Штенцель Альфред. История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

   Через три дня после сражения, не имея о нем еще никаких сведений, Англия объявила войну Франции. Порт-Магон 28 июня был занят французами. Опорный пункт в Средиземном море, который Англия полстолетия тому назад наконец приобрела себе, после того, как в продолжение многих десятилетий добивалась этого, попал в руки самого опасного ее соперника, морская мощь которого, таким образом, значительно усилилась.

Начало войны. Бои в Ост-Индии

   Большинство немцев видит в Семилетней войне гигантскую борьбу великого Фридриха за великодержавное положение Пруссии и за спасение ее из рук многочисленных ее врагов. В наших школах и в исторических книгах постоянно подчеркивается, что крупные субсидии Англии дали возможность Фридриху Великому так долго выдерживать борьбу, и что к концу войны могущество Англии значительно возросло. Однако ни одна немецкая историческая книга не говорит с достаточной подробностью о том, что умный Альбион, благодаря своим обильным запасам, беспрепятственно доставляемым морской торговлей, побудил Пруссию воевать с его собственным главным соперником, в то время как он сам на всем пространстве земного шара уничтожал своих противников и упрочивал свою безграничную мощь; что Англия, благодаря морской войне сделалась мировой торговой державой и питалась этой войной в то время, как сухопутная война разоряла и ее прусского союзника и их общих врагов; что конечный успех Пруссии только сохранил за ней ее положение, но не увеличил ни ее силы, ни влияния, между тем как сфера влияния Англии разрослась до необычайных размеров; обо всем этом не говорит ни одна немецкая книга с исчерпывающей полнотой. Прусский король в конечном результате приобрел военную славу, а сила и богатства достались Англии – будущей Великобританской мировой империи.
   После двух шлезвигских войн Фридрих II принудил, наконец, Австрию, заключенным в 1754 году в Дрездене миром, к признанию своих прав на Силезию. В продолжение следующего десятилетия молодой король продолжал совершенствовать свою армию и развивать свои силы. Но зависть и ненависть правительниц двух могущественных соседних держав, Марии Терезии и Екатерины, не оставили его в покое. Мария Терезия привлекла Людовика XV к союзу против Пруссии; к союзу этому присоединилась Екатерина, а затем Польша и Швеция. Дело шло, главным образом, о том, чтобы сокрушить великую протестантскую державу.
   Фридрих Великий получил точные сведения о тайных замыслах противника и в октябре неожиданно вторгся в Саксонию. В Европе началась великая Семилетняя война. Таким образом, Франция, кроме той войны, которая четыре месяца тому назад была объявлена Англии и требовала больших расходов и значительного напряжения сил в колониях, оказалась втянутой еще и в большую сухопутную войну, для которой, в сущности, не было достаточных поводов. Англия смотрела на дело более ясно и направила все свои силы на морскую и колониальную войну. После поражения, нанесенного в 1757 году англо-ганноверским войскам при Гастенбеке, был заключен договор в Цевенском монастыре, от которого, впрочем, Питт отказался в следующем же году, и передал Пруссии верховное командование над ганновер-брауншвейгскими войсками. Начиная с этого времени Англия щедро помогала денежными субсидиями своему союзнику. Это вполне определенное положение, которое Англия заняла и сохранила в течение всей войны, было главным образом результатом деятельности ее нового первого министра, сэра Уильяма Питта, который с большой энергией руководил судьбами своей страны с 1756 по 1761 год.
   Семилетняя война распространилась почти на все части света, потому необходимо было точно установить те задачи, которые должны были выполнить морские силы Англии. Главнейшими театрами войны были Европа, Северная Америка и Ост-Индия; в Ост-Индии было достаточно поддержать отрядами флота и сухопутных войск те силы, которые имелись у компании. В Америке тоже надо было подкрепить колониальную милицию значительными силами, которые должны были противостоять французским войскам; вместе с тем надо было помешать французскому флоту подавать помощь своим. Сообразно этому обрисовались следующие главные задачи:
   1) Заблокировать французский флот в его портах и прежде всего помешать его сосредоточению, в особенности соединению Тулонского и Брестского флотов.
   2) Посредством диверсий у северных и западных берегов Франции, а позже и в Португалии, связать военные силы Франции и тем ослабить армии, сражавшиеся внутри материка.
   3) Постоянно нападать на французские, а позже и на испанские колонии и по возможности захватывать их; в особенности, помешать французским войскам в Канаде получить помощь от флота.
   4) Организовать во всех морях крейсерское наблюдение для обеспечения своей торговли и уничтожения неприятельской и поддержания связи между Англией и колониями.
   Мы видим, что обладание колониями как бы связало три западные морские державы в свободном употреблении своих флотов, чего до сих пор не было ни в одной из предыдущих войн; сообразно этому выяснилось значение главнейших театров войны вне Европы: Северной Америке, Вест и Ост-Индии. При том широком распространении, которое приняла Семилетняя война, выяснилось еще одно обстоятельство – что государственные люди (в Англии – Питт) в этой войне имели гораздо большее значение и играли более важную роль, чем адмиралы и генералы.
   С отозванием Дюплеи кончилась активная наступательная роль Франции в Ост-Индии, но влияние французских начальников в Индии далеко не прекратилось. Недоразумения между индусскими принцами и английскими губернаторами скоро привели к тому, что Калькутта была взята индусами; обратно занять ее удалось только в январе 1757 года, благодаря решительным действиям Клайва и вице-адмирала Ватсона, который, несмотря на полученный приказ, отзывавший его, отдал себя в распоряжение губернатора. Французы при этом сделали ту же ошибку, что и в 1744 году, заявив о своем нейтралитете, так что Клайв не только разбил индусскую армию, но и захватил вскоре после того французский Чандернагор, лежащий к северу от Калькутты.
   Индусские принцы пытались взять ее обратно, но происшедшая в июне битва при Плассейе положила конец этим попыткам; Бенгалия сделалась английской провинцией, а вместе с тем создалось преобладающее положение Англии в Ост-Индии, исключительно благодаря тому, что корабли ее царили на морях и обеспечивали подвоз всего необходимого, между тем как французы держались на море совершенно пассивно.
   В это время довольно сильная французская эскадра из 11 кораблей, принадлежавших главным образом компании, с 1 200 человек войска, находилась в пути по направлению к Пондишери в конце апреля 1758 года эскадра эта неожиданно застигла два английских корабля, стоявших у английского форта Св. Давида; корабли эти выбросились на берег и были сожжены.
   Вице-адмирал Покок, который принял начальство над англо-индийскими силами после смерти Ватсона, получил сведения о приближении французов и через 4 дня, 29 апреля, уже явился на место. Французский флагман, коммодор граф д'Аше тотчас снялся с якоря и при юго-восточном ветре взял курс на северо-восток. Новый губернатор, который только что перед тем отплыл на север с одним линейным кораблем и одним фрегатом, не обратил никакого внимания на сигналы, требовавшие возвращения судов, так что семи английским судам французы могли противопоставить у Куддалора всего 8 линейных кораблей. Покок напал с подветренной стороны, в обычном порядке, при чем три последних корабля, как обыкновенно, отстали. В 4,5 часа пополудни эти три корабля, вследствие происшедшего недоразумения и упрямства своих командиров, отстали еще больше; д'Аше, находившийся на четвертом корабле своей плотно сомкнутой линии, решил проскочить в образовавшийся промежуток и разъединить противника. Не дождавшись, чтобы его сигнал был понят, он сделал поворот, остальные же корабли, вместо того, чтобы поворотить одновременно с ним, как он рассчитывал, последовали за ним в кильватер, так что французский авангард остался один. Флагманский корабль Покока, четвертый в линии, был очень сильно поврежден первым французским кораблем во время прохождения. Вскоре после того сделал поворот и французский авангард, и в 6 часов все корабли взяли курс на север, вслед двум ушедшим ранее судам. Английские суда, потерпевшие очень серьезные аварии, не могли последовать за ними и, таким образом, бой закончился. Французы потеряли более 500 человек. Трое из капитанов эскадры Покока были осуждены военным судом. Форт Св. Давида через несколько дней был взят французами.
   3-го августа Покок и д'Аше еще раз схватились у Негапатама, но так же безрезультатно, так как д'Аше вследствие повреждений своего флагманского корабля должен был прекратить сражение. По-видимому, он поступил так еще и потому, что ему была известна невозможность исправления более серьезных повреждений в рангоут и такелаж его судов, так как в немногих французских портах в Индии не было налицо достаточного запаса материалов, в особенности мачт, стенег и рей. Французская компания и правительство своевременно об этом не позаботились. Сражение было очень серьезным: французы потеряли 850 человек, в том числе 250 убитых; англичане потеряли около 200 человек.
   Исправив свои корабли последними остатками имевшихся материалов, д'Аше, в противоположность тому, что в свое время сделал Ватсон, уже 2 сентября покинул берега Индии, несмотря на то, что имел распоряжение оставаться там до половины октября, и кроме того, его особенно об этом просил губернатор. Несогласия между этими двумя начальниками, которые особенно обострились вследствие ухода губернатора во время первого сражения, были главной причиной такого поведения д'Аше.
   Прибыв на остров Иль-де-Франс, где он получил подкрепление в виде трех кораблей, он предъявил столько всевозможных требований, что окончательно истощил запасы острова; затем он отправился назад, так как и на мысе Доброй Надежды невозможно было собрать достаточных запасов. Когда он осенью 1759 года снова появился в Ост-Индии, суда и экипаж были в жалком состоянии – отечество решительно ни о чем не позаботилось.
   У Мадраса, осаду которого французы тем временем должны были снять, так как у них не было морской силы, которая оказала бы им содействие, враждебные эскадры 10 сентября снова сошлись. Покок имел только 9 более слабых линейных кораблей против 11 более сильных кораблей д'Аше. Тем не менее он напал на него у Пондишери; последовал кровопролитный бой, который, однако, тоже не дал решительных результатов. Потери французов доходили до 1 500 человек, англичан – около 570. Д'Аше вернулся в Пондишери и уже через три недели снова покинул воды Ост-Индии, не потеряв ни одного корабля; уход его объяснялся тем, что до него дошел слух об ожидаемом вскоре Пококом подкреплении из 4 линейных кораблей.
   Французам не было ни помощи, ни подкреплений, и участь их владений была вскоре решена; одно укрепление падало за другим, а в начале 1761 года и Пондишери попал в руки англичан, которые все время получали систематическую поддержку с родины. Индия всецело была отдана англичанам и престиж Франции окончательно пал.
   Покок в конце сентября возвратился на родину с ценным конвоем и получил много наград. 1 января 1761 года англичане потеряли во время сильной бури у Пондишери 7 судов и транспортов, потерпевших крушение с 1 100 человеками; один линейный корабль лишился мачт.
   Английские морские и сухопутные силы получили в Индии еще и другое применение: после того, как Испания также выступила против Англии, сильной английской экспедиции удалось осенью 1761 года произвести внезапное нападение на Манилу и в 14 дней без крупных потерь овладеть ею, вследствие чего Филиппины попали во власть англичан. Удалось им также захватить шедший в Акапулько галион с грузом серебра, стоимостью свыше 3 миллионов долларов.
   Экспедиция, высланная из Англии еще в 1758 году, удачно захватила французские колонии в Сенегамбии, причем было взято много орудий, большие запасы военных материалов, а также много другой добычи. Этот успех англичан был особенно чувствителен для французов, так как эта колония была опорным пунктом на пути в Ост-Индию и отсюда же Вест-Индия снабжалась неграми-рабами; англичане получили от этого успеха соответствующие выгоды.
   Морское могущество англичан отдало Индию в их руки, а отсутствие понимания того значения, какое имеет морская сила, в короткий срок свело на нет первенство французов на Дальнем Востоке.

Морская война на Атлантическом океане

   События на море в Вест-Индии и в Северной Америке имеют тесную связь с ходом дела в отечественных водах, а потому и должны быть рассматриваемы вместе. Первое столкновение произошло в Вест-Индии; трем английским линейным кораблям под командой капитана Форрестера удалось осенью 1757 года в трехчасовом бою одержать блестящую победу над 7 французскими линейными кораблями под командой де-Керсена. Французам однако, все-таки удалось доставить конвой на родину, при чем три линейных корабля потерпели крушение во время сильной бури.
   Со времени Утрехтского мира и до начала Семилетней войны английская морская сила постоянно, хотя и медленно, возрастала; серьезным улучшением организации явилось учреждение отдела для обслуживания больных и раненых, которым до тех пор уделялось очень мало внимания. Во время Семилетней войны пало в бою всего около 1500 матросов и морских солдат; зато от болезней погибло значительно более 100 000 человек. С 1751 по 1762 год, с кратким перерывом в 1756/57 году, первым лордом адмиралтейства был энергичный лорд Георг Ансон; он произвел основательную чистку администрации, после чего установилась большая устойчивость в ее составе. В 1715 году личный состав состоял из 10 000матросов и морских солдат, затем, после больших колебаний (например, в 1741-1748 годах личный состав равнялся 40 000), к 1751 году упал до 8000. К началу войны личный состав доходил до 50 000, а к концу ее – до 70 000. Замечательно, что обыкновенные и чрезвычайные расходы в 1715 и 1762 годах были почти одинаковы – около 470 000фунтов стерлингов; в 1734 и в 1740-х годах расходы не достигали и 200 000фунтов.
   Число судов всех рангов, которых в 1715 году было всего 250, к 1755 году возросло до 300, а к концу войны доходило до 400. В том числе было 155 линейных 50-пушечных и более кораблей, число которых за последние 50 лет возросло только на две дюжины. Во время Семилетней войны впервые появились фрегаты, вполне удовлетворявшие всем требованиям – быстроходные суда, вооруженные 36 12-ти фунтовыми орудиями, которых до того во флоте совсем не было; появились также маленькие быстроходные суда – авизо, предназначенные для посыльной службы. Впрочем, в это время перестали уже придерживаться прежних застывших конструктивных форм и допускали некоторые нововведения. Величина судов всех классов возросла на 200-300 тонн, так что, например, спущенный в 1756 году 100 пушечный трехдечный корабль имел более 2000 тонн водоизмещения, при 180 футах длины, 51 3/4 футах ширины и 21 1/2 фут углубления; фрегаты, спущенные в то же время, имели несколько более 700 тонн, 128 фут длины, 36 фут ширины и 12 1/2 фут углубления.
   В артиллерийском деле также были некоторые новинки: замки, вытяжные трубки, шерстяные зарядные картузы и проч. В отношении плавания также имелись серьезные нововведения: в 1731 году был введен квадрант Гадлея-Ньютона; в 1761 году – первый судовой хронометр; постепенно были составлены карты чужеземных берегов. Была усовершенствована сигнализация. Обстановка берегов бакенами, буями и береговыми огнями была значительно улучшена; в конце 1759 года новый каменный Эддистонский маяк был снабжен огнем, силою в 24 свечи, который только в 1810 году был заменен масляными лампами с рефлекторами.
   Большое значение имело появление в 1731 году «Королевского устава и инструкции адмиралтейства»; книга эта, с соответствующими поправками, до сих пор не потеряла своего значения; она заменила те инструкции, которые до того издавал каждый отдельный начальник. Понятно, насколько улучшило службу издание инструкции, регулирующей все требования и все подробности служебного дела; администрация также была упрощена и правильнее распределена по отдельным отраслям. Были изданы точные узаконения, определяющие выдачу содержания, вознаграждения, продовольствия, материалов, призовых денег, половинного жалования, пенсий и т. д. Гауке своим личным влиянием поднял дух во флоте; он, между прочим, говорил: «если на вашу долю выпадет счастье столкнуться с неприятелем, подходите к нему как можно ближе, на расстояние ружейного выстрела; только при этом условии сражение непременно будет решительным». Он ввел научные основания в морское дело, и его нередко называют отцом современного британского флота, который порвал с отжившими преданиями прежнего флота.
   Пополнение офицерского корпуса было также подчинено определенным правилам. В 1744 году было до 20 адмиралов и более 200 капитанов кораблей. В 1740 году было точно установлено, сколько каждый адмирал и офицер имел право брать на судно людей для личных его надобностей; например, вице-адмирал имел право брать 20 человек, контр-адмирал – 15 человек, капитан – 4 человека на каждые сто человек экипажа. В числе этих людей было много желающих сделаться впоследствии морскими офицерами; за образованием их наблюдали сами те начальники, при которых они состояли. Нередко, впрочем, в число этих людей входили, кроме гребцов адмиральских и капитанских шлюпок, буфетчиков и денщиков, также цирюльники, портные, скрипачи и проч. В 1718 году были впервые изданы правила старшинства для производства в адмиралы; до тех пор производство происходило только по выбору; корпус офицеров начинал уже значительно стареть, так что в 1744 году был установлен перевод их на половинное содержание. При производстве в адмиралы было обойдено 50 капитанов.
   Первые правила, касающиеся формы одежды офицеров, появились в 1784 году, но еще в течение долгого времени не везде соблюдались. До тех пор одежда всецело подчинялась штатской моде, и любимыми цветами были ярко-красный с синей выпушкой или наоборот. В 1774 году была введена повседневная форма. Палубные офицеры получили форму только в 1787 году.
   Для нижних чинов форма была введена в первый раз в 1706 году – серая куртка с красным жилетом и брюками; в 1740 году носили много зеленого и голубого, глядя по вкусу начальников. Однако это было только казенной одеждой, обыкновенно же носили суровое полотно или вообще все что хотели; поверх брюк носили нечто вроде шотландской юбки из парусины. Внешний вид офицеров и команды был далеко не воинственный и не может быть сравниваем с нынешним; считали, что дух должен быть морским, а не военным – для этого были морские солдаты. Военные уставы, введенные в 1749 году были очень строги; флагманам с этого года было предоставлено право учреждать военные суды на заграничных стоянках. Были изданы также строгие законы против морского разбоя, каперства и контрабандной торговли, процветавшей у юго-западных берегов Англии.
   Были сделаны многочисленные попытки установить постоянный контингент для набора экипажей, но парламент не пропускал законов, устанавливающих регистрацию и обязательную службу моряков. Взамен этого были установлены правила, касающиеся льгот для поступающих на службу, пособий вдовам и сиротам, предельного возраста для вербовки и т. д. Однако большая часть команд состояла из грубых людей, с которыми частое употребление так называемой девятихвостой кошки являлось необходимостью. Обращение с людьми было вполне произвольное, часто даже варварское. Вместе с тем значительная часть команд была почти негодна к службе. Когда читаешь отчеты об этом, то едва решаешься им верить, до такой степени плохо, почти сверх всякого вероятия, обстояло дело. В 1755 году Ансон организовал морских солдат, численность которых через несколько лет была доведена до 1800 человек.
   В противоположность Англии, во Франции после войны за испанское наследство наступил развал морского дела, которого не могли остановить различные новые учреждения. Личный состав и материальная часть пришли в упадок; правда, перед началом Семилетней войны имелось на лицо около полусотни линейных кораблей, но лишь немногие из них были вполне пригодны для плавания; на действительной службе находились только маленькие отряды. В половине столетия, галерный флот, как не соответствовавший более требованиям военной службы, был также упразднен. Казалось, что воинский и морской дух у французов окончательно упал, хотя в то же время торговое мореплавание начало процветать. Морские сношения с колониями крепли, торговые компании расширялись, но несмотря на это – не было размаха для более широких замыслов. В 1754 году всего было 60 линейных кораблей, 30 фрегатов и около 20 транспортов (испанский флот был наполовину меньше), но на службе находилась только небольшая часть этих судов.
   Решительный поворот наступил только при герцоге Шуазеле, который в 1759 году принял морское министерство; постройка судов, которая в течение последних 20 лет начала производиться на более научных основаниях, стала развиваться; французские военные суда всех классов, а в особенности быстроходные фрегаты считались более усовершенствованными и лучше построенными, чем английские.
   И в других отраслях были введены реформы на научных основаниях; в 1752 году была основана «Королевская морская академия» для усовершенствования образования офицеров и чиновников. Стратегия, тактика, кораблестроение и портостроение, а также навигация должны были изучаться для военно-технических надобностей; практические результаты получились однако, гораздо позже, хотя первый директор академии, капитан де-Морог, вполне был достоин занимаемого поста. Но какая могла быть польза от научного образования офицеров, когда и им и командам не хватало практических познаний. Новое положение академии должно было смягчить постоянный антагонизм между офицерами и чиновниками, которые иногда буквально заполняли все морское ведомство.
   Французы, вообще говоря, мало интересовались своим торговым судоходством и своим военным флотом, но в отношении каперства дело обстояло иначе; старая склонность к пиратству снова проявилась во время войны: у англичан было захвачено таким путем около 3000 судов, в то время как французы потеряли только 1000.
   Граф Шуазель оказал морскому ведомству большую помощь, выпустив еще до заключения мира всенародное воззвание, приглашавшее к постройке кораблей и транспортов; вследствие этого воззвания в короткое время было заложено 15 линейных кораблей и значительное число фрегатов; но для этой войны было уже слишком поздно. Насколько иными могли бы быть результаты, если бы французы более энергично вели сражение у Тулона и еще тогда же прибегали бы к этому средству! Воззвание к нации, выпущенное в 1744 году, могло бы создать нечто великое и поднять французский флот на значительную высоту. Необходимость восстановить сильный флот сделалась ясна народу только к концу Семилетней войны, а тогда было уже слишком поздно. Теперь, когда моря снова стали свободными, можно было опять спокойно заняться подготовкой экипажей к войне.
   В начале войны была предпринята большая экспедиция против острова Кап-Бретон, в юго-восточной части залива Св. Лаврентия. На юго-востоке этого острова лежит сильно укрепленный город Луисбург, главный центр французской вооруженной силы в Канаде. Вследствие неудачных распоряжений французы вовремя узнали об английских замыслах, и весной 1757 года выслали туда флот и подкрепления, так что в середине года на месте находились 18 линейных кораблей и 5 фрегатов с 5000 войск; у англичан было 11 000сухопутных войск, но морская сила, несмотря на подкрепления, была отложена. Французы держались совершенно пассивно, так как получили категорическое приказание предпринять что-либо против английского флота только в том случае, если успех будет вполне обеспечен. Вот еще пример того, как связывалась всякая инициатива начальников. Это был тогдашний французский дух оборонительной тактики.
   Вице-адмирал Гольберн, получив осенью подкрепление из 19 линейных кораблей, тотчас двинулся к Луисбургу, но понес крупные потери во время бури и должен был вернуться обратно. В конце ноября и французский флот благополучно возвратился в Брест.
   В следующем году снова был предпринят поход против Луисбурга, и в течение некоторого времени он был блокирован. Однако французам, под командою графа дю-Шаффо удалось, пользуясь туманом, пройти туда с большим флотом из Бреста; впрочем, большая часть этого флота вскоре ушла оттуда в Квебек, и в Луисбурге осталось только 6 линейных кораблей. Из Англии был послан энергичный начальник, адмирал Боскавен, который в начале июня отдал якорь к западу от города, с 167 кораблями и транспортами. Однако вследствие сильного прибоя высадка могла состояться только неделю спустя и была удачно выполнена генералом Вольфом. В конце месяца осажденные загородили вход в гавань, затопив 4 судна. В конце июля у французов, вследствие несчастного случая, сгорело 3 линейных корабля, остальные же корабли были захвачены Боскавеном смелой ночной атакой на шлюпках, после чего скоро сдался и город, а за ним и весь остров, вместе с другими близлежащими островами. Победителям досталась громадная добыча, а с занятием острова англичане получили в реке Св. Лаврентия превосходную базу для дальнейших операций против Канады, которая была крайне необходима как для их флота, так и для сухопутных сил; в то же время были крайне затруднены сношения французов с родиной; таким образом тактический успех повлек за собой важные стратегические последствия. Кроме того, французские каперы, оперировавшие на севере, лишились своего главного опорного пункта. Уход дю-Шаффо в Квебек был одной из главнейших причин падения Луисбурга.