Страница:
В УНСА никто даже не рассчитывал на то, что кто-нибудь возьмется за это.
«О Дарт!» – мысленно простонала Карин.
Последние три дня она пропускала тренировки, плохо ела и мало спала. Утомление измотало ее. Однажды на середине лекции она внезапно очнулась и поняла, что все смотрят на нее – к ней были повернуты молодые лица.
Она продолжала жить по привычке, но делала все вяло и машинально.
Прошла неделя.
Иногда бывало, что Пилот-новичок ошибался в расчетах и его корабль вновь появлялся в реальном пространстве на несколько дней позже, чем было запланировано. У Пилота, конечно, после такого приключения какое-то время пошаливали нервы, но сам он оставался цел и невредим…
Прошла еще одна неделя. Потом третья.
Жизнь Карин превратилась в унылое существование в состоянии безысходного отчаяния. Она выполняла все свои обязанности автоматически, ничего не чувствуя.
Спустя почти месяц с момента исчезновения Дарта, Анна-Мари пришла к ней в сопровождении своего пса Барни. Она тихонько постучала в дверь лекционного зала.
– Хорошо, ребята, – сказала Карин. – Загрузите диаграмму, бифуркации и представьте порядок величин… Хотя нет, постройте график Шредингера и замените функцию дель-квадрата на функцию Фордиана, а потом их сравните.
«Это займет их на некоторое время». – Карин вышла из аудитории.
С Анной-Мари был молодой человек лет двадцати пяти. Черты лица выдавали азиатское происхождение. Карин порылась в своей памяти, потом сказала:
– Чем могу быть полезна, Чоджун?
Быстрая улыбка скользнула по лицу Анны-Мари. Чоджун Аказава был тем самым парнем, которого Карин встречала в баре «Пузырьки из газировки».
Чоджун подошел, шаркая ногами. Он был явно смущен.
– Я наткнулся в Сети на информацию о поисковой группе…
– И что?
– Думаю, вам следует знать… УНСА занимается системным поиском, сосредоточившись на том объеме пространства, в котором, как предполагают, снова появился Пилот Маллиган.
Карин вздрогнула. Чоджун прочистил горло:
– Они зарегистрировали сигналы…
– Они нашли его! – Это был почти вопль.
– …посланные как бы с какого-то ретранслирующего устройства. Не с его корабля.
Карин онемела от потрясения.
– Дай Карин посмотреть кристалл, – подсказала Анна-Мари.
Чоджун протянул ей небольшой кристалл.
– Это – самое странное явление, какое вы когда-либо видели. Фрактальное свечение – самое лучшее определение, какое я смог придумать. Но свечение – не ограниченное временем, а постоянное. И его интенсивность даже постепенно усиливается.
– Что вы имеете в виду?
– Это свечение распределено по всей поверхности космического корабля Пилота Маллигана. Оно пытается проникнуть сквозь вероятностную мембрану. Может показаться, что оно делает это почти целенаправленно.
– Я должна… – Карин замолчала.
«Должна добраться до него», – закончила она мысленно.
Анна-Мари протянула руку, чтобы потрепать Барни – пес внимательно наблюдал за происходящим и даже перестал махать хвостом, чутко улавливая эмоциональное напряжение людей.
– Ты получишь космический корабль только через шесть месяцев, Карин. Лететь должен кто-то другой.
– Я знаю, – пробормотала Карин, но Чоджун перебил ее:
– Не понимаю, что тут можно сделать. Извините, но вам надо будет войти в резонанс с вероятностной мембраной, логарифмически увеличить ее интенсивность… Для этого лучше бы иметь совершенно новый корабль, а не переоборудовать один из тех, что уже используются.
– Каким образом? – требовательно спросила Карин. – Переоборудовать как?
– Добавить генераторы полей, трансмиттеры… У ваших спецов из УНСА, вероятно, найдутся идеи и получше.
– Вероятно.
Карин заглянула в лекционный зал. Студенты сидели, склонив головы над столами. Они работали над решением квантового уравнения хаоса.
– Можно подумать, – тут она не смогла сдержать своей горечи, – что они мне расскажут.
– Я уже разговаривала с ними, – мягко сказала Анна-Мари.
«Она же мне как-то говорила, – вспомнила Карин, – что работала в УНСА».
– Анна-Мари, я должна найти его. Должна!
– Сделаю все, что смогу, – сказала слепая. Чоджун поглубже засунул руки в карманы и коротко кивнул.
– Спасибо вам обоим, – Карин отвернулась, сердце ее гулко стучало в груди: «Дарт… жив!.. Дарт… жив!..»
В темноте виднелись пятна света.
– Смотри! – Лимава начала размахивать руками, но Ланктус уже заметил.
– Я вижу. Искра, а потом свет исчезает.
Том ухватился за ремень безопасности и заставил себя расслабиться. Арахнаргос остановился: слово «искра» было паролем, по которому мобиль должен останавливаться. Но потом, когда Ланктус позволил педипальпам арахнаргоса вытянуться, он снова ожил.
Том отпрянул от инфракрасного монитора, увидев в заднем окне, с какой скоростью приближается поверхность, на которую они собирались приземляться. Впрочем, скорость спуска вовремя уменьшилась.
Более мелкие арахнабаги были вне опасности. Они быстро пронеслись мимо, а затем, притормозив, принялись прикрепляться, занимая стратегическое положение высоко на естественных выступах пещеры.
– Моя Судьба! – пробормотала Лимава, открывая дополнительные голограммы, чтобы Том смог увидеть реальную картину происходящего.
На дисплеях появились многократно увеличенные длинные колонны людей, бредущих, волоча ноги, вдоль туннелей.
Они освещали себе дорогу простыми лампами накаливания, привязанными к матерчатым сумкам. Флюоресцирующие грибы пятнами покрывали стены пещер, и беженцы сильно рисковали, вдыхая этот воздух и надеясь на то, что не заболеют.
Том был потрясен.
«Мы могли бы предотвратить это!» – думал он в который уже раз.
Он ощутил приступ сильной боли в несуществующей левой руке, когда проходил сквозь заднюю мембрану в грузовой отсек корабля.
– Команда: открыть отсек! – закричал он, и дюжина магнитных клемм разомкнулась, опрокинув несколько дронов.
Том стащил сумку с полки и, закрепив ее на поясе, прыгнул в открытый люк, крикнув:
– Веревку! Сейчас же! – И тут же, на лету, поймал опускающийся конец веревки. Падая, он видел, что приближающаяся поверхность становится все более неровной и морщинистой. – Дроны, за мной.
«Черт бы их всех подрал!» – добавил он мысленно. Спускающиеся вниз меддроны разбрасывали летающие фонарики, чтобы осветить все вокруг.
– Где раненые? – Том задал этот вопрос на четырех разных языках, как только приземлился.
Искаженные лица, потухшие глаза. Один грузный мужчина указал назад вдоль растянувшейся колонны.
– Спасибо! – крикнул Том.
Пещера за его спиной полыхала белым светом. Наконец приземлился эскорт левитоциклов. Захлопали черепаховые двери других сопровождающих экипажей. Сотни мужчин и женщин, одетых в винно-красные ливреи, в сопровождении меддронов устремились к выходу из пещеры. Это были самые искусные слуги и добровольцы-вольноотпущенники леди В’Деликона.
Колонна тянулась бесконечно. Брели толпы раненых. Среди них было множество стариков, перевязанных самодельными бинтами из тряпок. Со всех сторон смотрели переполненные ужасом глаза детей, видевших смерть своих родителей.
Том находился в авангарде, наблюдая за прохождением колонны беженцев. Где-то им приходилось скользить по каменистому склону; в других местах случалось пробираться ползком сквозь узкие щели, оставшиеся в завалах камней.
Том прикидывал, как бы ему пробраться поближе к эпицентру наводнения.
Сохранившиеся шахты привели их к реке. Закручивающиеся водовороты и бурлящие потоки разрушали колонны, нагромождали кучи мусора. Уровень воды находился всего на два метра ниже разрушенного потолка. Когда-то здесь проходила главная транспортная артерия.
Том не умел плавать, и ему оставалось только наблюдать за ныряльщиками, в масках погружавшимися в воду следом за меддронами. Белый свет их подводных фонарей создавал на поверхности мерцающие блики.
В память навсегда впечатались картины: леди Сильвана, положившая руку на лоб старика, в то время как меддроны обрабатывают его переломы; ребенок, плачущий на руках мертвой матери; сломанные конечности; тусклые глаза, глядящие в Вечность…
– Я не могу спасти его. – К Тому обратилась женщина-врач.
Ее лицо было заляпано грязью. Она в отчаянии глядела на него снизу вверх. Голографические мониторы последовательно и беспристрастно фиксировали состояние очередного изломанного тела, распростертого на камнях перед нею.
– Мне нужно лекарство, с помощью которого я искусственно вызову смерть, но мне негде его взять…
Том осторожно наклонился и, пережав указательным и большим пальцем сонную артерию, подарил мучавшемуся от боли мальчику забвение. Потом он помог женщине-врачу встать на ноги и найти пациента, которому она могла бы еще помочь.
Дальше были долгие часы… Организация снабжения беженцев самым необходимым… Определение очередности при эвакуации людей… Регистрация имен и имплантация специальных меток, по которым разбитые семьи могли бы потом найти друг друга и вновь соединиться… Идентификация мертвых в тех случаях, когда это было возможно… Анализ ДНК… Подготовка могил… Обработка могил специальным антибактериальным гелем…
Во время одного из коротких перерывов к нему подошла леди Сильвана.
– Том! До чего же их много! – Она отбросила волосы с потного лица, не обращая внимания на пятна крови на разорванной во многих местах одежде.
– Как там Кордувен?
Хотя Кордувен занимался общей координацией работ, было ясно, что и он потрясен размерами катастрофы.
Том видел его, когда Кордувен с неестественно белым лицом пробирался среди мертвых детских тел.
– Ты не слышал, что я сказала? – Сильвана тронула Тома за плечо. – Мне пришлось успокаивать его. Водители, Ланктус и Лимава, помогли. Мы занимались этим там, где нас никто не мог увидеть. Он сейчас вернулся в мобиль.
– Но… – Том с трудом заставил себя замолчать.
«Почему я решил, что я единственный, кто испытывает стресс? – сказал он себе. – Кордувен тоже знал, что нас ожидает».
– Он разбил в кровь кулаки о перегородку, – Сильвана говорила мягко, и это как-то не вязалось с ревом воды и резкими криками координаторов.
Она протянула Тому кольцо, свою официальную печать.
– Это кольцо дает возможность быстро связаться с дворцом леди В’Деликона. Ты обладаешь статусом управляющего и можешь реквизировать ресурсы… Возьми его.
Том машинально взял кольцо.
– Но как я могу?..
– Ты на посту, Том. – Нарушая придворный этикет, она быстро дотронулась до его щеки. – Я нужна Корду.
Том пристально взглянул на нее, потом кивнул:
– Позаботьтесь о нем.
Наступил второй день.
Обычно Том избегал стимуляторов. Он не доверял ничему, что не было закодировано и проверено согласно логотропическим стандартам. Но в этот раз Том воспользовался стимулятором… Иногда, в короткие перерывы между работой, он мог бы немного поспать, но это было еще хуже, чем не спать вовсе. В глаза как будто насыпали песок, грязь толстым слоем покрывала все тело… Том подрядил нескольких слуг для того, чтобы они помогли ему следить за ситуацией и составлять графики. Он пытался раздвинуть рамки закона, окружил себя движущимися голограммами. Благодаря им он мог следить за изменением ситуации. Он успевал проконтролировать все, но взгляд его был постоянно обращен внутрь себя. А внутри было безграничное серое отчаяние.
Число жертв непрерывно росло.
Из владений леди В’Деликона прибыло подкрепление. Еще больше транспортных кораблей занялось перевозкой раненых на безопасные страты. Однако тысячи беженцев все еще пробирались сквозь разрушенные туннели пешком.
Когда нервное напряжение становилось невыносимым, Том переключал монитор на работу в автоматическом режиме и шел помогать тем, кто откапывал заваленные коридоры.
Вторая ночь тоже прошла без сна.
Приступ острой боли известил его о том, что он слишком перенапрягся. Чем большая на него наваливалась усталость, тем большие дозы стимуляторов приходилось принимать.
Поскольку число спасателей постоянно возрастало, маршруты транспорта, эвакуировавшего людей, становились все сложнее. Кроме того, в качестве меры предосторожности эвакуировали и население, живущее на нижележащих стратах.
Нечеловеческая нагрузка сделала Тома почти невменяемым.
– Тебе надо отдохнуть. – В арахнаргос к Тому заглянул Кордувен, его буквально трясло от передозировки стимуляторов.
Том рассвирепел и вышвырнул Кордувена вон.
Миновала третья ночь.
А за нею – четвертая.
Иногда у них бывал повод для радости. Это случалось, когда из-под завалов откапывали живого человека – после того как уже не оставалось никакой надежды найти кого-либо. Но это почти не влияло на состояние Тома. Его веки постоянно подергивались от усталости.
Он автоматически следил за мониторами, отмечал увеличивающуюся пропускную способность конвейера эвакуации, точно определял узкие места и увязывал решение одних проблем с другими.
Прошла пятая ночь.
На следующий день, когда Том пристально наблюдал за сменой изображений на дисплее – оказалось, что он давно уже смотрит, ничего не понимая, – леди Сильвана тронула его за плечо.
Он чувствовал себя настолько разбитым, что был не в состоянии даже разговаривать.
– Теперь все в порядке, Том.
Он медленно покачал головой. Казалось, его шея одеревенела и скрипит при любом движении.
– Что это?
Он посмотрел туда, куда она показывала пальцем. На его шее было пятно.
– Пятно. – Он еле шевелил языком. – Раздражение… В глазах у него внезапно потемнело, и он погрузился в забытье.
Вся вселенная рухнула.
Это было чистой правдой. Для восприятия непрерывности бытия необходимо сознание. С каждой смертью гибнет вселенная.
«Когда вы умираете, все исчезает», – думал он даже во сне.
Периоды полубессознательного состояния сменялись снами, в которых он лишался всех конечностей. Просыпаясь, он обнаруживал, что привязан ремнями к жесткой скамье в неуютном военном арахнаргосе, из которого было убрано все лишнее для того, чтобы он мог развивать большую скорость, и который швыряло из стороны в сторону.
«Мы были хорошо подготовлены. – Эта мысль не принесла утешения. – Спасибо истинному предсказанию».
Потом – Тому показалось, что это случилось внезапно – он обнаружил себя лежащим на свежих простынях роскошной кровати в красивой, ярко освещенной комнате. Из окна открывался потрясающий вид на пещеру с темно-красными транспортными трубопроводами.
Том закрыл глаза, вздохнул и снова провалился в сон.
Сэнсей вновь победил ее.
Это было странным. Черная тень, казалось, разрушала его дух, но Карин не могла воспользоваться этой кажущейся слабостью. Снова и снова он бросал ее на татами.
«Мне это необходимо, – думала она, когда после тренировки преклонила колени перед учителем. – Но завтра я буду вся в синяках».
– Сэнсей! А что по поводу моей просьбы?
Он покачал седой головой:
– Шантаж, Карин… Опасная стратегия. Они могли бы выбросить тебя из программы.
Изумленная Карин ничего не сказала, ожидая пояснений.
– Я должен был удовлетворить твою просьбу, – продолжил Майкл. – И так ты уже сумела хитростью обойти три или четыре бюрократические инстанции.
– Irimi, упреждающий удар, – пробормотала Карин, имея в виду любимую стратегию Майкла: внедряться в самый эпицентр вихревой атаки противника.
Она ждала уже больше недели. И только однажды получила слабый намек на то, что о ней помнят: был прислан ответ на запрос о ее кодах. Правда, сама она запрос не посылала, скорее всего, это было дело рук Сэла – до того, как он исчез.
– Скажу тебе прямо, – сказал Майкл, и на лице его возникло слабое подобие улыбки. – Некоторые люди обеспокоены твоей судьбой. И меня это заинтересовало, когда я был на заседании комитета по этике.
– Комитет по этике? – удивилась Карин.
– Не по поводу всего проекта «Трансформация». Только в связи с некоторыми экспериментами.
«А что, если они закроют проект?» – испугалась Карин. И сказала:
– Я всего-навсего хочу добраться до Дарта.
Майкл пристально смотрел на нее:
– Я хочу спасти его больше, чем кто-либо, Карин. Я молюсь все это время, чтобы были приняты меры. – Его большие руки лежали на бедрах ладонями вниз. В этот миг он был похож на медведя, преклонившего колени. – Ты считаешь, что действительно будет лучше, если ты сама отправишься на его поиски? Ведь сейчас не твоя очередь проходить комиссию, дающую право вести космический корабль. И более опытный Пилот…
– Переоборудование уже существующих кораблей займет большее время. Необходимо, чтобы корабль был новым.
– Хорошо… – Но в голосе Майкла звучало сомнение.
– И разве найдется хоть один Пилот, который бы хотел найти Дарта больше, чем я?
– Лаборатории в Цюрихе закрыты на две недели. – Майкл покачал головой, однако теперь в его голосе появились решительные нотки. – Я закажу нам билеты на самолет в Джакарту. Это первое, что надо завтра сделать. – Его большие руки сжались в кулаки. – Я не отпущу тебя одну.
Ее терминал, управляемый новым сетевым – шустрым, как муравей, – разбудил ее в четыре часа утра.
– Боже! – Она застонала, потянулась и, моргая, уставилась на текст, повисший над столиком рядом с кроватью.
МАРШРУТ ИЗМЕНИЛСЯ. ПАСПОРТ ДЛЯ
ПУТЕШЕСТВИЯ В ПАРИЖ ПРИЛАГАЕТСЯ:
ЗАГРУЖЕН В КРИСТАЛЛ
В С-ФОРМАТЕ. ДО ВСТРЕЧИ В КАФЕ
«КАТОПТРИК». ЛЕВЫЙ БЕРЕГ СЕНЫ.
В 19.00 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ,
ЗАВТРА.
– В Париж? – спросила она пустую комнату. – Дьявольщина!
В прошедшие годы жизнь Тома менялась мало. Он без устали продолжал свои занятия; каждый вечер бегал; часто занимался в тренировочном зале, боксировал и получал инструкции у маэстро да Сильвы. Ну и выполнял обязанности слуги, разумеется.
Арланна перешла в обслуживающий персонал бета-плюс, а затем еще выше – альфа-минус. Это была неслыханно быстрая карьера.
Тома достижения Арланны не волновали. Расчетливый и дисциплинированный, он работал все больше и больше. Он заново просмотрел модули истории Карин, и всякий раз ему приходилось для решения открывающихся задач изучать те области науки, которые были ему неведомы.
Впрочем, было ясно, что ему придется еще не раз загружать эти модули. А пока Том пребывал во владениях леди В’Деликона, лейтенант Милран опять провел модернизацию сенсорной сети дворца.
Том часто вспоминал леди В’Деликона. Ему не довелось поговорить с нею в течение тех десяти дней, пока он поправлялся, но он знал, что именно по ее приказу ему предоставили роскошный номер, который обслуживали слуги уровня дельта. Когда же Том выздоровел, один из личных арахнаргосов леди отвез его назад, во владения Даринии, где ему поручили выполнять самые необременительные обязанности.
Некоторое время он пребывал в полной апатии: Лимава осталась во владении графа Болтривара. Она перешла в распоряжение графа в обмен на передачу под ее личное командование эскадрона арахнаргосов. Это тоже было стремительное продвижение по служебной лестнице. В душе Тома смешались в равной доле и горечь, и облегчение.
Потом он подчинился обстоятельствам. Отношение к нему изменилось. Некоторые слуги стали более дружелюбны; другие, наоборот, отдалились. Но настоящие перемены произошли внутри Тома. Теперь он знал, до какого предела мог бы дойти.
Смутные сны, в которых он видел кружащиеся водовороты и бледные трупы, посещали его каждую ночь.
Том усиленнее занимался, не давая себе передышки ни в чем.
Время от времени в школе Логики появлялся бледный худой юноша. Всякий раз он беседовал с лордом Велондом и другими логософами. До Тома доходили слухи о нем. Этот юноша, как говорили, был настоящим гением, чья проницательность и интуиция казались чудом. Наверное, так оно и было, потому что гость работал в институте Истины.
Брак Кордувена с леди Сильваной был аннулирован.
Кордувен уехал в военную школу Такегавы. Это казалось невероятным, но так говорили… Леди Сильвана возобновила занятия в школе Логики и очень быстро погрузилась в них с головой. Все чаще она замещала свою мать при выполнении официальных обязанностей. Впрочем, Том ничего не знал о состоянии здоровья леди Даринии. Зато узнал кое-что интересное о себе.
Однажды, во время перерыва в школе Логики, он услышал:
– Это гений, хотите верьте, хотите – нет…
Фраза донеслась со стороны сгрудившихся школяров. Том почувствовал на себе их взгляды украдкой и понял, что говорят именно о нем.
Сам Том так о себе никогда не думал. Какой он гений?! Просто он много работает, вот и все. Уж лорд-то Велонд понимает, насколько мало в Томе от гения. В противном случае Том бы давно был переведен в институт Истины, хотя и являлся всего лишь слугой.
Вот, к примеру, Жак покинул дворец. Он перешел работать на основной склад товаров, облагаемых пошлиной. Склад находился на окраине владений леди Даринии, и Жак стал отвечать за весь сектор.
Но на Тома никто не возлагал новых обязанностей, и никто не продвигал его по службе.
Уроки с мистресс э’Налефи также продолжались. И уважение Тома к ней только усиливалось. Э’Налефи принадлежала к альфа-классу и, как подозревал Том, обладала гораздо большими способностями, чем многие из господ. Она совсем загоняла Тома, но никогда не хвалила его. Однако, когда он отмечал свое двадцатитрехлетие (так было принято среди слуг; человек же благородного происхождения должен был отмечать свой восьмитысячный день), она подарила ему маленький кристалл.
Загрузив его в инфор, Том обнаружил, что у него появилась первая официальная публикация: «Играя в парадокс. Собрание стихов Томаса Коркоригана». Эта была награда за академические успехи, в счет набранных очков.
И всего-то девять стандартных лет прошло с тех пор, как таинственный Пилот встретилась с одиноким сочинителем Томасом Коркориганом.
Казалось, внутренняя обстановка в школе Логики изменилась не столько благодаря уважению, которое завоевал Том, сколько благодаря чувству удовлетворения, которое он испытывал при мысли о близости цели и о том, что тренировки подходят к концу.
«Тетушка Антиномия танцует фрактальный гротескный танец» – так была названа вторая публикация Тома, веселая, но довольно сложная для понимания. Самым странным было то, что однажды он увидел улыбающегося лорда Велонда, читающего о парадоксальных подвигах Тетушки.
Как-то утром Тэт, дежуривший по кухне в утреннюю смену, войдя в комнату к Тому, сказал, что тот должен немедленно прибыть в школу Логики.
– Я смогу быть там не раньше чем через час.
– Я знаю. Но не это главное… Дело в том, что, пока ты будешь там находиться, мне надо будет собрать твои вещи. Тебе предстоит далекое путешествие.
Внутри Тома что-то оборвалось.
– Ты не знаешь, в чем дело?
– Извини, приятель. – Тэт покачал головой. – Я и других спрашивал, но никто ничего не знает.
В кабинете лорда Велонда было большое круглое окно, выходившее на дальнюю пещеру, стены кабинета были отделаны обыкновенной яичной скорлупой. Как обычно, повсюду валялись кристаллы – абстрактные мозаики, выложенные из фиолетовых, черных, оранжевых и красных кусочков. Том никогда не понимал системы, по которой их раскладывали, но лорд Велонд всегда безошибочно находил нужный ему кристалл. Дюжина эзотерических дисплеев светилась сквозь шестимерные остовы дендримеров.
В кабинете его ждал лорд Велонд прямой и величественный. С ним была мистресс э’Налефи, сдержанная и спокойная, и какой-то незнакомец.
– Доброе утро, Том, – сказал лорд Велонд. Незнакомец оказался тем самым юношей, признанным гением из института Истины.
– Лорд Авернон. – Вытащив из памяти это имя, Том поклонился. – Лорд Велонд, мистресс э’Налефи.
– Гм, – лорд Велонд откашлялся. – Очень хорошо, но Авернон еще в меньшей степени, чем я, настаивает на соблюдении церемонии.
В глазах мистресс э’Налефи Том уловил выражение неодобрения этой вольности. Ее голос звучал по-деловому:
– Вам нужно будет отправиться в путешествие, Том.
Он улыбнулся:
– Я обещаю все записывать. И усиленно заниматься исследованиями.
Ответом ему был резкий кивок.
– На этот раз у меня для вас только одно задание. – Она выдержала его пристальный взгляд. – Вам надо разработать план логософического исследования. И, – она подняла руку, не давая Тому отвечать, – не говорите пока ничего. Это вам под силу.
Лорд Велонд протянул Тому кристалл:
– Ваш маршрут. В этом году Созыв будет проводиться во владениях графа Шернафила. Вы оба будете присутствовать на нем, – он кивнул в сторону лорда Авернона.
«О Дарт!» – мысленно простонала Карин.
Последние три дня она пропускала тренировки, плохо ела и мало спала. Утомление измотало ее. Однажды на середине лекции она внезапно очнулась и поняла, что все смотрят на нее – к ней были повернуты молодые лица.
Она продолжала жить по привычке, но делала все вяло и машинально.
Прошла неделя.
Иногда бывало, что Пилот-новичок ошибался в расчетах и его корабль вновь появлялся в реальном пространстве на несколько дней позже, чем было запланировано. У Пилота, конечно, после такого приключения какое-то время пошаливали нервы, но сам он оставался цел и невредим…
Прошла еще одна неделя. Потом третья.
Жизнь Карин превратилась в унылое существование в состоянии безысходного отчаяния. Она выполняла все свои обязанности автоматически, ничего не чувствуя.
Спустя почти месяц с момента исчезновения Дарта, Анна-Мари пришла к ней в сопровождении своего пса Барни. Она тихонько постучала в дверь лекционного зала.
– Хорошо, ребята, – сказала Карин. – Загрузите диаграмму, бифуркации и представьте порядок величин… Хотя нет, постройте график Шредингера и замените функцию дель-квадрата на функцию Фордиана, а потом их сравните.
«Это займет их на некоторое время». – Карин вышла из аудитории.
С Анной-Мари был молодой человек лет двадцати пяти. Черты лица выдавали азиатское происхождение. Карин порылась в своей памяти, потом сказала:
– Чем могу быть полезна, Чоджун?
Быстрая улыбка скользнула по лицу Анны-Мари. Чоджун Аказава был тем самым парнем, которого Карин встречала в баре «Пузырьки из газировки».
Чоджун подошел, шаркая ногами. Он был явно смущен.
– Я наткнулся в Сети на информацию о поисковой группе…
– И что?
– Думаю, вам следует знать… УНСА занимается системным поиском, сосредоточившись на том объеме пространства, в котором, как предполагают, снова появился Пилот Маллиган.
Карин вздрогнула. Чоджун прочистил горло:
– Они зарегистрировали сигналы…
– Они нашли его! – Это был почти вопль.
– …посланные как бы с какого-то ретранслирующего устройства. Не с его корабля.
Карин онемела от потрясения.
– Дай Карин посмотреть кристалл, – подсказала Анна-Мари.
Чоджун протянул ей небольшой кристалл.
– Это – самое странное явление, какое вы когда-либо видели. Фрактальное свечение – самое лучшее определение, какое я смог придумать. Но свечение – не ограниченное временем, а постоянное. И его интенсивность даже постепенно усиливается.
– Что вы имеете в виду?
– Это свечение распределено по всей поверхности космического корабля Пилота Маллигана. Оно пытается проникнуть сквозь вероятностную мембрану. Может показаться, что оно делает это почти целенаправленно.
– Я должна… – Карин замолчала.
«Должна добраться до него», – закончила она мысленно.
Анна-Мари протянула руку, чтобы потрепать Барни – пес внимательно наблюдал за происходящим и даже перестал махать хвостом, чутко улавливая эмоциональное напряжение людей.
– Ты получишь космический корабль только через шесть месяцев, Карин. Лететь должен кто-то другой.
– Я знаю, – пробормотала Карин, но Чоджун перебил ее:
– Не понимаю, что тут можно сделать. Извините, но вам надо будет войти в резонанс с вероятностной мембраной, логарифмически увеличить ее интенсивность… Для этого лучше бы иметь совершенно новый корабль, а не переоборудовать один из тех, что уже используются.
– Каким образом? – требовательно спросила Карин. – Переоборудовать как?
– Добавить генераторы полей, трансмиттеры… У ваших спецов из УНСА, вероятно, найдутся идеи и получше.
– Вероятно.
Карин заглянула в лекционный зал. Студенты сидели, склонив головы над столами. Они работали над решением квантового уравнения хаоса.
– Можно подумать, – тут она не смогла сдержать своей горечи, – что они мне расскажут.
– Я уже разговаривала с ними, – мягко сказала Анна-Мари.
«Она же мне как-то говорила, – вспомнила Карин, – что работала в УНСА».
– Анна-Мари, я должна найти его. Должна!
– Сделаю все, что смогу, – сказала слепая. Чоджун поглубже засунул руки в карманы и коротко кивнул.
– Спасибо вам обоим, – Карин отвернулась, сердце ее гулко стучало в груди: «Дарт… жив!.. Дарт… жив!..»
Глава 34
Нулапейрон, 3410 год н.э.
В темноте виднелись пятна света.
– Смотри! – Лимава начала размахивать руками, но Ланктус уже заметил.
– Я вижу. Искра, а потом свет исчезает.
Том ухватился за ремень безопасности и заставил себя расслабиться. Арахнаргос остановился: слово «искра» было паролем, по которому мобиль должен останавливаться. Но потом, когда Ланктус позволил педипальпам арахнаргоса вытянуться, он снова ожил.
Том отпрянул от инфракрасного монитора, увидев в заднем окне, с какой скоростью приближается поверхность, на которую они собирались приземляться. Впрочем, скорость спуска вовремя уменьшилась.
Более мелкие арахнабаги были вне опасности. Они быстро пронеслись мимо, а затем, притормозив, принялись прикрепляться, занимая стратегическое положение высоко на естественных выступах пещеры.
– Моя Судьба! – пробормотала Лимава, открывая дополнительные голограммы, чтобы Том смог увидеть реальную картину происходящего.
На дисплеях появились многократно увеличенные длинные колонны людей, бредущих, волоча ноги, вдоль туннелей.
Они освещали себе дорогу простыми лампами накаливания, привязанными к матерчатым сумкам. Флюоресцирующие грибы пятнами покрывали стены пещер, и беженцы сильно рисковали, вдыхая этот воздух и надеясь на то, что не заболеют.
Том был потрясен.
«Мы могли бы предотвратить это!» – думал он в который уже раз.
Он ощутил приступ сильной боли в несуществующей левой руке, когда проходил сквозь заднюю мембрану в грузовой отсек корабля.
– Команда: открыть отсек! – закричал он, и дюжина магнитных клемм разомкнулась, опрокинув несколько дронов.
Том стащил сумку с полки и, закрепив ее на поясе, прыгнул в открытый люк, крикнув:
– Веревку! Сейчас же! – И тут же, на лету, поймал опускающийся конец веревки. Падая, он видел, что приближающаяся поверхность становится все более неровной и морщинистой. – Дроны, за мной.
«Черт бы их всех подрал!» – добавил он мысленно. Спускающиеся вниз меддроны разбрасывали летающие фонарики, чтобы осветить все вокруг.
– Где раненые? – Том задал этот вопрос на четырех разных языках, как только приземлился.
Искаженные лица, потухшие глаза. Один грузный мужчина указал назад вдоль растянувшейся колонны.
– Спасибо! – крикнул Том.
Пещера за его спиной полыхала белым светом. Наконец приземлился эскорт левитоциклов. Захлопали черепаховые двери других сопровождающих экипажей. Сотни мужчин и женщин, одетых в винно-красные ливреи, в сопровождении меддронов устремились к выходу из пещеры. Это были самые искусные слуги и добровольцы-вольноотпущенники леди В’Деликона.
* * *
Колонна тянулась бесконечно. Брели толпы раненых. Среди них было множество стариков, перевязанных самодельными бинтами из тряпок. Со всех сторон смотрели переполненные ужасом глаза детей, видевших смерть своих родителей.
Том находился в авангарде, наблюдая за прохождением колонны беженцев. Где-то им приходилось скользить по каменистому склону; в других местах случалось пробираться ползком сквозь узкие щели, оставшиеся в завалах камней.
Том прикидывал, как бы ему пробраться поближе к эпицентру наводнения.
Сохранившиеся шахты привели их к реке. Закручивающиеся водовороты и бурлящие потоки разрушали колонны, нагромождали кучи мусора. Уровень воды находился всего на два метра ниже разрушенного потолка. Когда-то здесь проходила главная транспортная артерия.
Том не умел плавать, и ему оставалось только наблюдать за ныряльщиками, в масках погружавшимися в воду следом за меддронами. Белый свет их подводных фонарей создавал на поверхности мерцающие блики.
В память навсегда впечатались картины: леди Сильвана, положившая руку на лоб старика, в то время как меддроны обрабатывают его переломы; ребенок, плачущий на руках мертвой матери; сломанные конечности; тусклые глаза, глядящие в Вечность…
– Я не могу спасти его. – К Тому обратилась женщина-врач.
Ее лицо было заляпано грязью. Она в отчаянии глядела на него снизу вверх. Голографические мониторы последовательно и беспристрастно фиксировали состояние очередного изломанного тела, распростертого на камнях перед нею.
– Мне нужно лекарство, с помощью которого я искусственно вызову смерть, но мне негде его взять…
Том осторожно наклонился и, пережав указательным и большим пальцем сонную артерию, подарил мучавшемуся от боли мальчику забвение. Потом он помог женщине-врачу встать на ноги и найти пациента, которому она могла бы еще помочь.
Дальше были долгие часы… Организация снабжения беженцев самым необходимым… Определение очередности при эвакуации людей… Регистрация имен и имплантация специальных меток, по которым разбитые семьи могли бы потом найти друг друга и вновь соединиться… Идентификация мертвых в тех случаях, когда это было возможно… Анализ ДНК… Подготовка могил… Обработка могил специальным антибактериальным гелем…
Во время одного из коротких перерывов к нему подошла леди Сильвана.
– Том! До чего же их много! – Она отбросила волосы с потного лица, не обращая внимания на пятна крови на разорванной во многих местах одежде.
– Как там Кордувен?
Хотя Кордувен занимался общей координацией работ, было ясно, что и он потрясен размерами катастрофы.
Том видел его, когда Кордувен с неестественно белым лицом пробирался среди мертвых детских тел.
– Ты не слышал, что я сказала? – Сильвана тронула Тома за плечо. – Мне пришлось успокаивать его. Водители, Ланктус и Лимава, помогли. Мы занимались этим там, где нас никто не мог увидеть. Он сейчас вернулся в мобиль.
– Но… – Том с трудом заставил себя замолчать.
«Почему я решил, что я единственный, кто испытывает стресс? – сказал он себе. – Кордувен тоже знал, что нас ожидает».
– Он разбил в кровь кулаки о перегородку, – Сильвана говорила мягко, и это как-то не вязалось с ревом воды и резкими криками координаторов.
Она протянула Тому кольцо, свою официальную печать.
– Это кольцо дает возможность быстро связаться с дворцом леди В’Деликона. Ты обладаешь статусом управляющего и можешь реквизировать ресурсы… Возьми его.
Том машинально взял кольцо.
– Но как я могу?..
– Ты на посту, Том. – Нарушая придворный этикет, она быстро дотронулась до его щеки. – Я нужна Корду.
Том пристально взглянул на нее, потом кивнул:
– Позаботьтесь о нем.
* * *
Наступил второй день.
Обычно Том избегал стимуляторов. Он не доверял ничему, что не было закодировано и проверено согласно логотропическим стандартам. Но в этот раз Том воспользовался стимулятором… Иногда, в короткие перерывы между работой, он мог бы немного поспать, но это было еще хуже, чем не спать вовсе. В глаза как будто насыпали песок, грязь толстым слоем покрывала все тело… Том подрядил нескольких слуг для того, чтобы они помогли ему следить за ситуацией и составлять графики. Он пытался раздвинуть рамки закона, окружил себя движущимися голограммами. Благодаря им он мог следить за изменением ситуации. Он успевал проконтролировать все, но взгляд его был постоянно обращен внутрь себя. А внутри было безграничное серое отчаяние.
Число жертв непрерывно росло.
Из владений леди В’Деликона прибыло подкрепление. Еще больше транспортных кораблей занялось перевозкой раненых на безопасные страты. Однако тысячи беженцев все еще пробирались сквозь разрушенные туннели пешком.
Когда нервное напряжение становилось невыносимым, Том переключал монитор на работу в автоматическом режиме и шел помогать тем, кто откапывал заваленные коридоры.
Вторая ночь тоже прошла без сна.
Приступ острой боли известил его о том, что он слишком перенапрягся. Чем большая на него наваливалась усталость, тем большие дозы стимуляторов приходилось принимать.
Поскольку число спасателей постоянно возрастало, маршруты транспорта, эвакуировавшего людей, становились все сложнее. Кроме того, в качестве меры предосторожности эвакуировали и население, живущее на нижележащих стратах.
Нечеловеческая нагрузка сделала Тома почти невменяемым.
– Тебе надо отдохнуть. – В арахнаргос к Тому заглянул Кордувен, его буквально трясло от передозировки стимуляторов.
Том рассвирепел и вышвырнул Кордувена вон.
* * *
Миновала третья ночь.
А за нею – четвертая.
Иногда у них бывал повод для радости. Это случалось, когда из-под завалов откапывали живого человека – после того как уже не оставалось никакой надежды найти кого-либо. Но это почти не влияло на состояние Тома. Его веки постоянно подергивались от усталости.
Он автоматически следил за мониторами, отмечал увеличивающуюся пропускную способность конвейера эвакуации, точно определял узкие места и увязывал решение одних проблем с другими.
Прошла пятая ночь.
На следующий день, когда Том пристально наблюдал за сменой изображений на дисплее – оказалось, что он давно уже смотрит, ничего не понимая, – леди Сильвана тронула его за плечо.
Он чувствовал себя настолько разбитым, что был не в состоянии даже разговаривать.
– Теперь все в порядке, Том.
Он медленно покачал головой. Казалось, его шея одеревенела и скрипит при любом движении.
– Что это?
Он посмотрел туда, куда она показывала пальцем. На его шее было пятно.
– Пятно. – Он еле шевелил языком. – Раздражение… В глазах у него внезапно потемнело, и он погрузился в забытье.
* * *
Вся вселенная рухнула.
Это было чистой правдой. Для восприятия непрерывности бытия необходимо сознание. С каждой смертью гибнет вселенная.
«Когда вы умираете, все исчезает», – думал он даже во сне.
Периоды полубессознательного состояния сменялись снами, в которых он лишался всех конечностей. Просыпаясь, он обнаруживал, что привязан ремнями к жесткой скамье в неуютном военном арахнаргосе, из которого было убрано все лишнее для того, чтобы он мог развивать большую скорость, и который швыряло из стороны в сторону.
«Мы были хорошо подготовлены. – Эта мысль не принесла утешения. – Спасибо истинному предсказанию».
Потом – Тому показалось, что это случилось внезапно – он обнаружил себя лежащим на свежих простынях роскошной кровати в красивой, ярко освещенной комнате. Из окна открывался потрясающий вид на пещеру с темно-красными транспортными трубопроводами.
Том закрыл глаза, вздохнул и снова провалился в сон.
Глава 35
Земля, 2122 год н.э.
Сэнсей вновь победил ее.
Это было странным. Черная тень, казалось, разрушала его дух, но Карин не могла воспользоваться этой кажущейся слабостью. Снова и снова он бросал ее на татами.
«Мне это необходимо, – думала она, когда после тренировки преклонила колени перед учителем. – Но завтра я буду вся в синяках».
– Сэнсей! А что по поводу моей просьбы?
Он покачал седой головой:
– Шантаж, Карин… Опасная стратегия. Они могли бы выбросить тебя из программы.
Изумленная Карин ничего не сказала, ожидая пояснений.
– Я должен был удовлетворить твою просьбу, – продолжил Майкл. – И так ты уже сумела хитростью обойти три или четыре бюрократические инстанции.
– Irimi, упреждающий удар, – пробормотала Карин, имея в виду любимую стратегию Майкла: внедряться в самый эпицентр вихревой атаки противника.
Она ждала уже больше недели. И только однажды получила слабый намек на то, что о ней помнят: был прислан ответ на запрос о ее кодах. Правда, сама она запрос не посылала, скорее всего, это было дело рук Сэла – до того, как он исчез.
– Скажу тебе прямо, – сказал Майкл, и на лице его возникло слабое подобие улыбки. – Некоторые люди обеспокоены твоей судьбой. И меня это заинтересовало, когда я был на заседании комитета по этике.
– Комитет по этике? – удивилась Карин.
– Не по поводу всего проекта «Трансформация». Только в связи с некоторыми экспериментами.
«А что, если они закроют проект?» – испугалась Карин. И сказала:
– Я всего-навсего хочу добраться до Дарта.
Майкл пристально смотрел на нее:
– Я хочу спасти его больше, чем кто-либо, Карин. Я молюсь все это время, чтобы были приняты меры. – Его большие руки лежали на бедрах ладонями вниз. В этот миг он был похож на медведя, преклонившего колени. – Ты считаешь, что действительно будет лучше, если ты сама отправишься на его поиски? Ведь сейчас не твоя очередь проходить комиссию, дающую право вести космический корабль. И более опытный Пилот…
– Переоборудование уже существующих кораблей займет большее время. Необходимо, чтобы корабль был новым.
– Хорошо… – Но в голосе Майкла звучало сомнение.
– И разве найдется хоть один Пилот, который бы хотел найти Дарта больше, чем я?
– Лаборатории в Цюрихе закрыты на две недели. – Майкл покачал головой, однако теперь в его голосе появились решительные нотки. – Я закажу нам билеты на самолет в Джакарту. Это первое, что надо завтра сделать. – Его большие руки сжались в кулаки. – Я не отпущу тебя одну.
* * *
Ее терминал, управляемый новым сетевым – шустрым, как муравей, – разбудил ее в четыре часа утра.
– Боже! – Она застонала, потянулась и, моргая, уставилась на текст, повисший над столиком рядом с кроватью.
МАРШРУТ ИЗМЕНИЛСЯ. ПАСПОРТ ДЛЯ
ПУТЕШЕСТВИЯ В ПАРИЖ ПРИЛАГАЕТСЯ:
ЗАГРУЖЕН В КРИСТАЛЛ
В С-ФОРМАТЕ. ДО ВСТРЕЧИ В КАФЕ
«КАТОПТРИК». ЛЕВЫЙ БЕРЕГ СЕНЫ.
В 19.00 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ,
ЗАВТРА.
– В Париж? – спросила она пустую комнату. – Дьявольщина!
Глава 36
Нулапейрон, 3413 год н.э.
В прошедшие годы жизнь Тома менялась мало. Он без устали продолжал свои занятия; каждый вечер бегал; часто занимался в тренировочном зале, боксировал и получал инструкции у маэстро да Сильвы. Ну и выполнял обязанности слуги, разумеется.
Арланна перешла в обслуживающий персонал бета-плюс, а затем еще выше – альфа-минус. Это была неслыханно быстрая карьера.
Тома достижения Арланны не волновали. Расчетливый и дисциплинированный, он работал все больше и больше. Он заново просмотрел модули истории Карин, и всякий раз ему приходилось для решения открывающихся задач изучать те области науки, которые были ему неведомы.
Впрочем, было ясно, что ему придется еще не раз загружать эти модули. А пока Том пребывал во владениях леди В’Деликона, лейтенант Милран опять провел модернизацию сенсорной сети дворца.
Том часто вспоминал леди В’Деликона. Ему не довелось поговорить с нею в течение тех десяти дней, пока он поправлялся, но он знал, что именно по ее приказу ему предоставили роскошный номер, который обслуживали слуги уровня дельта. Когда же Том выздоровел, один из личных арахнаргосов леди отвез его назад, во владения Даринии, где ему поручили выполнять самые необременительные обязанности.
Некоторое время он пребывал в полной апатии: Лимава осталась во владении графа Болтривара. Она перешла в распоряжение графа в обмен на передачу под ее личное командование эскадрона арахнаргосов. Это тоже было стремительное продвижение по служебной лестнице. В душе Тома смешались в равной доле и горечь, и облегчение.
Потом он подчинился обстоятельствам. Отношение к нему изменилось. Некоторые слуги стали более дружелюбны; другие, наоборот, отдалились. Но настоящие перемены произошли внутри Тома. Теперь он знал, до какого предела мог бы дойти.
Смутные сны, в которых он видел кружащиеся водовороты и бледные трупы, посещали его каждую ночь.
Том усиленнее занимался, не давая себе передышки ни в чем.
Время от времени в школе Логики появлялся бледный худой юноша. Всякий раз он беседовал с лордом Велондом и другими логософами. До Тома доходили слухи о нем. Этот юноша, как говорили, был настоящим гением, чья проницательность и интуиция казались чудом. Наверное, так оно и было, потому что гость работал в институте Истины.
Брак Кордувена с леди Сильваной был аннулирован.
Кордувен уехал в военную школу Такегавы. Это казалось невероятным, но так говорили… Леди Сильвана возобновила занятия в школе Логики и очень быстро погрузилась в них с головой. Все чаще она замещала свою мать при выполнении официальных обязанностей. Впрочем, Том ничего не знал о состоянии здоровья леди Даринии. Зато узнал кое-что интересное о себе.
Однажды, во время перерыва в школе Логики, он услышал:
– Это гений, хотите верьте, хотите – нет…
Фраза донеслась со стороны сгрудившихся школяров. Том почувствовал на себе их взгляды украдкой и понял, что говорят именно о нем.
Сам Том так о себе никогда не думал. Какой он гений?! Просто он много работает, вот и все. Уж лорд-то Велонд понимает, насколько мало в Томе от гения. В противном случае Том бы давно был переведен в институт Истины, хотя и являлся всего лишь слугой.
Вот, к примеру, Жак покинул дворец. Он перешел работать на основной склад товаров, облагаемых пошлиной. Склад находился на окраине владений леди Даринии, и Жак стал отвечать за весь сектор.
Но на Тома никто не возлагал новых обязанностей, и никто не продвигал его по службе.
* * *
Уроки с мистресс э’Налефи также продолжались. И уважение Тома к ней только усиливалось. Э’Налефи принадлежала к альфа-классу и, как подозревал Том, обладала гораздо большими способностями, чем многие из господ. Она совсем загоняла Тома, но никогда не хвалила его. Однако, когда он отмечал свое двадцатитрехлетие (так было принято среди слуг; человек же благородного происхождения должен был отмечать свой восьмитысячный день), она подарила ему маленький кристалл.
Загрузив его в инфор, Том обнаружил, что у него появилась первая официальная публикация: «Играя в парадокс. Собрание стихов Томаса Коркоригана». Эта была награда за академические успехи, в счет набранных очков.
И всего-то девять стандартных лет прошло с тех пор, как таинственный Пилот встретилась с одиноким сочинителем Томасом Коркориганом.
* * *
Казалось, внутренняя обстановка в школе Логики изменилась не столько благодаря уважению, которое завоевал Том, сколько благодаря чувству удовлетворения, которое он испытывал при мысли о близости цели и о том, что тренировки подходят к концу.
«Тетушка Антиномия танцует фрактальный гротескный танец» – так была названа вторая публикация Тома, веселая, но довольно сложная для понимания. Самым странным было то, что однажды он увидел улыбающегося лорда Велонда, читающего о парадоксальных подвигах Тетушки.
Как-то утром Тэт, дежуривший по кухне в утреннюю смену, войдя в комнату к Тому, сказал, что тот должен немедленно прибыть в школу Логики.
– Я смогу быть там не раньше чем через час.
– Я знаю. Но не это главное… Дело в том, что, пока ты будешь там находиться, мне надо будет собрать твои вещи. Тебе предстоит далекое путешествие.
Внутри Тома что-то оборвалось.
– Ты не знаешь, в чем дело?
– Извини, приятель. – Тэт покачал головой. – Я и других спрашивал, но никто ничего не знает.
* * *
В кабинете лорда Велонда было большое круглое окно, выходившее на дальнюю пещеру, стены кабинета были отделаны обыкновенной яичной скорлупой. Как обычно, повсюду валялись кристаллы – абстрактные мозаики, выложенные из фиолетовых, черных, оранжевых и красных кусочков. Том никогда не понимал системы, по которой их раскладывали, но лорд Велонд всегда безошибочно находил нужный ему кристалл. Дюжина эзотерических дисплеев светилась сквозь шестимерные остовы дендримеров.
В кабинете его ждал лорд Велонд прямой и величественный. С ним была мистресс э’Налефи, сдержанная и спокойная, и какой-то незнакомец.
– Доброе утро, Том, – сказал лорд Велонд. Незнакомец оказался тем самым юношей, признанным гением из института Истины.
– Лорд Авернон. – Вытащив из памяти это имя, Том поклонился. – Лорд Велонд, мистресс э’Налефи.
– Гм, – лорд Велонд откашлялся. – Очень хорошо, но Авернон еще в меньшей степени, чем я, настаивает на соблюдении церемонии.
В глазах мистресс э’Налефи Том уловил выражение неодобрения этой вольности. Ее голос звучал по-деловому:
– Вам нужно будет отправиться в путешествие, Том.
Он улыбнулся:
– Я обещаю все записывать. И усиленно заниматься исследованиями.
Ответом ему был резкий кивок.
– На этот раз у меня для вас только одно задание. – Она выдержала его пристальный взгляд. – Вам надо разработать план логософического исследования. И, – она подняла руку, не давая Тому отвечать, – не говорите пока ничего. Это вам под силу.
Лорд Велонд протянул Тому кристалл:
– Ваш маршрут. В этом году Созыв будет проводиться во владениях графа Шернафила. Вы оба будете присутствовать на нем, – он кивнул в сторону лорда Авернона.