Раздался глухой удар. Капитан посмотрел вниз, потом на нас. Его лицо ничего не выражало.
– Неуклюжий сукин сын, – небрежно заметил он. – Он шлепнулся прямо на крышу новой машины и испортил ее.
Мы молчали.
Он вложил свой пистолет в кобуру.
– Он бы нас всех перестрелял.
– Я знаю.
– Хотите посмотреть? Я покачал головой.
– Я этого достаточно насмотрелся во Вьетнаме. Он кивнул.
– Хорошо. Давайте вернемся в комнату. Я вызову еще людей и, пока мы будем их ждать, проверю ваши документы.
Это ни с чем не сравнимое ощущение, когда эскорт мотоциклистов сопровождает вас в аэропорт. Два мотоцикла с сиренами ехали впереди черно-белой полицейской машины, потом мы в машине капитана, еще одна черно-белая машина замыкала кортеж. Люди с любопытством смотрели на нас, когда мы мчались по улицам.
Альма и я сидели на заднем сиденье, машину вел полицейский в форме, а капитан Гонсалес сидел рядом с ним.
Он обернулся.
– Кажется, все обошлось. Колумбийцев нигде не видно.
– Интересно, куда же они делись?
– Кто знает. Мои люди потеряли их, когда они удирали после несчастного случая.
«Несчастный случай» – так он назвал то, что случилось, и это после того, как сам скинул ублюдка с балкона. Он посмотрел на часы.
– Вы уже опоздали на свой рейс. Самолет вылетел в два часа, а следующий рейс будет только завтра, – сказал он.
– Черт!
– Не стоит беспокоиться, рейс «Эйр Перу» отправляется в Нью-Йорк в четыре часа. Я могу посадить вас в этот самолет.
Мы с Альмой переглянулись. Она кивнула.
– Это хороший самолет. У них есть салон первого класса. Я несколько раз летала этим рейсом.
– Хорошо. Согласен.
– Нужно купить билет. Он протянул руку.
– Давайте деньги и документы. Я все устрою.
Из внутреннего кармана пиджака я достал свой паспорт и выездную визу, сверху положил две бумажки по тысяче долларов и передал ему.
– Купите билет для Альмы тоже.
– Конечно, – сказал он и сунул все в карман. – Сейчас три часа. Устрою вас в зале для важных гостей.
– Спасибо.
– Когда ты собираешься вернуться? – спросил он у Альмы.
– Я еще не думала об этом. Может быть, я ненадолго съезжу в Париж.
– Замечательно, – вежливо отозвался он. – Пришли мне телекс, когда надумаешь возвращаться. Я тебя встречу в аэропорту.
– Вы очень добры, Филип. Я обязательно дам вам знать.
Он оставил нас в зале для особо важных персон в обществе служащего аэропорта, а сам отправился улаживать дела с билетами. Альма закурила сигарету, а официантка принесла нам по бокалу шампанского.
– Извини, мне нужно отойти ненадолго.
– Не задерживайся.
Я пошел в туалет и едва успел добежать до писсуара. Я чувствовал облегчение, почти наслаждение, пока не посмотрел в зеркало. У меня внутри все застыло, и я чуть не описал брюки. Я быстро застегнул ширинку и повернулся. У меня за спиной, облокотясь на дверь, стоял Винсент.
– А ты что здесь делаешь? Я думал, ты уже давно улетел, – спросил я.
– Мне пришлось остаться. Ты уже разговаривал со своим дядей?
– Да.
– Хорошо. Тогда ты, наверно, уже рассказал ему, что я сделал для вас.
– Конечно. Он был очень доволен.
– Вот и отлично.
Он достал из кармана пистолет с навинченным на него глушителем.
– Тогда ты не сможешь отрицать, что вас с Анжело надули и всучили вместо коки листья табака.
– Ты с ума сошел!
– Да, сойдешь здесь с ума за двадцать миллионов долларов, – проговорил он, приближаясь ко мне.
Тут я увидел, как дверь у него за спиной распахнулась. Раздался хлопок. Это выстрелил другой пистолет с глушителем. Пистолет Винса упал на пол. Я едва успел отпрянуть, а он рухнул на пол с размозженным затылком. Все вокруг было забрызгано кровью и мозгами.
В дверях стоял капитан Гонсалес.
– Это один из колумбийцев.
Я не мог вымолвить ни слова. Просто кивнул головой.
– А теперь идемте. Я пришлю человека, чтобы здесь убрали.
Я молчал.
Капитан едва заметно улыбнулся.
– Вы счастливчик. А теперь пора на посадку.
Глава 10
Глава 11
Глава 12
– Неуклюжий сукин сын, – небрежно заметил он. – Он шлепнулся прямо на крышу новой машины и испортил ее.
Мы молчали.
Он вложил свой пистолет в кобуру.
– Он бы нас всех перестрелял.
– Я знаю.
– Хотите посмотреть? Я покачал головой.
– Я этого достаточно насмотрелся во Вьетнаме. Он кивнул.
– Хорошо. Давайте вернемся в комнату. Я вызову еще людей и, пока мы будем их ждать, проверю ваши документы.
Это ни с чем не сравнимое ощущение, когда эскорт мотоциклистов сопровождает вас в аэропорт. Два мотоцикла с сиренами ехали впереди черно-белой полицейской машины, потом мы в машине капитана, еще одна черно-белая машина замыкала кортеж. Люди с любопытством смотрели на нас, когда мы мчались по улицам.
Альма и я сидели на заднем сиденье, машину вел полицейский в форме, а капитан Гонсалес сидел рядом с ним.
Он обернулся.
– Кажется, все обошлось. Колумбийцев нигде не видно.
– Интересно, куда же они делись?
– Кто знает. Мои люди потеряли их, когда они удирали после несчастного случая.
«Несчастный случай» – так он назвал то, что случилось, и это после того, как сам скинул ублюдка с балкона. Он посмотрел на часы.
– Вы уже опоздали на свой рейс. Самолет вылетел в два часа, а следующий рейс будет только завтра, – сказал он.
– Черт!
– Не стоит беспокоиться, рейс «Эйр Перу» отправляется в Нью-Йорк в четыре часа. Я могу посадить вас в этот самолет.
Мы с Альмой переглянулись. Она кивнула.
– Это хороший самолет. У них есть салон первого класса. Я несколько раз летала этим рейсом.
– Хорошо. Согласен.
– Нужно купить билет. Он протянул руку.
– Давайте деньги и документы. Я все устрою.
Из внутреннего кармана пиджака я достал свой паспорт и выездную визу, сверху положил две бумажки по тысяче долларов и передал ему.
– Купите билет для Альмы тоже.
– Конечно, – сказал он и сунул все в карман. – Сейчас три часа. Устрою вас в зале для важных гостей.
– Спасибо.
– Когда ты собираешься вернуться? – спросил он у Альмы.
– Я еще не думала об этом. Может быть, я ненадолго съезжу в Париж.
– Замечательно, – вежливо отозвался он. – Пришли мне телекс, когда надумаешь возвращаться. Я тебя встречу в аэропорту.
– Вы очень добры, Филип. Я обязательно дам вам знать.
Он оставил нас в зале для особо важных персон в обществе служащего аэропорта, а сам отправился улаживать дела с билетами. Альма закурила сигарету, а официантка принесла нам по бокалу шампанского.
– Извини, мне нужно отойти ненадолго.
– Не задерживайся.
Я пошел в туалет и едва успел добежать до писсуара. Я чувствовал облегчение, почти наслаждение, пока не посмотрел в зеркало. У меня внутри все застыло, и я чуть не описал брюки. Я быстро застегнул ширинку и повернулся. У меня за спиной, облокотясь на дверь, стоял Винсент.
– А ты что здесь делаешь? Я думал, ты уже давно улетел, – спросил я.
– Мне пришлось остаться. Ты уже разговаривал со своим дядей?
– Да.
– Хорошо. Тогда ты, наверно, уже рассказал ему, что я сделал для вас.
– Конечно. Он был очень доволен.
– Вот и отлично.
Он достал из кармана пистолет с навинченным на него глушителем.
– Тогда ты не сможешь отрицать, что вас с Анжело надули и всучили вместо коки листья табака.
– Ты с ума сошел!
– Да, сойдешь здесь с ума за двадцать миллионов долларов, – проговорил он, приближаясь ко мне.
Тут я увидел, как дверь у него за спиной распахнулась. Раздался хлопок. Это выстрелил другой пистолет с глушителем. Пистолет Винса упал на пол. Я едва успел отпрянуть, а он рухнул на пол с размозженным затылком. Все вокруг было забрызгано кровью и мозгами.
В дверях стоял капитан Гонсалес.
– Это один из колумбийцев.
Я не мог вымолвить ни слова. Просто кивнул головой.
– А теперь идемте. Я пришлю человека, чтобы здесь убрали.
Я молчал.
Капитан едва заметно улыбнулся.
– Вы счастливчик. А теперь пора на посадку.
Глава 10
Когда мы вышли из туалета, капитан Гонсалес сделал знак одному из полицейских. Тот подошел, и капитан что-то сказал ему по-испански. Он кивнул и встал у двери так, чтобы никто не мог войти.
Я вопросительно взглянул на Гонсалеса.
– Я хочу, чтобы вы с Альмой оказались на борту самолета прежде, чем полиция аэропорта узнает о происшедшем. Как только они начнут заниматься всем этим, то сразу привлекут иммиграционную службу и вы погрязнете в формальностях. Это может занять два-три дня. А я уверен, что вы ждете не дождетесь, чтобы скорее попасть домой.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Кроме того, вы спасли мне жизнь, помните, там, в квартире.
– А вы спасли мою.
– Это мой долг – защищать ни в чем не повинных людей.
Я протянул ему руку.
– Еще раз большое спасибо.
Мы направились к залу, где нас ждала Альма.
– Странно, – заметил капитан. – Я не понимаю, почему колумбийцы преследуют вас.
– Вероятно, они получили ту же информацию, что и ваш департамент. Единственная проблема заключается в том, что я не тот человек, которого они ищут, – ответил я.
– Вы не узнали того человека в туалете? Я отрицательно покачал головой.
– Нет.
– Но он же хотел вас убить.
– Я не знаю почему. Только благодаря вам ему это не удалось.
Он кивнул головой с самым серьезным видом.
– Я возьму с собой еще двоих, чтобы проводить вас до самолета. Не хочу, чтобы с вами или с Альмой что-нибудь случилось.
– Я чувствую себя почти в безопасности. Вдруг он рассмеялся.
– Захотите ли вы когда-нибудь вернуться в Лиму? Я тоже засмеялся.
– Не думаю. Мне хватило впечатлений и от одного визита.
– Вполне справедливо, – согласился он. – Не стоит ей ничего рассказывать о том, что случилось там, – добавил он, внимательно посмотрев мне в глаза. – Она и так уже достаточно напугана.
– Как раз вовремя, – сказала Альма. – Я только что заказала бутылку шампанского.
Капитан улыбнулся в ответ.
– У вас нет на это времени. Я договорился, чтобы вас посадили в самолет до того, как объявят посадку.
– Куда нам спешить? До отлета еще сорок минут.
– Я хочу, чтобы вы сели в самолет прежде всех остальных. А мы проводим вас до ваших мест. Потом я поставлю двух полицейских у трапа, и они проверят всех пассажиров, летящих этим рейсом. Здесь видели трех человек в машине с колумбийскими номерами.
– Ты хочешь сказать, что они могут здесь появиться?
– Я не хочу рисковать.
Он поднял маленький чемоданчик, который она брала с собой в салон, потом взял другой.
– Пошли.
Мы вышли из здания аэропорта через дверь для персонала. Мы с Альмой шли за капитаном через летное поле к самолету, два детектива по бокам, еще один сзади. Молча мы поднялись по трапу на борт самолета. После яркого солнца мои глаза довольно быстро привыкли к полумраку салона.
Стюардесса улыбнулась нам.
– Добро пожаловать, сеньорита Варгас и мистер Стивенс. Меня зовут Мариса.
Альма вежливо улыбнулась и заговорила по-испански, стюардесса закивала. Мне показалось, что они знакомы. Девушка провела нас к нашим местам. Мы сели в последнем ряду салона первого класса спиной к переборке.
– Вам здесь будет удобно, – сказала стюардесса. – Первым классом летят еще только двое.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Подать вам шампанское?
– Да, спасибо, – по-испански ответила Альма. Сев на свое место у окна, она посмотрела на нашего друга и спросила:
– Вы присоединитесь к нам, капитан? Он поставил ее вещи на верхнюю полку.
– Нет, спасибо, я на службе, – сказал он.
– Ну, теперь-то уж не о чем беспокоиться.
– Я перестану волноваться только тогда, когда вы взлетите, – возразил он. – Наслаждайтесь шампанским. Уже объявили посадку на самолет, и я хочу быть там со своими людьми. Вернусь через несколько минут.
Стюардесса поставила перед нами бутылку шампанского и фужеры, быстро наполнила их и ушла встречать других пассажиров.
Я чокнулся с Альмой.
– Обслуживание по высшему классу. Гонсалес не спускает с нас глаз. Что же он такое знает, чего не знаем мы?
– Он полицейский, а они любят демонстрировать свою осведомленность.
– По-моему, здесь нечто большее, – сказал я, думая о том, как быстро он появился в туалете. – Но я не жалуюсь. Если бы не он, мы сидели бы по уши в дерьме.
– Все закончилось благополучно, и мы летим в Штаты.
– Да, – согласился я, а потом чертыхнулся. – Я не успел позвонить дяде. Он будет волноваться.
– Ничего, через десять часов мы уже будем в Нью-Йорке, и ты сможешь позвонить ему из аэропорта Кеннеди.
Она снова наполнила бокалы.
– Расслабься, нам предстоит приятный полет, самолеты «ДС-8» Перуанской авиакомпании более комфортабельны, чем «Боинг-707» Браниффа, хотя они и не такие быстрые. Можно подремать.
– Я никогда не мог спать в самолете. Она улыбнулась.
– Это потому, что ты никогда не летал вместе со мной. Я буду держать тебя за член всю дорогу. А еще я слегка припудрю его кокаином, и ты полетишь сам, без помощи самолета.
– Ты просто киска.
– Нет, я перуанская кошечка, – засмеялась она. Мы снова чокнулись. Я посмотрел на чету средних лет, которая в этот момент занимала свои места. Они были хорошо одеты: на женщине норковое манто, на пальцах бриллиантовые кольца. Мужчина снял фетровую шляпу, обнажив чахлые завитки седых волос. Глаза его были прикрыты французскими очками с дымчатыми стеклами. Я наблюдал, как они усаживались и стюардесса подавала им шампанское. Вернулся капитан Гонсалес.
– Все в порядке, – сказал он. – Все пассажиры на борту. Их немного: всего сорок семь человек в следующем салоне.
– Может быть, вы теперь присоединитесь к нам и выпьете шампанского? – предложила Альма.
– Нет, еще раз спасибо, – извинился капитан. – Мне еще нужно заполнить кучу всяких бумаг.
Он протянул мне на прощание руку.
– Счастливого пути, мистер Стивенс. Большая честь познакомиться с вами.
– Я тоже очень рад, капитан Гонсалес, – сказал я, пожимая его руку. – Спасибо за все, что вы для нас сделали.
– Por nada,[4] – сказал он и с уважением поцеловал руку Альмы.
– Hasta luego,[5] сеньорита Варгас. Альма кивнула.
– Mil gracias, Capitan.[6] Могу я просить вас об одном одолжении?
– Все, что вы пожелаете.
– Мы прилетим в Нью-Йорк где-то между двумя и тремя часами утра. Будьте добры, пошлите телекс в мой отель, пусть они пришлют лимузин в аэропорт.
– Я сделаю это немедленно, сеньорита Варгас, – сказал он, приложил руку к фуражке в качестве прощального салюта, повернулся и вышел из самолета.
Я услышал щелчок закрывшейся за ним двери, и тут же уши наполнились свистом и жужжанием заработавших моторов. Альма повернулась к иллюминатору, глядя на поле. Я придвинулся ближе и тоже посмотрел в окно. Капитан со своими людьми шел к зданию аэропорта. Заработала внутренняя радиосвязь, и голос стюардессы объявил инструкции по безопасности сначала на испанском, а потом на английском языке. Тем временем самолет выруливал на взлетную полосу. Наконец он медленно повернул и замер перед разгоном. Его удерживали только тормоза, моторы начали набирать обороты. Вдруг Альма схватила меня за руку. Она сжимала ее все крепче и крепче, пока самолет набирал скорость. Она слегка вскрикнула, когда мы оторвались от земли, и повернула ко мне свое побледневшее лицо.
– Меня это всегда пугает.
Но я не слушал ее. В голове вертелась мысль о том, что она попросила отправить телекс в ее отель. Только сейчас до меня дошло, что она не сказала ему, в какой отель. Она положила руку мне на колено.
– Отель «Пьер», – задумчиво произнес я.
– Ну и что? – она посмотрела на меня.
– Ты не сказала капитану название отеля. Она улыбнулась.
– Я же говорила тебе, что мы старые друзья. Он давно знает, что мой покровитель подарил мне номер в этом отеле.
Мы уже летели больше трех часов и успели выпить две бутылки шампанского. Я дремал. Когда стюардесса положила мне руку на плечо, я» открыл глаза.
У нее в руках была новая бутылка шампанского.
– Примите поздравления, мы только что пересекли экватор.
– Ты спала? – спросил я Альму.
– Так, дремала, – ответила она, пока стюардесса разливала шампанское. Когда она отошла к другим пассажирам, Альма подняла свой бокал и поцеловала меня.
– Я тебя тоже поздравляю, – сказал я и поцеловал ее.
– У меня для тебя особый подарок, – она хитро улыбнулась и сунула мне что-то в руку.
– Что это?
– Понюхай.
Я поднес пакетик к носу.
– Пахнет знакомой кошечкой и духами. Она рассмеялась.
– Ты правильно догадался. Это мои трусики. Они все еще мокрые. Я сняла их, когда ты задремал. Положи их в нагрудный карман, пусть все думают, что это платок.
Я так и сделал.
– Ты сумасшедшая.
– Не совсем. Я просто хочу, чтобы у тебя осталась какая-нибудь вещица, которая будет напоминать тебе о том, как мы пересекли экватор на высоте тридцать тысяч футов.
– Ты заставила меня парить даже выше. Вернулась стюардесса.
– Сейчас будет ужин, – сказала она.
Я вопросительно взглянул на Гонсалеса.
– Я хочу, чтобы вы с Альмой оказались на борту самолета прежде, чем полиция аэропорта узнает о происшедшем. Как только они начнут заниматься всем этим, то сразу привлекут иммиграционную службу и вы погрязнете в формальностях. Это может занять два-три дня. А я уверен, что вы ждете не дождетесь, чтобы скорее попасть домой.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Кроме того, вы спасли мне жизнь, помните, там, в квартире.
– А вы спасли мою.
– Это мой долг – защищать ни в чем не повинных людей.
Я протянул ему руку.
– Еще раз большое спасибо.
Мы направились к залу, где нас ждала Альма.
– Странно, – заметил капитан. – Я не понимаю, почему колумбийцы преследуют вас.
– Вероятно, они получили ту же информацию, что и ваш департамент. Единственная проблема заключается в том, что я не тот человек, которого они ищут, – ответил я.
– Вы не узнали того человека в туалете? Я отрицательно покачал головой.
– Нет.
– Но он же хотел вас убить.
– Я не знаю почему. Только благодаря вам ему это не удалось.
Он кивнул головой с самым серьезным видом.
– Я возьму с собой еще двоих, чтобы проводить вас до самолета. Не хочу, чтобы с вами или с Альмой что-нибудь случилось.
– Я чувствую себя почти в безопасности. Вдруг он рассмеялся.
– Захотите ли вы когда-нибудь вернуться в Лиму? Я тоже засмеялся.
– Не думаю. Мне хватило впечатлений и от одного визита.
– Вполне справедливо, – согласился он. – Не стоит ей ничего рассказывать о том, что случилось там, – добавил он, внимательно посмотрев мне в глаза. – Она и так уже достаточно напугана.
– Как раз вовремя, – сказала Альма. – Я только что заказала бутылку шампанского.
Капитан улыбнулся в ответ.
– У вас нет на это времени. Я договорился, чтобы вас посадили в самолет до того, как объявят посадку.
– Куда нам спешить? До отлета еще сорок минут.
– Я хочу, чтобы вы сели в самолет прежде всех остальных. А мы проводим вас до ваших мест. Потом я поставлю двух полицейских у трапа, и они проверят всех пассажиров, летящих этим рейсом. Здесь видели трех человек в машине с колумбийскими номерами.
– Ты хочешь сказать, что они могут здесь появиться?
– Я не хочу рисковать.
Он поднял маленький чемоданчик, который она брала с собой в салон, потом взял другой.
– Пошли.
Мы вышли из здания аэропорта через дверь для персонала. Мы с Альмой шли за капитаном через летное поле к самолету, два детектива по бокам, еще один сзади. Молча мы поднялись по трапу на борт самолета. После яркого солнца мои глаза довольно быстро привыкли к полумраку салона.
Стюардесса улыбнулась нам.
– Добро пожаловать, сеньорита Варгас и мистер Стивенс. Меня зовут Мариса.
Альма вежливо улыбнулась и заговорила по-испански, стюардесса закивала. Мне показалось, что они знакомы. Девушка провела нас к нашим местам. Мы сели в последнем ряду салона первого класса спиной к переборке.
– Вам здесь будет удобно, – сказала стюардесса. – Первым классом летят еще только двое.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Подать вам шампанское?
– Да, спасибо, – по-испански ответила Альма. Сев на свое место у окна, она посмотрела на нашего друга и спросила:
– Вы присоединитесь к нам, капитан? Он поставил ее вещи на верхнюю полку.
– Нет, спасибо, я на службе, – сказал он.
– Ну, теперь-то уж не о чем беспокоиться.
– Я перестану волноваться только тогда, когда вы взлетите, – возразил он. – Наслаждайтесь шампанским. Уже объявили посадку на самолет, и я хочу быть там со своими людьми. Вернусь через несколько минут.
Стюардесса поставила перед нами бутылку шампанского и фужеры, быстро наполнила их и ушла встречать других пассажиров.
Я чокнулся с Альмой.
– Обслуживание по высшему классу. Гонсалес не спускает с нас глаз. Что же он такое знает, чего не знаем мы?
– Он полицейский, а они любят демонстрировать свою осведомленность.
– По-моему, здесь нечто большее, – сказал я, думая о том, как быстро он появился в туалете. – Но я не жалуюсь. Если бы не он, мы сидели бы по уши в дерьме.
– Все закончилось благополучно, и мы летим в Штаты.
– Да, – согласился я, а потом чертыхнулся. – Я не успел позвонить дяде. Он будет волноваться.
– Ничего, через десять часов мы уже будем в Нью-Йорке, и ты сможешь позвонить ему из аэропорта Кеннеди.
Она снова наполнила бокалы.
– Расслабься, нам предстоит приятный полет, самолеты «ДС-8» Перуанской авиакомпании более комфортабельны, чем «Боинг-707» Браниффа, хотя они и не такие быстрые. Можно подремать.
– Я никогда не мог спать в самолете. Она улыбнулась.
– Это потому, что ты никогда не летал вместе со мной. Я буду держать тебя за член всю дорогу. А еще я слегка припудрю его кокаином, и ты полетишь сам, без помощи самолета.
– Ты просто киска.
– Нет, я перуанская кошечка, – засмеялась она. Мы снова чокнулись. Я посмотрел на чету средних лет, которая в этот момент занимала свои места. Они были хорошо одеты: на женщине норковое манто, на пальцах бриллиантовые кольца. Мужчина снял фетровую шляпу, обнажив чахлые завитки седых волос. Глаза его были прикрыты французскими очками с дымчатыми стеклами. Я наблюдал, как они усаживались и стюардесса подавала им шампанское. Вернулся капитан Гонсалес.
– Все в порядке, – сказал он. – Все пассажиры на борту. Их немного: всего сорок семь человек в следующем салоне.
– Может быть, вы теперь присоединитесь к нам и выпьете шампанского? – предложила Альма.
– Нет, еще раз спасибо, – извинился капитан. – Мне еще нужно заполнить кучу всяких бумаг.
Он протянул мне на прощание руку.
– Счастливого пути, мистер Стивенс. Большая честь познакомиться с вами.
– Я тоже очень рад, капитан Гонсалес, – сказал я, пожимая его руку. – Спасибо за все, что вы для нас сделали.
– Por nada,[4] – сказал он и с уважением поцеловал руку Альмы.
– Hasta luego,[5] сеньорита Варгас. Альма кивнула.
– Mil gracias, Capitan.[6] Могу я просить вас об одном одолжении?
– Все, что вы пожелаете.
– Мы прилетим в Нью-Йорк где-то между двумя и тремя часами утра. Будьте добры, пошлите телекс в мой отель, пусть они пришлют лимузин в аэропорт.
– Я сделаю это немедленно, сеньорита Варгас, – сказал он, приложил руку к фуражке в качестве прощального салюта, повернулся и вышел из самолета.
Я услышал щелчок закрывшейся за ним двери, и тут же уши наполнились свистом и жужжанием заработавших моторов. Альма повернулась к иллюминатору, глядя на поле. Я придвинулся ближе и тоже посмотрел в окно. Капитан со своими людьми шел к зданию аэропорта. Заработала внутренняя радиосвязь, и голос стюардессы объявил инструкции по безопасности сначала на испанском, а потом на английском языке. Тем временем самолет выруливал на взлетную полосу. Наконец он медленно повернул и замер перед разгоном. Его удерживали только тормоза, моторы начали набирать обороты. Вдруг Альма схватила меня за руку. Она сжимала ее все крепче и крепче, пока самолет набирал скорость. Она слегка вскрикнула, когда мы оторвались от земли, и повернула ко мне свое побледневшее лицо.
– Меня это всегда пугает.
Но я не слушал ее. В голове вертелась мысль о том, что она попросила отправить телекс в ее отель. Только сейчас до меня дошло, что она не сказала ему, в какой отель. Она положила руку мне на колено.
– Отель «Пьер», – задумчиво произнес я.
– Ну и что? – она посмотрела на меня.
– Ты не сказала капитану название отеля. Она улыбнулась.
– Я же говорила тебе, что мы старые друзья. Он давно знает, что мой покровитель подарил мне номер в этом отеле.
Мы уже летели больше трех часов и успели выпить две бутылки шампанского. Я дремал. Когда стюардесса положила мне руку на плечо, я» открыл глаза.
У нее в руках была новая бутылка шампанского.
– Примите поздравления, мы только что пересекли экватор.
– Ты спала? – спросил я Альму.
– Так, дремала, – ответила она, пока стюардесса разливала шампанское. Когда она отошла к другим пассажирам, Альма подняла свой бокал и поцеловала меня.
– Я тебя тоже поздравляю, – сказал я и поцеловал ее.
– У меня для тебя особый подарок, – она хитро улыбнулась и сунула мне что-то в руку.
– Что это?
– Понюхай.
Я поднес пакетик к носу.
– Пахнет знакомой кошечкой и духами. Она рассмеялась.
– Ты правильно догадался. Это мои трусики. Они все еще мокрые. Я сняла их, когда ты задремал. Положи их в нагрудный карман, пусть все думают, что это платок.
Я так и сделал.
– Ты сумасшедшая.
– Не совсем. Я просто хочу, чтобы у тебя осталась какая-нибудь вещица, которая будет напоминать тебе о том, как мы пересекли экватор на высоте тридцать тысяч футов.
– Ты заставила меня парить даже выше. Вернулась стюардесса.
– Сейчас будет ужин, – сказала она.
Глава 11
Я почувствовал руку Альмы на своем плече, повернулся и открыл глаза. Я лежал в удобной постели, дневной свет струился через открытое окно. Она была уже одета и смотрела на меня с улыбкой.
– Ты так сладко спал.
Я помотал головой, стряхивая паутину сна.
– Который сейчас час?
– Половина первого.
Я подскочил в кровати.
– Я должен позвонить дяде.
– Не беспокойся. Я ему уже позвонила и сказала, что ты спишь. Он попросил, чтобы ты позвонил ему в два часа.
– Как ты узнала номер его телефона? – я удивленно посмотрел на нее.
– Разве ты не помнишь? Ты же просил меня заказать разговор из Лимы. А я никогда не забываю телефонные номера.
– Ну как он?
– Кажется, ничего. Немного грустный.
– Он не удивился, что звонишь ты, а не я?
– Нет.
Она указала на столик возле кровати.
– Вот апельсиновый сок, кофе и настоящие американские булочки.
– Я буду только кофе, – сказал я, свесив ноги с кровати.
Кофе был отличный – крепкий и горячий. Голова у меня окончательно прояснилась.
– Когда ты проснулась?
– В восемь.
– Почему так рано? – удивился я. – Наверно, мы заснули не раньше четырех.
– Мне нужно было кое-что сделать, позвонить. Раздался звонок у входной двери.
– Наверно, это кто-то из гостиничной обслуги, – она заторопилась. – Мне нужно погладить некоторые вещи. Я пойду договорюсь, а ты прими душ и побрейся.
Она взяла два чемодана среднего размера, отнесла в гостиную и прикрыла за собой дверь.
Я налил себе еще чашку кофе и взял ее с собой в ванную. Отпив глоток, я полез в шкафчик за бритвой, но ее там не было. Подумав немного, я повязался полотенцем и открыл дверь, ведущую в гостиную.
Альма стояла спиной ко мне у стола. Напротив нее стояли двое мужчин. Рядом с ее красивыми чемоданами на столе лежали еще два кожаных. Ее чемоданы были открыты, и она передавала им целлофановые упаковки белого порошка, а гости укладывали их в свои чемоданы.
– Двадцать два килограмма, – подытожила она, и тут один из мужчин увидел меня и вытащил пистолет из кармана.
Альма оглянулась.
Я почувствовал себя глупо.
– Я искал бритву, – пробормотал я.
– Уберите пистолет, – холодно приказала она. – Это племянник Ди Стефано.
– Тот, который ездил с Анжело? – человек подозрительно оглядел меня.
– Да, – ответила девушка, потом снова повернулась ко мне. – Бритва в ящичке, сбоку от умывальника.
Я кивнул, закрыл дверь и вернулся в ванную. Вдруг мне стало до того тошно, что меня вывернуло в унитаз. Все для меня потеряло смысл.
Я подошел к раковине и внимательно посмотрел на себя в раздвижные дверцы зеркального шкафчика. Выглядел я погано: бледный, потный, во рту противный кислый привкус. Распахнув зеркальные дверцы, я достал бутылку Лавориса, которую заприметил раньше.
Я опорожнил всю бутылку, чтобы отбить этот привкус. Потом нашел бритву «Жиллетт» старой модели, но крема для бритья нигде не было, и я воспользовался мылом. Лезвие было достаточно острым, но у меня слегка тряслись руки, и я несколько раз порезался. Приложив горячую салфетку к лицу, чтобы стереть капельки выступившей крови, я прилепил кусочки влажной туалетной бумаги к порезам, чтобы остановить кровь.
Я сидел и ждал, когда высохнет бумага, потом залез в душ и встал под струю ледяной воды. Меня трясло, когда я вылез. Я завернулся в огромную турецкую простыню и снова посмотрел на себя в зеркало. На этот раз я выглядел лучше. Я быстро причесался и открыл дверь в спальню.
Альма сидела на краю кровати и ждала меня.
– С тобой все в порядке?
– Да.
Я полез в шкаф за одеждой. Там были только мои костюмы и туфли. Я достал свой чемодан и положил его на кровать.
– Твои рубашки, белье и носки в нижних ящиках, вон там, – сказала она, указав на комод.
Я одевался, а она сидела и молча наблюдала за мной. Я начал бросать вещи в пустой чемодан, делая это не слишком аккуратно, но все-таки умудрился закрыть крышку и защелкнуть замки. Потом снял его с кровати и направился к двери.
Она все так же сидела на кровати.
– Куда ты собрался?
– Я думаю, что смогу воспользоваться старой квартирой моего отца.
– Подожди. Ну пожалуйста. Я могу тебе все объяснить.
– Что еще ты можешь сказать? Еще одну ложь? – спросил я саркастически.
– Я думала, что мы друзья, что мы любим друг друга.
– Нас связывает только дружеское валяние в постели.
– Мы вместе боролись за жизнь.
– Но мы выжили, и нам больше не за что бороться, – зло огрызнулся я. – И ты мне не сказала, какова твоя роль во всем этом деле. Я думал, что ты едешь в Нью-Йорк со мной, а ты, оказывается, везла двадцать два килограмма кокаина.
– Я его доставила партнерам твоего дяди.
– И конечно же, сделала это бесплатно, – я был ужасно зол. – А я-то, осел.
– Нет, – тихо проговорила девушка. – Между твоим дядей и генералом было заключено соглашение на многие годы. Я часть этого соглашения и продолжаю работать на твоего дядю после смерти генерала. А иначе как бы я жила? Генерал оставил мне все, кроме денег.
– Какова была роль Анжело во всем этом? – спросил я.
– Мы были партнерами последние пять лет. Ему нужен был доверенный человек, говорящий по-испански.
– Вы были любовниками? – продолжал допрашивать я.
– Пожалуй, нет. Я бы сказала, что, скорее, это походило на партнерство в бизнесе. Да, мы занимались любовью время от времени, но это ни для одного из нас ничего не значило.
– А мой дядя знал об этом?
– Да. Мне было семнадцать, когда мой генерал впервые привез меня в Нью-Йорк.
– И ты все это время возила кокаин?
– Все было предусмотрено и отлажено с обеих сторон – и в Лиме и в Нью-Йорке. Я была отличным курьером. Сперва я ездила в школу, а потом как модель от самых крупных агентств.
– Почему ты мне ничего не рассказала?
– Я не могла. Я не знала, насколько ты посвящен, поэтому и молчала. Анжело ведь тоже тебе ничего не рассказывал.
Я отрицательно покачал головой.
– Господи! А капитан, он тоже принимал в этом участие?
– Да. Одной из его обязанностей было охранять тебя в аэропорту. Ты помнишь, как он вошел следом за тобой в туалет?
Я кивнул.
– Хорошо, что он успел. Это я увидела, что Винсент идет за тобой, и предупредила капитана.
– Так ты знаешь, что там произошло?
– Да, твой дядя сказал мне сегодня утром, когда я с ним разговаривала.
– Что еще рассказал тебе мой дядя, когда ты с ним разговаривала сегодня утром?
– Он сказал, чтобы я позвонила капитану и поручила ему переправить коку человеку по имени Очоа в Медельин. Именно ему должен был доставить коку Анжело.
Она взяла сигарету с ночного столика в глубоко затянулась.
– Я ему сказала, что все тебе расскажу. Он никак не отреагировал и только велел, чтобы ты позвонил ему в два часа.
– Не знаю, хочу ли я с ним говорить.
– Но он же любит тебя. И ты ему нужен. Особенно теперь, когда Анжело нет.
Я молчал.
– А как же я? У нас ведь были особые отношения. Ты мне нужен.
Мы посмотрели друг на друга, и я заметил слезы в ее глазах.
– Для меня все потеряло смысл. Ты как-нибудь справишься, а вот я не знаю, как жить в твоем мире.
– Но у тебя должно быть хоть какое-то чувство ко мне, – сдавленным голосом проговорила она, – ну, если не ко мне, то хотя бы к твоему дяде. В конце концов, он же тебе родня.
– Родня не принесла мне ничего, кроме горя. Передай моему дяде, если он захочет поговорить со мной, я буду на старой квартире моего отца.
Я быстро отвернулся, чтобы она не заметила моих слез, взял чемодан и вышел.
– Ты так сладко спал.
Я помотал головой, стряхивая паутину сна.
– Который сейчас час?
– Половина первого.
Я подскочил в кровати.
– Я должен позвонить дяде.
– Не беспокойся. Я ему уже позвонила и сказала, что ты спишь. Он попросил, чтобы ты позвонил ему в два часа.
– Как ты узнала номер его телефона? – я удивленно посмотрел на нее.
– Разве ты не помнишь? Ты же просил меня заказать разговор из Лимы. А я никогда не забываю телефонные номера.
– Ну как он?
– Кажется, ничего. Немного грустный.
– Он не удивился, что звонишь ты, а не я?
– Нет.
Она указала на столик возле кровати.
– Вот апельсиновый сок, кофе и настоящие американские булочки.
– Я буду только кофе, – сказал я, свесив ноги с кровати.
Кофе был отличный – крепкий и горячий. Голова у меня окончательно прояснилась.
– Когда ты проснулась?
– В восемь.
– Почему так рано? – удивился я. – Наверно, мы заснули не раньше четырех.
– Мне нужно было кое-что сделать, позвонить. Раздался звонок у входной двери.
– Наверно, это кто-то из гостиничной обслуги, – она заторопилась. – Мне нужно погладить некоторые вещи. Я пойду договорюсь, а ты прими душ и побрейся.
Она взяла два чемодана среднего размера, отнесла в гостиную и прикрыла за собой дверь.
Я налил себе еще чашку кофе и взял ее с собой в ванную. Отпив глоток, я полез в шкафчик за бритвой, но ее там не было. Подумав немного, я повязался полотенцем и открыл дверь, ведущую в гостиную.
Альма стояла спиной ко мне у стола. Напротив нее стояли двое мужчин. Рядом с ее красивыми чемоданами на столе лежали еще два кожаных. Ее чемоданы были открыты, и она передавала им целлофановые упаковки белого порошка, а гости укладывали их в свои чемоданы.
– Двадцать два килограмма, – подытожила она, и тут один из мужчин увидел меня и вытащил пистолет из кармана.
Альма оглянулась.
Я почувствовал себя глупо.
– Я искал бритву, – пробормотал я.
– Уберите пистолет, – холодно приказала она. – Это племянник Ди Стефано.
– Тот, который ездил с Анжело? – человек подозрительно оглядел меня.
– Да, – ответила девушка, потом снова повернулась ко мне. – Бритва в ящичке, сбоку от умывальника.
Я кивнул, закрыл дверь и вернулся в ванную. Вдруг мне стало до того тошно, что меня вывернуло в унитаз. Все для меня потеряло смысл.
Я подошел к раковине и внимательно посмотрел на себя в раздвижные дверцы зеркального шкафчика. Выглядел я погано: бледный, потный, во рту противный кислый привкус. Распахнув зеркальные дверцы, я достал бутылку Лавориса, которую заприметил раньше.
Я опорожнил всю бутылку, чтобы отбить этот привкус. Потом нашел бритву «Жиллетт» старой модели, но крема для бритья нигде не было, и я воспользовался мылом. Лезвие было достаточно острым, но у меня слегка тряслись руки, и я несколько раз порезался. Приложив горячую салфетку к лицу, чтобы стереть капельки выступившей крови, я прилепил кусочки влажной туалетной бумаги к порезам, чтобы остановить кровь.
Я сидел и ждал, когда высохнет бумага, потом залез в душ и встал под струю ледяной воды. Меня трясло, когда я вылез. Я завернулся в огромную турецкую простыню и снова посмотрел на себя в зеркало. На этот раз я выглядел лучше. Я быстро причесался и открыл дверь в спальню.
Альма сидела на краю кровати и ждала меня.
– С тобой все в порядке?
– Да.
Я полез в шкаф за одеждой. Там были только мои костюмы и туфли. Я достал свой чемодан и положил его на кровать.
– Твои рубашки, белье и носки в нижних ящиках, вон там, – сказала она, указав на комод.
Я одевался, а она сидела и молча наблюдала за мной. Я начал бросать вещи в пустой чемодан, делая это не слишком аккуратно, но все-таки умудрился закрыть крышку и защелкнуть замки. Потом снял его с кровати и направился к двери.
Она все так же сидела на кровати.
– Куда ты собрался?
– Я думаю, что смогу воспользоваться старой квартирой моего отца.
– Подожди. Ну пожалуйста. Я могу тебе все объяснить.
– Что еще ты можешь сказать? Еще одну ложь? – спросил я саркастически.
– Я думала, что мы друзья, что мы любим друг друга.
– Нас связывает только дружеское валяние в постели.
– Мы вместе боролись за жизнь.
– Но мы выжили, и нам больше не за что бороться, – зло огрызнулся я. – И ты мне не сказала, какова твоя роль во всем этом деле. Я думал, что ты едешь в Нью-Йорк со мной, а ты, оказывается, везла двадцать два килограмма кокаина.
– Я его доставила партнерам твоего дяди.
– И конечно же, сделала это бесплатно, – я был ужасно зол. – А я-то, осел.
– Нет, – тихо проговорила девушка. – Между твоим дядей и генералом было заключено соглашение на многие годы. Я часть этого соглашения и продолжаю работать на твоего дядю после смерти генерала. А иначе как бы я жила? Генерал оставил мне все, кроме денег.
– Какова была роль Анжело во всем этом? – спросил я.
– Мы были партнерами последние пять лет. Ему нужен был доверенный человек, говорящий по-испански.
– Вы были любовниками? – продолжал допрашивать я.
– Пожалуй, нет. Я бы сказала, что, скорее, это походило на партнерство в бизнесе. Да, мы занимались любовью время от времени, но это ни для одного из нас ничего не значило.
– А мой дядя знал об этом?
– Да. Мне было семнадцать, когда мой генерал впервые привез меня в Нью-Йорк.
– И ты все это время возила кокаин?
– Все было предусмотрено и отлажено с обеих сторон – и в Лиме и в Нью-Йорке. Я была отличным курьером. Сперва я ездила в школу, а потом как модель от самых крупных агентств.
– Почему ты мне ничего не рассказала?
– Я не могла. Я не знала, насколько ты посвящен, поэтому и молчала. Анжело ведь тоже тебе ничего не рассказывал.
Я отрицательно покачал головой.
– Господи! А капитан, он тоже принимал в этом участие?
– Да. Одной из его обязанностей было охранять тебя в аэропорту. Ты помнишь, как он вошел следом за тобой в туалет?
Я кивнул.
– Хорошо, что он успел. Это я увидела, что Винсент идет за тобой, и предупредила капитана.
– Так ты знаешь, что там произошло?
– Да, твой дядя сказал мне сегодня утром, когда я с ним разговаривала.
– Что еще рассказал тебе мой дядя, когда ты с ним разговаривала сегодня утром?
– Он сказал, чтобы я позвонила капитану и поручила ему переправить коку человеку по имени Очоа в Медельин. Именно ему должен был доставить коку Анжело.
Она взяла сигарету с ночного столика в глубоко затянулась.
– Я ему сказала, что все тебе расскажу. Он никак не отреагировал и только велел, чтобы ты позвонил ему в два часа.
– Не знаю, хочу ли я с ним говорить.
– Но он же любит тебя. И ты ему нужен. Особенно теперь, когда Анжело нет.
Я молчал.
– А как же я? У нас ведь были особые отношения. Ты мне нужен.
Мы посмотрели друг на друга, и я заметил слезы в ее глазах.
– Для меня все потеряло смысл. Ты как-нибудь справишься, а вот я не знаю, как жить в твоем мире.
– Но у тебя должно быть хоть какое-то чувство ко мне, – сдавленным голосом проговорила она, – ну, если не ко мне, то хотя бы к твоему дяде. В конце концов, он же тебе родня.
– Родня не принесла мне ничего, кроме горя. Передай моему дяде, если он захочет поговорить со мной, я буду на старой квартире моего отца.
Я быстро отвернулся, чтобы она не заметила моих слез, взял чемодан и вышел.
Глава 12
Квартира моего отца находилась всего в десяти минутах езды от отеля «Пьер». Таксист вез меня по Пятьдесят девятой улице, потом мы с запада объехали Центральный парк и выехали к Семидесятой улице. Отец жил в старом многоквартирном доме, который был совсем не похож на новые дома Ист-Сайда. Квартира располагалась на одиннадцатом этаже. Там были высокие потолки, две спальни, гостиная, столовая, кухня и две ванные. Отец купил ее после того, как умерла моя мать. Он не мог оставаться в доме, в котором прожил почти всю жизнь вместе с ней. Когда он переехал в эту квартиру, то устроил вторую спальню для меня, хотя заранее знал, что я буду проводить большую часть времени в школе, вдали от дома.
Барни, швейцар, поздоровался со мной, когда я вылезал из машины, и подхватил мой чемодан.
– Добро пожаловать домой, мистер Джед.
Я расплатился с водителем и вошел. Он всегда называл меня «мистер Джед», с того самого времени, как мы сюда переселились. Мне тогда было двенадцать лет.
– Как поживаешь, Барни?
– Потихонечку, мистер Джед, – ответил он, провожая меня до лифта. – Артрит совсем замучил, но я умею с ним управляться.
– Вот и хорошо.
Я дал ему десять долларов на чай. Он поставил чемодан в лифт в моим ногам в нажал кнопку моего этажа.
– В квартире все в порядке. Уборщица приходила только вчера.
– Спасибо.
Дверь лифта закрылась. Войдя, я бросил чемодан прямо в коридоре. Барни был прав, квартира содержалась в чистоте и порядке, только было немного душновато. Я вошел в гостиную и распахнул окно. Воздух из Центрального парка освежил комнату. Я взял чемодан и пошел к себе. Здесь я тоже открыл окно и залюбовался парком. Издалека были видны башни «Шерри Нидерланды», а рядом, на Пятой авеню, верхние этажи отеля «Пьер».
Лучше на душе у меня не стало. Я разложил вещи и швырнул чемодан на пол в кладовке. Потом снял пиджак, бросил его на стул и, взяв дипломат, вышел в столовую и поставил его на стол.
Открыв чемодан, я убедился, что деньги – семнадцать тысяч долларов – на месте. Из внутреннего кармашка я достал паспорт Анжело, его портмоне с кредитными карточками и водительскими правами. Из отделения на молнии вынул часы «Роллекс». Некоторое время я рассматривал их. У них был темно-синий циферблат и бриллианты у цифр двенадцать, шесть и девять. У цифры «три» находился календарь. Я перевернул часы, на крышке была выгравирована надпись: «Моему любимому сыну Анжело. В день, когда ему исполнился 21 год. От папы».
Я полошил часы назад. Я все еще сердился на дядю, ведь он тоже принимал участие в обмане. Но он был братом моего отца, а Анжело был моим двоюродным братом. И, хотел я того или нет, они были моими родственниками. Родня.
Я закрыл дипломат, отнес его в гостиную и положил на отцовский письменный стол. На краю стола стояла большая серебряная рамка с двумя фотографиями, на одной был мой отец, на другой мать. Я долго смотрел на них. Мне было девять лет, когда умерла мама, и я всегда испытывал вину за то, что плохо ее помнил. Я посмотрел на отца. Странно. Впервые я осознал, как он был похож на дядю.
Я глубоко вздохнул, вышел на кухню, достал с полки бутылку Курвуазье и щедро плеснул в бокал. Коньяк обжег мне горло. Я почувствовал тепло, но лучше мне не стало.
Сев за письменный стол, я сделал еще один большой глоток и взялся за телефон. Я не знал номера телефона Альмы, поэтому я просто позвонил в отель.
Голос телефонистки был стандартно любезным и бодрым.
– Мисс Варгас нет дома.
– Она не сказала, когда вернется?
– Нет, сэр.
– Тогда передайте ей, пожалуйста, что звонил мистер Стивенс, мой номер…
Телефонистка не дала мне договорить.
– Она просила передать вам, сэр. Она хотела, чтобы вы знали, что она уехала во Францию сегодня днем.
– Спасибо.
Я положил трубку, на минуту задумался, посмотрел на фотографию отца.
– Что же мне теперь делать, отец?
Но фотографии, к сожалению, не разговаривают. Отец улыбался, мудро глядя на меня. Я отпил еще глоток коньяку и долго вглядывался в фотографию. Может быть, я слишком много выпил, но мне стало казаться, что он все больше и больше походит на своего брата. Зазвонил телефон, и я поднял трубку.
– Алло.
– Мистер Джед, это Барни. Здесь ваш дядя, мистер Ди Стефано.
– Хорошо, Барни. Пусть войдет.
Барни, швейцар, поздоровался со мной, когда я вылезал из машины, и подхватил мой чемодан.
– Добро пожаловать домой, мистер Джед.
Я расплатился с водителем и вошел. Он всегда называл меня «мистер Джед», с того самого времени, как мы сюда переселились. Мне тогда было двенадцать лет.
– Как поживаешь, Барни?
– Потихонечку, мистер Джед, – ответил он, провожая меня до лифта. – Артрит совсем замучил, но я умею с ним управляться.
– Вот и хорошо.
Я дал ему десять долларов на чай. Он поставил чемодан в лифт в моим ногам в нажал кнопку моего этажа.
– В квартире все в порядке. Уборщица приходила только вчера.
– Спасибо.
Дверь лифта закрылась. Войдя, я бросил чемодан прямо в коридоре. Барни был прав, квартира содержалась в чистоте и порядке, только было немного душновато. Я вошел в гостиную и распахнул окно. Воздух из Центрального парка освежил комнату. Я взял чемодан и пошел к себе. Здесь я тоже открыл окно и залюбовался парком. Издалека были видны башни «Шерри Нидерланды», а рядом, на Пятой авеню, верхние этажи отеля «Пьер».
Лучше на душе у меня не стало. Я разложил вещи и швырнул чемодан на пол в кладовке. Потом снял пиджак, бросил его на стул и, взяв дипломат, вышел в столовую и поставил его на стол.
Открыв чемодан, я убедился, что деньги – семнадцать тысяч долларов – на месте. Из внутреннего кармашка я достал паспорт Анжело, его портмоне с кредитными карточками и водительскими правами. Из отделения на молнии вынул часы «Роллекс». Некоторое время я рассматривал их. У них был темно-синий циферблат и бриллианты у цифр двенадцать, шесть и девять. У цифры «три» находился календарь. Я перевернул часы, на крышке была выгравирована надпись: «Моему любимому сыну Анжело. В день, когда ему исполнился 21 год. От папы».
Я полошил часы назад. Я все еще сердился на дядю, ведь он тоже принимал участие в обмане. Но он был братом моего отца, а Анжело был моим двоюродным братом. И, хотел я того или нет, они были моими родственниками. Родня.
Я закрыл дипломат, отнес его в гостиную и положил на отцовский письменный стол. На краю стола стояла большая серебряная рамка с двумя фотографиями, на одной был мой отец, на другой мать. Я долго смотрел на них. Мне было девять лет, когда умерла мама, и я всегда испытывал вину за то, что плохо ее помнил. Я посмотрел на отца. Странно. Впервые я осознал, как он был похож на дядю.
Я глубоко вздохнул, вышел на кухню, достал с полки бутылку Курвуазье и щедро плеснул в бокал. Коньяк обжег мне горло. Я почувствовал тепло, но лучше мне не стало.
Сев за письменный стол, я сделал еще один большой глоток и взялся за телефон. Я не знал номера телефона Альмы, поэтому я просто позвонил в отель.
Голос телефонистки был стандартно любезным и бодрым.
– Мисс Варгас нет дома.
– Она не сказала, когда вернется?
– Нет, сэр.
– Тогда передайте ей, пожалуйста, что звонил мистер Стивенс, мой номер…
Телефонистка не дала мне договорить.
– Она просила передать вам, сэр. Она хотела, чтобы вы знали, что она уехала во Францию сегодня днем.
– Спасибо.
Я положил трубку, на минуту задумался, посмотрел на фотографию отца.
– Что же мне теперь делать, отец?
Но фотографии, к сожалению, не разговаривают. Отец улыбался, мудро глядя на меня. Я отпил еще глоток коньяку и долго вглядывался в фотографию. Может быть, я слишком много выпил, но мне стало казаться, что он все больше и больше походит на своего брата. Зазвонил телефон, и я поднял трубку.
– Алло.
– Мистер Джед, это Барни. Здесь ваш дядя, мистер Ди Стефано.
– Хорошо, Барни. Пусть войдет.