Страница:
– Приятно слышать, – произнёс я. Такое признание мог сделать либо очень сильный, либо очень слабый человек; Анхела, безусловно, принадлежала к первой категории. – Кстати, а как же твой... гм, прости за выражение, муж?
– Я развожусь. В любом случае. Поэтому Рикардо так быстро вернулся домой. Он бы ещё побился за продолжение финансирования своих исследований, но я сообщила ему, что подаю на развод и не собираюсь отступать, благо сейчас я располагаю достаточной властью и немалым авторитетом. Пусть Рикардо становится номинальным главой государства, это не очень хлопотно и даже приятно, а я, как и прежде, буду возглавлять правительство.
– Тебе не жаль расставаться с венцом королевы?
– Нисколько, – ответила Анхела, а после короткой паузы добавила: – Это терновый венец.
Моей партнёршей в следующем танце была Дженнифер. Рик танцевал с Анхелой и, как я заметил краем глаза, что-то втолковывал ей. Она согласно кивала.
– Мы с Риком решили, что пора уходить, – сказала мне Дженнифер. – Формальности соблюдены, мы с тобой представлены ко двору, теперь самое время сменить обстановку.
– Мысль неплохая, – признал я.
– Так вот, слушай. Сейчас Анхела уйдёт – это никого не удивит, поскольку обычно она уходит после первого же танца. Затем наша очередь.
– Но мы же почётные гости, – возразил я. – Приём устроен в нашу честь.
– Плевать. Этикет здесь не очень строг. Рик говорит, что если мы скроемся незаметно, всё будет в рамках приличия. Главное, что мы уйдём после королевы.
– А Рик?
– Чуть позже он присоединится к нам. Когда будет объявлен третий танец, мы отойдём к стене, давая понять, что хотим передохнуть, затем я выскользну через дамскую комнату, а ты – через мужскую. План ясен?
– Да. Где встречаемся?
– Прямо в апартаментах Рика. Спросишь у кого-нибудь дорогу.
– А Анхела... – Я запнулся и покраснел.
– Если тебя волнует, проведёт ли она вечер с нами, то будь спокоен, да. Хотя на носу у неё открытие парламентской сессии, не думаю, чтобы Анхела отказала себе в удовольствии побыть пару часиков в твоём блестящем обществе.
Мы немного помолчали.
– Дженни.
– Да?
– Я совсем запутался.
– Знаю.
– А тут ещё Рик... Он хочет женить меня на Анхеле.
– Ага... Я сразу заподозрила, что тут не всё чисто. Мы прибыли очень вовремя, в самый разгар бракоразводного процесса.
– Его затеяла Анхела.
– Да, знаю. А Рик, по старой привычке, сразу принялся искать ей нового мужа. – Дженнифер пытливо поглядела на меня. – Как ты к этому относишься? Только честно.
Я в замешательстве опустил глаза:
– Боюсь, что положительно.
– А почему боишься?
– По многим причинам.
– Если одна из причин я, то можешь сбросить меня со счетов.
– Это легче сказать, чем сделать.
– Ты постарайся.
Я вздохнул:
– Всё не так просто, Дженни. Когда ты узнаешь, насколько мы отличаемся от обыкновенных людей, то поймёшь меня.
Она вопросительно подняла брови:
– Хочешь сказать, что мы не такие, как все?
– Да.
– И в чём же наше отличие?
– Скоро узнаешь.
– Когда?
– Ну... завтра. – В этот момент я принял решение. – Потерпи до завтра, а пока удовольствуйся тем, что я сказал. Добро?
– Да.
– Вот и ладненько. Кстати, какую побасенку ты сочинила для профессора Альбы? Нужно было предупредить меня.
– Извини, не успела. Я сказала, что моя мать была замужем дважды, и я родилась ещё при жизни её первого мужа, которого считала своим отцом. Но, как оказалось, моим настоящим отцом был брат твоего отца – второй муж моей матери, который прежде был её любовником. Дескать, на нашей родине это считается предосудительным, поэтому от меня скрывали моё истинное происхождение.
– Ну ты и наплела!
– Однако выкрутилась.
– Что верно, то верно. Знаешь, Дженни, ты здорово напоминаешь мне Бренду. Когда её уличают во лжи, она ничуть не смущается, а лжёт снова – и очень часто это сходит ей с рук.
– Кто такая Бренда?
– Наша тётя. Я показывал тебе её фотографию – белокурый ангелочек с васильковыми глазами.
– Да, помню. Она симпатичная.
– К тому же умна и чертовски хитра. А порой даже коварна.
– Ты её недолюбливаешь?
– Как раз наоборот, очень люблю. Но и боюсь – до дрожи в коленках...
В ярко освещённой гостиной я застал только Анхелу. Она сидела в кресле перед небольшим столиком, сервированным на четыре персоны, пила кофе и (к моему удивлению) курила.
– Дженнифер ещё не пришла? – спросил я.
– Пришла. И Рикардо пришёл. А потом они пошли искать тебя, потому что твой комлог не отвечал.
Я машинально прикоснулся к своим наручным часам.
– Я заблудился. А комлог отключён.
– Так мы и подумали.
Между нами повисла неловкая пауза. Я стоял посреди комнаты и, как смущённый мальчишка, переступал с ноги на ногу, не находя слов для продолжения разговора. Наконец брякнул:
– Я не знал, что ты куришь.
– Я не курю, – ответила Анхела, погасила в пепельнице сигарету и поднялась с кресла. – Просто балуюсь, когда нервы на пределе. Это немного успокаивает.
– Отчего ты разнервничалась?
Она подошла ко мне и лишь затем ответила:
– Я гадала, кто первый придёт, ты или Рикардо с Дженнифер.
– Ты выиграла?
– Даже не знаю.
– А ставки были высоки?
Вместо ответа Анхела позволила мне обнять её, и мы поцеловались.
– Как я понимаю, это значит «да»?
– Наверное...
Мы снова поцеловались – не так жадно, как в первый раз, более чувственно и нежно.
– Хочешь знать, что я думаю о планах Рика? – спросил я, прижимаясь щекой к её волосам.
– И что?
– Мне они нравятся. Конечно, я с удовольствием отлупил бы его, чтобы не совал нос не в своё дело, но потом бы извинился и поблагодарил за хорошую идею.
– Ты серьёзно?
– Вполне. С той самой минуты, как я впервые увидел тебя... – Я умолк и вздохнул. – Это звучит так банально...
– «Люблю» тоже звучит банально, – заметила Анхела. – По мне, важно не как звучит, а правда ли это.
– Это правда, Анхела. Я безумно люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Даже не зная, хороша ли я в постели?
– Я уверен, что хороша. Ты хороша во всём. Для меня ты само совершенство.
Она ласково улыбнулась:
– Ну, до совершенства мне далеко... Как, впрочем, и тебе. – Улыбка напрочь исчезла с её лица. – Что теперь будет с Дженнифер?
– Поверь, я люблю её как сестру и...
– И ребёнка ей сделал чисто по-братски?
Я был так изумлён, что выпустил Анхелу из объятий.
– О-о!.. Как ты узнала?
– Это моя работа, – ответила Анхела, вернулась на своё место и закурила ещё одну сигарету. – Я была бы плохой королевой, если бы не знала, сколько гостей ко мне пожаловало – двое или трое. А я не так уж плоха... по крайней мере, как королева.
Я сел в соседнее кресло и тоже закурил.
– Я не знаю, что сказать в своё оправдание...
– И не нужно. Всё ясно без слов.
– Что тебе ясно?
– Что ты... Нет, ничего.
– Я похотливый самец. Только и думаю о том, чтобы затащить женщину в постель. Ты это хотела сказать?
Анхела ничего не ответила, лишь бросила на меня сердитый взгляд.
От продолжения этого неприятного разговора нас спасли Рик и Дженнифер. Похоже, они были несколько разочарованы, увидев, что мы спокойно сидим в креслах, а не прячемся где-нибудь в углу, держась за руки.
– Ага, – сказал Рик. – Вот и наш беглец. Где ты пропадал, Кевин?
– Заблудился в ваших лабиринтах, – невозмутимо ответил я. – Только-только пришёл.
– Только-только? – Рик вопросительно взглянул на сестру, но не увидел на её лице и тени смущения. – Ну что ж, наконец-то мы в сборе, можно начинать. Я велел никому нас не беспокоить. Этот вечер принадлежит нам четверым.
Он подождал, когда Дженнифер сядет, затем взял со стола хрустальный графин.
– Полагаю, вы, как настоящие ирландцы, предпочитаете всему иному хорошее виски.
– Мы не совсем ирландцы, – ответила Дженнифер. – И в любом случае, сейчас я с большей охотой выпила бы шампанского. Самую малость.
Рик с готовностью поставил графин обратно и вынул из золотого ведёрка бутылку.
– Желание гостя для меня закон. Тем более, такой очаровательной гостьи... – Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка и угодила в потолок. – Вот видите какой я неуклюжий! – сказал он, стараясь держать бутылку так, чтобы пена не запачкала его мундир. – Плохой из меня будет король. Я астронавт, исследователь, но до аристократического лоска мне так же далеко, как простой дворняге до колли. – Эти слова Рик адресовал сестре, видимо, продолжая их длительный спор. Наполнив бокал Дженнифер, он обратился к Анхеле: – Тебе тоже шампанского?
– Да, но чуть-чуть. У меня ещё много работы.
– Ты совсем не жалеешь себя, сестричка, – укоризненно произнёс Рик, наливая ей «чуть-чуть». – Можно подумать, что в правительстве, кроме тебя, больше никого нет. Впрочем, иногда мне тоже так кажется. Ты берёшься решать всё, даже самые пустяковые вопросы, а министры из-за твоего трудолюбия вконец обленились. Они бесятся от безделья.
– Вовсе нет, – возразила Анхела. – Они тоже работают.
– Но по вечерам отдыхают, а по ночам спят... Гм-м... Кевин, что ты будешь пить?
– Разумеется, шампанское.
– Разумеется?.. Ах да, понятно – негоже лакать виски, когда дамы пьют шампанское. Опять я попал впросак. Мои светские манеры оставляют желать лучшего.
– Это твои актёрские способности оставляют желать лучшего, – заметила Анхела. – Ты так неубедительно играешь роль грубого и неуклюжего космического волка, что тебя уже давно раскусили.
Пропустив мимо ушей её реплику, Рик сел в кресло и взял свой бокал.
– Даже не знаю, с чего начать. Можно выпить за присутствующих здесь дам, но моя милая сестричка почему-то считает, что такие тосты – сплошное лицемерие. Хотя, уверяю, я готов пить за неё до зелёных чёртиков, и это от всей души. Можно ещё – за встречу старых друзей, но, помнится, мы с Кевином выпили на прощанье столько, что этого хватит лет на сто вперёд. Посему я просто расскажу вам одну историю четырнадцатилетней давности, о которой наслышана вся Галактика, но кое-какие её подробности до сих пор остаются неизвестными. – Рик на мгновение умолк и многозначительно посмотрел на меня. – Дело было так. Накануне очередного учебного полёта мы, группа курсантов-выпускников, решили устроить своего рода соревнование – гонки, но не простые, а, что называется, под кайфом. По нашему замыслу, это должно было стать испытанием на умение управлять кораблём в экстремальных ситуациях. Непосредственно перед взлётом мы накурились проклятой вегианской травки, против действия которой, как мы полагали, не существует нейтрализатора. И тут случилось непредвиденное – моему напарнику стало так плохо, что он обязательно выдал бы нас во время предстартового смотра. Тогда ребята сказали мне: «Возьми этого молокососа, своего подопечного. Первокурсник – всё равно что вдрызг обкуренный выпускник». Они нашли это очень забавным, ну а мне ничего не оставалось делать, как последовать их совету.
Рик поставил бокал на стол, взял из шкатулки сигару и не спеша раскурил её. Анхела и Дженнифер смотрели на него с плохо скрываемым нетерпением.
– Поначалу Кевин действительно вёл себя, как болван, и мы безнадёжно отстали – продолжал свой рассказ Рик. – Я был страшно зол на него, вот и решил припугнуть. Говорю: «Здесь рядом есть чудненький коллапсар. Айда посмотрим, что там внутри». А он так безмятежно улыбается и отвечает: «Давай». Я направил челнок прямо в чёрную дыру и стал ждать, когда Кевин запаникует. Но он, чертёнок, и не думал пугаться; сидел спокойно, хоть бы ему хны. И улыбался! Его улыбка прямо-таки взбесила меня – она была такой снисходительной, словно не он, а я был сопливым юнцом... Вот тогда-то травка по-настоящему ударила мне в голову. Вместо того, чтобы в последний момент изменить курс, я назло этой улыбающейся роже нырнул под сферу Шварцшильда... Да, кстати, почему мы не пьём?
– Я полагаю, – сказала Анхела, – ты хочешь закончить свою историю каким-нибудь тостом?
– Ничего подобного. Я просто рассказываю о том, что произошло, а тост... Чёрт с ним! Выпьем за старую дружбу, новые знакомства, за двух прекрасных женщин и двух отважных мужчин.
Мы выпили. Поскольку Анхела сидела рядом, я не удержался и шепнул ей:
– В первую очередь, за прекрасных женщин.
– И за отважных мужчин, – парировала она.
– Так что было дальше? – спросила у Рика Дженнифер.
– Я совсем потерял голову. Генератор работал на пределе, компенсируя гравитационное поле, все системы корабля извещали об аварийной ситуации, а я понятия не имел, что нужно делать. Любые мои действия лишь ухудшали наше положение. Тогда Кевин встал со своего места, хладнокровно двинул мне в челюсть, чтобы я перестал буянить, и сделал какую-то инъекцию, от которой я тотчас протрезвел. Затем мы вместе... Ай, ладно! Если быть откровенным, так до конца. Кевин взял на себя управление челноком, и то, что мы уцелели в этой передряге, полностью его заслуга.
– Ну, не говори, – возразил я. – Ты тоже не сидел сложа руки.
– Я лишь следовал твоим инструкциям. В сущности, ты был шкипером, а я – только вторым пилотом. И вообще, я до сих пор не пойму, зачем ты поступил в Академию, раз и так всё умел.
– Чтобы получить диплом пилота-навигатора, – ответил я. – К тому же моей основной специальностью была всё-таки физика виртуального гиперпространства.
– Постойте! – произнесла Анхела, озадаченно глядя то на меня, то на брата. – Значит, кораблём тогда управлял Кевин?
– Да, – угрюмо кивнул Рик. – А я присвоил его заслуги. Как это ни горько сознавать, но мой самый громкий подвиг в действительности мне не принадлежит. Кевин великодушно уступил мне лавры...
– Прекрати! – сказал я, краснея под восхищёнными взглядами Дженнифер и, особенно, Анхелы. – Великодушие тут ни при чём.
– Ладно, назовем это заботой о ближнем. Ведь если бы стало известно о том, что произошло на самом деле, моей карьере был бы конец. Даже самый захудалый флот не взял бы к себе на службу кретина с волчьим билетом, которого спас от неминуемой гибели зелёный первокурсник.
Анхела в растерянности покачала головой:
– Просто невероятно! Мне ты ничего не рассказывал... А маме?
– Тоже нет. Сначала не мог, а потом не решался.
– Почему не мог?
– Вроде как дал слово, но... Короче, пять лет назад один психолог обнаружил у меня следы давнего гипнотического внушения, по времени совпадавшего с теми событиями. Его удалось снять, хоть и с большим трудом.
– В этом не было необходимости, – заметил я, чувствуя себя страшно неловко. Теперь Анхела смотрела на меня с опаской: наверное, думала, не загипнотизировал ли я и её. – Запрет действовал от силы два года, а потом ты молчал по инерции. Гм... Я, конечно, прошу прощения, но мне пришлось это сделать.
– А зачем? – спросила Дженнифер.
– Догадаться нетрудно, – вместо меня ответил Рик. – Кевин боялся, как бы я спьяну не раскрыл наш секрет и тем самым не погубил свою карьеру. Так что мне пришлось молча страдать от угрызений совести, даже с матерью и родной сестрой я не мог поделиться тем, что меня гнетёт. К счастью для моей совести, Кевину не понадобились лавры первопроходца чёрной дыры. Ему грех жаловаться на судьбу. За четырнадцать лет он стал известным учёным и богатейшим человеком Галактики.
– Так-таки богатейшим? – насмешливо произнёс я, но голос мой предательски дрогнул: на губах Рика играла довольная ухмылка победителя.
– Ещё бы! Единоличный владелец корпорации «Авалон» и Пангалактического инвестиционно-кредитного банка может с полным основанием считать, что весь мир у него в кармане. Кстати, ты уже захватил контроль над «Итальянскими Астролиниями» и «Боингом»?
Дженнифер изумлённо ахнула. Я среагировал мгновенно и уставился на неё сердитым взглядом.
– Это ты проболталась?!!
– Н-нет... Что ты! – Всё-таки у неё хватило сообразительности подыграть мне. – Я никому ничего не рассказывала... Ни словечка...
– В самом деле, – подтвердил Рик. – Утечка информации произошла другим путём.
– Каким?
– Можно сказать, через тебя. С самого начала название «Авалон» казалось мне знакомым, я был уверен, что слышал его раньше, но долго не мог вспомнить, где и от кого. Только в прошлом году меня осенило. Во время нашей прощальной пирушки ты, пьяный в стельку, запел какую-то песню на своём языке и раз за разом повторял: «Авалон». Думаю, это город или местность.
– Город, – ответил я. – Столица моей родины. И что же дальше?
– Дальше было просто. Главное, взять верный след. Ты хорошо законспирировался, спору нет, и я не смог раздобыть ни одного прямого доказательства, но некоторые косвенные улики вскоре убедили меня в том, что именно ты стоишь за гиперволновыми станциями и межпланетной банковской сетью.
– Волчьи уши так и лезут... – пробормотал я.
– Это уж точно, – согласился Рик. – Ты на грани разоблачения. Достаточно кому-нибудь заподозрить тебя, а остальное – дело техники. Просто удивительно, как тебе удаётся управлять такой огромной империей из подполья.
– Я сам этому поражаюсь. Честно говоря, я даже не предполагал, что смогу так долго продержаться. К счастью, первым меня вычислил ты, а не спецслужбы какого-нибудь заинтересованного правительства... – Тут я кое-что вспомнил и вопросительно взглянул на Анхелу: – Ты тоже знала об этом?
Она кивнула:
– Рикардо рассказал о тебе ещё месяц назад.
– Тогда как понимать твои слова про людоедов из «Авалона»?
– Буквально, – отрезала Анхела.
– О чём вы? – поинтересовался Рик.
Я объяснил:
– Твоя сестра причислила меня к людоедам, когда я попытался намекнуть, что неэтично покупать гиперволновые станции у грабителей.
– Поэтому мы обратились к честным торговцам с чёрного рынка, – зло вставила Анхела. – Ведь не секрет, что твоя корпорация – банда самых отъявленных грабителей. Пользуясь своим монопольным положением на рынке, вы накручиваете астрономические цены, и всё вам сходит с рук. Мало того, вы безжалостно преследуете тех, кто смеет без спросу пользоваться гиперсвязью, таскаете их по судам, организовываете эмбарго против целых планет...
– Помилуй, Анхела! – запротестовал я. – Мы никому не запрещаем пользоваться гиперсвязью. Единственно мы хотим, чтобы наши услуги оплачивались. Это вполне законное желание, и коль скоро вы пользуетесь нашими передатчиками, то должны нам платить. Моя корпорация не продаёт передатчики, мы лишь выдаём лицензии на их использование, а сами передатчики остаются нашей собственностью.
– ТВОЕЙ собственностью!
– Ладно, моей собственностью. Другое дело, будь это передатчики стороннего производителя – тут не было бы никаких претензий.
– Правда? – язвительно осведомилась Анхела. – Можно подумать, я не знаю, что ты делаешь со сторонними производителями! Душишь их в колыбели! Тебе ненавистна сама мысль о конкуренции. Что произошло с «Дженерал Электроникс», когда она осмелилась выпустить первую партию своих станций? «Авалон» попросту съел её!
Я широко усмехнулся:
– Моя дорогая! Я обеими руками за конкуренцию – но за честную конкуренцию. А что касается «Дженерал Электроникс», то на суде было убедительно доказано, что эта почтенная компания использовала в качестве резонаторов звёздные кварцы, похищенные с одной из баз «Авалона». Я уже не говорю о том, что их так называемая оригинальная технология тоже была украдена у нас.
Анхела собиралась что-то возразить, но тут вмешался Рик.
– В одном Кевин, безусловно, прав, – сказал он сестре. – Пока местонахождение залежей звёздного кварца известно только ему, его корпорация обладает естественной монополией на услуги гиперсвязи, и он вправе диктовать свои цены на рынке.
– К тому же, – заметил я, – цены постоянно снижаются. Пять лет назад стоимость гигаваттной станции была в двенадцать раз выше, чем сейчас. Мы определяем ценовую политику, исходя из существующего спроса и наших производственных возможностей, чтобы получить максимум прибыли.
– Да, конечно! – фыркнула Анхела. – Прибыль – вот что тебя интересует. Ничего, кроме прибыли.
– Нет, ещё власть, – мягко возразил Рик. – Неужели ты до сих пор не поняла, сестричка? Цель Кевина – власть, а деньги для него – лишь средство её достижения. Вы с ним очень похожи. Разница только в том, что тебе власть досталась по праву рождения, а Кевин стремится заполучить её с помощью денег. Насколько мне известно, в настоящее время на Новой Шотландии готовится государственный переворот – и тут, я уверен, не обошлось без вмешательства нашего друга.
Я залпом осушил бокал и поставил его на стол.
– Ну, ты даёшь, старина! Мне начинает казаться, что в твоём распоряжении целая разведывательная сеть.
– В некотором смысле так и есть, – ответил Рик. – У меня сохранились дружественные связи со многими высокими чинами в Сицилианском Корпусе. Правительство Новой Шотландии что-то заподозрило и недавно обратилось к руководству Терры-Сицилии с просьбой оказать помощь в случае мятежа.
– Вот этого я не знал, – задумчиво произнёс я. – Придётся надавить на сицилианцев. Раньше я закрывал глаза на то, что они пользуются нелегальными передатчиками, но теперь пора принимать меры.
– А не лучше ли купить их? – с издёвкой спросила Анхела, а в глазах её сверкнули гневные огоньки. – Денег у тебя хватит. Пусть они для виду поддерживают правительство Новой Шотландии, но в решающий момент встанут на твою сторону. Так удастся избежать большого кровопролития... Хотя вряд ли тебя это волнует. Такие идеалисты, как ты, готовы истребить половину человечества, если будут уверены, что вследствие этого другая половина станет жить лучше.
Я плотно сжал губы, унимая поднявшееся во мне раздражение. Не будь здесь Рика и Дженнифер, я бы точно набросился на Анхелу и... не знаю – отшлёпал бы её или зацеловал.
– Если на то пошло, – холодно заметил я, – нынешний режим на Новой Шотландии не отличается человеколюбием, хотя на словах ратует за христианские ценности. Я убеждён, что сделаю доброе дело, избавив мир от ещё одной диктатуры.
– Можно подумать, – не сдавалась Анхела, – что, придя к власти, ты учредишь демократическое правление.
– Представь себе, да! Не воображай, что я льщу вашей планете, но мой идеал – конституционная монархия с королём во главе правительства. Это удачное сочетание парламентской демократии с просвещённым авторитаризмом. Конечно, республика тоже неплохо, но меня мутит от одной мысли об избирательных кампаниях.
– Боишься, как бы не забаллотировали? – не преминула уколоть меня Анхела.
– Ха! С моими-то деньгами? Да я могу купить столько голосов, сколько мне понадобится... Но именно этого не хочу делать.
– А почему Новая Шотландия? – спросил Рик. – По-моему, не самый удачный выбор.
– Возможно, – согласился я. – Но, во-первых, я и сам шотландец... гм, в некоторой роде; так что ко мне быстро привыкнут и не будут считать чужаком. А во-вторых – хотя Анхела думает иначе – я человек разборчивый и предпочитаю свергать то правительство, которое этого заслуживает.
– Понятно. Хочешь вырвать своих соплеменников из цепких объятий Второго Пришествия.
– В частности это. Любая деспотия отвратительна, но вдвойне отвратительна теократическая диктатура, которая спекулирует... – Тут я умолк, поражённый внезапной догадкой, и уставился на Дженнифер.
Она испуганно смотрела на меня. Мы оба подумали об одном и том же.
– Неужели?..
– Вряд ли, – без особой уверенности ответил я. – Он не стал бы просить о помощи. Ни у кого. Никогда.
– А вдруг?
– О ком вы говорите? – живо поинтересовалась Анхела.
Я, как мог, выкрутился, и в дальнейшем наша беседа не касалась бизнеса и политики. Это, впрочем, не мешало нам с Анхелой то и дело обмениваться язвительными замечаниями, а Дженнифер и Рик чувствовали себя на нашем празднике жизни немножко лишними. Дженнифер, к тому же, ещё не успела полностью адаптироваться к длительным суткам, и её неудержимо клонило ко сну. В одиннадцатом часу вечера она вообще перестала бороться с собой и задремала прямо в кресле. Заметив это, Анхела сказала, что тоже чувствует себя уставшей и предложила Дженнифер уйти вместе с ней. Дженнифер, конечно, не возражала – всеми своими помыслами она уже была в мягкой постели.
Когда мы с Риком остались вдвоём, он наполнил две рюмки виски со льдом и предложил:
– Давай теперь серьёзно выпьем за двух прекрасных женщин, которые только что покинули нас. Надеюсь, не навсегда.
– Я развожусь. В любом случае. Поэтому Рикардо так быстро вернулся домой. Он бы ещё побился за продолжение финансирования своих исследований, но я сообщила ему, что подаю на развод и не собираюсь отступать, благо сейчас я располагаю достаточной властью и немалым авторитетом. Пусть Рикардо становится номинальным главой государства, это не очень хлопотно и даже приятно, а я, как и прежде, буду возглавлять правительство.
– Тебе не жаль расставаться с венцом королевы?
– Нисколько, – ответила Анхела, а после короткой паузы добавила: – Это терновый венец.
Моей партнёршей в следующем танце была Дженнифер. Рик танцевал с Анхелой и, как я заметил краем глаза, что-то втолковывал ей. Она согласно кивала.
– Мы с Риком решили, что пора уходить, – сказала мне Дженнифер. – Формальности соблюдены, мы с тобой представлены ко двору, теперь самое время сменить обстановку.
– Мысль неплохая, – признал я.
– Так вот, слушай. Сейчас Анхела уйдёт – это никого не удивит, поскольку обычно она уходит после первого же танца. Затем наша очередь.
– Но мы же почётные гости, – возразил я. – Приём устроен в нашу честь.
– Плевать. Этикет здесь не очень строг. Рик говорит, что если мы скроемся незаметно, всё будет в рамках приличия. Главное, что мы уйдём после королевы.
– А Рик?
– Чуть позже он присоединится к нам. Когда будет объявлен третий танец, мы отойдём к стене, давая понять, что хотим передохнуть, затем я выскользну через дамскую комнату, а ты – через мужскую. План ясен?
– Да. Где встречаемся?
– Прямо в апартаментах Рика. Спросишь у кого-нибудь дорогу.
– А Анхела... – Я запнулся и покраснел.
– Если тебя волнует, проведёт ли она вечер с нами, то будь спокоен, да. Хотя на носу у неё открытие парламентской сессии, не думаю, чтобы Анхела отказала себе в удовольствии побыть пару часиков в твоём блестящем обществе.
Мы немного помолчали.
– Дженни.
– Да?
– Я совсем запутался.
– Знаю.
– А тут ещё Рик... Он хочет женить меня на Анхеле.
– Ага... Я сразу заподозрила, что тут не всё чисто. Мы прибыли очень вовремя, в самый разгар бракоразводного процесса.
– Его затеяла Анхела.
– Да, знаю. А Рик, по старой привычке, сразу принялся искать ей нового мужа. – Дженнифер пытливо поглядела на меня. – Как ты к этому относишься? Только честно.
Я в замешательстве опустил глаза:
– Боюсь, что положительно.
– А почему боишься?
– По многим причинам.
– Если одна из причин я, то можешь сбросить меня со счетов.
– Это легче сказать, чем сделать.
– Ты постарайся.
Я вздохнул:
– Всё не так просто, Дженни. Когда ты узнаешь, насколько мы отличаемся от обыкновенных людей, то поймёшь меня.
Она вопросительно подняла брови:
– Хочешь сказать, что мы не такие, как все?
– Да.
– И в чём же наше отличие?
– Скоро узнаешь.
– Когда?
– Ну... завтра. – В этот момент я принял решение. – Потерпи до завтра, а пока удовольствуйся тем, что я сказал. Добро?
– Да.
– Вот и ладненько. Кстати, какую побасенку ты сочинила для профессора Альбы? Нужно было предупредить меня.
– Извини, не успела. Я сказала, что моя мать была замужем дважды, и я родилась ещё при жизни её первого мужа, которого считала своим отцом. Но, как оказалось, моим настоящим отцом был брат твоего отца – второй муж моей матери, который прежде был её любовником. Дескать, на нашей родине это считается предосудительным, поэтому от меня скрывали моё истинное происхождение.
– Ну ты и наплела!
– Однако выкрутилась.
– Что верно, то верно. Знаешь, Дженни, ты здорово напоминаешь мне Бренду. Когда её уличают во лжи, она ничуть не смущается, а лжёт снова – и очень часто это сходит ей с рук.
– Кто такая Бренда?
– Наша тётя. Я показывал тебе её фотографию – белокурый ангелочек с васильковыми глазами.
– Да, помню. Она симпатичная.
– К тому же умна и чертовски хитра. А порой даже коварна.
– Ты её недолюбливаешь?
– Как раз наоборот, очень люблю. Но и боюсь – до дрожи в коленках...
* * *
Всё произошло так, как и планировали Дженнифер с Риком. После второго танца Анхела попрощалась с присутствующими и ушла. Внимание к моей персоне тотчас ослабло, и, когда начался следующий танец, мне без труда удалось выскользнуть из зала. В коридоре я спросил у одного из слуг дорогу, но, очевидно, неправильно понял его указания, потому что забрёл в крыло, где располагались правительственные службы. Охранник, который объяснил мне моё заблуждение, был настолько любезен, что провёл меня к апартаментам Рика.В ярко освещённой гостиной я застал только Анхелу. Она сидела в кресле перед небольшим столиком, сервированным на четыре персоны, пила кофе и (к моему удивлению) курила.
– Дженнифер ещё не пришла? – спросил я.
– Пришла. И Рикардо пришёл. А потом они пошли искать тебя, потому что твой комлог не отвечал.
Я машинально прикоснулся к своим наручным часам.
– Я заблудился. А комлог отключён.
– Так мы и подумали.
Между нами повисла неловкая пауза. Я стоял посреди комнаты и, как смущённый мальчишка, переступал с ноги на ногу, не находя слов для продолжения разговора. Наконец брякнул:
– Я не знал, что ты куришь.
– Я не курю, – ответила Анхела, погасила в пепельнице сигарету и поднялась с кресла. – Просто балуюсь, когда нервы на пределе. Это немного успокаивает.
– Отчего ты разнервничалась?
Она подошла ко мне и лишь затем ответила:
– Я гадала, кто первый придёт, ты или Рикардо с Дженнифер.
– Ты выиграла?
– Даже не знаю.
– А ставки были высоки?
Вместо ответа Анхела позволила мне обнять её, и мы поцеловались.
– Как я понимаю, это значит «да»?
– Наверное...
Мы снова поцеловались – не так жадно, как в первый раз, более чувственно и нежно.
– Хочешь знать, что я думаю о планах Рика? – спросил я, прижимаясь щекой к её волосам.
– И что?
– Мне они нравятся. Конечно, я с удовольствием отлупил бы его, чтобы не совал нос не в своё дело, но потом бы извинился и поблагодарил за хорошую идею.
– Ты серьёзно?
– Вполне. С той самой минуты, как я впервые увидел тебя... – Я умолк и вздохнул. – Это звучит так банально...
– «Люблю» тоже звучит банально, – заметила Анхела. – По мне, важно не как звучит, а правда ли это.
– Это правда, Анхела. Я безумно люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Даже не зная, хороша ли я в постели?
– Я уверен, что хороша. Ты хороша во всём. Для меня ты само совершенство.
Она ласково улыбнулась:
– Ну, до совершенства мне далеко... Как, впрочем, и тебе. – Улыбка напрочь исчезла с её лица. – Что теперь будет с Дженнифер?
– Поверь, я люблю её как сестру и...
– И ребёнка ей сделал чисто по-братски?
Я был так изумлён, что выпустил Анхелу из объятий.
– О-о!.. Как ты узнала?
– Это моя работа, – ответила Анхела, вернулась на своё место и закурила ещё одну сигарету. – Я была бы плохой королевой, если бы не знала, сколько гостей ко мне пожаловало – двое или трое. А я не так уж плоха... по крайней мере, как королева.
Я сел в соседнее кресло и тоже закурил.
– Я не знаю, что сказать в своё оправдание...
– И не нужно. Всё ясно без слов.
– Что тебе ясно?
– Что ты... Нет, ничего.
– Я похотливый самец. Только и думаю о том, чтобы затащить женщину в постель. Ты это хотела сказать?
Анхела ничего не ответила, лишь бросила на меня сердитый взгляд.
От продолжения этого неприятного разговора нас спасли Рик и Дженнифер. Похоже, они были несколько разочарованы, увидев, что мы спокойно сидим в креслах, а не прячемся где-нибудь в углу, держась за руки.
– Ага, – сказал Рик. – Вот и наш беглец. Где ты пропадал, Кевин?
– Заблудился в ваших лабиринтах, – невозмутимо ответил я. – Только-только пришёл.
– Только-только? – Рик вопросительно взглянул на сестру, но не увидел на её лице и тени смущения. – Ну что ж, наконец-то мы в сборе, можно начинать. Я велел никому нас не беспокоить. Этот вечер принадлежит нам четверым.
Он подождал, когда Дженнифер сядет, затем взял со стола хрустальный графин.
– Полагаю, вы, как настоящие ирландцы, предпочитаете всему иному хорошее виски.
– Мы не совсем ирландцы, – ответила Дженнифер. – И в любом случае, сейчас я с большей охотой выпила бы шампанского. Самую малость.
Рик с готовностью поставил графин обратно и вынул из золотого ведёрка бутылку.
– Желание гостя для меня закон. Тем более, такой очаровательной гостьи... – Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка и угодила в потолок. – Вот видите какой я неуклюжий! – сказал он, стараясь держать бутылку так, чтобы пена не запачкала его мундир. – Плохой из меня будет король. Я астронавт, исследователь, но до аристократического лоска мне так же далеко, как простой дворняге до колли. – Эти слова Рик адресовал сестре, видимо, продолжая их длительный спор. Наполнив бокал Дженнифер, он обратился к Анхеле: – Тебе тоже шампанского?
– Да, но чуть-чуть. У меня ещё много работы.
– Ты совсем не жалеешь себя, сестричка, – укоризненно произнёс Рик, наливая ей «чуть-чуть». – Можно подумать, что в правительстве, кроме тебя, больше никого нет. Впрочем, иногда мне тоже так кажется. Ты берёшься решать всё, даже самые пустяковые вопросы, а министры из-за твоего трудолюбия вконец обленились. Они бесятся от безделья.
– Вовсе нет, – возразила Анхела. – Они тоже работают.
– Но по вечерам отдыхают, а по ночам спят... Гм-м... Кевин, что ты будешь пить?
– Разумеется, шампанское.
– Разумеется?.. Ах да, понятно – негоже лакать виски, когда дамы пьют шампанское. Опять я попал впросак. Мои светские манеры оставляют желать лучшего.
– Это твои актёрские способности оставляют желать лучшего, – заметила Анхела. – Ты так неубедительно играешь роль грубого и неуклюжего космического волка, что тебя уже давно раскусили.
Пропустив мимо ушей её реплику, Рик сел в кресло и взял свой бокал.
– Даже не знаю, с чего начать. Можно выпить за присутствующих здесь дам, но моя милая сестричка почему-то считает, что такие тосты – сплошное лицемерие. Хотя, уверяю, я готов пить за неё до зелёных чёртиков, и это от всей души. Можно ещё – за встречу старых друзей, но, помнится, мы с Кевином выпили на прощанье столько, что этого хватит лет на сто вперёд. Посему я просто расскажу вам одну историю четырнадцатилетней давности, о которой наслышана вся Галактика, но кое-какие её подробности до сих пор остаются неизвестными. – Рик на мгновение умолк и многозначительно посмотрел на меня. – Дело было так. Накануне очередного учебного полёта мы, группа курсантов-выпускников, решили устроить своего рода соревнование – гонки, но не простые, а, что называется, под кайфом. По нашему замыслу, это должно было стать испытанием на умение управлять кораблём в экстремальных ситуациях. Непосредственно перед взлётом мы накурились проклятой вегианской травки, против действия которой, как мы полагали, не существует нейтрализатора. И тут случилось непредвиденное – моему напарнику стало так плохо, что он обязательно выдал бы нас во время предстартового смотра. Тогда ребята сказали мне: «Возьми этого молокососа, своего подопечного. Первокурсник – всё равно что вдрызг обкуренный выпускник». Они нашли это очень забавным, ну а мне ничего не оставалось делать, как последовать их совету.
Рик поставил бокал на стол, взял из шкатулки сигару и не спеша раскурил её. Анхела и Дженнифер смотрели на него с плохо скрываемым нетерпением.
– Поначалу Кевин действительно вёл себя, как болван, и мы безнадёжно отстали – продолжал свой рассказ Рик. – Я был страшно зол на него, вот и решил припугнуть. Говорю: «Здесь рядом есть чудненький коллапсар. Айда посмотрим, что там внутри». А он так безмятежно улыбается и отвечает: «Давай». Я направил челнок прямо в чёрную дыру и стал ждать, когда Кевин запаникует. Но он, чертёнок, и не думал пугаться; сидел спокойно, хоть бы ему хны. И улыбался! Его улыбка прямо-таки взбесила меня – она была такой снисходительной, словно не он, а я был сопливым юнцом... Вот тогда-то травка по-настоящему ударила мне в голову. Вместо того, чтобы в последний момент изменить курс, я назло этой улыбающейся роже нырнул под сферу Шварцшильда... Да, кстати, почему мы не пьём?
– Я полагаю, – сказала Анхела, – ты хочешь закончить свою историю каким-нибудь тостом?
– Ничего подобного. Я просто рассказываю о том, что произошло, а тост... Чёрт с ним! Выпьем за старую дружбу, новые знакомства, за двух прекрасных женщин и двух отважных мужчин.
Мы выпили. Поскольку Анхела сидела рядом, я не удержался и шепнул ей:
– В первую очередь, за прекрасных женщин.
– И за отважных мужчин, – парировала она.
– Так что было дальше? – спросила у Рика Дженнифер.
– Я совсем потерял голову. Генератор работал на пределе, компенсируя гравитационное поле, все системы корабля извещали об аварийной ситуации, а я понятия не имел, что нужно делать. Любые мои действия лишь ухудшали наше положение. Тогда Кевин встал со своего места, хладнокровно двинул мне в челюсть, чтобы я перестал буянить, и сделал какую-то инъекцию, от которой я тотчас протрезвел. Затем мы вместе... Ай, ладно! Если быть откровенным, так до конца. Кевин взял на себя управление челноком, и то, что мы уцелели в этой передряге, полностью его заслуга.
– Ну, не говори, – возразил я. – Ты тоже не сидел сложа руки.
– Я лишь следовал твоим инструкциям. В сущности, ты был шкипером, а я – только вторым пилотом. И вообще, я до сих пор не пойму, зачем ты поступил в Академию, раз и так всё умел.
– Чтобы получить диплом пилота-навигатора, – ответил я. – К тому же моей основной специальностью была всё-таки физика виртуального гиперпространства.
– Постойте! – произнесла Анхела, озадаченно глядя то на меня, то на брата. – Значит, кораблём тогда управлял Кевин?
– Да, – угрюмо кивнул Рик. – А я присвоил его заслуги. Как это ни горько сознавать, но мой самый громкий подвиг в действительности мне не принадлежит. Кевин великодушно уступил мне лавры...
– Прекрати! – сказал я, краснея под восхищёнными взглядами Дженнифер и, особенно, Анхелы. – Великодушие тут ни при чём.
– Ладно, назовем это заботой о ближнем. Ведь если бы стало известно о том, что произошло на самом деле, моей карьере был бы конец. Даже самый захудалый флот не взял бы к себе на службу кретина с волчьим билетом, которого спас от неминуемой гибели зелёный первокурсник.
Анхела в растерянности покачала головой:
– Просто невероятно! Мне ты ничего не рассказывал... А маме?
– Тоже нет. Сначала не мог, а потом не решался.
– Почему не мог?
– Вроде как дал слово, но... Короче, пять лет назад один психолог обнаружил у меня следы давнего гипнотического внушения, по времени совпадавшего с теми событиями. Его удалось снять, хоть и с большим трудом.
– В этом не было необходимости, – заметил я, чувствуя себя страшно неловко. Теперь Анхела смотрела на меня с опаской: наверное, думала, не загипнотизировал ли я и её. – Запрет действовал от силы два года, а потом ты молчал по инерции. Гм... Я, конечно, прошу прощения, но мне пришлось это сделать.
– А зачем? – спросила Дженнифер.
– Догадаться нетрудно, – вместо меня ответил Рик. – Кевин боялся, как бы я спьяну не раскрыл наш секрет и тем самым не погубил свою карьеру. Так что мне пришлось молча страдать от угрызений совести, даже с матерью и родной сестрой я не мог поделиться тем, что меня гнетёт. К счастью для моей совести, Кевину не понадобились лавры первопроходца чёрной дыры. Ему грех жаловаться на судьбу. За четырнадцать лет он стал известным учёным и богатейшим человеком Галактики.
– Так-таки богатейшим? – насмешливо произнёс я, но голос мой предательски дрогнул: на губах Рика играла довольная ухмылка победителя.
– Ещё бы! Единоличный владелец корпорации «Авалон» и Пангалактического инвестиционно-кредитного банка может с полным основанием считать, что весь мир у него в кармане. Кстати, ты уже захватил контроль над «Итальянскими Астролиниями» и «Боингом»?
Дженнифер изумлённо ахнула. Я среагировал мгновенно и уставился на неё сердитым взглядом.
– Это ты проболталась?!!
– Н-нет... Что ты! – Всё-таки у неё хватило сообразительности подыграть мне. – Я никому ничего не рассказывала... Ни словечка...
– В самом деле, – подтвердил Рик. – Утечка информации произошла другим путём.
– Каким?
– Можно сказать, через тебя. С самого начала название «Авалон» казалось мне знакомым, я был уверен, что слышал его раньше, но долго не мог вспомнить, где и от кого. Только в прошлом году меня осенило. Во время нашей прощальной пирушки ты, пьяный в стельку, запел какую-то песню на своём языке и раз за разом повторял: «Авалон». Думаю, это город или местность.
– Город, – ответил я. – Столица моей родины. И что же дальше?
– Дальше было просто. Главное, взять верный след. Ты хорошо законспирировался, спору нет, и я не смог раздобыть ни одного прямого доказательства, но некоторые косвенные улики вскоре убедили меня в том, что именно ты стоишь за гиперволновыми станциями и межпланетной банковской сетью.
– Волчьи уши так и лезут... – пробормотал я.
– Это уж точно, – согласился Рик. – Ты на грани разоблачения. Достаточно кому-нибудь заподозрить тебя, а остальное – дело техники. Просто удивительно, как тебе удаётся управлять такой огромной империей из подполья.
– Я сам этому поражаюсь. Честно говоря, я даже не предполагал, что смогу так долго продержаться. К счастью, первым меня вычислил ты, а не спецслужбы какого-нибудь заинтересованного правительства... – Тут я кое-что вспомнил и вопросительно взглянул на Анхелу: – Ты тоже знала об этом?
Она кивнула:
– Рикардо рассказал о тебе ещё месяц назад.
– Тогда как понимать твои слова про людоедов из «Авалона»?
– Буквально, – отрезала Анхела.
– О чём вы? – поинтересовался Рик.
Я объяснил:
– Твоя сестра причислила меня к людоедам, когда я попытался намекнуть, что неэтично покупать гиперволновые станции у грабителей.
– Поэтому мы обратились к честным торговцам с чёрного рынка, – зло вставила Анхела. – Ведь не секрет, что твоя корпорация – банда самых отъявленных грабителей. Пользуясь своим монопольным положением на рынке, вы накручиваете астрономические цены, и всё вам сходит с рук. Мало того, вы безжалостно преследуете тех, кто смеет без спросу пользоваться гиперсвязью, таскаете их по судам, организовываете эмбарго против целых планет...
– Помилуй, Анхела! – запротестовал я. – Мы никому не запрещаем пользоваться гиперсвязью. Единственно мы хотим, чтобы наши услуги оплачивались. Это вполне законное желание, и коль скоро вы пользуетесь нашими передатчиками, то должны нам платить. Моя корпорация не продаёт передатчики, мы лишь выдаём лицензии на их использование, а сами передатчики остаются нашей собственностью.
– ТВОЕЙ собственностью!
– Ладно, моей собственностью. Другое дело, будь это передатчики стороннего производителя – тут не было бы никаких претензий.
– Правда? – язвительно осведомилась Анхела. – Можно подумать, я не знаю, что ты делаешь со сторонними производителями! Душишь их в колыбели! Тебе ненавистна сама мысль о конкуренции. Что произошло с «Дженерал Электроникс», когда она осмелилась выпустить первую партию своих станций? «Авалон» попросту съел её!
Я широко усмехнулся:
– Моя дорогая! Я обеими руками за конкуренцию – но за честную конкуренцию. А что касается «Дженерал Электроникс», то на суде было убедительно доказано, что эта почтенная компания использовала в качестве резонаторов звёздные кварцы, похищенные с одной из баз «Авалона». Я уже не говорю о том, что их так называемая оригинальная технология тоже была украдена у нас.
Анхела собиралась что-то возразить, но тут вмешался Рик.
– В одном Кевин, безусловно, прав, – сказал он сестре. – Пока местонахождение залежей звёздного кварца известно только ему, его корпорация обладает естественной монополией на услуги гиперсвязи, и он вправе диктовать свои цены на рынке.
– К тому же, – заметил я, – цены постоянно снижаются. Пять лет назад стоимость гигаваттной станции была в двенадцать раз выше, чем сейчас. Мы определяем ценовую политику, исходя из существующего спроса и наших производственных возможностей, чтобы получить максимум прибыли.
– Да, конечно! – фыркнула Анхела. – Прибыль – вот что тебя интересует. Ничего, кроме прибыли.
– Нет, ещё власть, – мягко возразил Рик. – Неужели ты до сих пор не поняла, сестричка? Цель Кевина – власть, а деньги для него – лишь средство её достижения. Вы с ним очень похожи. Разница только в том, что тебе власть досталась по праву рождения, а Кевин стремится заполучить её с помощью денег. Насколько мне известно, в настоящее время на Новой Шотландии готовится государственный переворот – и тут, я уверен, не обошлось без вмешательства нашего друга.
Я залпом осушил бокал и поставил его на стол.
– Ну, ты даёшь, старина! Мне начинает казаться, что в твоём распоряжении целая разведывательная сеть.
– В некотором смысле так и есть, – ответил Рик. – У меня сохранились дружественные связи со многими высокими чинами в Сицилианском Корпусе. Правительство Новой Шотландии что-то заподозрило и недавно обратилось к руководству Терры-Сицилии с просьбой оказать помощь в случае мятежа.
– Вот этого я не знал, – задумчиво произнёс я. – Придётся надавить на сицилианцев. Раньше я закрывал глаза на то, что они пользуются нелегальными передатчиками, но теперь пора принимать меры.
– А не лучше ли купить их? – с издёвкой спросила Анхела, а в глазах её сверкнули гневные огоньки. – Денег у тебя хватит. Пусть они для виду поддерживают правительство Новой Шотландии, но в решающий момент встанут на твою сторону. Так удастся избежать большого кровопролития... Хотя вряд ли тебя это волнует. Такие идеалисты, как ты, готовы истребить половину человечества, если будут уверены, что вследствие этого другая половина станет жить лучше.
Я плотно сжал губы, унимая поднявшееся во мне раздражение. Не будь здесь Рика и Дженнифер, я бы точно набросился на Анхелу и... не знаю – отшлёпал бы её или зацеловал.
– Если на то пошло, – холодно заметил я, – нынешний режим на Новой Шотландии не отличается человеколюбием, хотя на словах ратует за христианские ценности. Я убеждён, что сделаю доброе дело, избавив мир от ещё одной диктатуры.
– Можно подумать, – не сдавалась Анхела, – что, придя к власти, ты учредишь демократическое правление.
– Представь себе, да! Не воображай, что я льщу вашей планете, но мой идеал – конституционная монархия с королём во главе правительства. Это удачное сочетание парламентской демократии с просвещённым авторитаризмом. Конечно, республика тоже неплохо, но меня мутит от одной мысли об избирательных кампаниях.
– Боишься, как бы не забаллотировали? – не преминула уколоть меня Анхела.
– Ха! С моими-то деньгами? Да я могу купить столько голосов, сколько мне понадобится... Но именно этого не хочу делать.
– А почему Новая Шотландия? – спросил Рик. – По-моему, не самый удачный выбор.
– Возможно, – согласился я. – Но, во-первых, я и сам шотландец... гм, в некоторой роде; так что ко мне быстро привыкнут и не будут считать чужаком. А во-вторых – хотя Анхела думает иначе – я человек разборчивый и предпочитаю свергать то правительство, которое этого заслуживает.
– Понятно. Хочешь вырвать своих соплеменников из цепких объятий Второго Пришествия.
– В частности это. Любая деспотия отвратительна, но вдвойне отвратительна теократическая диктатура, которая спекулирует... – Тут я умолк, поражённый внезапной догадкой, и уставился на Дженнифер.
Она испуганно смотрела на меня. Мы оба подумали об одном и том же.
– Неужели?..
– Вряд ли, – без особой уверенности ответил я. – Он не стал бы просить о помощи. Ни у кого. Никогда.
– А вдруг?
– О ком вы говорите? – живо поинтересовалась Анхела.
Я, как мог, выкрутился, и в дальнейшем наша беседа не касалась бизнеса и политики. Это, впрочем, не мешало нам с Анхелой то и дело обмениваться язвительными замечаниями, а Дженнифер и Рик чувствовали себя на нашем празднике жизни немножко лишними. Дженнифер, к тому же, ещё не успела полностью адаптироваться к длительным суткам, и её неудержимо клонило ко сну. В одиннадцатом часу вечера она вообще перестала бороться с собой и задремала прямо в кресле. Заметив это, Анхела сказала, что тоже чувствует себя уставшей и предложила Дженнифер уйти вместе с ней. Дженнифер, конечно, не возражала – всеми своими помыслами она уже была в мягкой постели.
Когда мы с Риком остались вдвоём, он наполнил две рюмки виски со льдом и предложил:
– Давай теперь серьёзно выпьем за двух прекрасных женщин, которые только что покинули нас. Надеюсь, не навсегда.