Авраменко Олег Евгеньевич. Звездная дорога

   – Ой ли! А что, по-твоему, она делает?
   Дейдра отступила от меня и села на край стола.
   – Она просто любит нашего отца. Любит – и ничего не может с собой поделать. Любит так, как ты... как до недавнего времени ты любил Монгфинд.
   – Но я не... – начал я, но затем умолк.
   – То-то и оно, Кеви, – качая головой, произнесла Дейдра. – То-то и оно. В этом нет твоей заслуги. И воздержись от шовинистических аргументов, вроде того, что ты мужчина, а Диана женщина. Пойми наконец, что ты не вправе судить отца и Диану. У тебя самого рыльце в пушку... Гм... Как, впрочем, и у меня.
   – О чём ты?
   Дейдра серьёзно посмотрела на меня:
   – Угадай, кто был моим первым мужчиной?
   Я почувствовал неприятную сухость во рту.
   – Только не говори, что...
   – Да.
   – Проклятье! – Я подошёл к бару, налил полный стакан виски, одним духом осушил его, затем бухнулся в кресло. – Сестричка, ты не разыгрываешь меня?
   – Нет.
   – Но... Чёрт! Я даже подумать не мог, что Брендон такой... такой...
   – Он не виноват, Кеви, это я его соблазнила.
   – Он не невинная девица, чтобы его соблазнять.
   – Он мужчина, – возразила Дейдра, – и этим всё сказано. Однажды ночью, когда не было Бронвен, я залезла к Брендону в постель. Он был застигнут врасплох, а я не дала ему времени опомниться. Сомневаюсь, что ты на его месте смог бы устоять.
   После некоторых раздумий я тяжело вздохнул:
   – Твоя правда, сестричка. В таких ситуациях мы, мужчины, сначала действуем, а потом уже думаем. Матушка-природа сделала нас образцовыми самцами... Кто об этом знает?
   – Бренда и Бронвен.
   – Бронвен тоже?! – воскликнул я.
   – Да, она тоже, – подтвердила Дейдра. – Только не думай, что Бронвен использовала тебя, как орудие мести. Просто ты очень похож на отца, и она... ну, ты понимаешь. Надеюсь, ты понимаешь.
   Меня обдало жаром.
   – Как... как ты об этом узнала?
   – Точно я не знала, но всегда подозревала, что твоя эпопея с замужними блондинками началась с Бронвен. Полагаю, это ради тебя она вернула себе облик Снежной Королевы.
   Я закрыл лицо руками.
   – Боже мой! Боже мой... Как ты думаешь, Брендон догадывается?
   – Думаю, что да. Во всяком случае, подозревает – но, вместе с тем, относится к тебе без тени враждебности. В отличие от Эрика, кстати.
   – Так вот почему он... – Я осёкся, не закончив свою мысль.
   Дейдра кивнула:
   – Боюсь, это так, Кеви. Хотя вряд ли Эрик сознательно подозревает тебя. Я полагаю, что он даже не отдаёт себе отчёт в причинах своей антипатии к тебе. Просто, будучи ребёнком, он почувствовал в твоих отношениях с Бронвен что-то неладное и с тех пор... Короче, братишка, прежде чем бросать камни в отца и Диану, хорошенько поразмысли, безгрешен ли ты сам.
   – Все мы из одного теста слеплены, – пробормотал я. – Семейка кровосмесителей... Интересно, это наследственная болезнь или коллективное помешательство?
   – Скорее, это извращённая форма инстинкта самосохранения. Ты же сам говорил, что в нашей семье здоровая кровь...
   – Пока здоровая, – поправил я.
   – Ладно, пока здоровая, – уступила Дейдра. – И пока она здоровая, мы страшно не хотим мешать её с заведомо худшей. Отсюда и наше повальное увлечение родственниками.
   – Которое, в конечном итоге, погубит нас.
   – Это уже другой вопрос.
   В наш разговор вклинилось мелодичное пищание моего комлога. Я сделал Дейдре знак молчать и включил обратную связь.
   – Слушаю.
   – Кевин, ты где? – раздался в ответ взволнованный голос Анхелы.
   – У себя.
   – Сильно пьян?
   – Нет, не очень. На мир смотрю трезво... правда, сквозь розовые стёкла.
   – Опять ты со своим юмором! Ладно, жди меня, сейчас я зайду. – С этими словами Анхела прервала связь.
   Я повернулся к Дейдре:
   – Пошли, скорее. Спрячешься в моей спальне.
   Сестра покачала головой:
   – Только не там. Думай, что говоришь, братишка. Если твоя Анхела застанет меня в спальне, тебе будет трудно выкрутиться.
   – В самом деле, – согласился я. – Тогда ступай развейся. Осмотри город, планету, весь этот мир.
   – Успеется. Сперва я хочу посмотреть на Анхелу.
   – Но...
   – Не беспокойся, – поспешила добавить Дейдра. – Если между вами начнётся, я тотчас же смоюсь. Я любопытна, но не бестактна.
   – Хорошо, – сдался я, – оставайся здесь. У тебя есть готовое заклятие невидимости?
   – У меня всё есть.
   – В случае чего, воспользуйся им. И будь хорошей девочкой.
   – Буду, – пообещала Дейдра.
   Я вошёл в гостиную всего за несколько секунд до появления Анхелы. Не говоря ни слова, мы бросились друг к другу, обнялись и начали целоваться. Я подумал, что мы ведём себя, как влюблённые подростки, но мне было всё равно. Анхеле, очевидно, тоже.
   – От тебя несёт спиртным, – наконец сказала Анхела.
   – А ты пахнешь цветами, – вернул я ей комплимент.
   – Много выпил?
   – Самую малость.
   Мы ещё раз поцеловались, затем Анхела отстранилась от меня.
   – Кевин, мне кажется, что за нами кто-то подглядывает.
   Я обострил своё восприятие и заметил стоявшую у стены Дейдру. Окутанная чарами невидимости, она смотрела на нас и улыбалась.
   «Сестричка, – мысленно упрекнул я. – Ты же обещала!»
   «Но ведь ещё не началось, – резонно возразила Дейдра. – А мне очень хотелось увидеть её просто так, своими глазами. Знаешь, Кеви, она прекрасна!»
   «Знаю», – сказал я и уже вслух, обращаясь к Анхеле, произнёс: – По-моему, никого нет.
   – А где Дженнифер?
   – Понятия не имею, – ответил я и не солгал. – Здесь её нет. А что?
   Анхела села на диван, а я пристроился рядом с ней.
   – Произошло нечто странное, Кевин. К планете приближается челнок Интерпола.
   – Челнок? – переспросил я.
   – Да, только челнок с одним человеком на борту. Это первая странность.
   – Что ещё?
   – Только что я получила телекс с запросом на немедленную посадку и требованием выдачи преступников.
   – Каких?
   – Тебя и Дженнифер.
   Анхела испытующе посмотрела на меня, но, надеюсь, не увидела ничего, кроме искреннего недоумения. Я действительно был удивлён – тем, как быстро меня вычислили. Не иначе, за мной постоянно следили, ни на мгновение не выпуская из вида, а я был так беспечен, что не заметил слежки.
   – И в чём же нас обвиняют? – спросил я.
   – Во-первых, из телекса следует, что Дженнифер вовсе не твоя сестра, а некая миссис Купер с Нью-Алабамы, урождённая Дженнифер Карпентер. Против неё выдвинуто обвинение в краже десяти миллионов марок наличными из банка её мужа, а тебя подозревают в том, что ты сознательно помог ей скрыться от правосудия.
   Я громко рассмеялся:
   – Какая глупость! Я всегда был невысокого мнения об агентах Интерпола, но на сей раз они превзошли самих себя. Их ввело в заблуждение обыкновенное стечение обстоятельств. – (Я понимал, что хитрить с такой умной женщиной, как Анхела, опасно, но на моей стороне была логика. Кто в здравом уме поверит, что кузина триллионера пустится в опасную авантюру ради жалких десяти миллионов, если ей ничего не стоит выклянчить эту сумму у любящего братца.) – От Земли до Дамограна я летел на рейсовом корабле «Никколо Макьявелли», и там действительно познакомился с Дженнифер Карпентер, блондинкой лет двадцати пяти. Но с Дамограна я вылетел вместе с моей двоюродной сестрой Дженнифер Макартур, это факт. Так что Интерпол опять сел в лужу. Они погнались не за тем, кем нужно, и позволили настоящей преступнице улизнуть.
   – Не думаю, что всё так просто, – покачала головой Анхела. – Мне кажется, что ошибка была допущена преднамеренно.
   – Но зачем?
   – Чтобы арестовать тебя. Я сразу догадалась, что Дженнифер их не интересует. Интерпол не гоняется за беглыми жёнами миллионеров – и тем более не пошлёт на такое задание Джо Кеннеди.
   – Джо Кеннеди?! – воскликнул я. – Неужели тот самый?
   Тот самый Джо Кеннеди был не президентом и не сенатором, а агентом Интерпола. Самым лучшим агентом за более чем тысячелетнюю историю этой почтенной организации; агентом с неограниченной свободой действий – он фактически ни перед кем не отчитывался и никому не подчинялся. Он был вроде космического Джеймса Бонда, только вполне реальным. Одно его имя внушало преступникам ужас. Чуть ли не половина самых матёрых головорезов Галактики, обезвреженных за последние десять лет, была на счету того самого Джо Кеннеди.
   – Тот самый, – подтвердила Анхела. – Сейчас он мчится на всех парах к Астурии якобы для того, чтобы задержать грабительницу банка и её сообщника.
   – Глупости! – сказал я.
   – Вот именно. Похоже, они тебя раскусили, Кевин, но ещё не располагают убедительными доказательствами твоей виновности. Поэтому для начала решили арестовать тебя как бы по недоразумению.
   – О какой ещё виновности ты толкуешь?
   В ответ Анхела смерила меня ледяным взглядом:
   – Несмотря на то, что произошло между нами, я остаюсь при своём прежнем мнении и о тебе, и о твоём бизнесе. Можно подумать, ты не скрываешь доходов, не занимаешься финансовыми махинациями, не душишь конкурентов, попирая все антимонопольные законы... Я уже не говорю о чисто человеческих аспектах твоей деятельности. Корпорация «Авалон» настоящая мафиозная организация, а ты её крёстный отец. Неудивительно, что тобой занялся Джо Кеннеди.
   «Вот, получай! – прокомментировала Дейдра, которая оставалась незримой свидетельницей нашего разговора. – Мне кажется, братец, ты здорово влип».
   «Ничего, выпутаюсь. Чихал я на этого Кеннеди и на весь Интерпол».
   «Нет, я об Анхеле. Она весьма своеобразно проявляет любовь к тебе».
   «Ну и что? Лично мне это нравится».
   «Я вижу. Ты просто млеешь от её нападок... Знаешь, Кеви, она мне по душе».
   «Мне тоже».
   – О чём ты задумался? – спросила Анхела. – У тебя такой вид, точно ты проводишь спиритический сеанс.
   – Угадала. Я советуюсь с душами моих предков, что делать дальше.
   – И что они тебе насоветовали?
   – Пока ничего, – ответил я. – Когда прибывает Кеннеди?
   – Если не чинить ему препятствий, то где-то через час он уже совершит посадку. Поскольку Астурия является членом Содружества, агент ранга Джо Кеннеди, находящийся при исполнении служебных обязанностей, не подлежит таможенному досмотру и карантину, но, если понадобится, можно что-нибудь придумать.
   – Зачем? Ведь рано или поздно мы встретимся – бежать я не собираюсь.
   – А что ты собираешься делать?
   – Опровергнуть его нелепые обвинения. Это не составит труда.
   – Но это не решение проблемы, лишь временная отсрочка. Охотятся-то не за Дженнифер, а за тобой.
   – И что ты предлагаешь?
   Анхела улыбнулась:
   – Несмотря на моё мнение о тебе и о твоём бизнесе, я готова удовлетворить просьбу о предоставлении политического убежища.
   Я чуть не вспыхнул от негодования и лишь в последний момент сдержался, сообразив, что она говорит не вполне серьёзно. Но и не совсем шутя.
   – Уточни, что ты имеешь в виду.
   Несколько секунд Анхела молча смотрела на меня, затем ни с того, ни с сего влепила мне пощёчину.
   – Кевин, ты либо дурак, либо негодяй! Неужели я ещё должна делать тебе предложение? – Судя по всему, она опять хотела ударить меня, но потом передумала. – Так вот, я предлагаю тебе стать моим мужем! И если ты изволишь согласиться, то завтра же Верховный Суд примет решение о разводе. Это нарушит мои планы, но мне плевать, потому что... потому...
   Я привлёк её к себе и прижался губами к её губам.
   – Извини, милая, извини. Я не негодяй, я просто дурак.
   «Вот теперь начинается, – констатировала Дейдра. – Я исчезаю, Кеви».
   «Спасибо за деликатность», – послал я мысленный ответ в паузе между жаркими поцелуями.
   «Присоединюсь к Бренде и Дженнифер, – продолжала сестра. – Что им передать?»
   «Ничего... То есть, что всё будет в порядке. Пусть Дженни не возвращается раньше чем через два часа. Кеннеди я беру на себя».
   «Гм... В данный момент ты берёшь на себя Анхелу».
   – К чёрту! – произнёс я вслух.
   Дейдра быстренько исчезла, а Анхела вопросительно посмотрела мне в глаза.
   – К чёрту, – повторил я. – К чёрту Кеннеди и козни Интерпола. Я хочу тебя.
   – Прямо сейчас? – удивилась она.
   – Да, прямо сейчас и прямо здесь.
   – Но...
   – Никаких «но». Если нужно, Кеннеди подождёт. Не такая он и важная птица.
   – Я только распоряжусь...
   Я решительно покачал головой:
   – Полчаса королевство проживёт и без твоих распоряжений.

18. ЭРИК

   Я стоял в центре огромного тёмного зала, сферический купол которого, усеянный множеством светящихся точек, создавал иллюзию звёздного неба и бесконечного пространства. Ноги мои подкашивались в коленях, руки дрожали, но я всеми силами старался не поддаваться панике, не терять над собой контроль. Это было нелегко. С почти суеверным ужасом глядя на самозваных и анонимных судей, в чьё существование доселе не верил, я с предельной ясностью вспомнил тот день, когда...
   Нет, неверно. Нельзя говорить «вспомнил» о том, чего не забывал, о чём думаешь постоянно, что не даёт покоя ни ночью, ни днём. А моя последняя встреча с Ладиславом, бесспорно, из тех событий, которые запоминаются на всю жизнь. Да, боюсь, что так...

* * *

   В тот день Ладислав явился без предупреждения. Он ввалился в холл запыхавшийся, но лицо его было белым как мел, лишь на щеках проступал какой-то нездоровый румянец, а глаза лихорадочно блестели. Заметив меня, он не очень внятно пробормотал: «Вот ты где!» – и бухнулся в ближайшее кресло.
   По всем признакам у него был глубокий шок. Я отложил книгу, которую читал (хоть убейте, не помню её названия, даже не помню, художественная она была или научная), встал с дивана и первым делом подошёл к бару.
   – Что-нибудь выпить?
   – Да, пожалуйста...
   Я налил в стакан виски и поднёс его Ладиславу.
   Он одним духом выпил до дна, прокашлялся, отдышался и коротко сказал:
   – Ещё.
   Я повторил заказ.
   Вторую порцию Ладислав пил не так жадно, между глотками делал паузы, его лицо постепенно приобретало более здоровый цвет, а взгляд становился более осмысленным. Наконец он вернул мне пустой стакан, промычав что-то вроде «спасибо», откинулся на спинку кресла и закурил.
   – Где Радка?
   – В Асгарде. Ингеборг пригласила её на...
   – Понятно, – перебил он. – А этот Бельфор?
   – Дрыхнет наверху.
   – Ага...
   Я присел рядом и участливо спросил:
   – Что стряслось, дружище?
   Ладислав ответил не сразу. Он сделал несколько глубоких затяжек и лишь затем отрешённо проговорил:
   – Катастрофа.
   В груди у меня похолодело.
   – Кто? – спросил я, имея в виду: кто узнал нашу тайну.
   Видимо, Ладислав не понял меня.
   – Я, – сказал он.
   – Чёрт побери! – в сердцах выругался я. – Зачем? Кому ты рассказал?
   – Пока никому.
   Я недоуменно моргнул. А секундой позже мне пришло в голову, что, возможно, мы говорим о разных вещах.
   – Вот что, Ладислав. Выкладывай всё по порядку.
   Он угрюмо кивнул:
   – Хорошо... Только сначала мне нужно выпить.
   Я неодобрительно хмыкнул, но возражать не стал, и, чтобы в дальнейшем не бегать туда-сюда, принёс сразу полную бутылку виски.
   На сей раз Ладислав отвергнул стакан и приложился прямо к горлышку. Он вылакал грамм сто пятьдесят – двести, не меньше, затем потряс головой, икнул, фыркнул и произнёс:
   – Адское пойло... Проклятый Всеволод!..
   – Этот компьютерщик? – уточнил я.
   – Он самый.
   – Что он натворил?
   Ладислав сделал очередной глоток и достал из портсигара очередную сигарету. Я дал ему прикурить.
   – Этот сукин сын обвёл нас вокруг пальца... Будь он проклят!
   – Объясни, пожалуйста, – терпеливо попросил я, хотя моё терпение уже иссякало. – Что сделал Всеволод?
   Ладислав снова отхлебнул виски. Как ни странно, он до сих пор не проявлял никаких признаков опьянения, даже язык не заплетался, а запинки в его речи были, скорее, следствием сильного стресса и волнения.
   – Тот вирус, который... Ну, ты понимаешь, какой...
   – Конечно, понимаю, – сказал я. – Так что же вирус?
   – Он не уничтожил информацию. Отнюдь! Напротив, он сохранил её... каким-то хитрым образом закодировал и, пока мы маялись фигнёй, перекачал в главную базу данных Чернобыльского центра...
   – О Митра! – потрясённо пробормотал я.
   – Но это ещё цветочки, – продолжал Ладислав. – С нашей помощью Всеволод внедрил свой вирус в самое сердце секретной сети центра... День за днём он исподволь разрушал защиту... и никто его не обнаружил... А прошлой ночью вся информация по проекту «Славутич» попала в планетарную сеть... в десятки миллионов компьютеров...
   Я схватился за голову:
   – Проклятье!
   – Вот именно, – подтвердил Ладислав и вновь отхлебнул виски.
   Теперь и мне захотелось выпить. Я уже собирался встать и сходить за второй бутылкой, однако в последний момент передумал, считая, что сейчас важно сохранить ясную голову. Позже я горько пожалел о том, что не напился в стельку. Но это было позже...
   Услышав какой-то шорох, я поднял глаза и увидел Мориса. Он стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, и, прислонившись к стене, хмуро смотрел на меня. Когда он появился, я не заметил, но, судя по мрачно-озабоченному выражению его лица, самую существенную часть рассказа Ладислава он не пропустил.
   – Паршиво, – наконец произнёс я. – Что же нам делать?
   – С Землёй Юрия Великого – ничего, – ответил Ладислав неестественно спокойно. – С ней я сам разобрался.
   Я решил, что ослышался (хотя скорее это была защитная реакция психики), и переспросил:
   – Что-что?
   – Что слышал. Об этом мире можешь позабыть. Его уже нет... вернее, нет цивилизации. А те её осколки, что остались... что останутся после ядерной войны... они опасности не представляют...
   Ладислав швырнул на пол пустую бутылку, поднялся с кресла и нетвёрдой поступью направился к бару, по-прежнему не замечая присутствия Мориса. А тот, уже не прислонившись, а привалившись к стене, глядел на него, как на исчадие ада.
   Я же попросту лишился дара речи. Я не мог поверить, что Ладислав сделал это, что он способен на такое... И тем не менее он сам только что признался...
   Но я всё равно отказывался верить!..
   А вот Морис, похоже, не ведал моих сомнений. С грозным рычанием он сбежал вниз по лестнице и, сжав кулаки, бросился к Ладиславу. Однако на полпути вдруг споткнулся, но не грохнулся на пол, а совершил умопомрачительное сальто в воздухе и спикировал на диван, где и остался сидеть. Я сделал это ради самого же Мориса. Ладиславу ничего не стоило «в порядке самозащиты» трахнуть его графином по голове, а то и применить более жёсткие меры. Не хватало ещё избиения младенцев...
   Младенцы... Сколько их погибло в огне ядерной катастрофы!..
   И не только младенцев...
   Шесть миллиардов мужчин, женщин, стариков, детей...
   – Будь ты проклят! – выкрикнул Морис, немного оправившись от испуга. – Преступник! Негодяй!
   – Заткнись, козявка, – беззлобно проворчал Ладислав, возвращаясь на своё место с новой бутылкой виски.
   – Пусть я козявка, ладно, – сказал Морис. Он отчаянно брыкался на диване, но встать не мог. – Зато ты чудовище!
   – Ты прав, я чудовище, – не стал возражать Ладислав.
   Он развалился в кресле, поднёс к губам горлышко бутылки и запрокинул голову. Виски с бульканьем устремилось в его рот, часть жидкости выплёскивалась наружу и по подбородку и шее стекала на грудь. Зрелище было столь жалким и отвратительным, что я невольно поморщился.
   – Зачем ты это сделал? – спросил я тихо, но голос мой дрожал от гнева.
   Ладислав рыгнул и вытер рукавом лицо.
   – А что мне оставалось делать?
   – Чёрт! Прежде всего, посоветоваться со мной.
   – Вот-вот. И ты уговорил бы меня поискать другой выход.
   – Ясное дело!
   – Но ни хрена бы у нас не получилось. Конец был бы всё тот же – уничтожение. Компьютерные сети, это такая скверная штука... – Ладислав начал противно икать. – Они вмиг разнесли заразу... повсюду... Это смертный приговор... без права помилования. А я... я не хотел, чтобы за это взялись другие. Я постарался... я сделал, что мог, чтобы люди меньше страдали. Многие даже не поняли... что погибли...
   – Боже! – прошептал за моей спиной Морис. – Упаси мой мир от таких «гуманистов».
   Тут у меня возникло страшное подозрение.
   – А как же космическая цивилизация? – осторожно спросил я. – Ведь там ситуация посложнее, а мы собирались...
   – Плевал я на космическую цивилизацию! – перебил меня Ладислав. – Пусть с ней разбираются другие. Пусть ищут её, а когда найдут... пусть разбираются.
   – Ты уже с кем-нибудь говорил?
   Ладислав пьяно затряс головой:
   – Ну нет, дружок! От этого тебе не отвертеться. Мы вместе сообщим о нашем открытии и разделим ответственность на двоих.
   – Ответственность за что? За уничтожение Земли Юрия Великого?
   – Нет, за будущее уничтожение... И даже за уничтожения. А это... это целиком на моей совести...
   Ладислав отхлебнул ещё виски, затем уронил на пол бутылку и вдруг горько зарыдал. По всей видимости, у него началась пьяная истерика.
   – Как трогательно! – прокомментировал Морис. – Крокодиловы слёзы... Эрик, освободи меня. Клянусь, я убью этого мерзавца!
   Но я не освободил Мориса, хотя соблазн натравить его на стремительно пьяневшего Ладислава был велик. Очень велик...
   Ладислав с самого начала не собирался щадить космическую цивилизацию. Он ждал, когда я найду её, чтобы потом отдать на растерзание Домам, а взамен выпросить «прощение» для милой его сердцу Земли Юрия Великого. Меня же он всё это время водил за нос – а я, глупец, наивно полагал, что держу ситуацию под контролем!
   Я решительно встал и вытащил из кресла рыдающего Ладислава. Он еле держался на ногах.
   – Пошли, – сказал я.
   – К-куда?
   – Посмотрим на дело рук твоих.
   – А может... может, не надо?
   Не стерпев, я врезал по его пьяной физиономии.
   – Надо. Обязательно.
   ...Я вернулся через два с половиной часа – уже без Ладислава. И тут моя память дала осечку. Сколько я ни напрягался, никак не мог вспомнить, что сказал в ответ на вопросительный взгляд Мориса.
   Одно из двух. Либо:
   «Надеюсь, Ладиславу не хватило ума оставить посмертное письмо».
   Либо:
   «Надеюсь, Ладислав не был так глуп, чтобы оставить посмертное письмо».

* * *

   – Итак, Эрик из Света, – повторил председатель Звёздной Палаты с нотками нетерпения в голосе. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
   В течение нескольких предшествующих минут я мучительно размышлял о том, откуда эти люди, кто бы они ни были, знают так непозволительно много о смерти Ладислава.
   Проделки Хозяйки? Вряд ли. Судя по тому, что рассказывали о ней родные, это не в её духе. К тому же с того момента, как она прочла мои мысли, и до того, как меня схватили, прошло слишком мало времени, чтобы подготовить засаду. А засада была подготовлена заранее и хорошо продумана – классическая «мышеловка» с лежавшим без сознания Морисом в качестве приманки. И удар был точно рассчитан: перед тем как насторожиться и внутренне собраться, я на короткий миг растерялся и ослабил контроль – вот тогда меня и взяли. Операция прошла без сучка и задоринки.
   Может быть, Ладислав оставил письмо? А если да, то кому? Не мифической же Звёздной Палате. Допустим, письмо прочли и заподозрили меня в убийстве Ладислава. Но в таком случае, зачем этот маскарад? Чтобы выудить признание? Глупо.
   Тем не менее факт налицо – мне предъявлено обвинение. Кто эти люди, которые мнят себя моими судьями? Что им известно? Откуда? Как много?..
   Вопросы, вопросы, вопросы... И все без ответа.
   Решив, что в ногах правды нет, и вообще, наследнику престола не подобает стоять перед безликими самозванцами, я сел в кресло и небрежно закинул нога на ногу.
   – Я не собираюсь оправдываться или опровергать ваши обвинения, – надменно произнёс я. Слава Митре, голос мой не дрогнул. – Ибо не признаю за вами право судить меня.
   Не могу сказать наверняка, но, по-моему, председатель усмехнулся.
   – Последнее нас меньше всего волнует, – ответил он, а остальные восемь человек дружно закивали в знак согласия с ним. – Сейчас ты целиком в нашей власти, а твоя участь в наших руках. Мы будем судить тебя вне зависимости от того, признаёшь ли ты за нами это право.
   – Судить?! – фыркнул я. – Не смешите меня! Разве это суд? Давайте называть вещи своими именами – это судилище, это фарс. Вы прячете за масками свои лица, искажаете свои голоса... Вы просто насмешка над правосудием!
   – Отнюдь, – спокойно возразил председатель. – Мы скрываем от тебя свои лица и искажаем голоса как раз по той причине, что вершим суд, а не устраиваем фарс. Наш суд тайный, но справедливый – мы можем осудить тебя, но можем и оправдать. На этот случай мы принимаем меры предосторожности, чтобы сохранить своё инкогнито. Теперь ты удовлетворён?
   – Не совсем, – сказал я. – Ради чистого любопытства мне хотелось бы знать, кто из вас будет обвинять меня, а кто – отстаивать мою невиновность.
   – Мы судьи, – последовал ответ. – Нам надлежит решить, виновен ты или нет. Мы вынесем коллективный вердикт на основании имеющихся у нас фактов. Разумеется, мы также учтём и то, что ты скажешь в свою защиту.
   – Я не намерен оправдываться, – упрямо заявил я. – Так что вперёд, рассматривайте факты и выносите свой вердикт.
   – Хорошо, – после короткой паузы произнёс председатель и повернул голову в сторону. – Свидетель, подойдите к суду.
   Из темноты за спинами моих судей бесшумно возникла белая фигура. Она неторопливо обогнула полукруглый стол и остановилась у правого его края, повернувшись лицом к председателю и профилем ко мне.