Авраменко Олег Евгеньевич. Власть молнии (Цикл Карсидар - 1)

   Вместо этого Карсидар вынул из кармана на поясе серёжку с необычным камнем.
   - Она снята?! - Шмуль пришёл в ужас и пробормотал: - Тогда всё ясно...
   Старик долго отмалчивался, не отвечая на настойчивые расспросы Читрадривы и Карсидара, а в голове у него вертелась единственная судорожная мысль: "Печать снята..."
   - Об этой серьге всякое болтали в народе, - сказал он наконец. - Я знаю лишь одно: отец нацепил её тебе после пожара в дворцовой пристройке...
   - После пожара?! - воскликнул Карсидар, не веря своим ушам, а Читрадрива громко расхохотался.
   - Поэтому я склонен верить тому, что ты в самом деле сын Ицхака, - сказал Шмуль. - Ведь в городе ходят слухи об уничтоженной огнём разведке татар...
   Купец вновь умолк, представив картину грандиозного пожарища, правда, нисколько не похожую на ту, какой она была в действительности. Потом принялся всячески сокрушаться по поводу роковой ошибки, совершённой обоими пришельцами.
   - Что вы наделали?! Для нас считается меньшим грехом перейти в веру к муслмим, чем подставить голову под воды крещения!.. - вопил он так, что, казалось, с окрестных деревьев осыпалась мелкая снежная пыль. Хорошо, что в назначенном для встречи лесочке не было никого, кроме них.
   - Нам капали на головы елейное масло, а не воду, - пытался возразить Карсидар.
   - Всё равно! - гремел купец. - У муслмим, по крайней мере, один божок, хоть и нечестивый, - Аллах. А эти ноцрим называют себя единобожниками, исповедуя трёх в едином лице! Это же идолопоклонство! И кто на него согласился? Давид, сын самого Ицхака! Или тебя принудили?
   Шмуль хитро взглянул на Карсидара и подумал: "Кто в силах диктовать такому человеку свою волю..."
   - Верно, я сам пошёл на это, - сознался Карсидар. И непонятно почему ему вдруг сделалось невыразимо стыдно.
   - Вот! Признался! О, Адонай, Адонай, видишь ли ты позор этого несчастного глупца?! - в искреннем порыве купец вскинул руки к небу. Но через некоторое время немного успокоился и заговорил более сдержанно: - Ладно, сделанного не воротишь, и к чему сокрушаться? Будем уповать на милость Всевышнего и надеяться, что когда-нибудь ты раскаешься... хотя наши не прощают грех добровольного крещения. Никогда! И если старый Шмуль сейчас разговаривает с вами, то потому лишь, что изъездил вдоль и поперёк многие земли и навидался за свою долгую жизнь всякого, уж поверьте мне. И обоих твоих родителей я видел, тяжкий грешник Давид бен-Ицхак. К тому же, несмотря на то, что тогда я уехал из королевства Исраэль, у меня в груди живое сердце, которое на части разрывается при одной мысли о несчастной судьбе нашего народа. Мы вот говорили как-то с другом твоим Читрадривой, и он признался, что ему тоже больно за унижения соплеменников, которые они терпят в вашем далёком краю.
   Читрадрива со значительным видом кивнул, и Карсидар с некоторым раздражением подумал, что его товарищ пытается навербовать сторонников для своего заговора где только возможно.
   - Поэтому, молодые люди, несмотря на тяжесть совершённой вами ошибки, старый Шмуль говорит: будете нуждаться в чём - добро пожаловать в Верону. Мой дом всегда открыт для вас обоих. Если я буду жив, то помогу вам сам, если сойду в могилу - дети мои помогут или внуки. Моё слово верное, можете на меня положиться.
   Далее купец объяснил, куда нужно ехать отсюда, чтобы добраться к нему, а также описал дорогу в Землю Обета.
   - Там сейчас более или менее спокойно, неаполитанский король выгнал этих ублюдков с крестами на одеждах. Правда, надолго ли... Вот отец твой, незабвенный король Ицхак, умел расправиться с ними! Правда, огнём и молниями он не швырялся, но!.. - И, многозначительно подняв вверх указательный палец, старик прошептал: - Он умел творить такие чудеса, что некоторые косные фанатики склонны были считать его посланцем демонических сил. Как они радовались, как веселились, когда королевство Исраэль пало!
   И не попрощавшись, Шмуль повернулся и медленно побрёл в сторону едва видневшейся за стеной деревьев слободки. Больше они не виделись...
   Вот о чём думал Карсидар, ведя раненых бойцов от Лядских ворот в сторону Клова, где почти возле самого монастыря, одного из оплотов местного жречества, обосновался лекарь Андрей. Тёплое летнее утро уже переходило в знойный день, но, несмотря на это, от нахлынувших воспоминаний Карсидара почему-то слегка знобило. Это был какой-то лёд на душе. "Ошибка, которую не прощают". "Грешник Давид"... О боги, сколько же барьеров существует между людьми, сколько можно возводить новые!..
   Когда небольшой отряд подъехал к домику Читрадривы, величайший целитель на Руси был занят очередным хромым калекой. Перед воротами прямо на земле расположилось ещё несколько увечных, которые, разинув рты, наблюдали, как снуют взад-вперёд руки Читрадривы, как сильные пальцы порхают над сросшимися вкривь и вкось после перелома костями, а камень перстня время от времени загадочным образом вспыхивает то ли от солнечных лучей, то ли сам по себе.
   - Сильная вещица, - сказал Читрадрива по-орфетански и кивнул на перстень. - Я ведь мало разбираюсь во всяких там лекарских штучках, но умудряюсь делать такие вещи, которых сам не понимаю.
   - Заклинание творит, - шепнул один калека из очереди другому. - Слышь, как лопочет-то?..
   - Дурак! Не заклинание это, а святая молитва, - также шёпотом возразил его товарищ с обмотанной тряпьём рукой. - Он же святой!
   Читрадрива посмотрел на Карсидара. В его глазах плясали озорные искорки, что наблюдалось за сдержанным гандзаком довольно редко.
   - Государь прислал к тебе этих раненых, чтобы ты как можно скорее подлечил их, - произнёс Карсидар на языке русичей громко, по-деловому.
   Калеки прекратили шептаться и уставились на него. "Это ж сам Давид Воитель!" - прохрипел низенький оборванец с клюкой. В очереди прокатился вздох изумления, смешанного с суеверным ужасом.
   - Подлечить, так подлечить. Сейчас вот закончу...
   Читрадрива проделал ещё несколько загадочных манипуляций над коленом хромого, встал, осмотрел раненых в ночной вылазке воинов, разделил их на две группы и, пообещав заняться этими людьми немедленно, кивнул на дверь дома.
   - Я так понимаю, что государь велел передать мне ещё кое-что, - сказал он, когда вошёл вместе с Карсидаром в большую светлую комнату.
   - Данила Романович напоминает, что сегодня он венчается шапкой Мономаха. Ты должен быть в Софии в час пополудни, - подтвердил Карсидар и не удержался от того, чтобы добавить: - А с твоей стороны, кстати, крайне невежливо рыться в моих мыслях.
   - Ну, что ты! Я бы не посмел... Да и вряд ли смог бы сделать это незаметно для тебя. Просто есть вещи, которые подразумеваются сами собой. Данила Романович должен был передать мне это. Видишь, всё просто. - И Читрадрива поджал губы.
   - Да, просто... Но ты придёшь?
   Читрадрива опустил глаза, и Карсидар почувствовал, что его товарищу стало грустно.
   - Слушай, Давид...
   (С некоторых пор Читрадрива стал называть его так не только на людях, но и в общении с глазу на глаз, причём явно имел в виду не христианина Давида, а погибшего йерушалаймского принца).
   - ...Я же просил тебя: не принимай близко к сердцу дела русичей! Что тебе до них? Твоя истинная родина лежит далеко на юге. В трактирчике под Торренкулем ты сам предложил мне отправиться на юг. Заметь: сам! И вот оказалось, что тот путь был на самом деле лишь половиной дороги. Почему же ты отказываешься от намеченного тобой же плана и не хочешь довести задуманное до конца?
   - С тех пор планы изменились, - сказал Карсидар.
   - Ничего себе изменения! - фыркнул Читрадрива. - Стать пособником князя, пусть даже великого князя, пусть хоть короля - государя всей Руси... Сделаться зятем сотника, обзавестись кучей детишек...
   Он на несколько секунд умолк, проверяя, не слишком ли задел самолюбие Карсидара, и докончил:
   - Да полно! Ты ли это? Куда девался мастер Карсидар?! И как низко пал принц Давид, сын короля Ицхака!
   - Отец исчез, мать погибла, королевство уничтожено...
   - Зато страна осталась, - резко возразил Читрадрива. - Народ остался. Твой народ, Давид-насих!
   - В моей стране никто меня не признает, - грустно произнёс Карсидар. - Мой народ отвергнет меня. Ведь я совершил непростительную ошибку. - Он вздохнул. Сам видишь, идти в Землю Обета мне просто нет смысла. И я не понимаю, зачем вновь и вновь поднимать эту тему?!
   Последние слова Карсидар в сердцах выкрикнул и принялся ходить по комнате из угла в угол, нервно теребя бронзовую фибулу широкого кожаного пояса.
   - А какой смысл ограничиваться пределами Руси? - спокойно парировал Читрадрива. - Что это ты вбил себе в голову? И не забывай про Орфетанский край, он пока ещё существует. Там живут мои и твои родичи...
   - Я не в Орфетане родился! - отрезал Карсидар.
   - Зато вырос. Но если на то пошло, принц Давид родился как раз в Земле Обета.
   - Не придирайся к словам! - Карсидар на мгновение растерялся. Он допустил промах, а Читрадрива этим немедленно воспользовался. Оставалось только заглянуть в самые потаённые глубины души и говорить честно. И он сказал: - В своё время старина Пем исповедался нам. Знаешь, я ему верю. И теперь прочувствовал всё это на собственной шкуре. Мастера и вправду страшно устают от извечной кочевой жизни, от нескончаемых преследований и потасовок. Поэтому в каждом из нас живёт тщательно скрываемая мечта об оседлой жизни. Просто далеко не каждому представляется шанс осесть. Вернее, почти никто до этого шанса не доживает. Пеменхат вот дожил. И я тоже дотянул. Да, для мастеров у нас обоих необычные судьбы, но что поделаешь...
   - Одним словом, ты влюбился в Милку, - подытожил Читрадрива, причём Карсидар почувствовал, как он мысленно прибавил: "В эту дурёху, обалдевшую от знакомства с настоящим колдуном". - И решил остаться на службе у Данилы Романовича.
   - Да, решил тут остаться, - подтвердил Карсидар, пропустив мимо ушей первую часть его реплики. - Ты должен меня понять: гандзаки долго кочевали, но потом всё же осели. И я устал, как истый анах.
   Читрадрива мотнул головой и саркастически хмыкнул. А Карсидар, собравшись с мыслями, продолжил:
   - Но ведь ты говорил, что можешь отправиться в Землю Обета один! А раз так, то почему бы тебе в самом деле не поехать одному? Почему я так нужен для осуществления твоих планов? Зачем я тебе? Не понимаю...
   Тут Читрадрива неожиданно вздрогнул и искоса взглянул на Карсидара. Похоже, ему в голову пришла какая-то блестящая идея. Карсидару очень хотелось узнать, что это за идея, но после того, как он упрекал товарища в слежке, подслушивать мысли Читрадривы было как-то неудобно.
   - И то правда, зачем мне ты? - изрёк наконец Читрадрива. - Я и сам могу поехать на юг. Об этом я всю жизнь мечтал.
   - Вот и поезжай, - обрадовался Карсидар при виде такого поворота дела. - А я тут останусь... Но, надеюсь, ты хоть поможешь мне и Даниле Романовичу управиться с татарами?
   - Разумеется, разумеется, можешь не сомневаться, - заверил его Читрадрива. - Иначе я бы не брался за ремесло лекаря. Но скажи вот что... - он поднял к лицу правую руку и принялся вертеть ладонью, любуясь игрой света в камне. Скажи, друг Давид, не подаришь ли ты мне на память эту вещицу? Она здорово помогает в моих занятиях, сам видишь. Конечно, твой отец хотел, чтобы она служила тебе, но ведь ты и без перстня могуч. А мне будет память о друге, оставшемся на Руси...
   - Ладно уж, - беспечно махнул рукой Карсидар. - Ты и так присвоил перстень, бери его насовсем.
   - Вот и хорошо. Вот уж спасибо! - забормотал Читрадрива. - А в благодарность я обязательно приду сегодня в Софию, можешь успокоить государя. Я тоже нахожу, что не стоит осложнять отношения с таким замечательным правителем, как Данила Романович. Могу даже привести с собой увечных, если это его обрадует.
   Читрадрива подозрительно оживился, принялся отпускать шуточки насчёт того, что митрополит Иосиф готов объявить его святым угодником Андреем Целителем, едва Данила Романович выхлопочет ему у Византии патриархию вместо митрополии. Карсидар не очень хорошо понимал, в чём тут дело, потому что слегка путался в делах церковных. Он знал лишь, что звание патриарха выше звания митрополита и что именно таким ходом Данила Романович окончательно умиротворил Иосифа, разозлившегося на государя, который пригрел у сердца "двух колдунов, аки гадов ползучих".
   По всему чувствовалось, что у Читрадривы родился очередной план, и ему хочется, чтобы Карсидар поскорее удалился. Тогда уж точно никто не сможет подслушать эту превосходную мысль, а Читрадрива получит возможность обдумать всё на досуге...
   Чтобы не мешать товарищу, Карсидар, сославшись на то, что надо привести себя в порядок перед церемонией, заторопился в город. Читрадрива проводил его до ворот. Во дворе раненые рассказывали "каликам перехожим" о ночном налёте на татарский лагерь, а те слушали, затаив дыхание. Едва завидев "Воителя Давида", все почтительно смолкли.
   Дома Карсидара ожидала одна мелкая неприятность. У ворот караулил Вышата. Он лущил зелёные стручки гороха и пригоршнями бросал горошины в рот, а очистки под ноги.
   - Пойдём, дело есть, - буркнул угрюмо и неопределённо мотнул головой куда-то в угол двора, где размещалась конюшня.
   Карсидару стало смешно - младший сын Михайла совершенно не понимал, с кем имеет дело, и даже не пытался хоть как-то скрыть свои мысли.
   - У меня нет ни малейшего желания калечить брата моей невесты, - сказал он насмешливо.
   Вышата мигом взбеленился, обернулся к Карсидару и, брызгая слюной, зашипел:
   - А на кулачках?! А без твоих колдовских штучек?! Или ты не можешь драться просто так?! Да я тебе... я тебе...
   Карсидар поморщился - серые глаза Вышаты позеленели от злости и стали похожи на глаза Милки.
   - И на кулаках тебе против меня не устоять, - заверил он разозлённого до предела парня. - Даже если я не стану применять свои штучки, как ты сказал. А с ними от тебя вообще мокрое место останется. Так что не трогай меня. По-хорошему прошу.
   - Всё равно! - Вышата даже задрожал от едва сдерживаемого напряжения. Всё равно не бывать тому, чтобы чужеземный колдун втёрся в нашу семью!
   - Я люблю Милку и женюсь на ней, - Карсидар впервые говорил это столь уверенно и веско. - И Милка меня любит...
   - Дура моя сеструха! У неё в голове ве...
   Неожиданно Вышата словно подавился собственными словами. Сильнейший спазм сковал его челюсти и язык. Парень хотел говорить дальше, хотел продолжать поносить глупость сестры и подлость Карсидара - но не мог вымолвить ни слова, сколько ни старался.
   - Помолчи и остынь, - коротко бросил через плечо Карсидар и направился в дом, отметив про себя, что способен теперь даже на такую довольно тонкую, но совершенно безобидную разновидность хайен-эрец. Хотя, чтобы не злить Вышату, он постарался не столкнуться случайно с Милкой до самого выезда в Софию.
   Венчание Данилы Романовича прошло очень пышнно и торжественно. Неожиданно для многих непосвящённых, митрополит Иосиф свершил обряд не только над князем, но также и над его сыном Львом. Пятнадцатилетнего подростка привезли в Киев позавчера; Карсидар видел его лишь мельком, теперь же имел возможность рассмотреть получше. Лев держался уверенно, с достоинством, как и подобает наследному принцу, сыну государя всея Руси. А когда Данила Романович во всеуслышанье объявил, что отныне его сын будет править вместе с ним, Лев приосанился и постарался принять ту же позу, что и отец, даже подбородок слегка выпятил, чтобы выглядеть ещё более решительным.
   На церемонии лично присутствовали три великих князя - из Полоцка, Пинска и Смоленска, оставшийся без вотчины князь Переяславский, больше десятка князей рангом пониже, а также целая толпа бояр. Никто из них открыто не возражал ни против объявления Данилы Романовича государем, фактически королём, ни против его венчания шапкой Мономаха, ни против того, что юный Лев Данилович станет соправителем Руси. Когда Данила Романович провозгласил себя государем и обязался защищать всю землю Русскую от татар, у прочих князей оставался не очень широкий выбор - либо признать его притязания и присоединиться к его войску, либо покориться хану Бату и выпросить у него ялык на княжение, либо при приближении татар бежать на чужбину и там переждать бурю. А бежать - самое последнее дело: ведь за время отсутствия их место, чего доброго, займёт кто-то другой, причём не только родственник, который впоследствии может смилостивиться и хоть как-то позаботиться о беглеце, но даже обездоленный княжич-изгой! Карсидар подслушал потаённые мысли некоторых князей, что пойти к хану с повинной всегда успеется, можно оправдаться тем, что Данилка-де вынудил их примкнуть к нему, угрожая "колдунами погаными"...
   Против притязаний Данилы Романовича на верховную власть в стране открыто выступил разве что Ярослав Всеволодович (всякие там мелкие сошки не в счёт), а его сын, Александр Ярославович, молча проигнорировал происходящее. Впрочем, молодого князя Новгородского, после битвы со шведами прозванного Невским, можно было понять. Татары его земли почти не тронули, зато с севера и запада на них зарились те же шведы и крестоносцы, кровожадные "хайлэй-абир". Тем не менее, думал Карсидар, князь Александр мог бы, по крайней мере, выделить чисто символическую помощь - прислать сотню-другую воинов, от этого новгородцев не убудет.
   Что же до венчания вместе с отцом Льва, то третьего дня Читрадрива заметил, что со стороны Данилы Романовича это весьма ловкий ход. До сих пор на Руси не существовало сколь-нибудь строгого порядка престолонаследования, всякий раз после смерти князя разворачивалась яростная борьба за наследство между его сыновьями, а также близкими и дальними родственниками; у русичей это было вроде народной забавы. Объявив себя государем, Данила Романович вознамерился покончить с подобным безобразием и с этой целью решил возвести на киевский стол Льва. Со временем, рассуждал Читрадрива, люди привыкнут к тому, что старший сын государя - тоже государь, это станет само собой разумеющимся, и тогда уж другим претендентам будет гораздо труднее обосновать законность своих притязаний. Так что сегодняшняя церемония имела более чем просто символическое значение, она знаменовала рождение новой королевской династии.
   Поначалу всё внимание Карсидара было сосредоточено на Даниле Романовиче и его сыне, на окружавших их князьях и боярах, на богато одетых священниках и митрополите Иосифе, самодовольно рисующемся перед столпившимся в соборе людом. Он пытался вникнуть в суть сложного обряда, без внутренних усилий уразуметь смысл напыщенных фраз, произносимых к тому же на церковном языке. Но такие вещи легко давались Читрадриве, а от него почему-то ускользали.
   Тогда Карсидар поискал взглядом Милку, стоявшую среди знатных людей, и более не сводил с неё глаз. Как она радовалась происходящему! С каким восторгом слушала обращённую к народу торжественную речь Данилы Романовича, который, кстати, не забыл во всеуслышанье похвалить любого её девичьему сердцу Давида и рассказать о сегодняшней победе над татарами, которую он одержал на радость государю...
   И ещё Милка думала, что венчают в церкви не только правителей державы. Такое же точно слово употребляют, когда среди моря трепетных огоньков свечей, утопая в аромате курящихся благовоний, под доносящееся с хоров торжественное песнопение священник соединяет узами брака двух влюблённых. И лишь смерть способна разорвать эти узы...
   Глава XXI
   ПОКУШЕНИЕ
   Карсидар проснулся от какого-то внутреннего толчка. И сразу же почувствовал опасность. Она не таилась внутри спящего дома, а надвигалась извне...
   В следующее мгновение он уже стоял у окна, сжимая в руке меч, и сквозь щели в ставнях пытался рассмотреть, что творится во дворе. Однако ставни на окнах дома Михайла были ничуть не хуже, чем в трактирчике Пеменхата. Странно, что собаки молчат... Но опасность есть! Без сомнения!
   Перед внутренним взором всплыла картина: женщина со стрелой в груди медленно оседает на пол. Мать тоже стояла у окна, высматривая опасность... Проклятье!
   Карсидар отпрянул назад и прижался спиной к стене. Нет, если подражать другим, ничего хорошего не выйдет. Ведь он может действовать по-своему.
   Карсидар постарался расслабиться, как учил его Читрадрива, и прислушался к мыслям, которые рождались поблизости. Сразу стало ясно: несколько человек сбились в кучу около ворот... нет, пожалуй, они всё-таки возле сарая. Намерены подобраться к дому. Жалко, что нельзя определить поточнее. Может, именно для такого случая отец дал ему перстень? А он так опрометчиво подарил эту ценную вещицу Читрадриве... Впрочем, камень серьги, которая когда-то была у него в ухе, очень похож на камень перстня. Пока ему не сделали обручальное кольцо, надо отдать серёжку ювелирам, пусть используют камешек, авось пригодится. А пока...
   И всё же, почему молчат собаки? Или их нет?
   Карсидар сосредоточил свои мысли на собаках, которые стерегли двор. Безрезультатно - они будто вымерли. Возможно, и вправду вымерли...
   Попробовать разбудить Ристо? Хотя глупо рассчитывать, что злоумышленники разбегутся от конского ржания. Вероятнее всего, это заставит их действовать более решительно...
   Снаружи произошли изменения: группа людей разделилась, и теперь стало ясно, что их четверо. Один направился прямо к окну комнаты Карсидара, другой к парадному крыльцу, а ещё двое крадучись стали обходить дом с тыла.
   Ну, и что дальше?
   Хотя догадаться нетрудно. Сейчас они полезут в дом. Карсидар мысленно выбранил себя за медлительность. Надо было уничтожить злоумышленников с помощью хайен-эрец, когда все стояли кучно...
   Но с другой стороны, может и хорошо, что он не сделал этого. Было бы неплохо узнать, что за люди забрались на подворье к сотнику и кто их послал. Прикончить незванных гостей всегда успеется, однако нельзя быть уверенным, что вслед за ними не явятся другие.
   Первый злоумышленник уже достиг дома и замер прямо под окном комнаты Карсидара. Стало быть, им известно внутреннее расположение комнат в доме Михайла! Знают, куда идут...
   На один-единственный миг Карсидару сделалось не по себе: он представил, что было бы, если бы свадьбу уже сыграли. Значит, Милка находилась бы сейчас в этой комнате!
   Мощным усилием воли Карсидар отогнал ледяной комок, подкативший под сердце. Злоумышленники даже не подозревают, как им повезло, что у русичей более длинный свадебный обряд, чем у орфетанцев. Хотя Карсидар жил в доме сотника уже десятый месяц, Михайло тем не менее требовал, чтобы вся процедура со сватовством, смотринами, сговорами, вечеринками и прочими глупостями приличия ради была соблюдена от начала до конца... О, боги - Адонай, Иисус, Святой Дух и кто там ещё! - если бы в спальне находилась его молодая жена, если бы эти мерзавцы вознамерились тронуть Милку хоть пальцем, если бы опасность угрожала хотя бы её отражению в зеркале, хоть кончику её тени, если бы... если бы... Да он бы не просто сжёг всех четверых - он бы жарил их изнутри целый день! Неделю!..
   Карсидару пришлось ещё несколько раз подавлять приступы бешенства, чтобы не спугнуть злоумышленников. Он почувствовал, как все четверо растерянно замерли, не зная, двигаться дальше или нет. Это никуда не годится! Если сейчас они уйдут, то неизвестно, когда появятся вновь. А вдруг дней через восемь, как раз после свадьбы?!
   Незваные гости замерли, словно чего-то ожидая или к чему-то прислушиваясь. Не иначе, как почуяли угрозу. Уйдут или нет?..
   Тот, который поднимался на крыльцо, очнулся первым и продолжил красться. Карсидару показалось даже, что он слышит легчайшее поскрипывание ступенек. Остальные пока не двигались.
   Итак, вперёд, к парадному входу! Оттуда исходит наибольшая опасность. Окно расположено довольно высоко и закрыто прочными ставнями; а огибающая дом пара замешкалась. Но одного меча может оказаться недостаточно, вот если бы нож какой прихватить или нацепить рукавный арбалет...
   К сожалению, времени на подготовку к отражению нападения было в обрез. К тому же приходилось соблюдать полную тишину, так как под окном комнаты караулил один из злоумышленников. Мягко ступая босыми ногами по деревянному полу, Карсидар поспешил к парадной двери, на ходу выдернув из лежащего на лавке арбалета короткую толстую стрелу и сжав её в левой руке наподобие кинжала. Хоть какое-то дополнительное вооружение! Не беда, мастеру всё сгодится. Вдобавок он слегка притупил чувствительность всех, кто был в доме и во дворе. Теперь незваные гости будут менее внимательны, а спящие домочадцы не проснутся и не станут мешать исполнению его плана.
   Карсидар на несколько секунд опередил шедшего по крыльцу злоумышленника. Это дало ему возможность беззвучно задвинуть широкий деревянный засов в дополнение к железному. Пусть теперь помучается, негодяй! Впрочем, тот даже не попытался проникнуть в дом, а остановился у двери и замер. Вот и отлично; значит, главная роль пока что отводится двум оставшимся. Быстро к задней двери!
   Карсидар пожалел, что одновременно с усыплением бдительности налётчиков нельзя было тщательно прослушать их мысли. Возможно, неосмотрительно подаренный Читрадриве перстень помог бы и в этом. С другой стороны, как хорошо, что в дополнение к мечу он догадался прихватить арбалетную стрелу...
   И здесь Карсидар успел раньше злоумышленников. Он не стал задвигать дополнительный засов, а наоборот - сбросил железную цепочку, оставив на двери лишь крючок. "Теперь добро пожаловать!" - мысленно пригласил "гостей" и притаился сбоку.