…
Шатов замер.
Да. Так оно и есть. Именно это крутилось у него в голове. Только главный или шеф. Только они могли внести изменения без риска.
– Во сколько ты заменял статью? – спросил Шатов.
– Около девяти вечера.
Около девяти веселье за столом как раз достигло своего апогея. И Шатов даже под угрозой смерти не смог бы вспомнить, выходил ли шеф из-за стола.
Значит, это все-таки шеф. Сволочь. Он ведь не мог не знать, какие проблемы возникнут у Шатова после того, как документы попадут к Васильеву. Не мог не знать и все-таки продал.
Не документы, он Шатова продал. Подставил его.
Подставил. И что теперь? Что теперь делать? Ждать, что решит делать с журналистом директор завода?
– Женя, тебя… – Макс замер на пороге, обнаружив, что журналист на полу слегка придушил верстальщика.
– Что? – Шатов выпрямился, отпустив Томашова.
– Тебя к телефону.
– Иду.
Шатов вышел в коридор, закрыл за собой дверь и с минуту постоял, закрыв глаза. А вот что делать теперь? Он решил приехать в редакцию, а потом уже действовать по обстоятельствам. Приехал. Что дальше?
Дальше…
Дальше нужно пойти и поговорить по телефону. Его ведь позвали к телефону. Интересно, кто?
– К какому телефону, Макс? – крикнул Шатов.
Охранник махнул рукой в сторону приемной.
– Да, – сказал Шатов, сев в секретарское кресло и взяв телефонную трубку.
– Вы там случайно никого не били? – спросил голос в телефонной трубке.
– Послушайте, – взорвался Шатов, – я не знаю, кто вы такой…
В трубке что-то щелкнуло и пошли короткие гудки. Сорвалось, подумал Шатов.
Эта сволочь нашла его даже в редакции. Хотя почему даже? В редакции ему как раз быть совершенно естественно. Бросить все по первому звонку неизвестного доброжелателя и приехать в редакцию.
Телефон зазвонил.
– «Новости», – Шатов понимал, что это, скорее всего, его неизвестный собеседник, но на всякий случай ответил официально.
– Если вы еще раз попытаетесь повысить на меня голос, то я перестану с вами общаться, и вы не сможете получить от меня важную информацию, – предупредил спокойный неизвестный.
– Я не буду повышать на вас голос, – пообещал Шатов.
– Вот и хорошо. Вы, значит, мне не поверили и приехали разбираться в редакцию.
– Приехал.
– А что, по телефону этого выяснить было нельзя? Ведь вы же прекрасно знали, что начальства в редакции нет. И если бы вы вместо того, чтобы бежать, просто посидели и подумали, то сами бы поняли, что утечка произошла на самом верху вашей газеты, – в голосе прозвучала ирония.
– Да, наверху. Это все, что вы хотели мне сообщить?
– Уважаемый Евгений Сергеевич, я мог бы вообще ничего вам не сообщать, если бы не имел в вас некоторой заинтересованности. Посему слушайте меня дальше.
Шатов усмехнулся, товарищ собеседник показывает зубы и сейчас, видимо, готовится перейти в атаку.
– В настоящий момент вы находитесь в приемной вашего уважаемого шефа, – констатировал голос, – и не знаете, что в течение ближайших пяти – десяти минут, в редакцию прибудут посланцы от господина Васильева.
– Что?
– Вы прекрасно слышали, что я сказал. Слышали?
– Да.
– И поняли?
– Да.
– Очень хорошо. У нас с вами наметился прогресс в общении. Вы не вскочили с места и не пустились в бега, а ждете, что я вам еще скажу. А скажу я вам следующее… – возникла пауза, длившаяся с полминуты.
Шатов терпеливо ждал. Его явно испытывают, дают понять кто здесь главный.
– Уже намного лучше, – в голосе на этот раз прозвучало удовлетворение, – но у вас осталось очень мало времени. Посему, вы пройдете к своему рабочему столу и в ящике возьмете для себя посылку. Небольшой бумажный пакет. После чего немедленно – я подчеркиваю – немедленно, отправляетесь вон из здания редакции и института. Я с вами потом свяжусь.
– А как?… – вырвалось у Шатова, но телефон уже пищал отбой.
Бежать, значит, за пакетом, а потом вон на улицу. С нами потом свяжутся…
Шатов посмотрел на стенные часы, потом на свои ручные. Если голос не врет, а он пока не врал, осталось совсем немного времени на то, чтобы без побоев убраться из редакции.
В редакционной комнате после вчерашнего еще не прибирали. Грязная посуда, объедки, на полу под столом – пустые бутылки. Да, неплохо погуляли. Шумно, если судить по обломкам стула, валяющимся в углу. Это что же мы здесь такое вчера устраивали, попытался вспомнить Шатов, разглядев среди обломков интимную деталь дамского туалета. Стриптиза не помню, почти огорчился Шатов, или это уже без меня догуливали?
Но мы не за этим сюда пришли, мы сюда прибыли за посылкой.
Пакет действительно лежал в ящике стола, заботливо прикрытый черновиком злосчастной статьи. Если это ирония, то достаточно злая.
Шатов рванул бумагу, облепленную скотчем. Что там у нас. На мгновение все вокруг показалось нереальным. Это уже было в кино – незнакомец по телефону, пакет в офисе и в нем мобильный телефон.
И после этого главному герою пришлось бежать прочь. И приключения ему выпали не самые приятные.
Бежать. Телефон в руке запиликал. Шатов поискал кнопку, нажал:
– Да?
– Вы еще в редакции?
– Угадайте.
– Есть очень большой риск, что вы там не одни. Прикиньте как будете выкручиваться. На всякий случай – через час будьте в парке. В районе ресторана «Старая крепость». Знаете, где это?
– Шутите? – зло переспросил Шатов.
После новогодней разборки со стрельбой и десятком убитых, «Старая крепость» стала городской достопримечательностью.
– Шучу. Удачи вам, Евгений Сергеевич.
Удачи. Шатов спрятал телефон в карман, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор.
Вдалеке, за столом напротив лифта, Макс читал газету. Вроде бы еще не пришли. Шатов быстрым шагом прошел до лифта.
– Уходишь? – не поднимая головы спросил Макс.
– Ухожу. Отпуск у меня, – кнопка лифта светилась, лифт ехал и, похоже, вниз.
– Счастливый, – одобрительно кивнул охранник.
Лифт остановился. Двигатель снова заработал. Кто-то поднимался наверх, и Шатов догадывался, кто именно.
– Запасной выход открыт? – спросил Шатов у Макса.
– Открыт, а что?
– Я пошел туда, если меня сейчас кто-нибудь спросит, – Шатов мельком глянул в сторону лифта и почти бегом направился к двери на лестницу, – я…
– Что? – переспросил немного удивленный Макс.
– Выпрыгнул в окно, – крикнул Шатов и побежал по лестнице вниз.
Макс задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся с грохотом дверь. Странно все это, подумал Макс. Хотя с журналистами всегда так. Творческие люди.
Открылась дверь лифта и перед Максом предстала пара крепких парней – спортивные штаны, кроссовки, майки, демонстрирующие внушительные мышцы рук и шеи.
– Вам кого? – спросил Макс.
– Шатова.
– Он… – Макс замялся, с трудом подавляя желание посмотреть в сторону лестницы.
– Где Шатов? – переспросил один из посетителей, тот, что был чуть повыше.
– Он… ушел.
– Куда?
– А вам какое дело? – решил все-таки поставить гостей на место охранник. – Редакция закрыта, Шатов в отпуске.
Удар отбросил Макса в сторону, второй пресек попытку встать и схватиться за резиновую дубинку.
Макс застонал.
Его резко подняли на ноги:
– Где Шатов, он же сегодня приезжал.
– Он… – Макс не хотел отвечать, он не привык, когда с ним разговаривают вот так. Макс вообще не любил, когда его били.
Раздался щелчок и перед глазами Макса появилось лезвие ножа.
– Где Шатов?
Металл коснулся щеки охранника.
– Он тебе что – родственник? Хочешь за него кровь пролить? У нас ведь просто: чик и глаза нету. Думай быстрее…
Макс сглотнул. Он не любил, когда с ним так разговаривают, он не любил, когда его бьют или когда ему угрожают, но нож был настоящий, был рядом, и под нажимом его острия на щеке выступила капелька крови.
– Он по лестнице пошел, минуту назад.
– Что ж ты сразу не сказал, козел! – страшный удар в лицо отшвырнул охранника к стене.
Лифт кто-то вызвал, и оба бритоголовых бросились к лестнице.
Шатов видел, как они метались по улице перед зданием института. Что они говорили друг другу, Шатов расслышать не мог. Сам он укрылся за деревом в сквере недалеко от здания и теперь наблюдал, переводя дыхание.
Крепкие парни. И решительно настроенные. Что, интересно, они собирались делать с ним в людном месте? Просто поговорить? Слишком они решительно настроены для разговора. Слишком.
Наконец, посланцы Васильева немного успокоились, сели в коричневую БМВ, и машина достаточно быстро исчезла в потоке других машин на проспекте.
Шатов нащупал в кармане телефон.
Куда-то нужно ехать. Куда? Домой? Что-то подсказывало Шатову, что туда, во всяком случае, пока, возвращаться не стоит.
Рвануть к кому-нибудь из знакомых? К кому? Кого не жалко… Ведь если его начали искать серьезно, а это, похоже, именно так, то искать будут и у знакомых.
К ментам? Шатов перебрал в уме несколько фамилий. И что он им скажет? Что его хотели убить? С чего он взял? А, ему по телефону неизвестно кто позвонил… Как интересно! А ты не слишком много детективов читаешь? Да еще по солнцу без головного убора ходишь? По тридцатиградусной жаре.
Ступай себе с богом, и не морочь занятым людям голову. Но если с тобой что-нибудь случится – мы конечно же будем расследовать причины и виновников твоего убийства.
Так что, выбора особого нет, придется двигаться к ресторану «Старая крепость». И ждать, что еще скажет по телефону заботливый незнакомец. И надеяться, что он скажет что-нибудь хорошее, внушающее оптимизм.
Шатов посмотрел на часы – у него еще есть сорок минут, чтобы добраться до ресторана. Если ехать на автобусе – можно не успеть, это на другом конце города. Придется ловить тачку.
С нынешним движением это будет ненамного быстрее, зато позволит немного оглядеться и прийти в себя.
«Жигуленок» отреагировал на первый же взмах руки, вывалился из общего потока и остановился возле Шатова.
– В парк, к «Старухе», – Шатов сел на переднее сидение и захлопнул дверцу.
– Осторожнее, – недовольно бросил водитель, – там хороший замок.
– Извини.
– Извини… Вот так целый день только и знаешь – хлоп-хлоп. Силу девать некуда.
– Ну я же сказал, больше не буду.
– Ладно, поехали, – смилостивился водитель.
Шатов потер костяшки пальцев на правой руке. Больно. Посмотрел и обнаружил, что на двух суставах имеются ссадины. Это когда он умудрился? А, в метро.
Водитель вел машину легко, ловко вклиниваясь в малейший промежуток в потоке и, самое главное, даже не пытался заговорить с пассажиром. Не имел такой привычки или просто обиделся на Шатова за дверцу.
Ну и хорошо. Шатов откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза.
Хорошо начался отпуск. Просто замечательно. И чем закончится – никому не известно. И закончится ли вообще. Может, нужно просто поехать на дрожжевой завод и попросить прощения? Пообещать исправиться, поцеловать в коленку… Что еще? Ну пусть побьет, если ему от этого станет легче.
Мысль была настолько соблазнительной, что Шатов еле удержался от того, чтобы не изменить маршрут следования. Потом. Он всегда может успеть заехать на завод. До вечера еще куча времени. Здоровенная. Такая громадная, что ее еще нужно каким-то образом преодолеть. Пережить.
– К самому кабаку подвозить? – спросил водитель.
Шатов посмотрел на часы. Быстро доехали, еще пятнадцать минут до назначенного времени.
– Высади здесь, я пройдусь, – Шатов сунул водиле купюру, вылез из машины и аккуратно прикрыл дверцу.
«Жигуленок» развернулся и уехал.
Шатов огляделся по сторонам. Народу мало, машин почти нет. Очень хорошо. Солнце палит немилосердно. Можно не торопясь пройти по тенистой аллее, заодно посмотреть, не идет ли кто следом.
Еще раз взглянув вслед удаляющимся «жигулям», Шатов замер. Со встречной полосы съехала коричневая БМВ, подрезал «жигуленка» и прижала его к обочине.
Двое из БМВ чертиками выскочили наружу, открыли дверцу «жигулей» и выволокли на дорогу водителя.
Голоса до Шатова не доносились, но он на всякий случай попятился за дерево.
Водителя несколько раз ударили. Сволочи, быки недоделанные. Потом оба быка оставили в покое водителя и оглянулись в сторону Шатова.
Он затаил дыхание. Купили его быки классно. Им было только нужно немного подождать в стороне, а потом проследить за ним по городу. Теперь к «Старухе» можно не идти – водила наверняка им сказал, куда именно собирался пассажир.
Быки тем временем сели в машину, она развернулась и, не торопясь, поехала вдоль кромки парка.
Шатов осторожно присел за кустом, радуясь, что одет не очень ярко. Ему показалось, что БМВ притормозила. Показалось.
С неудовольствием Шатов заметил, что затаил дыхание, будто его могли услышать эти уроды в БМВ. И вздрогнул, когда снова подал голос телефон.
– Да.
– Я не вижу вас на месте встречи, – недовольным тоном сказал телефон.
– Зато я вижу сейчас двоих крепких парней, которые каким-то образом проследили меня до парка.
– А вы как хотели? Чтобы за вами послали слепоглухонемых? Нужно было почаще оглядываться.
– Спасибо за совет.
БМВ остановилась напротив дороги, ведущей в глубину парка, к ресторану.
– Что вы замолчали? – поинтересовался голос.
– Смотрю, поедут ли к ресторану мои поклонники.
БМВ свернула на парковую дорогу, и его скрыли от Шатова кусты.
– Они поехали к ресторану.
– Что ж, придется назначать вам другое место встречи.
– Сделайте одолжение.
– Давайте через… Еще через час встретимся у нового универмага. Метрах в ста от него по проспекту есть заброшенное здание. Кирпичное, пять этажей. Знаете?
– Знаю.
– Вот там и встретимся через час. Место спокойное, масса выходов, так что, если вы снова проморгаете наблюдение, можно будет незаметно уйти.
– Где мы встречаемся конкретно?
– Где-нибудь внутри. Я вас найду. До встречи, – и связь прервалась.
Шатов поглядел в сторону скрывшейся БМВ.
Надо уезжать. До универмага недалеко, но лучше будет поплутать по рынку – на всякий случай. И несколько раз сменить транспорт.
Глава 2
– Не свисти, – Шатов наклонился к Томашову.
– Да что я, с ума сошел? Пленки просматривает перед отправкой главный и Машка. Они же смотрят на все…
Шатов замер.
Да. Так оно и есть. Именно это крутилось у него в голове. Только главный или шеф. Только они могли внести изменения без риска.
– Во сколько ты заменял статью? – спросил Шатов.
– Около девяти вечера.
Около девяти веселье за столом как раз достигло своего апогея. И Шатов даже под угрозой смерти не смог бы вспомнить, выходил ли шеф из-за стола.
Значит, это все-таки шеф. Сволочь. Он ведь не мог не знать, какие проблемы возникнут у Шатова после того, как документы попадут к Васильеву. Не мог не знать и все-таки продал.
Не документы, он Шатова продал. Подставил его.
Подставил. И что теперь? Что теперь делать? Ждать, что решит делать с журналистом директор завода?
– Женя, тебя… – Макс замер на пороге, обнаружив, что журналист на полу слегка придушил верстальщика.
– Что? – Шатов выпрямился, отпустив Томашова.
– Тебя к телефону.
– Иду.
Шатов вышел в коридор, закрыл за собой дверь и с минуту постоял, закрыв глаза. А вот что делать теперь? Он решил приехать в редакцию, а потом уже действовать по обстоятельствам. Приехал. Что дальше?
Дальше…
Дальше нужно пойти и поговорить по телефону. Его ведь позвали к телефону. Интересно, кто?
– К какому телефону, Макс? – крикнул Шатов.
Охранник махнул рукой в сторону приемной.
– Да, – сказал Шатов, сев в секретарское кресло и взяв телефонную трубку.
– Вы там случайно никого не били? – спросил голос в телефонной трубке.
– Послушайте, – взорвался Шатов, – я не знаю, кто вы такой…
В трубке что-то щелкнуло и пошли короткие гудки. Сорвалось, подумал Шатов.
Эта сволочь нашла его даже в редакции. Хотя почему даже? В редакции ему как раз быть совершенно естественно. Бросить все по первому звонку неизвестного доброжелателя и приехать в редакцию.
Телефон зазвонил.
– «Новости», – Шатов понимал, что это, скорее всего, его неизвестный собеседник, но на всякий случай ответил официально.
– Если вы еще раз попытаетесь повысить на меня голос, то я перестану с вами общаться, и вы не сможете получить от меня важную информацию, – предупредил спокойный неизвестный.
– Я не буду повышать на вас голос, – пообещал Шатов.
– Вот и хорошо. Вы, значит, мне не поверили и приехали разбираться в редакцию.
– Приехал.
– А что, по телефону этого выяснить было нельзя? Ведь вы же прекрасно знали, что начальства в редакции нет. И если бы вы вместо того, чтобы бежать, просто посидели и подумали, то сами бы поняли, что утечка произошла на самом верху вашей газеты, – в голосе прозвучала ирония.
– Да, наверху. Это все, что вы хотели мне сообщить?
– Уважаемый Евгений Сергеевич, я мог бы вообще ничего вам не сообщать, если бы не имел в вас некоторой заинтересованности. Посему слушайте меня дальше.
Шатов усмехнулся, товарищ собеседник показывает зубы и сейчас, видимо, готовится перейти в атаку.
– В настоящий момент вы находитесь в приемной вашего уважаемого шефа, – констатировал голос, – и не знаете, что в течение ближайших пяти – десяти минут, в редакцию прибудут посланцы от господина Васильева.
– Что?
– Вы прекрасно слышали, что я сказал. Слышали?
– Да.
– И поняли?
– Да.
– Очень хорошо. У нас с вами наметился прогресс в общении. Вы не вскочили с места и не пустились в бега, а ждете, что я вам еще скажу. А скажу я вам следующее… – возникла пауза, длившаяся с полминуты.
Шатов терпеливо ждал. Его явно испытывают, дают понять кто здесь главный.
– Уже намного лучше, – в голосе на этот раз прозвучало удовлетворение, – но у вас осталось очень мало времени. Посему, вы пройдете к своему рабочему столу и в ящике возьмете для себя посылку. Небольшой бумажный пакет. После чего немедленно – я подчеркиваю – немедленно, отправляетесь вон из здания редакции и института. Я с вами потом свяжусь.
– А как?… – вырвалось у Шатова, но телефон уже пищал отбой.
Бежать, значит, за пакетом, а потом вон на улицу. С нами потом свяжутся…
Шатов посмотрел на стенные часы, потом на свои ручные. Если голос не врет, а он пока не врал, осталось совсем немного времени на то, чтобы без побоев убраться из редакции.
В редакционной комнате после вчерашнего еще не прибирали. Грязная посуда, объедки, на полу под столом – пустые бутылки. Да, неплохо погуляли. Шумно, если судить по обломкам стула, валяющимся в углу. Это что же мы здесь такое вчера устраивали, попытался вспомнить Шатов, разглядев среди обломков интимную деталь дамского туалета. Стриптиза не помню, почти огорчился Шатов, или это уже без меня догуливали?
Но мы не за этим сюда пришли, мы сюда прибыли за посылкой.
Пакет действительно лежал в ящике стола, заботливо прикрытый черновиком злосчастной статьи. Если это ирония, то достаточно злая.
Шатов рванул бумагу, облепленную скотчем. Что там у нас. На мгновение все вокруг показалось нереальным. Это уже было в кино – незнакомец по телефону, пакет в офисе и в нем мобильный телефон.
И после этого главному герою пришлось бежать прочь. И приключения ему выпали не самые приятные.
Бежать. Телефон в руке запиликал. Шатов поискал кнопку, нажал:
– Да?
– Вы еще в редакции?
– Угадайте.
– Есть очень большой риск, что вы там не одни. Прикиньте как будете выкручиваться. На всякий случай – через час будьте в парке. В районе ресторана «Старая крепость». Знаете, где это?
– Шутите? – зло переспросил Шатов.
После новогодней разборки со стрельбой и десятком убитых, «Старая крепость» стала городской достопримечательностью.
– Шучу. Удачи вам, Евгений Сергеевич.
Удачи. Шатов спрятал телефон в карман, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор.
Вдалеке, за столом напротив лифта, Макс читал газету. Вроде бы еще не пришли. Шатов быстрым шагом прошел до лифта.
– Уходишь? – не поднимая головы спросил Макс.
– Ухожу. Отпуск у меня, – кнопка лифта светилась, лифт ехал и, похоже, вниз.
– Счастливый, – одобрительно кивнул охранник.
Лифт остановился. Двигатель снова заработал. Кто-то поднимался наверх, и Шатов догадывался, кто именно.
– Запасной выход открыт? – спросил Шатов у Макса.
– Открыт, а что?
– Я пошел туда, если меня сейчас кто-нибудь спросит, – Шатов мельком глянул в сторону лифта и почти бегом направился к двери на лестницу, – я…
– Что? – переспросил немного удивленный Макс.
– Выпрыгнул в окно, – крикнул Шатов и побежал по лестнице вниз.
Макс задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся с грохотом дверь. Странно все это, подумал Макс. Хотя с журналистами всегда так. Творческие люди.
Открылась дверь лифта и перед Максом предстала пара крепких парней – спортивные штаны, кроссовки, майки, демонстрирующие внушительные мышцы рук и шеи.
– Вам кого? – спросил Макс.
– Шатова.
– Он… – Макс замялся, с трудом подавляя желание посмотреть в сторону лестницы.
– Где Шатов? – переспросил один из посетителей, тот, что был чуть повыше.
– Он… ушел.
– Куда?
– А вам какое дело? – решил все-таки поставить гостей на место охранник. – Редакция закрыта, Шатов в отпуске.
Удар отбросил Макса в сторону, второй пресек попытку встать и схватиться за резиновую дубинку.
Макс застонал.
Его резко подняли на ноги:
– Где Шатов, он же сегодня приезжал.
– Он… – Макс не хотел отвечать, он не привык, когда с ним разговаривают вот так. Макс вообще не любил, когда его били.
Раздался щелчок и перед глазами Макса появилось лезвие ножа.
– Где Шатов?
Металл коснулся щеки охранника.
– Он тебе что – родственник? Хочешь за него кровь пролить? У нас ведь просто: чик и глаза нету. Думай быстрее…
Макс сглотнул. Он не любил, когда с ним так разговаривают, он не любил, когда его бьют или когда ему угрожают, но нож был настоящий, был рядом, и под нажимом его острия на щеке выступила капелька крови.
– Он по лестнице пошел, минуту назад.
– Что ж ты сразу не сказал, козел! – страшный удар в лицо отшвырнул охранника к стене.
Лифт кто-то вызвал, и оба бритоголовых бросились к лестнице.
Шатов видел, как они метались по улице перед зданием института. Что они говорили друг другу, Шатов расслышать не мог. Сам он укрылся за деревом в сквере недалеко от здания и теперь наблюдал, переводя дыхание.
Крепкие парни. И решительно настроенные. Что, интересно, они собирались делать с ним в людном месте? Просто поговорить? Слишком они решительно настроены для разговора. Слишком.
Наконец, посланцы Васильева немного успокоились, сели в коричневую БМВ, и машина достаточно быстро исчезла в потоке других машин на проспекте.
Шатов нащупал в кармане телефон.
Куда-то нужно ехать. Куда? Домой? Что-то подсказывало Шатову, что туда, во всяком случае, пока, возвращаться не стоит.
Рвануть к кому-нибудь из знакомых? К кому? Кого не жалко… Ведь если его начали искать серьезно, а это, похоже, именно так, то искать будут и у знакомых.
К ментам? Шатов перебрал в уме несколько фамилий. И что он им скажет? Что его хотели убить? С чего он взял? А, ему по телефону неизвестно кто позвонил… Как интересно! А ты не слишком много детективов читаешь? Да еще по солнцу без головного убора ходишь? По тридцатиградусной жаре.
Ступай себе с богом, и не морочь занятым людям голову. Но если с тобой что-нибудь случится – мы конечно же будем расследовать причины и виновников твоего убийства.
Так что, выбора особого нет, придется двигаться к ресторану «Старая крепость». И ждать, что еще скажет по телефону заботливый незнакомец. И надеяться, что он скажет что-нибудь хорошее, внушающее оптимизм.
Шатов посмотрел на часы – у него еще есть сорок минут, чтобы добраться до ресторана. Если ехать на автобусе – можно не успеть, это на другом конце города. Придется ловить тачку.
С нынешним движением это будет ненамного быстрее, зато позволит немного оглядеться и прийти в себя.
«Жигуленок» отреагировал на первый же взмах руки, вывалился из общего потока и остановился возле Шатова.
– В парк, к «Старухе», – Шатов сел на переднее сидение и захлопнул дверцу.
– Осторожнее, – недовольно бросил водитель, – там хороший замок.
– Извини.
– Извини… Вот так целый день только и знаешь – хлоп-хлоп. Силу девать некуда.
– Ну я же сказал, больше не буду.
– Ладно, поехали, – смилостивился водитель.
Шатов потер костяшки пальцев на правой руке. Больно. Посмотрел и обнаружил, что на двух суставах имеются ссадины. Это когда он умудрился? А, в метро.
Водитель вел машину легко, ловко вклиниваясь в малейший промежуток в потоке и, самое главное, даже не пытался заговорить с пассажиром. Не имел такой привычки или просто обиделся на Шатова за дверцу.
Ну и хорошо. Шатов откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза.
Хорошо начался отпуск. Просто замечательно. И чем закончится – никому не известно. И закончится ли вообще. Может, нужно просто поехать на дрожжевой завод и попросить прощения? Пообещать исправиться, поцеловать в коленку… Что еще? Ну пусть побьет, если ему от этого станет легче.
Мысль была настолько соблазнительной, что Шатов еле удержался от того, чтобы не изменить маршрут следования. Потом. Он всегда может успеть заехать на завод. До вечера еще куча времени. Здоровенная. Такая громадная, что ее еще нужно каким-то образом преодолеть. Пережить.
– К самому кабаку подвозить? – спросил водитель.
Шатов посмотрел на часы. Быстро доехали, еще пятнадцать минут до назначенного времени.
– Высади здесь, я пройдусь, – Шатов сунул водиле купюру, вылез из машины и аккуратно прикрыл дверцу.
«Жигуленок» развернулся и уехал.
Шатов огляделся по сторонам. Народу мало, машин почти нет. Очень хорошо. Солнце палит немилосердно. Можно не торопясь пройти по тенистой аллее, заодно посмотреть, не идет ли кто следом.
Еще раз взглянув вслед удаляющимся «жигулям», Шатов замер. Со встречной полосы съехала коричневая БМВ, подрезал «жигуленка» и прижала его к обочине.
Двое из БМВ чертиками выскочили наружу, открыли дверцу «жигулей» и выволокли на дорогу водителя.
Голоса до Шатова не доносились, но он на всякий случай попятился за дерево.
Водителя несколько раз ударили. Сволочи, быки недоделанные. Потом оба быка оставили в покое водителя и оглянулись в сторону Шатова.
Он затаил дыхание. Купили его быки классно. Им было только нужно немного подождать в стороне, а потом проследить за ним по городу. Теперь к «Старухе» можно не идти – водила наверняка им сказал, куда именно собирался пассажир.
Быки тем временем сели в машину, она развернулась и, не торопясь, поехала вдоль кромки парка.
Шатов осторожно присел за кустом, радуясь, что одет не очень ярко. Ему показалось, что БМВ притормозила. Показалось.
С неудовольствием Шатов заметил, что затаил дыхание, будто его могли услышать эти уроды в БМВ. И вздрогнул, когда снова подал голос телефон.
– Да.
– Я не вижу вас на месте встречи, – недовольным тоном сказал телефон.
– Зато я вижу сейчас двоих крепких парней, которые каким-то образом проследили меня до парка.
– А вы как хотели? Чтобы за вами послали слепоглухонемых? Нужно было почаще оглядываться.
– Спасибо за совет.
БМВ остановилась напротив дороги, ведущей в глубину парка, к ресторану.
– Что вы замолчали? – поинтересовался голос.
– Смотрю, поедут ли к ресторану мои поклонники.
БМВ свернула на парковую дорогу, и его скрыли от Шатова кусты.
– Они поехали к ресторану.
– Что ж, придется назначать вам другое место встречи.
– Сделайте одолжение.
– Давайте через… Еще через час встретимся у нового универмага. Метрах в ста от него по проспекту есть заброшенное здание. Кирпичное, пять этажей. Знаете?
– Знаю.
– Вот там и встретимся через час. Место спокойное, масса выходов, так что, если вы снова проморгаете наблюдение, можно будет незаметно уйти.
– Где мы встречаемся конкретно?
– Где-нибудь внутри. Я вас найду. До встречи, – и связь прервалась.
Шатов поглядел в сторону скрывшейся БМВ.
Надо уезжать. До универмага недалеко, но лучше будет поплутать по рынку – на всякий случай. И несколько раз сменить транспорт.
Глава 2
…Синоптики не соврали. Погода действительно была ясная, сухая и с температурой до тридцати трех градусов. Шатов допустил оплошность, выпив пол-литра кваса. Жидкость, не задержавшись в организме ни на секунду, выступила неприятными пятнами на рубашке. Тело стало липким.
Но самым тяжелым оказалось не это. Труднее всего было постоянно помнить, что за тобой могут следить, что нужно постоянно оглядываться, пытаясь разглядеть в толпе кого-нибудь из пары головорезов. Идея поплутать по рынку, показавшаяся поначалу привлекательной, очень быстро стала выглядеть нелепой и обременительной.
В такой толкучке был, конечно, шанс оторваться от возможного хвоста, но куда большей была вероятность проглядеть любое количество соглядатаев. В галдящем и копошащемся муравейнике рынка совершенно незаметно могло укрыться до батальона английских гвардейцев, в полном парадном облачении, белых ремнях, медвежьих шапках, красных мундирах и с ружьями на плече.
Шатов несколько раз прошел по овощным и фруктовым рядам, пару раз резко оглянувшись и сменив направление движения. Вроде бы никого нет. Или кто-то есть, но Шатов не смог его разглядеть.
Сзади кто-то сильно ударил Шатов в бок, в районе печени. Шатов шарахнулся в сторону, оглянулся. Угрюмый мужик с ящиком наперевес, не извинившись, проследовал дальше. Черт. А если бы это был убийца? И если бы он ткнул не ящиком, а ножом? Или просто заточенной отверткой…
Шатов извлек из кармана брюк платок и попытался вытереть лицо. Платок был мокрым насквозь. Часы намекнули, что до встречи в заброшенном доме осталось ровно пятнадцать минут.
Нужно идти. Что бы там ни было – нужно идти. Заодно, проходя по достаточно безлюдной дороге мимо заводского ДК, можно оглянуться и убедиться, что сзади никто не топчется. Оставалось только надеяться, что, кроме боевой парочки, следом за Шатовым не ходит никто другой.
Хоть бы дождь пошел, что ли. Немного прибил пыль и остудил горячий асфальт. Шатову представилось, как капли дождя устремляются к земле, падают на раскаленные крыши, прилавки, тела людей и с шипением превращаются в обжигающий пар… Господи, примерещится же такое.
Сразу за рынком, по пути к ДК, вдоль аллейки расположились торговцы всяким старьем, от книг, до потемневшей от времени и невзгод бижутерии. Шатов остановился, делая вид, что рассматривает, присел возле книг и только через десять минут сообразил, что увлекся, что еще немного и требовательно подаст из кармана голос мобильный телефон. А обладатель мобилки будет в этом приюте бедности выглядеть, мягко говоря, чуждо.
И, кстати, он ведь собирался только оглядеться.
Ну не рожден Шатов для игр в сыщики-разбойники. Это нужно быть законченным параноиком, чтобы всегда быть в состоянии боевой готовности, анализировать все происходящее вокруг и мгновенно реагировать на любую возникшую опасность.
Черт с ним, пусть будет что будет. Шатов все-таки заставил себя по дороге к дому трижды оглянуться назад и почти минуту стоял возле самого дома, рассматривая тех, кто шел следом. Никого внушающего подозрения.
Вернее, никого, кто внушал подозрение особое. Подозрительно выглядели все, даже мальчишка лет двенадцати что-то уж слишком пристально рассматривал проезжавший мимо трамвай.
Среди машин на проспекте, насколько мог видеть Шатов, коричневая БМВ не фигурировала.
Поехали, прошептал про себя Шатов, время встречи пришло. Где ты, неизвестный спаситель?
Входная дверь была заколочена наглухо, как и окна первого этажа.
Шатов прошел вдоль фасада старой ободранной пятиэтажки, прикидывая, как можно проникнуть вовнутрь. Раньше здесь был то ли военкомат, то ли пересыльный пункт, потом размещалась какая-то воинская часть, а последние лет десять не было никого. Официально.
Неофициально здесь бывал кто угодно. Шатов вдруг вспомнил минимум три случая за последние два года, когда убитые были обнаружены именно в этом, когда-то красном здании.
Вот и сегодня… Шатов оборвал эту мысль. Все будет нормально. Все будет превосходно. Зачем-то меня хочет видеть этот телефонный тип. И, кстати, телефон, который он прислал Шатову, ведь не просто средство связи, но и знак того, что в Шатове заинтересован достаточно серьезный человек.
Эта мысль окончательно сформировалась у Шатова, когда он пролез сквозь дыру в заборе и обнаружил, что боковая дверь в здании приоткрыта. Двор был изгажен основательно. Идти пришлось, внимательно глядя под ноги, чтобы не вступить во что-нибудь или на что-нибудь не напороться.
Дверь подалась с трудом, проскрежетала по остаткам крыльца и наглухо заклинилась как раз так, чтобы Шатов мог протиснуться в щель, подобрав живот.
Шатов поздравил себя с тем, что не порвал ничего из одежды, и огляделся. Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Более того, если снаружи пять этажей вроде бы крепко держались друг за друга, то внутри битый кирпич покрывал пол в коридоре почти полностью, а от штукатурки остались только пересечения дранки на стенах. Перила с лестничного пролета куда-то подевались, стены первой комнаты, в которую заглянул Шатов сквозь дверной проем, оказались закопченными так, будто здесь ежедневно или еженощно жгли автомобильные покрышки.
И как теперь его искать, подумал Шатов. Крикнуть? Эй, ты! А если тут есть еще какой-нибудь бомж? С ним объясняться?
Черт. Ладно, пошел на компромисс с самим собой Шатов, пройдусь по первому этажу. Наверх не полезу. Нужно иметь склонность к суициду, чтобы отправляться по еле держащимся ступеням.
Прогулка по первому этажу тоже могла закончиться ушибами или переломами. Или побоями, сказал вдруг сам себе Шатов и замер. Входная дверь со скрежетом распахнулась. На пороге появилась темная фигура.
Шатов шарахнулся к лестничной клетке. Он не рассмотрел, кто именно распахнул заклинившую намертво дверь, но в душе что-то звякнуло, предупреждая. Это за ним.
За ним. И теперь нужно быстро решать, куда прятаться и что делать. Кровь бросилась в голову. Бежать… Куда? Центральная дверь заколочена. Есть ли тут другие выходы, Шатов не знал. Реальным был только путь наверх. На второй этаж, а там спрыгнуть. Повиснуть на руках и спрыгнуть. Дом старый, этажи высокие, но все равно должно получиться.
Шатов шагнул к ступенькам. Постарался поставить ногу тихо, но щебенка захрустела. Твою мать! Пришлось замереть.
От входа послышались шаги. Уверенные шаги человека, который не собирается прятаться и который точно знает, к чему стремится.
У Шатова мелькнула слабая надежда, что пришел тот, кто назначал свидание, но надежде выпала недолгая жизнь.
– Где этот козел? – спросил голос в коридоре.
– Где-то тут, – ответил другой голос.
– Глянь по комнатам, а я двинусь к лестнице.
Загремела пустая жестянка, что-то треснуло, с шорохом осело.
– Ты там осторожно, а то дом развалится.
– Принесло его сюда, урода, – пожаловался голос.
– Это ты ему сейчас сам все расскажешь, – хмыкнули в ответ.
Голоса звучали гулко, и каждый звук был слышен, отчетливо. Вот кто-то прошел по куску кровельного железа. Почти возле самого поворота к лестнице.
– Слышь, Мирон, – окликнул тот, что остался возле входа, – я двину наверх, а ты бегом проскочи коридор до конца и тоже поднимайся, по центральной. Усек?
– Усек, только ты тут сам бегай. Ноги можно на фиг поломать, – ответил Мирон.
– Поумничай еще! Я бабки так поделю, что потом…
– Я тебе поделю, – огрызнулся Мирон, но битый кирпич стал поскрипывать гораздо чаще.
Вот что значит материальная заинтересованность, помимо воли оценил Шатов. Раньше это называлось коэффициентом участия.
Только теперь ленивому Мирону осталось пройти всего пару метров, чтобы увидеть Шатова. А после этого…
Бесшумно подняться на второй этаж не получится, посему стоит постараться подняться просто быстрее. Шатов шагнул. Скрип. Еще шаг – шорох.
– Васек! – крикнул Мирон почти радостно, – он на второй этаж прется!
Не оглядываясь Шатов побежал наверх, молясь про себя, чтобы не поскользнуться и чтобы не провалилась лестница к чертовой матери. Непонятно, что именно собирались с ним делать Мирон и Васек, но убиться, упав с высоты пяти метров, также не хотелось.
– Стой, козел! – крикнул сзади Мирон.
Ага, сейчас, сейчас все брошу… Шатов чудом удержался на ногах, когда одна ступенька развалилась под ним. Ступню зажало, и Шатов испугался, что не сможет освободиться. Рванулся. Нормально. Несколько оставшихся ступенек он перемахнул одним прыжком, вылетел в коридор.
На лестнице чем-то грохотал Мирон. Васек… Что-то давно не подавал голоса Васек, не к добру. Шатов оглянулся налево, в сторону второй лестнице. Васек молчал, но времени зря не тратил. Он был уже в коридоре.
Шатов, не раздумывая, вбежал в комнату. И замер. Как он мог забыть, что это действительно был пересыльный пункт. Окна второго этажа были тщательно забраны решетками, сильно поржавевшими, но еще крепкими.
– Привет, – сказал Васек, остановившись на пороге комнаты, – хватит, побегал.
На полу не было ничего, чтобы могло стать оружием. Даже кирпичей на полу не было. Шатов попятился к окну.
Влип. Вот так жалко и нелепо попался. Как же они его вычислили, сволочи? Как он их проморгал?
– Что вам нужно? – выдавил из себя Шатов, понимая, что сейчас от него уже ничего не зависит.
Разве что крикнуть в окно, чтобы его бежали спасать. Только окно выходит в захламленный и поросший лопухами двор.
– Нам от тебя ничего не нужно, – улыбнулся Васек.
– А, вот он, сука… – отодвинув приятеля, в комнату ввалился Мирон.
Сердце у Шатова колотилось. Вот и все. Вот и наступил момент истины. Сейчас все станет понятно…
Прорваться? Шатов в юности занимался регби и понимал, что обежать обоих, или тем более, прорваться сквозь них, шансов у него нет. Абсолютно.
– Кто вас послал…
– А тебе какое дело? – осведомился Мирон.
Он немного расслабился, увидев, что жертва не собирается сопротивляться, а пытается вступить в переговоры. Сам он явно не был сторонником болтовни.
Шатов несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение.
– Не плачь, милый, – Мирон приблизился, чуть смещаясь в сторону, чтобы не пересекать дорогу Ваську.
Тот молчал, на лице играли желваки. Этот тоже разговаривать не собирался.
До них оставалось метра три, когда Шатов рванулся с места. К Мирону. Тот отреагировать не успел, толчок двумя руками в грудь застал его врасплох. Лучше было бы опрокинуть его в сторону, на Васька, но времени на всякие там подсечки и броски не было.
Шатов побежал. К двери. А там просто нужно не упасть на лестнице, проскочить по коридору…
В спину ударило будто молотом. Шатов почувствовал, что теряет равновесие, попытался удержаться на ногах, но следующий удар свалил его на пол. Лицом в пыль.
Шатов не успел ни сгруппироваться, ни перекатиться. Он ударился животом и грудью, дыхание пресеклось.
Полыхнуло болью в боку, еще раз. Ногами… Его бьют ногами. Нужно подтянуть колени к животу и прикрыть локтем бок. Еще удар.
Но самым тяжелым оказалось не это. Труднее всего было постоянно помнить, что за тобой могут следить, что нужно постоянно оглядываться, пытаясь разглядеть в толпе кого-нибудь из пары головорезов. Идея поплутать по рынку, показавшаяся поначалу привлекательной, очень быстро стала выглядеть нелепой и обременительной.
В такой толкучке был, конечно, шанс оторваться от возможного хвоста, но куда большей была вероятность проглядеть любое количество соглядатаев. В галдящем и копошащемся муравейнике рынка совершенно незаметно могло укрыться до батальона английских гвардейцев, в полном парадном облачении, белых ремнях, медвежьих шапках, красных мундирах и с ружьями на плече.
Шатов несколько раз прошел по овощным и фруктовым рядам, пару раз резко оглянувшись и сменив направление движения. Вроде бы никого нет. Или кто-то есть, но Шатов не смог его разглядеть.
Сзади кто-то сильно ударил Шатов в бок, в районе печени. Шатов шарахнулся в сторону, оглянулся. Угрюмый мужик с ящиком наперевес, не извинившись, проследовал дальше. Черт. А если бы это был убийца? И если бы он ткнул не ящиком, а ножом? Или просто заточенной отверткой…
Шатов извлек из кармана брюк платок и попытался вытереть лицо. Платок был мокрым насквозь. Часы намекнули, что до встречи в заброшенном доме осталось ровно пятнадцать минут.
Нужно идти. Что бы там ни было – нужно идти. Заодно, проходя по достаточно безлюдной дороге мимо заводского ДК, можно оглянуться и убедиться, что сзади никто не топчется. Оставалось только надеяться, что, кроме боевой парочки, следом за Шатовым не ходит никто другой.
Хоть бы дождь пошел, что ли. Немного прибил пыль и остудил горячий асфальт. Шатову представилось, как капли дождя устремляются к земле, падают на раскаленные крыши, прилавки, тела людей и с шипением превращаются в обжигающий пар… Господи, примерещится же такое.
Сразу за рынком, по пути к ДК, вдоль аллейки расположились торговцы всяким старьем, от книг, до потемневшей от времени и невзгод бижутерии. Шатов остановился, делая вид, что рассматривает, присел возле книг и только через десять минут сообразил, что увлекся, что еще немного и требовательно подаст из кармана голос мобильный телефон. А обладатель мобилки будет в этом приюте бедности выглядеть, мягко говоря, чуждо.
И, кстати, он ведь собирался только оглядеться.
Ну не рожден Шатов для игр в сыщики-разбойники. Это нужно быть законченным параноиком, чтобы всегда быть в состоянии боевой готовности, анализировать все происходящее вокруг и мгновенно реагировать на любую возникшую опасность.
Черт с ним, пусть будет что будет. Шатов все-таки заставил себя по дороге к дому трижды оглянуться назад и почти минуту стоял возле самого дома, рассматривая тех, кто шел следом. Никого внушающего подозрения.
Вернее, никого, кто внушал подозрение особое. Подозрительно выглядели все, даже мальчишка лет двенадцати что-то уж слишком пристально рассматривал проезжавший мимо трамвай.
Среди машин на проспекте, насколько мог видеть Шатов, коричневая БМВ не фигурировала.
Поехали, прошептал про себя Шатов, время встречи пришло. Где ты, неизвестный спаситель?
Входная дверь была заколочена наглухо, как и окна первого этажа.
Шатов прошел вдоль фасада старой ободранной пятиэтажки, прикидывая, как можно проникнуть вовнутрь. Раньше здесь был то ли военкомат, то ли пересыльный пункт, потом размещалась какая-то воинская часть, а последние лет десять не было никого. Официально.
Неофициально здесь бывал кто угодно. Шатов вдруг вспомнил минимум три случая за последние два года, когда убитые были обнаружены именно в этом, когда-то красном здании.
Вот и сегодня… Шатов оборвал эту мысль. Все будет нормально. Все будет превосходно. Зачем-то меня хочет видеть этот телефонный тип. И, кстати, телефон, который он прислал Шатову, ведь не просто средство связи, но и знак того, что в Шатове заинтересован достаточно серьезный человек.
Эта мысль окончательно сформировалась у Шатова, когда он пролез сквозь дыру в заборе и обнаружил, что боковая дверь в здании приоткрыта. Двор был изгажен основательно. Идти пришлось, внимательно глядя под ноги, чтобы не вступить во что-нибудь или на что-нибудь не напороться.
Дверь подалась с трудом, проскрежетала по остаткам крыльца и наглухо заклинилась как раз так, чтобы Шатов мог протиснуться в щель, подобрав живот.
Шатов поздравил себя с тем, что не порвал ничего из одежды, и огляделся. Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Более того, если снаружи пять этажей вроде бы крепко держались друг за друга, то внутри битый кирпич покрывал пол в коридоре почти полностью, а от штукатурки остались только пересечения дранки на стенах. Перила с лестничного пролета куда-то подевались, стены первой комнаты, в которую заглянул Шатов сквозь дверной проем, оказались закопченными так, будто здесь ежедневно или еженощно жгли автомобильные покрышки.
И как теперь его искать, подумал Шатов. Крикнуть? Эй, ты! А если тут есть еще какой-нибудь бомж? С ним объясняться?
Черт. Ладно, пошел на компромисс с самим собой Шатов, пройдусь по первому этажу. Наверх не полезу. Нужно иметь склонность к суициду, чтобы отправляться по еле держащимся ступеням.
Прогулка по первому этажу тоже могла закончиться ушибами или переломами. Или побоями, сказал вдруг сам себе Шатов и замер. Входная дверь со скрежетом распахнулась. На пороге появилась темная фигура.
Шатов шарахнулся к лестничной клетке. Он не рассмотрел, кто именно распахнул заклинившую намертво дверь, но в душе что-то звякнуло, предупреждая. Это за ним.
За ним. И теперь нужно быстро решать, куда прятаться и что делать. Кровь бросилась в голову. Бежать… Куда? Центральная дверь заколочена. Есть ли тут другие выходы, Шатов не знал. Реальным был только путь наверх. На второй этаж, а там спрыгнуть. Повиснуть на руках и спрыгнуть. Дом старый, этажи высокие, но все равно должно получиться.
Шатов шагнул к ступенькам. Постарался поставить ногу тихо, но щебенка захрустела. Твою мать! Пришлось замереть.
От входа послышались шаги. Уверенные шаги человека, который не собирается прятаться и который точно знает, к чему стремится.
У Шатова мелькнула слабая надежда, что пришел тот, кто назначал свидание, но надежде выпала недолгая жизнь.
– Где этот козел? – спросил голос в коридоре.
– Где-то тут, – ответил другой голос.
– Глянь по комнатам, а я двинусь к лестнице.
Загремела пустая жестянка, что-то треснуло, с шорохом осело.
– Ты там осторожно, а то дом развалится.
– Принесло его сюда, урода, – пожаловался голос.
– Это ты ему сейчас сам все расскажешь, – хмыкнули в ответ.
Голоса звучали гулко, и каждый звук был слышен, отчетливо. Вот кто-то прошел по куску кровельного железа. Почти возле самого поворота к лестнице.
– Слышь, Мирон, – окликнул тот, что остался возле входа, – я двину наверх, а ты бегом проскочи коридор до конца и тоже поднимайся, по центральной. Усек?
– Усек, только ты тут сам бегай. Ноги можно на фиг поломать, – ответил Мирон.
– Поумничай еще! Я бабки так поделю, что потом…
– Я тебе поделю, – огрызнулся Мирон, но битый кирпич стал поскрипывать гораздо чаще.
Вот что значит материальная заинтересованность, помимо воли оценил Шатов. Раньше это называлось коэффициентом участия.
Только теперь ленивому Мирону осталось пройти всего пару метров, чтобы увидеть Шатова. А после этого…
Бесшумно подняться на второй этаж не получится, посему стоит постараться подняться просто быстрее. Шатов шагнул. Скрип. Еще шаг – шорох.
– Васек! – крикнул Мирон почти радостно, – он на второй этаж прется!
Не оглядываясь Шатов побежал наверх, молясь про себя, чтобы не поскользнуться и чтобы не провалилась лестница к чертовой матери. Непонятно, что именно собирались с ним делать Мирон и Васек, но убиться, упав с высоты пяти метров, также не хотелось.
– Стой, козел! – крикнул сзади Мирон.
Ага, сейчас, сейчас все брошу… Шатов чудом удержался на ногах, когда одна ступенька развалилась под ним. Ступню зажало, и Шатов испугался, что не сможет освободиться. Рванулся. Нормально. Несколько оставшихся ступенек он перемахнул одним прыжком, вылетел в коридор.
На лестнице чем-то грохотал Мирон. Васек… Что-то давно не подавал голоса Васек, не к добру. Шатов оглянулся налево, в сторону второй лестнице. Васек молчал, но времени зря не тратил. Он был уже в коридоре.
Шатов, не раздумывая, вбежал в комнату. И замер. Как он мог забыть, что это действительно был пересыльный пункт. Окна второго этажа были тщательно забраны решетками, сильно поржавевшими, но еще крепкими.
– Привет, – сказал Васек, остановившись на пороге комнаты, – хватит, побегал.
На полу не было ничего, чтобы могло стать оружием. Даже кирпичей на полу не было. Шатов попятился к окну.
Влип. Вот так жалко и нелепо попался. Как же они его вычислили, сволочи? Как он их проморгал?
– Что вам нужно? – выдавил из себя Шатов, понимая, что сейчас от него уже ничего не зависит.
Разве что крикнуть в окно, чтобы его бежали спасать. Только окно выходит в захламленный и поросший лопухами двор.
– Нам от тебя ничего не нужно, – улыбнулся Васек.
– А, вот он, сука… – отодвинув приятеля, в комнату ввалился Мирон.
Сердце у Шатова колотилось. Вот и все. Вот и наступил момент истины. Сейчас все станет понятно…
Прорваться? Шатов в юности занимался регби и понимал, что обежать обоих, или тем более, прорваться сквозь них, шансов у него нет. Абсолютно.
– Кто вас послал…
– А тебе какое дело? – осведомился Мирон.
Он немного расслабился, увидев, что жертва не собирается сопротивляться, а пытается вступить в переговоры. Сам он явно не был сторонником болтовни.
Шатов несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение.
– Не плачь, милый, – Мирон приблизился, чуть смещаясь в сторону, чтобы не пересекать дорогу Ваську.
Тот молчал, на лице играли желваки. Этот тоже разговаривать не собирался.
До них оставалось метра три, когда Шатов рванулся с места. К Мирону. Тот отреагировать не успел, толчок двумя руками в грудь застал его врасплох. Лучше было бы опрокинуть его в сторону, на Васька, но времени на всякие там подсечки и броски не было.
Шатов побежал. К двери. А там просто нужно не упасть на лестнице, проскочить по коридору…
В спину ударило будто молотом. Шатов почувствовал, что теряет равновесие, попытался удержаться на ногах, но следующий удар свалил его на пол. Лицом в пыль.
Шатов не успел ни сгруппироваться, ни перекатиться. Он ударился животом и грудью, дыхание пресеклось.
Полыхнуло болью в боку, еще раз. Ногами… Его бьют ногами. Нужно подтянуть колени к животу и прикрыть локтем бок. Еще удар.