Авербух Н.. Последний из Рода

   Ее не интересовали наряды, но я с трудом оттаскивал ее от лотков со сластями и магическими игрушками. Пришлось купить ей огромный грушевый леденец, чтобы хоть чуть-чуть угомонить.
   Времени глазеть по сторонам не было. До вечера я должен покинуть город. Кстати, надо будет поспрашивать тут, не уходят ли сегодня обозы на Костряки. Хорошо бы наняться в такой. Пешком мы далеко не уйдем, да и опасно это. Пусть мечник я неплохой, но против банды разбойников, в последние годы заполонивших тракт, не выстою.
   Да и нет пока у меня меча. Не брать же с собой ту тупую железяку, которой только плашмя по головам воришек и бить?
   – Эй, Тиан, а что ты хочешь купить? – спросила Нара. Я глянул на девушку и закашлялся. Сначала я не понял, что с ней – щека раздулась до немыслимых размеров. Потом до меня дошло – это она леденец за щеку (про запас, что ли?) засунула.
   – Меч, – ответил я, борясь со смехом.
   – Меч? – посерьезнела она. – А зачем тебе меч? Тебе совсем не нужен меч, ни капельки…
   И что на такое ответить?
   – Мужчина должен уметь себя защитить. Вот нападут на нас разбойники…
   – Не нападут, – сообщила она.
   – Нара… – Я начал злиться. Ну не может она быть настолько наивной и не знающей жизни. Линя – и то больше понимает. А эта ведь пол-Роси, по ее же словам, пешком преодолела.
   Похоже она поняла, что рискует нарваться на неприятный разговор по душам, вновь зачмокала леденцом, но морщинка, залегшая между бровей, никуда не делась.
   Палатки оружейников занимали самый центр торжища. Их было четыре. Я остановился, раздумывая, какую выбрать. Пожал плечами, осторожно освободил рукав из хватки тонких пальцев и шагнул к алой. Нара вновь ухватилась за меня и потянула обратно.
   – Не ходи… – а в глазах ужас. Я стряхнул ее руку. Вот ведь!
   – Подожди меня здесь, если хочешь, – предложил. Она замотала головой. Даже леденец выплюнула.
   – Не ходи. Не надо, – зачастила.
   Я не стал спорить. Что толку? Слушаться ее я не нанимался. Я иду – она со мной.
   Или нет. Это ее выбор.
   Решительно откинув полог, я шагнул внутрь. Она тенью скользнула за мной.
   Двое обитателей палатки вели неспешный разговор о преимуществах и недостатках парных мечей, выложенных на бархат. Пожилой мастер, брызгая слюной, доказывал что это – оружие для новичков, ничего не стоящее в серьезном бою. Рыжеволосая женщина, не соглашалась, говорила, что в умелых руках – и молоток страшнее катапульты.
   Они оборвали спор на полуслове и одновременно глянули на нас. Нара сжалась за моей спиной, стараясь стать незаметной. Я же выругался – на женщине была темно-винная, сшитая из дорогой плотной ткани, форма Советника с алым гербом на рукаве.
   Огневик. Покопавшись в памяти, я даже вспомнил, как ее зовут – Елина Огнь. Мало кто не знал ее. Так и звали: "В каждой бочке затычка". Говорили, она Ректором могла бы стать, но что-то там не вышло, избрали другого. С тех пор она лютует пуще прежнего, озверела.
   Вот только ее и не хватало на мою голову.
   – К тебе покупатели, Сиб, – с насмешкой сообщила она, отступая от лотка и кивая мне, будто доброму знакомому. Забренчали серьги – гроздья монеток. Такие цыганки носят – отметил ненароком.
   – Вижу, – ответил тот. – Интересные покупатели, надо сказать… Давно ко мне не приходили такие интересные люди… А ты могла бы и сказать, что не просто так, а по делу явилась.
   Я прокашлялся.
   – Мне бы меч, – робко как-то получилось. От досады я покраснел… Ну прямо девчонка какая! Собрав в кучку оставшуюся гордость, я, уже тверже, сообщил: – Одноручный, средний, обоюдоострый.
   – Меч? – задумчиво спросила почему-то маг. – Значит меч, говоришь…
   – Не нужен ему меч, – высунулась из-за моего плеча Нара и тут же спряталась обратно. Я уже хотел выпроводить ее из палатки, но…
   – Ему не нужен меч?! – спросила маг, в ее странных, хищных золотых глазах разгоралось пламя. Верхняя губа приподнялась в волчьем оскале. На миг мне показалось, что черты ее лица исказились, будто сквозь иллюзию проступили настоящие… Я умоляюще глянул на оружейника. Самому связываться с магом, разгневанной глупостью моей спутницы, не хотелось. Хватит, дважды я на одну борону не наступаю. А маг тем временем бросила загадочное: – Эре аш'анель, бэниши?(1) И моя подопечная ответила. На том же певучем, незнакомом мне языке:
   – Аш'анель эре, Реи'Линэ Сид…(2) Маг по-птичьи склонила голову набок. Пламя ушло из ее глаз, но не окончательно, еще тлели в глубине черных зрачков злые искры, напоминая о том, что нужно быть осторожным.
   – Так-так, малыш… – обратилась ко мне маг. В голосе ее не было злости – лишь неподдельный интерес. Пронесло… Впрочем, Нара все еще пряталась за меня. Что же ей сказала маг? И что услышала в ответ? – Значит, меч тебе нужен…
   Я покорно стерпел "малыш", только кончики ушей пламенели уже от унижения. От магов хорошего не жди… Вот дернуло меня эту палатку выбрать. Говорила же Нара!
   – А если саблю? – спросила маг. – Не хочешь саблю? Есть у меня одна… Только вот сабля эта не всякого признает. Разборчивая она. Только в особенные руки пойдет. Признает тебя – отдам даром. Нет – так нет. Ну что?
   Я сглотнул. Магическое оружие стоило столько, что я и до конца жизни не скопил бы. А тут само в руки идет…
   Но магу-то что с того? С какой стати она мне предлагает такую ценную вещь в подарок?!
   Нара дернула меня за рукав, я отмахнулся от нее. Не сейчас. Будет мнение высказывать, когда за тряпками пойдем. А сейчас от нее одни проблемы да глупости.
   – Ты погоди отказываться, – Огневик смерила меня насмешливым, задержавшемся на кособоко залатанной дырке, взглядом. – Я плохого не посоветую, вон, Сиб подтвердит.
   Тот закивал как сумасшедший и я, наступив проснувшейся гордости на горло, неопределенно пожал плечами.
   Маг скинула с бархата клинки, словно мусор. Сиб тут же бросился их подбирать, причитая и ворча… А она вытянула руки и развела их в стороны, едва не сбив колпак с оружейника. А потом резко хлопнула в ладони. Вокруг ее запястий закружили огненные кольца, а потом пламя стекло на черный бархат. И превратилось в саблю…
   Я охнул. Нет, навидался я на последних учениях всякого, да и на тренировки учеников ходил смотреть, но это было… невероятно… Я подошел ближе и, зачарованный, склонился над волшебным оружием.
   Это была сабля с коротким, широким клинком, слабо изогнутая, с острым концом.
   Крестовина маленькая, прямая и длинная, будто под женскую ладонь, но у меня руки тоже небольшие, узкие, совсем не подходящие воину. Головка рукояти была выполнена в форме раскинувшего крылья ворона – черненого, с позолотой. И дрожит сабля… Словно живая. А по острой кромке искры пробегают.
   – Возьми, если сможешь, – произнесла маг у меня над ухом, и я механически повиновался.
   Рукоять легла в ладонь, будто под нее и делали. А черный ворон открыл рубиновые глаза и каркнул громко:
   – Признаю тебя, последний из Бер-р-рсерков!
   Я зажмурился а потом, опомнившись, отбросил саблю, словно обжегшись, и отступил.
   Маг внимательно глядела на меня. А потом со странной, грустной улыбкой произнесла:
   – Забирай. – Взмах, и сабля взлетает, зависает передо мной, ожидая. – Возьми, Воин. Твоя она. По праву твоя.
   – Ши'эр гонераи!(3) – прошипела Нара, о которой мы и забыли.
   – Ши'эр нераи!(4) – резко ответила маг, прожигая глупую девчонку взглядом.
   Хорошо – не поджигая. Могла бы… – Эту саблю моя Семья хранила тысячи лет. Лишь воин, равный ее первому владельцу мог прикоснуться к ней. Никто больше. Бери, Воин. И не забывай, кто ты… Твой Род должен гордиться тобой.
   И исчезла в языках бездымного, не обжигающего пламени…
   А я стоял и смотрел на саблю, мягко легшую мне в руки… Нара вытащила меня из палатки, а я все смотрел и смотрел, не в силах поверить…
   Моя… Только моя… Выбравшая не Великого Воина, а меня – обычного стражника…
   Бедняка, болвана и растяпу.
   – Энри гане'ари нераи?!(5) – проворчала под моим ухом Нара. А потом неожиданно твердо, как еще ни разу не говорила, предупредила: – От магов ничего хорошего не жди. Избавься от этого… Не принесет счастья.
   Я не стал спорить. Только спросил сухо:
   – Что это за язык?
   – Мой отец был магом… Это истинный… Я с детства помню… – поспешно и неумело солгала – я видел, что солгала, – она.
   – Какое совпадение, – язвительно (и откуда взялось) сообщил я. – Мой отец тоже был магом. Вот странно, не правда ли?
   И, не следя, идет она за мной, или нет, размашисто зашагал к палаткам портных. Я знал – идет, не было нужды проверять.
   Не знаю, что ей нужно, но просто так эта теперь не отвяжется.
   Не оставлять же ее мерзнуть? Деньги теперь есть, раз уж оружие мне бесплатно досталось… Все равно выброшу на ветер, так почему бы не на одежку для Нары?
   Для Нары, подозрительно свободно говорящей на истинном, действительно являвшемся языком магов. И Старших с фейками.
   Только вот не была она Старшей. На всех воротах Вольграда амулеты висят. Если нелюдь пройдет – закричат, завопят, закружат.
   К фейкам вопросы! Сегодня – мой день. Я заполучил Оружие. Именно так – с большой буквы. Оружие Воина. Не буду портить себе настроение подозрениями. О Наре и том, кто она такая, можно и завтра подумать…
   Нара Ох, не к добру встреча! Не к добру! Княгиня Осенней Семьи встала на моем пути.
   Смешно сказать: "Княгиня встала на моем пути". Это я – пыль под ее ногами, которую она растопчет и пойдет дальше. А Тиан-то! Мальчишка! Обрадовался!
   Игрушку получил и радуется. Нет, чтобы умных Старших слушать! Он мне не в сыновья, не во внуки годится – в отдаленные потомки! В самые что ни на есть отдаленные!
   Нет, не к добру эта встреча! Что задумала Реи'Линэ? Зачем она вмешалась в нашу жизнь? Почто ей являться в смертные земли и вручать Тиану наследство Первого Берсерка? Рассказать ему, как погиб его предок? Ушел в Осенний Огнь! А теперь Княгиня и на потомка замахнулась. Нет! Не отдам! Ни за что не отдам! Пусть другие машут мечами, получают раны и рискуют собой! Мой человек будет мирно жить в безопасности, в тепле и покое! Уговорю его бросить эту придурь вместе с саблей.
   Продать мерзкую железяку, найдется ведь дурак, который с руками отхватит! Нет, с руками не надо, но все равно.
   Продать железяку, деньги пустить в оборот… но из Вольграда лучше убраться.
   Только куда? Точно не в Псхов – додумается еще поискать моих друзей или хотя бы знакомых. Костряки исключаются. Ладно, придумала тоже проблему! Для начала пусть бродячим купцом походит, а я уж Ткачиху умолю защитить в дороге. А там где угодно осядет, разбогатеет, дом заведет, женится… Какие его годы, молод еще, можно не торопиться.
   Как бы только уговорить Тиана с саблей расстался? Вцепился – не отберешь! Ко-онечно-о, он у нас мужчина, он у нас самый у-у-у-умный!
   Мальчишка!
   Дурак!
   Может быть позже, когда он больше ко мне привяжется? Или, например, когда деньги закончатся, надо же будет на что-то кушать! А я уж расстараюсь, не оружейника подыщу, а ювелира. Железка будет знать, как Последнего из Рода на путь гибели склонять! Глаза у ворона выковыряют, позолоту соскребут…
   А нам втрое больше, чем оружейник бы дал, отвалят!
   Куда только можно все деньги сразу ухнуть?
   Я наткнулась на какого-то парня и остановилась.
   – Смотри, куда прешь, фейкино семя!
   – Простите, – извинилась я и хотела пройти дальше. Тиан ходит ненормально быстро.
   Специально учился, что ли? А я еще и задумалась, замечталась… Ну, где его теперь искать? Люди, люди, люди! Много людей, все кричат, толкаются, бегают…
   Где же Тиан?
   Парень никуда не делся, наоборот, подозвал еще двоих. Выглядели они не многим лучше Тиана, только морды какие-то противные, а глаза маслянисто блестят.
   – Вы не видели стра… – начала я и вспомнила, что с утра Тиан был в другой куртке, без герба, – простите, моего спутника. Высокий такой, темноволосый, с короткой стрижкой. Куртка такая потрепанная, старая. Мы вместе пришли, но вот…
   – Я беспомощно умолкла. Парни нравились мне все меньше и меньше. Надо бы избавиться от них и попробовать самой поискать…
   – Что ж ты сразу не сказала, цыпочка? – оттолкнул первого парня его приятель. – Видели твоего хахаля, видели!
   – Он мой брат, – поправила я на всякий случай. – Где… куда он пошел?
   – Да вот сюда, – схватил меня за руку третий.
   Он потащил меня куда-то в сторону, заталкивая в тихий закуток между палаток…
   Почему этот смертный держит меня за руки – за обе руки?! Крепко держит… больно.
   Что им нужно от моего платья?!
   – Подождет братик, не переломится, – гадко произнес первый парень.
   Княгиня!!! Спаси!
   Передо мной уже закачалась спасительная паутина, но тут полыхнул огонь, сверкнули хищные золотые глаза…
   – Молись Хаосу, баньши… – прошуршал тихий, холодный голос. – Молись, чтобы хоть что-то осталось в нем после твоей "помощи" Великому Роду Огненных Берсерков, хоть искра…
   Я осталась в смертных землях! Реи'Линэ! За что?!
   Парень одной рукой держал меня за запястья, а другой зажимал рот.
   Тиан
   У палатки с одеждой я притормозил.
   – Пойдем, посмотрим, может что тебе подойдет, – сказал я.
   Тишина в ответ.
   Обиделась, что ли?
   Осматриваюсь, на цыпочки встаю, выглядывая поверх голов. Как сквозь землю к фейкам провалилась!
   И что теперь делать? Ходить, орать, звать по имени?
   Желание плюнуть на глупую обидчивую девку и отправиться в город, собираться в путь, я пресек на корню. Не годится так… Не по-мужски. "Взял на себя ношу – не бросай на полпути", – любила повторять мать.
   Испугался вдруг, вспомнив, что на этом торжище творится: вор на убийце сидит, мошенником погоняет. А она глупая… Пойдет, как корова на бойню, поверит, дурочка, первому же встречному… И даром, что манипуляторша, мегера и лгунья…
   Все равно ведь блаженная, не от мира сего, с придурью странной.
   А я-то каков! Заигрался, загордился. Воин Великий! А за блаженной дурочкой не уследил! Вот случится что с ней – виноват буду.
   – Потерял что-то? – я резко обернулся. У палатки, скрестив руки на груди, стояла Елина Огнь. И усмехалась – недобро, ядовито. – А, может, кого-то?
   Я молчал. Похолодев, сжимал саблю, которую нес наголо, за неимением ножен или хотя бы тряпки, чтобы завернуть.
   – Что вы хотите?
   – Я? – удивилась маг. – Много чего. Например, преподать одной слишком… непочтительной… девочке… урок, указать на ее место и объяснить, наконец, каков ее долг. А то, по-моему, она сама не понимает что творит…
   – Где она? – Я отложил на будущее все вопросы. Сейчас главное – девочка. Вот знал ведь, что магам нельзя верить. Знал, но пожадничал! Возгордился! Зазнался!
   Опьянен был неслыханной честью, что меня, оборванца без роду без племени, выбрал Клинок. – Где Нара?!
   – Что тебе дороже, малыш, выбирай. Отдай мне саблю – я скажу, где твоя… проблема… потерялась. Или ищи сам. Выбирай, малыш… И упаси тебя Хаос сделать неправильный выбор. Я не даю второй шанс. Никому. – Она смотрела прямо, не отводила взгляд, не опускала хищных, карих глаз, отливающих холодным золотом. – Даже тебе не дам, хотя просил за тебя тот, кому не могу я отказать. Выбирай, кто ты, Тиан. Воин или… Берсерк или Ничейный?
   Странно, почему на нас никто не обращает внимания? Ни на меня, держащего обнаженный клинок, ни на нее, окруженную горячим, дрожащим маревом…
   – Я… – сглотнув, собираюсь с мыслями.
   Золото… Холодное… Затягивающее… Ее глаза – золотое зеркало, в котором я вижу свое отражение. Себя другого. Себя настоящего…
   – Я не…
   Хочется разжать сведенные судорогой пальцы, отпустить рукоять сабли – нагревшуюся, обжигающую… Но я медлю. Медлю – трушу. Потому, что не могу заставить себя отказаться от мечты… Не могу стать Ничейным, когда кто-то признал меня Берсерком.
   И вдруг осклизлый ком, вставший в горле, исчезает. Я вижу ее… Я вижу где она.
   Нет – не вижу, знаю. И я, забыв о ждущей ответа Елине Огне бросаюсь к шатрам барышников. И не слышу, как она смеется мне вослед, и не вижу, как исчезает в пламени, так и не замеченная никем.
   Я бегу. Расталкиваю мерно вышагивающих покупателей, сбиваю один из лотков. Бегу, на ходу крича: "Вольградская Стража! Уступите дорогу!" Бегу, не чуя под собою ног… Мир теряет цвета и звуки. Торговцы и покупатели разевают рты – медленно-медленно, – но до меня не доносится не звука. Только бы успеть, только бы не опоздать!
   И не опаздываю. За шиворот оттаскиваю мужчину от лежащей на земле Нары. Двое других бросаются на меня с разных сторон. Рублю наискось одного, перекидываю саблю в левую руку и наношу удар в живот второго. Третий поднимается с земли, кидается мне на спину. Локтем в живот и с пол-оборота рублю не глядя…
   И замираю… Что-то не так… Что-то не правильно…
   Зажмуриваюсь, трясу головой… И тишина прорывается, лавиной звуки обрушиваются на меня. Стоны, тихий жалобный плач и мое хриплое дыхание. И вопли прибежавших на шум барышников, зовущих стражу.
   Желудок сжимается, завтрак просится наружу…
   Я слишком поздно вспомнил, что в моей руке не тупая железяка, а сабля…
   Все алое… Все вокруг алое…
   Весь мир алый. Алый с золотом… Пламя пожирает все, чем я был. В огне сгорает глупый мальчишка стражник, подкармливающий остатками хлеба живущих под полом крыс, подбиравший нищенок и бродяг и никогда не державший в руках настоящего боевого оружия.
   Никогда не убивавший.
   – Вставай, – хрипло. Протягиваю руку, помогая ей встать. Она не отвечает, но с земли поднимается. И тут же отдергивает ладошку, перемазанную в крови.
   И я смеюсь. Хрипло. Безумно.
   Слышишь, Елина Огнь, я выбрал! Я выбрал!
   Я сам выбрал!
   И будь я проклят! … ведь я выбрал неправильно…
   Стража, прибежавшая на крики, не уволокла нас, как я боялся. Нет, даже благодарность вынесли: эту троицу второй день ловили. Не первой оказалась Нара, только вот за других жертв некому было вступиться. Никто бы и не почесался, но они умудрились принять за бродяжку дочь одного из десятников стражи, возвращавшуюся из бедного квартала, куда ходила к подруге. Одежду позаимствовала у служанки, это ее и сгубило… Вот уже два дня, как вся стража на ушах стояла.
   Неофициально, конечно… А эти трое идиотов и не знали, какая на них охота развернута. Помогло и то, что я был "из своих", меня признали.
   – А ты, Ничейный, что ж не на службе? – спросил один из стражников Торжища, смутно знакомый мне по одному из учений.
   – Так перевели меня. До полудня должен выехать… – ответил я, пожимая плечами и озираясь в поисках, обо что бы вытереть клинок.
   – Значит, в Управу некогда идти? – чуть нахмурился старший смены. Я виновато кивнул, надеясь, что он войдет в мое положение. Моя квартирка уже продана, сегодня вечером в ней вселится новый жилец.
   – Идите, – кивнул он, немного поразмыслив…
   И мы пошли…
   Уже по дороге я вспомнил, что мой напарник вчера рассказывал о вознаграждении, назначенном за головы убийц… Не этих ли?
   Не потому ли меня отпустили, что решили присвоить заслугу себе?
   Жаль, но времени выяснять не было. Отпустили – и ладно. А деньги… Деньги теперь есть. На дорогу хватит. Хватит даже на то, чтобы ночевать в придорожных тавернах, а не в лесу, под кустами. Но к обозу прибиться все-таки попытаюсь…
   – Ты в порядке? – вспомнил я о девушке. Та сжимала мою руку, сильно, словно стальными тисками, а не тонкими холодными пальцами.
   – Ты сделал неправильный выбор, Тиан Берсерк! – говорит она, а по щекам катятся крупные слезы. – Ты сам отказался от мира, отрекся от покоя. И нет тебе пути обратно!
   Пораженный ее словами, я застыл, вырвался из ее хватки, положил ладонь на худенькое вздрагивающее плечо и заглянул в заплаканные глаза.
   – Они хотели изнасиловать тебя, а потом убить – перерезать глотку. Они заслужили смерть.
   Она резко отвернулась. Прядь волос попала в рот. Отплевавшись, она произнесла тихо:
   – Лучше бы я умерла… Все, к чему я стремилась, разрушено. У меня ничего не осталось. Никого. – И в тихий, шипящий крик: – Только ты… Только ты и остался…
   Я ведь тоже… Ничейная. Никому не нужная. Неумеха и бездарь.
   Я долго-долго смотрю на нее, потом прижимаю к себе. На нас пялятся, но не подходят. Все торжище уже знает о произошедшем.
   – Я не брошу тебя, – и это обещание. – Просто позволь себе в это поверить. Ты больше не одна. Я тебя не оставлю…
   Нара Будь ты проклята, Реи'Линэ! Будь ты проклята!
   Меня сотрясала крупная дрожь.
   Я человек. Я всего лишь человек, у меня смертное тело… женское тело. Обычное женское тело, такое же, как у дочерей Рода. И оно беззащитно.
   Тиан весь в крови. Я тоже. Плащ можно выкидывать, платье еще и разорвано. В левой руке он держит саблю, я вцепляюсь в правую.
   Что было бы со мной, если бы не Тиан? А он и сам напуган. Смеется, кричит…
   Я тоже кричу:
   – Он Ринэ, вадэ'али Сид!(6) Нет. Не слышит. Фейри. Как она могла? Подвергнуть моего человека такому испытанию?! Великая Княгиня. Высшие не знают жалости и сожалений. Нет. Не видать ему мирной жизни. Воин. Великий Воин. Тот Кому Неведом Мир. Он не умрет своей смертью. Не построит дом, не воспитает внуков. Нет. У него не будет могилы, некому будет оплакать его. Нет… Он погибнет в битве, от меча или стрелы. Он падет в бою, и менестрели восславят его имя. Имя Тиана Берсерка – Последнего из Огненного Рода Берсерков. Но мне уже не услышать об этом. Я умру там, с ним…
   Исчезну… И пронесется над кровавой сечей вопль-крик-стон баньши, чей Род прервался. Плач умирающей баньши.
   Выбор сделан, его не изменишь. Мне не надо видеть паутину судеб, чтобы понять это.
   – Будь ты проклята… – уже не кричу – шепчу. – Реи'Линэ, Огнь Осенних Костров…
   По виду торговца, у него сегодня был особенный день. Вот только не сказать, чтобы очень уж радостный.
   Когда в палатку вваливаются мужчина и женщина, оба в крови, будто в ней выкупались, у мужчины меч наголо, а женщина в порванной одежде…
   – Стража! – придушенно пискнул купец, закатывая заплывшие жиром глазки.
   – Тихо! – рявкнул на него Тиан. – Я сам стражник! При исполнении. Преступников задержал. – Он кивнул на меня: – Вот, потерпевшая.
   Купец оглядел меня с ног до головы. Я, кажется, начинаю понимать, что означает такое выражение лица…
   О, Ткачиха Судеб, неужели я так перед тобой провинилась?!
   Не хочу быть человеком! Не хочу быть женщиной! Вообще не хочу быть!
   Ну почему, почему людям надо на меня пялиться?! Я ведь даже не красива!
   Тиан заметил масляный взгляд торговца и поудобней перехватил окровавленную саблю.
   Купец опомнился и быстро закивал моему человеку.
   – Госпожа изволит одеться?
   Тиан с сомнением оглядел меня. Он чего-то ждал, но я не понимала – чего.
   – Одеться, – выговорил, наконец, стражник. – Теплое платье, новый плащ… Нара!
   Какая тебе еще одежда нужна?
   – Мне? – изумилась я. – Ох, да. Одежда… нужна, наверное…
   Тиан тягостно вздохнул и смерил меня взглядом: "ну что же за наказание мне досталось".
   – Горе ты мое. Вспомни! Ты, когда с мужем жила, что из одежды покупала?
   – С каким мужем? – тупо спросила я.
   – С твоим мужем! Нара! – сердито. Навис надо мной, нахмурился. Пора брать себя в руки. Ткачиха, наверное, уже молится на моего человека – даже она на меня столько не кричала, как он.
   – Ах, с мужем… я не помню. Он всегда из города привозил мне одежку, сам покупал…
   – Горе ты мое! Деточка, все позади! Больше тебя никто не тронет! Я с тобой! – Снова мягко. Словно с ребенком неразумным разговаривает, или буйной безумицей.
   – Ага, конечно… – бурчу.
   Тиан беспомощно обернулся к торговцу.
   – До сих пор не может в себя прийти. Не поможете? – А вот эти просительные нотки в голосе мне не нравятся. Чтобы потомок Великого Рода унижался перед каким-то… торгашом?!
   – У госпожи есть деньги? – уточнил торговец.
   – Нет. – Купец разом поскучнел. – У меня есть.
   На прилавок брякнулся тяжелый кошель. Рядом Тиан положил саблю. Все еще окровавленную. Торгаш сглотнул нервно, отодвигаясь. Дай ему волю, сбежал бы наверное подальше от сумасшедших стражника и потерпевшей.
   – Подберете ей, что нужно. И еще – куртку мне.
   – Тебе еще плащ хороший не помешает, – очнулась я. Не время спать. Если Тиану позволить, он так в путь и отправится, словно нищий. Заболеет, умрет… За ним глаз да глаз нужен. – И сапоги. И штаны тоже нужны новые.
   – Тебе лучше? – обрадовался Тиан, кивая торговцу.
   – Мне? – Вот какая разница, что со мной происходит? Мне не было лучше, мне было так плохо, как никогда в жизни. Страх, отвращение, гнев… Я человек. Брр! – Со мной уже все хорошо, правда. Ты о себе подумай.
   – Что тебе купить? – вернулся человек к своему вопросу. Я развела руками.
   – Не знаю… – И правда, не знала.
   Тиан сплюнул в сердцах.
   – Я помогу госпоже, – вызвался купец. Он так посмотрел на меня, что я попятилась и покрепче вцепилась в руку Тиана. Не-е-е-ет, больше я своего человека не отпущу!
   Торговец понял, что его помощи госпожа не желает, и подошел к занавешенному углу палатки.
   – Станя! Помоги госпоже! – кликнул.
   Светловолосая девчонка в простом, латаном сером платье выскочила из-за полотна.
   – Милостивая госпожа, идемте! – с поклоном.
   Я оглянулась на Тиана, но этот предатель отцепил мою руку от своего рукава, еще и подтолкнул вперед.
   – Иди, – твердо сказал он. – Я пока тут себе подберу что-нибудь. – И, видя, что я не тороплюсь выполнять распоряжение, рявкнул: – Иди же!