Она помахала такси, ожидавшему возле отеля.
Через двадцать минут мы уже вышли из лифта и шли по узкому, отделанному мрамором коридору к ее двери. Она позвонила.
– С тобой еще кто-нибудь живет? Она улыбнулась и кивнула.
– Моя мама.
Мне стало интересно.
– А она не будет против того, что ты привела мужчину?
Альма засмеялась.
– У моей мамы очень либеральные взгляды. Я был озадачен.
– На самом деле она не моя родная мама, – начала объяснять девушка. – Это моя служанка, но она так давно работает у меня, что я называю ее мамой.
Дверь отворилась, выглянула маленькая смуглая женщина, похожая на индианку. Она заулыбалась, увидев Альму. Девушка крепко обняла ее и расцеловала. Они быстро заговорили по-испански, после чего женщина протянула мне руку и смущенно улыбнулась.
– Encantada,[2] – проговорила она.
– Спасибо, – сказал я и нагнулся за чемоданами.
– Не надо, – она затрясла головой.
– Пойдем со мной, – сказала Альма. – Она сама займется чемоданами. Давай я покажу тебе квартиру.
Квартира была большая. Стена в гостиной была сплошь увешана фотографиями Альмы и вставленными в рамки обложками журналов с ее портретами.
– Ты очень фотогенична, – заметил я.
– Это мой хлеб. Так я зарабатываю себе на жизнь. Я фотомодель.
– Я не знал.
– Ты думал, что я проститутка, – сказала она ехидно.
– Нет. Я просто думал, что ты из тех девушек, которых приглашают на вечеринки.
– Этим я тоже занимаюсь. Я ведь перуанская кошечка. – Она расхохоталась. – Ну ладно, ладно.
Гостиная была обставлена современной итальянской мебелью: пластиковые стулья, длинные диваны, обитые белой тканью, лампы с молочно-белыми абажурами.
– Иди сюда.
Она указала на большое окно, открыла балконную дверь, и мы вышли. Квартира находилась на седьмом этаже жилого дома и выходила окнами в парк.
– Красиво, правда?
– Очень.
– Ты удивлен тем, что у меня такие дорогие апартаменты?
– Меня это не касается.
– Но я хочу, чтобы ты знал. Ты мне нравишься, и мне не хотелось бы, чтобы ты плохо обо мне думал.
Я молчал.
– Когда мне было семнадцать, я влюбилась в чудесного человека. Он был намного старше меня и к тому же женат. Я была его любовницей почти восемь лет. Он отправил меня в школу, дал образование и помог сделать карьеру. В прошлом году он умер, оставив мне эту квартиру и немного денег. Я была не только благодарна ему за то, что он для меня сделал, я его очень любила. После его смерти я только последние шесть месяцев стала показываться на людях. Но мне это не доставляло особого удовольствия до тех пор, пока твой брат не предложил мне поехать с ним. Мне показалось, что совсем неплохо будет сменить обстановку. Мне действительно хотелось уехать отсюда я забыть все, что было. Я взял ее за руку.
– Ну и как, получилось?
– После всех событий последних дней, думаю, что да.
– Вот и хорошо.
Мы вернулись в комнату.
– Пойдем, я покажу тебе твою спальню.
Мы вышли из гостиной, я шел следом за ней.
– Кроме того, я думаю, что тебе, так же как и мне, хочется принять ванну и переодеться.
– Правильно. Но сначала скажи, у тебя есть телефон? Мне нужно позвонить дяде.
– Телефон у меня в комнате. Давай номер, я закажу разговор.
Я присел на край кровати, пока Альма говорила с телефонисткой. Мы подождали несколько минут. Она повернулась ко мне.
– Телефонистка говорит, что линия в Штаты перегружена. Она перезвонит через несколько часов, – сказала она.
– Черт побери.
– Здесь так часто бывает. Нужно быть терпеливым. Залезай в ванну, потом поужинаем, к тому времени линия как раз освободится.
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Через двадцать минут мы уже вышли из лифта и шли по узкому, отделанному мрамором коридору к ее двери. Она позвонила.
– С тобой еще кто-нибудь живет? Она улыбнулась и кивнула.
– Моя мама.
Мне стало интересно.
– А она не будет против того, что ты привела мужчину?
Альма засмеялась.
– У моей мамы очень либеральные взгляды. Я был озадачен.
– На самом деле она не моя родная мама, – начала объяснять девушка. – Это моя служанка, но она так давно работает у меня, что я называю ее мамой.
Дверь отворилась, выглянула маленькая смуглая женщина, похожая на индианку. Она заулыбалась, увидев Альму. Девушка крепко обняла ее и расцеловала. Они быстро заговорили по-испански, после чего женщина протянула мне руку и смущенно улыбнулась.
– Encantada,[2] – проговорила она.
– Спасибо, – сказал я и нагнулся за чемоданами.
– Не надо, – она затрясла головой.
– Пойдем со мной, – сказала Альма. – Она сама займется чемоданами. Давай я покажу тебе квартиру.
Квартира была большая. Стена в гостиной была сплошь увешана фотографиями Альмы и вставленными в рамки обложками журналов с ее портретами.
– Ты очень фотогенична, – заметил я.
– Это мой хлеб. Так я зарабатываю себе на жизнь. Я фотомодель.
– Я не знал.
– Ты думал, что я проститутка, – сказала она ехидно.
– Нет. Я просто думал, что ты из тех девушек, которых приглашают на вечеринки.
– Этим я тоже занимаюсь. Я ведь перуанская кошечка. – Она расхохоталась. – Ну ладно, ладно.
Гостиная была обставлена современной итальянской мебелью: пластиковые стулья, длинные диваны, обитые белой тканью, лампы с молочно-белыми абажурами.
– Иди сюда.
Она указала на большое окно, открыла балконную дверь, и мы вышли. Квартира находилась на седьмом этаже жилого дома и выходила окнами в парк.
– Красиво, правда?
– Очень.
– Ты удивлен тем, что у меня такие дорогие апартаменты?
– Меня это не касается.
– Но я хочу, чтобы ты знал. Ты мне нравишься, и мне не хотелось бы, чтобы ты плохо обо мне думал.
Я молчал.
– Когда мне было семнадцать, я влюбилась в чудесного человека. Он был намного старше меня и к тому же женат. Я была его любовницей почти восемь лет. Он отправил меня в школу, дал образование и помог сделать карьеру. В прошлом году он умер, оставив мне эту квартиру и немного денег. Я была не только благодарна ему за то, что он для меня сделал, я его очень любила. После его смерти я только последние шесть месяцев стала показываться на людях. Но мне это не доставляло особого удовольствия до тех пор, пока твой брат не предложил мне поехать с ним. Мне показалось, что совсем неплохо будет сменить обстановку. Мне действительно хотелось уехать отсюда я забыть все, что было. Я взял ее за руку.
– Ну и как, получилось?
– После всех событий последних дней, думаю, что да.
– Вот и хорошо.
Мы вернулись в комнату.
– Пойдем, я покажу тебе твою спальню.
Мы вышли из гостиной, я шел следом за ней.
– Кроме того, я думаю, что тебе, так же как и мне, хочется принять ванну и переодеться.
– Правильно. Но сначала скажи, у тебя есть телефон? Мне нужно позвонить дяде.
– Телефон у меня в комнате. Давай номер, я закажу разговор.
Я присел на край кровати, пока Альма говорила с телефонисткой. Мы подождали несколько минут. Она повернулась ко мне.
– Телефонистка говорит, что линия в Штаты перегружена. Она перезвонит через несколько часов, – сказала она.
– Черт побери.
– Здесь так часто бывает. Нужно быть терпеливым. Залезай в ванну, потом поужинаем, к тому времени линия как раз освободится.
Глава 7
Из своей комнаты она повела меня в ванную и показала на дверь напротив.
– Вот твоя спальня. Ванная между нашими комнатами.
Она открыла зеркальный шкафчик над двумя умывальниками в мраморной облицовке.
– Здесь все, что тебе понадобится: бритва, крем для бритья, одеколон. Сейчас я наполню ванну.
Я открыл дверь в свою комнату. Мой чемодан лежал на кровати, но одежды в нем не было. Я повернулся, чтобы спросить.
Но она предупредила мой вопрос.
– Мамачита чистит твои вещи. Она все погладит и приготовит к тому моменту, когда ты вылезешь из ванны.
– Глазам своим не верю. Это лучше, чем любой пятизвездный отель.
– Это только начало, – засмеялась она.
Альма открыла краны в огромной овальной ванне, всыпала в воду горсть разноцветной соли для купания. Воздух наполнился незнакомым экзотическим ароматом. Она отыскала маленькую белую деревянную лопаточку и размешала соль в воде, потом повернулась ко мне.
– Раздевайся и брейся. Ты, наверное, дня три не брился.
Я тупо посмотрел на нее.
– А что делать с грязной одеждой?
– Брось на пол. Мамачита потом выкинет ее. Она уже ни на что не годится.
Я продолжал смотреть на нее.
– А ты что собираешься делать? Она начала раздеваться.
– Мне тоже надо искупаться. Ванна большая, специально рассчитана на двоих. А ты что, стесняешься?
– Нет, но я немного удивлен.
– Не понимаю. Ведь ты уже видел меня без одежды, и я тебя видела.
– Когда это ты меня видела?
– Не говори глупостей. Мы же жили в такой тесноте. Там совершенно негде было уединиться. Ну давай, давай. Поторапливайся.
Она направилась к биде.
– Мне нужно вымыться, а ты пока брейся.
Когда я вошел в воду, она уже сидела в ванне. Вода была теплой и приятной, она ласкала кожу.
– Ну как?
– Отлично!
Она приподнялась и достала большой перламутровый пластиковый флакон с длинным тонким носиком.
– Встань. Это специальное мыло для ванн. Дай я на тебя побрызгаю, кожа станет мягкой.
Медленно, легкими движениями, она размазала мыло по моему телу.
– А теперь ты, – сказала она, передавая мне бутылочку.
Я чувствовал себя неловко. Мои движения были не такими легкими и нежными, как у нее. Она медленно подставляла мне спину, потом повернулась лицом. Я вопросительно взглянул на нее. Она улыбнулась.
– Не будь таким глупым. Заканчивай.
Я быстро растер мыло. У нее была упругая грудь и плоский живот. Едва касаясь кожи, я размазывал мыло все ниже.
– Сильнее. Намыливай волосы.
Я сделал то, что она просила, взбивая пену между ног. Она посмотрела мне прямо в глаза, когда я возвращал ей бутылочку, и брызнула мылом на мой член и мошонку. Ее дыхание сделалось глубоким и судорожным.
– Ты чувствуешь, как напряглась и хочет любви моя кнопочка?
Я кивнул.
Она начала массировать мои гениталии.
– Смотри, он встает.
– Если ты не прекратишь, я кончу прямо у тебя в руке, – сказал я.
– Я уже два раза кончила.
Она закинула руку мне на плечо и потянула к себе.
Мы встали на колени, и я уже не мог больше терпеть. Меня пронзило, как молнией, казалось, конца этому не будет.
– Боже мой! – простонал я, потом посмотрел на нее. – Я залил тебя всю.
– Вот и прекрасно. Это самое лучшее средство для кожи из всех придуманных людьми.
Как будто откуда-то издалека до меня донесся телефонный звонок. Потом меня начали трясти за плечо. Я медленно сел: мы лежали голые в постели.
– О, я просто вырубился.
– Этого я и добивалась, – сказала она нежно. – Я думала, что ты будешь кончать без конца.
Я тряхнул головой.
– Кажется, я слышал телефон.
– Это из Штатов, – она быстро достала флакончик. – На, вдохни, а то ты еще спишь.
Понюхав кокаина, я почувствовал, что голова проясняется.
– Где телефон?
– Здесь.
Она подняла трубку аппарата, стоявшего на тумбочке с ее стороны постели.
Я поднес трубку к уху. Женский голос заговорил по-английски.
– Мистер Стивенс?
– Да.
– С вами будет говорить мистер Ди Стефано. Раздался щелчок, и я услышал дядин голос. Он прозвучал глухо и грустно.
– Angelo е morto,[3] – сказал он. Он не спрашивал, он уже знал.
– Да, мне очень жаль.
– Когда это случилось? – тихо спросил он.
– Почти неделю назад. Капитан судна пытался похитить груз. Он выстрелил Анжело в спину. Все произошло в считанные секунды.
– А ты где был?
– Я был внизу, в каюте. Когда я услышал выстрелы, то схватил пистолет и успел застрелить капитана, когда он спускался вниз по ступенькам, и еще одного матроса. Потом, вместе с двумя другими матросами, мы спустились вниз по реке до условленного места, они тоже захотели поживиться нашим грузом, и мне пришлось от них избавиться. После этого нас нашел Винс. Если бы не он, мы бы не выбрались.
– Ты сказал «мы». С вами там был кто-то еще?
– Да. Анжело привез девушку из Лимы. Ему понадобилась переводчица.
– Анжело нужно было с кем-то спать, – сказал дядя безжалостно. – Можно его как-нибудь доставить в Штаты?
– Нет, дядя. Его похоронили в пятистах километрах вверх по Амазонке в джунглях.
Он помолчал.
– Я просил его не ехать, но он никогда меня не слушал. Он всегда пытался что-то доказать самому себе. Я не хотел, чтобы ты ехал. Я говорил Анжело, что это не для тебя, – сказал он.
– Анжело был моим братом, и я его очень любил и, конечно же, все равно поехал бы с ним. Он-то ведь ездил со мной на Сицилию.
– Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Когда ты сможешь вылететь?
– Сейчас ночь, а утром я первым делом выясню этот вопрос.
– Возьми билет на рейс «Бранифф». Я не доверяю этим иностранным авиакомпаниям, так что лети американским самолетом.
– Да, дядя.
– Позвони мне, как только закажешь билет.
– Хорошо, дядя.
– Когда ты будешь дома, мы закажем мессу по Анжело.
– Я обязательно приду. Его голос стал хриплым.
– А девушка? С ней все в порядке?
– Да, дядя.
– Она хорошая девушка?
– Да, дядя. У Анжело был хороший вкус, он не связывался со шлюхами.
– Позаботься о ней.
– Обязательно, дядя.
– И о себе тоже позаботься. Не забывай, что после меня ты единственный мужчина в семье. И обязательно позвони мне завтра.
– Да, дядя.
– Я тебя люблю.
– И я тебя люблю, – сказал я. Телефон замолчал, и я передал трубку Альме. В глазах у нее стояли слезы.
– Ну как он?
– У него разбито сердце. Анжело был для него всем.
– Вот твоя спальня. Ванная между нашими комнатами.
Она открыла зеркальный шкафчик над двумя умывальниками в мраморной облицовке.
– Здесь все, что тебе понадобится: бритва, крем для бритья, одеколон. Сейчас я наполню ванну.
Я открыл дверь в свою комнату. Мой чемодан лежал на кровати, но одежды в нем не было. Я повернулся, чтобы спросить.
Но она предупредила мой вопрос.
– Мамачита чистит твои вещи. Она все погладит и приготовит к тому моменту, когда ты вылезешь из ванны.
– Глазам своим не верю. Это лучше, чем любой пятизвездный отель.
– Это только начало, – засмеялась она.
Альма открыла краны в огромной овальной ванне, всыпала в воду горсть разноцветной соли для купания. Воздух наполнился незнакомым экзотическим ароматом. Она отыскала маленькую белую деревянную лопаточку и размешала соль в воде, потом повернулась ко мне.
– Раздевайся и брейся. Ты, наверное, дня три не брился.
Я тупо посмотрел на нее.
– А что делать с грязной одеждой?
– Брось на пол. Мамачита потом выкинет ее. Она уже ни на что не годится.
Я продолжал смотреть на нее.
– А ты что собираешься делать? Она начала раздеваться.
– Мне тоже надо искупаться. Ванна большая, специально рассчитана на двоих. А ты что, стесняешься?
– Нет, но я немного удивлен.
– Не понимаю. Ведь ты уже видел меня без одежды, и я тебя видела.
– Когда это ты меня видела?
– Не говори глупостей. Мы же жили в такой тесноте. Там совершенно негде было уединиться. Ну давай, давай. Поторапливайся.
Она направилась к биде.
– Мне нужно вымыться, а ты пока брейся.
Когда я вошел в воду, она уже сидела в ванне. Вода была теплой и приятной, она ласкала кожу.
– Ну как?
– Отлично!
Она приподнялась и достала большой перламутровый пластиковый флакон с длинным тонким носиком.
– Встань. Это специальное мыло для ванн. Дай я на тебя побрызгаю, кожа станет мягкой.
Медленно, легкими движениями, она размазала мыло по моему телу.
– А теперь ты, – сказала она, передавая мне бутылочку.
Я чувствовал себя неловко. Мои движения были не такими легкими и нежными, как у нее. Она медленно подставляла мне спину, потом повернулась лицом. Я вопросительно взглянул на нее. Она улыбнулась.
– Не будь таким глупым. Заканчивай.
Я быстро растер мыло. У нее была упругая грудь и плоский живот. Едва касаясь кожи, я размазывал мыло все ниже.
– Сильнее. Намыливай волосы.
Я сделал то, что она просила, взбивая пену между ног. Она посмотрела мне прямо в глаза, когда я возвращал ей бутылочку, и брызнула мылом на мой член и мошонку. Ее дыхание сделалось глубоким и судорожным.
– Ты чувствуешь, как напряглась и хочет любви моя кнопочка?
Я кивнул.
Она начала массировать мои гениталии.
– Смотри, он встает.
– Если ты не прекратишь, я кончу прямо у тебя в руке, – сказал я.
– Я уже два раза кончила.
Она закинула руку мне на плечо и потянула к себе.
Мы встали на колени, и я уже не мог больше терпеть. Меня пронзило, как молнией, казалось, конца этому не будет.
– Боже мой! – простонал я, потом посмотрел на нее. – Я залил тебя всю.
– Вот и прекрасно. Это самое лучшее средство для кожи из всех придуманных людьми.
Как будто откуда-то издалека до меня донесся телефонный звонок. Потом меня начали трясти за плечо. Я медленно сел: мы лежали голые в постели.
– О, я просто вырубился.
– Этого я и добивалась, – сказала она нежно. – Я думала, что ты будешь кончать без конца.
Я тряхнул головой.
– Кажется, я слышал телефон.
– Это из Штатов, – она быстро достала флакончик. – На, вдохни, а то ты еще спишь.
Понюхав кокаина, я почувствовал, что голова проясняется.
– Где телефон?
– Здесь.
Она подняла трубку аппарата, стоявшего на тумбочке с ее стороны постели.
Я поднес трубку к уху. Женский голос заговорил по-английски.
– Мистер Стивенс?
– Да.
– С вами будет говорить мистер Ди Стефано. Раздался щелчок, и я услышал дядин голос. Он прозвучал глухо и грустно.
– Angelo е morto,[3] – сказал он. Он не спрашивал, он уже знал.
– Да, мне очень жаль.
– Когда это случилось? – тихо спросил он.
– Почти неделю назад. Капитан судна пытался похитить груз. Он выстрелил Анжело в спину. Все произошло в считанные секунды.
– А ты где был?
– Я был внизу, в каюте. Когда я услышал выстрелы, то схватил пистолет и успел застрелить капитана, когда он спускался вниз по ступенькам, и еще одного матроса. Потом, вместе с двумя другими матросами, мы спустились вниз по реке до условленного места, они тоже захотели поживиться нашим грузом, и мне пришлось от них избавиться. После этого нас нашел Винс. Если бы не он, мы бы не выбрались.
– Ты сказал «мы». С вами там был кто-то еще?
– Да. Анжело привез девушку из Лимы. Ему понадобилась переводчица.
– Анжело нужно было с кем-то спать, – сказал дядя безжалостно. – Можно его как-нибудь доставить в Штаты?
– Нет, дядя. Его похоронили в пятистах километрах вверх по Амазонке в джунглях.
Он помолчал.
– Я просил его не ехать, но он никогда меня не слушал. Он всегда пытался что-то доказать самому себе. Я не хотел, чтобы ты ехал. Я говорил Анжело, что это не для тебя, – сказал он.
– Анжело был моим братом, и я его очень любил и, конечно же, все равно поехал бы с ним. Он-то ведь ездил со мной на Сицилию.
– Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Когда ты сможешь вылететь?
– Сейчас ночь, а утром я первым делом выясню этот вопрос.
– Возьми билет на рейс «Бранифф». Я не доверяю этим иностранным авиакомпаниям, так что лети американским самолетом.
– Да, дядя.
– Позвони мне, как только закажешь билет.
– Хорошо, дядя.
– Когда ты будешь дома, мы закажем мессу по Анжело.
– Я обязательно приду. Его голос стал хриплым.
– А девушка? С ней все в порядке?
– Да, дядя.
– Она хорошая девушка?
– Да, дядя. У Анжело был хороший вкус, он не связывался со шлюхами.
– Позаботься о ней.
– Обязательно, дядя.
– И о себе тоже позаботься. Не забывай, что после меня ты единственный мужчина в семье. И обязательно позвони мне завтра.
– Да, дядя.
– Я тебя люблю.
– И я тебя люблю, – сказал я. Телефон замолчал, и я передал трубку Альме. В глазах у нее стояли слезы.
– Ну как он?
– У него разбито сердце. Анжело был для него всем.
Глава 8
Мы завтракали на балконе. Небо было ярко-голубое, светило солнце, воздух был свеж. Служанка приготовила нам по большой тарелке яичницы с луком и помидорами, тонкие кусочки жареного мяса, политого ароматным соусом, и горячие ломтики хлеба, поджаренные до золотисто-коричневого цвета и намазанные маслом. Кофе был крепкий и горячий. Я был голоден и ел с таким аппетитом, как будто меня больше никогда не будут кормить.
Альма улыбнулась.
– Ты всегда так ешь?
– Только когда голоден, – пробормотал я с набитым ртом. – По крайней мере, это нормальная еда, а не то дерьмо, которое мы ели на реке.
– Мамачита хорошо готовит.
– Согласен. А сама ты почему так мало ешь?
– Девушки всегда на диете. Перуанки вообще могут быстро раздобреть.
– Перуанские кошечки тоже быстро добреют.
– Ну, это приятная доброта. Кажется, тебе не на что жаловаться.
– Все было замечательно. Экстра-класс. Она наклонилась и поцеловала меня.
– Ты милый.
Мамачита стояла у перил балкона, вдруг она повернулась к Альме и что-то сказала.
Альма встала со стула и тоже посмотрела вниз, потом знаком подозвала меня. Я подошел.
– Вон там, внизу, на той стороне улицы. Видишь машину и двоих мужчин, которые стоят рядом? Кажется, это полицейские.
– Откуда ты знаешь?
– Машина похожа на полицейскую, но отсюда не видно никаких надписей на ней. Может быть, это полицейские в штатском, у них машины без надписей.
– Почему ты думаешь, что они следят за нами?
– Я не уверена, но Винс сказал, что полиция в Икитосе, возможно, была предупреждена о нас. Если это так, то они могли уведомить полицию в Лиме. Ведь здесь находится штаб-квартира полицейских сил страны.
– Ну а если это не полиция?
– Тогда это кокаиновая мафия разыскивает то, что она упустила. Девушка взяла меня за руку и увела подальше от перил.
– Оденься. У меня есть друзья в главном полицейском управлении. Мой патрон был генералом в армии, а одно время даже шефом полиции. Когда-то мы все были тесно связаны. Я позвоню кое-кому и попробую что-нибудь выяснить.
Я отправился к себе в комнату. Старая перуанка дала бы фору любому камердинеру. Одежда была аккуратно разложена на кровати: темно-синий пиджак с золотыми пуговицами, серые фланелевые брюки, голубая рубашка и узкий черный галстук. Мои черные ботинки были начищены до зеркального блеска, и в каждый из них был вложен шелковый носок. Я оделся за пять минут и подумал, что есть еще одна вещь, которая может мне пригодиться. Я открыл дипломат, вытащил пистолет и сунул его в карман пиджака. Потом достал десять тысяч долларов, которые обещал Альме, и положил их в толстый конверт. Сунул паспорт и визу во внутренний карман пиджака и рассовал по карманам брюк деньги. Через ванную я прошел в ее комнату.
Альма все еще говорила по телефону. Служанка доставала платье из стенного шкафа и раскладывала вещи. Я ждал в дверях, пока она закончит разговор.
– Это полиция, но они ищут не тебя.
– Тогда нам не о чем беспокоиться. Она покачала головой.
– Они ищут Анжело. Они думают, что ты – это он.
Она скинула халат на пол и стала надевать кружевное белье. Сидя на краю кровати и натягивая чулки, она мельком взглянула на меня.
– Опять глазеешь!
– Ты язва.
Я бросил конверт с деньгами на кровать.
– Что это? – спросила она.
– Деньги, которые я обещал.
Она помолчала, потом вернула мне конверт.
– Не надо этого делать. Мне не нужны деньги.
– Но я обещал, – сказал я, возвращая ей конверт.
– Тогда все было иначе. А теперь мы друзья и любим друг друга.
– Я хочу, чтобы ты взяла деньги. Теперь я хочу этого даже больше, чем прежде, и именно потому, что мы стали так близки друг другу.
Альма поднялась с кровати и поцеловала меня.
– Ты чудо, – тихо сказала она.
Я прижал ее к себе, потом отпустил.
– Спасибо.
Альма взяла платье с кровати, оделась.
– Мамачита! – позвала она.
Служанка торопливо вошла в спальню. Девушка что-то проговорила. Мамачита кивнула, застегнула ей платье, потом взяла конверт с кровати и исчезла.
Альма повернулась ко мне.
– Как я выгляжу?
– Великолепно.
– Сейчас приведу в порядок лицо. А ты упакуй свой чемодан, через несколько минут мы едем в аэропорт.
– А как же полиция у подъезда?
– Все будет в порядке. Я разговаривала с полицейским капитаном. Он их отошлет и отвезет нас в аэропорт на своей машине.
– Неужели он тебе поверил? Она кивнула.
– Конечно. Ведь это же чистая правда. Но перед отъездом он хочет взглянуть на твой паспорт. С визой у тебя все в порядке, но не помешает, если ты вложишь в паспорт тысячу долларов.
– А я думал, что он твой приятель.
– Если бы он не был моим другом, то вообще не стал бы с нами разговаривать. Ты не понимаешь. Наши представители власти не имеют больших окладов и поэтому нуждаются в материальной поддержке.
– У нас в Штатах тоже иногда случаются такие вещи, только мы называем это взяточничеством.
– Твой сарказм неуместен. Ведь ты нарушил почти все законы, которые есть в уголовном кодексе.
Я задумался. В сущности, это была правда. Кто я такой, чтобы читать ей мораль. Я взял ее за руку.
– Прости меня.
Она сжала мои пальцы.
– А теперь скорее упакуй вещи.
Я закрыл чемодан и запер замки, сверху положил свой дипломат. Все это я оставил на кровати, а сам вышел на балкон. Маленький черный «фольксваген» все еще стоял на другой стороне улицы. Пока я наблюдал за ним, подъехал большой четырехдверный «форд-фейрлейн» и остановился рядом. Водителя нельзя было увидеть, но сверху я заметил, как те двое, что стояли около «фольксвагена», заговорили с ним. «Форд» отъехал, они тоже сели в свою машину и умчались прочь. Я посмотрел, как они завернули за угол, вернулся в комнату, взял с кровати чемодан и дипломат и вынес в большую комнату.
Альма уже ждала меня. Я взглянул на нее и не смог оторвать глаз. На ней была темная норковая шубка, небрежно накинутая на плечи. На полу стояли два больших чемодана, свернутый чехол и маленький четырехугольный кофр для драгоценностей. Все было дорогое и фирменное. Я улыбнулся.
– Ты просто класс. Собираешься путешествовать? Она засмеялась.
– Я лечу в Нью-Йорк вместе с тобой.
– Эй, послушай, я не помню, чтобы мы так договаривались.
– Не глупи. Ты что, думаешь, он бы мне поверил, если бы я ему не сказала, что ты берешь меня с собой в Нью-Йорк?
– Это не так просто. Тебе нужна виза. Она улыбнулась.
– У меня многоразовая въездная виза. Ведь я же училась там в школе.
Я молчал.
– Я год училась в школе в Париже.
– Ты и туда хочешь поехать?
– Возможно, но у тебя со мной хлопот не будет. Мой патрон оставил за мной небольшой номер в отеле «Пьер».
Я расхохотался.
– Может, ты пустишь меня пожить? У меня-то нет пристанища в Нью-Йорке.
– Ты можешь гостить у меня, сколько захочешь.
Раздался звонок внутреннего переговорного устройства. Она нажала на кнопку и ответила. У всех домофонов специфический металлический звук, и этот не был исключением. Мужской голос звучал визгливо и возбужденно. Девушка что-то сказала. Мужчина ответил. Наконец она кивнула и произнесла единственное слово, которое я понял: «О'кей».
– Капитан внизу, в гараже под домом. С ним два детектива. Он говорит, что они сообщили ему, что три подозрительных субъекта ждут в машине прямо на выезде из гаража. Они думают, что это боевики, потому что на машине колумбийские номера. Он предупредил, чтобы мы не открывали дверь никому, кроме него.
– Черт побери, – сказал я и достал пистолет из кармана. – В квартире есть запасной выход?
– Дверь для прислуги на кухне.
– Лучше забаррикадировать ее столом. Нельзя, чтобы кто-нибудь напал на нас сзади.
Она позвала мамачиту, и мы все пошли на кухню. Я помог придвинуть тяжелый деревянный стол к двери, и мы вернулись в комнату. Альма заговорила со служанкой, женщина начала всхлипывать. Она обняла девушку и расцеловала ее. Альма тоже ее поцеловала и добавила что-то по-испански. Мамачита ушла.
– Я сказала ей, чтобы она шла к себе в комнату и заперлась. Здесь полиция, и они обо всем позаботятся.
– Хорошо. Может быть, тебе стоит пойти вместе с ней?
Она отрицательно замотала головой.
– Я должна быть здесь, рядом с тобой. Ты не узнаешь капитана по голосу.
– Почему ты делаешь все это для меня? – спросил я. – Мне было бы спокойнее, если бы ты была в безопасности.
– Я останусь с тобой, – просто сказала она. – Ты ведь вытащил меня из воды, когда меня чуть не съели пираньи. А кроме того, мы друзья и любим друг друга.
Я ничего не сказал, просто нагнулся и поцеловал ее.
– Друзья и любим друг друга, – повторил я.
Альма улыбнулась.
– Ты всегда так ешь?
– Только когда голоден, – пробормотал я с набитым ртом. – По крайней мере, это нормальная еда, а не то дерьмо, которое мы ели на реке.
– Мамачита хорошо готовит.
– Согласен. А сама ты почему так мало ешь?
– Девушки всегда на диете. Перуанки вообще могут быстро раздобреть.
– Перуанские кошечки тоже быстро добреют.
– Ну, это приятная доброта. Кажется, тебе не на что жаловаться.
– Все было замечательно. Экстра-класс. Она наклонилась и поцеловала меня.
– Ты милый.
Мамачита стояла у перил балкона, вдруг она повернулась к Альме и что-то сказала.
Альма встала со стула и тоже посмотрела вниз, потом знаком подозвала меня. Я подошел.
– Вон там, внизу, на той стороне улицы. Видишь машину и двоих мужчин, которые стоят рядом? Кажется, это полицейские.
– Откуда ты знаешь?
– Машина похожа на полицейскую, но отсюда не видно никаких надписей на ней. Может быть, это полицейские в штатском, у них машины без надписей.
– Почему ты думаешь, что они следят за нами?
– Я не уверена, но Винс сказал, что полиция в Икитосе, возможно, была предупреждена о нас. Если это так, то они могли уведомить полицию в Лиме. Ведь здесь находится штаб-квартира полицейских сил страны.
– Ну а если это не полиция?
– Тогда это кокаиновая мафия разыскивает то, что она упустила. Девушка взяла меня за руку и увела подальше от перил.
– Оденься. У меня есть друзья в главном полицейском управлении. Мой патрон был генералом в армии, а одно время даже шефом полиции. Когда-то мы все были тесно связаны. Я позвоню кое-кому и попробую что-нибудь выяснить.
Я отправился к себе в комнату. Старая перуанка дала бы фору любому камердинеру. Одежда была аккуратно разложена на кровати: темно-синий пиджак с золотыми пуговицами, серые фланелевые брюки, голубая рубашка и узкий черный галстук. Мои черные ботинки были начищены до зеркального блеска, и в каждый из них был вложен шелковый носок. Я оделся за пять минут и подумал, что есть еще одна вещь, которая может мне пригодиться. Я открыл дипломат, вытащил пистолет и сунул его в карман пиджака. Потом достал десять тысяч долларов, которые обещал Альме, и положил их в толстый конверт. Сунул паспорт и визу во внутренний карман пиджака и рассовал по карманам брюк деньги. Через ванную я прошел в ее комнату.
Альма все еще говорила по телефону. Служанка доставала платье из стенного шкафа и раскладывала вещи. Я ждал в дверях, пока она закончит разговор.
– Это полиция, но они ищут не тебя.
– Тогда нам не о чем беспокоиться. Она покачала головой.
– Они ищут Анжело. Они думают, что ты – это он.
Она скинула халат на пол и стала надевать кружевное белье. Сидя на краю кровати и натягивая чулки, она мельком взглянула на меня.
– Опять глазеешь!
– Ты язва.
Я бросил конверт с деньгами на кровать.
– Что это? – спросила она.
– Деньги, которые я обещал.
Она помолчала, потом вернула мне конверт.
– Не надо этого делать. Мне не нужны деньги.
– Но я обещал, – сказал я, возвращая ей конверт.
– Тогда все было иначе. А теперь мы друзья и любим друг друга.
– Я хочу, чтобы ты взяла деньги. Теперь я хочу этого даже больше, чем прежде, и именно потому, что мы стали так близки друг другу.
Альма поднялась с кровати и поцеловала меня.
– Ты чудо, – тихо сказала она.
Я прижал ее к себе, потом отпустил.
– Спасибо.
Альма взяла платье с кровати, оделась.
– Мамачита! – позвала она.
Служанка торопливо вошла в спальню. Девушка что-то проговорила. Мамачита кивнула, застегнула ей платье, потом взяла конверт с кровати и исчезла.
Альма повернулась ко мне.
– Как я выгляжу?
– Великолепно.
– Сейчас приведу в порядок лицо. А ты упакуй свой чемодан, через несколько минут мы едем в аэропорт.
– А как же полиция у подъезда?
– Все будет в порядке. Я разговаривала с полицейским капитаном. Он их отошлет и отвезет нас в аэропорт на своей машине.
– Неужели он тебе поверил? Она кивнула.
– Конечно. Ведь это же чистая правда. Но перед отъездом он хочет взглянуть на твой паспорт. С визой у тебя все в порядке, но не помешает, если ты вложишь в паспорт тысячу долларов.
– А я думал, что он твой приятель.
– Если бы он не был моим другом, то вообще не стал бы с нами разговаривать. Ты не понимаешь. Наши представители власти не имеют больших окладов и поэтому нуждаются в материальной поддержке.
– У нас в Штатах тоже иногда случаются такие вещи, только мы называем это взяточничеством.
– Твой сарказм неуместен. Ведь ты нарушил почти все законы, которые есть в уголовном кодексе.
Я задумался. В сущности, это была правда. Кто я такой, чтобы читать ей мораль. Я взял ее за руку.
– Прости меня.
Она сжала мои пальцы.
– А теперь скорее упакуй вещи.
Я закрыл чемодан и запер замки, сверху положил свой дипломат. Все это я оставил на кровати, а сам вышел на балкон. Маленький черный «фольксваген» все еще стоял на другой стороне улицы. Пока я наблюдал за ним, подъехал большой четырехдверный «форд-фейрлейн» и остановился рядом. Водителя нельзя было увидеть, но сверху я заметил, как те двое, что стояли около «фольксвагена», заговорили с ним. «Форд» отъехал, они тоже сели в свою машину и умчались прочь. Я посмотрел, как они завернули за угол, вернулся в комнату, взял с кровати чемодан и дипломат и вынес в большую комнату.
Альма уже ждала меня. Я взглянул на нее и не смог оторвать глаз. На ней была темная норковая шубка, небрежно накинутая на плечи. На полу стояли два больших чемодана, свернутый чехол и маленький четырехугольный кофр для драгоценностей. Все было дорогое и фирменное. Я улыбнулся.
– Ты просто класс. Собираешься путешествовать? Она засмеялась.
– Я лечу в Нью-Йорк вместе с тобой.
– Эй, послушай, я не помню, чтобы мы так договаривались.
– Не глупи. Ты что, думаешь, он бы мне поверил, если бы я ему не сказала, что ты берешь меня с собой в Нью-Йорк?
– Это не так просто. Тебе нужна виза. Она улыбнулась.
– У меня многоразовая въездная виза. Ведь я же училась там в школе.
Я молчал.
– Я год училась в школе в Париже.
– Ты и туда хочешь поехать?
– Возможно, но у тебя со мной хлопот не будет. Мой патрон оставил за мной небольшой номер в отеле «Пьер».
Я расхохотался.
– Может, ты пустишь меня пожить? У меня-то нет пристанища в Нью-Йорке.
– Ты можешь гостить у меня, сколько захочешь.
Раздался звонок внутреннего переговорного устройства. Она нажала на кнопку и ответила. У всех домофонов специфический металлический звук, и этот не был исключением. Мужской голос звучал визгливо и возбужденно. Девушка что-то сказала. Мужчина ответил. Наконец она кивнула и произнесла единственное слово, которое я понял: «О'кей».
– Капитан внизу, в гараже под домом. С ним два детектива. Он говорит, что они сообщили ему, что три подозрительных субъекта ждут в машине прямо на выезде из гаража. Они думают, что это боевики, потому что на машине колумбийские номера. Он предупредил, чтобы мы не открывали дверь никому, кроме него.
– Черт побери, – сказал я и достал пистолет из кармана. – В квартире есть запасной выход?
– Дверь для прислуги на кухне.
– Лучше забаррикадировать ее столом. Нельзя, чтобы кто-нибудь напал на нас сзади.
Она позвала мамачиту, и мы все пошли на кухню. Я помог придвинуть тяжелый деревянный стол к двери, и мы вернулись в комнату. Альма заговорила со служанкой, женщина начала всхлипывать. Она обняла девушку и расцеловала ее. Альма тоже ее поцеловала и добавила что-то по-испански. Мамачита ушла.
– Я сказала ей, чтобы она шла к себе в комнату и заперлась. Здесь полиция, и они обо всем позаботятся.
– Хорошо. Может быть, тебе стоит пойти вместе с ней?
Она отрицательно замотала головой.
– Я должна быть здесь, рядом с тобой. Ты не узнаешь капитана по голосу.
– Почему ты делаешь все это для меня? – спросил я. – Мне было бы спокойнее, если бы ты была в безопасности.
– Я останусь с тобой, – просто сказала она. – Ты ведь вытащил меня из воды, когда меня чуть не съели пираньи. А кроме того, мы друзья и любим друг друга.
Я ничего не сказал, просто нагнулся и поцеловал ее.
– Друзья и любим друг друга, – повторил я.
Глава 9
– Десять минут прошло. Он что-то задерживается. Альма посмотрела мне в лицо.
– Он очень осторожный человек и знает что делает, я уверена в этом.
– Может быть, но я начинаю нервничать.
Я подошел к входной двери и посмотрел в глазок с широким углом обзора. Виден был весь коридор до самой двери лифта. Все как будто замерло. Я обернулся к Альме.
– Ты можешь позвонить ему в гараж?
– Нет. Здесь односторонняя связь, позвонить можно только снизу.
Через секунду раздался писк переговорного устройства. В динамике зазвучал мужской голос. Альма быстро ответила. Снова заговорил мужчина, его голос был настойчивым и нервным. Девушка оглянулась на меня. На ее лице застыло удивление.
– О'кей, – сказала она в переговорник. Она отпустила кнопку, и домофон замолчал.
– Я что-то не понимаю, – проговорила она. – Он назвал меня Альма. Он никогда прежде не называл меня по имени.
– Но ведь тебя же так зовут.
– Да. Но ты не понимаешь, он очень корректный человек. И он никогда не стал бы так со мной разговаривать. Это не его манера.
– Ладно, что он еще сказал?
– Во-первых, он спросил, упаковали ли мы чемоданы и при себе ли у тебя дипломат. Я ответила, что мы готовы. Потом он сказал, что поднимается на лифте. Он не был похож на самого себя.
Она покачала головой.
– Наверно, там что-то произошло. Иначе он не стал бы спрашивать о твоем дипломате, ведь он не знал о нем.
Я снова повернулся и посмотрел в глазок.
– Ты ведь ничего не говорила ему про дипломат, – как бы невзначай бросил я через плечо.
– Не валяй дурака, – рассердилась она. – Я же не идиотка.
Я улыбнулся.
– Я и не утверждаю, что ты идиотка. Но нам надо как-то выбираться отсюда, и поскорее.
– Выход только здесь. Дверь на кухне ведет на лестницу.
Я опять посмотрел в глазок. Двери лифта начали открываться. Я поманил ее рукой.
– Посмотри, это твой друг или нет? Она заглянула в отверстие.
– Это он, но за ним вышел еще один человек.
Мы поменялись местами. Ее знакомый был небольшого роста. На нем была полицейская форма и сапоги на каблуках. Это делало его немного выше ростом. Кобура расстегнута, пистолета в ней явно нет. Не было оружия и в его руке. Человек, который шел за ним следом, был на голову выше него. Его рука как бы упиралась капитану в спину. Через дверь послышался голос полицейского:
– Альма! Это Филип.
– Что будем делать? – шепотом спросила она.
Я снял свой пистолет с предохранителя и спрятался за дверь. Крепко сжимая пистолет в руке, я кивнул ей и прошептал:
– Впусти.
Она повернула ручку и отступила в сторону. Дверь распахнулась. Капитана втолкнули в квартиру, он с размаху налетел на Альму. Второй человек не успел войти.
– Где американец? – резко спросил он с порога. Альма молчала, потом рукой указала на дверь в спальню у себя за спиной. Мужчина заорал что-то по-испански. Я ничего не понял, но по его тону мог догадаться, о чем он спрашивает. Девушка отрицательно покачала головой. Он снова закричал и двинулся вперед. Настал мой черед действовать.
Я изо всех сил ударил по его руке, в которой был пистолет. Оружие упало на пол, а он ринулся на меня, пытаясь ухватить за руку. Меня научили в армии нескольким приемам. Я немного отступил и ударил его в пах. Он нечленораздельно замычал и согнулся пополам. Тут я ударил его рукояткой по голове. Он упал, но все еще пытался дотянуться до своего пистолета. Тут настала очередь полицейского. Он быстро схватил с пола оружие и помахал им в воздухе.
– Это мой пистолет, – пояснил он.
– Хорошо.
Капитан склонился над лежавшим и, ловко заломив ему руки за спину, защелкнул на запястьях наручники. Потом перевернул его на спину и резко ударил по лицу. Тот огрызнулся. Полицейский ударил его пистолетом. Тонкие струйки крови потекли из носа и рта. Он продолжал бить его.
– Только не на белом ковре. Он не отстирается, – вмешалась Альма.
Полицейский взглянул на нее. Улыбка появилась на его лице, он кивнул. Он был силен, несмотря на небольшой рост. Он с легкостью вытащил бандита на мраморный балкон и снова ударил наотмашь по лицу. Кровь хлестала уже ручьем. Капитан что-то угрожающе сказал. Тот молча кивнул головой.
– Ты знаешь что-нибудь о нем? – заговорил я с полицейским.
Он ответил мне по-английски:
– Ничего. Только то, что он колумбиец. Мы думали, что их только трое. Тех мы видели в «фольксвагене», а этот прятался в гараже. Он скрутил меня, когда я вылезал из машины.
– Где ваши люди? – спросил я.
– Они на улице, следят за теми, кто в машине. Он заговорил с Альмой по-испански.
Она ответила по-английски:
– Я не знаю, почему они нас преследуют. Может быть, их тоже навели, так же, как и вас, на того, другого американца.
Я одобрительно посмотрел на нее. Она не назвала Анжело по имени. Не стоило привлекать к нам внимание.
– Но ты когда-нибудь встречала этого Анжело ди Стефано? – спросил капитан.
– Возможно, – ответила она, – может быть, на какой-нибудь дискотеке или вечеринке. Я встречаюсь со многими людьми.
– А с этим, – кивнул он в мою сторону, – как ты познакомилась с ним?
– У одной подруги. Мы вместе учились в школе в Штатах. Она мне позвонила и предупредила, что он мне будет звонить.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Но ведь ты уехала с ним почти на две недели. Где же вы были?
– У меня, за городом.
– И ты собираешься с ним в Штаты. Быстро это у вас.
– Любовь – удивительная вещь, она приходит внезапно.
Капитан повернулся ко мне.
– А вы разбираетесь в пистолетах.
– Я служил в войсках особого назначения во Вьетнаме.
– Где вы достали пистолет?
– Я ему дала, – быстро ответила за меня Альма, – его дал мне ваш генерал.
Он помолчал, а потом снова занялся колумбийцем, заговорив с ним по-испански. Тот не отвечал.
Капитан приподнял его, поставил на ноги и прижал животом в перилам балкона. Одной рукой прижав пистолет к его затылку, другой рукой он расстегнул наручники и освободил его. Продолжая держать пистолет у его головы, он что-то коротко проговорил по-испански. Колумбиец злобно огрызнулся. Мне показалось, что он обругал капитана.
Наш друг пожал плечами и с силой ударил его пистолетом в затылок. Тот почти перевалился через перила. Капитан легонько подтолкнул его снизу, потом отступил на шаг назад, и колумбиец, перевалившись через перила, с криком рухнул на асфальт.
– Он очень осторожный человек и знает что делает, я уверена в этом.
– Может быть, но я начинаю нервничать.
Я подошел к входной двери и посмотрел в глазок с широким углом обзора. Виден был весь коридор до самой двери лифта. Все как будто замерло. Я обернулся к Альме.
– Ты можешь позвонить ему в гараж?
– Нет. Здесь односторонняя связь, позвонить можно только снизу.
Через секунду раздался писк переговорного устройства. В динамике зазвучал мужской голос. Альма быстро ответила. Снова заговорил мужчина, его голос был настойчивым и нервным. Девушка оглянулась на меня. На ее лице застыло удивление.
– О'кей, – сказала она в переговорник. Она отпустила кнопку, и домофон замолчал.
– Я что-то не понимаю, – проговорила она. – Он назвал меня Альма. Он никогда прежде не называл меня по имени.
– Но ведь тебя же так зовут.
– Да. Но ты не понимаешь, он очень корректный человек. И он никогда не стал бы так со мной разговаривать. Это не его манера.
– Ладно, что он еще сказал?
– Во-первых, он спросил, упаковали ли мы чемоданы и при себе ли у тебя дипломат. Я ответила, что мы готовы. Потом он сказал, что поднимается на лифте. Он не был похож на самого себя.
Она покачала головой.
– Наверно, там что-то произошло. Иначе он не стал бы спрашивать о твоем дипломате, ведь он не знал о нем.
Я снова повернулся и посмотрел в глазок.
– Ты ведь ничего не говорила ему про дипломат, – как бы невзначай бросил я через плечо.
– Не валяй дурака, – рассердилась она. – Я же не идиотка.
Я улыбнулся.
– Я и не утверждаю, что ты идиотка. Но нам надо как-то выбираться отсюда, и поскорее.
– Выход только здесь. Дверь на кухне ведет на лестницу.
Я опять посмотрел в глазок. Двери лифта начали открываться. Я поманил ее рукой.
– Посмотри, это твой друг или нет? Она заглянула в отверстие.
– Это он, но за ним вышел еще один человек.
Мы поменялись местами. Ее знакомый был небольшого роста. На нем была полицейская форма и сапоги на каблуках. Это делало его немного выше ростом. Кобура расстегнута, пистолета в ней явно нет. Не было оружия и в его руке. Человек, который шел за ним следом, был на голову выше него. Его рука как бы упиралась капитану в спину. Через дверь послышался голос полицейского:
– Альма! Это Филип.
– Что будем делать? – шепотом спросила она.
Я снял свой пистолет с предохранителя и спрятался за дверь. Крепко сжимая пистолет в руке, я кивнул ей и прошептал:
– Впусти.
Она повернула ручку и отступила в сторону. Дверь распахнулась. Капитана втолкнули в квартиру, он с размаху налетел на Альму. Второй человек не успел войти.
– Где американец? – резко спросил он с порога. Альма молчала, потом рукой указала на дверь в спальню у себя за спиной. Мужчина заорал что-то по-испански. Я ничего не понял, но по его тону мог догадаться, о чем он спрашивает. Девушка отрицательно покачала головой. Он снова закричал и двинулся вперед. Настал мой черед действовать.
Я изо всех сил ударил по его руке, в которой был пистолет. Оружие упало на пол, а он ринулся на меня, пытаясь ухватить за руку. Меня научили в армии нескольким приемам. Я немного отступил и ударил его в пах. Он нечленораздельно замычал и согнулся пополам. Тут я ударил его рукояткой по голове. Он упал, но все еще пытался дотянуться до своего пистолета. Тут настала очередь полицейского. Он быстро схватил с пола оружие и помахал им в воздухе.
– Это мой пистолет, – пояснил он.
– Хорошо.
Капитан склонился над лежавшим и, ловко заломив ему руки за спину, защелкнул на запястьях наручники. Потом перевернул его на спину и резко ударил по лицу. Тот огрызнулся. Полицейский ударил его пистолетом. Тонкие струйки крови потекли из носа и рта. Он продолжал бить его.
– Только не на белом ковре. Он не отстирается, – вмешалась Альма.
Полицейский взглянул на нее. Улыбка появилась на его лице, он кивнул. Он был силен, несмотря на небольшой рост. Он с легкостью вытащил бандита на мраморный балкон и снова ударил наотмашь по лицу. Кровь хлестала уже ручьем. Капитан что-то угрожающе сказал. Тот молча кивнул головой.
– Ты знаешь что-нибудь о нем? – заговорил я с полицейским.
Он ответил мне по-английски:
– Ничего. Только то, что он колумбиец. Мы думали, что их только трое. Тех мы видели в «фольксвагене», а этот прятался в гараже. Он скрутил меня, когда я вылезал из машины.
– Где ваши люди? – спросил я.
– Они на улице, следят за теми, кто в машине. Он заговорил с Альмой по-испански.
Она ответила по-английски:
– Я не знаю, почему они нас преследуют. Может быть, их тоже навели, так же, как и вас, на того, другого американца.
Я одобрительно посмотрел на нее. Она не назвала Анжело по имени. Не стоило привлекать к нам внимание.
– Но ты когда-нибудь встречала этого Анжело ди Стефано? – спросил капитан.
– Возможно, – ответила она, – может быть, на какой-нибудь дискотеке или вечеринке. Я встречаюсь со многими людьми.
– А с этим, – кивнул он в мою сторону, – как ты познакомилась с ним?
– У одной подруги. Мы вместе учились в школе в Штатах. Она мне позвонила и предупредила, что он мне будет звонить.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Но ведь ты уехала с ним почти на две недели. Где же вы были?
– У меня, за городом.
– И ты собираешься с ним в Штаты. Быстро это у вас.
– Любовь – удивительная вещь, она приходит внезапно.
Капитан повернулся ко мне.
– А вы разбираетесь в пистолетах.
– Я служил в войсках особого назначения во Вьетнаме.
– Где вы достали пистолет?
– Я ему дала, – быстро ответила за меня Альма, – его дал мне ваш генерал.
Он помолчал, а потом снова занялся колумбийцем, заговорив с ним по-испански. Тот не отвечал.
Капитан приподнял его, поставил на ноги и прижал животом в перилам балкона. Одной рукой прижав пистолет к его затылку, другой рукой он расстегнул наручники и освободил его. Продолжая держать пистолет у его головы, он что-то коротко проговорил по-испански. Колумбиец злобно огрызнулся. Мне показалось, что он обругал капитана.
Наш друг пожал плечами и с силой ударил его пистолетом в затылок. Тот почти перевалился через перила. Капитан легонько подтолкнул его снизу, потом отступил на шаг назад, и колумбиец, перевалившись через перила, с криком рухнул на асфальт.