вредного интересам народов. Эти группы хотят созвать за несколько дней до
всеобщего Стокгольмского Конгресса Циммервальдскую конференцию и послать на
нее, и только на нее, своих делегатов, в то время как другие многочисленные
и сильные Циммервальдские группы и партии будут участвовать в обоих съездах
или решат в зависимости от решения Циммервальдской конференции, имеют ли они
право участвовать в общем Конгрессе или нет.
Швейцарские Циммервальдцы - очень фанатичная, сектантски ожесточенная
группа - образуют большинство швейцарской социал-демократической партии. Они
не хотят иметь дела с общим Стокгольмским Конгрессом, потому что они с
ужасом отвергают сотрудничество с империалистическими правительствами,
представленными правительственными социалистами, и все еще ожидают
осуществления своей Циммервальдской догмы, по которой мир должен наступить
благодаря революционному восстанию народов, революционному восстанию,
которое произошло в марте в России, но не нашло подражателей в остальной
Европе, даже в Италии, которую знатоки итальянских условий объявили
"перезревшей для революции". Наряду с редактором Робертом Гриммом, чья
международная роль уже сыграна, а позиция и во внутренней, и во внешней
политике остается такой же двусмысленной и противоречивой, главарями здесь
выступают в основном партийный секретарь Фе. Платтен, редактор цюрихской
"Volksrecht" Нобс и т. д. Представителем швейцарской партии в Международном
Социалистическом Бюро (Брюссель-Гаага) является бывший редактор бернской
"Tagwacht" Карл Моор, который не принадлежит к Циммервальдцам, и заменить
которого одним из своих "радикальные" горячие головы не решаются. Не
решаются в первую очередь потому, что он открыто высказывает свое мнение и
отстаивает его, в то время как Грейлих, гораздо более правый, чем Моор,
подвергается нападкам за Циммервальдскую конференцию главным образом не
из-за того, что он правый, а потому, что он, отступив от прямого пути, хочет
доказать, будто он настоящий Циммервальдец, каковым он на самом деле не
является. Из-за этого, несмотря на его большие заслуги перед партией,
"радикалы" больше не принимают его всерьез, а его авторитет падает.
Болгарских радикальных социалистов, так называемых "тесных", на
предварительных дискуссиях в Стокгольме представляли Кырков и Коларов. Но
они ни разу не явились в голландско-скандинавский комитет, держались
полностью в стороне, общались только в среде шведских левых и хотят
участвовать только в Циммервальдской конференции, а не в Общем Конгрессе.
Так называемые правительственные социалисты, "широкие", через своих
представителей Сакасова, Янулова и д-ра Сакарова очень активно участвовали в
предварительных дискуссиях голландско-скандинавского комитета. Шведское
крайне левое направление стоит на той же позиции, что и болгарские
"тесняки". Это - Хеглунд, редактор стокгольмской "Politiken" Стрем, Карлсон
Линдхаген. Последний является пожизненным бургомистром Стокгольма и, как и
остальные, членом первой и второй палат. В оппозиции к ним стоит Брантинг со
своей социалистической партийной группой и газетой "Социал-демократ". К
социал-демократической партии принадлежат в шведской второй палате 87
депутатов из 230; из них 20 относятся к крайним левым, примерно 63
поддерживают Брантинга. Брантинг - один из главных инициаторов и активных
сторонников общего Стокгольмского Конгресса. До недавнего времени даже
открытой враждебности западных государств - членов Антанты к Стокгольмскому
Конгрессу, выражавшейся в первую очередь в бесстыдном отказе выдать паспорта
социалистическим делегатам, не удалось поколебать его точку зрения и
уменьшить его очень ярко выраженные симпатии к Антанте.
По этому поводу я хотел бы здесь рассказать, что мне сообщили
относительно осенних выборов в Швеции в этом году Брантинг и его товарищ по
партии и близкий личный друг барон Palmstjerna. (En passant*: барон -
отпрыск старого дворянского рода, его отец был предводителем дворянства;
портрет отца, написанный маслом, висит в ратуше (? - Riddarehus) на
Ридерхольмен; барон - очень богатый человек, депутат от
социал-демократической партии, который оказал очень большое влияние на
Гиальмана (sic!) Брантинга). Шведское правительство консервативно и, как и
эта партия, симпатизирует Германии. Либералы и социал-демократы Брантинга в
целом симпатизируют Антанте. Теперь возникает вопрос, какое влияние оказала
бы возможная победа на предстоящих выборах социал-демократов и либералов на
внешнюю политику Швеции. Я знал, что такая победа очень возможна, шансы
левых партий в Швеции, как и во всех странах, очень велики. В случае победы
на выборах очень вероятно, что Брантинг войдет в правительство. Поэтому для
меня было естественно расспросить Брантинга, с которым я достаточно часто
общался самым дружеским образом, а также Palstjerna (sic!), который при моем
первом посещении второй палаты чрезвычайно любезно меня принял и seance
tenant** показал мне все здание, о том, какие последствия будет иметь
изменение кабинета министров в смысле дружественного к Антанте "полевения"
во внешней политике и в частности нейтралитета Швеции. Оба
социал-демократических лидера ответили самым определенным и решительным
образом, что победа левых партий на выборах и изменение кабинета министров
совершенно ничего не изменят в нейтральной позиции Швеции. В любом случае,
как мне дали понять, не может быть и речи о том, чтобы Швеция вдруг вступила
в войну и начала воевать на стороне Антанты.
После этого экскурса я возвращаюсь к теме, от которой я отступил на
предыдущей странице. осталось еще сказать о русских большевиках как о
противниках проведения Конгресса. Они из всех русских партийных направлений
являются партией, наиболее энергично выступающей за мир. Но они хотят мира
путем революционного восстания народов. Они хотят заключать мир только с
демократическим правительством. Тем не менее их пропаганда в России и вся их
партийная деятельность таковы, что способствуют миру и вынуждают руководящие
круги избрать в интересах самосохранения скорейший мир.
Итак, Циммервальдские строго дисциплинированные партии и группы,
рассмотренные до сих пор (начиная со стр. 2), не хотят участвовать в общем
Конгрессе или, может быть, поставят свое участие в зависимость от четкого
решения Циммервальдской конференции.
Но есть еще 10 других Циммервальдских партий и групп, которые уже
приняли решение участвовать в общем Стокгольмском Конгрессе и открыто об
этом заявили, так что диссидентские группы образуют не слишком большую
кучку.
Другим противником проведения общего Конгресса, упомянутым на стр. 2,
являются западные государства - члены Антанты. До сих пор они действительно
препятствовали созыву Конгресса. Россия приветствовала созыв Конгресса,
социалистические партии, за исключением большевиков, доказали свою
заинтересованность в проведении Конгресса. Совет рабочих и солдатских
депутатов взял в свои руки созыв Конгресса и объединился для этой цели с
голландско-скандинавским комитетом и секретариатом Междунар. Соц. Бюро.
Также правительство России - скорее реакционное - не чинит препятствий на
пути созыва Конгресса, а напротив придает ему большое значение, а Керенский,
диктатор и слепое орудие реакционных сил, только что заявил представителю
"Daily News", что он ничего не имеет против Конгресса, что нельзя
препятствовать его проведению, что любое сопротивление правительств
союзников проведению Конгресса и все сложности, которые они могут создать
для делегатов, - все это означает играть на руку Германии.
Не то западные державы и Америка. Оттуда идут бесчисленные трудности,
каверзы и издевательства, которые позволяют себе "демократические"
правительства Франции и Англии по отношению к голландско-скандинавскому
Комитету. Если бы социалисты Англии, Франции и Америки получили от своих
правительств паспорта для поездки в Стокгольм, то враждебность строго
дисциплинированных Циммервальдцев не имела бы значения и не могла бы
помешать проведению Конгресса. Многочисленные фазы, которые прошла история
участия в Конгрессе социалистов Антанты, очень поучительны интригами,
лицемерием, двурушничеством и грубым цинизмом, которым подвергались
социалисты Антанты со стороны своих правительств. Социалисты вполне
заслужили эти унижения и оскорбления той собачьей преданностью, с которой
они верноподданейше принимали все пощечины и пинки от своих правительств.
Когда министр Гендерсон, возвращаясь из Петербурга, был в Стокгольме, я имел
с ним беседу и резко упрекал его за то, что английское правительство не
выдало паспорта. При этом я обвинил английских социалистов, позволяющих так
с собой обращаться, в измене социализму. Так вот Гендерсон торжественно мне
пообещал, что теперь английское правительство выдаст паспорта. Когда я
сказал, что автократические правительства союза стран Центральной Европы
выдают паспорта, а "демократические" правительства стран - членов Антанты на
это не решаются, так как, вероятно, у них есть причины бояться
социалистического мирного Конгресса, Гендерсон подал мне руку и заверил
меня: "Слово чести! Англия выдаст паспорта." Так что Гендерсон по крайней
мере хорошо держался. Только что он был выбран депутатом на Стокгольмский
Конгресс наряду с Пэрди (Purdy) от синдиката кораблестроителей Ланкашира,
Робинсоном, президентом союза техников, Тэрнером от синдиката
рабочих-шерстянщиков Йоркшира, Картером от синдиката докеров Суонси и
Гатчинсоном от союза техников (sic!). Джордж, fou furieux* этой войны,
вероятно, уверен, что может безнаказанно навязать все, что угодно, вождям
английского рабочего класса. Тем не менее недавно 1 800 000 человек
высказались за участие в Конгрессе против 500 000.
Соединенные Штаты также недемократически воспротивились предоставлению
паспортов делегатам Стокгольмского Конгресса. Сегодня, как и в июне, Лансинг
отказывает в паспортах руководителю социалистов адвокату Гилквиту, члену
Международного Социалистического Бюро (Брюссель-Гаага) и другим делегатам от
социал-демократической партии. Два месяца тому назад социалисты перехитрили
правительство славной демократической республики и оставили его в дураках.
Каким-то авантюрным и забавным путем, о котором и сегодня ничего не
сообщается, социалисты Рейнштейн, Давидович и Гольдфарб ускользнули из
свободного демократического пространства звездного флага и неожиданно
появились к общему изумлению с настоящими мандатами американской рабочей
организации в Стокгольме. Рейнштейн, который описывал мне свою полную
приключений поездку, знаком мне еще по взрыву на Цюрихберг (1888 или 87) и
по своему парижскому процессу.
Хотя у этих американских делегатов не самые англосаксонские фамилии, но
мандаты у Гольдфарба и компании настоящие англосаксонские, а это главное.
Отрицание элементарнейших демократических принципов западными
правительствами стран Антанты постепенно сделали их подозрительными даже в
глазах друзей Антанты, тем более, что ведь эти правительства и их
парламентские и журналистские адвокаты и пособники при любой подходящей и
неподходящей возможности лицемерно афишируют свои якобы демократические
институты и принципы и требуют от стран Центральной Европы, прежде чем они
смогут заключить с ними мир, "демократии", которой у них самих тоже нет, и
принципы которой они каждый день попирают.
Даже страстные друзья Антанты, кажется, постепенно - достаточно поздно
- поняли, что державы - члены Антанты преследуют империалистические
захватнические цели и поэтому не хотят мира; не потому, что (как они
пытаются доказать) они хотят заключать мир только с государствами, имеющими
демократические, парламентские правительства. Нет, теперь даже ранее слепым
приверженцам Антанты совершенно очевидно, что страны Антанты при всех
условиях стремятся к полному подавлению стран Центральной Европы, главным
образом Германии. Даже Гиальмар Брантинг, фанатичный сторонник Антанты, до
сих пор бывший верным защитником всех происков, козней, интриг, жестокостей
и силовых приемов правительств Антанты, сейчас настроен против них. Еще
несколько недель назад он с большим возбуждением спорил со мной, когда я в
заключение дискуссии по "столь излюбленному" вопросу о долге сказал ему: "Об
этом мы не договоримся. Оставим пока в стороне вопрос, кто виноват в войне,
но совершенно ясно, что только Англия и другие страны Антанты виноваты в
продолжении войны, в бессмысленном уничтожении многих миллионов людей и в
том, что у страдающего человечества нет сегодня и еще длительное время не
будет мира."
Если еще несколько недель тому назад Брантинг не хотел этого
признавать, сегодня он настойчиво пытается взывать к совести правительств
Антанты. В резких выражениях он указывает на негативное моральное
впечатление, которое произведет на общественное мнение и на рабочий класс
всех стран упорный отказ в паспортах делегатам Стокгольмского Конгресса, и
на то, что везде возникает мнение, что у Англии, Франции и других стран
Антанты, должно быть, есть причины бояться мирной встречи делегатов рабочего
класса воюющих и нейтральных стран.
Но несмотря на эти сложности и сопротивление злобных, античеловеческих,
враждебных культуре элементов в Англии, Франции и Америке, Стокгольмский
Конгресс состоится. Неважно, где будут проходить его заседания: в
Стокгольме, Кристиании или где-то еще. Воля народов к миру сильна, и
становится день ото дня сильнее. В чем она должна проявиться, в чем она
может проявиться легитимнее, целесообразнее и плодотворнее, чем в общем
совещании братьев, которые до этого момента грабили и убивали друг друга в
угаре безумия, в состоянии невменяемости, в какое военный психоз привел все
народы?! И в дискуссии с теми братьями, которые в качестве так называемых
нейтралов должны были выносить страдания войны в экономической области, в
виде голодания больших народных масс?!
Правда, с одной стороны нас достаточно грубым образом предостерегают,
что от подобных дискуссий нечего ждать и что все надежды на мир надо
связывать только с "революционным восстанием народов". И хотя в соответствии
с моим темпераментом эта перспектива для меня лично не имеет ничего
отталкивающего, но мой опыт, мое знание обстоятельств и условий в различных
странах, мой взгляд, обострившийся в долгие десятилетия, полные практических
и социальных изменений, говорят о реальном положении дел: ни в центральной,
ни в западной, ни в южной Европе - нигде я не вижу революционного восстания
народов. И я не верю, что оно может произойти до заключения мира, а что
произойдет после войны, - другой вопрос. Но для достижения мира это не
важно.
Конечно, для человечества было бы благодеянием, если бы народы Англии,
Франции и России, подняв революционные восстания, вынудили свои
правительства заключить мир. Потому что именно правительства Англии и
Франции не хотят мира. Они даже силой мешают представителям огромных
народных масс объединиться для совместных мирных переговоров со своими
иностранными братьями. Но народы до сих пор не вынуждают свои якобы
демократические, а на деле деспотические, империалистические правительства,
не желающие мира, к заключению мира. Поэтому не остается ничего другого, как
попытаться содействовать установлению мира в ходе совместной дискуссии
представителей рабочего класса всех стран.
Насколько точно то, что такой конгресс обязательно состоится, настолько
же точно и то, что он является пригодным средством для того, чтобы придать
идее о мире импонирующий вид, чтобы усилить эту идею. Не надо думать, что я
предаюсь иллюзии, будто бы конгресс непосредственно повлечет за собой мир.
Нельзя требовать или ожидать невозможного. Но мирный Конгресс междунар.
пролетариата выразит тоску о мире, которая живет в миллионах истекающих
кровью рабочих сердец, в миллионах страдающих женщин и терпящих лишения
детей. Этот Конгресс явится сильным и концентрированным выражением воли к
миру отдельных, не связанных друг с другом людей, и благодаря их живому
взаимодействию придаст мощный импульс этой тоске и этой воле и сделает их
непобедимыми.
Сам Конгресс не принесет мира, но он является безусловно необходимым
первым шагом к нему. Пока не удастся собрать вместе приглашенных
представителей междунар. пролетариата для совместных дискуссий и для
достижения добросердечного взаимопонимания в вопросе о мире, до тех пор и
представители правительств не смогут собраться вместе. Одно с логической
последовательностью влечет за собой другое.
Очень важно, чтобы междунар. пролетариат встретился в лице своих
представителей. В последний раз это произошло в Мюнстере и на Мюнстер-плац в
Базеле, перед этим в большем объеме в 1910 г. в Копенгагене.
Социалистические представители воюющих стран должны снова встретиться и
посмотреть друг другу в глаза, они должны сидеть за одним столом друг с
другом, они должны отчитаться друг перед другом. Они должны вспомнить
десятилетия совместной работы, перенесенные вместе преследования своих
буржуазий и правительств, плодотворную работу в области товарищества; они
должны вспомнить все, что у них есть общего, объединяющего, примиряющего.
Все это должно вновь ожить и расцвести в них. Благодаря этому исчезнут все
недоразумения, ожесточенность, неприязнь и ненависть, вражда и злоба. Лед
тронется. Они снова осознают естественную общность своих классовых интересов
и солидарность в противовес искусственно созданным различиям, лжи, клевете,
шовинизму. Может быть, не сразу удастся достичь взаимопонимания, даже очень
может быть. Но это будет по крайней мере попыткой понять друг друга. И даже
если Конгресс закончится, не достигнув взаимопонимания, сам факт, что
"враги" снова сидели и разговаривали друг с другом, оказал бы мощное
моральное воздействие, которое было бы крайне полезно делу мира.
Я действительно не тешу себя иллюзиями о непосредственном, практическом
результате этой международной встречи, но тем, кто считает ее бессмысленной,
я хотел бы возразить: неужели вам не бросилось в глаза, какими силовыми
средствами, с какой яростной злобой пытаются империалистические
правительства и круги Англии и Франции не допустить осуществления этой
пролетарской встречи? Неужели вы не видите того, что видит любой, кто не
слеп? Неужели вы не видите за деспотическими насильственными методами, за
издевательствами над тоской народов о мире смертельного страха
империалистических поджигателей войны во Франции и Англии, что международный
пролетариат, который сегодня разрознен и расколот, который сегодня все еще
позволяет убивать себя на пользу и благо кумирам капитализма, может снова
придти к взаимопониманию? Руководящие политики Англии и Франции,
ответственные за долгое продолжение ужасной бойни народов, испытывают
невыразимый страх, бесконечный ужас, что пролетарии могут снова научиться
понимать друг друга, что давние благородные чувства могут ожить, что может
опять возникнуть обмен ясными мыслями, что сердца снова забьются с давней
симпатией, что старая любовь даст новые плоды, что старая верность всегда
будет молодой.
Этого боятся палачи, которые хотят вести войну еще многие годы, этого
боятся изверги, которые хотят, чтобы народы, миллионы женщин и детей
голодали и вымирали, чтобы будущие поколения чахли и гибли.
Представителям пролетариата нельзя позволить встретиться. Физическая
встреча в одном месте, в одно время может повлечь за собой встречу духовную
и душевную. Рибо, французский премьер-министр, только что очень явно выразил
этот страх в своей речи. Не есть ли этот страх перед Конгрессом убедительное
доказательство его важности, его высокого назначения?
Не есть ли этот страх веское доказательство того, что Конгресс является
пригодным средством, чтобы укрепить, усилить и сделать непобедимой мысль о
мире? Как ужас перед войной заставляет содрогаться простых людей, так
поджигатели войны дрожат от ужаса перед миром.
Но мы хотим добиться того, чего они боятся: мира; мы хотим
способствовать его достижению всеми средствами нашего разума и наших сердец.
Бедные, истекающие кровью народы должны снова получить мир. И так как
социалистический Конгресс в Стокгольме является первым шагом к этому, он
должен состояться, и он обязательно состоится.
Отчет Карла Моора о его беседах с советским послом и другими ведущими
русскими деятелями.
См. прим. 31.
Берлин, 1 августа 1918 г.
О России и большевиках столько всего выдумывают, что для человека, не
знающего тамошних обстоятельств из собственного опыта и собственного
знакомства с действующими лицами, очень трудно отличить истину от вымысла.
Особенно много ерунды поставляет немецкой прессе Стокгольмская фабрика
телеграфных вымыслов, которая скоро догонит прессу Антанты по части
искажений, преувеличений и грубой лжи о Советском правительстве. Но вот что
странно. Поступая так, пресса Антанты совершенно не выходит из своей роли,
так как большевики, заключая сепаратный мир с Германией, не особенно
заботились о благополучии Антанты. Но как может немецкая пресса собирать
повсюду всякую бессмыслицу, все неблагоприятное о большевиках, менее
понятно. Ибо в совершенно понятных интересах Германии с ноября 1917 г. и по
сегодняшний день - сегодня даже больше, чем раньше - поддержание, а не
свержение власти большевиков.
Тебе наверняка интересно услышать что-либо о положении власти
большевиков, особенно после покушения на графа Мирбаха. Я уже раньше, в мае
этого года, после моего возвращения из России, подробно писал тебе о
положении дел в этой стране.
Но теперь, после убийства Мирбаха, которое для многих, в том числе для
меня (а я ведь не принадлежу к непосвященным), раскрыло неожиданный и
поразительный факт заговора левых эсеров против правительства большевиков,
уместен вопрос, какое влияние окажет этот факт на длительность власти
большевиков. Ведь левые эсеры, в отличие от правых эсеров, были твердой
опорой в правительстве большевиков. И даже после своего выхода из
правительства, произошедшего только потому, что они не хотели нести
ответственность за оскорбительный и унизительный Брестский мир, они ясно
заявили о своем желании по-прежнему поддерживать большевиков.
Как же обстоят дела сейчас?
Сегодня я посетил Иоффе и беседовал с ним, Красиным, Лариным и
Менжинским. Красин через 8 дней хочет поехать в Москву, Иоффе тоже, на
несколько дней. Оба очень хотят взять меня с собой.
То, что я тебе здесь сообщаю, передает абсолютно точно, по большей
части даже дословно точно, содержание моих переговоров с названными лицами.
Это не приукрашивание в большевистском духе, а истина, так как разговор
велся со всей открытостью и все изображалось так, как есть.
Чтобы сразу сформулировать вывод: длительность власти современного
русского правительства гарантирована, она никоим образом не ставится под
сомнение восстанием левых эсеров. Фундамент ее существования не подорван.
После покушения на Мирбаха и после восстания левых эсеров в Москве в
рядах большой партии левых эсеров появилась трещина, так что сейчас вместо
одной единой партии возникли три новые партии.
1. Часть организации левых эсеров взяла новое название "революционные
народные социалисты". Они не хотят иметь ничего общего со своей бывшей
партией. Они хотят продолжать работать вместе с большевиками. Они против
участия в войне между Антантой и Германией, против разжигания войны с
Германией. Эта группа очень сильна, главным образом в городах и деревнях
Волжской области, где идут особенно ожесточенные бои с чехословаками (об
этом ниже).
2. Вторая часть левых эсеров - а именно преобладающая часть бывшей
партии левых эсеров - не изменила названия и принципиальной программы
партии, но отвергла тактику Центрального комитета партии, осудила убийство
графа Мирбаха как грубую ошибку и заклеймила восстание против
большевистского Советского правительства как предательство. В качестве
центрального органа они издают в Москве "Знамя борьбы", большую ежедневную
политико-литературную газету. Первый номер вышел 26 июля 1918 г. (Я прилагаю
этот номер, так как знаю, что ты - ценитель и собиратель таких исторических
документов.) Эта партия по-прежнему поддерживает большевиков.
3. Только третья, самая малочисленная группа осталась верна Камкову,
Спиридоновой и т. д. Камков (Кац) сбежал на Украину, Карелин тоже.
Спиридонова и Саблин арестованы. (Сообщение о расстреле оказалось в
отношении Спиридоновой ошибочным.) А Калегаев, бывший министр земледелия в
Советском правительстве, который также принадлежит к этой группе, свободно
разгуливает по Москве, так как выяснено, что он не принимал участия в
убийстве Мирбаха и в восстании против правительства. Эта группа численно не
достаточно сильна, чтобы нанести какой-либо ущерб власти и прочности
всеобщего Стокгольмского Конгресса Циммервальдскую конференцию и послать на
нее, и только на нее, своих делегатов, в то время как другие многочисленные
и сильные Циммервальдские группы и партии будут участвовать в обоих съездах
или решат в зависимости от решения Циммервальдской конференции, имеют ли они
право участвовать в общем Конгрессе или нет.
Швейцарские Циммервальдцы - очень фанатичная, сектантски ожесточенная
группа - образуют большинство швейцарской социал-демократической партии. Они
не хотят иметь дела с общим Стокгольмским Конгрессом, потому что они с
ужасом отвергают сотрудничество с империалистическими правительствами,
представленными правительственными социалистами, и все еще ожидают
осуществления своей Циммервальдской догмы, по которой мир должен наступить
благодаря революционному восстанию народов, революционному восстанию,
которое произошло в марте в России, но не нашло подражателей в остальной
Европе, даже в Италии, которую знатоки итальянских условий объявили
"перезревшей для революции". Наряду с редактором Робертом Гриммом, чья
международная роль уже сыграна, а позиция и во внутренней, и во внешней
политике остается такой же двусмысленной и противоречивой, главарями здесь
выступают в основном партийный секретарь Фе. Платтен, редактор цюрихской
"Volksrecht" Нобс и т. д. Представителем швейцарской партии в Международном
Социалистическом Бюро (Брюссель-Гаага) является бывший редактор бернской
"Tagwacht" Карл Моор, который не принадлежит к Циммервальдцам, и заменить
которого одним из своих "радикальные" горячие головы не решаются. Не
решаются в первую очередь потому, что он открыто высказывает свое мнение и
отстаивает его, в то время как Грейлих, гораздо более правый, чем Моор,
подвергается нападкам за Циммервальдскую конференцию главным образом не
из-за того, что он правый, а потому, что он, отступив от прямого пути, хочет
доказать, будто он настоящий Циммервальдец, каковым он на самом деле не
является. Из-за этого, несмотря на его большие заслуги перед партией,
"радикалы" больше не принимают его всерьез, а его авторитет падает.
Болгарских радикальных социалистов, так называемых "тесных", на
предварительных дискуссиях в Стокгольме представляли Кырков и Коларов. Но
они ни разу не явились в голландско-скандинавский комитет, держались
полностью в стороне, общались только в среде шведских левых и хотят
участвовать только в Циммервальдской конференции, а не в Общем Конгрессе.
Так называемые правительственные социалисты, "широкие", через своих
представителей Сакасова, Янулова и д-ра Сакарова очень активно участвовали в
предварительных дискуссиях голландско-скандинавского комитета. Шведское
крайне левое направление стоит на той же позиции, что и болгарские
"тесняки". Это - Хеглунд, редактор стокгольмской "Politiken" Стрем, Карлсон
Линдхаген. Последний является пожизненным бургомистром Стокгольма и, как и
остальные, членом первой и второй палат. В оппозиции к ним стоит Брантинг со
своей социалистической партийной группой и газетой "Социал-демократ". К
социал-демократической партии принадлежат в шведской второй палате 87
депутатов из 230; из них 20 относятся к крайним левым, примерно 63
поддерживают Брантинга. Брантинг - один из главных инициаторов и активных
сторонников общего Стокгольмского Конгресса. До недавнего времени даже
открытой враждебности западных государств - членов Антанты к Стокгольмскому
Конгрессу, выражавшейся в первую очередь в бесстыдном отказе выдать паспорта
социалистическим делегатам, не удалось поколебать его точку зрения и
уменьшить его очень ярко выраженные симпатии к Антанте.
По этому поводу я хотел бы здесь рассказать, что мне сообщили
относительно осенних выборов в Швеции в этом году Брантинг и его товарищ по
партии и близкий личный друг барон Palmstjerna. (En passant*: барон -
отпрыск старого дворянского рода, его отец был предводителем дворянства;
портрет отца, написанный маслом, висит в ратуше (? - Riddarehus) на
Ридерхольмен; барон - очень богатый человек, депутат от
социал-демократической партии, который оказал очень большое влияние на
Гиальмана (sic!) Брантинга). Шведское правительство консервативно и, как и
эта партия, симпатизирует Германии. Либералы и социал-демократы Брантинга в
целом симпатизируют Антанте. Теперь возникает вопрос, какое влияние оказала
бы возможная победа на предстоящих выборах социал-демократов и либералов на
внешнюю политику Швеции. Я знал, что такая победа очень возможна, шансы
левых партий в Швеции, как и во всех странах, очень велики. В случае победы
на выборах очень вероятно, что Брантинг войдет в правительство. Поэтому для
меня было естественно расспросить Брантинга, с которым я достаточно часто
общался самым дружеским образом, а также Palstjerna (sic!), который при моем
первом посещении второй палаты чрезвычайно любезно меня принял и seance
tenant** показал мне все здание, о том, какие последствия будет иметь
изменение кабинета министров в смысле дружественного к Антанте "полевения"
во внешней политике и в частности нейтралитета Швеции. Оба
социал-демократических лидера ответили самым определенным и решительным
образом, что победа левых партий на выборах и изменение кабинета министров
совершенно ничего не изменят в нейтральной позиции Швеции. В любом случае,
как мне дали понять, не может быть и речи о том, чтобы Швеция вдруг вступила
в войну и начала воевать на стороне Антанты.
После этого экскурса я возвращаюсь к теме, от которой я отступил на
предыдущей странице. осталось еще сказать о русских большевиках как о
противниках проведения Конгресса. Они из всех русских партийных направлений
являются партией, наиболее энергично выступающей за мир. Но они хотят мира
путем революционного восстания народов. Они хотят заключать мир только с
демократическим правительством. Тем не менее их пропаганда в России и вся их
партийная деятельность таковы, что способствуют миру и вынуждают руководящие
круги избрать в интересах самосохранения скорейший мир.
Итак, Циммервальдские строго дисциплинированные партии и группы,
рассмотренные до сих пор (начиная со стр. 2), не хотят участвовать в общем
Конгрессе или, может быть, поставят свое участие в зависимость от четкого
решения Циммервальдской конференции.
Но есть еще 10 других Циммервальдских партий и групп, которые уже
приняли решение участвовать в общем Стокгольмском Конгрессе и открыто об
этом заявили, так что диссидентские группы образуют не слишком большую
кучку.
Другим противником проведения общего Конгресса, упомянутым на стр. 2,
являются западные государства - члены Антанты. До сих пор они действительно
препятствовали созыву Конгресса. Россия приветствовала созыв Конгресса,
социалистические партии, за исключением большевиков, доказали свою
заинтересованность в проведении Конгресса. Совет рабочих и солдатских
депутатов взял в свои руки созыв Конгресса и объединился для этой цели с
голландско-скандинавским комитетом и секретариатом Междунар. Соц. Бюро.
Также правительство России - скорее реакционное - не чинит препятствий на
пути созыва Конгресса, а напротив придает ему большое значение, а Керенский,
диктатор и слепое орудие реакционных сил, только что заявил представителю
"Daily News", что он ничего не имеет против Конгресса, что нельзя
препятствовать его проведению, что любое сопротивление правительств
союзников проведению Конгресса и все сложности, которые они могут создать
для делегатов, - все это означает играть на руку Германии.
Не то западные державы и Америка. Оттуда идут бесчисленные трудности,
каверзы и издевательства, которые позволяют себе "демократические"
правительства Франции и Англии по отношению к голландско-скандинавскому
Комитету. Если бы социалисты Англии, Франции и Америки получили от своих
правительств паспорта для поездки в Стокгольм, то враждебность строго
дисциплинированных Циммервальдцев не имела бы значения и не могла бы
помешать проведению Конгресса. Многочисленные фазы, которые прошла история
участия в Конгрессе социалистов Антанты, очень поучительны интригами,
лицемерием, двурушничеством и грубым цинизмом, которым подвергались
социалисты Антанты со стороны своих правительств. Социалисты вполне
заслужили эти унижения и оскорбления той собачьей преданностью, с которой
они верноподданейше принимали все пощечины и пинки от своих правительств.
Когда министр Гендерсон, возвращаясь из Петербурга, был в Стокгольме, я имел
с ним беседу и резко упрекал его за то, что английское правительство не
выдало паспорта. При этом я обвинил английских социалистов, позволяющих так
с собой обращаться, в измене социализму. Так вот Гендерсон торжественно мне
пообещал, что теперь английское правительство выдаст паспорта. Когда я
сказал, что автократические правительства союза стран Центральной Европы
выдают паспорта, а "демократические" правительства стран - членов Антанты на
это не решаются, так как, вероятно, у них есть причины бояться
социалистического мирного Конгресса, Гендерсон подал мне руку и заверил
меня: "Слово чести! Англия выдаст паспорта." Так что Гендерсон по крайней
мере хорошо держался. Только что он был выбран депутатом на Стокгольмский
Конгресс наряду с Пэрди (Purdy) от синдиката кораблестроителей Ланкашира,
Робинсоном, президентом союза техников, Тэрнером от синдиката
рабочих-шерстянщиков Йоркшира, Картером от синдиката докеров Суонси и
Гатчинсоном от союза техников (sic!). Джордж, fou furieux* этой войны,
вероятно, уверен, что может безнаказанно навязать все, что угодно, вождям
английского рабочего класса. Тем не менее недавно 1 800 000 человек
высказались за участие в Конгрессе против 500 000.
Соединенные Штаты также недемократически воспротивились предоставлению
паспортов делегатам Стокгольмского Конгресса. Сегодня, как и в июне, Лансинг
отказывает в паспортах руководителю социалистов адвокату Гилквиту, члену
Международного Социалистического Бюро (Брюссель-Гаага) и другим делегатам от
социал-демократической партии. Два месяца тому назад социалисты перехитрили
правительство славной демократической республики и оставили его в дураках.
Каким-то авантюрным и забавным путем, о котором и сегодня ничего не
сообщается, социалисты Рейнштейн, Давидович и Гольдфарб ускользнули из
свободного демократического пространства звездного флага и неожиданно
появились к общему изумлению с настоящими мандатами американской рабочей
организации в Стокгольме. Рейнштейн, который описывал мне свою полную
приключений поездку, знаком мне еще по взрыву на Цюрихберг (1888 или 87) и
по своему парижскому процессу.
Хотя у этих американских делегатов не самые англосаксонские фамилии, но
мандаты у Гольдфарба и компании настоящие англосаксонские, а это главное.
Отрицание элементарнейших демократических принципов западными
правительствами стран Антанты постепенно сделали их подозрительными даже в
глазах друзей Антанты, тем более, что ведь эти правительства и их
парламентские и журналистские адвокаты и пособники при любой подходящей и
неподходящей возможности лицемерно афишируют свои якобы демократические
институты и принципы и требуют от стран Центральной Европы, прежде чем они
смогут заключить с ними мир, "демократии", которой у них самих тоже нет, и
принципы которой они каждый день попирают.
Даже страстные друзья Антанты, кажется, постепенно - достаточно поздно
- поняли, что державы - члены Антанты преследуют империалистические
захватнические цели и поэтому не хотят мира; не потому, что (как они
пытаются доказать) они хотят заключать мир только с государствами, имеющими
демократические, парламентские правительства. Нет, теперь даже ранее слепым
приверженцам Антанты совершенно очевидно, что страны Антанты при всех
условиях стремятся к полному подавлению стран Центральной Европы, главным
образом Германии. Даже Гиальмар Брантинг, фанатичный сторонник Антанты, до
сих пор бывший верным защитником всех происков, козней, интриг, жестокостей
и силовых приемов правительств Антанты, сейчас настроен против них. Еще
несколько недель назад он с большим возбуждением спорил со мной, когда я в
заключение дискуссии по "столь излюбленному" вопросу о долге сказал ему: "Об
этом мы не договоримся. Оставим пока в стороне вопрос, кто виноват в войне,
но совершенно ясно, что только Англия и другие страны Антанты виноваты в
продолжении войны, в бессмысленном уничтожении многих миллионов людей и в
том, что у страдающего человечества нет сегодня и еще длительное время не
будет мира."
Если еще несколько недель тому назад Брантинг не хотел этого
признавать, сегодня он настойчиво пытается взывать к совести правительств
Антанты. В резких выражениях он указывает на негативное моральное
впечатление, которое произведет на общественное мнение и на рабочий класс
всех стран упорный отказ в паспортах делегатам Стокгольмского Конгресса, и
на то, что везде возникает мнение, что у Англии, Франции и других стран
Антанты, должно быть, есть причины бояться мирной встречи делегатов рабочего
класса воюющих и нейтральных стран.
Но несмотря на эти сложности и сопротивление злобных, античеловеческих,
враждебных культуре элементов в Англии, Франции и Америке, Стокгольмский
Конгресс состоится. Неважно, где будут проходить его заседания: в
Стокгольме, Кристиании или где-то еще. Воля народов к миру сильна, и
становится день ото дня сильнее. В чем она должна проявиться, в чем она
может проявиться легитимнее, целесообразнее и плодотворнее, чем в общем
совещании братьев, которые до этого момента грабили и убивали друг друга в
угаре безумия, в состоянии невменяемости, в какое военный психоз привел все
народы?! И в дискуссии с теми братьями, которые в качестве так называемых
нейтралов должны были выносить страдания войны в экономической области, в
виде голодания больших народных масс?!
Правда, с одной стороны нас достаточно грубым образом предостерегают,
что от подобных дискуссий нечего ждать и что все надежды на мир надо
связывать только с "революционным восстанием народов". И хотя в соответствии
с моим темпераментом эта перспектива для меня лично не имеет ничего
отталкивающего, но мой опыт, мое знание обстоятельств и условий в различных
странах, мой взгляд, обострившийся в долгие десятилетия, полные практических
и социальных изменений, говорят о реальном положении дел: ни в центральной,
ни в западной, ни в южной Европе - нигде я не вижу революционного восстания
народов. И я не верю, что оно может произойти до заключения мира, а что
произойдет после войны, - другой вопрос. Но для достижения мира это не
важно.
Конечно, для человечества было бы благодеянием, если бы народы Англии,
Франции и России, подняв революционные восстания, вынудили свои
правительства заключить мир. Потому что именно правительства Англии и
Франции не хотят мира. Они даже силой мешают представителям огромных
народных масс объединиться для совместных мирных переговоров со своими
иностранными братьями. Но народы до сих пор не вынуждают свои якобы
демократические, а на деле деспотические, империалистические правительства,
не желающие мира, к заключению мира. Поэтому не остается ничего другого, как
попытаться содействовать установлению мира в ходе совместной дискуссии
представителей рабочего класса всех стран.
Насколько точно то, что такой конгресс обязательно состоится, настолько
же точно и то, что он является пригодным средством для того, чтобы придать
идее о мире импонирующий вид, чтобы усилить эту идею. Не надо думать, что я
предаюсь иллюзии, будто бы конгресс непосредственно повлечет за собой мир.
Нельзя требовать или ожидать невозможного. Но мирный Конгресс междунар.
пролетариата выразит тоску о мире, которая живет в миллионах истекающих
кровью рабочих сердец, в миллионах страдающих женщин и терпящих лишения
детей. Этот Конгресс явится сильным и концентрированным выражением воли к
миру отдельных, не связанных друг с другом людей, и благодаря их живому
взаимодействию придаст мощный импульс этой тоске и этой воле и сделает их
непобедимыми.
Сам Конгресс не принесет мира, но он является безусловно необходимым
первым шагом к нему. Пока не удастся собрать вместе приглашенных
представителей междунар. пролетариата для совместных дискуссий и для
достижения добросердечного взаимопонимания в вопросе о мире, до тех пор и
представители правительств не смогут собраться вместе. Одно с логической
последовательностью влечет за собой другое.
Очень важно, чтобы междунар. пролетариат встретился в лице своих
представителей. В последний раз это произошло в Мюнстере и на Мюнстер-плац в
Базеле, перед этим в большем объеме в 1910 г. в Копенгагене.
Социалистические представители воюющих стран должны снова встретиться и
посмотреть друг другу в глаза, они должны сидеть за одним столом друг с
другом, они должны отчитаться друг перед другом. Они должны вспомнить
десятилетия совместной работы, перенесенные вместе преследования своих
буржуазий и правительств, плодотворную работу в области товарищества; они
должны вспомнить все, что у них есть общего, объединяющего, примиряющего.
Все это должно вновь ожить и расцвести в них. Благодаря этому исчезнут все
недоразумения, ожесточенность, неприязнь и ненависть, вражда и злоба. Лед
тронется. Они снова осознают естественную общность своих классовых интересов
и солидарность в противовес искусственно созданным различиям, лжи, клевете,
шовинизму. Может быть, не сразу удастся достичь взаимопонимания, даже очень
может быть. Но это будет по крайней мере попыткой понять друг друга. И даже
если Конгресс закончится, не достигнув взаимопонимания, сам факт, что
"враги" снова сидели и разговаривали друг с другом, оказал бы мощное
моральное воздействие, которое было бы крайне полезно делу мира.
Я действительно не тешу себя иллюзиями о непосредственном, практическом
результате этой международной встречи, но тем, кто считает ее бессмысленной,
я хотел бы возразить: неужели вам не бросилось в глаза, какими силовыми
средствами, с какой яростной злобой пытаются империалистические
правительства и круги Англии и Франции не допустить осуществления этой
пролетарской встречи? Неужели вы не видите того, что видит любой, кто не
слеп? Неужели вы не видите за деспотическими насильственными методами, за
издевательствами над тоской народов о мире смертельного страха
империалистических поджигателей войны во Франции и Англии, что международный
пролетариат, который сегодня разрознен и расколот, который сегодня все еще
позволяет убивать себя на пользу и благо кумирам капитализма, может снова
придти к взаимопониманию? Руководящие политики Англии и Франции,
ответственные за долгое продолжение ужасной бойни народов, испытывают
невыразимый страх, бесконечный ужас, что пролетарии могут снова научиться
понимать друг друга, что давние благородные чувства могут ожить, что может
опять возникнуть обмен ясными мыслями, что сердца снова забьются с давней
симпатией, что старая любовь даст новые плоды, что старая верность всегда
будет молодой.
Этого боятся палачи, которые хотят вести войну еще многие годы, этого
боятся изверги, которые хотят, чтобы народы, миллионы женщин и детей
голодали и вымирали, чтобы будущие поколения чахли и гибли.
Представителям пролетариата нельзя позволить встретиться. Физическая
встреча в одном месте, в одно время может повлечь за собой встречу духовную
и душевную. Рибо, французский премьер-министр, только что очень явно выразил
этот страх в своей речи. Не есть ли этот страх перед Конгрессом убедительное
доказательство его важности, его высокого назначения?
Не есть ли этот страх веское доказательство того, что Конгресс является
пригодным средством, чтобы укрепить, усилить и сделать непобедимой мысль о
мире? Как ужас перед войной заставляет содрогаться простых людей, так
поджигатели войны дрожат от ужаса перед миром.
Но мы хотим добиться того, чего они боятся: мира; мы хотим
способствовать его достижению всеми средствами нашего разума и наших сердец.
Бедные, истекающие кровью народы должны снова получить мир. И так как
социалистический Конгресс в Стокгольме является первым шагом к этому, он
должен состояться, и он обязательно состоится.
Отчет Карла Моора о его беседах с советским послом и другими ведущими
русскими деятелями.
См. прим. 31.
Берлин, 1 августа 1918 г.
О России и большевиках столько всего выдумывают, что для человека, не
знающего тамошних обстоятельств из собственного опыта и собственного
знакомства с действующими лицами, очень трудно отличить истину от вымысла.
Особенно много ерунды поставляет немецкой прессе Стокгольмская фабрика
телеграфных вымыслов, которая скоро догонит прессу Антанты по части
искажений, преувеличений и грубой лжи о Советском правительстве. Но вот что
странно. Поступая так, пресса Антанты совершенно не выходит из своей роли,
так как большевики, заключая сепаратный мир с Германией, не особенно
заботились о благополучии Антанты. Но как может немецкая пресса собирать
повсюду всякую бессмыслицу, все неблагоприятное о большевиках, менее
понятно. Ибо в совершенно понятных интересах Германии с ноября 1917 г. и по
сегодняшний день - сегодня даже больше, чем раньше - поддержание, а не
свержение власти большевиков.
Тебе наверняка интересно услышать что-либо о положении власти
большевиков, особенно после покушения на графа Мирбаха. Я уже раньше, в мае
этого года, после моего возвращения из России, подробно писал тебе о
положении дел в этой стране.
Но теперь, после убийства Мирбаха, которое для многих, в том числе для
меня (а я ведь не принадлежу к непосвященным), раскрыло неожиданный и
поразительный факт заговора левых эсеров против правительства большевиков,
уместен вопрос, какое влияние окажет этот факт на длительность власти
большевиков. Ведь левые эсеры, в отличие от правых эсеров, были твердой
опорой в правительстве большевиков. И даже после своего выхода из
правительства, произошедшего только потому, что они не хотели нести
ответственность за оскорбительный и унизительный Брестский мир, они ясно
заявили о своем желании по-прежнему поддерживать большевиков.
Как же обстоят дела сейчас?
Сегодня я посетил Иоффе и беседовал с ним, Красиным, Лариным и
Менжинским. Красин через 8 дней хочет поехать в Москву, Иоффе тоже, на
несколько дней. Оба очень хотят взять меня с собой.
То, что я тебе здесь сообщаю, передает абсолютно точно, по большей
части даже дословно точно, содержание моих переговоров с названными лицами.
Это не приукрашивание в большевистском духе, а истина, так как разговор
велся со всей открытостью и все изображалось так, как есть.
Чтобы сразу сформулировать вывод: длительность власти современного
русского правительства гарантирована, она никоим образом не ставится под
сомнение восстанием левых эсеров. Фундамент ее существования не подорван.
После покушения на Мирбаха и после восстания левых эсеров в Москве в
рядах большой партии левых эсеров появилась трещина, так что сейчас вместо
одной единой партии возникли три новые партии.
1. Часть организации левых эсеров взяла новое название "революционные
народные социалисты". Они не хотят иметь ничего общего со своей бывшей
партией. Они хотят продолжать работать вместе с большевиками. Они против
участия в войне между Антантой и Германией, против разжигания войны с
Германией. Эта группа очень сильна, главным образом в городах и деревнях
Волжской области, где идут особенно ожесточенные бои с чехословаками (об
этом ниже).
2. Вторая часть левых эсеров - а именно преобладающая часть бывшей
партии левых эсеров - не изменила названия и принципиальной программы
партии, но отвергла тактику Центрального комитета партии, осудила убийство
графа Мирбаха как грубую ошибку и заклеймила восстание против
большевистского Советского правительства как предательство. В качестве
центрального органа они издают в Москве "Знамя борьбы", большую ежедневную
политико-литературную газету. Первый номер вышел 26 июля 1918 г. (Я прилагаю
этот номер, так как знаю, что ты - ценитель и собиратель таких исторических
документов.) Эта партия по-прежнему поддерживает большевиков.
3. Только третья, самая малочисленная группа осталась верна Камкову,
Спиридоновой и т. д. Камков (Кац) сбежал на Украину, Карелин тоже.
Спиридонова и Саблин арестованы. (Сообщение о расстреле оказалось в
отношении Спиридоновой ошибочным.) А Калегаев, бывший министр земледелия в
Советском правительстве, который также принадлежит к этой группе, свободно
разгуливает по Москве, так как выяснено, что он не принимал участия в
убийстве Мирбаха и в восстании против правительства. Эта группа численно не
достаточно сильна, чтобы нанести какой-либо ущерб власти и прочности