Страница:
Калиги Аль-Фаис. «Записки одинокого путника»
Липке нездоровилось. Что стало причиной недуга – пережитые испытания, утомительная дорога или переправа через холодные воды Гау, – было неясно, да и не так важно. И хотя девушка крепилась и даже пыталась шутить, Хейдин был встревожен. Так встревожен, что даже не обрадовался, когда Зарята после того, как они перешли через реку, объявил:
– Мы в землях сидов!
– Спасибо за напоминание, – съязвила Руменика. – Пора бы и отдохнуть. После гребаной переправы через гребаную реку на мне сухой нитки не осталось.
– Привал! – скомандовал Хейдин. Все его мысли были о Липке. Он помог сойти ей с коня и расстелил для нее на земле войлок. У девушки был сильный жар, она кашляла.
– Позволь мне посмотреть, местьер рыцарь, – мастер Рекля уже успел снять с седла одну из своих сумок. – В университете нас обучали врачеванию, может быть, мне и удастся…
– Да все у меня хорошо, – возразила Липка, – просто застыла маленько. Согреюсь, и пройдет все.
– Не нравится мне твой кашель, милая дама, – заметил мастер Рекля. – Он сухой, надрывный, рвущий. Позволь-ка послушать твой пульс.
– Да что вы все, в самом деле! – рассердилась Липка. – Нашли тоже королевну! Мне простужаться не впервой. Вот прошлой зимой…
– Пожалуйте костер! – Зарята плюнул пламенем в кучу хвороста, собранную Ратиславом, и теперь с удовлетворением смотрел на яркий огонь. – Если сестрица желает, то может просто подержаться за мою лапу. Я насыщу ее кровь истинно чистым первозданным пламенем. Лучшее лекарство от лихорадок.
– Господи, одни лекари! – Липка закашлялась. – Вы бы лучше юрту поставили. Нам с Руменикой переодеться надобно. А вы тут суетитесь без толку.
– Будьте осторожны, – предупредил Зарята. – Сиды ой как не любят, когда жгут их лес.
– Разве это уже Сейдраведд? – спросил Хейдин.
– Еще нет, но это уже заповедные земли. За рекой Гау для людей нет места.
– Весело! – сказала Руменика. – Это ты нам велел сюда ехать. Опять впутаешь нас в какую-нибудь дрянную историю, братец.
– Дрянные истории ожидают вас впереди. Я уже сказал, что со мной вам ничего не угрожает. Сиды испокон веков с уважением относились к моему народу. А вы находитесь под моей защитой и покровительством.
– Я так мыслю, эти самые сиды уже знают о нашем прибытии, – сказал Ратислав, забивая в землю колышек для юрты. – Интересно, какие они? Я вот их и не видал ни разу.
– Их мало кто видел со времен последней Северной войны, – сказал Хейдин. – Говорят, они очень похожи на людей, но могут принимать разные облики. Мне рассказывали, что сиды иногда принимают образ животных или деревьев.
– Чепуха! – возразил Зарята. – Способность к трансформации дана только одному из древних народов, вилканам. Так ведь, Рекля?
– Это невежливо, называть других по фамилии, – заметил вилкан. – Лучше зови меня по имени.
– Ах, простите! – фыркнул дракон. – Я так долго был кристаллом каролита, что подрастерял все хорошие манеры.
– А как мне к тебе обращаться, великолепный дракон? – спросил Франшен Рекля тоном, в котором странно смешались ирония и уважение.
– С недавних пор у меня много имен. Я откликаюсь на все. Выбери то, которое тебе по душе.
– Я займусь ужином, – произнесла Липка, но Хейдин не дал ей встать. Девушка с упреком посмотрела на ортландца, однако Хейдин был непреклонен.
– Лежи, сестрица! – заявила Руменика. – Сегодня стряпаю я. Правда, готовлю я скверно и от моей стряпни у вас может случиться дресня, но… – тут девушка замолчала, перехватив взгляд Ратислава. – Ладно, хватит болтать! Где у нас припасы?
– Скоро ли Сейдраведд? – спросил Хейдин у дракона.
– Он почти перед вами. Вон та гора, вершина которой торчит у нас над головами, как раз возвышается в центре Сейдраведда. Там расположен главный алтарь Утренней Звезды и Деревьев, на языке сидов он называется Woerenn-Ar-Le-Eseall. Осталось пройти десятка два лиг. Думаю, завтра к полудню вы будете на месте.
– Вы? А ты что, не идешь с нами?
– Я как раз размышлял над этим вопросом, – дракон склонил голову набок. – От меня вам будет мало проку. Меня беспокоит Хэнш. Не нравится мне все, что там происходит. Назревает война.
– Ты хочешь вмешаться?
– Хотел бы, да не могу. Равновесие не дает мне права вмешиваться в людские распри. Я и так нарушил все правила, когда заставил волахов восстать. Это по моей вине армия идет на Хэнш. Наверное, не следовало поддаваться эмоциям.
– О чем это ты?
– Я разве не рассказывал? – Зарята вкратце сообщил Хейдину о том, что случилось в Венадуре. Ортландец слушал внимательно, не перебивал. Наконец дракон замолчал и тут заметил, что его слушает уже не только Хейдин, но и все остальные. – Если честно, я не жалею о том, что сделал. Но это было против правил.
– Ужасно! – покачала головой Руменика. – Даже младенцев? Да этого заиметого императора на части порвать мало!
– Это не просто убийство ни в чем неповинных людей, – задумчиво сказал Франшен Рекля. – Это жертвоприношение, клянусь серебряной пулей.
– О чем это ты, приятель? – поинтересовался Хейдин.
– Я просто вспомнил некоторые книги по магии. Там сказано, что демоны Тьмы требуют человеческой крови. Такие массовые убийства призваны высвободить большое количество того, что является пищей черных сущностей – боли, ужаса, страдания, горя. Человеческая боль питает их Силу. Сомневаюсь, что это нужно самому императору. Он, скорее всего, даже не подозревает, что им крутят как хотят. Война, которую он затеял, или, что вернее всего, кто-то затеял от его имени, нужна для того же, что и убийства сектантов.
– Весьма верное замечание, – неожиданно согласился дракон. – Я тогда почувствовал, что за всем этим ужасом что-то скрывается, потому и вмешался.
– Так ты не можешь вмешиваться в людские распри? – Хейдин посмотрел на Заряту. – Но объясни, как же тогда ты вступил в бой с монголами? Там ведь никакой магии и в помине не было.
– Все просто, папа, я был в чужом мире. Там не действуют законы равновесия. А здесь я обязан их соблюдать.
– Теперь понятно, – Хейдин заметил, что Липка пытается встать с войлока, поспешил к ней, помог дойти до юрты. Липка вырывалась, пыталась спорить, ортландец не пускал ее, удерживая хоть и ласково, но крепко. Руменика, расседлывая Габара, с улыбкой смотрела на эту сцену.
– Ратислав! – вдруг негромко позвала она.
Русич вздрогнул, отложил лук, чисткой и смазкой которого занимался за мгновение до того, подошел к девушке. Руменика выдержала паузу, а потом спросила;
– Как ты думаешь, Хейдин и Липка – хорошая пара?
– Не знаю, – смутился Ратислав. – Может быть, и хорошая. А чего ты спрашиваешь?
– Смотрю я на них и завидую Липке, – сказала Руменика. – Вот ты бы стал так за мной ходить, случись что?
– Знамо дело, стал бы. А то ты не знаешь!
– Из жалости, конечно?
– Почему из жалости? – Ратислав запнулся, ибо то, что он хотел сказать в следующую секунду, показалось ему чересчур уж смелым. Он подумал в смятении, что не время еще говорить такие слова. – Стал бы, и все тут.
– Ты ведь другое хотел сказать, так? – улыбнулась Руменика, будто угадав его мысли.
– Ну что ты пытаешь меня? – Ратислав окончательно смешался. – Чего звала-то?
– А просто так, поболтать захотелось. Ступай, лелей свой лук дальше. Будешь так его гладить, он от тебя в конце концов детей родит.
– Ой, что говоришь-то! – Ратислав махнул рукой, поплелся к костру. Руменика вздохнула. Ратислав так и не сказал ей того, что она хотела услышать. Она опять осталась в одиночестве. У юрты дракон и мастер Рекля громко обсуждали какие-то вопросы, связанные с тонкостями магии. Вздохнув еще раз, лаэданка взяла ведро и пошла к реке. Ей, наследной принцессе Лаэды, еще предстояло обтереть коня, а потом заняться ужином для всей честной компании.
К утру Липка заботами Заряты и мастера Рекли чувствовала себя намного лучше. Жар прошел, хотя кашель, казалось, стал еще злее, да еще и сильная слабость прибавилась. Но Липка заявила, что дорога для нее – лучшее лечение. Мудреные микстуры мастера Рекли она отказалась пить, сославшись на то, что пока все у нее в порядке, и напрасно вилкан ее уговаривал не отказываться от лекарства. После легкого завтрака тронулись в путь, к горе, вершина которой торчала над лесом. Зарята парил над отрядом на такой высоте, что снизу казался просто точкой в небе.
Хейдин с утра был мрачен и неразговорчив. Возможно, его расстроила болезнь Липки, а может быть, он опасался возможных каверз со стороны сидов. Он слишком хорошо запомнил, как они с покойным Меджем Маджари подверглись у Фон-карского замка нападению каний. Возможно, именно сейчас эти злобные твари уже наблюдают за их движением по дороге и только ждут, когда их спустят с поводка. Однако мастер Рекля, который от самого Фора умудрялся все время оказываться у правого стремени Хейдина, беззаботно шагал вперед, что-то мурлыча себе под нос и останавливаясь для того, чтобы сорвать и рассмотреть какой-нибудь цветок у дороги или ветку с дерева. Хейдин слышал, что у вилканов отменное чутье. Значит ли это, что Франшен Рекля не чувствует близости каний или других тварей, созданных колдовством сидов? Или же Первый Народ настолько изощрен в магии, что способен обмануть всех своими магическими иллюзиями – даже вилкана, даже дракона?
Дорога шла по невысокому всхолмью, заросшему вереском, низкорослым кустарником и небольшими лиственными рощами. Помня о словах Заряты, Хейдин вел отряд к горе, у подножия которой в туманной дымке угадывался священный лес сидов. Даже на таком удалении – а до леса было еще не меньше десяти лиг, – можно было представить, насколько огромен этот лес. И у ортландца появилось чувство тревога; Сейдраведд может оказаться западней, в который им позволено будет войти, но вот выйти… Зарята им в лесной чаще не помощник. Франшен Рекля будто угадал его мысли.
– Сомневаешься, стоит ли ехать вперед, месть-ер рыцарь? – спросил вилкан. – Не беспокойся, я вас выведу из чащи.
– У тебя очень много талантов, мастер Рекля.
– Не сказать, чтобы много, но кое-какие есть. Сиды – могущественные волшебники, но даже их магию можно нейтрализовать. Для этого нужны лишь кое-какие приспособления, терпение и вот это, – и мастер Рекля постучал себя пальцем по голове.
Хейдин усмехнулся.
– Мне повезло с попутчиками, клянусь священной рощей Тарнана! – произнес он. – Сплошь мастера на все руки. И как же ты найдешь дорогу из леса, если сиды постараются сбить нас с пути?
– Обыкновенно, и даже без особого колдовства. Просто помечу деревья на дороге.
– Чем же?
– Прости меня, местьер рыцарь, но видел ли ты, как метят свои владения собаки? Уж поверь мне, запах меток, оставленных вилканом, ни с чем не перепутаешь, даже если он в этот момент был, так сказать, в человеческом облике. Очень простой и удобный способ не заблудиться.
– В самом деле, – Хейдин с трудом подавил смех, – до безобразия просто.
– О чем говорите? – Руменика подъехала сзади, улыбнулась ортландцу. – Мне тоже интересно.
– Мы говорили… о прикладной магии, – ответил за Хейдина вилкан. – Местьеру Хейдину эта тема показалась интересной, и я счел, так сказать, возможным немного его просветить.
– Хейдину интересна магия? – Руменика засмеялась. – Такого я бы в кошмаре не увидела! Какую порчу ты напустил на него, вилкан?
– Я не использую колдовство, для того чтобы причинить кому-либо вред, – с достоинством ответил Франшен Рекля. – Только на благо!
– Если так, то позволь мне поговорить с Хейдином наедине. Пожалуйста.
– Как желает милая дама, – вилкан тут же отстал, переключив свое внимание на какие-то белые цветы, растущие на обочине. Хейдин вопросительно посмотрел на Руменику.
– Знаешь, Хейдин, сегодня ночью я думала о том, что с нами всеми происходит, – начала лаэданка. – И мне почему-то стало страшно. Я боюсь, говорю тебе прямо. Что бы ни плел там Зарята про мое высокое происхождение, я всего лишь женщина. Скажи мне, ты сам веришь, что там, в конце пути, который мы держим уже столько времени, нас ждет успех?
– Хороший вопрос, милая. И отвечу я на него просто – я не знаю.
– Не знаешь. Вот и я не знаю. И ничего не понимаю. Когда мы смотрели в это долбаное зеркало, я… в общем, мне стало очень и очень жутко. Я понимаю, что хотим мы или нет, но нам придется закончить это путешествие. Хотя бы ради памяти Акуна. Пойми меня, Хейдин, – там, в другом мире, когда я только повстречала тебя, Ратислава, Липку, своего напыщенного братца, я ничего не боялась. А сейчас… Мы все время едем куда-то, пытаемся найти ответы на множество вопросов, но понятнее ничего не становится, Я устала, Хейдин. И мне кажется, что Липка тоже устала.
– Я понимаю тебя, – Хейдин улыбнулся. – Я сам ищу ответы и сам пока не знаю, куда нас все это путешествие приведет. Но я не могу отказаться. Я дал обещание одному очень хорошему человеку, что выполню его волю. Может быть, мне легче, потому что я воин. Я всю жизнь кому-нибудь или чему-нибудь служу. Клянусь Оартом, я с радостью оставил бы вас где-нибудь в безопасности, пустился бы в дорогу один. Но это не мой выбор. Бога распорядились, чтобы мы всесобрались вместе ради одной цели. И я не могу сказать: «Липка, покинь меня!» или «Руменика, я не могу взять тебя с собой!» Я знаю, что без вас мне не выполнить задания, не защитить дракона. Посмотри на Заряту – он ведь как ребенок. Он сильный, могучий, наделенный магией, но иногда ведет себя, как малое дитя. И он зовет меня своим отцом. Тебя и Липку он считает сестрами, Ратислава – братом. Получается, что мы все одна семья. Я, как заботливый папаша, должен был бы избавить вас от тягот и опасностей, но не могу, хотя у меня сердце болит, когда я вижу, как страдает Липка, как тяжело приходится тебе, привыкшей к роскоши. Надеюсь только, что мы очень близки к концу путешествия. И тогда я смогу вздохнуть спокойно, потому что не буду бояться за Липку и за тебя.
– Ты ничего не говоришь о Ратиславе.
– Он воин. Он пришел в наш мир не просто так. Придет час, и он выполнит свое Предназначение. Прости, что я так говорю, но если он погибнет, то с честью. Я в это верю. Он настоящий боец. И у него золотая душа.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Потому что я вижу то, что вы старательно прячете друг от друга.
– Прячем? – Руменика покраснела – Не понимаю я тебя.
– А тут и понимать нечего. Ратислав любит тебя. Но он вбил себе в голову, что недостоин тебя.
– Это потому что он простолюдин? Так я тоже не во дворце росла.
– Иногда мне кажется, что я знаю его мысли. Он мечтает о славе. Он мечтает завоевать тебя, совершить подвиг ради тебя. Это очень просто понять. Я сам был таким и ради своей любимой был готов сражаться в одиночку с целой армией. Он хочет увидеть в твоих глазах восхищение и любовь. – Тут Хейдин внимательно посмотрел на девушку. – Не знаю, насколько сильно твое чувство к нему. Но если нет ничего серьезного, прошу тебя – дай ему это понять сразу и без экивоков. Постарайся объясниться с ним. Ты лишишь его ненужных мечтаний. Ратислав – чистый и мечтательный юноша. Ему будет трудно вырвать тебя из сердца. Однако по себе знаю; большая боль все-таки лучше, чем очень большая. Он смирится и не наделает глупостей.
– Я и не собираюсь его отталкивать, – Руменика покраснела еще больше. – Но только он сам какой-то… странный. Малахольный какой-то. Уже сколько мы странствуем вместе, а он меня будто избегает. Иногда мне кажется, что он меня даже боится. Чего это он?
– Это не страх, – Хейдин взял в руку тонкие изящные пальчики Руменики и нежно пожал их. – Это чистота. Подумай над моими словами, милая. И ничего не бойся. Мы пройдем через все испытания и увидим утро нашей победы. Я тебе обещаю.
Священный лес сидов оказался на первый взгляд самым обычным лесом. Но это только на первый взгляд. Они второй час ехали по лесу и не встретили ни единого живого существа. Сейдраведд будто вымер. Даже невозмутимый и всегда улыбающийся вилкан вдруг стал необычайно серьезен.
А вот Липка и Ратислав заметно повеселели. Они будто вернулись домой – лес был удивительно похож на русский. Их окружали знакомые деревья; стройные березы, старые липы, высоченные сосны, заросли орешника и ольхи. Даже грибы, выглядывавшие из земли, были те же, что они еще недавно собирали в Чудовом Бору. И солнце так же светило сквозь листву, накрывая подлесок причудливой световой сеткой. Но вот ни зверья, ни птиц в лесу не было. И это было ненормально. Из-за этого зеленый летний лес казался призрачным, мертвым. Ратислав, получивший от Хейдина строжайший приказ не метать стрел в зверей и птиц, теперь недоумевал – а где они, эти звери и птицы?
– Даже ветра нет, – удивлялся мастер Рекля. – Просто океан тишины и спокойствия.
– А тебя это пугает? – спросил Хейдин.
– Нет. Меня настораживает другое. Видишь эти кусты, местьер рыцарь? Они напоминают мне искусственную изгородь. Если так, то где же ворота?
– В самом деле, – пробормотал Хейдин, обозревая ровную полосу кустарника, без просветов тянувшуюся от дерева к дереву по правую сторону от путников, мимо которой они ехали уже битый час. – Похоже, мы идем по кругу.
– Я тоже так думаю. Но у меня есть одна идея, – мастер Рекля остановился и направился к лошади с поклажей, чтобы снять одну из своих сумок. Забрав сумку, вилкан уселся прямо на траву и начал собирать что-то похожее на то странное зеркало, которое путники уже могли видеть в замке Фор.
– Что ты задумал? – поинтересовался Хейдин, наблюдая за манипуляциями ученого вилкана.
– Я говорил вам, что у меня есть портативная копия моего СКОМПа, – сообщил Франшен Рекля, – и я собираюсь испытать ее в действии. У меня сильное подозрение, что нам подбросили первую загадку для проверки нашего, так сказать, интеллекта. Эта зеленая ограда, несомненно, порождение магии. Если бы вы читали труды Каспариуса Вендаллы, то заметили бы, что кустарник растет неестественно плотно и равномерно – это явный показатель того, что над растениями, составляющими эту своеобразную изгородь, потрудились маги. Так, готово! Сейчас попробуем… Хм, так и есть! Впереди источник сильнейшей эманации магии Утренней звезды и Деревьев! Я уверен, вход там. За мной, я вас проведу.
– Ну-ну, умник засратый! – пробормотала Руменика, антипатия которой к Франшену Рекле в последние дни стала чуть послабее.
– Я должен был догадаться, что в Сейдраведде нас будут испытывать разными иллюзиями, – тараторил Рекля, семеня со своим прибором в руках вдоль изгороди. – Мы видим лес совсем не таким, как он есть. Скорее всего, каждый из нас видит его так, как желает увидеть. Сиды очень искусны в умении создавать имитации. И главный вопрос в том, как скоро мы сможем найти доступный портал.
– А если мы его не найдем? – спросила Руменика.
– Тогда все наши хождения по лесу окажутся бесплодными.
– Весело! – Руменика присвистнула. – Называется, приехали.
– Ага, впереди что-то есть! – Франшен Рекля с неожиданной прытью помчался вперед, держа перед собой свой прибор. – Идемте, сюда!
Хейдин ударил пятками коня и поехал вслед за вилканом. Машинально взглянул на небо – дракона над деревьями не было. Хейдин с досадой подумал, что его приемный сын не всегда ведет себя понятно. А потом он увидел, что мастер Рекля остановился перед стеной кустарника и лицо его сияет.
– Вот тут! – с замиранием в голосе сказал вилкан. – Это место, клянусь серебряной пулей.
– Но тут нет никакого входа, – заметил Хейдин.
– Это иллюзия. Вход есть, просто увидеть его можно только при помощи магии. Надо попробовать войти.
– Хорошо, – Хейдин спешился, поправил меч. – Я пойду первым.
– Почему ты? – внезапно спросила Руменика. – Может, мне стоит пойти?
– Дозволь мне, – подал голос подъехавший Ратислав.
Хейдин усмехнулся.
– Я пойду на правах старшего, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Не забудьте, что это я воин-дракон и Зарята находится прежде всего иод моей опекой. Если я не вернусь, тогда уже вам придется договариваться с силами. Что делать, Франшен?
– Думаю, надо попробовать идти вперед. Вход должен быть, я убежден.
Хейдин пожал плечами и шагнул к кустарнику. Ветки росли так густо и так переплелись, что, казалось, сквозь эту зеленую стену не продерется даже хорек. Но Хейдин пошел вперед, протянул руку. Кустарник мягко спружинил в ответ на прикосновение человека.
– Это безумие, – пробормотал ортландец. – Нет никакого входа.
Ему удалось сделать еще только пару шагов. Плотная зеленая стена была непроходимой, и Хейдин понял, что преодолеть ее не удастся. Ему, во всяком случае.
– Ну и что? – спросил он, вернувшись к остальным. – Не пройти!
– Возможно, сиды не желают говорить с тобой, – возразил мастер Рекля. – Вход есть. Пусть попробует кто-нибудь другой.
– Хорошо, я пойду! – Руменика спешилась и храбро шагнула к стене. Поначалу всем показалось, что девушке удалось пройти, но потом раздался такой взрыв ругательств, что Хейдин невольно улыбнулся, а Ратислав неодобрительно покачал головой.
– Сиды мудрожопые! Волшебники траханые! – Руменика в ярости стряхивала с платья налипший мусор. – А может, это ты что напутал, профессор? Здесь с косой и топором и то не пройти. Настоящий частокол, мать его!
– Я ничего не напутал, – Франшен Рекля упрямо мотнул головой. – Портал здесь. Пусть попробует местьер Ратислав.
Ратислав тут же попробовал, но с тем же результатом. Франшен Рекля перестал улыбаться. Сиды упорно не хотели пускать пришельцев в свои владения. Или же хваленый СКОМП просто чудил. Или…
– Я попробую, – вдруг сказала Липка.
Она спокойно подошла к зеленой стене, протянула к ней руку, что-то сказала – и Хейдин с изумлением увидел, как непроходимая минуту назад преграда вдруг расступилась, и яркий радужный свет, вспыхнувший в месте открытия портала, поглотил Липку. Это было так неожиданно, что ортландец бросился вперед, чтобы остановить девушку, но не успел – портал закрылся в следующее мгновение, и перед людьми опять возвышался сплошной кустарник в два человеческих роста высотой. Хейдин едва не начал рубить кусты мечом, чтобы пробиться за ограду, но вовремя вспомнил предостережения Заряты, что в Сейдраведде нельзя причинять вред ни одному из живых существ.
– Ну вот! – услышал он голос Франшена Рекли. – Я же говорил! Портал есть. Сиды сами решили, с кем они будут разговаривать.
– Но почему с ней? – пробормотал Ратислав.
– А ты не понял? – улыбнулась Руменика. – Она лучшая из нас. Сама Доброта и Чистота. Поэтому они выбрали ее.
За стеной был луг. Удивительный, невиданный. Липка с изумлением и восхищением смотрела по сторонам. Ровное, бескрайнее поле, усыпанное необыкновенно красивыми цветами, простиралось до самого горизонта. Аромат этих цветов наполнял воздух. И была ночь; усеявшие небо звезды при этом были такими яркими, что в их свете можно было разглядеть каждую травинку под ногами. Это было похоже на волшебный сон.
– Красиво, не правда ли?
Липка обернулась на голос. Сердце ее замерло, перехватило дыхание, рыдания разорвали грудь.
– МАМА!?
Яеениха улыбнулась. Она стала, казалось, выше ростом, а волосы совсем поседели. Но лицо было молодым и свежим – это было лицо из детства Липки.
– Я подумала, что ты захочешь увидеть меня такой, какой я когда-то была, – сказала Яеениха. – Только теперь у меня другое имя. Я Арендаль ап-Ангелен, властительница Сейдраведда. Добро пожаловать, Липка!
– Так ты… не мама?
– Скажи мне, милая моя, кого ты видишь перед собой сейчас?
– Я? – У Липки задрожали губы. – Маму вижу! Мою мать, единственную мою, ненаглядную!
– Значит, я не ошиблась, – Яеениха снова улыбнулась, но в ее глазах блестели слезы. – Прости меня, если я причинила тебе боль. Но я сделала это из лучших побуждений. Мне хотелось доставить тебе радость. И потом, я ведь не случайно выбрала именно этот облик. Это не ложь, не жестокий обман. В твоем мире я была Ясенихой, твоей матерью. В этом мире я правлю сидами.
– Возможно ли такое? – всхлипнула Липка, вытирая слезы. – Ты же… я ведь…
– Думала, что потеряла меня навсегда? Так не бывает, дитятко. Бог – это мудрость и любовь. Он никогда не разлучает, только соединяет. Разве ты не чувствовала, что я всегда была рядом с тобой?
– Мне было плохо без тебя.
– Потому что ты не знала наверняка. – Яеениха подала девушке руку. – Коснись меня. Что ты чувствуешь?
– Тепло. Рука теплая и… живая. Мама!
– Доченька!
Луг вдруг с невероятной скоростью понесся Липке навстречу, потом на миг стало темно. Когда девушка открыла глаза, то увидела над собой серьезное и немного испуганное лицо Ясенихи.
– Бедненькая моя! – Теплая мягкая рука легла на лоб. – Ты что, приболела?
– Да так, маленечко. Но уж прошло все.
– Разве так можно! Смотри, ребеночку повредишь.
– Ка-какому ребеночку?
– А ты не знаешь? – Яеениха всплеснула руками. – Любились-любились с Хейдином своим, так зазря, что ли?
– Я… я думала, но не знала, верно ли…
– Верно, – Ясениха-Арендаль засмеялась. – Вернее не бывает.
– Мама, почему ты ушла от меня тогда?
– Так было нужно. Всему свое время, доченька. Придет день, и ты уйдешь, оставив своих детей. И так будет продолжаться, пока светит солнце. Что тебе сказал батюшка наш чудовоборский, Варсонофий?