– Я и здесь сижу по уши в дерьме. Когда я возвращал швейцарцу четыреста миллионов, мне пришлось обратиться к Джарвису. Он заплатил, а теперь прижимает меня. Я еще должен восемьдесят пять миллионов в общий котел, мою долю в новом фильме и телевизионной постановке.
– У тебя на все это есть деньги?
– Ни хрена у меня нет.
– Но ты обязан заплатить?
– Да, это оговорено в контракте.
– А если ты не заплатишь?
– Они имеют право выкупить мою долю, – ответил Брэдли.
– За сколько?
– За мою половину, четыреста миллионов.
– Ты думаешь, у него найдутся такие деньги? – задал вопрос Чак.
– Да он богаче самого Господа Бога. Чак немного помолчал.
– Тогда у тебя нет выбора. Ты между молотом и наковальней.
– И не говори, – с тоской заметил Брэдли. – Дай мне немного времени, я тебе перезвоню через полчаса. Скажи им, пусть подождут.
Он закурил сигару и недовольно оглядел комнату.
Спальня жены была великолепна, так же как и весь дом. Еще бы, ведь он стоил пятнадцать миллионов долларов! Он заскрипел зубами от злости. Как же это он совершил такую глупость? Он, занимавшийся кинобизнесом!
Из гардеробной вышла Чарлина. Они женаты уже тридцать лет, а она по-прежнему самая красивая женщина в городе: сто шестьдесят семь сантиметров роста, светло-каштановые волосы, уложенные в великолепную прическу, на шее колье из изумрудов и бриллиантов, на левой руке такой же браслет и простое золотое обручальное кольцо, которое она носит со дня свадьбы, на другой руке огромный бриллиант чистой воды в двадцать пять каратов. Она внимательно посмотрела на него.
– Нам пора спускаться вниз. В гостиной уже человек сто гостей.
– А сколько будет всего? – спросил он хрипло.
– Почти пятьсот человек.
– Черт возьми!
– Что случилось? – она с тревогой вглядывалась в его лицо.
– Сколько денег у тебя припрятано на кухне?
Она сразу поняла, что он имеет в виду. Когда они только поженились и у них еще ничего не было, то откладывали деньги в коробку, которую прятали в кухне на полке за посудой.
– Почти двадцать миллионов, – тихо прошептала она. – Что, плохи дела?
– Хуже некуда, – признался он. – Все рушится. Где у тебя деньги?
– В банке «Чейз Манхэттен» в Нью-Йорке.
– Завтра мне понадобятся десять миллионов. Она не задала больше ни одного вопроса.
– Ты можешь взять все, если нужно. Он криво улыбнулся.
– Я постараюсь обойтись этим, мамуля.
– Это наши общие деньги, – напомнила она, – я всегда тебе это говорила.
– Знаю, мамуля, но я хочу сделать, как лучше для тебя.
Он вылез из-за стола и поцеловал ее.
– Спасибо, мамуля. А теперь пойдем вниз, на этот чертов прием.
Длинная подъездная дорожка, ведущая к роскошному подъезду, была забита шикарными машинами, в основном «роллс-ройсами», иногда попадались «мерседесы». Без конца щелкали вспышки фотоаппаратов и журналисты выкрикивали вопросы любимым актрисам и актерам в надежде получить ответ. Но гости быстро проходили через двойные двери, вручая свои пригласительные билеты крепким охранникам, одетым в смокинги.
Рид Джарвис и Шерман Сиддели, его личный адвокат, попытались пройти, не показав пригласительные билеты. Один из охранников остановил их.
– Вы не можете пройти без билетов, джентльмены, – вежливо сказал он.
– Этот господин – Рид Джарвис, – объяснил Шерман, – у нас нет пригласительных билетов.
– Извините, господа, – охранник едва заметно улыбнулся, – но нет билета, нет балета. Отойдите.
– Это глупо, – рассердился Шерман. – Мистер Джарвис партнер господина Шепарда.
– У меня инструкция. Не пускать никого, если нет красивого золотого приглашения.
Джарвис был абсолютно спокоен. Откуда ни возьмись в его руке появилась крупная купюра.
– Мне всего лишь нужно переговорить с мистером Шепардом, так что никаких неприятностей не будет.
Охранник взглянул на бумажку, и она быстро исчезла у него в руке.
– Обождите минуточку, сэр, – уже мягче заговорил он. – Я сейчас разыщу мистера Шепарда.
– Ты дал ему тысячу долларов, – заметил Шерман.
– Это будут самые большие чаевые этого болвана здесь, – спокойно подтвердил Джарвис, – завтра его выкинут с работы.
Охранник отработал свои чаевые – следом за ним шел Брэдли. Он протянул руку.
– Рид, я так рад, что вы смогли выбраться к нам. Проходите.
Он провел Джарвиса и Шермана в огромный зал. В дальнем конце его расположился оркестр. Вдоль стены был накрыт длинный стол, уставленный всевозможными закусками и горячими блюдами. В другом конце открытые настежь высокие двери вели к огромному бассейну, по обе стороны которого располагались живописные столики, украшенные золотом и серебром. Все это находилось под гигантским куполом.
– Никто не мог подумать, что эта деревенщина из Оклахомы вдруг закатит такую вечеринку. Это всех сбивает с толку.
– Да, это колоссально, – подтвердил Рид без особого энтузиазма.
Брэдли окинул его проницательным взглядом.
– Вас что-то беспокоит?
– Завтра заседание совета директоров, – бросил Рид.
– Я знаю.
– До меня дошли слухи, что ваши нефтяные компании вылетают в трубу. У вас нет денег.
– Кто вам это сказал?
– Источник надежный.
– К чему вы клоните?
– Завтра вы должны выложить восемьдесят пять миллионов долларов в фонд новой постановки, – ответил Джарвис.
– У меня сейчас их нет, мне нужно немного времени.
– Извините. У нас с вами договор. Но мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение перед другими директорами. Продайте мне вашу долю контрольного пакета акций за четыреста миллионов долларов. Тогда вы сможете снова вернуться к делам и выправить положение с вашими нефтяными компаниями.
– А если я не захочу этого сделать? – спросил Брэдли.
– Я не вижу другого выхода. Лицо Брэдли было непроницаемым.
– Разрешите мне все обдумать, Рид. Я дам вам ответ сегодня, до того как закончится вечер.
– Конечно, – согласился Джарвис.
Хозяин сделал приглашающий жест в сторону заполнявшегося гостями зала.
– Развлекайтесь, прошу вас. А я должен поздороваться с другими гостями.
У бара, расположенного в дальнем конце зала, столпилась очередь за напитками. Рид недовольно посмотрел на толпу.
– Терпеть этого не могу. Должен же где-нибудь найтись столик, где нас обслужат.
– Насколько я вижу, все столики уже заняты, – откликнулся Шерман.
Сзади к ним подошел Даниэль Пичтри.
– Я слышал ваш разговор, джентльмены. Идите за мной. Я знаю, как поступать в таких ситуациях. Если сразу не заполучить столик, тебя просто затолкают.
Без лишних разговоров они вышли через большие стеклянные двери к бассейну под тент, который раскинулся над водой, как купол цирка шапито. У Даниэля здесь был большой стол недалеко от эстрады, сооруженной у бассейна. На ней играл оркестр из шестнадцати музыкантов. Половину бассейна занимала танцевальная площадка, другая половина была свободна, на тот случай, если какая-нибудь разгоряченная восходящая звездочка ненароком захочет упасть туда. Разноцветные огоньки китайских фонариков создавали приятное мягкое освещение. Даниэль представил мужчин остальным гостям.
– Рид Джарвис, Шерман Сиддели, а это Тайм и Метани. – Он подождал, пока все усядутся.
– У нас есть виски, водка и шампанское. Лед на столе, если вам еще что-нибудь нужно, я позову официанта.
– Мне скотч, пожалуйста. Ваше лицо кажется мне очень знакомым, – сказал Рид, обращаясь к девушке, рядом с которой сидел. – Мы с вами прежде не встречались?
– Не думаю.
Она налила ему виски и положила лед, подняла свой бокал шампанского.
– Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, – отозвался Рид, пригубливая из бокала. – Вы очень красивы. Очевидно, вы актриса.
Она засмеялась, поддразнивая его.
– Нет.
– А чем же вы занимаетесь?
– Записываю пластинки, а еще хожу на вечеринки. А чем занимаетесь вы?
– Я делаю деньги.
– Замечательно. Я люблю деньги. Может быть, мы могли бы вместе ходить на вечеринки.
Рид повернулся к Даниэлю.
– Девочка просто конфетка. Где ты ее нашел?
– Ты что, действительно ее не узнаешь? – улыбнулся Даниэль.
Рид отрицательно покачал головой.
– Ее песня и видеоклип заняли первое место на радио и телевидении, по данным MTV. А ее альбом недавно получил платиновый диск.
– Ничего, ничего, – откликнулась Тайм, – вы заняты важным делом, делаете деньги.
Она поднялась.
– Извините меня, мне нужно припудрить нос.
– На мой взгляд, вы великолепно выглядите, – заметил Рид.
Она клюнула его в щеку.
– Дурачок, – засмеялась она и повернулась к Метани: – Пойдешь со мной?
Девушки ушли. Рид внимательно посмотрел им вслед.
– Я хочу с ней переспать. Даниэль покачал головой.
– У вас будет куча неприятностей. Она совершенно чокнутая.
– Я люблю чокнутых. Умею с ними обращаться.
– Кроме того, она лесбиянка. Вторая – ее подружка.
– Еще лучше, – ответил он совершенно невозмутимо. – Я займусь обеими. Это вопрос денег.
– Деньги для нее ничего не значат. Она получает около двух миллионов в год.
– Она будет моей, – категорично заявил Джарвис, – у нее в глазах загорелся огонек, когда я сказал, чем занимаюсь. Ты только скажи ей, что я отвезу ее назад в город на своей машине.
– Я попробую, но ничего не обещаю.
– Ты все сделаешь как надо. В конце концов, ты же собираешься стать главным менеджером компании, когда я одержу победу.
– Я не знал, что в обязанности главного менеджера входит поставка девочек, – едко заметил Даниэль, пытаясь сдержаться.
– У тебя будут такие обязанности, какие я сочту нужным, – холодно заметил Джарвис, оценив недовольные нотки в голосе Даниэля. – Я имею такое право – за три миллиона долларов плюс акции и премии, которые плачу тебе.
Даниэль помолчал немного, потом посмотрел на Нила.
– Расскажи Риду и Шерману, что мы слышали в эти выходные.
Нил нервничал и заикался.
– Я заметил, что Дональд Трамп, Мэрвин Дэвис и Джед Стивенс приехали сегодня сюда. А у меня есть приятель, агент но продаже недвижимости. Так вот, он сказал мне, что они хотели бы купить семьдесят акров земли, принадлежащей студии «Милленниум» в местечке под названием Марина-Дель-Рей.
– Они сегодня здесь? – спросил Шерман.
– Я видел их, но не вместе, – сказал Даниэль.
– Думаешь, они объединились для этого? – спросил Рид.
– Не знаю, как на этот раз, но вообще, ни один из них обычно не берет партнеров, – заявил Даниэль.
– Сколько стоит эта земля?
– «Милленниум» купила ее сразу после войны за три миллиона пятьсот тысяч. Они хотели перевести туда студию, но ничего не вышло. Последняя идея Шепарда заключалась в том, чтобы построить здесь «Волшебную Страну Грез». Что-то наподобие Диснейленда, и он уже обратился к специалистам по строительству таких развлекательных комплексов, чтобы они разработали план-проект и подсчитали стоимость. Он не привлекал меня к этому проекту, поэтому я не знаю, в какой стадии все это находится. Последняя цифра, которую называли, была девяносто миллионов, и это только стоимость земли, которая продолжает расти.
– Это значит, что любой из них запросто выложит за нее сто миллионов или даже больше. Они привыкли покупать по высокой цене и продавать по еще более высокой, – сказал Шерман со знанием дела.
– Они меня сейчас не волнуют. Сто миллионов не помогут Шепарду выкарабкаться. Я слышал, что ему нужно двести пятьдесят миллионов, чтобы свести концы с концами. К тому же у него неприятности с нефтяными компаниями. Но я все-таки встречусь со всеми и дам понять, что пойду им навстречу, после того как заключу сделку.
– Вы уже говорили с Брэдли? – спросил Даниэль.
– Он все еще обдумывает мое предложение, но я не беспокоюсь, – доверительно сообщил Рид. – Мы свое получим.
Потом он повернулся к Даниэлю и улыбнулся.
– Единственное, что должно тебя сейчас волновать, – это как затащить эту чертову сучку в мою машину.
– Я прямо сейчас этим займусь, – сказал Даниэль, вставая. – Пошли, Нил, я видел, что она пошла в сад. Попробуем ее перехватить.
Глава 2
– У тебя на все это есть деньги?
– Ни хрена у меня нет.
– Но ты обязан заплатить?
– Да, это оговорено в контракте.
– А если ты не заплатишь?
– Они имеют право выкупить мою долю, – ответил Брэдли.
– За сколько?
– За мою половину, четыреста миллионов.
– Ты думаешь, у него найдутся такие деньги? – задал вопрос Чак.
– Да он богаче самого Господа Бога. Чак немного помолчал.
– Тогда у тебя нет выбора. Ты между молотом и наковальней.
– И не говори, – с тоской заметил Брэдли. – Дай мне немного времени, я тебе перезвоню через полчаса. Скажи им, пусть подождут.
Он закурил сигару и недовольно оглядел комнату.
Спальня жены была великолепна, так же как и весь дом. Еще бы, ведь он стоил пятнадцать миллионов долларов! Он заскрипел зубами от злости. Как же это он совершил такую глупость? Он, занимавшийся кинобизнесом!
Из гардеробной вышла Чарлина. Они женаты уже тридцать лет, а она по-прежнему самая красивая женщина в городе: сто шестьдесят семь сантиметров роста, светло-каштановые волосы, уложенные в великолепную прическу, на шее колье из изумрудов и бриллиантов, на левой руке такой же браслет и простое золотое обручальное кольцо, которое она носит со дня свадьбы, на другой руке огромный бриллиант чистой воды в двадцать пять каратов. Она внимательно посмотрела на него.
– Нам пора спускаться вниз. В гостиной уже человек сто гостей.
– А сколько будет всего? – спросил он хрипло.
– Почти пятьсот человек.
– Черт возьми!
– Что случилось? – она с тревогой вглядывалась в его лицо.
– Сколько денег у тебя припрятано на кухне?
Она сразу поняла, что он имеет в виду. Когда они только поженились и у них еще ничего не было, то откладывали деньги в коробку, которую прятали в кухне на полке за посудой.
– Почти двадцать миллионов, – тихо прошептала она. – Что, плохи дела?
– Хуже некуда, – признался он. – Все рушится. Где у тебя деньги?
– В банке «Чейз Манхэттен» в Нью-Йорке.
– Завтра мне понадобятся десять миллионов. Она не задала больше ни одного вопроса.
– Ты можешь взять все, если нужно. Он криво улыбнулся.
– Я постараюсь обойтись этим, мамуля.
– Это наши общие деньги, – напомнила она, – я всегда тебе это говорила.
– Знаю, мамуля, но я хочу сделать, как лучше для тебя.
Он вылез из-за стола и поцеловал ее.
– Спасибо, мамуля. А теперь пойдем вниз, на этот чертов прием.
Длинная подъездная дорожка, ведущая к роскошному подъезду, была забита шикарными машинами, в основном «роллс-ройсами», иногда попадались «мерседесы». Без конца щелкали вспышки фотоаппаратов и журналисты выкрикивали вопросы любимым актрисам и актерам в надежде получить ответ. Но гости быстро проходили через двойные двери, вручая свои пригласительные билеты крепким охранникам, одетым в смокинги.
Рид Джарвис и Шерман Сиддели, его личный адвокат, попытались пройти, не показав пригласительные билеты. Один из охранников остановил их.
– Вы не можете пройти без билетов, джентльмены, – вежливо сказал он.
– Этот господин – Рид Джарвис, – объяснил Шерман, – у нас нет пригласительных билетов.
– Извините, господа, – охранник едва заметно улыбнулся, – но нет билета, нет балета. Отойдите.
– Это глупо, – рассердился Шерман. – Мистер Джарвис партнер господина Шепарда.
– У меня инструкция. Не пускать никого, если нет красивого золотого приглашения.
Джарвис был абсолютно спокоен. Откуда ни возьмись в его руке появилась крупная купюра.
– Мне всего лишь нужно переговорить с мистером Шепардом, так что никаких неприятностей не будет.
Охранник взглянул на бумажку, и она быстро исчезла у него в руке.
– Обождите минуточку, сэр, – уже мягче заговорил он. – Я сейчас разыщу мистера Шепарда.
– Ты дал ему тысячу долларов, – заметил Шерман.
– Это будут самые большие чаевые этого болвана здесь, – спокойно подтвердил Джарвис, – завтра его выкинут с работы.
Охранник отработал свои чаевые – следом за ним шел Брэдли. Он протянул руку.
– Рид, я так рад, что вы смогли выбраться к нам. Проходите.
Он провел Джарвиса и Шермана в огромный зал. В дальнем конце его расположился оркестр. Вдоль стены был накрыт длинный стол, уставленный всевозможными закусками и горячими блюдами. В другом конце открытые настежь высокие двери вели к огромному бассейну, по обе стороны которого располагались живописные столики, украшенные золотом и серебром. Все это находилось под гигантским куполом.
– Никто не мог подумать, что эта деревенщина из Оклахомы вдруг закатит такую вечеринку. Это всех сбивает с толку.
– Да, это колоссально, – подтвердил Рид без особого энтузиазма.
Брэдли окинул его проницательным взглядом.
– Вас что-то беспокоит?
– Завтра заседание совета директоров, – бросил Рид.
– Я знаю.
– До меня дошли слухи, что ваши нефтяные компании вылетают в трубу. У вас нет денег.
– Кто вам это сказал?
– Источник надежный.
– К чему вы клоните?
– Завтра вы должны выложить восемьдесят пять миллионов долларов в фонд новой постановки, – ответил Джарвис.
– У меня сейчас их нет, мне нужно немного времени.
– Извините. У нас с вами договор. Но мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение перед другими директорами. Продайте мне вашу долю контрольного пакета акций за четыреста миллионов долларов. Тогда вы сможете снова вернуться к делам и выправить положение с вашими нефтяными компаниями.
– А если я не захочу этого сделать? – спросил Брэдли.
– Я не вижу другого выхода. Лицо Брэдли было непроницаемым.
– Разрешите мне все обдумать, Рид. Я дам вам ответ сегодня, до того как закончится вечер.
– Конечно, – согласился Джарвис.
Хозяин сделал приглашающий жест в сторону заполнявшегося гостями зала.
– Развлекайтесь, прошу вас. А я должен поздороваться с другими гостями.
У бара, расположенного в дальнем конце зала, столпилась очередь за напитками. Рид недовольно посмотрел на толпу.
– Терпеть этого не могу. Должен же где-нибудь найтись столик, где нас обслужат.
– Насколько я вижу, все столики уже заняты, – откликнулся Шерман.
Сзади к ним подошел Даниэль Пичтри.
– Я слышал ваш разговор, джентльмены. Идите за мной. Я знаю, как поступать в таких ситуациях. Если сразу не заполучить столик, тебя просто затолкают.
Без лишних разговоров они вышли через большие стеклянные двери к бассейну под тент, который раскинулся над водой, как купол цирка шапито. У Даниэля здесь был большой стол недалеко от эстрады, сооруженной у бассейна. На ней играл оркестр из шестнадцати музыкантов. Половину бассейна занимала танцевальная площадка, другая половина была свободна, на тот случай, если какая-нибудь разгоряченная восходящая звездочка ненароком захочет упасть туда. Разноцветные огоньки китайских фонариков создавали приятное мягкое освещение. Даниэль представил мужчин остальным гостям.
– Рид Джарвис, Шерман Сиддели, а это Тайм и Метани. – Он подождал, пока все усядутся.
– У нас есть виски, водка и шампанское. Лед на столе, если вам еще что-нибудь нужно, я позову официанта.
– Мне скотч, пожалуйста. Ваше лицо кажется мне очень знакомым, – сказал Рид, обращаясь к девушке, рядом с которой сидел. – Мы с вами прежде не встречались?
– Не думаю.
Она налила ему виски и положила лед, подняла свой бокал шампанского.
– Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, – отозвался Рид, пригубливая из бокала. – Вы очень красивы. Очевидно, вы актриса.
Она засмеялась, поддразнивая его.
– Нет.
– А чем же вы занимаетесь?
– Записываю пластинки, а еще хожу на вечеринки. А чем занимаетесь вы?
– Я делаю деньги.
– Замечательно. Я люблю деньги. Может быть, мы могли бы вместе ходить на вечеринки.
Рид повернулся к Даниэлю.
– Девочка просто конфетка. Где ты ее нашел?
– Ты что, действительно ее не узнаешь? – улыбнулся Даниэль.
Рид отрицательно покачал головой.
– Ее песня и видеоклип заняли первое место на радио и телевидении, по данным MTV. А ее альбом недавно получил платиновый диск.
– Ничего, ничего, – откликнулась Тайм, – вы заняты важным делом, делаете деньги.
Она поднялась.
– Извините меня, мне нужно припудрить нос.
– На мой взгляд, вы великолепно выглядите, – заметил Рид.
Она клюнула его в щеку.
– Дурачок, – засмеялась она и повернулась к Метани: – Пойдешь со мной?
Девушки ушли. Рид внимательно посмотрел им вслед.
– Я хочу с ней переспать. Даниэль покачал головой.
– У вас будет куча неприятностей. Она совершенно чокнутая.
– Я люблю чокнутых. Умею с ними обращаться.
– Кроме того, она лесбиянка. Вторая – ее подружка.
– Еще лучше, – ответил он совершенно невозмутимо. – Я займусь обеими. Это вопрос денег.
– Деньги для нее ничего не значат. Она получает около двух миллионов в год.
– Она будет моей, – категорично заявил Джарвис, – у нее в глазах загорелся огонек, когда я сказал, чем занимаюсь. Ты только скажи ей, что я отвезу ее назад в город на своей машине.
– Я попробую, но ничего не обещаю.
– Ты все сделаешь как надо. В конце концов, ты же собираешься стать главным менеджером компании, когда я одержу победу.
– Я не знал, что в обязанности главного менеджера входит поставка девочек, – едко заметил Даниэль, пытаясь сдержаться.
– У тебя будут такие обязанности, какие я сочту нужным, – холодно заметил Джарвис, оценив недовольные нотки в голосе Даниэля. – Я имею такое право – за три миллиона долларов плюс акции и премии, которые плачу тебе.
Даниэль помолчал немного, потом посмотрел на Нила.
– Расскажи Риду и Шерману, что мы слышали в эти выходные.
Нил нервничал и заикался.
– Я заметил, что Дональд Трамп, Мэрвин Дэвис и Джед Стивенс приехали сегодня сюда. А у меня есть приятель, агент но продаже недвижимости. Так вот, он сказал мне, что они хотели бы купить семьдесят акров земли, принадлежащей студии «Милленниум» в местечке под названием Марина-Дель-Рей.
– Они сегодня здесь? – спросил Шерман.
– Я видел их, но не вместе, – сказал Даниэль.
– Думаешь, они объединились для этого? – спросил Рид.
– Не знаю, как на этот раз, но вообще, ни один из них обычно не берет партнеров, – заявил Даниэль.
– Сколько стоит эта земля?
– «Милленниум» купила ее сразу после войны за три миллиона пятьсот тысяч. Они хотели перевести туда студию, но ничего не вышло. Последняя идея Шепарда заключалась в том, чтобы построить здесь «Волшебную Страну Грез». Что-то наподобие Диснейленда, и он уже обратился к специалистам по строительству таких развлекательных комплексов, чтобы они разработали план-проект и подсчитали стоимость. Он не привлекал меня к этому проекту, поэтому я не знаю, в какой стадии все это находится. Последняя цифра, которую называли, была девяносто миллионов, и это только стоимость земли, которая продолжает расти.
– Это значит, что любой из них запросто выложит за нее сто миллионов или даже больше. Они привыкли покупать по высокой цене и продавать по еще более высокой, – сказал Шерман со знанием дела.
– Они меня сейчас не волнуют. Сто миллионов не помогут Шепарду выкарабкаться. Я слышал, что ему нужно двести пятьдесят миллионов, чтобы свести концы с концами. К тому же у него неприятности с нефтяными компаниями. Но я все-таки встречусь со всеми и дам понять, что пойду им навстречу, после того как заключу сделку.
– Вы уже говорили с Брэдли? – спросил Даниэль.
– Он все еще обдумывает мое предложение, но я не беспокоюсь, – доверительно сообщил Рид. – Мы свое получим.
Потом он повернулся к Даниэлю и улыбнулся.
– Единственное, что должно тебя сейчас волновать, – это как затащить эту чертову сучку в мою машину.
– Я прямо сейчас этим займусь, – сказал Даниэль, вставая. – Пошли, Нил, я видел, что она пошла в сад. Попробуем ее перехватить.
Глава 2
Джед Стивенс приподнял край полотнища, растянутого над бассейном, и вышел в большой, тщательно подстриженный сад. Дул легкий ночной ветерок. Он вдохнул воздух полной грудью. Все вечеринки в Лос-Анджелесе были похожи друг на друга. И пахло на них одинаково – какая-то невообразимая смесь духов, пота, сигарет и марихуаны. Он опустил за собой полог и пошел по тропинке. Джед слышал, что к конюшням нужно идти по этой дорожке. Ему казалось, что даже запах конского навоза сейчас будет ему приятнее, чем то, что он вдыхал весь вечер. На дорожке было темно, и он тут же налетел на большой куст, споткнувшись о двух человек, которые стояли на коленях.
– Черт побери, – сказал он. Нил, а это был он, поднялся.
– Какого черта вы тут бродите? – сердито спросил он.
– Извините, – отозвался Джед. В темноте он не видел лица Нила. – Я не думал, что здесь кто-то есть.
Даниэль тоже поднялся и встал рядом с Нилом.
– Уноси отсюда свою сраную задницу, или я тебе шею сверну.
Теперь Джед узнал обоих – Даниэль Пичтри и его дружок Нил. Он попытался сгладить неловкость.
– Извините, ребята. Я не хотел вас побеспокоить. Я возвращаюсь к гостям и уже все забыл.
– А тебе нечего забывать, – грубо сказал Даниэль. – Я сейчас выбью из тебя все воспоминания, сделаю так, что ты вообще никогда рта не раскроешь.
Джед почувствовал нарастающий гнев.
– Прежде чем вы что-нибудь сделаете, застегните штанишки, а то ваши коротышки съежатся и отвалятся от прохладного ночного воздуха.
Нил двинулся к нему.
– Я не стал бы этого делать, будь я на твоем месте, – тихо проговорил Джед.
Нил застегнул штаны и сказал бесцветным голосом:
– У нас обоих черные пояса.
– Поздравляю, – сказал Джед. – А у меня кое-что получше. Двести миллионов в деле Джарвиса.
Они удивленно уставились на него. Джед холодно взглянул на них.
– На всякий случай, если вы не в курсе, мы в каком-то смысле партнеры.
Он повернулся и пошел по тропинке обратно, туда, где шумел прием. Только теперь он пожалел о том, что сделал.
«Черт возьми, – сказал он себе, – дяде не понравится, что я разболтался».
Брэдли сидел у себя в библиотеке и звонил по телефону. Он быстро нажал кнопки, набирая номер на особом компьютеризированном аппарате, стоявшем у него на столе. Через мгновение Чак ответил.
– Я хочу, чтобы ты немедленно приехал, – сказал Брэдли.
– Я прилечу завтра первым самолетом.
– Я имею в виду прямо сейчас, то есть сегодня ночью.
– Как же я доберусь? Ведь твой самолет в Калифорнии.
– Обычный самолет тут не годится, он недостаточно быстрый, – сказал Брэдли. – Позвони моему двоюродному брату, бригадному генералу Шепарду, на авиационную базу недалеко от города и скажи, что я прошу его одолжить нам один из новых самолетов, четырехместный истребитель «Ф-0-60», он домчит тебя и судью Джитлина в мгновение ока.
– Судье лет семьдесят, наверно, – заметил Чак, – и он, конечно же, спит.
– Так разбуди его. Скажи, чтобы он мчался сюда если не из родственных отношений, то хотя бы чтобы спасти те двадцать пять миллионов, которые он мне одолжил. В противном случае он может не увидеть ни цента из них. Он тут же проснется! – А что мне сказать генералу?
– У него на полмиллиона акций моих нефтяных компаний, и все это вылетит в трубу, если он не поможет нам выкарабкаться. Если ты все сделаешь как надо, самолет «Ф-0-60» доставит вас сюда быстрее чем за четыре часа. Эта машина летает быстрее, чем «М-2».
– Я постараюсь.
– Ты приедешь, – твердо сказал Брэдли и положил трубку.
Он посмотрел на часы, стоявшие у него на столе: они показывали девять тридцать. «Если все пойдет как надо, они прибудут сюда к двум часам ночи», – подумал он.
Шепард вышел из библиотеки и столкнулся с Даниэлем Пичтри и Нилом Шифриным, которые направлялись по коридору в ванную. Он удивленно посмотрел им вслед: смокинги обоих были в грязи.
– Эй, ребята, что произошло? – спросил он. Пичтри оглянулся.
– Мы гуляли по саду и споткнулись о низкую кипарисовую изгородь, не разглядели в темноте.
– Зачем вам понадобилось выходить в сад?
– Мне нужно было поговорить с Рейнбо. У нас не все ладится с его новым альбомом.
– Ну и как, нашли его? – спросил Брэдли.
– Нет, – сердито ответил Даниэль, – никак не могли отчистить грязь с костюма.
– Я видел вас за одним столом с Джарвисом и его адвокатом. О чем шел разговор? – спокойно спросил он.
Даниэль так удивился, что Брэдли вообще заметил их в толпе, что сказал правду.
– Джарвис подумывает сделать меня главным менеджером.
– Ничего у него не выйдет, – так же спокойно отозвался Брэдли, – я все еще кое-что значу здесь.
Пичтри внимательно посмотрел на него и тут же пошел на попятный.
– Может быть, я что-то не так понял?
– Возможно, – коротко ответил Брэдли. – А пока вы оба приведите себя в порядок.
Они пошли в туалетную комнату, а Брэдли посмотрел им вслед и пошел вниз.
Сенатор Патрик Бофор из Луизианы был слегка навеселе. Он взял четвертый стакан водки со льдом.
– Ну и вечеринка!
Роксана Дарью, красивая креолка, занимавшая должность его помощника и бывшая его любовницей, мягко взяла его за руку.
– Притормозите, сенатор. Это крепкий напиток. Бофор посмотрел на нее. Она отрицательно покачала головой. Он поставил стакан обратно на стол. Давным-давно, в самом начале их отношений, он понял, что у нее хорошо развита интуиция и она многое понимает без слов. Сенатор улыбнулся.
– На тебе есть трусики? – прошептал он.
– Ты же знаешь, что я никогда ничего не надеваю под платье.
– Я хочу запустить тебе руку под юбку.
– Попозже, – сказала она, глядя ему через плечо. – Идет Брэдли Шепард, он хочет поговорить с тобой.
Сенатор Бофор обернулся, поднимаясь навстречу Брэдли. Тот поздоровался.
– Дорогой хозяин, – сказал он тепло, – должен вам сказать, что вы устроили грандиозный вечер.
Он указал на Роксану.
– Вы знакомы с мисс Дарью? Брэдли пожал руку Роксаны.
– Рад снова видеть вас, Роксана. Как хорошо, что вы смогли выбраться к нам.
– Я не пропустила бы такой вечер ни за что на свете, Брэдли, – нежно ответила девушка. – Выпейте с нами.
– Ну хорошо, только по-быстрому, – ответил Шепард, усаживаясь в кресло рядом с сенатором, пока Роксана торопливо наполняла его стакан. – Что слышно из Вашингтона, сенатор?
– Второй срок президентства Рейгана только начинается, и потребуется некоторое время, чтобы они определились с политическими подходами, – ответил сенатор.
– Что они думают о нефти? Получат какую-нибудь поддержку производители внутри страны?
– Пока идут одни разговоры, но никаких действий не видно, – ответил сенатор. – Как я уже сказал, на это потребуется время. Я внимательно слежу за всем, что происходит, и, как только наступит удобный момент, мы сразу займемся этими вопросами. Не забывайте, в моем штате те же проблемы.
– Я знаю, Патрик, – сказал Брэдли, – мы высоко ценим вашу заботу и готовы поддержать вас во всем. – Он сделал паузу, потом продолжил. – Вплоть до Белого дома.
Сенатор серьезно кивнул.
– Спасибо, Брэдли. Но сейчас еще слишком рано думать об этом.
– Просто знайте, что независимые производители нефти поддерживают вас. – Брэдли сделал глоток виски. – Вы слышали что-нибудь о том, что Рид Джарвис обратился за специальным разрешением, чтобы стать гражданином США?
– Который? Канадец? Брэдли кивнул.
– Почему он вас интересует? – Сенатор внимательно посмотрел на Шепарда.
– Он сделал предложение студии «Милленниум Филмз», и еще семи теле– и радиостудиям, которые принадлежат нам. Я помню, что в свое время Тед Кеннеди протолкнул особое решение, по которому Мэрдок быстро получил гражданство.
– А вы за или против этого? – поинтересовался сенатор.
Брэдли пожал плечами.
– Я еще не знаю. Мне нужно собрать побольше информации насчет его предложения.
Сенатор улыбнулся и протянул Брэдли руку.
– Когда решите, дайте мне знать. Я вас поддержу. Брэдли поднялся.
– Еще раз спасибо, Патрик. Потом он поклонился Роксане.
– Рад был вас снова увидеть.
Он ушел. Роксана посмотрела ему вслед.
– Ходят кое-какие слухи о том, что у Брэдли крупные денежные осложнения.
Патрик рассмеялся.
– Разве это новости. Брэдли без конца участвует в каких-нибудь рискованных предприятиях. Он привык к финансовым неурядицам, всегда умел преодолеть все сложности и выйти сухим из воды.
– Не понимаю, – проговорила Роксана, – если у него и вправду финансовые неурядицы, то почему он устраивает такие роскошные приемы? Сегодняшний обошелся ему по меньшей мере в двести пятьдесят тысяч долларов.
– Он идет ва-банк, – ответил Патрик и кивнул в сторону толпы гостей.
– Посмотри вокруг. Деньгами присутствующих здесь «денежных мешков» можно покрыть государственный долг США. Он выковырнет необходимую ему «изюминку» из этого пирога.
Роксана окинула взглядом толпу, потом посмотрела на своего патрона и хитро улыбнулась.
– Хочешь отведать моего пирога, под юбкой? Но только тебе придется облизывать пальцы, он истекает соком!
Моросил дождь. Лимузин въехал на военно-воздушную базу «Танкер» в Мидвест-Сити, находящуюся в пятнадцати минутах езды от Оклахома-Сити. Навстречу выехал военный джип, шофер сделал им знак следовать за собой. Они проехали почти всю взлетно-посадочную полосу и остановились на краю поля.
Перед ними стоял самолет. На хвостовом оперении было нарисовано «Ф-0-60». Вокруг самолета стояли несколько человек из наземной службы. Как только лимузин остановился, бригадный генерал Шепард, одетый в летный костюм, открыл заднюю дверцу машины.
– Судья Джитлин, Чак, – сказал он, по очереди пожимая им руки, – мы готовы.
– Спасибо, сэр, – откликнулся Чак. Судья посмотрел на самолет.
– Он кажется таким маленьким, – в его голосе слышалась некоторая нервозность.
– Самолет достаточно большой, – ответил генерал ободряюще, – нам четверым места хватит.
– Вы будете управлять самолетом? – спросил судья.
– Я буду вторым пилотом. А первым пилотом с нами полетит лучший летчик базы, подполковник Шарки. Он уже налетал двести часов на этом самолете.
– Который из них? – спросил судья.
Генерал указал на парня, одетого в специальный летный комбинезон. Он был небольшого роста, не больше метра семидесяти, и очень щупленький.
– Он похож на подростка, – заметил судья, – ему вряд ли больше двадцати.
– Двадцать один, – уточнил генерал. – Для этого самолета мы подбирали ребят именно такого возраста, не старше. Их психика должна быть достаточно гибкой и соответствовать возможностям самолета. Когда пилотам исполняется двадцать четыре года, мы пересаживаем их на другие самолеты.
– Тогда почему вы садитесь в кабину? – сухо спросил судья. – Помнится, я был на ваших крестинах, и, если мне не изменяет память, вам не меньше пятидесяти.
– Я думаю, что, если в Пентагоне пронюхают, что я сейчас делаю, меня вышибут со службы. Так хоть повеселюсь немного.
– Л вы когда-нибудь летали на нем? – поинтересовался судья.
– Пять раз, судья. Не беспокойтесь, я знаю, как управлять этой машиной, на тот случай, конечно, если мне придется это делать.
– Мне семьдесят три года, – сказал судья, – вы уверены, что мне стоит лететь?
Генерал заулыбался.
– Лучше поздно, чем никогда, судья. Идемте. Пилот уже сидел на своем месте и обернулся, чтобы пожать им руки.
– Судья Джитлин, мистер Смит.
Они по очереди поздоровались с подполковником Шарки. Один из техников тоже забрался в кабину и пристегнул всем ремни. Потом он снял с головы судьи фетровую шляпу и водрузил на него летный шлем, потом проделал то же самое с Маком. Генерал занял свое место.
– Не волнуйтесь насчет шлемов. Просто иногда эта машина слишком резко взлетает и садится. Мне не хотелось бы, чтобы вы ударились головой.
– Меня сейчас беспокоит не моя голова, – сардонически заметил судья, когда захлопнулись дверцы. – Сколько мы будем лететь?
– Примерно час пятнадцать – час тридцать, – ответил пилот. – Все зависит от погодных условий в точке приземления.
– Сколько это в милях? – задал еще один вопрос судья.
– Тысяча сто семьдесят миль.
– Господи! Получается почти тысяча миль в час.
– Да, примерно, – откликнулся пилот.
Он начал включать приборы. Кабина наполнилась шумом и потрескиванием. Самолет медленно поехал по взлетной полосе к ее началу, потом развернулся. Впереди мягко светилась дорожка из голубоватых огоньков, очерчивающая взлетную полосу. Самолет замер и ждал, как птица, готовая взлететь.
Из динамика, расположенного над головой, раздался глухой голос:
– «Ф-0-60». Оставайтесь на месте пять минут. На вашем траверсе сейчас два коммерческих самолета.
– Вас понял, диспетчерская, слышу хорошо, – ответил пилот.
– Как вы следите за направлением полета? – спросил судья, его голос раздавался в наушниках шлема.
– Я должен только взлететь и лечь на курс, и больше ничего делать не придется, – ответил летчик. – Как только мы наберем необходимую для полета высоту, самолет перейдет на автоматический режим управления. А когда мы будем примерно в ста милях от Лос-Анджелеса, управление снова перейдет ко мне, и я посажу его.
– Черт побери, – сказал он. Нил, а это был он, поднялся.
– Какого черта вы тут бродите? – сердито спросил он.
– Извините, – отозвался Джед. В темноте он не видел лица Нила. – Я не думал, что здесь кто-то есть.
Даниэль тоже поднялся и встал рядом с Нилом.
– Уноси отсюда свою сраную задницу, или я тебе шею сверну.
Теперь Джед узнал обоих – Даниэль Пичтри и его дружок Нил. Он попытался сгладить неловкость.
– Извините, ребята. Я не хотел вас побеспокоить. Я возвращаюсь к гостям и уже все забыл.
– А тебе нечего забывать, – грубо сказал Даниэль. – Я сейчас выбью из тебя все воспоминания, сделаю так, что ты вообще никогда рта не раскроешь.
Джед почувствовал нарастающий гнев.
– Прежде чем вы что-нибудь сделаете, застегните штанишки, а то ваши коротышки съежатся и отвалятся от прохладного ночного воздуха.
Нил двинулся к нему.
– Я не стал бы этого делать, будь я на твоем месте, – тихо проговорил Джед.
Нил застегнул штаны и сказал бесцветным голосом:
– У нас обоих черные пояса.
– Поздравляю, – сказал Джед. – А у меня кое-что получше. Двести миллионов в деле Джарвиса.
Они удивленно уставились на него. Джед холодно взглянул на них.
– На всякий случай, если вы не в курсе, мы в каком-то смысле партнеры.
Он повернулся и пошел по тропинке обратно, туда, где шумел прием. Только теперь он пожалел о том, что сделал.
«Черт возьми, – сказал он себе, – дяде не понравится, что я разболтался».
Брэдли сидел у себя в библиотеке и звонил по телефону. Он быстро нажал кнопки, набирая номер на особом компьютеризированном аппарате, стоявшем у него на столе. Через мгновение Чак ответил.
– Я хочу, чтобы ты немедленно приехал, – сказал Брэдли.
– Я прилечу завтра первым самолетом.
– Я имею в виду прямо сейчас, то есть сегодня ночью.
– Как же я доберусь? Ведь твой самолет в Калифорнии.
– Обычный самолет тут не годится, он недостаточно быстрый, – сказал Брэдли. – Позвони моему двоюродному брату, бригадному генералу Шепарду, на авиационную базу недалеко от города и скажи, что я прошу его одолжить нам один из новых самолетов, четырехместный истребитель «Ф-0-60», он домчит тебя и судью Джитлина в мгновение ока.
– Судье лет семьдесят, наверно, – заметил Чак, – и он, конечно же, спит.
– Так разбуди его. Скажи, чтобы он мчался сюда если не из родственных отношений, то хотя бы чтобы спасти те двадцать пять миллионов, которые он мне одолжил. В противном случае он может не увидеть ни цента из них. Он тут же проснется! – А что мне сказать генералу?
– У него на полмиллиона акций моих нефтяных компаний, и все это вылетит в трубу, если он не поможет нам выкарабкаться. Если ты все сделаешь как надо, самолет «Ф-0-60» доставит вас сюда быстрее чем за четыре часа. Эта машина летает быстрее, чем «М-2».
– Я постараюсь.
– Ты приедешь, – твердо сказал Брэдли и положил трубку.
Он посмотрел на часы, стоявшие у него на столе: они показывали девять тридцать. «Если все пойдет как надо, они прибудут сюда к двум часам ночи», – подумал он.
Шепард вышел из библиотеки и столкнулся с Даниэлем Пичтри и Нилом Шифриным, которые направлялись по коридору в ванную. Он удивленно посмотрел им вслед: смокинги обоих были в грязи.
– Эй, ребята, что произошло? – спросил он. Пичтри оглянулся.
– Мы гуляли по саду и споткнулись о низкую кипарисовую изгородь, не разглядели в темноте.
– Зачем вам понадобилось выходить в сад?
– Мне нужно было поговорить с Рейнбо. У нас не все ладится с его новым альбомом.
– Ну и как, нашли его? – спросил Брэдли.
– Нет, – сердито ответил Даниэль, – никак не могли отчистить грязь с костюма.
– Я видел вас за одним столом с Джарвисом и его адвокатом. О чем шел разговор? – спокойно спросил он.
Даниэль так удивился, что Брэдли вообще заметил их в толпе, что сказал правду.
– Джарвис подумывает сделать меня главным менеджером.
– Ничего у него не выйдет, – так же спокойно отозвался Брэдли, – я все еще кое-что значу здесь.
Пичтри внимательно посмотрел на него и тут же пошел на попятный.
– Может быть, я что-то не так понял?
– Возможно, – коротко ответил Брэдли. – А пока вы оба приведите себя в порядок.
Они пошли в туалетную комнату, а Брэдли посмотрел им вслед и пошел вниз.
Сенатор Патрик Бофор из Луизианы был слегка навеселе. Он взял четвертый стакан водки со льдом.
– Ну и вечеринка!
Роксана Дарью, красивая креолка, занимавшая должность его помощника и бывшая его любовницей, мягко взяла его за руку.
– Притормозите, сенатор. Это крепкий напиток. Бофор посмотрел на нее. Она отрицательно покачала головой. Он поставил стакан обратно на стол. Давным-давно, в самом начале их отношений, он понял, что у нее хорошо развита интуиция и она многое понимает без слов. Сенатор улыбнулся.
– На тебе есть трусики? – прошептал он.
– Ты же знаешь, что я никогда ничего не надеваю под платье.
– Я хочу запустить тебе руку под юбку.
– Попозже, – сказала она, глядя ему через плечо. – Идет Брэдли Шепард, он хочет поговорить с тобой.
Сенатор Бофор обернулся, поднимаясь навстречу Брэдли. Тот поздоровался.
– Дорогой хозяин, – сказал он тепло, – должен вам сказать, что вы устроили грандиозный вечер.
Он указал на Роксану.
– Вы знакомы с мисс Дарью? Брэдли пожал руку Роксаны.
– Рад снова видеть вас, Роксана. Как хорошо, что вы смогли выбраться к нам.
– Я не пропустила бы такой вечер ни за что на свете, Брэдли, – нежно ответила девушка. – Выпейте с нами.
– Ну хорошо, только по-быстрому, – ответил Шепард, усаживаясь в кресло рядом с сенатором, пока Роксана торопливо наполняла его стакан. – Что слышно из Вашингтона, сенатор?
– Второй срок президентства Рейгана только начинается, и потребуется некоторое время, чтобы они определились с политическими подходами, – ответил сенатор.
– Что они думают о нефти? Получат какую-нибудь поддержку производители внутри страны?
– Пока идут одни разговоры, но никаких действий не видно, – ответил сенатор. – Как я уже сказал, на это потребуется время. Я внимательно слежу за всем, что происходит, и, как только наступит удобный момент, мы сразу займемся этими вопросами. Не забывайте, в моем штате те же проблемы.
– Я знаю, Патрик, – сказал Брэдли, – мы высоко ценим вашу заботу и готовы поддержать вас во всем. – Он сделал паузу, потом продолжил. – Вплоть до Белого дома.
Сенатор серьезно кивнул.
– Спасибо, Брэдли. Но сейчас еще слишком рано думать об этом.
– Просто знайте, что независимые производители нефти поддерживают вас. – Брэдли сделал глоток виски. – Вы слышали что-нибудь о том, что Рид Джарвис обратился за специальным разрешением, чтобы стать гражданином США?
– Который? Канадец? Брэдли кивнул.
– Почему он вас интересует? – Сенатор внимательно посмотрел на Шепарда.
– Он сделал предложение студии «Милленниум Филмз», и еще семи теле– и радиостудиям, которые принадлежат нам. Я помню, что в свое время Тед Кеннеди протолкнул особое решение, по которому Мэрдок быстро получил гражданство.
– А вы за или против этого? – поинтересовался сенатор.
Брэдли пожал плечами.
– Я еще не знаю. Мне нужно собрать побольше информации насчет его предложения.
Сенатор улыбнулся и протянул Брэдли руку.
– Когда решите, дайте мне знать. Я вас поддержу. Брэдли поднялся.
– Еще раз спасибо, Патрик. Потом он поклонился Роксане.
– Рад был вас снова увидеть.
Он ушел. Роксана посмотрела ему вслед.
– Ходят кое-какие слухи о том, что у Брэдли крупные денежные осложнения.
Патрик рассмеялся.
– Разве это новости. Брэдли без конца участвует в каких-нибудь рискованных предприятиях. Он привык к финансовым неурядицам, всегда умел преодолеть все сложности и выйти сухим из воды.
– Не понимаю, – проговорила Роксана, – если у него и вправду финансовые неурядицы, то почему он устраивает такие роскошные приемы? Сегодняшний обошелся ему по меньшей мере в двести пятьдесят тысяч долларов.
– Он идет ва-банк, – ответил Патрик и кивнул в сторону толпы гостей.
– Посмотри вокруг. Деньгами присутствующих здесь «денежных мешков» можно покрыть государственный долг США. Он выковырнет необходимую ему «изюминку» из этого пирога.
Роксана окинула взглядом толпу, потом посмотрела на своего патрона и хитро улыбнулась.
– Хочешь отведать моего пирога, под юбкой? Но только тебе придется облизывать пальцы, он истекает соком!
Моросил дождь. Лимузин въехал на военно-воздушную базу «Танкер» в Мидвест-Сити, находящуюся в пятнадцати минутах езды от Оклахома-Сити. Навстречу выехал военный джип, шофер сделал им знак следовать за собой. Они проехали почти всю взлетно-посадочную полосу и остановились на краю поля.
Перед ними стоял самолет. На хвостовом оперении было нарисовано «Ф-0-60». Вокруг самолета стояли несколько человек из наземной службы. Как только лимузин остановился, бригадный генерал Шепард, одетый в летный костюм, открыл заднюю дверцу машины.
– Судья Джитлин, Чак, – сказал он, по очереди пожимая им руки, – мы готовы.
– Спасибо, сэр, – откликнулся Чак. Судья посмотрел на самолет.
– Он кажется таким маленьким, – в его голосе слышалась некоторая нервозность.
– Самолет достаточно большой, – ответил генерал ободряюще, – нам четверым места хватит.
– Вы будете управлять самолетом? – спросил судья.
– Я буду вторым пилотом. А первым пилотом с нами полетит лучший летчик базы, подполковник Шарки. Он уже налетал двести часов на этом самолете.
– Который из них? – спросил судья.
Генерал указал на парня, одетого в специальный летный комбинезон. Он был небольшого роста, не больше метра семидесяти, и очень щупленький.
– Он похож на подростка, – заметил судья, – ему вряд ли больше двадцати.
– Двадцать один, – уточнил генерал. – Для этого самолета мы подбирали ребят именно такого возраста, не старше. Их психика должна быть достаточно гибкой и соответствовать возможностям самолета. Когда пилотам исполняется двадцать четыре года, мы пересаживаем их на другие самолеты.
– Тогда почему вы садитесь в кабину? – сухо спросил судья. – Помнится, я был на ваших крестинах, и, если мне не изменяет память, вам не меньше пятидесяти.
– Я думаю, что, если в Пентагоне пронюхают, что я сейчас делаю, меня вышибут со службы. Так хоть повеселюсь немного.
– Л вы когда-нибудь летали на нем? – поинтересовался судья.
– Пять раз, судья. Не беспокойтесь, я знаю, как управлять этой машиной, на тот случай, конечно, если мне придется это делать.
– Мне семьдесят три года, – сказал судья, – вы уверены, что мне стоит лететь?
Генерал заулыбался.
– Лучше поздно, чем никогда, судья. Идемте. Пилот уже сидел на своем месте и обернулся, чтобы пожать им руки.
– Судья Джитлин, мистер Смит.
Они по очереди поздоровались с подполковником Шарки. Один из техников тоже забрался в кабину и пристегнул всем ремни. Потом он снял с головы судьи фетровую шляпу и водрузил на него летный шлем, потом проделал то же самое с Маком. Генерал занял свое место.
– Не волнуйтесь насчет шлемов. Просто иногда эта машина слишком резко взлетает и садится. Мне не хотелось бы, чтобы вы ударились головой.
– Меня сейчас беспокоит не моя голова, – сардонически заметил судья, когда захлопнулись дверцы. – Сколько мы будем лететь?
– Примерно час пятнадцать – час тридцать, – ответил пилот. – Все зависит от погодных условий в точке приземления.
– Сколько это в милях? – задал еще один вопрос судья.
– Тысяча сто семьдесят миль.
– Господи! Получается почти тысяча миль в час.
– Да, примерно, – откликнулся пилот.
Он начал включать приборы. Кабина наполнилась шумом и потрескиванием. Самолет медленно поехал по взлетной полосе к ее началу, потом развернулся. Впереди мягко светилась дорожка из голубоватых огоньков, очерчивающая взлетную полосу. Самолет замер и ждал, как птица, готовая взлететь.
Из динамика, расположенного над головой, раздался глухой голос:
– «Ф-0-60». Оставайтесь на месте пять минут. На вашем траверсе сейчас два коммерческих самолета.
– Вас понял, диспетчерская, слышу хорошо, – ответил пилот.
– Как вы следите за направлением полета? – спросил судья, его голос раздавался в наушниках шлема.
– Я должен только взлететь и лечь на курс, и больше ничего делать не придется, – ответил летчик. – Как только мы наберем необходимую для полета высоту, самолет перейдет на автоматический режим управления. А когда мы будем примерно в ста милях от Лос-Анджелеса, управление снова перейдет ко мне, и я посажу его.