Страница:
Тиану понадобился весь его опыт службы в вольградской страже, чтобы заставить людей успокоится и внятно изложить события.
Где-то недели две назад в деревне стали пропадать продукты, птица и плохо лежащие вещи. Сначала все грешили друг на друга, на собственную забывчивость, неряшливость (тем более, что некоторые вещи находились в самых неожиданных вещах), но постепенно поняли: здесь орудует кто-то посторонний. Не стали бы собаки брехать на своего, а если б и залаяли, то не так, они-то (крестьяне) своих шавок знают. Стали тщательней запирать двери, смотреть за своим добром. На месте следующих покраж обнаружили следы взлома. Потому и мага так радостно приветили – надеялись, что поможет. Но маг более или менее вежливо объяснил, что намерен здесь отдыхать, а за свои услуги берет столько, что и всей деревней не насобирают, так что пусть со своими курами разбираются сами. Несколько курочек, кстати, после этого разговора нашли придушенными на улице, а кто-то клялся, что видел у курятника рыжего лиса с белой полосой по хребту, но пропажу колбас и тулупа это всё равно не объясняло.
Однажды вечером маг засобирался и ушел, сопровождаемый непритворными слезами половины девичьего населения деревни. А сегодня вернулся и дал свой странный совет, причем дал так убедительно, что люди даже заинтересовались и обещанных "экспертов" стали ждать почти с нетерпением. Не знаю уж, как Листопад сумел не внушить людям ни малейших подозрений – и это после своей выходки с курицами, которых, я уверена, он придушил специально, чтобы посмеяться над людьми, доверившими ему свои мелкие заботы. Или просто позабавился, что его – Лиса! – просят отыскать пропавшую птицу.
Собака пропала в ту же ночь, что и ребенок. Подвергнутая самому суровому допросу Гапка упрямо отказывалась признаваться, что ей что-то известно об этом деле.
Пришлось отвести девочку в сторону и поговорить с ней по душам. Наверное, не зря я столько поколений воспитывала чужих детей – опыта не занимать. Девочка заплакала, зарыдала и… призналась. Нерька решила убежать из дома! Не навсегда, а на "до вечера" – а то чего это родители последний пирожок братцу отдали? Нет, недалеко. Они когда еще за грибами ходили, подметили в лесу шалаш, там Нерька собиралась пожить вольной жизнью и вернуться.
– А волков Нерька не боялась? – спросила я, вспомнив, как надрывались серые ночью.
– Нет, с ней Полкаша был, – бесхитростно ответила Гапка. – Она у меня попросила, Полкаша большой, смелый, с ним ей никакие волки не страшны!
Все так просто? Ребенок заигрался в лесу? Только сходить в шалаш и все? А кто продукты крал? Не могла же девочка сама взломать чулан…
Тиан не терял времени и скрупулезно осматривал все места преступлений, совал нос во все щели.
Мы пришли в деревню ближе к вечеру, теперь неумолимо темнело. Мне стало неуютно.
После ночи в лесу я сильно невзлюбила темноту, вечерние и утренние сумерки.
Любое время, когда не светит яркое солнце.
– Выяснила что-нибудь? – деловито спросил меня Тиан, закончив осматривать следы взлома на тайнике вдовы Ланки.
– Не знаю, – честно ответила я. Что-то мне в предложенном объяснении не нравилось. Выслушаю Тиана и расскажу, что от Гапки слышала – А ты?
– Тоже не знаю. Здесь настоящий вор орудовал, но чего-то я не понимаю…
Собаками пробовали искать?
– Пробовали, господин! – зачастил давешний крестьянин. – До леса добегают, а дальше не идут, хоть ты что делай!
Мы переглянулись.
– Ну, Нара. Что твои легенды рассказывают? Старший? Фейка?
Я помотала головой.
– Не станет фейри в смертных землях орудовать! И Старший… далеко от Вьюжных лесов, да и не стал бы Листопад…
– Ты уверена? – скептически спросил мой человек.
– Зачем ему смертный ребенок? И колбаса? И тулупы? Ты при нем видел подобный хлам? – спросила я в ответ. Да уж, Нара, конспиратор из тебя, конечно… Хорошо хоть человек мой не слишком… проницателен. Кажется, Тиан не заметил ничего, только неохотно признался, что нет, не видел. Но Лис ему чрезвычайно подозрителен!
– Нет, это не он. И не послал бы он тебя на встречу со Старшим, сам бы разобрался или сообщил их Э… кому надо. Тут человек орудовал, только люди на такое способны.
– Ты точно не фейка? – хмыкнул Тиан и продолжил, развеяв иллюзии о своей непроницательности и невнимательности, – Странно ты как-то о людях говоришь. Да и ребенка назвать хламом – это как-то… не по-людски это.
Я не ответила. Сам хотел, чтобы я перестала лгать, зачем теперь спрашивать?
Вокруг нас собрались удрученные люди.
– Сами-то искать пробовали? – спросила я, наконец.
– Пробовали, госпожа, – ответили вразнобой. Одна из женщин зарыдала, вторая утирала лицо уголком фартука… – Как же не пробовали…
– И?.. – поторопила я. Ну почему из людей вечно каждое слово словно клещами вытягивать приходится?!
– Дык, как собаки на опушки-то остановились и завыли все в голос, мы и не стали соваться.
– И чего ждали? – нахмурилась я.
– Вас, госпожа. И господина стражника с вами.
Нет, это только Листопад так может – наплести всей деревне с три короба, чтобы толпа здоровых мужиков у опушки затылки чесала и ждала каких-то пришлых избавителей.
Я вздохнула. Оглянулась. Вся ребятня смотрела на нас с жадным любопытством и только Гапка почему-то отводила взгляды.
– Тянуть нельзя, – решила я. – Что-то мне здесь не нравится. Сейчас надо идти.
Крестьяне оживились. Тиан зыркнул из меня исподлобья, и я запоздало поняла, что влезла в его работу… Я же вроде менестрель, так чего в стражника играю?! Да уж…
– Но вы, почтенные, с нами пойдете! – потребовал, перестав хмуриться, Тиан, забирая бразды правления в свои руки и непреклонно оттирая меня в сторону. – Хоть факелов возьмете, нам виднее будет.
Они скисли, но спорить не стали. Не иначе, проснулось чувство справедливости.
– Вы пока собирайтесь, а я с девочкой еще раз побеседую, – сказала я. Я тут со всей душой помогаю – а ведь клятва не моя, между прочим! И такое встречаю отношение. Люди!
Тиан
Все страньше и страньше…
Пока мужичье собиралось в поход, я подошел к деревенскому голове.
– Скажите, почтеннейший, а этот маг… Лис… Он зачем в деревне-то останавливался?
– Дык это… отдохнуть… Здоровье поправить. Он у Нюрки жил, у сеструхи моей.
Она в нем души не чаяла. Сначала боязно было, меченый ведь, но он правильный был, не то что остальные. Моей Яньке, вон, мужа вылечил. Он в запое три дня был, чуть не прибил дочу-то, а этот на него зыркнул своими-то глазищами, так сразу протрезвел, в ноги Яньке кинулся, прощения молил. А маг потом и синяке Яньке-то вывел, и травку оставил, чтобы значит мужу-то в суп класть, чтоб налево не ходил да не нажирался…
– А с девочкой этой, которая исчезла, он говорил? – продолжал допытываться я. Уж очень хотелось свалить все происходящее на Лиса. Подозрительный он. Говорят же:
"ищи фейку".
– Дык говорил конечно, как же не говорил! Только вы не думайте, он ничего такого…
Нерька все к нему жалась, сказки просила… А сказки он рассказывал – заслушаешься. О таких чудесах, что мы и не слыхивали.
Ах да, Нара что-то такое говорила… Вроде бы Лис покровительствует менестрелям и сказителям? Да, точно…
Все-таки не при чем он… Не по нраву мне Князь фейкин, но и напраслину на него возводить не стоит. Да и со мной он был, когда девка-то пропала.
– Эх… – продолжал тем временем голова. – Я-то, грешным делом, дочку за него сватал. Уж очень по душе мне этот Лис пришелся. Не пил, не дрался, баб не щупал…
Такого бы мне зятя, а то все наши-то… Доча у меня младшая – красавица. Да и сила в ней есть, меченая она… Не чета академикам, но знахарка из нее знатная выйдет… Так отказался он. Сказал, счастлив бы был женой назвать, но наречен он…
– Да? – рассеянно переспросил я, ища глазами Нару. Что-то долго ее нет… Чего она там время с этой девочкой теряет?
– Да… Сказал, ждет ее… – ответил глава… – И всегда будет ждать.
Нара По второму кругу из ребенка сведения вытряхивались еще тяжелее. Нет ли в округе чего-нибудь странного? Не попадался ли кто необычный? Конечно, попадался, Лис! А кроме Лиса? Кроме Лиса нет никого. Совсем-совсем никого? Совсем. И ничего странного тоже нет? Тоже нет. Только в лесу избушка какая-то странная стоит…
– Избушка?! В лесу?! И никто о ней не знает?! – не поверила я.
– Нет, – захлопала глазами девочка. – Она ветками укрыта, никто и не знает.
– А ты знаешь? – продолжила я допрос.
– Ну да. Мы там вчера с Нерькой играли. Она сказала, там наверняка бука живет – которая детей по ночам ворует. И слуг своих посылает в деревне приглядеться, кто хуже всех маму слушается.
– Слуг?!
– Ну да, мы с Нерькой видели! Только я забоялась, а Нерька пошла поглядеть! Она смелая!
– Так что же ты мне про "поиграть" несла?! – не кричу, но злюсь основательно.
Человеческие дети – существа еще более непостижимые, чем их взрослые!
– Я утром маму спросила… – робко.
– И что?!
– Она сказала, буки не бывает, и чтобы я не боялась… я и подумала – кто-то просто играет и Нерька с ними…
Не-е-ет, это что-то невозможное! Ребенок точно знает, кто грабит деревню, но принимает это за дурацкую сказку и игру!
– Тиан, иди сюда!
Человек послушно подошел ко мне и выслушал все подробности, какие только можно было вытрясти из девчонки. Полная версия происшедшего звучала так: Нерька решила в одиночку выследить буку и ее слугу, собралась ночью подкараулить грабителя и пойти за ним. А что взрослые преступника не видят, девочку не смутило – взрослые много чего не видят! Даже кто лишний пирожок за столом тянет…
В общем, храбрая дурочка решила стать в одиночку спасительницей деревни и тем самым заслужить особую любовь родных, вытеснив в их сердце братика. Я не знала, плакать мне или смеяться. Ребенок, девочка, в одиночку собралась совершить настоящий подвиг: напасть на разбойничье гнездо – и все это ради пары теплых слов и второй порции сладостей! Что же из нее со временем вырастет? А будь это мальчишка, что бы выросло?
Что из нее вырастет?.. Вырастет. А вырастет ли? Может быть, уже слишком поздно…
В сказку о буке я не верила нисколько. Матери такие сочиняют, чтобы дети за околицу одни не ходили. Там могли жить Старшие или лихие люди. Если Старшие – почему жались к деревне и воровали жалкие предметы человеческого обихода? Если люди – как отпугивали собак?
Это все я изложила Тиану.
– Есть такие средства, – вспомнил он, – которые собакам нюх отшибают. Только откуда они в глухомани?..
– Ну, откуда бы ни были, это можно решить позже, – предположила я. – Идем?
Мой человек посмотрел на меня, как на полную дурочку.
– Нара, ты когда-нибудь такими делами занималась? Сталкивалась с буками, их слугами, с заброшенными домами?
– Нет, – удивилась я. – Откуда бы? Но бук не бывает, ты же понимаешь. Это воры какие-нибудь или бандиты.
– Именно, – многозначительно заметил Тиан. Он отвел меня в сторону и зашептал, следя, чтобы никто из деревенских не подслушал. – Думаешь, после слов твоего фейри эти люди захотят сами схлестнуться с бандитами?
– Моего фейри?! – взвилась я. – Это ты его нанял!
– Нара, – едва сдерживаясь, – я ведь не о фейках толкую. Я говорю про деревню.
Захотят?
– Понятия не имею. – Я пожала плечами. Мне-то откуда знать?
– Тогда поверь моему опыту. Не захотят, – ядовито произнес он.
– Но Лис… – начала я.
– К фейкам Лиса! – выругался Тиан, машинально осеняя себя знаком Единого.
Я не удержалась и хихикнула. Послать фейри к фейри – ну да, логично. Но Тиан оставался серьезным.
– Если мы сейчас захотим откланяться, нас догонят и убьют, – предположила я.
Вообще-то, мне не приходилось сталкиваться с таким количеством народа, а уж уговаривать своего человека идти на подвиги… Чтоб этим фейри!..
Тиан, кажется, во мне разочаровался.
– Нара, если ты ничего не можешь сказать – постой в сторонке и помолчи.
– Как помолчи?! – возмутилась я. – Я пойду с тобой.
Человек возвел глаза к небу – видимо, призывая Единого в свидетельство моей глупости.
– Если хочешь – пойдешь. Но не путайся под ногами.
Я послушно заткнулась и молчала, пока Тиан отбирал из желающих пойти с нами в лес – точнее, неохотно согласившихся – мужчин, наиболее подходящих для предстоящего действа. Вообще-то я смутно представляю себе, что тут можно сделать.
Дойти до спрятанного дома, убить разбойников, найти девочку? А если ребенок не там? А если они не при чем? А если девочка уже мертва? Тиан тоже не казался уверенным, но после не самых долгих в мире препирательств набрал команду из полдюжины человек, еще троим велел взять факелы и, как и мне – не путаться под ногами. Я сделала вид, что в жизни не держала в руках горящей палки – чистая правда, между прочим! – и умудрилась остаться безо всякого задания. Подозреваю, Тиан охотно оставил бы меня в деревне, но ему надоело препираться.
Тиан О, Единый! Ну за что мне все это?! Мало того, что на разбойников мне придется вести толпу необученных, пьяных крестьян, вооруженных вилами, так еще и Нара ни в какую не согласилась остаться. Теперь еще и о ней беспокоиться придется.
Не место в драке женщинам. Но разве ей это объяснишь?
Придется с собой брать…
Вот ведь!
Нара Споры вспыхнули снова, когда оказалось, что никто не знает дороги, кроме Гапки.
Приведший нас крестьянин и его жена встали грудью на защиту ребенка, которую злые люди хотят тащить в гнездо разбойников, причем на ночь глядя. Сама Гапка успела уверовать, что в лесу все-таки живет бука, и на ужин к той не спешила.
Люди! Я бы не могла спокойно жить, зная, что из-за моего молчания подруга подвергалась дополнительной опасности и, может быть, уже мертва. С другой стороны, у меня нет подруги, и быть не может.
Тиан колебался. Он не хотел тащить с собой ребенка и не хотел шарить вслепую по чужому лесу. Остальные крестьяне разводили руками – не знают никакого лесного домика.
– Ребенок, – не выдержала я. – Никто тебя не пустит к буке, даже не проси. Опиши мне дорогу – так подробно, как только сможешь.
Гапка пустилась в путанные объяснения. Полянка, грибы, ягоды, ручеек, свернуть возле большой ели, обогнуть кривую березу…
– А, знаю! – закричал один какой-то пацаненок. – Мы там в детстве в разбойников играли! Только это пустой дом, никого нет.
Мальчик по возрасту был почти что взрослый, что не спасло его от оплеухи отца.
Тоже дитя, но хотя бы не такое маленькое, как девочка. Я принялась придумывать, как бы уговорить его родителей рискнуть чадом, но Тиан меня опередил.
– Возьми факел, покажешь дорогу, – велел он тоном, не терпящим возражений.
Крестьяне переглянулись. Все-таки это они нас позвали и, кроме того, Тиан говорил так, будто знал, что делает. Родители мальца заспорили, после чего отец выступил вперед.
– Тогда я тоже с вами пойду! Куда Дор, туда я, – решительно заявил он. Тиан пожал плечами.
После того, как все, вроде, было согласованно, мы потратили еще уйму времени на то, чтобы дать отобранным спутникам найти подходящее оружие – в основном вилы и топоры, – подобрать "самые лучшие" факелы и проститься с родными и близкими.
Создавалось впечатление, что мы идем не отыскивать, может быть, вообще всего одного оголодавшего вора, а брать штурмом вражескую крепость. Но вот, наконец, мы выступили.
Тиан
Что-то было не так.
Все было не так. И то, что я веду за собой толпу, которая в реальном столкновении только помешает. И то, что Нара в опасности…
А еще я не хотел сражаться. Я боялся. Боялся того, что мне придется убить…
Вновь…
Нет, умом я понимал, что ублюдок, захвативший девочку, не достоин жизни, но я не мог даже думать о том, чтобы стать его палачом.
Рукоять сабли нагрелась. Я рассеянно поглаживал ее, стараясь успокоиться, но на сердце тяжело было, хотелось развернуться и пойти обратно.
Проклятье! Ну что же такое? Сто раз в патруле ходил… Всегда готов был действовать. А сейчас трясусь. Ну какой из меня Воин?!
Может, и правда повернуть? И девочку не спасу, и людей напрасно положу…
Но нет, не могу…
Проклятый Лис!
Нара В лесу было… как в лесу. Если преступник в своей избушке один, он, скорее всего, успеет убежать и схорониться задолго до нашего приближения. Крестьяне громко топали ногами, так же громко переговаривались и едва только не пели песни.
Фляга, резко пахнущая дешевым вином, ходила по рукам, с каждым разом булькая все тише. Тиан молчал, держа руку на сабле. Как-то он все-таки странно прикасался к своему оружию… словно оно могло вдруг вспыхнуть и сжечь его. "Может быть, так оно и есть", – подумала я мрачно.
Мальчишка перепутал гнутые березы и долго оправдывался, мол, давно уже вырос из детских игр. Его почтенный родитель парами оплеух указал чаду на его истинный возраст, пообещал дома добавить ремнем, чем резко освежил память ребенка, и вскоре мы увидели переплетение ветвей, за которыми смутно темнело нечто, похожее на жилое строение.
– Вот здесь он стоял, – шепнул пацаненок. – Только этих веток тут не было.
Я подошла ближе, протиснулась между ветвями. Вряд ли здесь сможет пролезть кто-то еще – слишком узко. Бедный мой плащ, похоже, придется снова зашивать! Да, это дом. И дом жилой – в окошке горел тусклый огонек.
– Нара! – заволновался мой человек. – Куда ты полезла? А ну, живо назад!
– Тут живут люди, – сообщила я, игнорируя приказ. Что со мной может случиться?
– Если ты немедленно не вернешься, я отправлю тебя обратно в деревню! – пригрозил Тиан. Интересно, как он собирался это сделать? Но… я протиснулась обратно, едва не ставив клок плаща на какой-то колючке.
– Ты будешь стоять в стороне, – велел мне Тиан. – А если будет опасно – побежишь отсюда как можно быстрее, поняла?
– Но, господин, – вмешался какой-то крестьянин, кажется, отец беглой девочки. – Тот маг сказал, что госпожа нам поможет…
– Тогда мага бы и просили! – разозлился Тиан. – Разве госпожа похожа на воина?
– Но, может, госпожа сама ведьма?..
– Нет! Госпожа не ведьма. Она вообще зря сюда явилась, женщинам в бою не место!
– Ох, а вот это он зря-я-я сказал. Очень зря. Уверена, Реи'Линэ узнает об этих словах и в скором времени лично явится, чтобы объяснить ему всю степень ошибочности этих слов. Каждый фейри по-своему безумен. Ее сумасшествие – равноправие полов.
– Мы обещали… – начала было я, но под яростным взглядом своего человека оборвала фразу. – Ты думаешь, будет бой? Что ты вообще собираешься делать?
Вообще-то меня преследовало мелочное желание поставить своего человека в тупик.
Однако у Тиана уже был готов ответ.
– Ты и мальчик останетесь здесь. Мы обойдем дом, поищем, где здесь есть проходы через заросли.
– Оставь с ребенком его отца, – предложила я. – Но меня ты возьмешь с собой.
– Нара! – человек уже рычал от злости.
– А если разбойники доберутся сюда, пока вы будете окружать дом?
Тиан уже едва сдерживался, чтобы меня не ударить. Он нервничал, я – нет. Не знаю, почему. Мне кажется, с ним ничего не может случиться, пока мы не окажемся в городе, похожем на тот, из сна. А я… кому нужна моя жизнь?
– Хорошо. Идемте все вместе. Нара, если с тобой что-нибудь случится – пеняй на себя.
– Я так и сделаю, – заверила я своего человека, чем еще больше испортила ему настроение.
Прохода через заросли оказалось два. У одного мы оставили пятерых человек и двоих факельщиков, у второго нас ждал неприятный сюрприз. Или не сюрприз. Не знаю.
У самого прохода лежал труп собаки. Крупной, черной собаки, убитой, как мы поняли при свете факела, арбалетной стрелой. Нет, арбалетными стрелами. Из-за холода разложение не тронуло несчастное животное, и убийца так и бросил его здесь.
– Полкан, – услышала я голос мальчишки. – Полкаша… – Парень хотел упасть на колени рядом с несчастным животным, но отец удержал его. – Его все любили… такой добрый был, верный, смелый…
– Девочка здесь, – решила я. – Не мог же пес прибежать сюда один. Да и не стали бы его тогда так… расстреливать.
Мне стало холодно. Да, собака – не человек и уж тем более не относится к Старшим.
Это просто животное. Но тот, кто мог убить собаку – безжалостно расстрелять издалека – вполне может убить и человека.
Холодная душа. Убийца. Человек Кровавой Вьюги.
Мне стало очень холодно. А в доме погас свет.
– Тушите факелы, живо!- закричал Тиан. – Врассыпную!
Ему повиновались, но слишком поздно – уже лязгнул где-то на чердаке арбалетный спуск и зазвенел болт, рассекая воздух. Время стало медленным-медленным… я никогда не верила, что такое бывает.
А потом раздался детский крик…
– Папа!
Крик. Детский. Тонкий.
– Все в порядке, Дор, – хриплый голос мужчины. Жив… Хвала Хаосу!
А потом Тиан повалил меня на землю, мигом позже над нами просвистел второй болт.
Со страхом я взглянула на Тиана. Что делать? Как быть? Я – не Воин… Тиан теперь – единственная наше спасение… Но что может помочь от арбалетов?
Глаза в глаза…
Сжимая запястья до боли…
Не дыша…
Шуршали в кустах смертные, побросавшие факелы. Краем глаза я видела, как разгорается пламя в куче веток, приготовленных для хижины… Пламя… Ночь…
О, Хаос! За что нам это?!
Тени на его лице: глубокие, черные. И отблески пламени…
Медленно, но неотвратимо тьма его зрачков ширилась, пожирала тусклую зелень радужки. А потом я услышала шипение пламени. Пламени, что мигом позже прорвалось из-за тьмы, смешалось с ней…
Тьма и Огнь в его глазах. Тьма и Огнь вокруг.
Тьма и Огнь – Смерть…
Так долго… Так страшно…
А потом тяжесть и тепло исчезли. Он скатился с меня и медленно поднялся на ноги.
Каркал-смеялся ворон на рукояти сабли. Горели глаза-рубины. А Тиан… То, что было сейчас Тианом… Тиан смотрел. Смотрел на попрятавшихся людей. На разгорающееся пламя. На дом смотрел. А разбойник все не стрелял… И смертные осторожно начали подниматься на ноги, неуверенно сбились в кучку за спиной моего человека. Поднимали вилы и топоры, сжимали трясущимися руками.
А я все лежала на земле, прямо перед ним. Надо было встать, отряхнуться, попытаться привести Тиана в чувство, но я не могла…
Я не могла пошевелиться. Не могла оторвать взгляда от его страшного, изменившегося лица. От его глаз: черных с алыми искрами, мертвых, безумных…
Хотелось кричать. Нужно было закричать. Смертные могли пострадать… Тиан не пощадит никого… Но, Хаос, я не могла вымолвить и слова…
Он запрокинул голову и зарычал. Тут нервы разбойника не выдержали. Он вновь нажал на спуск. Я закричала, но…
Его движение было так быстро, что даже я не успела уследить за ним. Он выхватил болт прямо из воздуха, сжал в кулаке. И рассмеялся.
Рассмеялся зло, жестко, радостно…
– Ш-ша'и… – сорвалось его губ, он обернулся, взглянул на людей, попадавших вновь на колени, и вновь посмотрел на меня. Вот тут я действительно пожалела, что обрела плоть. Хотелось исчезнуть. Бежать. Бежать, бежать и бежать… Как можно дальше от этого… существа… говорящего на единственном языке, что рожден еще ДО того, как возник Порядок. Языке Стихий. Языке Хаоса. Языке, который не знали даже Князья. Языке, который был чужд этому миру, который просто не мог звучать здесь… Но прозвучал. Из уст человека. Человека, продолжившего:
– Ха'шиа ш-ша'и…(11) Он смотрел на меня, все еще держа перед собой вытянутую руку, сжимая в кулаке болт. Я попыталась отползти, понимая, что это – недостойно Старшей, но не в состоянии ничего поделать с диким, животным страхом, охватившим меня.
Он осторожно, медленно разжал пальцы. Окровавленный болт с тихим шорохом упал на землю… Ладонь была окрашена алым, тяжелые капли срывались с его пальцев, а потом повисали в воздухе, оборачивались пламенем… Он сжал пальцы щепотью, а потом резко раскрыл, словно стряхивая капли воды.
Столб пламени заревел, поглотил его, пронзил Порядок – от Грани до края мира, от земли до небес. Я вскочила, кинулась, вне себя, безумная, охваченная ужасом.
Смертные кинулись со всех ног куда подальше, выбрав ночной лес, но не это… это…
Только Дор остался, да его отец. Побелели, как полотно, но не ушли…
Мой человек! Мой! Человек!
– ТИАН! НЕТ! Тиан! Тиан!
Я отшатнулась, опаленная злым жаром. Не пустит. Не отдаст.
Но это МОЙ человек!
А потом пламя исчезло. Словно и не было его. И я пожалела, что осталась жива…
Пожалела, что остался жив он.
Его одежда не сгорела – наоборот. Она просто изменилась. Вместо залатанного старого костюма на Тиане был черный, вышитый тончайшей алой нитью, так, что лишь вблизи было заметно. Но мне не нужно было видеть, чтобы знать, что именно вышито: пламя. Языки пламени. Не из ткани был мундир: из Тьмы и Огня. Не снять ему теперь ее вовеки веков, не избавиться…
Он еще не ушел в Огнь, но уже стал одной из его душ…
Передо мной стоял один из командиров Легиона Осени.
Я отшатнулась, запнулась обо что-то и вновь полетела на землю, больно приложилась копчиком, ойкнула…
Тиан…
Тиан Крик. Детский крик. А потом – пустота. Нет, не пустота в памяти – я помню все.
Каждое движение, каждый шорох, каждый удар сердца человека, призвавшего на свою голову гнев Огня. Пустота в груди. Ни боли, ни страха, ни отчаяния – только невероятная, обжигающая потребность. Нет, не убивать – мстить, наказывать, восстановить равновесие… Не смерть ради смерти. Смерть ради жизни. Пусть не моей – чужой. Что-то во мне кричало, билось в агонии, требовало остановиться, убеждало бежать, бежать и бежать… Но пустота ширилась, пожирала сомнения и страхи.
Где-то недели две назад в деревне стали пропадать продукты, птица и плохо лежащие вещи. Сначала все грешили друг на друга, на собственную забывчивость, неряшливость (тем более, что некоторые вещи находились в самых неожиданных вещах), но постепенно поняли: здесь орудует кто-то посторонний. Не стали бы собаки брехать на своего, а если б и залаяли, то не так, они-то (крестьяне) своих шавок знают. Стали тщательней запирать двери, смотреть за своим добром. На месте следующих покраж обнаружили следы взлома. Потому и мага так радостно приветили – надеялись, что поможет. Но маг более или менее вежливо объяснил, что намерен здесь отдыхать, а за свои услуги берет столько, что и всей деревней не насобирают, так что пусть со своими курами разбираются сами. Несколько курочек, кстати, после этого разговора нашли придушенными на улице, а кто-то клялся, что видел у курятника рыжего лиса с белой полосой по хребту, но пропажу колбас и тулупа это всё равно не объясняло.
Однажды вечером маг засобирался и ушел, сопровождаемый непритворными слезами половины девичьего населения деревни. А сегодня вернулся и дал свой странный совет, причем дал так убедительно, что люди даже заинтересовались и обещанных "экспертов" стали ждать почти с нетерпением. Не знаю уж, как Листопад сумел не внушить людям ни малейших подозрений – и это после своей выходки с курицами, которых, я уверена, он придушил специально, чтобы посмеяться над людьми, доверившими ему свои мелкие заботы. Или просто позабавился, что его – Лиса! – просят отыскать пропавшую птицу.
Собака пропала в ту же ночь, что и ребенок. Подвергнутая самому суровому допросу Гапка упрямо отказывалась признаваться, что ей что-то известно об этом деле.
Пришлось отвести девочку в сторону и поговорить с ней по душам. Наверное, не зря я столько поколений воспитывала чужих детей – опыта не занимать. Девочка заплакала, зарыдала и… призналась. Нерька решила убежать из дома! Не навсегда, а на "до вечера" – а то чего это родители последний пирожок братцу отдали? Нет, недалеко. Они когда еще за грибами ходили, подметили в лесу шалаш, там Нерька собиралась пожить вольной жизнью и вернуться.
– А волков Нерька не боялась? – спросила я, вспомнив, как надрывались серые ночью.
– Нет, с ней Полкаша был, – бесхитростно ответила Гапка. – Она у меня попросила, Полкаша большой, смелый, с ним ей никакие волки не страшны!
Все так просто? Ребенок заигрался в лесу? Только сходить в шалаш и все? А кто продукты крал? Не могла же девочка сама взломать чулан…
Тиан не терял времени и скрупулезно осматривал все места преступлений, совал нос во все щели.
Мы пришли в деревню ближе к вечеру, теперь неумолимо темнело. Мне стало неуютно.
После ночи в лесу я сильно невзлюбила темноту, вечерние и утренние сумерки.
Любое время, когда не светит яркое солнце.
– Выяснила что-нибудь? – деловито спросил меня Тиан, закончив осматривать следы взлома на тайнике вдовы Ланки.
– Не знаю, – честно ответила я. Что-то мне в предложенном объяснении не нравилось. Выслушаю Тиана и расскажу, что от Гапки слышала – А ты?
– Тоже не знаю. Здесь настоящий вор орудовал, но чего-то я не понимаю…
Собаками пробовали искать?
– Пробовали, господин! – зачастил давешний крестьянин. – До леса добегают, а дальше не идут, хоть ты что делай!
Мы переглянулись.
– Ну, Нара. Что твои легенды рассказывают? Старший? Фейка?
Я помотала головой.
– Не станет фейри в смертных землях орудовать! И Старший… далеко от Вьюжных лесов, да и не стал бы Листопад…
– Ты уверена? – скептически спросил мой человек.
– Зачем ему смертный ребенок? И колбаса? И тулупы? Ты при нем видел подобный хлам? – спросила я в ответ. Да уж, Нара, конспиратор из тебя, конечно… Хорошо хоть человек мой не слишком… проницателен. Кажется, Тиан не заметил ничего, только неохотно признался, что нет, не видел. Но Лис ему чрезвычайно подозрителен!
– Нет, это не он. И не послал бы он тебя на встречу со Старшим, сам бы разобрался или сообщил их Э… кому надо. Тут человек орудовал, только люди на такое способны.
– Ты точно не фейка? – хмыкнул Тиан и продолжил, развеяв иллюзии о своей непроницательности и невнимательности, – Странно ты как-то о людях говоришь. Да и ребенка назвать хламом – это как-то… не по-людски это.
Я не ответила. Сам хотел, чтобы я перестала лгать, зачем теперь спрашивать?
Вокруг нас собрались удрученные люди.
– Сами-то искать пробовали? – спросила я, наконец.
– Пробовали, госпожа, – ответили вразнобой. Одна из женщин зарыдала, вторая утирала лицо уголком фартука… – Как же не пробовали…
– И?.. – поторопила я. Ну почему из людей вечно каждое слово словно клещами вытягивать приходится?!
– Дык, как собаки на опушки-то остановились и завыли все в голос, мы и не стали соваться.
– И чего ждали? – нахмурилась я.
– Вас, госпожа. И господина стражника с вами.
Нет, это только Листопад так может – наплести всей деревне с три короба, чтобы толпа здоровых мужиков у опушки затылки чесала и ждала каких-то пришлых избавителей.
Я вздохнула. Оглянулась. Вся ребятня смотрела на нас с жадным любопытством и только Гапка почему-то отводила взгляды.
– Тянуть нельзя, – решила я. – Что-то мне здесь не нравится. Сейчас надо идти.
Крестьяне оживились. Тиан зыркнул из меня исподлобья, и я запоздало поняла, что влезла в его работу… Я же вроде менестрель, так чего в стражника играю?! Да уж…
– Но вы, почтенные, с нами пойдете! – потребовал, перестав хмуриться, Тиан, забирая бразды правления в свои руки и непреклонно оттирая меня в сторону. – Хоть факелов возьмете, нам виднее будет.
Они скисли, но спорить не стали. Не иначе, проснулось чувство справедливости.
– Вы пока собирайтесь, а я с девочкой еще раз побеседую, – сказала я. Я тут со всей душой помогаю – а ведь клятва не моя, между прочим! И такое встречаю отношение. Люди!
Тиан
Все страньше и страньше…
Пока мужичье собиралось в поход, я подошел к деревенскому голове.
– Скажите, почтеннейший, а этот маг… Лис… Он зачем в деревне-то останавливался?
– Дык это… отдохнуть… Здоровье поправить. Он у Нюрки жил, у сеструхи моей.
Она в нем души не чаяла. Сначала боязно было, меченый ведь, но он правильный был, не то что остальные. Моей Яньке, вон, мужа вылечил. Он в запое три дня был, чуть не прибил дочу-то, а этот на него зыркнул своими-то глазищами, так сразу протрезвел, в ноги Яньке кинулся, прощения молил. А маг потом и синяке Яньке-то вывел, и травку оставил, чтобы значит мужу-то в суп класть, чтоб налево не ходил да не нажирался…
– А с девочкой этой, которая исчезла, он говорил? – продолжал допытываться я. Уж очень хотелось свалить все происходящее на Лиса. Подозрительный он. Говорят же:
"ищи фейку".
– Дык говорил конечно, как же не говорил! Только вы не думайте, он ничего такого…
Нерька все к нему жалась, сказки просила… А сказки он рассказывал – заслушаешься. О таких чудесах, что мы и не слыхивали.
Ах да, Нара что-то такое говорила… Вроде бы Лис покровительствует менестрелям и сказителям? Да, точно…
Все-таки не при чем он… Не по нраву мне Князь фейкин, но и напраслину на него возводить не стоит. Да и со мной он был, когда девка-то пропала.
– Эх… – продолжал тем временем голова. – Я-то, грешным делом, дочку за него сватал. Уж очень по душе мне этот Лис пришелся. Не пил, не дрался, баб не щупал…
Такого бы мне зятя, а то все наши-то… Доча у меня младшая – красавица. Да и сила в ней есть, меченая она… Не чета академикам, но знахарка из нее знатная выйдет… Так отказался он. Сказал, счастлив бы был женой назвать, но наречен он…
– Да? – рассеянно переспросил я, ища глазами Нару. Что-то долго ее нет… Чего она там время с этой девочкой теряет?
– Да… Сказал, ждет ее… – ответил глава… – И всегда будет ждать.
Нара По второму кругу из ребенка сведения вытряхивались еще тяжелее. Нет ли в округе чего-нибудь странного? Не попадался ли кто необычный? Конечно, попадался, Лис! А кроме Лиса? Кроме Лиса нет никого. Совсем-совсем никого? Совсем. И ничего странного тоже нет? Тоже нет. Только в лесу избушка какая-то странная стоит…
– Избушка?! В лесу?! И никто о ней не знает?! – не поверила я.
– Нет, – захлопала глазами девочка. – Она ветками укрыта, никто и не знает.
– А ты знаешь? – продолжила я допрос.
– Ну да. Мы там вчера с Нерькой играли. Она сказала, там наверняка бука живет – которая детей по ночам ворует. И слуг своих посылает в деревне приглядеться, кто хуже всех маму слушается.
– Слуг?!
– Ну да, мы с Нерькой видели! Только я забоялась, а Нерька пошла поглядеть! Она смелая!
– Так что же ты мне про "поиграть" несла?! – не кричу, но злюсь основательно.
Человеческие дети – существа еще более непостижимые, чем их взрослые!
– Я утром маму спросила… – робко.
– И что?!
– Она сказала, буки не бывает, и чтобы я не боялась… я и подумала – кто-то просто играет и Нерька с ними…
Не-е-ет, это что-то невозможное! Ребенок точно знает, кто грабит деревню, но принимает это за дурацкую сказку и игру!
– Тиан, иди сюда!
Человек послушно подошел ко мне и выслушал все подробности, какие только можно было вытрясти из девчонки. Полная версия происшедшего звучала так: Нерька решила в одиночку выследить буку и ее слугу, собралась ночью подкараулить грабителя и пойти за ним. А что взрослые преступника не видят, девочку не смутило – взрослые много чего не видят! Даже кто лишний пирожок за столом тянет…
В общем, храбрая дурочка решила стать в одиночку спасительницей деревни и тем самым заслужить особую любовь родных, вытеснив в их сердце братика. Я не знала, плакать мне или смеяться. Ребенок, девочка, в одиночку собралась совершить настоящий подвиг: напасть на разбойничье гнездо – и все это ради пары теплых слов и второй порции сладостей! Что же из нее со временем вырастет? А будь это мальчишка, что бы выросло?
Что из нее вырастет?.. Вырастет. А вырастет ли? Может быть, уже слишком поздно…
В сказку о буке я не верила нисколько. Матери такие сочиняют, чтобы дети за околицу одни не ходили. Там могли жить Старшие или лихие люди. Если Старшие – почему жались к деревне и воровали жалкие предметы человеческого обихода? Если люди – как отпугивали собак?
Это все я изложила Тиану.
– Есть такие средства, – вспомнил он, – которые собакам нюх отшибают. Только откуда они в глухомани?..
– Ну, откуда бы ни были, это можно решить позже, – предположила я. – Идем?
Мой человек посмотрел на меня, как на полную дурочку.
– Нара, ты когда-нибудь такими делами занималась? Сталкивалась с буками, их слугами, с заброшенными домами?
– Нет, – удивилась я. – Откуда бы? Но бук не бывает, ты же понимаешь. Это воры какие-нибудь или бандиты.
– Именно, – многозначительно заметил Тиан. Он отвел меня в сторону и зашептал, следя, чтобы никто из деревенских не подслушал. – Думаешь, после слов твоего фейри эти люди захотят сами схлестнуться с бандитами?
– Моего фейри?! – взвилась я. – Это ты его нанял!
– Нара, – едва сдерживаясь, – я ведь не о фейках толкую. Я говорю про деревню.
Захотят?
– Понятия не имею. – Я пожала плечами. Мне-то откуда знать?
– Тогда поверь моему опыту. Не захотят, – ядовито произнес он.
– Но Лис… – начала я.
– К фейкам Лиса! – выругался Тиан, машинально осеняя себя знаком Единого.
Я не удержалась и хихикнула. Послать фейри к фейри – ну да, логично. Но Тиан оставался серьезным.
– Если мы сейчас захотим откланяться, нас догонят и убьют, – предположила я.
Вообще-то, мне не приходилось сталкиваться с таким количеством народа, а уж уговаривать своего человека идти на подвиги… Чтоб этим фейри!..
Тиан, кажется, во мне разочаровался.
– Нара, если ты ничего не можешь сказать – постой в сторонке и помолчи.
– Как помолчи?! – возмутилась я. – Я пойду с тобой.
Человек возвел глаза к небу – видимо, призывая Единого в свидетельство моей глупости.
– Если хочешь – пойдешь. Но не путайся под ногами.
Я послушно заткнулась и молчала, пока Тиан отбирал из желающих пойти с нами в лес – точнее, неохотно согласившихся – мужчин, наиболее подходящих для предстоящего действа. Вообще-то я смутно представляю себе, что тут можно сделать.
Дойти до спрятанного дома, убить разбойников, найти девочку? А если ребенок не там? А если они не при чем? А если девочка уже мертва? Тиан тоже не казался уверенным, но после не самых долгих в мире препирательств набрал команду из полдюжины человек, еще троим велел взять факелы и, как и мне – не путаться под ногами. Я сделала вид, что в жизни не держала в руках горящей палки – чистая правда, между прочим! – и умудрилась остаться безо всякого задания. Подозреваю, Тиан охотно оставил бы меня в деревне, но ему надоело препираться.
Тиан О, Единый! Ну за что мне все это?! Мало того, что на разбойников мне придется вести толпу необученных, пьяных крестьян, вооруженных вилами, так еще и Нара ни в какую не согласилась остаться. Теперь еще и о ней беспокоиться придется.
Не место в драке женщинам. Но разве ей это объяснишь?
Придется с собой брать…
Вот ведь!
Нара Споры вспыхнули снова, когда оказалось, что никто не знает дороги, кроме Гапки.
Приведший нас крестьянин и его жена встали грудью на защиту ребенка, которую злые люди хотят тащить в гнездо разбойников, причем на ночь глядя. Сама Гапка успела уверовать, что в лесу все-таки живет бука, и на ужин к той не спешила.
Люди! Я бы не могла спокойно жить, зная, что из-за моего молчания подруга подвергалась дополнительной опасности и, может быть, уже мертва. С другой стороны, у меня нет подруги, и быть не может.
Тиан колебался. Он не хотел тащить с собой ребенка и не хотел шарить вслепую по чужому лесу. Остальные крестьяне разводили руками – не знают никакого лесного домика.
– Ребенок, – не выдержала я. – Никто тебя не пустит к буке, даже не проси. Опиши мне дорогу – так подробно, как только сможешь.
Гапка пустилась в путанные объяснения. Полянка, грибы, ягоды, ручеек, свернуть возле большой ели, обогнуть кривую березу…
– А, знаю! – закричал один какой-то пацаненок. – Мы там в детстве в разбойников играли! Только это пустой дом, никого нет.
Мальчик по возрасту был почти что взрослый, что не спасло его от оплеухи отца.
Тоже дитя, но хотя бы не такое маленькое, как девочка. Я принялась придумывать, как бы уговорить его родителей рискнуть чадом, но Тиан меня опередил.
– Возьми факел, покажешь дорогу, – велел он тоном, не терпящим возражений.
Крестьяне переглянулись. Все-таки это они нас позвали и, кроме того, Тиан говорил так, будто знал, что делает. Родители мальца заспорили, после чего отец выступил вперед.
– Тогда я тоже с вами пойду! Куда Дор, туда я, – решительно заявил он. Тиан пожал плечами.
После того, как все, вроде, было согласованно, мы потратили еще уйму времени на то, чтобы дать отобранным спутникам найти подходящее оружие – в основном вилы и топоры, – подобрать "самые лучшие" факелы и проститься с родными и близкими.
Создавалось впечатление, что мы идем не отыскивать, может быть, вообще всего одного оголодавшего вора, а брать штурмом вражескую крепость. Но вот, наконец, мы выступили.
Тиан
Что-то было не так.
Все было не так. И то, что я веду за собой толпу, которая в реальном столкновении только помешает. И то, что Нара в опасности…
А еще я не хотел сражаться. Я боялся. Боялся того, что мне придется убить…
Вновь…
Нет, умом я понимал, что ублюдок, захвативший девочку, не достоин жизни, но я не мог даже думать о том, чтобы стать его палачом.
Рукоять сабли нагрелась. Я рассеянно поглаживал ее, стараясь успокоиться, но на сердце тяжело было, хотелось развернуться и пойти обратно.
Проклятье! Ну что же такое? Сто раз в патруле ходил… Всегда готов был действовать. А сейчас трясусь. Ну какой из меня Воин?!
Может, и правда повернуть? И девочку не спасу, и людей напрасно положу…
Но нет, не могу…
Проклятый Лис!
Нара В лесу было… как в лесу. Если преступник в своей избушке один, он, скорее всего, успеет убежать и схорониться задолго до нашего приближения. Крестьяне громко топали ногами, так же громко переговаривались и едва только не пели песни.
Фляга, резко пахнущая дешевым вином, ходила по рукам, с каждым разом булькая все тише. Тиан молчал, держа руку на сабле. Как-то он все-таки странно прикасался к своему оружию… словно оно могло вдруг вспыхнуть и сжечь его. "Может быть, так оно и есть", – подумала я мрачно.
Мальчишка перепутал гнутые березы и долго оправдывался, мол, давно уже вырос из детских игр. Его почтенный родитель парами оплеух указал чаду на его истинный возраст, пообещал дома добавить ремнем, чем резко освежил память ребенка, и вскоре мы увидели переплетение ветвей, за которыми смутно темнело нечто, похожее на жилое строение.
– Вот здесь он стоял, – шепнул пацаненок. – Только этих веток тут не было.
Я подошла ближе, протиснулась между ветвями. Вряд ли здесь сможет пролезть кто-то еще – слишком узко. Бедный мой плащ, похоже, придется снова зашивать! Да, это дом. И дом жилой – в окошке горел тусклый огонек.
– Нара! – заволновался мой человек. – Куда ты полезла? А ну, живо назад!
– Тут живут люди, – сообщила я, игнорируя приказ. Что со мной может случиться?
– Если ты немедленно не вернешься, я отправлю тебя обратно в деревню! – пригрозил Тиан. Интересно, как он собирался это сделать? Но… я протиснулась обратно, едва не ставив клок плаща на какой-то колючке.
– Ты будешь стоять в стороне, – велел мне Тиан. – А если будет опасно – побежишь отсюда как можно быстрее, поняла?
– Но, господин, – вмешался какой-то крестьянин, кажется, отец беглой девочки. – Тот маг сказал, что госпожа нам поможет…
– Тогда мага бы и просили! – разозлился Тиан. – Разве госпожа похожа на воина?
– Но, может, госпожа сама ведьма?..
– Нет! Госпожа не ведьма. Она вообще зря сюда явилась, женщинам в бою не место!
– Ох, а вот это он зря-я-я сказал. Очень зря. Уверена, Реи'Линэ узнает об этих словах и в скором времени лично явится, чтобы объяснить ему всю степень ошибочности этих слов. Каждый фейри по-своему безумен. Ее сумасшествие – равноправие полов.
– Мы обещали… – начала было я, но под яростным взглядом своего человека оборвала фразу. – Ты думаешь, будет бой? Что ты вообще собираешься делать?
Вообще-то меня преследовало мелочное желание поставить своего человека в тупик.
Однако у Тиана уже был готов ответ.
– Ты и мальчик останетесь здесь. Мы обойдем дом, поищем, где здесь есть проходы через заросли.
– Оставь с ребенком его отца, – предложила я. – Но меня ты возьмешь с собой.
– Нара! – человек уже рычал от злости.
– А если разбойники доберутся сюда, пока вы будете окружать дом?
Тиан уже едва сдерживался, чтобы меня не ударить. Он нервничал, я – нет. Не знаю, почему. Мне кажется, с ним ничего не может случиться, пока мы не окажемся в городе, похожем на тот, из сна. А я… кому нужна моя жизнь?
– Хорошо. Идемте все вместе. Нара, если с тобой что-нибудь случится – пеняй на себя.
– Я так и сделаю, – заверила я своего человека, чем еще больше испортила ему настроение.
Прохода через заросли оказалось два. У одного мы оставили пятерых человек и двоих факельщиков, у второго нас ждал неприятный сюрприз. Или не сюрприз. Не знаю.
У самого прохода лежал труп собаки. Крупной, черной собаки, убитой, как мы поняли при свете факела, арбалетной стрелой. Нет, арбалетными стрелами. Из-за холода разложение не тронуло несчастное животное, и убийца так и бросил его здесь.
– Полкан, – услышала я голос мальчишки. – Полкаша… – Парень хотел упасть на колени рядом с несчастным животным, но отец удержал его. – Его все любили… такой добрый был, верный, смелый…
– Девочка здесь, – решила я. – Не мог же пес прибежать сюда один. Да и не стали бы его тогда так… расстреливать.
Мне стало холодно. Да, собака – не человек и уж тем более не относится к Старшим.
Это просто животное. Но тот, кто мог убить собаку – безжалостно расстрелять издалека – вполне может убить и человека.
Холодная душа. Убийца. Человек Кровавой Вьюги.
Мне стало очень холодно. А в доме погас свет.
– Тушите факелы, живо!- закричал Тиан. – Врассыпную!
Ему повиновались, но слишком поздно – уже лязгнул где-то на чердаке арбалетный спуск и зазвенел болт, рассекая воздух. Время стало медленным-медленным… я никогда не верила, что такое бывает.
А потом раздался детский крик…
– Папа!
Крик. Детский. Тонкий.
– Все в порядке, Дор, – хриплый голос мужчины. Жив… Хвала Хаосу!
А потом Тиан повалил меня на землю, мигом позже над нами просвистел второй болт.
Со страхом я взглянула на Тиана. Что делать? Как быть? Я – не Воин… Тиан теперь – единственная наше спасение… Но что может помочь от арбалетов?
Глаза в глаза…
Сжимая запястья до боли…
Не дыша…
Шуршали в кустах смертные, побросавшие факелы. Краем глаза я видела, как разгорается пламя в куче веток, приготовленных для хижины… Пламя… Ночь…
О, Хаос! За что нам это?!
Тени на его лице: глубокие, черные. И отблески пламени…
Медленно, но неотвратимо тьма его зрачков ширилась, пожирала тусклую зелень радужки. А потом я услышала шипение пламени. Пламени, что мигом позже прорвалось из-за тьмы, смешалось с ней…
Тьма и Огнь в его глазах. Тьма и Огнь вокруг.
Тьма и Огнь – Смерть…
Так долго… Так страшно…
А потом тяжесть и тепло исчезли. Он скатился с меня и медленно поднялся на ноги.
Каркал-смеялся ворон на рукояти сабли. Горели глаза-рубины. А Тиан… То, что было сейчас Тианом… Тиан смотрел. Смотрел на попрятавшихся людей. На разгорающееся пламя. На дом смотрел. А разбойник все не стрелял… И смертные осторожно начали подниматься на ноги, неуверенно сбились в кучку за спиной моего человека. Поднимали вилы и топоры, сжимали трясущимися руками.
А я все лежала на земле, прямо перед ним. Надо было встать, отряхнуться, попытаться привести Тиана в чувство, но я не могла…
Я не могла пошевелиться. Не могла оторвать взгляда от его страшного, изменившегося лица. От его глаз: черных с алыми искрами, мертвых, безумных…
Хотелось кричать. Нужно было закричать. Смертные могли пострадать… Тиан не пощадит никого… Но, Хаос, я не могла вымолвить и слова…
Он запрокинул голову и зарычал. Тут нервы разбойника не выдержали. Он вновь нажал на спуск. Я закричала, но…
Его движение было так быстро, что даже я не успела уследить за ним. Он выхватил болт прямо из воздуха, сжал в кулаке. И рассмеялся.
Рассмеялся зло, жестко, радостно…
– Ш-ша'и… – сорвалось его губ, он обернулся, взглянул на людей, попадавших вновь на колени, и вновь посмотрел на меня. Вот тут я действительно пожалела, что обрела плоть. Хотелось исчезнуть. Бежать. Бежать, бежать и бежать… Как можно дальше от этого… существа… говорящего на единственном языке, что рожден еще ДО того, как возник Порядок. Языке Стихий. Языке Хаоса. Языке, который не знали даже Князья. Языке, который был чужд этому миру, который просто не мог звучать здесь… Но прозвучал. Из уст человека. Человека, продолжившего:
– Ха'шиа ш-ша'и…(11) Он смотрел на меня, все еще держа перед собой вытянутую руку, сжимая в кулаке болт. Я попыталась отползти, понимая, что это – недостойно Старшей, но не в состоянии ничего поделать с диким, животным страхом, охватившим меня.
Он осторожно, медленно разжал пальцы. Окровавленный болт с тихим шорохом упал на землю… Ладонь была окрашена алым, тяжелые капли срывались с его пальцев, а потом повисали в воздухе, оборачивались пламенем… Он сжал пальцы щепотью, а потом резко раскрыл, словно стряхивая капли воды.
Столб пламени заревел, поглотил его, пронзил Порядок – от Грани до края мира, от земли до небес. Я вскочила, кинулась, вне себя, безумная, охваченная ужасом.
Смертные кинулись со всех ног куда подальше, выбрав ночной лес, но не это… это…
Только Дор остался, да его отец. Побелели, как полотно, но не ушли…
Мой человек! Мой! Человек!
– ТИАН! НЕТ! Тиан! Тиан!
Я отшатнулась, опаленная злым жаром. Не пустит. Не отдаст.
Но это МОЙ человек!
А потом пламя исчезло. Словно и не было его. И я пожалела, что осталась жива…
Пожалела, что остался жив он.
Его одежда не сгорела – наоборот. Она просто изменилась. Вместо залатанного старого костюма на Тиане был черный, вышитый тончайшей алой нитью, так, что лишь вблизи было заметно. Но мне не нужно было видеть, чтобы знать, что именно вышито: пламя. Языки пламени. Не из ткани был мундир: из Тьмы и Огня. Не снять ему теперь ее вовеки веков, не избавиться…
Он еще не ушел в Огнь, но уже стал одной из его душ…
Передо мной стоял один из командиров Легиона Осени.
Я отшатнулась, запнулась обо что-то и вновь полетела на землю, больно приложилась копчиком, ойкнула…
Тиан…
Тиан Крик. Детский крик. А потом – пустота. Нет, не пустота в памяти – я помню все.
Каждое движение, каждый шорох, каждый удар сердца человека, призвавшего на свою голову гнев Огня. Пустота в груди. Ни боли, ни страха, ни отчаяния – только невероятная, обжигающая потребность. Нет, не убивать – мстить, наказывать, восстановить равновесие… Не смерть ради смерти. Смерть ради жизни. Пусть не моей – чужой. Что-то во мне кричало, билось в агонии, требовало остановиться, убеждало бежать, бежать и бежать… Но пустота ширилась, пожирала сомнения и страхи.