Страница:
– С трудом, – сказал Хейдин.
– Может быть, этот самый ди Гриз хотел написать сказку? – предположила Руменика.
– Может быть. Но сказка получилась очень скверная, клянусь серебряной пулей! Таких сказок тут полный шкаф. Занятное, знаете ли, чтение.
– Ты принимаешь все очень близко к сердцу, – сказала лаэданка.
– Так оно не каменное, это сердце! Очень обидно все это читать.
– А эта штука – для чего она? – сменил тему Хейдин, показывая на зеркало.
– Это моя гордость, местьер рыцарь! – Рекля сразу забыл о клеветнических сочинениях, о которых с таким жаром говорил еще мгновение назад. – Очень простое и в то же время гениальное изобретение. Я назвал его СКОМП – сканер оформленных магических проявлений. И самое удивительное, что до такого не додумался никто до меня! Я всего лишь соединил магический кристалл с обычной доской для спиритического сеанса, добавив, правда, пару своих придумок. И знаете, что у меня получилось?
– Представления не имеем, – сказала Руменика.
– Если хотите, я все вам объясню.
– Лучше было бы показать возможности этой машины на деле, – заметил Хейдин, который всегда люто ненавидел длинные и заумные объяснения. – Что она может?
– Она находит и анализирует любую информацию, идущую от объектов, так или иначе связанных с различными формами магии. Вы знаете какого-нибудь волшебника?
– Одного знали, – сказала Руменика. – Хреновое было знакомство. И для него все очень плохо закончилось.
– Знаем, – внезапно сказала Липка. – Говори, что делать-то надо.
– Просто сосредоточьтесь на нем, – Рекля сел перед зеркалом и положил руки на пульт. – Представьте его, вспомните, как он выглядит, хорошо бы повторять в уме его имя. Готовы?
– Ага, – Липка закрыла глаза. – Представила!
Рекля начал водить руками над пультом. Зеркало затрещало, по его поверхности побежали золотистые искры, и Хейдин увидел летящего Заряту.
– Есть! – Франшен Рекля даже подскочил на стуле от избытка чувств. – Найден дракон, возраст три года, зовут Гаэрен. В настоящий момент находится… ага, шестьдесят лиг северо-западнее, между Венадуром и Каллингаром. Очень сильная эманация магии Огня и Золота. Тип магии я определяю наверняка: видите, в углу экрана зажегся золотистый огонек? Это индикатор-определитель магической энергии… Вы что, знаете этого дракона?
– Это мой брат, – сказала Липка.
– И мой, – добавила Руменика.
– А еще мой приемный сын, – закончил Хейдин.
– Клянусь серебряной пулей! – Мастер Рекля выглядел ошарашенно. – Но ведь драконы были уничтожены пятьсот лет назад!
– Они вернулись, – сказал Хейдин. – Ты же сам только что видел.
– Воистину невероятная вещь! Но объясните мне, как же, каким образом этот удивительный дракон еще и является вашим родственником? Это за пределами моего понимания!
– Очень долгая история, мастер Франшен, – Хейдин положил руку на плечо молодого вилкана. – Ну-ка, лучше посмотри, о чем я сейчас думаю.
– Не вопрос, добрый местьер! – Франшен Рекля сосредоточился на своем аппарате. Несколько мгновений спустя Хейдин увидел внутренний двор замка Корделис. Следы учиненного Зарятой разгрома были повсюду, никто и не думал наводить в замке порядок. Ощущение было такое, что замок и вовсе стал необитаемым.
– Остаточная магия, – объявил Рекля. – Очень слабая и исчезающая. Характер магии определить затрудняюсь, что-то вроде довольно примитивного практического чернокнижия, основанного на южных культах, шурских или орибанских. Генератор магии либо исчерпан, либо уничтожен.
– Уничтожен, – уточнил Хейдин. – Хорошую ты изобрел штуковину, парень.
– Еще бы! – Рекля довольно надул и без того полные губы. – Когда-нибудь я стану знаменитым и богатым. У моего изобретения вообще масса достоинств. Например, при его помощи можно выйти за пределы нашего пространственно-временного кокона и прогнозировать будущее, или наоборот, сделать полный и подробный анализ прошлого. Я могу выходить в любые магические порталы, если, конечно, таковые будут открыты. Я пробовал войти в порталы сидов, но они защищены очень сильной магией, которая не поддается моментальной раскодировке. Но я ее раскодирую, клянусь серебряной пулей! Это будет большой труд, но игра того стоит – порталы сидов полны тайн. Можно получить любую информацию, а потом ее продать, ха-ха! Как вам идеи Франшена Рекли?
– Знаешь, я кажется придумал, как по-настоящему испытать твою машину, – внезапно сказал Хейдин. – Руменика, ну-ка подойди сюда и вспомни Гесперополис. Во всех подробностях. Не дает мне покоя то, что сказал Зарята тогда у костра.
– Сюда, роза несказанная! – засуетился вилкан, источая улыбки. – Прямо перед зеркалом надо встать, посмотреть в него… А, именно так! Был бы я твоим женихом, смотрелся бы я в тебя день и ночь!
– Хватит трепаться, лучше работай. Ты не в моем вкусе, и красного банта у меня нет.
– А я и работаю… – Рекля положил руки на шестиугольный пульт.
Хейдин первым почувствовал мертвенный холод, идущий от зеркала. Светлая поверхность экрана стала черно-красной, испещренной странными синеватыми прожилками, будто обугленная человеческая плоть. А потом он увидел врата. Громадные, ажурные, из черного кованого железа, освещенные луной, скрытой в кровавой дымке. Они медленно распахивались навстречу Хейдину, и в этих вратах копошилась черно-багровая масса, похожая на чудовищный, ползущий прямо на ортландца клубок насекомых. А еще услышал голоса, от которых волосы его встали дыбом. Это был многоголосый детский плач, но такой тоскливый и жуткий, что внутренность Хейдина будто превратилась в ледяную глыбу. В замешательстве ортландец посмотрел по сторонам и увидел лица Руменики, Липки и Ратислава, лицо Франшена Рекли. Все они тоже были охвачены ужасом.
Мастер Рекля, видимо, теряя управление над СКОМПом, в замешательстве замахал руками и хватил намеренно или случайно рукой по пульту. Доска раскололась, и экран погас. Прошло довольно много времени, прежде чем Хейдин первым нарушил молчание.
– Франшен, что это было? – спросил он и сам удивился тому, как дрожит его голос.
– Н-не знаю, – мастер Рекля вытер рукой пот со лба. – Такого я еще никогда не видел.
– Но ты магию-то определил?
– Индикатор в углу экрана стал красным. Это я успел у-увидеть.
– Ну и что это значит? Да говори ты, не томи!
– Магия луны и крови. Но необычная. Я бы сказал, с каким-то неизвестным еще компонентом.
– Подробнее, Франшен.
– Не знаю! Я видел ворота. Если вы знаете древние тексты по демонологии, например «Илбиш-неме» или «Cradela Demonium», то должны знать, что мир живых и мир мертвых разделяют семь врат. Эти врата могут раскрываться только в одну сторону, из мира живых в мир теней. Такими уж создали их боги. Но мы ясно видели, что врата в экране раскрылись в нашу сторону. Это значит, что какое-то Зло пришло из мира теней в наш мир.
– Ну, это мы знаем. Что еще?
– Еще? – Франшен Рекля с удивлением посмотрел на ортландца. – Этого тебе мало, местьер рыцарь? Это символ. Начинают сбываться пророчества See Avra Nos Beakriff, Книги Вечной Ночи, самой таинственной и зловещей из всех книг, написанных магами сидов!
– Она говорит о конце мира?
– О событиях перед концом мира, когда мир живых и мир теней поменяются местами. Тени смогут выйти из Тьмы и захватить мир живых. Они получат возможность снова наслаждаться радостями плоти.
– Теперь понятно, почему Зарята говорил нам о халан-морнахах и какой-то Аине ап-Аннон?
– Аина ап-Аннон? – Франшен Рекля вскочил со своего стула. – Так это связано с Аиной ап-Аннон? О, добрый местьер, скажи мне, что ты случайно упомянул имя, которое вовсе не следует упоминать!
– А что в нем такого страшного?
– Ты не знаешь? Именно Аина ап-Аннон согласно Книге Вечной Ночи возглавит поход теней против живых. Именно она откроет врата в обратную сторону. И врата уже открыты. Вы это видели.
– А ты можешь показать нам эту Аину ап-Аннон?
– Показать? – Рекля с трудом проглотил ком, застрявший в горле. – Не могу.
– Почему?
– Я сломал доску управления.
– Возьми другую. Ручаюсь, у тебя в запасе целый десяток.
Вилкан бросил на Хейдина косой взгляд и полез в один из шкафов. Хейдин же подошел к Липке и обнял ее. Если на лице Ратислава ничего нельзя было прочесть, а Руменика добросовестно пыталась скрыть охвативший ее ужас, то Липка выглядела очень напуганной.
– Дети! – шептала она Хейдину, который гладил ее волосы и целовал ее лицо. – Дети там были!
– Не было никаких детей, милая, – ответил Хейдин. – Там была какая-то бурая мгла и все.
– Дети были. Тощие, бледные, с горящими глазами, – шептала Липка, и глаза у нее у самой горели испугом. – Навии там были, Хейдин. Видела я их! Как Бог свят, видела!
Рекля тем временем нашел новую доску. Было видно, что он с крайней неохотой делает то, о чем попросил его Хейдин. Руки у него заметно тряслись, когда он подключал доску к зеркалу.
– Ну вот, готово, – буркнул он. – Подумайте хорошенько, это ведь не…
– Делай, что велено! – рявкнул Хейдин.
– Воля ваша! Имя вы уже назвали… Смотрите!
Холод. Озноб, пробирающий до костей. Руменика, стоявшая к зеркалу ближе других, снова ощутила тот парализующий ужас, который уже однажды испытала в тот самый день, когда Гармен ди Браст устроил ее побег из императорского дворца. Но тогда ока не могла видеть, лишь ощутила взгляд, присутствие того, что покойный жрец назвал Жизнью-в-Смерти. А теперь она первой увидела лицо, и от ее крика даже Хейдин задрожал всем телом, а Франшен Рекля так отпрянул от доски, что не удержал равновесия и повалился на пол, оборвав провода СКОМПа, увлекая за собой часть приборов и склянок с лабораторного стола:
– ТАССИ!?
Зеркало погасло.
Тасси была в своем покое, когда поняла, что за ней наблюдают. Что ее нашел магический взгляд. И это ее совсем не испугало. Скорее, напротив. Каким-то образом ее враги смогли уловить ее магическую эманацию – верно, это дракон постарался. Рано или поздно такой контакт должен был произойти. И Тасси знала обратный результат контакта; те, кто ее увидели, наверняка получили магический шок немалой силы. Но не это главное – они сами выдали себя, и для Девы-из-Бездны теперь не составит труда настроиться на их магическую волну.
Она сказала об этом Джелу. Канцлер почему-то озаботился ее словами.
– Они могут тебя контролировать? – спросил он, едва Тасси сказала ему о контакте.
– Нет. Они просто знают, где я нахожусь и, возможно, как я выгляжу. В этой компании появился неплохой маг!
– Это уже немало!
– Этого недостаточно, чтобы победить Аину ап-Аннон. И еще, эти любопытные глупцы установили обратную связь. Теперь я тоже знаю, где они.
– И где же?
– Недалеко от границы Рошира. Они держат путь на север, в земли сидов. Вероятно, хотят заручиться поддержкой магов Тэлоса.
– Ну да, твоих злейших врагов! Помнится, именно они вместе со скроллингами замкнули тебя в пустоте.
– Это было давно. Скроллингов больше нет. А сиды ненавидят людей лишь немногим меньше меня.
– Чего нельзя сказать об одном из людей.
– Ты о себе? Или о Хорсте?
– Я удивляюсь тебе, Арания. Ты становишься очень легкомысленной.
– Я действую так, как должна действовать, Джел. С началом войны наша сила окрепнет, потому что откроются третьи врата. Я ведь не сказала тебе главного. С открытием третьих врат мы получим бессмертных солдат, и чем больше будет погибать на поле битвы, тем больше у нас будет солдат.
– Халан-морнахи получат тела павших?
– Именно. Такое войско невозможно будет одолеть никому.
– Война уже началась, – ответил Джел. – Сегодня армия получила приказ выступить в Хэнш.
– И Хорст будет с ними. О, ты бы видел, как ему к лицу новое вооружение!
– Берегись, император может заподозрить, что ты влюблена в этого пришельца.
– Я дрожу от страха! – Тасси фыркнула. – Мне он ничего не сделает, а Хорст очень скоро будет далеко, и Шендрегон о нем и не вспомнит, потому что… потому что я рядом с ним!
– Ты все больше внушаешь мне ужас, Арания.
– Когда-то ты говорил, что любишь меня.
– Я и теперь тебя люблю. Даже больше, чем раньше.
– Я знаю, – Тасси улыбнулась, коснулась щеки канцлера: почти так же она касалась лица Хорста фон Гриппена. – Я по-прежнему служу тебе, Джел. И ты должен мне доверять. И еще сделать важное дело, о котором я тебя попрошу.
– Я готов.
– Мне нужно найти одного… человека. Я знаю, что он сейчас где-то в Гесперополисе, но сама отыскать его не могу. Нужна твоя помощь.
– Все, чего хочет моя прекрасная Тасси.
– Этого человека зовут Кирнан.
– И все?
– Нет, не все. Скорее всего, у него есть спутник. Нужно, чтобы полиция занялась всеми чужестранцами, недавно приехавшими в город.
– О, я опасаюсь, что чужестранцы стали жертвами лейров! У меня есть кое-какие данные о погибших, и я могу…
– Кирнан жив. Я это чувствую. К тому же лейры не могут причинить ему вреда.
– Он маг?
– Вроде того. Он тоже халан-морнах.
– О, это не шутки! Ты поручаешь мне довольно опасное дело.
– Он мне очень нужен, Джел. Он владеет тайной, за которую наши враги многое бы отдали.
– Тогда я обязательно его найду.
– И его спутника тоже. У него должен быть спутник. Не спрашивай, откуда я это знаю, я все равно не стану объяснять. Нужно найти обоих. В Гесперополисе или в любом другом городе.
– Хорошо, божественная. Прямо сейчас этим и займусь.
– Я навел справки везде, где только можно, – начальник полиции Гесперополиса попробовал было улыбнуться, но, перехватив немигающий взгляд ди Орана, вновь вернул своей физиономии значительное выражение. – И представьте себе, господин, мы нашли двух людей, подходящих под ваше описание.
– Слушаю вас.
– Несколько дней назад, как раз накануне этих ужасных событий, связанных с лунным затмением, стража Восточных ворот пропустила в город некоего господина, назвавшегося Ферраном ди Браем. Оный господин представился как землевладелец из-под Феннгары, однако никаких документов при нем не было.
– И тем не менее, его пропустили?
– Он уплатил пошлину и назвал свое имя, а также место, где собирается проживать. По закону этого достаточно.
– И где же он жил?
– Гостиница «Райский уголок» в Восточном городе, господин.
– Вы допросили ее хозяина?
– Увы, нет. Хозяин и все его семейство погибли в ночь затмения. Но я допросил офицера, который побывал там незадолго перед той ночью. Офицер явился в гостиницу, чтобы арестовать преступника, находившегося в тот момент в гостинице. Оказалось, что упомянутый Ферран ди Брай также замешан в преступлении, и оба задержанных были доставлены в городскую тюрьму, а позже в суд, где получили пожизненную каторгу.
– Что-то я не пойму, любезный господин префект. Как мог ди Брай оказаться замешанным в преступлении, если только накануне прибыл в город?
– Он сам признался офицеру, что вместе с задержанным по делу о краже редких рукописей Уэром ди Мароном совершил эту кражу. Поэтому суд его признал виновным.
– Так, сдается мне, что этот молодец с какой-то целью оговорил себя… И что, он сейчас в тюрьме?
– Согласно распоряжению С-41 Судебной канцелярии оба осужденных, Ферран ди Брай и Уэр ди Марон, были направлены на строительство храма божественного Шендрегона. Думаю, после известных событий они либо погибли, либо сбежали. Ни их самих, ни их останков на месте строительного городка найти не удалось.
– Что собой представляет второй заключенный, Уэр ди Марон?
– Момент, местьер канцлер… – начальник полиции полез в свои записи. – Так, это довольно известный человек в Гесперополисе, сын банкира Каса ди Марона. Хлыщ, мот, повеса и игрок, да еще поэт. Несколько раз привлекался за совершение предусмотренных законом проступков, как-то: оскорбление словом, оскорбление действием, непристойное поведение, незаконные азартные игры.
– Шалопай, одним словом. Найдите его. Он в городе?
– Нет, местьер канцлер. Мы были в доме Каса ди Марона. Дом пуст.
– Значит, бежал. Это подозрительно. Объявите этого ди Марона в розыск. И Феррана ди Брая тоже. Пусть этим займется имперский маршал. Людей возьмите столько, сколько надо. Разошлите почтовых голубей с депешами. Эта парочка должна быть задержана и доставлена ко мне. У вас неделя срока. Все ли ясно?
– Все, местьер канцлер. Считайте, что оба уже за решеткой.
Глава шестая
Сегодня Алианна была с ним особенно любезна. Ведь он принес деньги, которые она так ждала. Ди Марон понятия не имел, зачем ей нужно сорок галарнов. Наверное, опять для Караме-Два-Ножа. Этот подонок обирал уличных женщин и не видел в этом ничего постыдного. А к Алианне у него был еще и другой интерес; девушка она совсем еще молоденькая, свежая и хорошенькая. Ди Марон знал, что она ненавидит Караме и боится его, но как помочь ей не знал. Он тоже боялся Караме. Как-то возникла у него идея нанять пару ребят, чтобы подстерегли этого мерзавца в темном переулке, но потом ди Марон побоялся, что наемники сдадут его Караме. Жаль, конечно, Алианну, она такая милая!
Он пришел в веселый дом на улице Всех Грехов еще засветло; клиентов почти не было, но девушки даже не пытались с ним заигрывать – они знали, что пришел он к Алианне. С того дня как ди Марон впервые переступил порог этого заведения и увидел Алианну, он всегда уединялся с ней. Ди Марон заплатил хозяйке заведения плату за вход и поднялся на второй этаж. Девушка была у себя в комнате; здесь было очень чисто и уютно, и даже в солнечный день царила полутьма. Алианна всегда радовалась, когда приходил ди Марон. Поэт даже не задумывался над тем, что она каждого клиента встречает вот такой хорошо сыгранной радостью. Ему было хорошо с Алианной, и все. Он читал ей стихи, а потом она позволяла ему себя раздеть. У нее была точеная фигура, гибкая спинка, красивые плечи и грудь. И еще, она так звонко смеялась над ним, если он путался со шнурками корсета. Она вообще часто смеется, наверное, чтобы показать свои восхитительные зубы. Но сегодня, когда он принес ей деньги, она не смеялась. Она просто обняла его, и у ди Марона почему-то дрогнуло сердце.
– Ты мой спаситель, – сказала она ему. – Ты самый лучший. Ты добрый. И я тебя очень-очень люблю.
– Любишь? – растерялся ди Марон.
– Конечно. А ты разве не знал? Всякий раз, когда ты приходишь сюда, мне хочется петь от счастья. Жаль, что я всего лишь шлюха. У меня даже дома своего нет, живу здесь, в борделе. А ты все равно приходишь ко мне, помогаешь мне. Даже не знаю, как тебя благодарить.
– Просто скажи: «Благодарю».
– Благодарю, – она посмотрела ему в глаза, и взгляд ее был так глубок, что у юноши закружилась голова. – Пойдем в постель. Знаешь, Караме очень ревнует меня к тебе. Он хочет, чтобы я спала только с ним, но я сказала ему, что если он тронет тебя хоть пальцем, я больше никогда не позволю ему дотронуться до себя. И он злится. Он разорвал бы тебя на куски, но ничего-то у него не выйдет. Он влюблен в меня, а я его презираю. Я люблю только тебя. Я хочу, чтобы ты сегодня принадлежал мне…
Ди Марон лег рядом с ней, ощутил гладкость ее кожи, идущее от нее живое душистое тепло, почувствовал на своих губах ее дыхание. Сегодня она впервые позволила ему себя поцеловать. И ди Марон был счастлив. Он понял, что сегодня его ждет что-то особенное, что-то новое. Возможно, сегодня он наконец-то узнает, что такое любовь – не продажная, не фальшивая, а самая настоящая, светлая, большая, та, о которой он мечтал столько лет и которой посвятил столько стихов…
– Эй, парень, просыпайся! Эй, слышишь меня! Клянусь Харумисом, ну ты спишь!
Ди Марон открыл глаза. Только что в своем чудесном сне он держал в объятиях обнаженную Алианну, теперь же над ним склонилась чумазая физиономия. Хозяин физиономии еще и тряхнул его как следует за плечи.
– Проснулся? – Физиономия украсилась дружелюбной улыбкой. – Твоя остановка, друг!
– Какая остановка?
– Мы почти приехали в Венадур.
– Я что, заснул?
– Как упитанный младенец, высосавший досуха обе титьки любящей кормилицы. И еще и улыбался во сне. Не иначе, видел что-то ну очень приятное.
– Приятное, – согласился ди Марон. – Ну-ка, дай глянуть!
На дороге было людно – горожане возвращались домой со своих огородов, таща корзины со снедью, вязанки дров. Мимо возка угольщика прошло большое стадо скота, мыча и оставляя на дороге лепешки. Угольщик ткнул палкой запряженного в возок ослика, но тот нисколько не прибавил скорость и шел все таким же рассеянно-задумчивым шагом, позволяя всем кому не лень обгонять возок. Впрочем, торопиться было некуда – солнце стояло еще очень высоко, а до города оставалось не больше лиги. Из-за спины угольщика ди Марон хорошо видел укрепления Венадура; мощную стену из серого камня, облепленную у подножия халупами бедняков и ремесленными мастерскими, крепкие надвратные башни по пятьдесят футов высотой каждая, защищавшие въезд в город, огромные ворота с боевыми балконами над ними.
Очень скоро возок въехал на широкий мост, переброшенный через ров. На ди Марона неприятно пахнуло вонью тины и падали. Мимо возка в город проскакал отряд Красных плащей. Ди Марону показалось, что они с подозрением посмотрели на возок, но это уже стало для него обычным делом – подозревать всякого встречного в недобрых намерениях. За ту неделю, что он шел от Гесперополиса в Венадур, поэт повидал много разного народа, и повсюду ему мерещились агенты полиции. Как-никак, он беглый каторжник, и никому нет дела, при каких обстоятельствах он сбежал. Если его поймают, его ждет либо шибеница, либо сокрушительный удар железным прутом по шее. А тут еще и с погодой не повезло; зарядили дожди, и ди Марону волей-неволей пришлось искать ночлега в деревнях, через которые вел его путь. Счастье еще, что местное население оказалось не особенно любопытным. Лишь на пятый день пути в деревенской гостинице ему пришлось крепко поволноваться; хозяин оказался дотошным сукиным сыном и что-то заподозрил, когда ди Марон расплатился с ним золотой монетой. Он раз двадцать попробовал дракиан на зуб, проделывал с ним еще какие-то непонятные юноше манипуляции, а потом как бы невзначай спросил, откуда юноша взял эту монету.
– А если я тебе скажу, почтенный, что это государственная тайна? – отвечал ди Марон. – Там, где я служу, жалованье платят исключительно золотом. Но не спрашивай меня, почтенный, где я служу. Тебе того знать не положено.
Хозяин вроде поверил ему, по крайней мере, начал вести себя до тошноты подобострастно. Однако юноша все равно всю ночь не сомкнул глаз, опасаясь нападения, а с рассветом поспешил убраться из гостиницы. Весь день он старался держаться подальше от жилья и дорог, боясь погони, которая могла взять след, порасспросив любопытного хозяина. Ди Марон не мог объяснить, откуда у него уверенность, что за ним гонятся. Однако он твердо знал, что это так. И надо прятаться. Нельзя позволить им себя схватить.
Встреченный на дороге угольщик взял его в свой возок. Угольщик был весельчаком и балагуром и больше говорил, чем слушал, что вполне устраивало ди Марона. Он слушал и слушал, пока не заснул. Так или иначе, он в Венадуре. Одному Единому известно, зачем он сюда пришел. Верно, это то самое Предопределение, о котором говорил ему Ферран ди Брай. И вообще, он сейчас не в том положении, чтобы много думать. Надо спастись самому и найти способ отомстить за отца. Хотя кому мстить?
– Помоги мне, Единый! – зашептал ди Марон, когда возок вкатился под свод городских ворот. – Спаси и защити меня, дай мне отомстить! Направь меня на путь истинный, и я буду твоим должником до конца моих дней!
– Стоять!
Угольщику даже не пришлось осаживать осла; умное животное само выполнило команду городской стражи. Воин в шишаке и кожаном кафтане подошел к возку, заглянул внутрь. Ди Марон встретился с ним взглядом и смиренно опустил глаза.
– Откуда едете? – спросил стражник.
– С юга, местьер офицер, – ответил угольщик.
– Я не офицер. Назови имя и место, где будешь жить в городе.
– Люди зовут меня Черный Морек, – сказал угольщик и сверкнул зубами в улыбке. – А жить я буду там, где твоя милость мне укажет.
– А тебя как зовут? – спросил воин ди Марона.
– Эрни, – не задумываясь, выпалил юноша. – Эрни из Риваллы.
– Может быть, этот самый ди Гриз хотел написать сказку? – предположила Руменика.
– Может быть. Но сказка получилась очень скверная, клянусь серебряной пулей! Таких сказок тут полный шкаф. Занятное, знаете ли, чтение.
– Ты принимаешь все очень близко к сердцу, – сказала лаэданка.
– Так оно не каменное, это сердце! Очень обидно все это читать.
– А эта штука – для чего она? – сменил тему Хейдин, показывая на зеркало.
– Это моя гордость, местьер рыцарь! – Рекля сразу забыл о клеветнических сочинениях, о которых с таким жаром говорил еще мгновение назад. – Очень простое и в то же время гениальное изобретение. Я назвал его СКОМП – сканер оформленных магических проявлений. И самое удивительное, что до такого не додумался никто до меня! Я всего лишь соединил магический кристалл с обычной доской для спиритического сеанса, добавив, правда, пару своих придумок. И знаете, что у меня получилось?
– Представления не имеем, – сказала Руменика.
– Если хотите, я все вам объясню.
– Лучше было бы показать возможности этой машины на деле, – заметил Хейдин, который всегда люто ненавидел длинные и заумные объяснения. – Что она может?
– Она находит и анализирует любую информацию, идущую от объектов, так или иначе связанных с различными формами магии. Вы знаете какого-нибудь волшебника?
– Одного знали, – сказала Руменика. – Хреновое было знакомство. И для него все очень плохо закончилось.
– Знаем, – внезапно сказала Липка. – Говори, что делать-то надо.
– Просто сосредоточьтесь на нем, – Рекля сел перед зеркалом и положил руки на пульт. – Представьте его, вспомните, как он выглядит, хорошо бы повторять в уме его имя. Готовы?
– Ага, – Липка закрыла глаза. – Представила!
Рекля начал водить руками над пультом. Зеркало затрещало, по его поверхности побежали золотистые искры, и Хейдин увидел летящего Заряту.
– Есть! – Франшен Рекля даже подскочил на стуле от избытка чувств. – Найден дракон, возраст три года, зовут Гаэрен. В настоящий момент находится… ага, шестьдесят лиг северо-западнее, между Венадуром и Каллингаром. Очень сильная эманация магии Огня и Золота. Тип магии я определяю наверняка: видите, в углу экрана зажегся золотистый огонек? Это индикатор-определитель магической энергии… Вы что, знаете этого дракона?
– Это мой брат, – сказала Липка.
– И мой, – добавила Руменика.
– А еще мой приемный сын, – закончил Хейдин.
– Клянусь серебряной пулей! – Мастер Рекля выглядел ошарашенно. – Но ведь драконы были уничтожены пятьсот лет назад!
– Они вернулись, – сказал Хейдин. – Ты же сам только что видел.
– Воистину невероятная вещь! Но объясните мне, как же, каким образом этот удивительный дракон еще и является вашим родственником? Это за пределами моего понимания!
– Очень долгая история, мастер Франшен, – Хейдин положил руку на плечо молодого вилкана. – Ну-ка, лучше посмотри, о чем я сейчас думаю.
– Не вопрос, добрый местьер! – Франшен Рекля сосредоточился на своем аппарате. Несколько мгновений спустя Хейдин увидел внутренний двор замка Корделис. Следы учиненного Зарятой разгрома были повсюду, никто и не думал наводить в замке порядок. Ощущение было такое, что замок и вовсе стал необитаемым.
– Остаточная магия, – объявил Рекля. – Очень слабая и исчезающая. Характер магии определить затрудняюсь, что-то вроде довольно примитивного практического чернокнижия, основанного на южных культах, шурских или орибанских. Генератор магии либо исчерпан, либо уничтожен.
– Уничтожен, – уточнил Хейдин. – Хорошую ты изобрел штуковину, парень.
– Еще бы! – Рекля довольно надул и без того полные губы. – Когда-нибудь я стану знаменитым и богатым. У моего изобретения вообще масса достоинств. Например, при его помощи можно выйти за пределы нашего пространственно-временного кокона и прогнозировать будущее, или наоборот, сделать полный и подробный анализ прошлого. Я могу выходить в любые магические порталы, если, конечно, таковые будут открыты. Я пробовал войти в порталы сидов, но они защищены очень сильной магией, которая не поддается моментальной раскодировке. Но я ее раскодирую, клянусь серебряной пулей! Это будет большой труд, но игра того стоит – порталы сидов полны тайн. Можно получить любую информацию, а потом ее продать, ха-ха! Как вам идеи Франшена Рекли?
– Знаешь, я кажется придумал, как по-настоящему испытать твою машину, – внезапно сказал Хейдин. – Руменика, ну-ка подойди сюда и вспомни Гесперополис. Во всех подробностях. Не дает мне покоя то, что сказал Зарята тогда у костра.
– Сюда, роза несказанная! – засуетился вилкан, источая улыбки. – Прямо перед зеркалом надо встать, посмотреть в него… А, именно так! Был бы я твоим женихом, смотрелся бы я в тебя день и ночь!
– Хватит трепаться, лучше работай. Ты не в моем вкусе, и красного банта у меня нет.
– А я и работаю… – Рекля положил руки на шестиугольный пульт.
Хейдин первым почувствовал мертвенный холод, идущий от зеркала. Светлая поверхность экрана стала черно-красной, испещренной странными синеватыми прожилками, будто обугленная человеческая плоть. А потом он увидел врата. Громадные, ажурные, из черного кованого железа, освещенные луной, скрытой в кровавой дымке. Они медленно распахивались навстречу Хейдину, и в этих вратах копошилась черно-багровая масса, похожая на чудовищный, ползущий прямо на ортландца клубок насекомых. А еще услышал голоса, от которых волосы его встали дыбом. Это был многоголосый детский плач, но такой тоскливый и жуткий, что внутренность Хейдина будто превратилась в ледяную глыбу. В замешательстве ортландец посмотрел по сторонам и увидел лица Руменики, Липки и Ратислава, лицо Франшена Рекли. Все они тоже были охвачены ужасом.
Мастер Рекля, видимо, теряя управление над СКОМПом, в замешательстве замахал руками и хватил намеренно или случайно рукой по пульту. Доска раскололась, и экран погас. Прошло довольно много времени, прежде чем Хейдин первым нарушил молчание.
– Франшен, что это было? – спросил он и сам удивился тому, как дрожит его голос.
– Н-не знаю, – мастер Рекля вытер рукой пот со лба. – Такого я еще никогда не видел.
– Но ты магию-то определил?
– Индикатор в углу экрана стал красным. Это я успел у-увидеть.
– Ну и что это значит? Да говори ты, не томи!
– Магия луны и крови. Но необычная. Я бы сказал, с каким-то неизвестным еще компонентом.
– Подробнее, Франшен.
– Не знаю! Я видел ворота. Если вы знаете древние тексты по демонологии, например «Илбиш-неме» или «Cradela Demonium», то должны знать, что мир живых и мир мертвых разделяют семь врат. Эти врата могут раскрываться только в одну сторону, из мира живых в мир теней. Такими уж создали их боги. Но мы ясно видели, что врата в экране раскрылись в нашу сторону. Это значит, что какое-то Зло пришло из мира теней в наш мир.
– Ну, это мы знаем. Что еще?
– Еще? – Франшен Рекля с удивлением посмотрел на ортландца. – Этого тебе мало, местьер рыцарь? Это символ. Начинают сбываться пророчества See Avra Nos Beakriff, Книги Вечной Ночи, самой таинственной и зловещей из всех книг, написанных магами сидов!
– Она говорит о конце мира?
– О событиях перед концом мира, когда мир живых и мир теней поменяются местами. Тени смогут выйти из Тьмы и захватить мир живых. Они получат возможность снова наслаждаться радостями плоти.
– Теперь понятно, почему Зарята говорил нам о халан-морнахах и какой-то Аине ап-Аннон?
– Аина ап-Аннон? – Франшен Рекля вскочил со своего стула. – Так это связано с Аиной ап-Аннон? О, добрый местьер, скажи мне, что ты случайно упомянул имя, которое вовсе не следует упоминать!
– А что в нем такого страшного?
– Ты не знаешь? Именно Аина ап-Аннон согласно Книге Вечной Ночи возглавит поход теней против живых. Именно она откроет врата в обратную сторону. И врата уже открыты. Вы это видели.
– А ты можешь показать нам эту Аину ап-Аннон?
– Показать? – Рекля с трудом проглотил ком, застрявший в горле. – Не могу.
– Почему?
– Я сломал доску управления.
– Возьми другую. Ручаюсь, у тебя в запасе целый десяток.
Вилкан бросил на Хейдина косой взгляд и полез в один из шкафов. Хейдин же подошел к Липке и обнял ее. Если на лице Ратислава ничего нельзя было прочесть, а Руменика добросовестно пыталась скрыть охвативший ее ужас, то Липка выглядела очень напуганной.
– Дети! – шептала она Хейдину, который гладил ее волосы и целовал ее лицо. – Дети там были!
– Не было никаких детей, милая, – ответил Хейдин. – Там была какая-то бурая мгла и все.
– Дети были. Тощие, бледные, с горящими глазами, – шептала Липка, и глаза у нее у самой горели испугом. – Навии там были, Хейдин. Видела я их! Как Бог свят, видела!
Рекля тем временем нашел новую доску. Было видно, что он с крайней неохотой делает то, о чем попросил его Хейдин. Руки у него заметно тряслись, когда он подключал доску к зеркалу.
– Ну вот, готово, – буркнул он. – Подумайте хорошенько, это ведь не…
– Делай, что велено! – рявкнул Хейдин.
– Воля ваша! Имя вы уже назвали… Смотрите!
Холод. Озноб, пробирающий до костей. Руменика, стоявшая к зеркалу ближе других, снова ощутила тот парализующий ужас, который уже однажды испытала в тот самый день, когда Гармен ди Браст устроил ее побег из императорского дворца. Но тогда ока не могла видеть, лишь ощутила взгляд, присутствие того, что покойный жрец назвал Жизнью-в-Смерти. А теперь она первой увидела лицо, и от ее крика даже Хейдин задрожал всем телом, а Франшен Рекля так отпрянул от доски, что не удержал равновесия и повалился на пол, оборвав провода СКОМПа, увлекая за собой часть приборов и склянок с лабораторного стола:
– ТАССИ!?
Зеркало погасло.
Тасси была в своем покое, когда поняла, что за ней наблюдают. Что ее нашел магический взгляд. И это ее совсем не испугало. Скорее, напротив. Каким-то образом ее враги смогли уловить ее магическую эманацию – верно, это дракон постарался. Рано или поздно такой контакт должен был произойти. И Тасси знала обратный результат контакта; те, кто ее увидели, наверняка получили магический шок немалой силы. Но не это главное – они сами выдали себя, и для Девы-из-Бездны теперь не составит труда настроиться на их магическую волну.
Она сказала об этом Джелу. Канцлер почему-то озаботился ее словами.
– Они могут тебя контролировать? – спросил он, едва Тасси сказала ему о контакте.
– Нет. Они просто знают, где я нахожусь и, возможно, как я выгляжу. В этой компании появился неплохой маг!
– Это уже немало!
– Этого недостаточно, чтобы победить Аину ап-Аннон. И еще, эти любопытные глупцы установили обратную связь. Теперь я тоже знаю, где они.
– И где же?
– Недалеко от границы Рошира. Они держат путь на север, в земли сидов. Вероятно, хотят заручиться поддержкой магов Тэлоса.
– Ну да, твоих злейших врагов! Помнится, именно они вместе со скроллингами замкнули тебя в пустоте.
– Это было давно. Скроллингов больше нет. А сиды ненавидят людей лишь немногим меньше меня.
– Чего нельзя сказать об одном из людей.
– Ты о себе? Или о Хорсте?
– Я удивляюсь тебе, Арания. Ты становишься очень легкомысленной.
– Я действую так, как должна действовать, Джел. С началом войны наша сила окрепнет, потому что откроются третьи врата. Я ведь не сказала тебе главного. С открытием третьих врат мы получим бессмертных солдат, и чем больше будет погибать на поле битвы, тем больше у нас будет солдат.
– Халан-морнахи получат тела павших?
– Именно. Такое войско невозможно будет одолеть никому.
– Война уже началась, – ответил Джел. – Сегодня армия получила приказ выступить в Хэнш.
– И Хорст будет с ними. О, ты бы видел, как ему к лицу новое вооружение!
– Берегись, император может заподозрить, что ты влюблена в этого пришельца.
– Я дрожу от страха! – Тасси фыркнула. – Мне он ничего не сделает, а Хорст очень скоро будет далеко, и Шендрегон о нем и не вспомнит, потому что… потому что я рядом с ним!
– Ты все больше внушаешь мне ужас, Арания.
– Когда-то ты говорил, что любишь меня.
– Я и теперь тебя люблю. Даже больше, чем раньше.
– Я знаю, – Тасси улыбнулась, коснулась щеки канцлера: почти так же она касалась лица Хорста фон Гриппена. – Я по-прежнему служу тебе, Джел. И ты должен мне доверять. И еще сделать важное дело, о котором я тебя попрошу.
– Я готов.
– Мне нужно найти одного… человека. Я знаю, что он сейчас где-то в Гесперополисе, но сама отыскать его не могу. Нужна твоя помощь.
– Все, чего хочет моя прекрасная Тасси.
– Этого человека зовут Кирнан.
– И все?
– Нет, не все. Скорее всего, у него есть спутник. Нужно, чтобы полиция занялась всеми чужестранцами, недавно приехавшими в город.
– О, я опасаюсь, что чужестранцы стали жертвами лейров! У меня есть кое-какие данные о погибших, и я могу…
– Кирнан жив. Я это чувствую. К тому же лейры не могут причинить ему вреда.
– Он маг?
– Вроде того. Он тоже халан-морнах.
– О, это не шутки! Ты поручаешь мне довольно опасное дело.
– Он мне очень нужен, Джел. Он владеет тайной, за которую наши враги многое бы отдали.
– Тогда я обязательно его найду.
– И его спутника тоже. У него должен быть спутник. Не спрашивай, откуда я это знаю, я все равно не стану объяснять. Нужно найти обоих. В Гесперополисе или в любом другом городе.
– Хорошо, божественная. Прямо сейчас этим и займусь.
– Я навел справки везде, где только можно, – начальник полиции Гесперополиса попробовал было улыбнуться, но, перехватив немигающий взгляд ди Орана, вновь вернул своей физиономии значительное выражение. – И представьте себе, господин, мы нашли двух людей, подходящих под ваше описание.
– Слушаю вас.
– Несколько дней назад, как раз накануне этих ужасных событий, связанных с лунным затмением, стража Восточных ворот пропустила в город некоего господина, назвавшегося Ферраном ди Браем. Оный господин представился как землевладелец из-под Феннгары, однако никаких документов при нем не было.
– И тем не менее, его пропустили?
– Он уплатил пошлину и назвал свое имя, а также место, где собирается проживать. По закону этого достаточно.
– И где же он жил?
– Гостиница «Райский уголок» в Восточном городе, господин.
– Вы допросили ее хозяина?
– Увы, нет. Хозяин и все его семейство погибли в ночь затмения. Но я допросил офицера, который побывал там незадолго перед той ночью. Офицер явился в гостиницу, чтобы арестовать преступника, находившегося в тот момент в гостинице. Оказалось, что упомянутый Ферран ди Брай также замешан в преступлении, и оба задержанных были доставлены в городскую тюрьму, а позже в суд, где получили пожизненную каторгу.
– Что-то я не пойму, любезный господин префект. Как мог ди Брай оказаться замешанным в преступлении, если только накануне прибыл в город?
– Он сам признался офицеру, что вместе с задержанным по делу о краже редких рукописей Уэром ди Мароном совершил эту кражу. Поэтому суд его признал виновным.
– Так, сдается мне, что этот молодец с какой-то целью оговорил себя… И что, он сейчас в тюрьме?
– Согласно распоряжению С-41 Судебной канцелярии оба осужденных, Ферран ди Брай и Уэр ди Марон, были направлены на строительство храма божественного Шендрегона. Думаю, после известных событий они либо погибли, либо сбежали. Ни их самих, ни их останков на месте строительного городка найти не удалось.
– Что собой представляет второй заключенный, Уэр ди Марон?
– Момент, местьер канцлер… – начальник полиции полез в свои записи. – Так, это довольно известный человек в Гесперополисе, сын банкира Каса ди Марона. Хлыщ, мот, повеса и игрок, да еще поэт. Несколько раз привлекался за совершение предусмотренных законом проступков, как-то: оскорбление словом, оскорбление действием, непристойное поведение, незаконные азартные игры.
– Шалопай, одним словом. Найдите его. Он в городе?
– Нет, местьер канцлер. Мы были в доме Каса ди Марона. Дом пуст.
– Значит, бежал. Это подозрительно. Объявите этого ди Марона в розыск. И Феррана ди Брая тоже. Пусть этим займется имперский маршал. Людей возьмите столько, сколько надо. Разошлите почтовых голубей с депешами. Эта парочка должна быть задержана и доставлена ко мне. У вас неделя срока. Все ли ясно?
– Все, местьер канцлер. Считайте, что оба уже за решеткой.
Глава шестая
Немало дев прекрасных знал Ройбарт,
За многими ухаживал он рьяно,
Любви их домогался неустанно
Подарками, речами и вниманьем,
И соблазнил он множество красавиц,
Но в этот раз такую деву встретил,
Что прочие померкли перед ней.
Фредегард Друри. «Путешествие Ройбарта в страну Аэллен»
Сегодня Алианна была с ним особенно любезна. Ведь он принес деньги, которые она так ждала. Ди Марон понятия не имел, зачем ей нужно сорок галарнов. Наверное, опять для Караме-Два-Ножа. Этот подонок обирал уличных женщин и не видел в этом ничего постыдного. А к Алианне у него был еще и другой интерес; девушка она совсем еще молоденькая, свежая и хорошенькая. Ди Марон знал, что она ненавидит Караме и боится его, но как помочь ей не знал. Он тоже боялся Караме. Как-то возникла у него идея нанять пару ребят, чтобы подстерегли этого мерзавца в темном переулке, но потом ди Марон побоялся, что наемники сдадут его Караме. Жаль, конечно, Алианну, она такая милая!
Он пришел в веселый дом на улице Всех Грехов еще засветло; клиентов почти не было, но девушки даже не пытались с ним заигрывать – они знали, что пришел он к Алианне. С того дня как ди Марон впервые переступил порог этого заведения и увидел Алианну, он всегда уединялся с ней. Ди Марон заплатил хозяйке заведения плату за вход и поднялся на второй этаж. Девушка была у себя в комнате; здесь было очень чисто и уютно, и даже в солнечный день царила полутьма. Алианна всегда радовалась, когда приходил ди Марон. Поэт даже не задумывался над тем, что она каждого клиента встречает вот такой хорошо сыгранной радостью. Ему было хорошо с Алианной, и все. Он читал ей стихи, а потом она позволяла ему себя раздеть. У нее была точеная фигура, гибкая спинка, красивые плечи и грудь. И еще, она так звонко смеялась над ним, если он путался со шнурками корсета. Она вообще часто смеется, наверное, чтобы показать свои восхитительные зубы. Но сегодня, когда он принес ей деньги, она не смеялась. Она просто обняла его, и у ди Марона почему-то дрогнуло сердце.
– Ты мой спаситель, – сказала она ему. – Ты самый лучший. Ты добрый. И я тебя очень-очень люблю.
– Любишь? – растерялся ди Марон.
– Конечно. А ты разве не знал? Всякий раз, когда ты приходишь сюда, мне хочется петь от счастья. Жаль, что я всего лишь шлюха. У меня даже дома своего нет, живу здесь, в борделе. А ты все равно приходишь ко мне, помогаешь мне. Даже не знаю, как тебя благодарить.
– Просто скажи: «Благодарю».
– Благодарю, – она посмотрела ему в глаза, и взгляд ее был так глубок, что у юноши закружилась голова. – Пойдем в постель. Знаешь, Караме очень ревнует меня к тебе. Он хочет, чтобы я спала только с ним, но я сказала ему, что если он тронет тебя хоть пальцем, я больше никогда не позволю ему дотронуться до себя. И он злится. Он разорвал бы тебя на куски, но ничего-то у него не выйдет. Он влюблен в меня, а я его презираю. Я люблю только тебя. Я хочу, чтобы ты сегодня принадлежал мне…
Ди Марон лег рядом с ней, ощутил гладкость ее кожи, идущее от нее живое душистое тепло, почувствовал на своих губах ее дыхание. Сегодня она впервые позволила ему себя поцеловать. И ди Марон был счастлив. Он понял, что сегодня его ждет что-то особенное, что-то новое. Возможно, сегодня он наконец-то узнает, что такое любовь – не продажная, не фальшивая, а самая настоящая, светлая, большая, та, о которой он мечтал столько лет и которой посвятил столько стихов…
– Эй, парень, просыпайся! Эй, слышишь меня! Клянусь Харумисом, ну ты спишь!
Ди Марон открыл глаза. Только что в своем чудесном сне он держал в объятиях обнаженную Алианну, теперь же над ним склонилась чумазая физиономия. Хозяин физиономии еще и тряхнул его как следует за плечи.
– Проснулся? – Физиономия украсилась дружелюбной улыбкой. – Твоя остановка, друг!
– Какая остановка?
– Мы почти приехали в Венадур.
– Я что, заснул?
– Как упитанный младенец, высосавший досуха обе титьки любящей кормилицы. И еще и улыбался во сне. Не иначе, видел что-то ну очень приятное.
– Приятное, – согласился ди Марон. – Ну-ка, дай глянуть!
На дороге было людно – горожане возвращались домой со своих огородов, таща корзины со снедью, вязанки дров. Мимо возка угольщика прошло большое стадо скота, мыча и оставляя на дороге лепешки. Угольщик ткнул палкой запряженного в возок ослика, но тот нисколько не прибавил скорость и шел все таким же рассеянно-задумчивым шагом, позволяя всем кому не лень обгонять возок. Впрочем, торопиться было некуда – солнце стояло еще очень высоко, а до города оставалось не больше лиги. Из-за спины угольщика ди Марон хорошо видел укрепления Венадура; мощную стену из серого камня, облепленную у подножия халупами бедняков и ремесленными мастерскими, крепкие надвратные башни по пятьдесят футов высотой каждая, защищавшие въезд в город, огромные ворота с боевыми балконами над ними.
Очень скоро возок въехал на широкий мост, переброшенный через ров. На ди Марона неприятно пахнуло вонью тины и падали. Мимо возка в город проскакал отряд Красных плащей. Ди Марону показалось, что они с подозрением посмотрели на возок, но это уже стало для него обычным делом – подозревать всякого встречного в недобрых намерениях. За ту неделю, что он шел от Гесперополиса в Венадур, поэт повидал много разного народа, и повсюду ему мерещились агенты полиции. Как-никак, он беглый каторжник, и никому нет дела, при каких обстоятельствах он сбежал. Если его поймают, его ждет либо шибеница, либо сокрушительный удар железным прутом по шее. А тут еще и с погодой не повезло; зарядили дожди, и ди Марону волей-неволей пришлось искать ночлега в деревнях, через которые вел его путь. Счастье еще, что местное население оказалось не особенно любопытным. Лишь на пятый день пути в деревенской гостинице ему пришлось крепко поволноваться; хозяин оказался дотошным сукиным сыном и что-то заподозрил, когда ди Марон расплатился с ним золотой монетой. Он раз двадцать попробовал дракиан на зуб, проделывал с ним еще какие-то непонятные юноше манипуляции, а потом как бы невзначай спросил, откуда юноша взял эту монету.
– А если я тебе скажу, почтенный, что это государственная тайна? – отвечал ди Марон. – Там, где я служу, жалованье платят исключительно золотом. Но не спрашивай меня, почтенный, где я служу. Тебе того знать не положено.
Хозяин вроде поверил ему, по крайней мере, начал вести себя до тошноты подобострастно. Однако юноша все равно всю ночь не сомкнул глаз, опасаясь нападения, а с рассветом поспешил убраться из гостиницы. Весь день он старался держаться подальше от жилья и дорог, боясь погони, которая могла взять след, порасспросив любопытного хозяина. Ди Марон не мог объяснить, откуда у него уверенность, что за ним гонятся. Однако он твердо знал, что это так. И надо прятаться. Нельзя позволить им себя схватить.
Встреченный на дороге угольщик взял его в свой возок. Угольщик был весельчаком и балагуром и больше говорил, чем слушал, что вполне устраивало ди Марона. Он слушал и слушал, пока не заснул. Так или иначе, он в Венадуре. Одному Единому известно, зачем он сюда пришел. Верно, это то самое Предопределение, о котором говорил ему Ферран ди Брай. И вообще, он сейчас не в том положении, чтобы много думать. Надо спастись самому и найти способ отомстить за отца. Хотя кому мстить?
– Помоги мне, Единый! – зашептал ди Марон, когда возок вкатился под свод городских ворот. – Спаси и защити меня, дай мне отомстить! Направь меня на путь истинный, и я буду твоим должником до конца моих дней!
– Стоять!
Угольщику даже не пришлось осаживать осла; умное животное само выполнило команду городской стражи. Воин в шишаке и кожаном кафтане подошел к возку, заглянул внутрь. Ди Марон встретился с ним взглядом и смиренно опустил глаза.
– Откуда едете? – спросил стражник.
– С юга, местьер офицер, – ответил угольщик.
– Я не офицер. Назови имя и место, где будешь жить в городе.
– Люди зовут меня Черный Морек, – сказал угольщик и сверкнул зубами в улыбке. – А жить я буду там, где твоя милость мне укажет.
– А тебя как зовут? – спросил воин ди Марона.
– Эрни, – не задумываясь, выпалил юноша. – Эрни из Риваллы.