Агаев Самид Сахибович. Седьмой совершенный

   - Это разумно, - согласился Ахмад Башир,- нас больше ничего не держит здесь.
   - Будет лучше, если вы покинете город прямо сейчас. Наймите таййар, плывите до Самарры.
   - Наверняка этот мешок вам уже не нужен? - спросил Ахмад Башир, показывая на деньги. - Мы немного поиздержались. Багдад - город дорогой очень.
   - Я дам вам равноценный мешок, - успокоил его Абу-л-Хасан.
   - Снег перестал, - заметил Имран.
   Все трое подняли головы и посмотрели на небо.
   - Мы, пожалуй, пойдем, - сказал Ахмад Башир, не двигаясь.
   - Ах да, - спохватился Абу-л-Хасан,- я сечас вернусь.
   Пока он ходил за деньгами, друзья наполнили чаши и выпили.
   - Зря все-таки ты пьешь, - сказал Имран,- побойся Бога.
   - Не каркай, - оборвал его Ахад Башир, - чуть не поперхнулся из-за тебя.
   Абу-л-Хасан вернулся. Ахмад Башир принял деньги.
   - Мы вам очень благодарны, - сказал он.
   - Мне будет не хватать вас, - ответил Абу-л-Хасан. Он проводил их до ворот и простился с ними.
   - Куда, - спросил Имран, когда они оказались за закрытой дверью, - в караван-сарай или сразу к каналу?
   - Пойдем, друг, в баню, - сказал Ахмад Башир, - смоем грехи наши. Не можем же мы отправляться в дальний путь не помывшись.
   В бане, лежа на каменных плитах под умелыми руками терщиков, они долго молчали, думая каждый о своем. Наконец, когда терщики, обдав их горячей водой ушли, Ахмад Башир спросил:
   - Думаешь, он правду сказал?
   - Думаю, что нет.
   - Я тоже так думаю, - согласился Ахмад Башир.- В этом был его интерес. Я думаю, он хочет свалить ал-Фурата, а если не свалить, то, по крайней мере, защититься.
   - Протокол с самого начала был у него, - заметил Имран. - Мог бы прямо сказать: "Мол, я вам бумагу, а вы мне доказательство".
   - Не мог он так сказать. Мы же с ним - друзья, - неуверенно сказал Ахмад Башир.
   Он повернулся на спину, посмотрел на сводчатый потолок, под которым клубился пар, потом перевел взгляд на стену, где было изображено сказочное животное ал-Анка, - птица с человеческим лицом и орлиным клювом, по бокам четыре крыла и две руки с когтями. Мимо прошел банщик, выразительно поглядывая в их сторону. Час был позний и в бане, кроме них, посетителей больше не было.
   - Эй, любезный, - крикнул Ахмад Башир, - подойди сюда.
   Подошел плешивый человек небольшого роста, голый, как и посетители, обмотанный вокруг бедер лишь красной тканью - изаром.
   - Есть у тебя комната для гостей? - спросил Ахмад Башир.
   - Господа желают заночевать?
   - Желают. Девочек возьмем? - спросил Имрана Ахмад Башир.
   - Я не хочу, - ответил Имран.
   - Две комнаты нам приготовь, - сказал банщику Ахмад Башир, - и одну женщину для меня.
   - У нас нет женщин, - виновато сказал служитель, - но здесь недалеко есть заведение.
   - Пошли кого-нибудь.
   - Это будет стоить дороже, - робко заметил банщик.
   - Не беспокойся, - сказал Ахмад Башир, - в накладе не останешся.
   Утром он был мрачнее тучи.
   - Что-нибудь случилось? - поинтересовался Имран.
   - Ничего, - ответил Ахмад Башир, - в том-то и дело. - И, возвышая голос, добавил: - И не удивительно, после всего, что я пережил под землей!
   Они вышли на улицу и направились к ближайшему каналу. По дороге Имран предложил зайти на рынок, чтобы купить в дорогу еды. Ахмад Башир это предложение одобрил. На рынке купили два хурджина и принялись заполнять их припасами.
   - Между прочим, - расплачиваясь, заметил Ахмад Башир,- Абу-л-Хасан подсунул нам взамен серебрянные дерхемы, а в халифском мешке наверняка было золото.
   Имран пожал плечами.
   - Соль можно купить у Ибн Лайса, - сказал он.
   - У какого Ибн Лайса? - удивился Ахмад Башир.
   - У отца Анны.
   - Ах, хитрец! - покачал головой Ахмад Башир. - Иди, покупай, встретимся у ворот.
   Ибн Лайс, увидев Имрана, обрадовался.
   - Хорошо, что пришел, - сказал он, - мне как раз нужен работник.
   - Не получится, я уезжаю.
   - Жаль. Далеко уезжаешь?
   - Далеко.
   - А-а, - протянул Ибн Лайс, - далеко уезжаешь, желаю удачи.
   - Спасибо, - сказал Имран.
   Возникла пауза. Бакалейщик выжидающе смотрел на бывшего работника. Имран молчал, не зная, что еще сказать. На что он собственно расчитывал, придя сюда?
   - А то бы остался, - заговорил Ибн Лайс, - мне как раз помошник нужен.
   - Я бы остался. Но мне нужно ехать, - с сожалением сказал Имран.
   Вновь наступила пауза. Она длилась так долго, что бакалейщик, потеряв терпение, кашлянул.
   - Вообще-то, я за солью зашел, - вспомнил Имран.
   - Тебе соль нужна! - обрадовался Ибн Лайс. - Сколько мешков?
   - Да нет, мне в дорогу, немного, два ратля.
   - Два ратля, - поскучнел бакалейщик. Со словами: "Торговли совсем не стало", - он отвесил соли, насыпал в полотняный мешочек и протянул покупателю.
   - Сколько с меня? - спросил Имран.
   Ибн Лайс махнул рукой:
   - Дарю.
   - Спасибо. Айары больше не беспокоили?
   - Нет, с тех пор, как мы их побили, больше носа не показывают, боятся.
   - А дочь твоя как?
   - Все хорошо.
   - Ну, я пошел, - неуверенно сказал Имран.
   - Будь здоров.
   В этот момент за спиной Ибн Лайса открылась дверь и в проеме появилась Анна.
   - Отец, тебя зовут.
   - Ну, прощай парень. Бог даст - свидимся.
   Ибн Лайс улыбнулся Имрану, посмотрел на свою дочь и скрылся за дверью.
   - Почему ты здесь? - спросил Имран.
   - Я пришла за солью, - ответила Анна, - а ты?
   - Какое совпадение, и я пришел за солью.
   Анна улыбнулась:
   - Как твое здоровье?
   - Хорошо. Ты меня вылечила.
   - Уезжаешь?
   - Да.
   - Далеко?
   - Да.
   - Вернешся?
   - Не знаю. Но вернуться очень хочу.
   - Почему? - с делано-равнодушным видом спросила девушка.
   - Чтобы посвататься к тебе.
   - Отец не отдаст меня за тебя. Ты мусульманин.
   Анна смотрела в сторону, на щеках ее проступил румянец.
   - А мне он сказал, что может отдать.
   - Не может. Я иудейка и могу выйти только за иудея.
   - Жаль,- глухо отозвался Имран. - Прощай. Меня ждет товарищ.
   - Прощай, - с грустью сказала Анна.
   Имран вышел из лавки.
   Девушка шмыгнула носом и стала тереть покрасневшие глаза. Из двери вышел отец и недовольно спрсил:
   - Что ему надо было от тебя?
   - Посвататься хотел, - с вздохом сказала девушка.
   - Посвататься? - удивленно протянул Ибн Лайс. - За мусульманина? Нет, дочка, он же голодранец. Ты не можешь выйти за человека , который беднее твоего отца.
   - А за Абу-л-Хасана отдашь? - спросила Анна.
   - Эх, дочка, Абу-л-Хасан важный вельможа, об это даже и мечтать не смей.
   - Хамза мне сказал, что Абу-л-Хасан хочет посвататься ко мне.
   - Хамза пошутил, - не веря своим ушам, воскликнул Ибн Лайс. Для мавла о лучшем покровителе и мечтать было нельзя.
   - Значит, за него отдашь? - уточнила Анна.
   - Дочь моя, я скажу тебе правду. Я бы хотел, чтобы моим зятем был иудей, но мы живем во враждебном нам мире. Абу-л-Хасан очень порядочный человек и влиятельный...
   - Но он мусульманин, - лукаво сказала Анна.
   - Дочь моя, - устало сказал Ибн Лайс,- в этом мире все люди, выделяющиеся положением, умом и богатством принадлежат к одной вере. А тебе кто-то нравится из них?
   Девушка зарумянилась, а потом сказала:
   - Оба.
   Ибн Лайс покачал головой.
   - Как ты похожа на свою мать. Она тоже любила меня и моего брата. Но замуж вышла все-таки за меня, потому что денег у меня было больше, а брат мой был разгильдяй. Поэтому, если тебе нравятся оба, замуж лучше выйти за богатого. К тому же Абу-л-Хасан холост, а у этого парня жена и куча детей.
   Девушка тяжело вздохнула и сказала:
   - Видимо ты прав, отец. Ну, я пойду.
   - Иди. А зачем ты приходила?
   Анна пожала плечами.
   - Навестить тебя.
   Ахмад Башир сидел в харчевне недалеко от ворот рынка и с аппетитом поедал жаркое.
   - Вот, решил подкрепиться перед дорогой, - сообщил он, - садись поешь.
   Имран отказался.
   - А зря, дорога дальняя. А ты один, я вижу. Я думал, ты с девчонкой придешь. Эх, был бы я помоложе!
   - Ты все уже? - спросил Имран.
   - Все. - Подбирая хлебом соус, ответил Ахмад Башир.
   - Пошли, - сказал Имран и направился к выходу.
   Ахмад Башир поднялся, бросил полный сожаления взгляд на пустой горшочек и последовал за товарищем.
   Ал-Фурата в очередной раз подвела беспечность, он не послал стражу вслед за ворами, будучи уверен, что они вернутся, так как подземный ход был затоплен водой. Он не перенес свою казну в другое место, ограничившись тем, что выставил возле нее охрану. Он понял, что это не простое ограбление, но слишком долго анализировал. Слишком долго думал. Когда ал-Муктадир сказал ему: "Вазир, кажется, ты перепутал государственную казну со своей". Он поклонился и развел руками, соглашаясь и словно говоря: "Мол, с кем не бывает". На самом деле он произнес всего одно слово, и слово это было: "Тугодум".
   Теперь ал-Фурат виновато улыбался, была надежда, что все обойдется, ибо халиф был пьян, хотя до вечера еще было далеко.
   "Пьян. Этот засранец, вчера научившийся держать тиару на голове. Иначе бы он не стал делать из этого проблему. Подумаешь, казенные деньги нашли у вазира. В стране, где воруют все и вся, в стране, где все пропитано коррупцией и обманом. В стране, где добиться чего-либо, можно только принеся в рукаве изрядный кусок чего-либо тому, кто подпишет бумаги. Как же, мусульмане. Воры и лицемеры. Где вы видели мусульманина, радеющего за ближнего просто так, как говорят христиане: "Христа ради". "Мухаммада ради". Благочестивые. Пример вашей благочестивости - вазир Али ибн Иса, чья скупость при строительстве дамбы Ануширвана привела к ее разрушению. В то время как я, ворующий казенные деньги, кормлю всех голодных, стучащих в мою дверь, и обогреваю сирых. И строю больницу на свои деньги".
   - Скажи, вазир, каким образом мешок с моей печатью попал в твой дом?
   - О, эмир верующих! Я не могу так сразу ответить, но уверен, этому найдется объяснение.
   - Конечно, найдется, - согласился халиф.- Иди, вазир, и найди объяснение. Я тоже уверен, что это какое-то недоразумение.
   Ал-Фурат не знал,что через некоторое время после того, как он покинул свой дворец, туда ворвались гвардейцы халифа и результаты обыска были уже известны ал-Муктадиру.
   Пятясь, ал-Фурат покинул аудиенц-зал и немедленно был арестован.
   Поймав взгляд вазира Али ибн Иса, халиф произнес:
   - Я решил назначить Муниса главнокамандующим.
   Али ибн Иса улыбнулся и сказал:
   - Как мудр ты, повелитель!
   Ал-Муктадир тоже улыбнулся и посмотрел в сторону занавески, за которой сидела его мать. Там царила тишина. Ша'аб, прежде чем удалиться, тихо сказала:
   - Мальчик, кажется, становится мужчиной. Но еще долго ему будет нужна мать.
   - А ты знаешь, парень, что сегодня Рождество? А у нас еще ни в одном глазу.
   - Чье рождество? - спросил Имран.
   - Рождество Иса, невежда, христианского пророка. В этот день, его отец Иосиф разжег огонь для мучающейся в родах Марии, чтобы согреть ее, и расколол девять орехов, найденных им в своей седельной сумке, и накормил ее. Сегодня праздник.
   - А нам-то что до этого, мы же мусульмане, - равнодушно сказал Имран.
   - Черствый ты человек, - возмутился Ахмад Башир.- Христиане - наши братья, мы должны разделить с ними этот обычай. Но отпразднуем позже. Сначала дело сделаем.
   Когда впереди показались храмы, бани и триумфальная арка императора Искандера Двурогого, он простер руку и сказал:
   - В этих развалинах я должен был встретиться с джинами. Не дождавшись, я уехал туда.
   Он изменил направление руки.
   - В часе езды отсюда находится постоялый двор. Я полагаю, что мы думаем об одном и том же.
   Имран, вспоминавший в это время свой последний разговор с Анной, удивленно посмотрел на попутчика.
   - Я думаю, - сказал Ахмад Башир, - что не следует приближаться туда без подготовки, и не следует туда ехать сразу вдвоем, сначала надо все разведать. Один из нас поедет вперед, другой с протоколом останется здесь.
   - Поеду я, - сказал Имран,- тебя они знают в лицо.
   - Это правильно, - согласился Ахмад Башир, - поезжай вперед, оглядись там. Только особенно не умничай, будь таким, каким ты был, когда мы встретились. Почувствуешь опасность, не спеши уходить, чтобы не вызвать подозрения. Если все будет спокойно, возвращайся за мной. Я подожду тебя здесь.
   - Хорошо, - согласился Имран.
   Он пришпорил коня и вскоре скрылся из виду. Ахмад Башир повернул коня к развалинам, где спешился, расседлал и стреножил коня. Затем, достав из хурджина два маленьких коврика, расстелил их на каменных плитах меж колон триумфальной арки. Положил под голову седло и лег, укрывшись шерстяным плащом.
   День был теплый. Солнце пригревало почти по-весеннему. Ахмад Башир лежал, глядя на горную гряду, огибающую долину Меджерда. Он пытался представить, что сейчас происходит на постоялом дворе, но усталость, накопившаяся в нем за три недели путешествия, была столь велика, что вскоре он заснул.
   Не желая показаться трусом, Имран ничем не выдал своих опасений, хотя оснований быть узнанным у него было не меньше, чем у Ахмад Башира. За то время, что он провел рядом с Абу Абдаллахом, ему приходилось сталкиваться с некоторыми людьми из исмаилитской верхушки.
   Имран подъехал к гостинице, привязал во дворе своего коня, поднял голову и увидел, что из окон дома за ним наблюдают, по меньшей мере, четыре пары глаз. Вышедшему служителю Имран поклонился и задал вопрос:
   - О, достопочтенный хозяин богоугодного заведения! Не найдется ли в этом доме кров и пища для путника?
   Слуга остался доволен обращением, улыбаясь, он сказал:
   - Есть у нас и кров, и пища, заходи.
   Имран вошел в дом и оказался в большой комнате, за столом сидели шесть человек постояльцев. У стены в очаге был установлен треножник, на нем стоял котел с дымящейся похлебкой.
   - Мир вам! - произнес Имран. - Кажется, я успел вовремя, хотя обычно к обеду опаздываю.
   Сидящие повернули головы в сторону пришедшего, и вразнобой ответили на приветствие. Из соседней комнаты появился человек, назвался хозяином и предложил сесть за стол и отобедать вместе со всеми.
   - Издалека путь держишь? - спрсил хозяин, вглядываясь в лицо гостя.
   - Из Меденина, - не задумываясь, ответил Имран, - в Тунис еду.
   Хозяин кивнул, подошел к очагу, помешал большой деревянной ложкой варево, бросил в котел какой-то приправы. Кажется, он соединял в себе еще и обязанности повара.
   - Повара отпустил сегодня, - пояснил хозяин,- жена у него рожает. Вот, приходится самому суп варить. Говорю ему: "что тебе там делать, не будешь же ты роды принимать?", а он заладил, отпусти да отпусти.
   Сидящие за столом сдержанно засмеялись. Имран только сейчас позволил себе рассмотреть их, до этого он старался этого не делать. Лица присутствующих были ему не знакомы. Двое из них были одеты как купцы средней руки: в добротных халатах - рида, поверх рубах - камис, и штанах. Один выглядел суфием - в остроконечном колпаке, покрытом изречениями из Корана и заплатанном халате, причем заплаты были нашиты на совершенно новый халат. Остальные в одинаковых, дешевых джубба, смахивали на простолюдинов. Когда утих смех, в наступившей ненадолго тишине, обостренный слух Имрана совершенно явственно уловил скрип половицы на втором этаже прямо над головой.
   Суфий продолжал, видимо, прерванный появлением Имрана разговор.
   - А вот хадис ал-Лайса б. Са'ада, который сказал: "Мне рассказывал Абу Шуджа Са'ид б. Иазид ал-Химиари, передавший сведения Халида б. Абу Имрана, повествовавшего по сообщению Ханаша ас-Сан'аки со слов Фадалы б. Убайды, который сказал: "Я купил в день Хайбара ожерелье, в котором были камни и золото, за двенадцать динаров и разобрал его. И вот только золота оказалось больше двенадцати динаров. Я рассказал об этом посланнику Аллаха - да благословит его Аллах и да приветствует - и он молвил: "Тебе продавали не для того, чтобы ты разбирал".
   - В этом есть глубокий смысл, - громко сказал Имран, привлекая к себе внимание, - вот спасибо тебе, сеид.
   - Какой смысл? - с интересом спросил хозяин.
   - А смысл здесь в том, - ревниво сказал суфий, - что человек, продавший ожерелье, нуждался и просил денег меньше стоимости ожерелья.
   - Это явный смысл, - возразил Имран, - но есть еще и неявный. Как видно из хадиса, действия рассказчика вызвали у посланника раздражение. Почему, ведь налицо явная выгода. Человек, заплатив, образно говоря, даник, получил полновесный золотой динар, что в этом плохого? Никто не смеет уличить посланника в человеконенавистничестве, значит тут другое. Принимай вещь такой, какая она есть, такой, какой она себя подает. Не старайся докопаться до сути. Золота в ожерелье оказалось больше, чем оно стоит, но ведь это один случай из десяти тысяч. Как правило, всегда бывает наоборот. Покупаем золото, оказывается, что это надраенная до блеска бронза.
   Имран замолчал.
   Хозяин хмыкнул и крикнул слугу. Тот явился с ворохом посуды и принялся раскладывать ее на столе.
   - А ты откуда такой умный взялся? - с неподобающей его сану дерзостью спросил суфий.
   - Из Меденина, - сказал Имран, - в Тунис еду.
   Суфий смерил "умника" взглядом и отвернулся. Видимо, он остался недоволен ответом.
   Хозяин попробовал варево и объявил:
   - Суп готов, - и стал разливать его по тарелкам.
   От запаха вареной баранины, наполнившего комнату, у Имрана рот наполнился слюной. Застучали ложки, послышались звуки, издаваемые ртами втягивающими воздух.
   После обеда купцы затеяли игру в кости. Суфий сел у окна и принялся перебирать четки, крестьяне наблюдали за игрой, негромко комментируя ее. Имран подсел поближе к очагу, спрятал лицо в воротнике кафтана и сделал вид, что дремлет. Нельзя было возвращаться к Ахмад Баширу, не узнав, кто находится наверху. Появилась какая-то старуха, с закрытым паранджой лицом. Скрипучим, поминутно прерываемым кашлем, голосом попросилась погреться и отдохнуть.
   - Ладно, - нехотя разрешил хозяин,- заходи.
   Старуха села у огня, вынудив Имрана отодвинуться.
   Делая вид, что засыпает, Имран несколько раз уронил голову. Поднялся и, обращаясь к хозяину, сказал:
   - Эй, почтенный, не найдется ли у тебя свободной комнаты для отдыха?
   Корчмарь посмотрел на игравших в кости, помялся и сказал:
   - Есть одна комната свободная, до вечера можешь отдохнуть. Дирхем это будет стоить.
   - Это мне подходит, - сказал Имран, поднялся и пошел вслед за хозяином.
   На втором этаже было две комнаты. Имран ткнулся, было в одну дверь, но был остановлен хозяином.
   - Не сюда, - нервно сказал хозяин,- вот сюда.
   Хозяин открыл другую дверь и сказал:
   - Вот свободная комната.
   Имран вошел в комнату.
   - Рассчитайся со мной, - попросил корчмарь.
   Имран вложил в руку хозяина исмаилитский знак. Кочмарь с недоумением поднес ладонь к глазам и, разглядев, едва не отпрыгнул в сторону.
   - Разве это ты? - с изумлением спросил он.
   - Я, - подтвердил Имран.
   - Как же ты изменился, - недоверчиво сказал корчмарь.
   - Торопись, - неприязненно сказал Имран, - у меня мало времени.
   - Ты достал то, что нужно?
   - Достал, давай деньги.
   - Подожди, - боязливо сказал хозяин, - я сейчас вернусь.
   Он вышел из комнаты. Имран приблизился к окну, оно выходило в степь. Имран не мог дать объяснения своему поступку. Это был какой-то порыв. Рука сама нашарила печать и протянула корчмарю.
   Имран услышал, как открылась дверь напротив, и готов был поклясться, что слышит взволнованный голос хозяина. Через некоторое время послышались шаги на лестнице. Поднималось сразу несколько человек. Можно было еще выпрыгнуть в окно и попытаться бежать, но Имран вдруг почувствовал полнейшее безразличие к происходящему.
   Дверь за его спиной открылась, кто-то вошел в комнату и произнес:
   - Добро пожаловать.
   Имран медленно обернулся. Лицо говорившего было ему знакомо - это был Меджкем, правая рука Убайдаллаха. Один из самых преданных фатимидскому халифу людей, ярый враг покойного Абу Абдаллаха. Прежде чем вошедший успел узнать его, Имран понял, что заговор племянника халифа не удался. Глаза Меджкема расширились, на лице его отразилось удивление.
   - Имран, - сказал он, - какая неожиданная встреча. Да знаешь ли ты, приятель, что я тебя ищу на небе, а ты мне встретился на земле. Какими судьбами?
   - Да вот, решил сюрприз вам сделать,- ответил Имран. - Дай, думаю, порадую людей.
   - Сюда, ко мне! - крикнул Меджкем.
   В комнату вошли "купцы".
   "Шесть, семь, восемь вместе с хозяином, - подсчитал Имран, - многовато будет". Не сопротивляясь, он дал себя обыскать и связать руки.
   - Ничего у него нет, - сказал первый.
   - Где бумага? - спросил Меджкем.
   Имран пожал плечами. Меджкем обнажил кинжал и приставил острием к горлу пленника.
   - Говори, или я вырежу тебе кадык.
   - Это будет очень кстати, - ответил Имран,- я как раз горло простудил, глотать больно.
   - Ведите его вниз, - распорядился Меджкем.
   Сопровождаемый тычками и ругательствами Имран сошел на первый этаж.
   - Убери посторонних, - сказал хозяину Меджкем.
   - Заведение закрыто, - объявил хозяин,- уходите, уходите.
   Трое из них встали и покинули помещение. Старуха, сидевшая у очага, зашлась в кашле.
   - Тебя тоже касается, - сказал корчмарь.
   - Благородный господин, дозволь еще немного погреться, - запричитала женщина. - Больная я не дойду, помру по дороге, на тебе грех будет.
   Хозяин посмотрел на Меджкема, тот махнул рукой.
   Через торчавший в потолке крюк, куда подвешивали разделанных животных, пропустили веревку и привязали к ней руки пленника - получилась дыба.
   - У меня к тебе два вопроса, - сказал Меджкем.
   - Это очень много, - ответил Имран.
   - Первый, - продолжал Меджкем, - где бумага, второй - где твой сообщник. Ответишь - будешь жить.
   - Сам-то веришь в то, что говоришь? - усмехнулся Имран.
   - Главное, чтобы ты верил. Говори, не тяни время, не усугубляй свою участь.
   - Вряд ли ее можно еще чем-то усугубить.
   - Ошибаешься, - сказал Меджкем и сделал знак своим подручным. Один из них подтянул Имрана вверх, так, что ноги его оторвались от пола, другой это был суфий, из голенища сапога достал кнут, размотал его и вытянул пленника. Имран закричал.
   - Нет,так не пойдет, - сказал Меджкем, - оголите ему спину.
   Имрана раздели по пояс и вновь подняли вверх. Под ударами Имран вопил так, что Меджкем, поморщась, заложил себе пальцами уши. Он махнул рукой. Имрана опустили. На теле его вспухли багровые рубцы.
   - Ну, что, скажешь? - спросил Меджкем.
   - Он что, палачом работал? - кивая на суфия, спросил Имран.
   - Где твой сообщник? - спросил Меджкем.
   - В Багдаде, - ответил Имран.
   - Что он там делает?
   - Как всегда, пьянствует.
   - Бумага где?
   - Какая бумага?
   - Ты не знаешь, какая бумага?
   - Нет.
   - Зачем же ты здесь?
   - Он сказал, чтобы я приехал сюда, показал знак, взял то, что дадут, и привез ему.
   - Врет, - сказал окружающим Меджкем, - поднимайте.
   С короткими перерывами Имрана продолжали избивать в течении часа. Затем корчмарь робко обратился к Меджкему.
   - Разрешите, господин, я пойду, задам корма скотине.
   - Иди, - разрешил Меджкем, - впрочем, постой. Я тоже выйду с тобой. Держите его, не отпускайте.
   Едва они вышли во двор, как державший пленника на весу отпустил веревку.
   - Рука занемела, - объяснил он экзекутору.
   Имран рухнул на пол. Тело его было объято пламенем, но сознание было ясно, как никогда. Пальцы его связанных рук были свободны, и Имран лихорадочно соображал, сможет ли он достать нож из подошвы, разрезать веревку и убить всех троих оставшихся в комнате людей.По всему выходило ,что не успеет.Вдруг Имран поймал взгляд старухи,как-то странно смотревшей на него из под накидки.
   "Любопытная карга", - подумал Имран, но в следующий миг в руках у карги оказались две чурки из поленницы, находившейся рядом с очагом. Старуха вдруг выпрямилась и обрушила поленья на головы двух купцов, стоявших рядом. Мгновение спустя старуха и суфий, вцепившись друг в друга, с грохотом упали на пол. Каждый пытался не дать противнику пустить в ход кинжал. Имран освободил руки, поднялся, схватил, нависавшего над старухой суфия за волосы и одним движением перерезал ему горло.
   Ахмад Башир сбросил с себя агонизируюшее тело и поднялся.
   - Какой страстный мужчина, - задыхаясь, произнес он, - еще бы немного, и я бы не смогла уберечь свою честь.
   Имран молчал.
   - Свяжи этих, - сказал Ахмад Башир, указывая на "купцов". Из соседней комнаты выглянул мальчик и остолбенел от ужаса. - Не высовывайся, если хочешь жить, - предупредил его Ахмад Башир, вставая к дверям.
   Мальчик закивал и скрылся.
   Имран встал под крюк и поднял руки.
   Ахмад Башир одобрительно показал приятелю кулак с поднятым большим пальцем.
   За окном начинало смеркаться. В помещении был полумрак, нарушаемый лишь всполохами очага.
   Меджкем вошел в комнату, потирая руки, со словами:
   - Ну что, не хочешь ответить на мои вопросы?
   Он еще не осознал, что в комнате произошли изменения. Его мозг не поспел за временем. В следующий миг кулак Ахмад Башира опустился на его голову и Меджкем, раскинув руки, упал вперед, к ногам Имрана.
   Ахмад Башир подошел к поверженному противнику и вытащил у него из ножен саблю и кинжал. После этого связал ему руки и ноги. Имран устало опустил руки и, застонав, сел на лавку. Ахмад Башир присоединился к нему.
   - Ты что, за мной ехал? - спросил Имран.
   - Не сразу, - коротко ответил Ахмад Башир.
   Он пнул Меджкема, тот зашевелился, издав звук, похожий на мычание. Ахмад Башир схватил его за подмышки, поднатужился и поставил на ноги, затем зацепил связанные руки за крюк. Меджкем потерял дар речи и только безумными глазами оглядывал комнату, пытаясь понять, что здесь произошло за те несколько минут, что он отсутствовал.