Штенцель Альфред. История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

   Как и можно было ожидать, потери в людях были невелики: голландский флот насчитывал не более 200 убитых и 300 раненых, английский вдвое больше. Повреждения оказались не очень серьезными.
   Опять конечный успех надо приписать голландцам. Как союзники могли утверждать, что де Рюйтер был принужден к отступлению, теперь непонятно. Даже, если допустить, что после поворота де Рюйтера союзники повернули за ним, остается неоспоримым, что на следующее утро они и не показывались де Рюйтеру, а 15 июня вошли в Темзу. О вынужденном отступлении голландцев не могло быть и речи.
   Сражение кончилось полным успехом де Рюйтера; правда, в тактическом отношении он незначителен, но зато стратегическое его значение громадно. Он своими несравненно меньшими силами отогнал противника от своего побережья, заставил его вернуться в свои порты, причем союзники не посмели препятствовать возвращению голландцев. Неприятельский план войны был окончательно нарушен, о высадке в Голландию нельзя было и думать; де Рюйтер многим рисковал, но результат оказался блестящим. То, что флот его расстрелял весь свой боевой запас, вследствие чего перестал быть боеспособным, роли не играло; это обстоятельство даже не стало известным и было быстро устранено. Де Рюйтер действовал строго придерживаясь плана войны: выжидать, нападать при удобном случае, во что бы то ни стало помешать высадке, своевременно вернуться на свое безопасное якорное место.
   Можно ли было достичь в тактическом отношении большого, теперь установить нельзя из-за неточности и противоречивости донесений. По-видимому, союзники не обладали чрезмерным воинственным духом, хотя были значительно сильнее голландцев. Вероятно, это было следствием невозможности исправить повреждения и пополнить убыль в людях после последнего боя. Кажется, между союзниками царил разлад – новый пример непрочности морских союзов или, по крайней мере, совместного участия союзных эскадр в бою. Французы жаловались на некоторые несправедливые распоряжения Руперта, да и в самом английском флоте появился оппозиционный дух по инициативе офицеров-католиков.
   На союзном флоте не было дружной работы, за то во флоте де Рюйтера царил единый дух; даже Тромпа на этот раз ни в чем нельзя упрекнуть. Итак, успех голландцев был весьма значителен.
   Господство де Рюйтера в течение ближайших 6-7 недель на море было так полно, что он подолгу держал разведчиков у английского берега. Сам он с главными силами стоял на якоре у Шуневельда, исправлял повреждения и получал подкрепления. Вскоре де Рюйтер рискнул даже послать эскадру из 18 судов под командой де Гаена в устье Темзы для разведки; уже через шесть дней, 25 июня, последний донес, что союзники стоят в Темзе до Грэйвсэнда и что десантные войска в большом количестве наготове.
   Де Рюйтер 3 июля снялся со всем своим флотом с якоря, чтобы показать всему свету, что голландский флот владеет морем и чтобы опровергнуть пущенные Англией слухи, будто голландцы загнаны в свои порты или даже совсем уничтожены. Он 10 дней крейсеровал перед Темзой, но был внезапно принужден вернуться, т. к. на его флотилии появилась эпидемия, которая очень быстро распространялась. Сдав больных, он снова ушел на якорное место в западной части голландского побережья.
   Согласно полученным сведениям, союзники должны были 24 июля быть готовы к выходу. 28 июля он получил от своих разведчиков донесение, что союзный флот в количестве 130 вымпелов вышел в море.
   Английский флот преодолел большие трудности при вооружении; сказался недостаток в командах, в виду непопулярности этой войны в Англии, ряд ошибок администрации и т. п.
   Из 90 линейных кораблей и фрегатов союзного флота французы выставили треть; кроме того союзники имели 30 брандеров, 25 транспортов с 7000 человек команды. Шесть наибольших английских линейных кораблей имели свыше 90 орудий, 30 000 десантных войск было расположено в полной готовности на берегах Темзы. Франция также имела наготове десантный корпус. Французская эскадра занимала место в авангарде, на чем особенно настаивал Людовик XIV.
   Де Рюйтер вышел немедленно в море и 30 июля вечером увидел противника; бой, однако, имел место лишь через три недели. Оба флота продолжали видеть друг друга 31 июля и 1 августа. Де Рюйтер не давал себя отвлекать далеко от берега, т. к. ему было известно, что много торговых судов готовы перевезти у него в тылу десантные войска в Голландию. 1 августа он потерял неприятеля из виду и вернулся на прежнюю позицию.
   В ближайшие дни неприятельский флот оперировал вдоль побережья, доходя до Текселя, в некоторых местах подходил весьма близко к берегу, угрожая высадкой. Опасаясь этого, голландцы вызвали часть сухопутной армии к берегу. Де Рюйтер также должен был следовать за движениями неприятеля. 8 августа он стал на якорь у Шевенингена, где попросил дальнейших инструкций.
   Положение стало очень трудным: с одной стороны, голландцы не решались атаковать превосходящие силы неприятеля, но, вместе с тем, им было необходимо отогнать союзный флот от берега, т. к. ожидалось прибытие Ост-Индийского конвоя. Он возвращался через Северное море и ожидался с особенным нетерпением, поскольку вез богатейший груз для дальнейшего ведения войны.
   Состоялся ряд совещаний на суше и на кораблях, штатгальтер сам приезжал на флагманский корабль де Рюйтера. Наконец было решено, что флоту необходимо атаковать противника во что бы то ни стало и как можно скорее. Флот опять стал главным спасителем, все зависело от его уменья и успеха, все надежды были на моряков.
   13 августа де Рюйтер снова вышел из Шевенингена навстречу неприятелю, находившемуся на севере. Из-за неблагоприятного ветра он медленно подвигался вперед, идя под малыми парусами, в постоянной боевой готовности. Через пять дней очень свежий северный ветер заставил его стать на якорь близ Кампердауна, после того, как разведчики донесли о нахождении неприятеля на якоре севернее Текселя. Когда ветер стих и перешел к востоку, де Рюйтер снялся с якоря и, идя курсом северо-северо-восток, увидел в 10 часов утра на севере неприятеля, шедшего ему навстречу. Окончательно стихающий и меняющий направление ветер помешал сближению. Де Рюйтер держался у берега, постоянно стараясь идти сколь возможно более сомкнуто, союзники за ним следовали крайне осторожно.
   Великолепные штурманские познания де Рюйтера дали голландцам возможность, маневрируя ночью и крайне искусно пользуясь течением и ветром, выйти 21 августа при свежающем ветре союзникам на ветер. Рюйтер стал всего в 2 милях от берега, севернее Кампердауна, под ветром от берега, так что движения противника по направлению к нему были крайне ограничены, а сам он имел полную свободу действий.
   Союзники шли в бейдевинд левым галсом и поджидали голландцев, шедших на них в составе всего лишь 75 линейных кораблей и фрегатов, т. е. на 15 кораблей меньше; число брандеров и малых судов было приблизительно то же. Ветер был на восток-юго-восток. Де Рюйтер пошел со всем флотом сначала на север, затем повернул поэскадренно на 16 румбов и двинулся на противника, шедшего на юг в крутой бейдевинд.
   Банкерс действовал против д'Эстре (оба авангарды), де Рюйтер против Руперта, Тромп против Спрагге (оба арьергарды). Лишь голландский авангард был значительно слабее французов, все прочие эскадры – приблизительно одинаковой силы. Видимо, де Рюйтер тщательно обдумал это соотношение сил, противопоставив 30 французам 12 голландцев, даже меньше половины; этого количества судов и на деле оказалось совершенно достаточным для отвлечения французов.
   Так как три эскадры союзников при нападении голландского флота маневрировали не одинаково, то и бой вскоре сосредоточился в трех местах. Даже нарочно нельзя бы было сделать более полного разделения трех союзных эскадр: авангард шел круто к ветру, середина спустилась, арьергард привел к ветру.
   Французский адмирал хотел попробовать обойти голландский авангард и затем его поставить в два огня, что первым судам и удалось. Как только Банкерс понял грозившую ему опасность, он приспустился к ветру, прорвал плохо сомкнутую линию французов и поспешил на помощь своему главнокомандующему. Вместо того, чтобы немедленно последовать за англичанами, д'Эстре остался на месте для исправления повреждений; решив, наконец, идти на помощь англичанам, он подошел к ним лишь около 7 часов вечера, тогда как бой начался около 8 часов утра.
   Руперт во все время боя старался спускаться, чтобы отвлечь де Рюйтера от берега, благодаря чему центры не сходились на близкие расстояния. Де Рюйтер следовал движениям английского главнокомандующего, но при этом всячески старался сохранить строй эскадры и крепко ее держать в руках. Когда подошел голландский авангард и де Рюйтер мог 30 английским кораблям противопоставить 42 голландских, он ловким маневром отрезал задние корабли Руперта и поставил центр и передние корабли его эскадры в два огня; после упорного боя им все же удалось выпутаться из тяжелого положения.
   Оба центра в 2 часа отделились друг от друга и поспешили на выручку арьергардов, находившихся в горячем бою. По пути обе эскадры шли долго параллельным курсом, не выпустив ни одного снаряда, вероятно желая сохранить остаток боевого запаса для последней, критической фазы боя. В 4 часа оба центра соединились с арьергардами.
   С самого начала они жестоко сцепились; Спрагге немедленно привел к ветру, и Тромпу оставалось сделать только то же. Начался одиночный бой между обоими начальниками эскадр, продолжавшийся не менее трех с половиной часов, во время которого оба флагманских корабля находились в непосредственной близости. Остальные корабли действовали самостоятельно, проведя ряд одиночных боев, кончившихся общей свалкой. Спрагге и Тромп должны были переменить корабли, и когда первому пришлось вторично перейти на другой корабль, в его шлюпку попало ядро. Она немедленно пошла ко дну, и адмирал утонул.
   Причина его странного недисциплинированного поведения, напоминавшего прежние выходки Тромпа, заключалась в личной ненависти к Тромпу; он обещал королю захватить Тромпа живым или мертвым или же погибнуть самому.
   Английский арьергард был в крайне тяжелом положении, когда подоспела помощь.
   Освободившись от своего противника, Тромп соединился с де Рюйтером; бой в 5 часов разгорелся с новой силой между обоими центрами и арьергардами. Лишь в 7-м часу де Рюйтер его прекратил, вероятно, из-за приближения эскадры д'Эстре. Наступившая темнота принудила англичан приостановить стрельбу; де Рюйтер пошел к Текселю, Руперт – к английским берегам.
   Ни один из противников не потерял ни одного корабля; около двенадцати английских кораблей имели тяжелые повреждения, у голландцев лишь очень немногие – настолько плохо стреляли англичане, вновь набранные команды не успели получить достаточной подготовки. Англичане потеряли 1 адмирала, 7 командиров и около 2000 чел. команды, голландцы 2 адмиралов, 6 командиров и не более 1000 чел. команды. Английские потери были так велики, потому что команды их линейных кораблей, несмотря на горький опыт, снова были пополнены десантными войсками.
   Де Рюйтер одержал полную победу в тактическом и, главным образом, стратегическом отношении. Союзники окончательно отказались от своего плана высадки, путь возвращающемуся конвою был свободен; последний вскоре благополучно прибыл со своими громадными богатствами на родину.
   Мы видели, как де Рюйтер своим отличным маневрирование создал выгодные условия более слабому голландскому флоту и затем храбро пошел на врага; во время боя сказалась отличная школа де Рюйтера, сумевшего воспитать в подчиненных дух инициативы. То, что эскадры тотчас же, вопреки инструкциям и тактическим взглядам де Рюйтера, от него отделились, на этот раз было вызвано неправильным маневрированием неприятеля, флот которого действовал без всякой внутренней связи.
   Нарочно ли де Рюйтер составил свои эскадры из неравного числа судов (малочисленная эскадра Банкерса против французов), хотя весьма сомнительно, имело ли это вообще место, т. к. некоторые важные источники умалчивают о неравномерном составе эскадр – во всяком случае воспитанный в школе де Рюйтера Банкерс своим решительным образом действий немало способствовал успеху боя.
   Союзники сделали ряд крупнейших ошибок. Если уж Руперт хотел завлечь противника в море, подальше от берега, то он должен был дать соответствующие инструкции своим флагманам, чтобы действовать всем флотом сообща.
   Когда последние увидели маневр своего главнокомандующего, им необходимо было немедленно следовать его движениям; ни под каким видом такое отделение авангарда и арьергарда от центра не было допустимо. Трудно сказать, что оказалось вреднее – своеволие и упрямство адмирала Спрагге или бездеятельность д'Эстре.
   О поведении французов в то время много говорилось; оно потом разбиралось в военном суде. Сейчас нельзя точно установить, не имело ли решающего значения приказание Людовика XIV щадить суда, не рисковать ими и предоставлять всю тяжесть боя союзнику.
   Тяжкие обвинения были предъявлены друг другу как союзниками, так и французскими адмиралами; каждый обвинял другого в ряде ошибок, непослушании, вероломности и трусости.
   Главная вина крылась в свойствах характера обоих старших флагманов Руперта; оба адмирала были очень своевольны, не желали ставить общее благо выше личных интересов. Во всяком случае, де Рюйтер вполне правильно оценил слабость французов и сообразно с этим действовал; пренебрегая ими, он все силы сосредоточивал на англичанах.
   Влияние победы де Рюйтера на исход войны было громадно; этой победой, в сущности, закончилась война. Голландцы почти безраздельно господствовали на море. Союзники больше не показывались, так что голландская торговля могла беспрепятственно развиваться; англичане разоружились, французы вскоре ушли восвояси.
   В Англии недовольство союзом с Францией начало проявляться особенно резко, все жаждали мира; с такими союзниками больше не желали сражаться бок о бок. Кажется, будто в последнее время король Карл II был единственным в Англии, кто поддерживавал этот союз.
   Прекращенное с осени 1673 г. каперство теперь пышно расцвело. Из Зеландии вышли более 100 каперов и вернулись с богатой добычей. В колониях произошли отдельные столкновения; следует отметить, что отошедший в 1657 году к Англии голландский остров Св. Елены, в 1672 г. был снова взят Голландией, но уже в следующем году он был завоеван обратно англичанами.
   В сухопутной войне также произошли большие изменения: благодаря освободившимся на побережье войскам и судовым командам удалось оттеснить французов. Очень важным оказался новый договор между Голландией, германским императором и Испанией, заставивший французов совсем покинуть Нидерланды, чтобы сосредоточить свои силы против новых врагов. Генеральные Штаты отклонили ряд выгодных предложений французов.
   Мирные переговоры с Англией начались зимой и кончились Вестминстерским миром 19 февраля 1674 г. Главные условия: безусловное признание Голландией английского преобладания на море; Англия считает все водное пространство между мысом Финистер и Норвегией своими внутренними водами, где голландский флот должен был салютовать флагом хотя бы самому маленькому английскому военному кораблю; уступка некоторых колоний, торговые привилегии в Ост-Индии, военная контрибуция – все условия очень выгодные для Англии. В декабре последовало заключение торгового договора между обеими странами. Женитьба Вильгельма Оранского на Марии Йоркской, старшей дочери герцога, должна был укрепить связь между обоими государствами и народами – как оказалось, не на пользу Голландии.
   Продолжавшаяся еще четыре года война между Голландией и Францией происходила вдали от ее вод, о ней речь впереди; Англия из нее извлекла большие выгоды, так как голландская торговля большей частью перешла в руки англичан.

Уроки третьей англо-голландской войны

   Главнейший вывод из этой войны заключается в том, что военный флот без энергичной подготовки в мирное время не пригоден для войны; работа де Рюйтера в мирное время позволила флоту успешно выполнить ряд операций, будучи всегда слабее противника. Весь прогресс голландского флота в 1654-1672 гг. должен быть поставлен в заслугу де Рюйтеру. Единое обучение, основательная подготовка в тактическом маневрировании и стрельбе, взаимное понимание отдельных начальников и железная дисциплина наряду с широко развитой личной инициативой было делом рук этого великого флотоводца.
   Как командующий в бою и руководитель широкими стратегическими операциями, он пользовался, благодаря обширному военному опыту, громадным авторитетом у подчиненных, в последнее время включая и Тромпа. Стратегия и тактика были в этой войне так тесно связаны, одна до такой степени обусловливала другую, что для решения различных задач этой войны требовался человек выдающийся, с таким ясным пониманием положения вещей, с такой энергией и такой исключительной работоспособностью, каковыми обладал де Рюйтер. Учение о влиянии личности начальника здесь блестяще подтвердилось.
   Мы вкратце уже говорили о ненадежности союзов между морскими державами, в особенности если союзные флоты должны оперировать совместно, т. е. должны выполнять тактические действия под начальством одного главнокомандующего. При этом главную роль играют не только тактические причины, т. е. различная материальная часть и различное умение ее использовать, другими словами различная подготовка личного состава, трудность передачи приказаний и т. п., тут всегда имеют значение еще и причины национальные и политические. Например, разница в инструкциях, полученных флагманами от своих правительств; образ правления последних (монархический или республиканский), личная зависимость командующих от правительств; опасение не рисковать слишком в пользу союзников, зависть и ревность в случае значительных успехов одной из сторон.
   Поражает в этой войне тесная совместная работа голландцев, солидарность вождей армии и флота с представителями народа в Генеральных Штатах. Всегда все инструкции создавались после основательных обсуждений, причем каждый раз принимались во внимание текущие политические обстоятельства.
   Три большие морские войны отличались друг от друга. Первая война, чисто морская, представляла собой почти исключительно нападение англичан на торговлю голландцев; все вертелось вокруг захвата возвращающихся конвоев. Вторая война была также чисто морской, но тут голландцы были дальновиднее, они немедленно приостановили торговлю, судоходство и рыболовство; поэтому неприятелю пришлось сначала добиться полного господства на море, чтобы потом действовать против торговли, будь то путем тесной блокады или же нападением на прибрежные порты.
   Сильно от предыдущих двух отличались третья война. Теснимые на суше со всех сторон Нидерланды должны были выдержать еще и высадку с моря, чем враги надеялись их окончательно покорить. Поэтому союзникам следовало добиться господства на море, чтобы иметь возможность безопасно перевезти сухопутные войска. Положение Голландия, очень слабой, стало невыразимо тяжелым особенно в начале, так как из-за оккупации большей части голландской территории средства для ведения войны, также и морской, сильно ограничились. Тут могла помочь лишь крайне мудрая стратегия.
   Де Рюйтер не только сумел найти верный путь, но и довести дело до конца; его деятельность может служить лучшим примером широко задуманной и блестяще выполненной защитой. Он не дал себя ни уничтожить, ни лишить боеспособности; всегда успевал туда, куда его звали обстоятельства. Он умел всегда сосредоточить достаточно сил, чтобы вступить в бой. Лишь когда дело коснулось сбережения крайне ценного в то время конвоя, он решил серьезно рискнуть своим флотом.
   Союзники могли и должны были действовать энергичнее, т. к. за ними было значительное преобладание в силе; они могли и должны были сосредоточить больше судов, тесно заблокировать голландцев и затем высадиться в любом месте. На все их выступления де Рюйтер быстро находил верный ответ.
   Большие ошибки были сделаны союзниками: так, например, они забирали с собой десантные войска, помещали их даже на боевых судах, значительно стесняя последние в боевом отношении. Беспорядки во внутренней политике помешали англичанам серьезно вооружиться, что не могло не задержать выполнение стратегических операций. Союзные флоты слишком поздно вышли в море, упустив выгодный момент.
   Подобные обстоятельства имели место и в голландском флоте: план войны предусматривал в течение первого года помешать соединению союзников и вооружению английского флота, а в течение второго запереть Темзу, затопив в ее устье корабли – выполнить все это не удалось лишь благодаря неготовности флота.
   Голландцы не извлекли всей пользы из опыта первых войн, децентрализация оставалась в силе. Война снова подчеркнула, насколько важно создание в мирное время твердой организации.
   Польза хорошо поставленной разведочной службы сказалась ясно; де Рюйтер, благодаря своим разведывательным судам, был отлично осведомлен о противнике.
   В области морской тактике произошел громадный прогресс; серийное судостроение, исключение вооруженных торговых судов из состава флота, делает последний однороднее и боевую линию однообразнее. Артиллерийское вооружение также очень улучшилось и сделалось на судах и в батареях и палубах однообразнее. Боевое маневрирование достигло выдающихся результатов; опыт научил, как важно флоту держаться соединенно. Старались держать отряды и эскадры как можно более сомкнуто, всячески избегали прежней общей свалки, прилагая, в случае беспорядка в строю, все усилия, чтобы его как можно скорее восстановить и действовать против врага непременно в сомкнутом строю.
   Де Рюйтер многому сам научился, использовал уроки прежних войн и сделал их общим достоянием. В общем их можно свести к нижеследующим положениям: бой должен тщательно подготовляться, все возможные случайности должны быть заранее подробно рассмотрены и разработаны вместе с подчиненными; в начале боя следует путем маневрирования добиться выгодного положения; сосредоточить в бою все свои силы на главных силах неприятеля, остальную их часть лишь по возможности отвлекать; энергично наступать, как только представится выгодный случай; до того времени драться осторожно, выжидая благоприятных обстоятельств, если приходится иметь дело с более сильным неприятелем; всегда стараться помочь своим судам, находящимся в опасности, преследуя общую цель боя, не рисковать, уметь вовремя прекратить бой после того, как главная его цель достигнута; стараться использовать условия навигации для выбора удобной позиции до или во время боя; если возможно – отрезать часть противника, а остальные силы поставить в два огня (принцип сосредоточения сил); держать флагманов и всех командиров, даже самых малых судов, в курсе дела; развивать личную инициативу, преследовать боязнь ответственности в подчиненных; не держаться педантично точно инструкций, если это может стать невыгодным.
   В английском флоте были сделаны ошибки как раз в последнем направлении, так как там слишком заботились о сохранении прямой, красивой боевой линии. Герцог Йоркский издал новые боевые инструкции, содержавшие, между прочим, приказания стараться, отрезав часть неприятельской линии, лишить другую возможность свободно маневрировать.
   В трех англо-голландских войнах появляется новое в парусных флотах оружие, нашедшее себе широкое и крайне успешное применение – брандеры. Мы о них подробнее говорили в конце описания второй англо-голландской войны.
   В третьей войне их значение заметно упало; это было последствием большой подвижности самого боя – не боевой линии, т. к. хорошо сформированная боевая линия была им крайне выгодна, как показала вторая война. Из-за лучшей стрельбы и увеличения впоследствии этого во время третьей войны боевых дистанций, благодаря лучшей поворотливости судов и возможности поэтому легче избежать нападения брандеров, значение последних утратилось. Так как линейные корабли стали быстроходнее и из-за более узких обводов, их меньше дрейфовало, чем прежде, брандерам становилось все труднее следовать за флотом, т. к. они были значительно тихоходнее и шли менее круто к ветру, они стали тяжелой обузой в походе и их часто предпочитали не брать с собой.
   Мы видим с третьей войне их применение в большем масштабе лишь в первых сражениях обоих годов войны; оба раза обстоятельства не дали брандерам возможности действовать. В морском бою брандеры употреблялись лишь очень редко и имели мало успеха, несмотря на их величину и многочисленность. В океан брандеры никогда не брали с собой.
   Во всех описаниях войн Людовика XIV против Нидерландов слишком редко и мало подчеркивается громадное влияние морских побед голландцев на ее исход. Только благодаря им Людовику XIV пришлось – т. к. возможность высадки исчезла – отказаться от Нидерландов и заняться внутренними делами, не добившись покорением голландских провинций тех огромных средств для продолжения войны, о которых он мечтал.
   Морские победы де Рюйтера имели большое значение еще и потому, что побудили Людовика вовсе отказаться от морской войны и заняться исключительно сухопутной. Как иначе развернулась бы картина будущего, если бы Франция себе присвоила источники богатств Нидерландов и стала соперницей Англии на море и в колониях?