Штенцель Альфред. История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

   Турецкий флот, таким образом, оказался запертым в узкой бухте и считал себя в безопасности от нападения. Орлов решился уничтожить его, не пуская в ход своих боевых сил, и стал готовить нападение брандерами. Было заготовлено 4 брандера, которые 7 июля, в час пополуночи, были введены в бухту особым дивизионом, под командой коммодора Грейга, шотландца. Впереди шли два линейных корабля, за которыми следовали один фрегат и два больших транспорта, с брандерами на буксире. Была ясная лунная ночь, вследствие чего передовой линейный корабль «Европа» при входе в бухту подвергся сильнейшему огню со всех береговых батарей и кораблей, на который тот отвечал по мере сил. Другой линейный корабль, вместе с транспортами, под непрерывным огнем подошел к турецкому флоту и тотчас поджег один из брандеров, который направился к турецкому адмиральскому кораблю; после получасового боя корабль этот вместе с пятью другими линейными кораблями, пылал ярким пламенем. Зажигательные снаряды и два других брандера также сделали свое дело, причем особенно отличился лейтенант Дугдаль, англичанин.
   Нападавший дивизион с большим трудом выбрался из всеобщего пожара, который охватил все турецкие суда; он был вытащен своими шлюпками и теми шлюпками, которые тотчас были высланы со всех остальных линейных кораблей. Взято было русскими около 10 транспортов и один линейный корабль; все остальные суда и транспорты загорелись и взлетели на воздух. Город Чесма тоже большей частью погиб в пламени. Кроме турецких адмиралов спаслись очень немногие; более 9000 офицеров и команды сделались жертвами огня и воды.
   Орлов сделал тщетную попытку поднять из воды кассу адмиральского корабля и орудия с остальных кораблей. Дивизион Эльфинстона направился к Дарданеллам, чтобы отрезать подвоз припасов к Константинополю, а Орлов с главными силами вскоре должен был покинуть Чесменскую бухту, так как масса выбрасываемых на берег трупов заражала воздух; он направился на Лемнос, которого однако взять не мог, а затем на Парос на зимовку. Оставшиеся на Лемносе небольшие команды были прогнаны прибывшими с севера и из Малой Азии турецкими десантными войсками. Императрица воздала Орлову выдающиеся почести; он получил прибавку «Чесменский» к своей фамилии, все участники получили серебряные медали.
   Чесма была самым крупным поражением турок со времени Лепанто; турецкий флот в Архипелаге был уничтожен. Русская победа произвела такое впечатление в Европе и вызвала такое смущение в политических кругах, что Англия оказалась вынужденной отозвать всех англичан, служивших на турецких судах.
   По-видимому, заслуга самого Орлова во всем этом деле очень невелика; ему впоследствии ставилось в упрек, что он тотчас же не пошел к Константинополю, в чем ему не могли бы послужить помехой развалившиеся замки в Дарданеллах. Дело ограничилось блокадой Дарданелл до конца войны.
   Одним из ближайших последствий понесенного турецким флотом поражения было возрождение греческого морского разбоя, против которого, впрочем, Орлов скоро принял решительные меры. Часть своего флота он отправил в итальянские порты для исправлений, а в течение зимы получил подкрепление в виде 3 линейных кораблей, 1 фрегата и 13 транспортов с 2000 людей, под командой контр-адмирала Арфа.
   Переговоры Турции с Англией и Францией относительно оказания помощи турецкому флоту не дали результатов. Турция не доверяла Англии, Франция же отклонила предложенный ей союз и только согласилась продать 15 военных кораблей с боевыми припасами. Англия снова начала свои интриги, чтобы не дать кому-нибудь из своих соперников чересчур усилиться на море; посланник в Константинополе получил инструкцию, что «проход русских кораблей из Черного моря в Средиземное не может быть допущен».
   Летом русские снова блокировали Дарданеллы. Орлов разделил свой флот на три, отряда, которые заняли острова, уничтожали на побережье склады запасов, например, на Родосе, прерывали торговые сношения и проч. 12 октября Орлов снова собрал все свои корабли перед Дарданеллами, с целью форсировать их; после напряженной бомбардировки укреплений, которые к тому времени были значительно усилены, 14 и 15 октября должен был произойти прорыв, но сильная буря рассеяла его корабли. В конце ноября Орлов снова произвел атаку, но должен был окончательно отступить с тяжелыми потерями и отправился с главными силами на Парос; блокада, однако, все-таки продолжалась.
   Несмотря на перемирие, на юге продолжались военные действия. В Египте уже два года тому назад провозгласил себя повелителем Али-бей, которому удалось занять Сирию вплоть до Дамаска. После поражения, нанесенного ему зятем у Каира, он бежал в Сирию и основался в Сен-Жан д-Акре, откуда вступил в сношения с русским флотом. В начале августа флот этот появился перед Бейрутом, а другой дивизион перед Дамиеттой. Али-бей и его зять заключили с русским адмиралом соглашения, и военные действия прекратились.
   Тем временем в Албании, на берегу Адриатического моря, был снаряжен турецкий экспедиционный корпус против Египта. 5 ноября отряд этот, стоявший на якоре в Патрасе, увидел приближавшиеся к нему 7 кораблей, 4 фрегата и 3 транспорта. 26 турецких кораблей и транспортов снялись с якоря, вышли в море и скоро обнаружили, что это русские военные корабли, и снова вернулись на якорное место. На другой день турки попытались проскользнуть мимо русской эскадры под командой адмирала Грейга, но скоро были вынуждены бежать в Коринфский залив, причем русские во время преследования загнали на мель 18 транспортов. 7 ноября Грейг обстрелял эти транспорты, экипаж которых бежал на берег, после чего они были разграблены и сожжены. При этом было уничтожено 10 больших трехмачтовых судов.
   Небольшая русская экспедиция против Чесмы закончилась занятием этого города; то же произошло и на Хиосе. Турецкий план, заключавшийся в том, чтобы собрать морские дивизионы из Дульциньо, Туниса, Дарданелл и Родоса, и вместе всем напасть на русский флот не увенчались успехом, так как русские сумели вовремя его расстроить.
   В начале марта русский флот понес большие потери от бурь, при чем линейный корабль «Азия» совсем погиб. Спиридов, который за уходом Орлова и Грейга, принял начальство, согласно прошлогоднего соглашения подвез Али-бею войска, но Али-бей был снова разбит и затем свергнут. 22 русских и греческих судна и транспорта, с 20-4 пушками на каждом и 2000 сухопутных войск приняли в июле участие в осаде Бейрута; часть этих судов затем блокировали Триполи. После сильной бомбардировки Бейрут капитулировал; русская эскадра возвратилась в Парос.
   Было еще несколько незначительных экспедиций, у Будруна, на юго-западе Малой Азии, на Хиосе и т. д. В конце февраля 1774 года прибыл из Кронштадта Грейг с 4 новыми линейными кораблями и одним фрегатом, так что в мае месяце силы русских выражались в 13 линейных кораблях, 4 фрегатах и 50 транспортах; но дальнейших действий русский флот уже не предпринимал, и в 1775 году Грейг благополучно привел все суда в Кронштадт.
   После долгих переговоров, происходивших в предыдущих годах, 21 июля был заключен мир в Кучук-Кайнарджи. Россия и Турция признали татар за независимую нацию, причем Россия сохранила за собой только Керчь и Йеникале в Крыму, Кинбурн в устьях Днепра и Азов на Дону. Кроме того, Россия должна была возвратить Молдавию, Валахию, Бессарабию, Грузию, Мингрелию, а также и все 20 островов, захваченных в Архипелаге. По поводу этого мира в русском государственном совете возникли большие разногласия. Порта обязалась защищать христиан во всех упомянутых областях, России было предоставлено свободное мореплавание на юге и т. д. Кроме того, Турция должна была уплатить 4,5 миллиона в возмещение военных расходов. О Польше, первый раздел которой произошел два года тому назад, не было упомянуто ни одним словом.
   Россия достигла того, чего она главным образом добивалась, т. е. свободного плавания на юге; Турция была во многом ограничена, но восточный вопрос остался неразрешенным.
   Русские действия на море заслуживают высокой оценки; стоит только подумать, что флот, действовавший до тех пор в тесных рамках отечественных вод, неожиданно оказался перед громадной задачей идти в океан и в течение многих лет вести войну в отдаленных морях, вдали от своих опорных пунктов. Поход русского Балтийского флота в Восточную Азию в 1904-1905 годах едва ли может сравниться с этой экспедицией по своей смелости. Весь поход этот был прекрасной школой для русского флота. Всего было послано в Средиземное море 20 кораблей.
   Русский средиземноморский флот выполнил возложенную на него задачу, насколько это представлялось возможным в зависимости от обстоятельств и от опыта своих руководителей, в высшей степени удачно. Действия этого флота не только отвлекли от северного театра войны значительное количество турецких войск, но и вообще связали турок в их операциях, затруднив подвоз всяких припасов. Кроме того, нельзя упускать из виду и то постоянное моральное давление, которое оказывал этот флот: всегда можно было ожидать, что ему удастся прорваться через Дарданеллы и, как это предлагал Эльфинстон, (подавший вслед за тем в отставку), напасть прямо на Константинополь. Дело не раз было очень близко к тому, и колебания Орлова в этом случае, могут прямо считаться недостатком решительности с его стороны.
   Для достижения более решительных результатов в Сирии и Греции, флоту этому недоставало более значительных десантных сил; если бы на юг был послан более значительный десантный отряд, то и Турция была бы вынуждена послать с севера более значительные силы. Но для выполнения этого не хватало прежде всего денежных средств; уже за первые полтора года средиземноморская экспедиция поглотила более 6 миллионов рублей.
   Зато русский черноморский флот не сделал почти ничего, и не нанес неприятелю никакого ущерба; для этого он был слишком слаб. В то же время русская дунайская флотилия принесла большую пользу при взятии крепостей, и ей должна быть приписана значительная доля успеха на Дунае.
   Русский флот, несмотря на то, что в числе его руководителей было много иностранцев, и что лучшую часть его экипажей составляли также иностранцы, показал себя в этой первой заграничной экспедиции с самой лучшей стороны и вполне оправдал возлагавшиеся на него надежды. Детище Петра Великого еще раз доказало свои блестящие качества. Нужно, впрочем, помнить, что после тяжелого чесменского разгрома у русских уже не было сколько-нибудь заслуживающего внимания противника.

Русско-турецкая война 1787-1792 гг.

   Как уже было упомянуто, восточный вопрос нисколько не был разрешен предыдущей войной. Россия хотела и должна была скоро снова выступить, чтобы наконец стать твердой ногой на берегах Черного моря. Первый повод к столкновению дала попытка России послать несколько фрегатов через Дарданеллы в Черное море под видом купеческих судов. Неспокойные элементы среди крымских татар, постоянно возбуждавшие беспорядки, находили поддержку у России, и наконец, в 1778 году русские войска под командою Суворова заняли Крым, чтобы умиротворить эту беспокойную грабительскую орду. Россия всеми средствами раздражала Турцию и открыто выставляла себя другом греков. Обе стороны делали приготовления на море; Турция особенно занялась пополнением своего линейного флота, Россия готовила речные флотилии и Балтийский флот для прорыва через Дарданеллы.
   Князь Потемкин, крымский губернатор, усиленно готовился в Крыму; в Ахтарской бухте (Севастополь) он приготовил флот в 60 военных кораблей, из которых 19 с 36-66 пушками уже состояли в строю в 1778 году; для флота этого имелась уже и опорная база, которую в 1787 году посетила Екатерина II с Иосифом II.
   Русско-австрийский союз и постоянные недоразумения на границе вынудили, наконец, Турцию выступить раньше, даже чем она могла считать себя готовой; впрочем, не был готов и ее противник. Суворов был назначен командовать сухопутными войсками, Грейг флотом, после того, как Орлов отказался от этого назначения.
   Война началась в начале октября нападением турок на Кинбурн. Суворов отбил турок с тяжелыми потерями. В следующем году Россия перешла в наступление и взяла Очаков. Война шла очень медленно, так как России приходилось в то же время вести войну на севере против Швеции, а Турции – на западе, против Австрии. В 1789 и 1790 годах бои велись за обладание дунайскими крепостями. Только в 1791 году Россия собрала более значительные силы, захватила устья Дуная и решительными ударами окончательно сломила Турцию.
   Как и в предыдущей войне, Екатерина задумывала энергичное наступление с юга при помощи флота. На этот раз были сделаны еще более обширные политические и военные приготовления. Так называемый «греческий проект» Екатерины заключался в том, чтобы поднять весь юг и оттуда двинуться с большой армией и флотом прямо на Константинополь. Генерал-лейтенант Заборовский должен был вести всю экспедицию на юг, Грейг командовать флотом. Православные подданные Турции должны были получить особенную поддержку при отпадении от нее; для этого флот был снабжен большим числом священников, походных церквей, икон и проч. Особые агенты давно уже объезжали Морею и другие области.
   Большие затруднения представляло общее политическое положение: на поддержку Англии нельзя было ни в каком случае рассчитывать, в особенности после того, как Россия в 1786 году заключила торговый договор с Францией. Екатерина рассчитывала на помощь Франции и в ноябре 1787 года писала Потемкину: «Когда мои 20 кораблей будут проходить Гибралтар, было бы очень кстати, чтобы авангард и арьергард нашего флота состоял из французских кораблей. За такую услугу можно было бы пообещать французам некоторые преимущества в Египте; англичане никогда нам помогать не будут!» – интересное сопоставление с политическим положением новейшего времени!
   Однако и Франция выказала мало склонности оказывать России помощь. В Пруссии и Голландии императрица также встретила затруднения, в конце концов помощницей осталась одна Дания.
   В одном из ближайших отделов мы увидим, как разбились обширные замыслы императрицы вследствие того, что одновременно с турецкой войной пришлось вести войну и с Швецией в Балтийском море. Если бы план Екатерины мог быть приведен в исполнение, Турции пришлось бы плохо.
   Зимой и весной 1787/88 годов Россия сделала более тщательные приготовления, и на 1788 год было намечено прежде всего взятие Очакова. Эту сильную крепость, лежавшую в лимане Днепра, предполагалось взять при помощи большой речной флотилии и при содействии линейного флота. Однако этот последний понес такие значительные потеря и аварии от сильного шторма, что в Севастополе даже распространился слух о гибели всего флота. Потемкин настолько упал духом, что Екатерина сама должна была его ободрять. Тогда начали нагонять упущенное время тем, что атака Очакова не была произведена весной; с тех пор, однако, трудности значительно возросли.
   Каптан-паша (капудан-паша, т. е. Великий адмирал) Гассан-бей, у которого было под командой 16 линейных кораблей, 14 фрегатов и много транспортов, вошел с половиной своих сил в устье Днепра, чтобы оказать поддержку Очакову. Он высади приведенные войска, но допустил при этом ошибку, оставшись со своими кораблями в устье Днепра. Русские быстро воспользовались этим обстоятельством. Галерный флот находился под командой адмирала принца Нассау-Зигена, а другая флотилия легких судов – под командой контр-адмирала Пола Джонса, англичанина, который служил во французском флоте, затем находился на американской и, наконец, на русской службе.
   Русская херсонская флотилия стояла в безопасном месте, далеко вверх по течению. 18 июня эта флотилия атаковала турок, которые к этому времени поднялись вверх по реке. Вторая решительная атака, произведенная 28 июня всеми флотилиями, увенчалась блестящим успехом: два линейных турецких корабля, в том числе и флагманский корабль, сгорели и Гассан, потеряв 2000 человек убитыми и ранеными и 1500 пленными, был вынужден отступить к Очакову. Ночью он сделал попытку соединиться с другой половиной линейного флота, которая осталась на якоре вне устьев Днепра; однако сильный огонь батарей, возведенных русскими на крайней оконечности кинбурнской косы и непрерывные решительные атаки многочисленных судов, преследовавших Гассана, привели к тому, что на другое утро половина флота, за исключением немногих судов, была уничтожена; Гассан пробился с остальными судами. Несколько оставшихся у Очакова транспортов были захвачены русскими 12 июля. Очаков был взят после продолжительной осады, штурмом 17 декабря, во время которого с той и другой стороны пало более 8000 человек. Только победа, одержанная флотилией, сделала возможным взятие этой крепости. Гассан был разжалован в сухопутные начальники и лишен адмиральского звания. Заслуги его по переустройству флота были забыты.
   В следующем году турки держались на Черном море осторожнее, и русским флотилиям пришлось только, как и раньше, помогать войскам при взятии крепостей на Дунае.
   В 1790 году турецкий флот снова двинулся на север, где и был разбит 19 июля у Йеникале (Керчь) русским линейным флотом под командой контр-адмирала Ушакова. В следующем же году тот же адмирал 8 августа одержал еще одну победу у мыса Калиакрия, и преследовал неприятеля до самого Босфора; таким образом, турки не могли подать своей балканской армии никакой помощи с моря, а часть флота была заперта(?) русскими в хорошо защищенной Варне. На другой стороне Черного моря русские взяли крепость Анапу. Переговоры о мире положили конец морской войне, так что Ушакову не удалось привести в исполнение свой план форсировать Босфор и атаковать Константинополь.
   9 января был заключен мир в Яссах. Россия получила территорию между Бугом и Днестром; султан признал Крым русским владением; вскоре последовало основание Одессы. Россия твердо завладела северным берегом Черного моря.
   Россия уже давно искала мира, так как после окончания войны со шведами (1788-1790) другие державы собирались вмешаться в русско-турецкую войну, чтобы не оставлять Турцию на полный произвол России. На Рейхенбахском конгрессе на первом плане обсуждался вопрос об участи Турции и вопрос о разделе Польши. Англия собиралась уже в мае 1791 года послать флот в Балтийское море, а Пруссия намеревалась вторгнуться с армией в 90 000 человек в Лифляндию. Однако английский парламент не дал согласия на это предприятие, в виду опасений за торговлю, в особенности на Балтийском море, а с отказом Англии оказался погребенным и весь план.
   Несмотря на крупные потери, Россия не получила от этой войны таких выгод, как от предыдущей. Причиной этому была война со Швецией и политическое влияние других держав, в особенности морских. Раздел Польши также сыграл при этом некоторую роль.
   Намерение императрицы нанести Турции решительный удар с юга и уничтожить ее не мог быть приведен в исполнение; мы видели, какие приготовления делала Екатерина для осуществления этого плана. В этой войне, независимо от той помощи, которую принесла береговая и речная флотилия, и линейный флот оказал значительное влияние. После покорения Крыма, Россия быстро создала себе в Севастополе значительный флот, с помощью которого неприятельские морские силы были окончательно вытеснены с моря, так что турецкая сухопутная армия, лишившись ценной помощи флота, скоро была побеждена. Россия оказалась в состоянии не только окончательно отрезать всякий подвоз турецким войскам с моря и помогать собственным войскам, но могла даже произвести высадку на правом фланге и в тылу турок, и оттуда двинуться на Константинополь.
   Таким образом для Турции и без того уже сильно истощенной, создалось очень неблагоприятное военное положение; как и в войнах последующего столетия, дело сводилось к тому, чтобы приобрести превосходство на море, и таким образом действовать противнику во фланг.
   Влияние великих морских держав, которое они незаметно оказывали на ход событий, уже отмечено выше; Англия и теперь старалась главным образом о том, чтобы не допустить ни одну из воюющих сторон приобрести слишком большую силу на море. Так же как и в позднейшие времена, Англия с угрозами стояла позади Турции и требовала, чтобы Россия и на будущее время оставалась отрезанной от Средиземного моря. Босфор, Константинополь и Дарданеллы оставались неприкосновенными и по-прежнему запертыми для России. Черное море оставалось закрытым морем, и восточный вопрос продолжал оставаться неразрешенным. Однако продвижение русского колосса на юг и к морю не могло быть совсем остановлено. Россия была совершенно не удовлетворена достигнутыми результатами.

Глава XI. Морская политика Фридриха Великого и Екатерины II

Стремление Пруссии к влиянию на море

   При описании Семилетней войны было указано на ту громадную пользу, которую могла бы принести Пруссии английская диверсия в Балтийском море. Русским войскам, стоявшим в Померании, был бы отрезан всякий подвоз морским путем до самой Риги, что в очень значительной степени затруднило бы им выполнение их задачи, а может быть сделало бы ее и совсем не выполнимой; тогда Фридрих Великий имел бы возможность лучше сконцентрировать свои силы.
   В 1759 году французский флот, в сущности говоря, совершенно исчез со всех морей, и Англия одержала победу на всем земном шаре; тут то и представлялся удобный момент двинуть значительные морские, а затем и сухопутные силы в Балтийское море. Россия и Франция были бы, таким образом, поставлены в сложное положение.
   Такие соображения, по-видимому, никому в то время не приходили в голову, даже после неудачной попытки Пруссии, сделанной в 1759 году на Большом Гаффе, сколько-нибудь облегчить свое положение от постоянных нападений шведов; не навели никого на эту мысль и неоднократные бомбардировки Кольберга русско-шведским флотом в 1760 и 1761 годах. У Пруссии самой не было никаких средств, чтобы защититься от этого. Тем не менее, Фридрих II постоянно лелеял мысль о необходимости приобрести силу на море.
   После присоединения в 1744 году Восточной Фрисландии Пруссия вела с Францией в 1747-1752 гг. переговоры о заключении торгового соглашения; в это время не раз возникал вопрос о создании прусского флота; поводом к этому служили и те постоянные затруднения, которые испытывала начавшая развиваться прусская морская торговля во время войны западных морских держав в 40-х годах; английские каперы постоянно захватывали нейтральные суда Пруссии, перевозившие зерно и лес во французские колонии в Северной Америке, а также во Францию и Испанию. Когда померанские города, и прежде других Штетин и Кольберг, потребовали, на основании старинного ганзейского права, освобождения от пошлин, взимаемых в Зунде, то мысль о необходимости своего собственного флота для поддержания подобных требований сделалась еще настоятельнее. Вместе с тем было сделано очень много для морской торговли и судоходства: был основан Свинемюнде, как конкурент шведскому Вольгасту, расчистка Одера приблизила Франкфурт и Бреславль к морю; содействовало развитию торговли и устройство нескольких каналов между Одером и Эльбой; в Штетине было основано кораблестроительное товарищество для постройки 120 больших торговых кораблей; в Пиллау и Кёнигсберге были созданы благоприятные для морской торговли условия и т. д.
   Фридрих Великий запросил Англию, что именно она разумеет под военной контрабандой, после чего прусские купцы и арматоры получили соответствующие указания; когда, несмотря на точное соблюдение правил о контрабанде, английские корабли несколько раз незаконно захватывали прусские суда и товары, король требовал возмещения убытков, на что получал ответ, что это «английское право» и что правительство не может вмешиваться в отправление правосудия. Другими словами, дело сводилось к тому, что Англия по собственному произволу толковала ею же самой установленные правила. Известно, что Англия и доныне осталась почти на той же точке зрения по этим вопросам. В те времена действия английских каперов почти не отличались от прямого морского разбоя, составлявшего привилегию их государства. После 1774 года каперам было даже приказано уплачивать в казну известную премию с каждого захваченного приза, вследствие чего отпадал, конечно, всякий контроль правительства.
   Англия обещала, что если Пруссия примет участие в войне против Франции, то она возместить прусским арматорам и купцам все понесенные ими убытки (интересно отметить эту точку зрения Англии на право). Франция, со своей стороны, также обещала Пруссии различные преимущества в случае, если она не начнет войны; в то же время один высокопоставленный французский предприниматель предложил свои услуги в поставке судов для маршрута Эмден – Индия. Еще в 1747 году между французским и прусским дворами происходили пререкания по поводу обеспечения нейтральной прусской торговли; тогда Фридрих Великий предложил торговый договор, который и был через три года принят Францией «дабы теснее закрепить связь с Пруссией».