Страница:
– Ты же знаешь, – сказал Чжао-цзи, – что он в хороших руках.
– Вижу. – Том улыбался, слушая, как мурлычет Парадокс: словно в его горле работал, не переставая, какой-то моторчик.
«А ведь мы не просто старые друзья, – спохватился Том. Он вынул руку из клетки, и решетка тут же закрылась. – У нас переговоры, и мы только приступили к ним».
– В последний раз, когда мы предполагали встретиться, я немного задержался.
Чжао-цзи скользнул взглядом по левому плечу Тома:
– Мы слышали об этом. Петио… ты его помнишь?.. видел, что ты был схвачен. Насколько я помню, у него было что порассказать об Алгрине. – Чжао-цзи осторожно посмотрел на Тома, как будто боялся его обидеть. – Дядя Пинь старался использовать свое влияние, но после того, как леди подписала приговор…
– Я знаю. – Том сел на стул.
– Он очень старался. Использовал много энергии гуанкси.
Том вспомнил термин, которым они пользовались когда-то во время вечерних бесед в пустой спальне Школы для неимущих. Долги чести…
Чжао-цзи сменил позу, и снова Том уловил синий блеск на внутренней стороне запястья.
– Интересно, – Том откинулся на стуле, небрежно скрестив ноги, – как поживает Кривил Дилвенней?
Тело заключено в синюю жидкость, и педипальпа арахнаргоса растет сквозь него…
На лице Чжао-цзи мелькнула улыбка.
– Ты стал с годами хитрым, Том. Я давно не слышал о Кривиле… Зато я знаю, что случилось с Петио.
– И что же случилось с Петио, мой друг?
– Он работал на нас… до тех пор, пока не забыл о своих обязанностях.
Внутри у Тома все напряглось.
– Я вижу, ты тоже многого достиг за это время.
– Теперь у нас есть возможность поработать вместе. – Чжао-цзи позволил себе коротко усмехнуться.
– Кто додумался до этого?
– Тут-то и заключен парадокс! – На этот раз Чжао-цзи позволил себе улыбку. – Мы, ты и я, сами по себе можем достичь очень многого, но ни ты, ни я не имеем в наших организациях поддержки. И тем не менее, несмотря на это, мы можем оказывать на их деятельность сильное влияние.
«Что он имеет в виду? – подумал Том. – Что я мог бы помочь ему добиться его целей?.. Нет, за этим явно кроется нечто большее».
– Я полагаю, что ты знаешь наши традиции, – продолжал Чжао-цзи. – Временами, когда возникает необходимость, нужно начинать военные действия – или что-то похожее на войну, в которой будут заняты все.
– Если поражение не очевидно…
– Или если шанс выиграть высок…
Том кивнул:
– Ты думаешь, должно случиться что-то важное?
– А тебе так не кажется?
Воцарилось молчание.
Парадокс жалобно мяукнул в своей клетке. Чжао-цзи щелкнул пальцами, и тут же появились двое юношей с тяжелыми взглядами.
– Вынесите Парадокса. Дайте ему рыбы и сливок.
Юноши покинули комнату, клетка с котом плыла по воздуху между ними.
Том дождался, когда они вышли, и сказал:
– Ты не воспользуешься случаем, чтобы дать коту побегать?
Это был не просто вопрос.
– Не здесь… Дома у него много места для прогулок.
Том неопределенно хмыкнул.
– Нельзя сказать, что сейчас он много двигается, – добавил Чжао-цзи. – Стал совсем ленивым… Не то, что ты, насколько я слышал.
– Возможно. – Том выпрямился. – Итак, какими аргументами я смогу убедить руководство «Лудус Витэ» в том, что ваши люди будут играть важную роль в будущих событиях.
– Информацией.
Снова наступила пауза. Чжао-цзи ждал, что старый приятель спросит: «Какой информацией?»
Но Том молчал, поэтому Чжао-цзи кивнул, осторожно поправил свой манжет и сказал:
– Мы знаем, откуда берутся Оракулы.
– Души меня!
Женщина прыгнула вперед, стремительно вытянула руки и обхватила шею маленького мужчины.
– Вот-вот, именно так. – Коротышка захватил руки женщины и быстро повернулся вокруг собственной оси.
Мгновение, и шея его была свободна.
– А теперь локоть. – Он вновь повернулся к ней лицом.
– Ловко, Тармлин! – не удержалась от восхищения женщина.
«В схватке подобная ловкость убила бы тебя, Тармлин», – подумал Том.
Они находились в большой комнате, отделанной белым мрамором. Прилегающие к ней коридоры охранялись людьми Чжао-цзи. Коротышка и его соперница были членами организации «Лудус Витэ».
– Мне тоже нравится этот прием, – сказал коротышка Тармлин, наклоняясь вперед, чтобы поставить сложный блок с помощью локтя.
Техника была взята из традиционной борьбы, но выполнена небрежно, и в результате смысл этого приема был искажен.
– Вас интересует это? – Женщина вопросительно смотрела на Тома.
Том глянул на мерцающие мягким светом мембраны дверей. Никто пока в комнату не входил. Их было здесь всего трое, тех, кто пришел на собрание пораньше.
– Можно и так сказать. – Он добродушно засмеялся. – Только в реальной схватке подобных приемов не применяют. Хватают вот так! – Том показал. – И тогда ваше положение окажется неустойчивым. – Он потянул на себя. – Я тяну вас, чтобы вы упали, стукнувшись головой.
– Когда я училась в школе, – женщина выглядела обиженной, – один из мальчиков, игрок в лайтбол, схватил меня так…
Том посмотрел на нее, но продолжения не последовало.
– А теперь хватайте меня вы, – сказал Том коротышке.
Тармлин с удовольствием выполнил его просьбу.
– В этот момент просто ударьте его, – сказал Том женщине. – Ударьте, как только почувствуете его хватку, быстро и сильно. И постарайтесь сделать это как можно проще.
– О Господи! – Маленький человечек поскреб голову. – Я рад, что мне никогда не приходилось бороться в тесном контакте. Обхваты за шею явно не работают.
«Ты до сих пор не понял, с кем имеешь дело», – подумал Том.
– Ошибаетесь! Еще как работают! – Он хлопнул ладонью по спине коротышки, крутанул, быстро сомкнул вокруг его горла руку, зацепившись большим пальцем за воротник. – Если я нажму сюда, – Том усилил хватку: его лучевая кость находилась прямо против сонной артерии Тармлина, – вы умрете. Если сделать это правильно, то удушение будет мгновенным. А можно и по-другому, – Том подбил левое колено коротышки и осторожно опустил его на пол, – вы опрокидываете соперника вниз и ставите колено на горло.
Когда Том отпустил маленького человечка, тот сделал шаг назад и поклонился.
– Вы не могли бы снова показать нам эти приемы, милорд?
А потом они принялись вспоминать некоторые мифы из земной истории восточных боевых искусств. Том в основном молчал и не пытался разрушать их ошибочные представления.
– Представьте себе, – говорил Тармлин, – жители Окинавы разбили завоевателей, хотя у них были только деревянные щиты и собственные кулаки. Они действовали рука к руке…
«Вот еще один пример глупых россказней, которые создали плохую репутацию восточным боевым искусствам», – подумал Том.
Реальная история была много сложнее и трагичнее.
На Филиппинах Магеллан был убит местными жителями, использовавшими вид боевого искусства, известный только там. Однако к тому времени, когда этот вид стал известен повсюду в мире, его назвали «эскрима», и вся терминология существовала уже на языке завоевателей.
На жителей Окинавы, создателей каратэ, нападали много раз.
Храм Шаолинь был разрушен солдатами.
Бразильские рабы создали вид борьбы капоэйра, смертельный для противников, когда его применяют мастера, – но рабы так и остались в цепях.
Большинство мифических историй возникло в Золотой век: человек, живший до создания нанотехники, поневоле был воином. Рассказы о сражениях третьего тысячелетия больше походили на правду, но зато истории, относящиеся к более раннему времени, о неиспорченных и близких к природе людях, дольше сохраняли свою мифическую власть над умами людей.
«Все это понятно и психологически оправданно, – подумал Том. – И все-таки мы победим, пользуясь другими способами. Не рука к руке… Должен быть другой, более лучший путь».
У человека было бледное лицо, загнутый крючковатый нос и седые волосы. По такому лицу трудно что-либо сказать. Возможно, волосы поседели раньше времени, а лицо побледнело от болезни?
– Виконт Вилкарзье. – Он поклонился Тому.
– Лорд Коркориган. – Поклон Тома имел оттенок неискренности, в нем чувствовалась насмешка над столь формальными светскими церемониями при данных обстоятельствах. – Я прибыл из владений леди Даринии, из сектора Гелметри. – Том вдруг перешел на язык лакшиш: – Вы не из Билкраницы?
– Вы очень проницательны, дружище, – усмехнулся Вилкарзье. – Почему бы вам не пойти со мной?
Он прошел мимо борцов, даже не взглянув на них, но Том попрощался с ними.
– Мы продолжим тренировку, – сказал Тармлин с усмешкой.
Вилкарзье и Том вышли через круглую, издавшую звон мембрану и двинулись вдоль короткого белого коридора с округлыми стенами. Том вдруг почувствовал легкое покалывание – по-видимому, работали сканеры, – затем перед ними растаял золотистый диск двери, и он последовал за Вилкарзье внутрь.
Это был зал искривленных пространств, реальных и созданных с помощью голограмм. В центре зала находилась небольшая площадка, где царил геометрический разум, там стоял квадратный стол для конференций и дюжина левит-стульев.
Чжао-цзи уже сидел за столом, задумчиво поглаживая усы. Два чернокожих, незнакомых Тому человека сидели напротив Чжао-цзи.
– Извините за опоздание!
– Извиняем! – Женский голос прозвучал слева от Тома.
Он повернулся.
У женщины было бледное, все в веснушках, лицо и один зрячий глаз; второй глаз был красив, зелено-голубого цвета, но зрачка в нем не было. Ее каштановые волосы показались Тому еще пышнее, чем он помнил по своим прежним встречам с нею.
– Арланна?!
– Здравствуй, Том!
Она была первой из его старых знакомых, встреченных им в статусе лорда, кто назвал его по имени, не задумываясь.
– Вот это да, Арланна! Давно ли ты стала членом этой организации?
– Наверное, еще до тебя. – Она усмехнулась. – Как твои владения, какова статистика?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Думаю, все прекрасно.
– Гм… Должно быть, трудно управлять всеми этими владениями и следить за всеми делами.
– У меня есть Жак, он помогает мне.
– Ну хорошо! – Она засмеялась. – Наверное, ты получишь выгоду от всего этого.
– Возможно.
Том заметил краем глаза, что Вилкарзье внимательно наблюдает за ними. Надо бы узнать об этом человеке побольше…
– Ты очень рискуешь, Том. – Арланна нахмурилась.
Теперь вокруг стола сидели уже все. Двенадцать человек представляли руководство организации «Лудус Витэ» или были высшими представителями других обществ. Только Том и Арланна присутствовали на собрании в качестве консультантов по стратегии, никого не имея под своим управлением.
– Не только он рискует, – сказал Вилкарзье. – Повернуться к Стронциевым Драконам слепым глазом – еще полбеды…
Арланна вся напряглась, но Вилкарзье даже не заметил этого.
– …но это гораздо рискованнее в отношении лорда, – закончил он.
«Тогда зачем же вы здесь?» – удивился про себя Том.
Вилкарзье замолк, а затем обратился прямо к Тому, будто догадавшись, о чем тот думает:
– У меня, как и у вас, есть личные причины.
– Леди и джентльмены, я думаю, что пора начинать, – сказал Чжао-цзи.
Над столом появился сфероид жемчужного света, имеющий форму капли, растянулся между двумя горизонтальными точками.
Он был почти идентичен той модели, которую Том представлял год назад Презентационному Комитету Созыва.
– Я знаю, – Чжао-цзи увеличил голограмму, – что космологические вопросы не входят в повестку нашего собрания.
Он сделал паузу. Люди, сидевшие вокруг стола, вежливо рассмеялись.
– Но мы должны, – продолжал Чжао-цзи, – установить… как бы это назвать?.. концептуальную основу.
Том наблюдал за присутствующими: все их внимание было сосредоточено на голограмме.
– Эта точка обозначает Большой Взрыв.
Точка, о которой рассказывал Чжао-цзи, вспыхивала красным цветом.
– Другая крайняя точка – это Конечный Коллапс. Все сосредоточенно слушали.
– Предположим, что видимая Вселенная представляет собой плоский диск, а не какой-либо твердый объем: мы замечаем, что диск расширяется со временем, начинаясь с этой точки – точки Большого Взрыва – и достигая максимального размера здесь.
Красная окружность, опоясывавшая сфероид в вертикальной плоскости, исчезла.
– Затем Вселенная неизбежно уменьшается в размерах, и наступает время Конечного Коллапса, но по прошествии времени все повторяется. Это было известно тысячи лет назад.
Вилкарзье нетерпеливо кивал головой; другие продолжали спокойно и внимательно слушать. Том ожидал, что скоро им это наскучит.
– Как сказал бы Том, – Чжао-цзи кивнул в его сторону, – это явление можно представить так, как будто посередине встречаются две мощные взрывные волны.
Самому Тому было не до скуки. Создавалось такое впечатление, что Чжао-цзи знал содержание доклада Презентационному Комитету. Хотел ли он намеренно показать Тому, насколько глубоко проникли связи Стронциевых Драконов внутрь общества дворян?
«Планы внутри планов, мой друг?» – подумал Том.
– Итак, самое интересное, – продолжал Чжао-цзи, – это середина. В реальной Вселенной срединная точка – это тот момент, когда Вселенная расширяется до максимального размера. Но каким именно образом время поворачивает вспять?
Том внезапно насторожился. В этом было что-то новое.
– Может быть, – сказал Чжао-цзи, – время изменяется каким-то образом в один и тот же момент во всей Вселенной?
У Тома забегали мурашки по коже.
Что известно этой банде?
Чжао-цзи указал на голограмму – у него на запястье снова появилось синее сияние, – на ней высветился центральный вертикальный срез.
– Или существуют области зародышевых точек, из которых поворот вспять распространяется с большой скоростью…
Арланна прочистила горло:
– Сэр! Это произойдет только через триллионы лет, не правда ли?
– Да, конечно. – Чжао-цзи стер голограмму. – О чем я действительно хотел бы поговорить, – он машинально пригладил усы, – так это об Оракулах.
Он снова вызвал голографическое изображение.
Возник голубой узор: сверхъестественный огонь, распространяющийся в противоположных направлениях во времени. В неотубулиновых микроструктурах квантовые волноводы пульсировали вокруг бихронических линз…
У метавекторов можно было проследить появление свойств нейронов – сознания, распределенного по времени в виде пятен света, имеющих случайную последовательность. Это была искаженная нейрональная сеть мозга Оракула.
В комнате надолго воцарилась тишина. Члены общества «Лудус Витэ», сидящие вокруг стола, внимательно следили за аналитическими цифрами.
– Многого мы еще не понимаем, – прервал наконец молчание Чжао-цзи. – Мозг Оракула включает в себя фрактальное время, даже содержит каскадные эффекты.
Голограмма исчезла из виду.
– Не сделать ли нам перерыв?
– Откуда вы все это узнали? – спросил один из участников совещания, когда вновь собрались.
Чжао-цзи в ответ только головой покачал. Но Том мог догадаться, по крайней мере, отчасти.
Сияющая голубая жидкость, вещество, в которое был погружен Кривил.
Том помнил вспышки сапфирового света на внутренней стороне запястья Чжао-цзи.
«Это часть процесса, – подумал он, – и Стронциевые Драконы каким-то образом знают об этом.
– Что это может дать? – Вилкарзье посмотрел на Тома. – Вы уже знаете, как справиться с Оракулом?
– Как с одним Оракулом – да.
Арланна тоже смотрела на Тома своим одним глазом.
«Знает ли она, что именно я убил брата Кордувена?» – подумал Том.
– Мы должны двигаться дальше, – сказал Чжао-цзи, будто речь шла о прогулке, – двигаться против них всех одновременно. Мы – Стронциевые Драконы и наши… э-э-э… союзники способны предоставить подробную информацию об их месте нахождения.
«Правда?» – удивился Том.
И обнаружил, что внимание всей группы опять сосредоточено не на Чжао-цзи, а на нем самом. Он почувствовал себя немного не в своей тарелке, и ему показалось, что он плохо подготовился к собранию.
Однако он тут же все понял. Они много лет планировали процесс сопротивления установившемуся порядку, создавали разветвленные подпольные организации, но никто из них еще не добивался таких успехов, как он…
«Ты сделал то, о чем они мечтали», – сказал он себе.
И все встало на свои места.
– Многие Оракулы, – сказал он, – вряд ли способны находиться в нормальном потоке времени. Они проводят всю свою жизнь, пассивно наблюдая за отдельными событиями, которые они выдают за истинные предсказания. С другой стороны, они стремятся к тому, чтобы иметь все большую поддержку…
– Вы… э-э-э… можете создать фальшивое будущее для них? – сказала Арланна. – Верно?
Том улыбнулся:
– Да, верно. С момента изменения вся их память о будущем будет фальшивой. Поэтому нам вовсе не обязательно убивать их. Мы можем, – Том заметил, как многие нахмурились, но продолжал, подчеркивая каждое слово: – Мы можем быть более гуманными.
Отец, серая пустая оболочка…
– Гуманными?! – потрясенно воскликнула женщина с продолговатым лицом.
– Да, у нас есть выбор. – Том глубоко вздохнул. – Это все, что я хотел сказать.
«А ведь, похоже, не только я пострадал от Оракулов», – подумал он удивленно.
– Эти более пассивные Оракулы… – сказал Чжао-цзи примиряющим тоном. – Нам надо всего лишь взять под контроль то, что они видят, правильно?
Том улыбнулся:
– Абсолютно!
– Всего лишь взять под контроль? – Вилкарзье покачал головой, но тоже улыбнулся. – Вероятно, это включает в себя похищение детей, захват Оракулов, введение им лекарственных веществ, уточнение прежних условий их существования. Вы не сказали, что это будет легко. И я думаю, что будет очень трудно.
– Мы используем, – осторожно сказал Том, – метод, который я применил против Оракула д’Оврезона.
В зале наступила мертвая тишина. А Том впервые ощутил себя как дома, увидел понимание на их лицах: «Этот человек убил Оракула».
– Фиктивное будущее, продолжавшееся многие годы… – сказал чернокожий круглолицый мужчина. – Как это может быть?
Все за столом закивали.
– Их сомнения справедливы, Том. – Чжао-цзи наклонился вперед. – Даже фемтотехника не может наделить тебя процессором такого рода и такой мощности.
«Не это ли причина того, что ты хочешь помочь нам? – подумал Том. – Для того чтобы выведать секреты?»
Но теперь нужно было либо раскрыть все карты, либо свернуть голову всему намечающемуся предприятию.
«Ну и прекрасно», – подумал Том.
– Оборудование, которое я использовал, неисправно, – сказал он. – И нам потребуются немалые ресурсы для того, чтобы произвести ремонт и размножить его.
– Но это ничего не объясняет, – возразил Чжао-цзи. Том медленно засунул руку под рубашку и извлек жеребенка. Ему показалось, что воздух вокруг стал твердым.
Движение руки, и талисман распался на две половинки.
– Оболочка, – Том зажал кристалл-ретранслятор между большим и указательным пальцами, – является нуль-гелем. Кристалл я получил от… Пилота.
Они ошеломленно уставились на него. В душе Тома все дрожало от напряжения: он раскрывал секрет, о котором до сих пор не знал никто.
– В мю-пространстве, – добавил он, – мы можем моделировать все, что захотим.
«Вот и свершилось, – подумал он. – О Господи! Правильно ли я поступаю?»
Первой в себя пришла Арланна:
– Как скоро мы сможем воспользоваться этим? «По крайней мере, хоть один человек поверил мне», – подумал Том.
– Два года, – сказал он, – и мы будем готовы ко всему.
Прошло десять дней.
Десять долгих дней с того дня, когда на терминал пришли новости о положении Дарта. Неделя ушла на трансформацию. В течение первых пяти дней Карин продолжала тренироваться на визуальном имитаторе, но к концу у нее сильно устали глаза: изображения расплывались. Когда тренировки стали невозможны, она закрылась в комнате, чтобы дать себе возможность погрузиться в медитацию и дождаться окончания процесса. И старалась не думать о невинном эмбрионе, растущем у нее в утробе.
На седьмой день они удалили ей глаза.
Имплантировали на их место серебряные глазницы, но вне мю-пространства они были бесполезны. А пока что она должна была ждать, когда заживут раны.
Даже применение лекарственных наноцитов помогло ей только на восьмой вечер – в течение этого времени Карин пришлось собрать всю силу воли, чтобы не тереть руками металлические имплантанты, – когда наконец серебряные глазницы были готовы для интерфейса.
Ее отвели в темную комнату – она чувствовала только прохладный воздух с легким запахом можжевельника, – сказали, что окружающая ее темнота – это настоящая ночь, а не бесконечный мрак, и велели ждать ТТС.
Потом был легкий ветерок, трепавший ее волосы, и приветственные восклицания стартового персонала.
Чьи-то руки помогли ей занять подъемное кресло. Потом она взмыла в воздух, не чувствуя никакого головокружения; потом кресло медленно опустило ее через дорсал-люк внутрь корабля.
Перед ее мысленным взором корабль выглядел как серебристая птица с треугольными крыльями, готовая взлететь в любую минуту.
Человеческие руки и манипуляторы роботов помогли ей устроиться на пилотском кресле. Раздалось приглушенное жужжание, затем она услышала щелчок, похожий на разряд при подключении широкополосной шины, в том месте, где должны были быть ее глаза.
И тут же возник жидкий туман математического пространства, неясные тени геометрических фигур шевельнулись на периферии нового зрения.
– Я готова, – сказала она.
Однако подготовка заняла еще два дня.
Еще два дня бездеятельности в корабле, не имея шанса на уединение даже в те моменты, когда приходилось пользоваться подключенными к ней трубками для продуктов выделения. Два дня ожидания, пока диагносты и специалисты отследят за ее реакциями во время приступов мигрени, сменяющихся наведенными галлюцинациями спирального фазового пространства.
Наконец кто-то тронул ее за плечо:
– Вы готовы к полету, м’дам.
Яркие языки пламени стекали по обшивке корабля.
Сэнсей стоял на краю взлетной полосы, молясь усерднее, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь, подчиненную самодисциплине и поклонению Богу.
Анна-Мари держала его за руку. Незрячие глаза ее смотрели сквозь обшивку корабля, а на лице было написано восхищение.
– Системы контроля в порядке, – сказал лейтенант, когда прозрачный защитный экран возник перед ними. – Сейчас будет старт.
Загрохотали двигатели, серебристый корабль задрожал. Тормоза разблокировались, и он помчался вдоль взлетной полосы, задрал нос и прыгнул в воздух, набирая скорость, все ввысь и ввысь, в чистое ярко-синее небо.
Они смотрели на дисплеи, где вычерчивалась траектория полета. Невероятно быстро корабль поднялся над лиловой границей атмосферы и ворвался в черноту межпланетного пространства.
Некоторое время он, как мираж, то появлялся, то исчезал, пока не сжался до почти неразличимой серебристой точки. И наконец, совсем исчез.
Весь период тренировок она устанавливала предельные углы внедрения. В мю-пространстве корабль должен был превратиться в проекцию, в тень того объема, который объект занимает в реальном пространстве, и эта проекция должна быть защищена вероятностной мембраной от хаотических эффектов фрактального времени.
Теперь все приходилось делать по-настоящему.
Игнорируя требования безопасности, Карин выставила параметры на максимум. По отношению к кораблю Дарта корабль Карин превратился в крошечную точку, серебристое насекомое, спешащее сквозь золотой вакуум.
Она свела к минимуму длительность полета – с точки зрения Дарта. Субъективно же ее путешествие было парадоксально долгим.
Оно длилось тридцать три недели.
Манипуляторы роботов сопротивлялись ее рукам и ногам, электростимуляция разминала ее мышцы, приборы позволяли ей следить за эмбрионом в утробе.
Если бы на борту корабля были обычные пассажиры, их следовало бы погрузить в анабиоз: никто, даже защищенный вероятностной мембраной корабля, не смог бы вынести модификацию мозга мю-пространством. Но ее ребенок не был в анабиозе…
Алый сигнал вспыхнул в ее незрительном поле восприятия, так как включились сенсоры, реагирующие на близость цели.
Место назначения было достигнуто.
В терминах, присущих обычному зрению, его корабль можно было бы назвать бронзовым.
– Отзовись, Дарт! Отзовись!
Она выбрала именно этот оттенок в качестве одного из множества калибровочных точек цветоимитации.
– Дарт, ну пожалуйста!
Его корабль выглядел вовсе не так, как она себе его представляла. Не гордая крылатая птица – пятно, пронзенное разветвляющимися красными и лиловыми щупальцами, свет от которых проникал даже сквозь вероятностную мембрану. В точках проникновения сквозь обшивку щупальца просто горели.
– Карин? Неужели это ты, детка?
– Вижу. – Том улыбался, слушая, как мурлычет Парадокс: словно в его горле работал, не переставая, какой-то моторчик.
«А ведь мы не просто старые друзья, – спохватился Том. Он вынул руку из клетки, и решетка тут же закрылась. – У нас переговоры, и мы только приступили к ним».
– В последний раз, когда мы предполагали встретиться, я немного задержался.
Чжао-цзи скользнул взглядом по левому плечу Тома:
– Мы слышали об этом. Петио… ты его помнишь?.. видел, что ты был схвачен. Насколько я помню, у него было что порассказать об Алгрине. – Чжао-цзи осторожно посмотрел на Тома, как будто боялся его обидеть. – Дядя Пинь старался использовать свое влияние, но после того, как леди подписала приговор…
– Я знаю. – Том сел на стул.
– Он очень старался. Использовал много энергии гуанкси.
Том вспомнил термин, которым они пользовались когда-то во время вечерних бесед в пустой спальне Школы для неимущих. Долги чести…
Чжао-цзи сменил позу, и снова Том уловил синий блеск на внутренней стороне запястья.
– Интересно, – Том откинулся на стуле, небрежно скрестив ноги, – как поживает Кривил Дилвенней?
Тело заключено в синюю жидкость, и педипальпа арахнаргоса растет сквозь него…
На лице Чжао-цзи мелькнула улыбка.
– Ты стал с годами хитрым, Том. Я давно не слышал о Кривиле… Зато я знаю, что случилось с Петио.
– И что же случилось с Петио, мой друг?
– Он работал на нас… до тех пор, пока не забыл о своих обязанностях.
Внутри у Тома все напряглось.
– Я вижу, ты тоже многого достиг за это время.
– Теперь у нас есть возможность поработать вместе. – Чжао-цзи позволил себе коротко усмехнуться.
– Кто додумался до этого?
– Тут-то и заключен парадокс! – На этот раз Чжао-цзи позволил себе улыбку. – Мы, ты и я, сами по себе можем достичь очень многого, но ни ты, ни я не имеем в наших организациях поддержки. И тем не менее, несмотря на это, мы можем оказывать на их деятельность сильное влияние.
«Что он имеет в виду? – подумал Том. – Что я мог бы помочь ему добиться его целей?.. Нет, за этим явно кроется нечто большее».
– Я полагаю, что ты знаешь наши традиции, – продолжал Чжао-цзи. – Временами, когда возникает необходимость, нужно начинать военные действия – или что-то похожее на войну, в которой будут заняты все.
– Если поражение не очевидно…
– Или если шанс выиграть высок…
Том кивнул:
– Ты думаешь, должно случиться что-то важное?
– А тебе так не кажется?
Воцарилось молчание.
Парадокс жалобно мяукнул в своей клетке. Чжао-цзи щелкнул пальцами, и тут же появились двое юношей с тяжелыми взглядами.
– Вынесите Парадокса. Дайте ему рыбы и сливок.
Юноши покинули комнату, клетка с котом плыла по воздуху между ними.
Том дождался, когда они вышли, и сказал:
– Ты не воспользуешься случаем, чтобы дать коту побегать?
Это был не просто вопрос.
– Не здесь… Дома у него много места для прогулок.
Том неопределенно хмыкнул.
– Нельзя сказать, что сейчас он много двигается, – добавил Чжао-цзи. – Стал совсем ленивым… Не то, что ты, насколько я слышал.
– Возможно. – Том выпрямился. – Итак, какими аргументами я смогу убедить руководство «Лудус Витэ» в том, что ваши люди будут играть важную роль в будущих событиях.
– Информацией.
Снова наступила пауза. Чжао-цзи ждал, что старый приятель спросит: «Какой информацией?»
Но Том молчал, поэтому Чжао-цзи кивнул, осторожно поправил свой манжет и сказал:
– Мы знаем, откуда берутся Оракулы.
Глава 51
Нулапейрон, 3414 год н.э.
– Души меня!
Женщина прыгнула вперед, стремительно вытянула руки и обхватила шею маленького мужчины.
– Вот-вот, именно так. – Коротышка захватил руки женщины и быстро повернулся вокруг собственной оси.
Мгновение, и шея его была свободна.
– А теперь локоть. – Он вновь повернулся к ней лицом.
– Ловко, Тармлин! – не удержалась от восхищения женщина.
«В схватке подобная ловкость убила бы тебя, Тармлин», – подумал Том.
Они находились в большой комнате, отделанной белым мрамором. Прилегающие к ней коридоры охранялись людьми Чжао-цзи. Коротышка и его соперница были членами организации «Лудус Витэ».
– Мне тоже нравится этот прием, – сказал коротышка Тармлин, наклоняясь вперед, чтобы поставить сложный блок с помощью локтя.
Техника была взята из традиционной борьбы, но выполнена небрежно, и в результате смысл этого приема был искажен.
– Вас интересует это? – Женщина вопросительно смотрела на Тома.
Том глянул на мерцающие мягким светом мембраны дверей. Никто пока в комнату не входил. Их было здесь всего трое, тех, кто пришел на собрание пораньше.
– Можно и так сказать. – Он добродушно засмеялся. – Только в реальной схватке подобных приемов не применяют. Хватают вот так! – Том показал. – И тогда ваше положение окажется неустойчивым. – Он потянул на себя. – Я тяну вас, чтобы вы упали, стукнувшись головой.
– Когда я училась в школе, – женщина выглядела обиженной, – один из мальчиков, игрок в лайтбол, схватил меня так…
Том посмотрел на нее, но продолжения не последовало.
– А теперь хватайте меня вы, – сказал Том коротышке.
Тармлин с удовольствием выполнил его просьбу.
– В этот момент просто ударьте его, – сказал Том женщине. – Ударьте, как только почувствуете его хватку, быстро и сильно. И постарайтесь сделать это как можно проще.
– О Господи! – Маленький человечек поскреб голову. – Я рад, что мне никогда не приходилось бороться в тесном контакте. Обхваты за шею явно не работают.
«Ты до сих пор не понял, с кем имеешь дело», – подумал Том.
– Ошибаетесь! Еще как работают! – Он хлопнул ладонью по спине коротышки, крутанул, быстро сомкнул вокруг его горла руку, зацепившись большим пальцем за воротник. – Если я нажму сюда, – Том усилил хватку: его лучевая кость находилась прямо против сонной артерии Тармлина, – вы умрете. Если сделать это правильно, то удушение будет мгновенным. А можно и по-другому, – Том подбил левое колено коротышки и осторожно опустил его на пол, – вы опрокидываете соперника вниз и ставите колено на горло.
Когда Том отпустил маленького человечка, тот сделал шаг назад и поклонился.
– Вы не могли бы снова показать нам эти приемы, милорд?
* * *
А потом они принялись вспоминать некоторые мифы из земной истории восточных боевых искусств. Том в основном молчал и не пытался разрушать их ошибочные представления.
– Представьте себе, – говорил Тармлин, – жители Окинавы разбили завоевателей, хотя у них были только деревянные щиты и собственные кулаки. Они действовали рука к руке…
«Вот еще один пример глупых россказней, которые создали плохую репутацию восточным боевым искусствам», – подумал Том.
Реальная история была много сложнее и трагичнее.
На Филиппинах Магеллан был убит местными жителями, использовавшими вид боевого искусства, известный только там. Однако к тому времени, когда этот вид стал известен повсюду в мире, его назвали «эскрима», и вся терминология существовала уже на языке завоевателей.
На жителей Окинавы, создателей каратэ, нападали много раз.
Храм Шаолинь был разрушен солдатами.
Бразильские рабы создали вид борьбы капоэйра, смертельный для противников, когда его применяют мастера, – но рабы так и остались в цепях.
Большинство мифических историй возникло в Золотой век: человек, живший до создания нанотехники, поневоле был воином. Рассказы о сражениях третьего тысячелетия больше походили на правду, но зато истории, относящиеся к более раннему времени, о неиспорченных и близких к природе людях, дольше сохраняли свою мифическую власть над умами людей.
«Все это понятно и психологически оправданно, – подумал Том. – И все-таки мы победим, пользуясь другими способами. Не рука к руке… Должен быть другой, более лучший путь».
* * *
У человека было бледное лицо, загнутый крючковатый нос и седые волосы. По такому лицу трудно что-либо сказать. Возможно, волосы поседели раньше времени, а лицо побледнело от болезни?
– Виконт Вилкарзье. – Он поклонился Тому.
– Лорд Коркориган. – Поклон Тома имел оттенок неискренности, в нем чувствовалась насмешка над столь формальными светскими церемониями при данных обстоятельствах. – Я прибыл из владений леди Даринии, из сектора Гелметри. – Том вдруг перешел на язык лакшиш: – Вы не из Билкраницы?
– Вы очень проницательны, дружище, – усмехнулся Вилкарзье. – Почему бы вам не пойти со мной?
Он прошел мимо борцов, даже не взглянув на них, но Том попрощался с ними.
– Мы продолжим тренировку, – сказал Тармлин с усмешкой.
Вилкарзье и Том вышли через круглую, издавшую звон мембрану и двинулись вдоль короткого белого коридора с округлыми стенами. Том вдруг почувствовал легкое покалывание – по-видимому, работали сканеры, – затем перед ними растаял золотистый диск двери, и он последовал за Вилкарзье внутрь.
Это был зал искривленных пространств, реальных и созданных с помощью голограмм. В центре зала находилась небольшая площадка, где царил геометрический разум, там стоял квадратный стол для конференций и дюжина левит-стульев.
Чжао-цзи уже сидел за столом, задумчиво поглаживая усы. Два чернокожих, незнакомых Тому человека сидели напротив Чжао-цзи.
– Извините за опоздание!
– Извиняем! – Женский голос прозвучал слева от Тома.
Он повернулся.
У женщины было бледное, все в веснушках, лицо и один зрячий глаз; второй глаз был красив, зелено-голубого цвета, но зрачка в нем не было. Ее каштановые волосы показались Тому еще пышнее, чем он помнил по своим прежним встречам с нею.
– Арланна?!
– Здравствуй, Том!
Она была первой из его старых знакомых, встреченных им в статусе лорда, кто назвал его по имени, не задумываясь.
– Вот это да, Арланна! Давно ли ты стала членом этой организации?
– Наверное, еще до тебя. – Она усмехнулась. – Как твои владения, какова статистика?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Думаю, все прекрасно.
– Гм… Должно быть, трудно управлять всеми этими владениями и следить за всеми делами.
– У меня есть Жак, он помогает мне.
– Ну хорошо! – Она засмеялась. – Наверное, ты получишь выгоду от всего этого.
– Возможно.
Том заметил краем глаза, что Вилкарзье внимательно наблюдает за ними. Надо бы узнать об этом человеке побольше…
– Ты очень рискуешь, Том. – Арланна нахмурилась.
Теперь вокруг стола сидели уже все. Двенадцать человек представляли руководство организации «Лудус Витэ» или были высшими представителями других обществ. Только Том и Арланна присутствовали на собрании в качестве консультантов по стратегии, никого не имея под своим управлением.
– Не только он рискует, – сказал Вилкарзье. – Повернуться к Стронциевым Драконам слепым глазом – еще полбеды…
Арланна вся напряглась, но Вилкарзье даже не заметил этого.
– …но это гораздо рискованнее в отношении лорда, – закончил он.
«Тогда зачем же вы здесь?» – удивился про себя Том.
Вилкарзье замолк, а затем обратился прямо к Тому, будто догадавшись, о чем тот думает:
– У меня, как и у вас, есть личные причины.
– Леди и джентльмены, я думаю, что пора начинать, – сказал Чжао-цзи.
Над столом появился сфероид жемчужного света, имеющий форму капли, растянулся между двумя горизонтальными точками.
Он был почти идентичен той модели, которую Том представлял год назад Презентационному Комитету Созыва.
– Я знаю, – Чжао-цзи увеличил голограмму, – что космологические вопросы не входят в повестку нашего собрания.
Он сделал паузу. Люди, сидевшие вокруг стола, вежливо рассмеялись.
– Но мы должны, – продолжал Чжао-цзи, – установить… как бы это назвать?.. концептуальную основу.
Том наблюдал за присутствующими: все их внимание было сосредоточено на голограмме.
– Эта точка обозначает Большой Взрыв.
Точка, о которой рассказывал Чжао-цзи, вспыхивала красным цветом.
– Другая крайняя точка – это Конечный Коллапс. Все сосредоточенно слушали.
– Предположим, что видимая Вселенная представляет собой плоский диск, а не какой-либо твердый объем: мы замечаем, что диск расширяется со временем, начинаясь с этой точки – точки Большого Взрыва – и достигая максимального размера здесь.
Красная окружность, опоясывавшая сфероид в вертикальной плоскости, исчезла.
– Затем Вселенная неизбежно уменьшается в размерах, и наступает время Конечного Коллапса, но по прошествии времени все повторяется. Это было известно тысячи лет назад.
Вилкарзье нетерпеливо кивал головой; другие продолжали спокойно и внимательно слушать. Том ожидал, что скоро им это наскучит.
– Как сказал бы Том, – Чжао-цзи кивнул в его сторону, – это явление можно представить так, как будто посередине встречаются две мощные взрывные волны.
Самому Тому было не до скуки. Создавалось такое впечатление, что Чжао-цзи знал содержание доклада Презентационному Комитету. Хотел ли он намеренно показать Тому, насколько глубоко проникли связи Стронциевых Драконов внутрь общества дворян?
«Планы внутри планов, мой друг?» – подумал Том.
– Итак, самое интересное, – продолжал Чжао-цзи, – это середина. В реальной Вселенной срединная точка – это тот момент, когда Вселенная расширяется до максимального размера. Но каким именно образом время поворачивает вспять?
Том внезапно насторожился. В этом было что-то новое.
– Может быть, – сказал Чжао-цзи, – время изменяется каким-то образом в один и тот же момент во всей Вселенной?
У Тома забегали мурашки по коже.
Что известно этой банде?
Чжао-цзи указал на голограмму – у него на запястье снова появилось синее сияние, – на ней высветился центральный вертикальный срез.
– Или существуют области зародышевых точек, из которых поворот вспять распространяется с большой скоростью…
Арланна прочистила горло:
– Сэр! Это произойдет только через триллионы лет, не правда ли?
– Да, конечно. – Чжао-цзи стер голограмму. – О чем я действительно хотел бы поговорить, – он машинально пригладил усы, – так это об Оракулах.
Он снова вызвал голографическое изображение.
Возник голубой узор: сверхъестественный огонь, распространяющийся в противоположных направлениях во времени. В неотубулиновых микроструктурах квантовые волноводы пульсировали вокруг бихронических линз…
У метавекторов можно было проследить появление свойств нейронов – сознания, распределенного по времени в виде пятен света, имеющих случайную последовательность. Это была искаженная нейрональная сеть мозга Оракула.
В комнате надолго воцарилась тишина. Члены общества «Лудус Витэ», сидящие вокруг стола, внимательно следили за аналитическими цифрами.
– Многого мы еще не понимаем, – прервал наконец молчание Чжао-цзи. – Мозг Оракула включает в себя фрактальное время, даже содержит каскадные эффекты.
Голограмма исчезла из виду.
– Не сделать ли нам перерыв?
* * *
– Откуда вы все это узнали? – спросил один из участников совещания, когда вновь собрались.
Чжао-цзи в ответ только головой покачал. Но Том мог догадаться, по крайней мере, отчасти.
Сияющая голубая жидкость, вещество, в которое был погружен Кривил.
Том помнил вспышки сапфирового света на внутренней стороне запястья Чжао-цзи.
«Это часть процесса, – подумал он, – и Стронциевые Драконы каким-то образом знают об этом.
– Что это может дать? – Вилкарзье посмотрел на Тома. – Вы уже знаете, как справиться с Оракулом?
– Как с одним Оракулом – да.
Арланна тоже смотрела на Тома своим одним глазом.
«Знает ли она, что именно я убил брата Кордувена?» – подумал Том.
– Мы должны двигаться дальше, – сказал Чжао-цзи, будто речь шла о прогулке, – двигаться против них всех одновременно. Мы – Стронциевые Драконы и наши… э-э-э… союзники способны предоставить подробную информацию об их месте нахождения.
«Правда?» – удивился Том.
И обнаружил, что внимание всей группы опять сосредоточено не на Чжао-цзи, а на нем самом. Он почувствовал себя немного не в своей тарелке, и ему показалось, что он плохо подготовился к собранию.
Однако он тут же все понял. Они много лет планировали процесс сопротивления установившемуся порядку, создавали разветвленные подпольные организации, но никто из них еще не добивался таких успехов, как он…
«Ты сделал то, о чем они мечтали», – сказал он себе.
И все встало на свои места.
– Многие Оракулы, – сказал он, – вряд ли способны находиться в нормальном потоке времени. Они проводят всю свою жизнь, пассивно наблюдая за отдельными событиями, которые они выдают за истинные предсказания. С другой стороны, они стремятся к тому, чтобы иметь все большую поддержку…
– Вы… э-э-э… можете создать фальшивое будущее для них? – сказала Арланна. – Верно?
Том улыбнулся:
– Да, верно. С момента изменения вся их память о будущем будет фальшивой. Поэтому нам вовсе не обязательно убивать их. Мы можем, – Том заметил, как многие нахмурились, но продолжал, подчеркивая каждое слово: – Мы можем быть более гуманными.
Отец, серая пустая оболочка…
– Гуманными?! – потрясенно воскликнула женщина с продолговатым лицом.
– Да, у нас есть выбор. – Том глубоко вздохнул. – Это все, что я хотел сказать.
«А ведь, похоже, не только я пострадал от Оракулов», – подумал он удивленно.
– Эти более пассивные Оракулы… – сказал Чжао-цзи примиряющим тоном. – Нам надо всего лишь взять под контроль то, что они видят, правильно?
Том улыбнулся:
– Абсолютно!
– Всего лишь взять под контроль? – Вилкарзье покачал головой, но тоже улыбнулся. – Вероятно, это включает в себя похищение детей, захват Оракулов, введение им лекарственных веществ, уточнение прежних условий их существования. Вы не сказали, что это будет легко. И я думаю, что будет очень трудно.
– Мы используем, – осторожно сказал Том, – метод, который я применил против Оракула д’Оврезона.
В зале наступила мертвая тишина. А Том впервые ощутил себя как дома, увидел понимание на их лицах: «Этот человек убил Оракула».
– Фиктивное будущее, продолжавшееся многие годы… – сказал чернокожий круглолицый мужчина. – Как это может быть?
Все за столом закивали.
– Их сомнения справедливы, Том. – Чжао-цзи наклонился вперед. – Даже фемтотехника не может наделить тебя процессором такого рода и такой мощности.
«Не это ли причина того, что ты хочешь помочь нам? – подумал Том. – Для того чтобы выведать секреты?»
Но теперь нужно было либо раскрыть все карты, либо свернуть голову всему намечающемуся предприятию.
«Ну и прекрасно», – подумал Том.
– Оборудование, которое я использовал, неисправно, – сказал он. – И нам потребуются немалые ресурсы для того, чтобы произвести ремонт и размножить его.
– Но это ничего не объясняет, – возразил Чжао-цзи. Том медленно засунул руку под рубашку и извлек жеребенка. Ему показалось, что воздух вокруг стал твердым.
Движение руки, и талисман распался на две половинки.
– Оболочка, – Том зажал кристалл-ретранслятор между большим и указательным пальцами, – является нуль-гелем. Кристалл я получил от… Пилота.
Они ошеломленно уставились на него. В душе Тома все дрожало от напряжения: он раскрывал секрет, о котором до сих пор не знал никто.
– В мю-пространстве, – добавил он, – мы можем моделировать все, что захотим.
«Вот и свершилось, – подумал он. – О Господи! Правильно ли я поступаю?»
Первой в себя пришла Арланна:
– Как скоро мы сможем воспользоваться этим? «По крайней мере, хоть один человек поверил мне», – подумал Том.
– Два года, – сказал он, – и мы будем готовы ко всему.
Глава 52
Земля, 2125 год н.э.
Прошло десять дней.
Десять долгих дней с того дня, когда на терминал пришли новости о положении Дарта. Неделя ушла на трансформацию. В течение первых пяти дней Карин продолжала тренироваться на визуальном имитаторе, но к концу у нее сильно устали глаза: изображения расплывались. Когда тренировки стали невозможны, она закрылась в комнате, чтобы дать себе возможность погрузиться в медитацию и дождаться окончания процесса. И старалась не думать о невинном эмбрионе, растущем у нее в утробе.
На седьмой день они удалили ей глаза.
Имплантировали на их место серебряные глазницы, но вне мю-пространства они были бесполезны. А пока что она должна была ждать, когда заживут раны.
Даже применение лекарственных наноцитов помогло ей только на восьмой вечер – в течение этого времени Карин пришлось собрать всю силу воли, чтобы не тереть руками металлические имплантанты, – когда наконец серебряные глазницы были готовы для интерфейса.
Ее отвели в темную комнату – она чувствовала только прохладный воздух с легким запахом можжевельника, – сказали, что окружающая ее темнота – это настоящая ночь, а не бесконечный мрак, и велели ждать ТТС.
Потом был легкий ветерок, трепавший ее волосы, и приветственные восклицания стартового персонала.
Чьи-то руки помогли ей занять подъемное кресло. Потом она взмыла в воздух, не чувствуя никакого головокружения; потом кресло медленно опустило ее через дорсал-люк внутрь корабля.
Перед ее мысленным взором корабль выглядел как серебристая птица с треугольными крыльями, готовая взлететь в любую минуту.
Человеческие руки и манипуляторы роботов помогли ей устроиться на пилотском кресле. Раздалось приглушенное жужжание, затем она услышала щелчок, похожий на разряд при подключении широкополосной шины, в том месте, где должны были быть ее глаза.
И тут же возник жидкий туман математического пространства, неясные тени геометрических фигур шевельнулись на периферии нового зрения.
– Я готова, – сказала она.
* * *
Однако подготовка заняла еще два дня.
Еще два дня бездеятельности в корабле, не имея шанса на уединение даже в те моменты, когда приходилось пользоваться подключенными к ней трубками для продуктов выделения. Два дня ожидания, пока диагносты и специалисты отследят за ее реакциями во время приступов мигрени, сменяющихся наведенными галлюцинациями спирального фазового пространства.
Наконец кто-то тронул ее за плечо:
– Вы готовы к полету, м’дам.
* * *
Яркие языки пламени стекали по обшивке корабля.
Сэнсей стоял на краю взлетной полосы, молясь усерднее, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь, подчиненную самодисциплине и поклонению Богу.
Анна-Мари держала его за руку. Незрячие глаза ее смотрели сквозь обшивку корабля, а на лице было написано восхищение.
– Системы контроля в порядке, – сказал лейтенант, когда прозрачный защитный экран возник перед ними. – Сейчас будет старт.
Загрохотали двигатели, серебристый корабль задрожал. Тормоза разблокировались, и он помчался вдоль взлетной полосы, задрал нос и прыгнул в воздух, набирая скорость, все ввысь и ввысь, в чистое ярко-синее небо.
Они смотрели на дисплеи, где вычерчивалась траектория полета. Невероятно быстро корабль поднялся над лиловой границей атмосферы и ворвался в черноту межпланетного пространства.
Некоторое время он, как мираж, то появлялся, то исчезал, пока не сжался до почти неразличимой серебристой точки. И наконец, совсем исчез.
* * *
Весь период тренировок она устанавливала предельные углы внедрения. В мю-пространстве корабль должен был превратиться в проекцию, в тень того объема, который объект занимает в реальном пространстве, и эта проекция должна быть защищена вероятностной мембраной от хаотических эффектов фрактального времени.
Теперь все приходилось делать по-настоящему.
Игнорируя требования безопасности, Карин выставила параметры на максимум. По отношению к кораблю Дарта корабль Карин превратился в крошечную точку, серебристое насекомое, спешащее сквозь золотой вакуум.
Она свела к минимуму длительность полета – с точки зрения Дарта. Субъективно же ее путешествие было парадоксально долгим.
Оно длилось тридцать три недели.
* * *
Манипуляторы роботов сопротивлялись ее рукам и ногам, электростимуляция разминала ее мышцы, приборы позволяли ей следить за эмбрионом в утробе.
Если бы на борту корабля были обычные пассажиры, их следовало бы погрузить в анабиоз: никто, даже защищенный вероятностной мембраной корабля, не смог бы вынести модификацию мозга мю-пространством. Но ее ребенок не был в анабиозе…
Алый сигнал вспыхнул в ее незрительном поле восприятия, так как включились сенсоры, реагирующие на близость цели.
Место назначения было достигнуто.
* * *
В терминах, присущих обычному зрению, его корабль можно было бы назвать бронзовым.
– Отзовись, Дарт! Отзовись!
Она выбрала именно этот оттенок в качестве одного из множества калибровочных точек цветоимитации.
– Дарт, ну пожалуйста!
Его корабль выглядел вовсе не так, как она себе его представляла. Не гордая крылатая птица – пятно, пронзенное разветвляющимися красными и лиловыми щупальцами, свет от которых проникал даже сквозь вероятностную мембрану. В точках проникновения сквозь обшивку щупальца просто горели.
– Карин? Неужели это ты, детка?