Авербух Н.. Последний из Рода

   – Есть у меня вещицы. Я в Псхов ездил, так случайно на распродажу имущества попал. Жил под Псховом он, говорят, в бедности крайней. Дом – ну сущая развалюха, – рассказывал купец, доставая из-за ворота ключ и отпирая замок на сундуке. – А когда помер, под полом обнаружили клад. Богат был, как фейри, вот ведь. И все городу отошло: наследников у него не осталось, ни одного.
   – Да уж, – Кольд покачал головой. – Вот бывают же люди…
   Торговец вытащил из сундука сверток ткани и захлопнул крышку.
   – Смотрите. Зуб даю, такого вы еще не видели. Вещи сами по себе не слишком ценные, но старинные, небось веками в Роду оставались. Я вез в Костряки, в мою лавку частенько Старшие захаживают, они такое любят, но раз уж вы спросили…
   Он положил сверток на крышку сундука и осторожно развернул ткань, открывая взору три вещи. Одного взгляда мне хватило, чтобы сперло в груди, а сердце на мгновение замерло.
   Я видел их. В дневнике отца, который тысячи раз просматривал, не понимая ни слова на истинном, но любуясь мастерскими рисунками. А мать однажды рассказывала мне о трех реликвиях Рода. Они с отцом были дальними родственниками, значит, рисунки в книге и те реликвии… Если все так, как я думаю…
   Тяжелый чеканный браслет: не на женскую руку. Даже на мое запястье был бы широк.
   Серебряный, без камней, но с чудным узором: то ли просто орнамент, то ли переплетенные руны.
   Кольцо. Мужская печатка. Тоже серебряное. Печать вырезана из рубина: ворон, раскинувший крылья. Печать Рода.
   Рубиновый амулет на толстой цепочке: самая дорогая вещь. Даже дороже кольца. Все тот же ворон, распахнувший крылья. Работа невероятная – Старшие делали, людям такое мастерство не по плечу, чтоб из цельного камня вырезать так тонко, разве что магам… Мать сказывала, будто хранит этот ворон хозяина, беды отводит.
   – Невероятно, правда? – довольно улыбнулся купец. – Мне все покоя не дает мысль: что ж за род оборвался на том старике, что хранил такие вещи?
   – Род Берсерков, – не подумав, прошептал я. – А эти вещи когда-то Огнь-Смерть оставил девушке, в чреве которой проросло его семя. Он обещал вернуться, но…
   Я облизнул пересохшие губы… А потом понял, что натворил. Посмотрел на лицо купца – и понял. Все, не продаст. ТАКИЕ вещи не продают. Сейчас поблагодарит и выпроводит… И что тогда? Кричать, что это – мое наследие? А как доказать?
   – Да что ты напридумывал-то?! Это ж когда было? – попытался спасти положение Кольд, но тщетно, купец уже не слушал: подсчитывал в уме, сколько ж он заработал, заглянув на распродажу…
   Наемник сердито глянул на меня, потом вздохнул.
   – Я хочу купить эти вещи, – произнес я.
   – Простите, но если это действительно вещи Берсерка, они бесценны! Я не продам их никому. Вот вернусь в Костряки, постараюсь точно узнать, в Хрониках должны быть упоминания.
   – Вы не понимаете, – произнес я с непонятно откуда взявшейся убежденностью. – Эти вещи не станут служить никому, кроме Берсерка. Они принесут вам несчастье.
   – На всякое проклятье найдется знающий маг, – отмахнулся купец и попытался убрать сокровища. Я схватил его за руку, чуть повыше локтя.
   – Я куплю их у вас.
   – Молодой человек, у меня есть и другие вещи, – начал тот, но я оборвал его нетерпеливо:
   – Именно эти. Ничто иное. Все три.
   Кольд потер переносицу и осторожно попросил меня:
   – Выйди.
   – Что?! – не поверил я. – Кольд, я никуда не уйду, пока не…
   – Выйди, дай мне поговорить с этим человеком. Возможно, я сумею его убедить…
   – Но я…
   – Выйди, ты уже поторговался… Дай теперь мне попробовать… – с нажимом повторил он. А потом глянул, сверкнул глазами. Мне оставалось лишь послушаться.
   Краснея от стыда и поминая недобрым словом матушку, приучившую меня говорить все, что думаю. Вот бы мне хоть немного хитрости. Но нет. Не дано.
   Будем надеяться, у Кольда что-нибудь получится… Хотя что там может получиться?
   Не отдаст купец, что не предлагай. Даже за стократный вес красного янтаря не отдаст!
   Дурак я! Полный и беспросветный.
   Под взглядом охранника, я потерялся и был вынужден отойти подальше, так, что ни слова не слышно было.
   – Господин, я право, не думаю, что вы сможете… – начал купец, едва за Тианом хлопнул полог. Кольд оборвал его взмахом руки.
   – А я думаю, смогу, ликаэ'ни(14) – с усмешкой пробормотал он. И уже громче, на истинном: – Я хочу получить эти вещи, оборотень, и я их получу.
   Купец побледнел. Справившись с собой, он ответил, тоже на истинном:
   – С кем имею честь?
   – Неважно, оборотень. Важно только то, что эти вещи принадлежат моему молодому и глупому спутнику. По праву принадлежат. Он – Последний из Рода Берсерков.
   Оборотень замялся, но, тем не менее, не согласился:
   – У него нет никаких доказательств этому. Даже если он из Рода, то принадлежит побочной, незаконной ветви.
   Кольд раздраженно вздернул бровь. Вот поэтому он и не любил иметь дело со Старшими. Они признавали лишь одно право – право сильного. Даже если он будет узнан, не факт, что оборотень отдаст требуемое. Отошлет к… родителю… в гости…
   Не в праве Кольд оборотням приказывать. Лишь одному существу под силу это…
   – Хорошо, – произнес он. – Мне ты не отдашь, Берсерку не продашь, но, думаю, есть тот, кому отказать ты не в силах. Скажи спасибо, оборотень, что я сегодня в добром расположении духа и не поленюсь решить дело миром.
   Оборотень замер, а Кольд усмехнулся… Тут же за спиной купца раздался смех: веселый, озорной. И голос:
   – Что, синеглазый, не слушаются тебя мои перевертыши?
   Не в силах поверить, купец обернулся. А, увидев, кто почтил его визитом, на колени бухнулся: – Великий! Эйш-Тан!
   Лис оглядел место, куда его призвал старый… враг… и покачал головой.
   – Что случилось? – спросил он. – В чем тебе отказал мой оборотень?
   – Мне нужны три вещи, которые он купил в Псхове. Это реликвии того самого Рода…
   Того, понимаешь?!
   Лис разом посерьезнел.
   – Отдай ему, – приказал он оборотню.
   – Но, Великий! – Алчность в том взяла верх над осторожностью. Кто говорит, что ей подвержены лишь люди? – Великий, я…
   – Я неясно выразился?! – прошипел рассерженно Князь – уже Князь, не бродяга-Лис.
   Он был столь необычен и непохож на других фейри, что оборотни порой забывали, кто перед ними. Забывали, что их Эйш-Тан известен не только как огненный сказитель, но и беспощадный воин. Об этом вспомнили ненадолго – два столетия назад, в Псхове, когда Лис вел свою стаю за убегающими кочевниками. Память Старших порой так же коротка, как людская…
   – Да, Великий, – оборотень затрясся под взглядом рассерженного им… существа.
   Вспомнилось ему, как этот самый весельчак равнодушно сообщил когда-то Вожаку, что его дочь погибла, напав на его собственность. Что весь ее род проклят. А потом уничтожил Вожака и всю семью. За то, что не сумели воспитать.
   Кольд кивком поблагодарил Лиса. Тот фыркнул, тряхнул головой и исчез, напоследок сообщив:
   – К цыганам сходите, там тебя твоя лошадка ждет – не дождется. Всех, кого мог, перекусал, тварь такая… Забери, а то прикажу пустить на колбасу.
   Торговец сунул в руки наемнику сверток и почти вытолкал его из палатки.
   Даже великие реликвии не стоят того, чтобы отдать за них жизнь.
   Когда Кольд вылетел из палатки, я глазам своим не поверил. В руках он нес тот самый сверток… Я бросился к нему, выхватил…
   – Иди, заплати, – сказал Кольд. – Только не слишком расщедривайся. Он согласился продать за цену, что купил.
   Я нырнул в палатку. В порыве благодарности оставил купцу янтарный браслет. Тот, впрочем, особо довольным сделкой не выглядел. Зыркал на меня исподлобья, хмурился…
   И как Кольд сумел его уломать? Не меч же к горлу приставил? Но ведь спрошу – не ответит. Странный он. Но кровь у него красная – человек…
   – Подарки купили, теперь бы лошадок… – Кольд задумчиво оглядел торжище.
   – Эй, каких лошадок? – не понял я. – Мы же договаривались, что пешком пойдем.
   Он оглянулся.
   – Я тебе торговца уломал? Вот… Теперь, сделай мне одолжение, послушай. На своих двоих мы далеко не уйдем, не успеем к сроку.
   – К какому сроку? – Нет, мне-то нужно было до первого дня зимы в Костряки успеть, но Кольд-то не об этом говорит.
   – Осень кончается, – невпопад заметил он, взглянув на серое, хмурое небо, затянутое грязными облаками. – Давно Костры прогорели, ослабел жар, ушло тепло…
   И, не слушай моих возражений, пошел к загону с лошадьми, где двое цыган наперебой предлагали "дивных коней, что быстрей стрелы несут, да быстрей ветра, без отдыха и устали".
   – Думаешь, мы тут отыщем что-нибудь стоящее? – спросил я с сомнением. Даже моих дилетантских знаний хватало на то, чтобы оценить тех кляч, что предлагали цыгане.
   Идея поехать верхом особого энтузиазма у меня не вызывала, но я признавал: времени в обрез. Даже такой плохой наездник, как я, верхом покроет за день расстояние в три раза больше, чем прошел бы пешком.
   – Отыщем, – убежденно. – Это они обычным покупателям кляч втюхивают…
   – А мы кто? – скептически. И от кого набрался?
   – Кто угодно, только не обыватели, – рассмеялся синеглазый наемник.
   Когда мы подошли к барышникам, Кольд вновь удивил меня, поприветствовав цыган на их гортанном языке. Те ответили, разулыбались ему. Что-то спросили. Он ответил.
   – Пойдем, – поманил меня Кольд. – Вам-то с Нарой лошадок поспокойней сейчас подберут, а мне, говорят, нечто особенное могут предложить. Говорят: Конь-Огонь у них есть. Может, и не врут… Они тем, кто с ними умеет говорить, по честному торгуют. Закон.
   Я было оскорбился. Чего это ему особенного коня, а мне лошадку поспокойней?! Но увидев чудовище, что металось в загоне позади табора, решил, что такое мне задаром не нужно.
   Это ж зверь!
   Огромный вороной конь взвился на дыбы, лязгнул подозрительно длинными клыками и ударил передними ногами по ограждению. То затрещало, ног выдержало: только щепа полетела.
   – Кр-р-расавец! – в восхищении пророкотал Кольд. – Чудо-конь, не обманули, мошенники!
   И вновь завел разговор с цыганами. Их уже четверо было рядом. Не знаю, торговались они или просто коня обсуждали, но то и дело раздавался смех. В конце концов Кольд вынул из-за пояса тощий кошелек и вынул оттуда камешек. Опять странность: цыгане вроде отказываться начали. Или это они так цену набивают.
   В конце концов сошлись. Кольд дал другой камень – поменьше.
   Тем временем к нам подвели двух кобылок. Одна – соловая, изящная, для Нары.
   Вторая – светло-серая, мощная, иному жеребцу фору дала бы.
   За обеих затребовали всего четыре золотых. Я расплатился.
   – Идем, – сказал Кольд. – Менестрелька твоя нас, небось, заждалась уже… Как бы не натворила чего…
   – А… Твой конь? – я покосился на вороное чудище, настороженно глядящее на нас из-за ограждения. – Ты как его…
   – А что его? – переспросил удивленно наемник. Потом вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Я не поверил глазам: вороной легко перемахнул через ограду загона и направился к нам. Я едва подавил в себе желание бежать… Но конь не напал, он ткнулся носом в ладонь Кольда, недоброжелательно глянул на меня и положил тяжелую голову на плечо наемника, ласково треплющего его по носу.
   В очередной раз противно ухмыльнувшись, наемник объяснил: – Меня все животные любят. Даже волки, как щенки ластятся… Ладно, пошли, менестрелька-то твоя, небось, заждалась уже…
   Я кивнул. Ведя в поводу лошадок, пошел туда, где мы оставили Нару. Жеребец Кольда в этом не нуждался. Он, словно собачонка, послушно следовал за хозяином…
   Нара Я вышла из шатра совсем не той Нарой, какой заходила. По крайней мере, мне очень хочется на это надеяться. Прежняя одежда была без сожаления отдана торговцу: тому – заплату поставить и продать покупателям победнее, а мне рванье носить ни к чему. Вместо этого я купила себе наряд, который носят девушки-наемницы. Бывают, оказывается, и такие. Дочерей моего Рода подобная судьба никогда не поджидала, я и знать не знала о наемницах. Но – неважно, сейчас уже неважно. Штаны, рубаха, теплая куртка и плащ. Торговец врал, что наряд зачарован от грязи и дырок, но я особой магии не заметила. С другой стороны, я легко узнаю только волшебство фейри, признак их присутствия и влияния, а человеческую магию могу и не почувствовать. Торговец еще нес какую-то чушь насчет особой цены за свои тряпки, но, согласитесь, это чересчур, когда он забрал себе почти новый плащ, платье и хорошую кофту, причем кофту совсем не рваную, а остальное рваное только чуть-чуть.
   Пусть Тиан говорит все, что хочет, но вряд ли его денег хватит на всю оставшуюся жизнь, а сможет ли он заработать сам хоть один золотой – тот еще вопрос.
   Единственное, что роднило мою новую одежду со старой – вся она, кроме плаща, была зеленого цвета. Плащ был серым, как осенняя туча. Цвета баньши. Носить такие – в природе каждой из нас, это нельзя превозмочь. Хорошо, что мы не видны в смертных землях, иначе меня бы давно распознали по этой въевшейся привычке.
   Сошлись на половине золотого – торговец отсыпал мне мелочи и по своей инициативе вручил небольшой кошелек, в который я могла сложить свое "богатство". Подозреваю, он меня все-таки обсчитал, если так расщедрился.
   Неважно.
   Я только вышла из шатра, когда увидела идущих ко мне Тиана и Кольда. За Кольдом шел здоровенный черный жеребец, шел сам, безо всякой привязи. Зато Тиан в поводу вел сразу двух лошадей – здоровенную белую и вторую поменьше, красивого золотистого окраса. Я чего-то не понимаю…
   – Заждалась нас, красавица! – издалека окликнул меня Кольд. Тиан как-то вздрогнул, заозирался и только проследив взгляд спутника, сумел меня узнать. Мне стало обидно.
   – Нара, что ты с собой сделала? – воскликнул мой человек. Мне стало еще обидней, но потом я встряхнулась. Если ему не нравится, как я выгляжу, тем лучше! Для нас обоих.
   – Переоделась, – буркнула я. – Так удобнее. Куда вы ходили?
   Я подозрительно принюхалась. Нет, пивом от них не пахнет. Кольд подтолкнул Тиана.
   Тот выпустил повод, порылся за пазухой, что-то достал.
   – Подарок покупал тебе. Вот.
   Я покраснела. Мне? Подарок? Но…
   – Ой, зачем же, Тиан… – начала было я. – И вовсе не нужно…
   И тут увидела, что он протягивал на руке. Ворон. Вырезанный из красного камня.
   Ворон. На руке моего человека красовалась смутно знакомая печатка, а запястье – рукав немного оттянулся назад, и я увидела, – охватывал знакомый браслет.
   Тяжелый, чеканный, серебряный.
   Не понимая, что я делаю, я повалилась на колени, руки сами стянули с головы платок, рванули волосы. Я закричала. Громко, как умеют только баньши. Это вещи моего Рода. Они вернулись. Нашли своего владельца. Все возвращается. Замыкается круг. Меня обуяли ужас и горе. О том, что было и о том, что будет. Прежний владелец этих вещей умер у меня на глазах.
   Чьи-то руки подхватили меня, подняли на ноги. Я позволила, не сразу заметив, что это Кольд. Да какая разница?
   – Пойдем отсюда, – негромко, но властно произнес он. – Нечего внимание привлекать. Пойдем.
   – Он умер, – прошептала я, не заботясь о том, как меня поймут и поймут ли вообще.
   Меня куда-то вели, но я ничего не видела перед собой из-за слез. – Он умер, понимаешь? Он был негодяй, скряга и ничтожество, он затравил свою сестру, погубил ее жизнь, она умерла старой девой – одинокой, несчастной – и до последнего вздоха думала только о брате. Он умер. Так недавно умер. Если бы меня послушались – тогда, давно – если бы сделали так, как я сказала, он умер бы еще в детстве и у нее был бы другой брат. И ничего этого не было. Он умер, а вещи остались. Догнали меня. Проклятье, проклятье, проклятье!
   – Успокойся, красавица. Умер и умер, чего же теперь сокрушаться? Все умирают, а прежний владелец дожид до старости, как нам говорили. Не плачь, тебе не идет.
   – Он умер, – повторила я. Нас догнал Тиан – ошеломленный, растерянный.
   – Кто умер? – требовательно спросил он.
   – Тарк…
   – Какой еще Тарк? – нахмурился мой человек.
   – Тарк. Последний из Рода… как я думала. Он умер… в тот день, когда я тебя встретила.
   – Откуда ты знаешь? – напрягся Тиан. Вот ведь… он меня в чем-то подозревает – в чем?! – или просто чует недоговоренность.
   – Я… я жила в его доме. – Не вру. Эта правда ничего не изменит. – Жила… долго жила. А потом он умер.
   – Ты его родственница? – с сомнением произнес Тиан. – Почему же тогда тебе наследство не осталось?
   Я помотала головой. С него станется пойти сейчас требовать возвращения имущества "законной владелице".
   – Не полагалось мне ничего, Тиан. Да и не видел меня никто… Не спрашивай! – резко заканчиваю я, понимая, что едва не проговорилась. Я Старшая, я чужая здесь… ох. Встряхиваю головой и только сейчас обнаруживаю, что Кольд все это время меня поддерживал, бережно обнимая за талию. То есть я и раньше это чувствовала, но сначала благодарно приняла неожиданную помощь, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Сейчас спохватилась. Тиан от всех попыток обняться, прижаться или хотя бы прикоснуться всю дорогу шарахался, как все тот же ангел Единого от искушения. У людей, судя по всему, прикосновения не приняты или означают что-то особое. И я даже знаю – что. Хаос, как трудно переносить все знания о людях на саму себя и поступать в соответствии с их обычаями! Я отстранилась – вежливо, стараясь не обидеть. Хорошо, что наемник не воспринял всерьез мое бессвязное лепетание.
   – Не грусти, красавица! – потребовал Кольд. – Лучше взгляни, я тебе тоже подарочек припас, как обещал… вот. – Он подал мне браслет из грозовика, весь покрытый рунической резьбой. Я ахнула.
   – Это мне?
   – Тебе, тебе, – рассмеялся наемник. – Примерь-ка.
   Я защелкнула браслет на запястье, вытянула руку…
   – Тебе идет, красавица, – торжественно произнес Кольд. – Носи его, он волшебный – от лихих людей тебя убережет.
   Я заулыбалась в ответ.
   – Спасибо. Тиан, правда, здорово?
   Мой человек нахмурился.
   – Тиан!
   – Здорово, – с мученическим видом подтвердил мой человек. Он так и привел за собой обеих лошадей и в одной из рук кроме повода сжимал свой неудачный подарок.
   Я смутилась. Нехорошо вышло, он же не хотел, не думал…
   – Дай мне, – как можно мягче попросила я, аккуратно складывая свои вещи на землю.
   Тиан подал ворона. Я приняла амулет, провела пальцем по крыльям… Тарк даже не давал сестре прикоснуться к этой драгоценности, все напоминал, что он, хоть и родился вторым, все же главный. Бедная дурочка, ей еще не было семи, когда родился брат, я уже тогда знала, чем все закончится… велела ей убить негодника – задушить отродье еще в колыбели. Она, глупышка, перепугалась, рассказала обо всем родителям – и я потеряла возможность разговаривать с ней… а они посчитали дочь блаженной, с придурью, если чепуху какую-то о призраках рассказывает.
   Глупая Тарина. С того дня Род лишился моей поддержки, мне оставалось только наблюдать, как все приходит в упадок. Бедная девочка. Слишком честная и добрая.
   Есть у нее с Тианом что-то общее. Эта доброта, это неумение о себе позаботиться, эта безумная доверчивость… Родственники. Они – родственники.
   Я кричала и плакала, когда Тарк появился на свет; мои люди решили, что это дурная примета и так тряслись над сыночком, что о третьем ребенке не могло быть и речи. Он погубил мой Род. Странно… я давно не вспоминала о нем. О них.
   – Это твое наследство, Берсерк, – шепчу я. – От людей, которые давно забыли, что они Воины, но все еще считали свой Род Великим. Это твое наследство… самое главное, что тебе полагалось.
   Я поднимаю на Тиана глаза, в которых уже высохли слезы, и улыбаюсь.
   – Небось, ты и за него заплатил, а, Воин?
   – А как иначе? – возмутился мой человек. Ох, Тиан. Такие, как ты, долго не живут, а если и живут – то очень несчастливо. Слишком щедро они разбрасываются своей добротой, честностью, помощью.
   – Спасибо тебе. Я всегда мечтала взять их в руки. – Не вру. Опять не вру, я помню эти украшения еще с того момента, когда мать Кузнеца под большим секретом рассказала сыну, кто его отец. И показала свои сокровища, которые прятала со дня разлуки и никогда не думала продать. Кузнец подарил их жене, а она отдала старшему сыну, когда пришло известие о гибели мужа. Не хотела видеть, не хотела думать, что история повторилась.
   – Ты их видела раньше? – отчего-то расстроился Тиан.
   – Конечно. – Удивленно. – Я ведь говорила – я бывала в доме Тарка.
   – Жила, – поправляет Тиан. – Ты говорила – жила.
   – Ну, жила. Когда он умер… умирал – жила. Но в руки их мне не давали и уж тем более не собирались дарить.
   Я бестрепетно встретила взгляд моего человека – подозрительный, полный какого-то напряженного сомнения и чуть только не стыда. Я вспоминаю его откровение – там, в корчме, где мы провели ночь. О чем он думает?
   – Тиан, в доме Тарка я была чужая, пришлая. – Почти. Старшая – значит, чужая в Роси. Но не хватало еще моему человеку терзаться, что он чуть не… не… не продолжился в женщине одной с ним крови. Тьфу ты! Было бы в ком. – У меня на всем мире нет и никогда не было родных. А что касается Тарка, его ветвь от твоей далеко пролегала. Род один, а люди… по человеч… по всем меркам это и не родство было, так. Все-таки тысячи лет прошли.
   – Тысячи лет, – повторил Тиан. – Вот этим вещицам – тысячи лет?
   А ведь ему наверняка говорили, внезапно поняла я. Но не поверил или не понял. У меня сейчас спрашивает.
   – Да, – кивнула я, надевая амулет. – Тысячи лет, и сейчас круг замкнулся.
   Тиан махнул рукой – то ли решил не расспрашивать, то ли отложил разговор до более подходящего момента. Золотистая лошадь покорно потянулась за его рукой, но потом снова понурила голову.
   – Да, Тиан, – спохватилась я. – Я не спросила – откуда у вас лошади? Вы ими торговать собираетесь?
   Кольд расхохотался, мой человек поначалу хмурился, но потом тоже развеселился.
   – Нет, красавица, мы на них ездить будем, – ответил мне Кольд. – Дальше верхом поскачем.
   – По-ска-чем?! – по слогам переспросила я. – Вы, что же, думаете, что я усядусь на такую зверюгу?! Вы, что, оба спятили?!
   Тиан смутился, тревожно оглянулся на Кольда.
   – А, так это твоя затея, Кольд Враг?! Это ты выдумал лошадей покупать?! Ну, уж нет! Сроду верхом не ездила и сейчас не поеду! Не дождетесь!
   – Поедешь, – хладнокровно перебил мои крики наемник. Холодный взгляд невозможно синих глаз заставил меня буквально подавиться своими возражениями. – И сядешь, и поедешь, и еще благодарить потом будешь.
   – И не надейся, – зло бросила я, но уже без прежнего запала. Ну, Тиан! Оставь его одного, он свяжется с каким-то хамом и идиотом, который только и думает, как бы меня угробить! И денег небось уйму потратил, Кольд ведь на свою затею не раскошелится!
   – Не обижайся, красавица, – заулыбался "хам и идиот", довольно точно угадав мое настроение. – Лошади нам совсем дешево достались, а верхом ехать быстрее и лучше.
   Чего нам время тратить, ноги о дорогу сбивать?
   – Не знаю, как ты, – проворчала я, понимая, как смешно и глупо выгляжу со своими возражениями, – а я никуда не тороплюсь. Хочешь быстрее – езжай вперед верхом, в Костряках и встретимся.
   – Нара, – напомнил Тиан. – Мы не на увеселительной прогулке, меня в Костряках ждут, мы и так от обоза отстали.
   Я передернула плечами.
   – Не бойся, красавица, – снова встрял Кольд. – Ездить верхом – очень просто. Я тебя научу.
   – Научишь? – недоверчиво переспросила я.
   – Прямо сейчас. Тиан, дай поводья.
   Мой человек в который уже раз нахмурился, но протянул Кольду поводья золотистой кобылки. Наемник вывел развернул ко мне лошадь левым боком.
   – И что мне полагается делать? – скептически спросила я.
   – Для начала подойди, поставь левую ногу в стремя, а там оттолкнешься от земли и влезешь в седло, – объяснил Кольд.
   Я подошла. Посмотрела на лошадь. На стремя. Неловко подняла ногу, но тут же поставила обратно.
   – Глупая была затея, – проворчала я. Вблизи животное выглядело гораздо больше, чем показалось мне издалека, когда я не думала, что мне понадобится на него влезать. На нее то есть. – Я же не акробат, как я тебе до стремян достану?
   Тиан тут же заозирался.
   – Подойди к тому камню, Нара, – показал он. – С него и влезешь.
   – Нет, зачем же? – возразил Кольд. – Я подсажу красавицу, мне не трудно.
   Тиан принял оскорбленный вид, но ничего не возразил. Я пожала плечами.
   Сомневаюсь, чтобы того камушка мне все же хватило. С другой стороны… лучше все-таки попробовать.
   – Я сама.
   Пришла пора Кольду пожимать плечами. Однако спорить не стал и послушно подвел лошадь к камню, взялся за стремя.
   – Давай, я держу, а ты лезь.
   Я встала на камень – хорошо хоть, удобный, не сваливаюсь, – кое-как дотянулась до стремени.
   – Теперь хватайся за луки седла – спереди и сзади, вот так. Подтягивайся и закидывай вторую ногу. Молодец.
   Он перекинул поводья назад, но я не поняла, чего он от меня ждет, и покрепче вцепилась в переднюю луку седла. Сидеть на лошади было… неудобно. К тому же выровнявшись, я перестала доставать до стремян.
   – А теперь попробуй, как ты себя будешь чувствовать при передвижении, – посоветовал проклятый наемник и повел лошадь, придерживая повод у самой морды.
   Я чуть не заорала. Кольд вел кобылу шагом, держалась я крепко, но лошадь раскачивалась на каждом шагу, отчего сидеть было очень неудобно и страшно. К тому же у меня уже через несколько шагов заболели ноги – почему-то голени, хотя я была уверена, что заболят бедра. Седло оказалось жестким и совсем не приспособленным для сидения, стремена раскачивались и били меня по подошвам сапог, а несчастную животину по бокам. Поймать их на ходу никак не удавалось; просить Кольда остановиться и помочь мне вдеть ноги в стремена не хотелось. Мне было очень жаль кобылу, которую стремена били по бокам, но она, похоже, не обращала внимания на неудобства. Покорно шла за Кольдом, низко опустив голову, и все. Не удивлюсь, если она спрашивала себя, когда это издевательство закончится.