Агаев Самид Сахибович. Седьмой совершенный

   Интересно?
   Ведь ты мусульманин, не так ли?
   Имран кивнул головой.
   А мы христианская община, чтобы стать полноправным членом, ты должен перейти в нашу веру.
   Благодарю за доверие, - уклончиво сказал Имран.
   Ты должен дать обет, что никогда, ни при каких условиях не станешь сообщать людям Кривды наше учение.
   Я умею хранить тайны, но не могу понять, какой смысл в учении, если его не распространять повсюду.
   Жрецы переглянулись и один из них, сидевший напротив Имрана сказал:
   Дерзок ты, пришелец.
   Я ему то же самое сказал днем, - в тон произнес Елеазар.
   Я не хочу оскорбить ваше учение, - не унимался Имран, - я хочу понять его смысл. Елеазар говорит, что готовите себя к схватке с сынами тьмы. Надо полагать, что сынами тьмы вы считаете людей не являющихся членами вашего братства. Если светом разуметь ваше учение, то несправедливо сначала лишить людей света, а потом наказывать их за это. Разве я не прав.
   Жрецы, внимательно слушавшие Имрана, вновь переглянулись и сидевший напротив, произнес:
   Тьма это нечто большее, чем просто отсутствие света. Но я вижу, что червь сомнения слишком глубоко проник в твое сердце. Боюсь, что от твоего пребывания в общине будет вред нашему делу.
   Что толку сидеть в темных углах и вынашивать планы, - нетерпеливо сказал Имран, - надо действовать.
   Недовольное враждебное молчание было ему ответом. Имран поднялся, было, чтобы уйти, но Елеазар вдруг спросил:
   Человек, который принес тебя сюда, сказал, что ты махди, что это махди?
   Махди - это мессия, - не колеблясь, ответил Имран.
   То есть ты мессия? - уточнил Елеазар.
   Да, - поднявшись во весь рост, - произнес Имран.
   После этих слов в пещере наступила тревожная тишина.
   Через некоторое время один из жрецов молчавших до сих пор, сказал:
   Мессия уже приходил в этот мир, и имя ему было Иисус.
   Да, я слышал об этом, - дерзко сказал Имран, - но у меня другие цели. Иисус спасал человеческие души, я же хочу позаботиться также и о телах.
   Сидевший напротив жрец сказал:
   Эти стены еще не слышали подобного богохульства, насилие противно нашей природе, мы не причиним тебе вреда, но ты должен покинуть нас до восхода солнца.
   Имран печально улыбнулся и освободил жрецов от своего присутствия.
   Семь месяцев спустя.
   Крепость, которую захватили восставшие, находилась в гористой, труднодоступной местности, в нее вела лишь одна дорога, долго петлявшая по горному склону. Слева и справа были либо каменистые кручи, либо обрывы. Сама крепость находилась на каменистом плато и с трех сторон была окружена пропастью.
   Человек, долго поднимавшийся к крепости, был уже давно замечен охраной, и поэтому его окликнули сразу же, едва он приблизился ко рву, над которым нависал недостижимый подъемный мост.
   По обличию человек походил на дервиша, его изможденное лицо и лохмотья не вызвали опасения охранников и они облокотясь на крепостную стену подробно расспросили непрошеного гостя о цели визита.
   Мне надо поговорить с махди, - крикнул им пришелец.
   Первое, что пришло в голову Имрана, как только ему доложили о том, что его хочет видеть некий дервиш, это то, что визитер либо лазутчик, либо парламентер. Ибо экспедиционный отряд Муниса, после семи неудачных штурмов, стоял внизу лагерем, перекрыв, путь в долину. В любом случае этого человека стоило выслушать.
   Внешность дервиша показалась ему знакомой.
   Дервиш, предваряя его вопрос, сказал:
   Если ты меня не узнаешь, я повернусь и пойду обратно, хотя мне и некуда больше идти в этом мире?
   Меджкем? - удивленно сказал Имран.
   Я, мой господин, - уничижено сказал Меджкем, - я рад, что ты узнал меня. И хочу тебе сказать, что всегда подозревал, что дело обстоит вовсе не так как представляет его Убайдаллах. Ведь ты истинный имам времени, не так ли Имран?
   Имран, вспомнивший о своем друге Ахмад Башире, вздрогнул от своего имени, произнесенного вслух, и спросил .
   Как ты здесь оказался? Разве ты не служишь Убайдаллаху?
   Меджкем невесело рассмеялся.
   После того, как я упустил вас с этим толстяком, мне была одна дорога, на виселицу. Но в последний момент Убайдаллах почему-то передумал и дал мне хорошего пинка под зад, предупредив, что если я еще раз попадусь ему на глаза, то он лишит меня жизни. Мне пришлось покинуть страну, я потерял все: дом, жен, детей, все было конфисковано в пользу халифа. Вот посмотри, - в круглой комнате, находившейся в круглой сторожевой башне, кроме Имрана было еще три человека, но Меджекем все равно встал, и направился в сторону Имрана, сгибом локтя левой руки ощущая кинжал на поясе, под одеждой. Но Имран поднял руку и сказал:
   Стой, где стоишь, Меджкем.
   Я хотел показать тебе следы пыток, - укоризненно сказал Меджкем.
   Ты бы лучше помалкивал про пытки, - заметил Имран, - иначе я вспомню, что-нибудь неприятное для тебя. Скажи лучше, чего ты хочешь?
   Служить тебе верой и правдой, - порывисто сказал Меджкем.
   Имран посмотрел на своих спутников; потом перевел взгляд на Меджкема.
   Скажи лучше, каким образом ты прошел сквозь войсковое оцепление, ведь Мунис взял нас в кольцо.
   Какой спрос с сумасшедшего, - сказал Меджкем и, закатив глаза, затряс головой, довольно похоже, изобразив юродивого.- Я сказал, что пойду уговорю тебя сдаться. Солдаты посмеялись и пропустили меня.
   Имран понимающе кивнул, но тут же сказал:
   Я не доверяю тебе сейчас, но раз ты пришел ко мне, то можешь остаться.
   Меджкем поклонился и направился к выходу. Имран спросил вслед:
   Ты ничего не слышал о моем товарище?
   Меджкем помотал головой.
   Хорошо, иди. Я распоряжусь, чтобы тебе дали еду.
   После ухода Меджкема, Имран обратился к юноше сидящему в комнате и не сводившему с него преданных глаз.
   Фарух, иди за этим человеком, скажи, чтобы ему дали, есть, и спать, и не спускай с него глаз.
   А кто этот человек, о Махди, - простодушно спросил юноша, - он, что, знал тебя раньше?
   Этот человек пришел от лжемахди, который обманом воцарился в стране берберов, казнив всех, кто мог бы рассказать о нем правду. Я один спасся благодаря своему божественному предназначению. А теперь поторопись, я должен знать о каждом шаге этого человека.
   Фарух вышел.
   Словами: "И вы идите отдыхать.Утром Аллах пошлет нам удачу", махди отпустил своих собеседников, и остался один.
   Вышел на узкий балкон, опоясывающий башню и оглядел окрестности. Лагерь Муниса выдавал себя огнями костров.. Сторожевая башня, где сейчас находился Имран, возвышалась над крепостной стеной переходящей в отвесную скалу. А далеко внизу блестела в свете луны лента реки.
   Имран спустился вниз по каменным ступенькам и оказался у двери, предназначение которой для него оставалось загадкой. За дверью было несколько ступенек, которые переходили в желоб и дальше ничего, пропасть. Можно было предположить, что по этому желобу, в свой последний путь, скользили приговоренные к смерти. Но сколько выдумки, и все для того, чтобы убить человека. А Имран уже прожил достаточно, чтобы понимать, что не все так просто в этом мире. Он открыл дверь, спустился по ступенькам и нащупал ногой желоб. Какая-то загадка здесь крылась, но какая? Хозяин крепости давно уже не жил в ней, а обслуга ничего не могла сказать. Одно неосторожное движение и все могло бы закончиться.
   Имран осторожно поднялся, закрыл дверь и вышел во двор. Он обошел, все караульные посты и в какой-то момент услышал за спиной голос Меджкема.
   Как ты думаешь выйти отсюда?
   Имран остановился. Один из спящих стянул с головы одеяло, поднялся и подошел к нему. Лежащая рядом фигура, тоже поднялась, оказалась Фарухом, который также подошел и стал рядом с Меджкемом.
   Нам еще рано думать об этом, - как можно беззаботней сказал Имран, запасов еды и питья в крепости на несколько месяцев.
   Но время летит быстро, - настаивал Меджкем всей своей левой стороной ощущая присутствие приставленного к нему человека.
   Фарух стоял слева от него, как раз со стороны спрятанного кинжала, и был готов нейтрализовать любое движение, направленное против Махди.
   Меджкем прижал локоть и осторожно опустил руку.
   Я буду сражаться до конца, - сказал Имран.
   Там внизу пять тысяч дейлемитов, а у тебя четыреста человек, настаивал Меджкем.
   А ты уже успел пересчитать, - заметил Имран.
   Я человек опытный, - невозмутимо ответил Меджкем, - если берешь меня в помощники, то я готов сослужить тебе службу.
   Ну?
   Я вернусь и отравлю воду в лагере.
   Имран покачал головой.
   Я не использую такие подлые методы.
   Ты хочешь сказать, что я подлец? - возмущенно спросил Меджкем.
   Я думал, что это тебе давно известно, - удивился Имран.
   Меджкем обиженно молчал. Имран похлопал его по предплечью, и было пошел, но был остановлен новым вопросом.
   А где вы берете воду?
   Подумав немного, Имран предложил.
   Пойдем покажу.
   Он привел его к загадочной двери и открыл ее. Сделав несколько шагов. Меджкем остановился и воскликнул:
   О Аллах!
   Он попятился назад и жалобно сказал дрожащим голосом: "Это жестокая шутка, о Махди".
   Но подняться на площадку ему не удалось, ибо там стоял Фарух.
   Видишь, - сказал Имран, - там внизу блестит река, вот оттуда мы берем воду.
   Фарух смотрел на махди, ожидая команды, но Имран сказал:
   Пропусти его.
   Фарух посторонился. Меджкем выполз на каменную площадку и оттер лицо, покрывшееся капельками пота.
   Иди спать, - сказал Имран, - на сегодня ты узнал достаточно.
   Меджкем в сопровождении Фаруха пересек крепостной двор, то и дело, перешагивая через спящих, добрался до отведенного ему места и стал укладываться спать. Фарух лег рядом. Через некоторое время Меджкем ударил себя по щеке, замахал руками.
   Проклятые насекомые, - сказал Меджкем, - а тебя, что они не беспокоят?
   Да нет, - ответил Фарух, - мы люди привычные.
   Это ты зря говоришь, - заметил Меджкем, - залезет в нос, а оттуда в мозг, и будешь, всю жизнь мучатся головной болью.
   Что ты говоришь, - встревожился Фарух, - а я не знал.
   Меджкем полез в карман халата и достал дервишескую чашку для подаяний. Из другого кармана он вытащил щепотку толченых листьев и, высыпав ее в чашку, воспламенил ее посредством огнива.
   Это особый фимиам, - пояснил Меджкем, - при воскурении его спишь как младенец, ни одна летучая тварь не может приблизиться к тебе.
   Фарух презрительно хмыкнул. Спать он не собирался в отличие от пришельца, который захрапел едва голова его коснулась заботливой ладони. Но буквально через несколько минут Фарух, вдохнув запах горящих листьев, закрыл глаза, и заснул рядом с Меджкемом, который в свою очередь тут же поднял голову, и затушил в ладонях тлеющую горстку праха.
   Перед тем, как лечь спать, Имран вышел на балкон и долго смотрел в звездное небо. Затем попросил:
   Дай мне знак.
   С неба тотчас сорвалась звезда и упала в ущелье, где изгибалась, отражая лунный свет, река.
   Имран вернулся в круглую комнату, расстелил тюфяк и лег, положив рядом саблю.
   В тот момент, когда сон коснулся его разума, Меджкем открыл глаза, поднялся и бесшумно переставлял ноги, двинулся к воротам.
   Выход из крепости охраняли двое караульных. Они сидели у жаровни, бодрые с оружием в руках, готовые поднять шум при любом подозрительном шорохе. Меджкем приблизился к ним и просительно сказал:
   Можно я погреюсь рядом с вами, замерз очень, - и, видя их колебание, добавил, - расскажу вам что-нибудь интересное...
   Ладно, - нехотя молвил один из караульных, - садись.
   Меджкем сел и тут протянул руки над жаровней, при этом из складок его халата на угли, вспыхивая и источая странно приятный запах, посыпался сор. Караульные засмеялись.
   Вас дервишей следовало бы вытрясать, прежде чем подпускать к огню, неровен час, загоритесь, - сказал первый караульный.
   Чистая одежда для нас не главное, - приветливо улыбаясь, сказал Меджкем.
   А что же главное? - спросил второй.
   Чистая душа.
   А-а, - зевая, протянул первый. А второй сонным голосом спросил:
   Что ты собирался рассказать нам?
   Какую-нибудь затейливую историю, - негромко ответил Меджкем, - из числа тех, что рассказывают на ночь. К примеру, история о том, как некий юноша из Египта имел любовную связь с пери. А вызывал он ее просто, воскурял фимиам из сухих листьев , высушенных особым образом.
   Вранье, - отчаянно зевая, сказал первый караульный.
   Второй караульный поднялся, отгоняя сон, подошел к воротам, проверил засов, открыл смотровое окошечко.
   Луну к этому времени заслонили облака, и он не смог ничего разглядеть на дороге.
   Тьма египетская, - сказал он и вернулся к жаровне.
   Откуда ты знаешь, это выражение? - удивленно спросил Меджкем.
   Махди так говорит.
   А он откуда знает?
   Махди знает все, - безоговорочно заявил караульный.
   Это слова из христианской библии, - заметил Меджкем.
   Махди говорит, что все три книги: Коран, Библия и Тора происходят из одной небесной.
   Я в этом не уверен, - недоверчиво сказал Меджкем.
   А я вот сейчас проломлю тебе башку этим копьем, и у тебя сразу прибавится уверенности, - лениво пообещал стражник.
   Не надо, - попросил Меджкем, - я уже чувствую прилив уверенности.
   То-то же, - довольно сказал стражник и подсел к зевающему товарищу.
   Так мне рассказывать про пери или не рассказывать? - терпеливо спросил Меджкем.
   Рассказывай.
   Так вот, я ему тоже не сразу поверил, но он научил меня этому и я вам скажу, что такой красавицы я сроду не видал. Хотите, покажу.
   Нет, не хотим, подумаешь пери, что мы красивых девушек не видели. А ты погрелся, иди спать. Махди летает по ночам, увидит тебя, будет нами недоволен.
   Ну, как хотите, - равнодушно сказал Меджкем, - только я вам главного не сказал. Пери обнаженная.
   Как обнаженная, голая что ли?
   В чем мать родила, - заявил Меджкем.
   Караульные переглянулись и в один голос произнесли:
   Покажи.
   Меджкем бросил на угли толченые листья и приказал нюхать дым и сам первый наклонился к жаровне. Стражники последовали его примеру. Несколько минут они вдыхали дым, затем стали озираться по сторонам.
   Ну и где твоя пери?
   Не получилось, - сказал Меджкем и со словами: "пойду спать", оставил караульных.
   Стражники посмотрели ему вслед , а первый стражник сказал:
   О Аллах, каких только ослов ты не производишь на этот свет.
   Точно, - согласился второй.
   Меджкем же отойдя в темноту, сел на свое место, вытащив из шва халата иглу, он вогнал ее острие себе под ноготь и стал смотреть на засыпающих караульных. И когда оба стражника уронили головы на колени, он подошел к воротам, и постучал условным стуком. Услышав ответ, Меджкем стал открывать засовы
   Фарух очнулся оттого, что, кто-то рядом коротко и страшно захрипел. Подняв голову, он увидел множество вооруженных людей, которые резали спящих защитников крепости. Дервиша рядом не было, Фарух увернулся от выпада приблизившегося убийцы, выхватил саблю и сам зарубил противника. После этого он с криком: "Махди, нас предали", побежал к башне, у входа, в которую его настигло копье, брошенное умелой рукой.
   Имран к этому времени был уже на ногах, держа в каждой руке по сабле, он прокладывал себе дорогу к двери, за которой были каменные ступени ведущие в никуда. Другого выхода у него не было, во дворе крепости солдаты добивали последних, оставшихся в живых. Пройдя один пролет лестницы, Имран убил несколько человек, которые, падая назад на своих товарищей, устроили завал из собственных тел, преградив, таким образом, путь нападавшим. Имран бросился назад в комнату, запер дверь и услышал сильный уверенный голос в крепостном дворе:
   Махди взять живым.
   Имран вышел на круглый балкон, чтобы разглядеть командира. Двор был полон солдат, но, несмотря на множество факелов, пылающих в руках нападавших, ни одного лица разглядеть ему не удалось. Послышались возгласы: "вот он, вот он"! Имран вернулся в комнату. Башня была полой изнутри, Он заглянул в проем. Один из офицеров, заметив его голову, крикнул: "Спускайся, исфалах-салар приказал оставить тебя в живых". Имран открыл деревянный ларь стоявший у стены, достал оттуда моток шерстяной веревки и вновь вышел на балкон, теперь уже со стороны пропасти. Привязал конец веревки, перелез через парапет, скользя и обжигая ладони, спустился прямо на каменные ступени. Сделав несколько шагов. Имран сел в желоб и медленно заскользил вниз. В том месте, где желоб обрывался, он повис на руках, ожидая чуда или смерти. Но тут нога его ударилась о камень. Имран повернул голову и увидел площадку, вырубленную в скале и грот над ней. Дотянуться до площадки было несложно. Имран оттолкнулся руками и оказался на ней. В следующее, он, поблагодарив неизвестно кого, уже лез в отверстие, вырубленное в скале.
   Меня скоро вырвет, - сообщила Анна. Она уже не могла смотреть на однообразный камышовый пейзаж. Вот уже несколько часов лодка скользила по протокам среди болот Вавилонии. Фарида, закутанная в платок, так, что видны были только глаза, посоветовала:
   Ты дыши глубже и смотри вперед.
   Лодочник стоявший на корме и орудовавший шестом, влепил себе звонкую пощечину и, показав женщинам окровавленную ладонь, сказал:
   Двенадцать штук.
   Поздравляю, - ядовито произнесла Анна, - еще бы у тебя навес был закрытый со всех сторон, тебе бы цены не было, а то благодаря комарам, от нас одни кости останутся.
   Но вы же сами выбрали лодку подешевле, - возмутился лодочник.
   Да кто же знал, что здесь столько комаров, - отозвалась Фарида.
   С носа лодки донеслись характерные звуки, и Анна свесилась за борт.
   Меня тошнило с первого дня и до последнего, - сообщила Фарида, - оба раза.
   Спасибо тебе женщина, - тяжело дыша, сказала Анна, - утешила.
   А вообще надо было дома сидеть, - с деревенской прямотой заметила Фарида.
   И это благодарность, - обиделась Анна, - за то, что я с тобой поехала.
   Фарида хотела, было ответить, что не просила об этом и более того, до сих пор не может понять, зачем Анна увязалась за ней, но вовремя сдержалась. В том, что погиб Абу-л-Хасан, ее доля вины была велика.
   Начальник тайной службы был похоронен в тот же день. По закону халиф становился наследником большей части имущества умершего чиновника. Судейские появились в доме на следующий же день. Анна пошла, провожать Фариду на пристань, оставив Ибн Лайса препираться с судебными исполнителями. А в последний момент сказала:
   Можно я поеду с тобой.
   В первый момент Фарида обрадовалась и тут же согласилась, не подумав, что беременная женщина может стать обузой, уж больно страшило ее предстоящее путешествие в Медину. Анна попросила провожавшего их Хамзу передать отцу, что она уезжает, села в лодку рядом с Фаридой и, несмотря на отчаянные жесты управляющего, скомандовала лодочнику.
   Плыви, чего смотришь?
   Позже Фариде пришла в голову одна неприятная мысль, точнее подозрение, но она решила оставить ее при себе. До поры, до времени.
   А раз так, то и автор не будет забегать вперед.
   Аббасидский халифат того времени имел настолько развитое речное судоходство, что в ходу была поговорка, мол, две трети купеческого товара находится на реке. Тигр, Ефрат; система каналов, шлюзов, озер и малых рек позволяла без труда доставить любой товар.К примеру, из Армении в Багдад. А уж добраться из Багдада в Басру вовсе не представляло никакой сложности. До Васита, меняя лодки, женщины добрались без приключений,
   От Васита им нужно было добраться до Куфы, выйти к Ефрату, Переправиться через Ефрат и присоединиться к каравану паломников. Но между Васитом и Басрой,там, где Тигр распадался на множество рукавов, находился огромный участок заболоченной местности и репутация у него была дурная из-за постоянно меняющихся проток в болотах, обилия гнуса и, наконец, разбойников, шаливших в этой местности.
   Я хочу сказать, что вряд ли тебе будет на пользу тяжелое путешествие. Беременным женщинам лучше бы дома сидеть, - пояснила Фарида.
   Нет у меня больше дома, - резко ответила Анна, - к отцу я не вернусь, а дом Абу-л-Хасана приберет к рукам халиф в благодарность за безупречную службу моего мужа. Да и кто теперь знает что для меня лучше, а что хуже.
   Теперь после смерти мужа, Анне казалось, что все, что с ней произошло до настоящего времени, было, сном, из которого она очнулась, почему-то беременной на четвертом месяце. Кто-то чихнул рядом, в камышах, Анна испуганно взвизгнула и отпрянула в сторону. Лодочник потерял равновесие и, выронив шест, свалился в воду. Фарида поймала шест в узкой протоке и протянула ему. ,лодочник, чертыхаясь, влез в лодку и стал стягивать с себя мокрую рубаху .
   Кто здесь? - спросила Анна, - озираясь по сторонам.
   Сторожевой пост, - откуда-то сверху донесся голос, - а вы кто?
   Все трое подняли головы и увидели круглую камышовую стену и вырезанную в ней окошко, а в окошке чье-то лицо. Это был цилиндрической формы шалаш, в котором скрывались от гнуса стражники охраняющие речной путь.
   Вот везу их в Куфу, им надо , они паломники, - отозвался лодочник.
   Смотрите, осторожней, - предупредил стражник, - ибн Хамдун в этих местах себя хозяином чувствует. Недавно тайар потопил, сначала людей ограбил, а потом потопил.
   Аллах акбар, - пробормотал лодочник и налег на шест.
   Это кто такой ибн Хамдун? - спросила Анна. Приступ тошноты у нее прошел и она вновь беспричинно (как считала Фарида) улыбалась.
   Разбойник местный, - боязливо сказал лодочник, - его еще называют падишахом болот.
   Бисмиллах, - произнесла Фарида, - только этого нам и не хватало.
   Дальше плыли молча, но это им не помогло, ибо сказано: "не поминай лихо - даже тихо". Через некоторое время они наткнулись на суммарийию, на борту которой сидело трое вооруженных людей. Фарида помня, что стражники остались где-то сзади, завопила, было, "грабят, на помощь". Но один из разбойников тут же поднял над головой копье и пообещал заткнуть ей глотку, если она сейчас же не замолчит. Фарида испуганно замолчала.
   Деньги есть?
   Нет, у нас никаких денег, - дерзко заявила Анна, растопырив левую ладонь и тыча ею в воздух по направлению к разбойникам.
   Следуй за нами, - грозно сказал лодочнику, другой разбойник.
   Лодочник испуганно закивал и с силой налег на шест.
   Куда ты плывешь болван? - возмутилась Анна, - мы тебя не для этого нанимали, чтобы ты нас к разбойникам вез.
   Простите меня госпожа, - робко сказал лодочник, - но лучше повиноваться, женщин они жизни не лишают, да и мне вреда не будет, я на службе.
   Женщин жизни не лишают, - передразнила его Анна, - а чего лишают, добродетели. Имей в виду, болван, то чего захотят от нас, дашь им ты, понял?
   Нет, госпожа, - простодушно ответил лодочник.
   Один из разбойников прислушивающийся к разговору, захохотал и крикнул:
   Ничего придурок, мы тебе объясним, что имеет в виду эта молодая женщина.
   Лодочник недоуменно пожал плечами и продолжал направлять лодку за разбойниками.
   Протока, по которой они плыли, сузилась до такой степени, что боковины лодок скользили по камышам. В скором времени, идущая впереди лодка, ткнулась носом о землю. Разбойники соскочили, вытащили свою лодку до половины на берег, а следом и вторую.
   Пленных недолго вели среди густых зарослей. Время от времени слышался негромкий свист, которым разбойники предупреждали друг друга о своем приближении. Наконец они вышли на небольшую полянку перед домом из вязаного камыша стоящим на сваях. На поляне, вокруг костра сидело около десятка человек, которые при появлении женщины замолчали, и стали с любопытством разглядывать их, и весело переговариваться. Один даже поднялся и подошел поближе. Оглядев женщин, он хлопнул Фариду по заду и объявил: "вот эта будет моя". В следующий миг Фарида вцепилась ему в лицо. Разбойник завопил и с трудом вырвался из ее рук. Лицо его было в красных полосах от женских ногтей.
   Ну, стерва, - зловеще произнес разбойник, обнажая кинжал, - это тебе даром не пройдет.
   Почему так шумно? - спросил кто-то, голос был не громкий, но властный и видимо хорошо знакомый присутствующим.
   Все сразу замолчали, даже пострадавший, обмахивая пылающие царапины, отошел от Фариды.
   Это был человек среднего телосложения и невысокого роста, но в его осанке было столько величия, что даже возмущенные женщины притихли, когда он приблизился к ним.
   О ибн Хамдун! У них не оказалось денег, - пояснил разбойник, стоявший рядом, - я подумал, раз так, то пусть хоть наши люди отведут душу. Ведь давно без женщин.
   Это ты правильно подумал, - согласился ибн Хамдун, только зачем ты привел их сюда, веди в лагерь.
   Я, Ибн Хамдун, знаю порядок в этой жизни, - невозмутимо ответил разбойник, - первое слово твое, поэтому я привел их показать тебе.
   Я отказываюсь, - сказал Ибн Хамдун, эффектно поведя рукой, - в их пользу.
   Гул одобрения был ему ответом.
   Главарь повернулся и пошел к себе.
   Эй, ты, - окликнула его Фарида.
   Ибн Хамдун обернулся.
   Эта женщина беременна, скажи, чтобы ее не трогали.
   Видишь ли, женщина, - ответил главарь, - у меня такой порядок. Никто не может пересечь мои владения, не заплатив дани, если у вас нет денег, значит надо что-то взамен.
   Она беременна, - ответила Фарида, - если для тебя это ничего не значит, то и для других не будет никакой разницы, я отвечу за нее.
   Ибн Хамдун вернулся к Анне и взял ее за подбородок. Едва живая от страха, Анна даже не попыталась вырваться.
   А она хорошенькая, - заметил главарь, - жаль лишать моих людей такого лакомого куска. Но твое благородство заслуживает того, чтобы его оценили. Я принимаю твои условия. Хорошо.