правительства большевиков.
Влияние Антанты.
Влияние Антанты в буржуазных кругах не уменьшилось. Все рассказы об
изменении тактики кадетов - сказки. Это скорее желание их авторов.
Достаточно подумать только о каком-нибудь Милюкове, который все еще
воплощает буржуазию, к которому присоединились все контрреволюционные
элементы, достаточно подумать о каком-нибудь Милюкове как о друге Германии!
Это просто смешно!
"Речь" (в настоящее время "Наш век") в Петербурге и "Русские ведомости"
(в настоящее время "Свобода России") в Москве, два ведущих печатных органа
кадетов, официально опровергают то, что кадеты начали симпатизировать
Германии, что они хотят заключить пакт с немцами, называют все это клеветой,
ходом большевиков с целью настроить народные массы против кадетов (что,
конечно, тоже неверно. Достаточно посмотреть на кадетов в Риге и на Украине.
В правительстве Сибири сидят кадеты; это единственная компактная
контрреволюционная власть, ею руководят кадеты, и что же? - она объявила
войну Германии).
Если отдельные буржуазные элементы - может быть, даже многочисленные -
в этом, 1918 году обращались к немцам за помощью против правительства и
большевистской системы, то этим нельзя обольщаться: кадеты, как буржуазный
класс России, были и остаются врагами Германии, были и остаются покорными
исполнителями решений Антанты. Буржуазный класс России по внутренней
необходимости. в соответствии с имманентными ему капиталистическими,
экспансионистскими, империалистическими тенденциями должен быть враждебен
Германии. Это его исторически обусловленное экономическое призвание, его
raison d°etre* .
Что же касается малочисленной, как выяснилось, группы левых эсеров,
которые убили Мирбаха и подняли восстание против правительства большевиков,
то эта фракция, я в этом убежден, не находится под влиянием Антанты и ее
действия не спровоцированы Антантой. Позиция этой фракции естественно
объясняется ее ментальностью, ее пониманием событий, и только так и должна
объясняться. Иначе обстоит дело с отдельными личностями. Представляется
достаточно точным, что отдельные лица связаны с Антантой и находятся под ее
влиянием. В этом отношении Антанта не экономит, в том числе и в нейтральных
странах.
Правые эсеры.
Покушение на графа Мирбаха и восстание группы левых эсеров в Москве не
повлекло за собой сближения левых и правых эсеров. Принципиальные и
тактические различия слишком велики.
Правые эсеры помогают кадетам и чехословакам. Главой правительства
чехословаков в Самаре является Фортунатов, член распущенного Учредительного
Собрания (я присутствовал 5 (18) января этого года в Таврическом дворце), и
этот Фортунатов - правый эсер...
В Омске главой Сибирского правительства, состоящего из кадетов и
представителей чехословаков, является Дерберг, и этот премьер-министр -
правый эсер.
Коротко говоря: по всей России существует союз между правыми эсерами и
кадетами с чехословаками. (И на севере, где они оказывают всяческое
содействие англичанам.)
Немецкий посол.
О личности нового посла в Москве высказываются очень сдержанно. О его
манере общаться с людьми, входящими в круг его деятельности, de haut en
bas** и о его авторитетных аллюрах, кажется, ничего не знают и заявляют, что
вначале нужно приобрести собственный опыт общения с ним. Я ничего не сказал
о том, что я нахожу его назначение не самым удачным, насколько я знаю людей
и условия в России. Возможно, тебе будет интересно узнать, что г-на
Розенберга встретила очень благожелательная критика, при этом не было прямо
сказано, что ему предпочитают Гельффериха.
Сложности с чехословаками, Алексеевым и англичанами в Мурманской
области
правительство большевиков легко преодолеет, если ему не будет мешать
поведение немцев. Правительство и посольство рассматривают это поведение как
недостаток искренности и лояльности и одновременно как близорукую политику,
противоречащую собственным интересам самой Германии.
Поддерживая невозможные требования Финляндии в вопросе о границе,
увеличивая вооруженные силы на демаркационной линии, что удерживает большое
число советских войск, Германия мешает Московскому правительству обороняться
от союзников в Мурманске, от чехословаков и Алексеева, что не составило бы
труда для Москвы при лояльном поведении Германии.
К этому следует добавить следующее:
В Поволжье идут яростные бои с чехословаками. До покушения на Мирбаха
чехословаки стояли на левом берегу Волги, большевики - на правом. Советскими
войсками командовал левый эсер Муравьев. 6 июля Муравьев получил из Москвы
телеграмму о покушении на Мирбаха и восстании левых эсеров против
правительства. Муравьев сразу же издал содержащий ложную информацию приказ
по своей армии (Екатеринбург - Царицын, Урал - Волжский фронт), в котором
сообщалось: Германия объявила войну России, заняла Оршу и движется к Москве,
поэтому все советские войска должны немедленно возвращаться в Москву.
Советская армия подчинилась этому приказу; будучи верным сторонником
правительства, она хотела защитить его от немцев, теперь, после "нападения"
Германии, армия считала чехословаков уже не врагами, а союзниками; все
войска этого фронта двинулись к Москве. 7 июля пришла депеша от Ленина,
которая раскрывала предательскую ложь главнокомандующего и содержала приказ
тотчас расстрелять левого эсера Муравьева. Советские войска остановились,
Муравьев бежал, его преследовали, окружили и в тот момент, когда его хотели
схватить, он застрелился.
Результатом предательства Муравьева было, естественно, то, что
чехословаки переправились через Волгу и захватили на правом берегу города:
Вольск - железнодорожный пункт, Сызрань - важный узловой железнодорожный
пункт, здесь начинается большая сибирская железная дорога, Спасск на севере
и т. д. Повсюду они организовали казни советских работников и сторонников
советской власти. Так местное население увидело отрицательные последствия
восстания левых эсеров в Москве и предательства Муравьева. Поэтому в
Поволжье очень многие левые эсеры сами организовали оппозицию собственному
Центральному Комитету партии левых эсеров, отделились от нее и основали свою
собственную партию, которая поддерживает большевиков, уже упомянутую партию
революционных народных социалистов (см. выше).
Взятие названных городов привело к тому, что Советское правительство
было вынуждено по стратегическим соображениям пожертвовать некоторыми
важными пунктами, чтобы улучшить линию фронта (Екатеринбург и Симбирск на
Волге). Новым главнокомандующим был назначен латыш Вацетис, который очень
хорошо себя проявил еще во время войны с Германией как организатор латышских
стрелков. За последние 14 дней Вацетис отбил у чехословаков ряд городов и
населенных пунктов. Так, он занял Вольск и Спасск и оттеснил чехословаков к
Волге. У них остались только Симбирск и Сызрань.
Можно было бы легко разгромить чехословаков, если б не нужно было на
всякий случай постоянно держать наготове против немцев большую часть военных
сил в Москве, Петербурге и на немецкой демаркационной линии.
Если бы правительство могло послать свои войска, расположенные в Москве
и на немецкой демаркационной линии, против чехословаков и генерала Алексеева
(Ставрополь на юго-восток от Ростова, Северный Кавказ), то оно сумело бы в
короткое время справиться и с теми, и с другими.
Сами по себе чехословаки и Алексеев не являются опасными для Советского
правительства. Поведение немцев делает их опасными.
С начала июля немцы значительно усилили демаркационную линию
(Смоленская область, Орша, Жлобинка, Полоцк). Они установили 7 новых
радиостанций, добавили ряд новых дивизий. Население и русские войска
обеспокоены этим. Поэтому русское правительство не может забрать оттуда свои
войска. Не может хотя бы по той причине, что иначе крестьяне, а они
вооружены, могут напасть на немцев. Крестьяне очень озлоблены. Дело в том,
что немцы вернули землю крупным землевладельцам. Немцы снова ввели... порку
для крестьян (мужчин и женщин). Порку, которая была отменена 15 лет тому
назад кровавым царем Николаем II. Очевидно, немцы хотели в этой области и во
всей России вести пропаганду немецкой культуры и опровергнуть наиболее
эффективным образом фразы Антанты о немецком варварстве. Если вполне
понятные интересы Германии требуют поддержать современное правительство
России, помочь облегчить его положение, по меньшей мере, не создавать ему
сложностей - а я не сомневаюсь в том, что этого требуют интересы Германии, -
то Германии следовало бы незамедлительно сократить число своих дивизий на
демаркационной линии до того числа, которое там находилось перед покушением
на Мирбаха. Если это будет сделано, то русское правительство сможет послать
против чехословаков и сторонника Антанты Алексеева 50-60 000 человек. Оно
могло бы отвести войска от Курска, Воронежа и с демаркационной линии.
Чтобы иметь такую возможность, Германии следовало бы вынудить гетмана
Скоропадского заключить мир с Россией. Уже несколько месяцев переговоры
топчутся на месте и не двигаются с мертвой точки.
Скоропадский должен принять те условия о границах Украины, которые
предложила Рада и которые были приняты и опубликованы Германией в ноте от 29
марта. По этой ноте Россия получает часть Донецкого угольного бассейна.
Если будет заключен такой мир с Украиной, то Россия сможет отвести свои
войска от Курска и Воронежа и разгромить Алексеева.
Чтобы русское правительство могло послать свои войска из Петербурга
против англичан на Онегу и в Сумский посад (станция Мурманской железной
дороги), Германия предварительно должна оказать влияние на Финляндию, чтобы
Финляндия заключила мир с Россией без аннексий. Финляндия должна сохранить
свои старые, существующие более 100 лет, границы и не забирать сверх этого
Восточную Карелию от Олонецкой губернии, что означало бы для России угрозу
Мурманской железной дороге.
Кроме того, белофинны хотят еще кондоминиум на Мурманской железной
дороге и, в третьих, еще часть Мурманской области (Западный Мурманск).
26 июля министр иностранных дел фон Гинтце отослал проект, по которому
упомянутые требования финнов, неприемлемые для России, должны быть одобрены.
Тем самым Россия теряла бы - после потери Либавы, Риги и т. д. - свой
последний выход к открытому морю.
До тех пор, пока не будет заключен приемлемый мир с Финляндией, Россия
не может отвести свои войска от Петербурга и послать их против англичан на
Онегу, так как русское правительство должно на всякий случай защищать
Петербург от Финляндии.
Одним словом: основным препятствием, которое мешает русскому
правительству вести успешные военные действия на Белом море против
чехословаков, Алексеева и англичан и разгромить их, является агрессивная
политика Германии, которая не только не соблюдает Брестский мир, но и
выдвигает все новые требования. Вполне во власти Германии помочь России
получить приличный, дешевый мир с Украиной и Финляндией.
Можно назвать близорукой политику Германии, выражающуюся в том, чтобы
искусственно удерживать Россию на западе и на юге, вместо того, чтобы дать
ей возможность разбить чехословаков, англичан и Алексеева и предотвратить
образование восточного фронта, направленного против немцев.
При существующих обстоятельствах чехословакам, англичанам и Алексееву
намного легче создать восточный фронт против немцев - при любезном
"содействии" самих немцев.
Папка "Министерство иностранных дел: посольство в Стокгольме: Война
1914-1918 г.г. Россия 1918/19" 129, том II.
Телеграмма посланника барона фон Луциуса (von Lucius) от 7 марта 1919
г. No 157 в министерство иностранных дел в Берлин (в папке хранится
расшифрованный текст шифрованных телеграмм).
Муниципальный советник Карл Моор из Берна, предъявивший свой старый
швейцарский паспорт и старый /в тексте зачеркнуто/ пропуск, встретился здесь
со швейцарскими посланниками Odier и Junod, которые сегодня продолжат свою
поездку. Он пробудет здесь примерно 4 дня и затем поедет /в/ Берлин; он
ссылается на посланника барона Ромберга и на фон Бергена.
Он, Моор /в тексте зачеркнуто/, имел продолжительные беседы с Лениным,
с которым он дружен еще по Швейцарии, и выражает мнение, что большевизм пока
сохранится, несмотря на чрезвычайно сложный продовольственный вопрос (sic!)
в Петербурге и в Москве. В остальном он подтвердил впечатления Гейлборна
(Heilborn) (ср. отчет консула в Abo от 4 сего месяца (No 228/19)), которые
последний повторил мне также устно и которые не содержат ничего существенно
нового.
Так как Моор /в тексте зачеркнуто/ названное лицо мне не знакомо, был
бы благодарен за сообщение о том, насколько ему можно доверять, ибо тогда я
попросил бы его вступить в контакт также с Нелидовым (см. телеграмму No 157
от 21 прошлого месяца) и другими русскими, с которыми мне трудно сблизиться.
Берлин
В немецкую миссию в Стокгольме 10.3.1919. No 197, ответ на No 157.
Моор известен здесь как достойный доверия человек, однако считаю
нецелесообразным встречи Моора с русскими правой ориентации, учитывая
лево-радикальные политические взгляды Моора.
Берген.
Телеграмма из Берлина, 27.3.1919, вечер, в миссию в Стокгольме No 229,
секретно, получена в Стокгольме 28.3.
Благодарю за письмо.
Прошу
1. Установить и передать по телеграфу в Берлин адрес г-на Моора.
2. Незаметно выяснить у г-на Моора, как долго он намерен пробыть в
Стокгольме. 3.Передать ему от Гюнтера, что его семья с декабря не имеет от
него известий и что в интересах его политической партии настоятельно
необходимо его незамедлительное возвращение в Берн, что Гюнтер обязательно
должен переговорить с ним еще до его въезда в Швейцарию, лучше всего в
Мюнхене. Поэтому он должен сообщить Марии о своем прибытии в Мюнхен и
мюнхенский адрес.
Берген.
Телеграмма No 207 от 28.3.1919, ответ на No 229.
По определенным причинам М. не хотел бы давать свой адрес в Стокгольме.
О своем прибытии в Мюнхен и о месте проживания М. сообщит своевременно. Он
пробудет здесь недолго и потом поедет в Берлин.
В Берлин. Стокгольм 29.4.1919. No 257. Барону Ромбергу.
Слышал, что г-н Моор окончательно назначил свой отъезд на 4 мая, когда
истекает срок его билета.
Телеграмма No 283 от 30.4.1919. Ответ на No 257.
Попросите М. посетить меня, когда он будет проездом в Берлине. Барон
фон Ромберг. Берген.
Приписка от руки: Г-н Моор письменно уведомлен. 1 мая 1919.
Канцелярия миссии в Стокгольме, 19 мая 1919 г. В Центральное бюро
министерства иностранных дел в Берлине.
К сему прилагается посылка, содержание которой здесь не проверялось,
его превосходительству барону фон Ромбергу с просьбой доставить ее его
превосходительству фон Ромбергу, у которого ее должен взять член
швейцарского Кантонального парламента и муниципальный советник г-н Моор.
Стокгольм, 20 мая 1919 г. No 306. Только для его превосходительства
барона Ромберга.
Господин Моор сегодня выезжает в Берлин и /в тексте зачеркнуто/ в
скором времени посетит Ваше Превосходительство.
Луциус.
Министерство иностранных дел. Телеграмма No 351 от 30 мая 1919 г.
Секретно. В миссию в Стокгольме. Получена 31.5.1919.
Моор не появился. Он выехал, когда ждать? Ромберг.
Лангверт.
Ответ из Стокгольма от 31.5.1919. No 336.
Моор выехал, как сообщалось в телегр. No 306, 20-го сего месяца. Он
поехал с д-ром Stieve; решите сами, справиться ли у него (отель "Адлон") о
местонахождении Моора.
Копия доклада Фрица Дека, Стокгольм, Schylag. 22/I. Lt 12. Май 1919 г.
(Папка "Немецкая мирная делегация в Версале, документы, касающиеся
наших отношений с Россией, май-июль 1919 г." Том I. К. 534/1).
Глубокоуважаемый г-н редактор!
...
Я изучил по статьям П. и Ш. все эти вопросы и подробно обсудил их со
швейцарским социалистом Карлом Моором. Моор - урожденный немец (из
Нюрнберга), очень влиятельный человек, левый социалист. Он пробыл примерно
девять месяцев в большевистской России и при этом благодаря своей тесной
дружбе с Лениным спас многим людям жизнь и состояние. Он - немецкий патриот
и хотел бы избавить свою старую родину от ужасов радикальной революции. На
основании своего российского опыта он видит выход в сильном расширении до
сих пор почти негативной политики немецкого правительства в позитивном
направлении. (Заселение крестьянами Остэльбии и обобществление крупной
промышленности в Вестэльбии.) Возможность этих шагов зависит от установления
мира. Но, как теперь очевидно, было бы лучше заранее интенсивнее работать в
этом направлении. Возникают такие сомнения, является ли Национальное
Собрание в Веймаре пригодным инструментом. Большая часть информации,
переработанной в статье, предоставлена также М. Он считает Ленина совершенно
необыкновенно одаренным и энергичным политиком. Л. - больше русский патриот,
чем сторонник мировой революции. Он, как и Чичерин, действительно готов
оставить других в покое, если они помогут России. Троцкий - больше
революционер, критик, разрушитель.
Я хотел бы подчеркнуть здесь еще одно: в редакции не должны забывать
тот факт, что сегодня есть только одна страна, где Антанта действительно не
имеет влияния, - Советская Россия. Немецкой политике следовало бы это
учитывать уже при установлении перемирия. Дело с Либавой было выдающейся
глупостью. Доказательство тому - проект мирного договора. Это только создаст
еще большую отчужденность большевиков, не говоря уже о том, что вопрос о
немецких балтийцах проигран, неизбежно будет проигран, пока существует
Советская Россия. А то, что она в скором времени прекратит свое
существование, совершенно исключено. Мелкие и средние крестьяне благодаря
революции обогатились, следовательно, они заинтересованы в Советском
правительстве. Даже если они не будут бороться за него, они не будут
бороться и против него. Тот, кто хочет верить в возможность демократического
или либерального правительства, должен помнить, что Россия - крестьянская
страна со слаборазвитой промышленностью и совсем слабым буржуазным слоем.
Страной, где есть всего несколько промышленников и других буржуа, и, может
быть, 10 000, а может быть, и больше крупных землевладельцев, не сможет
править никто. Русская революция совершалась как революция индустриальных
рабочих, но в действительности она - гигантская крестьянская революция.
Теперь там разрушен феодализм. Можно сомневаться, сохранится ли
социалистическая организация промышленности. Во всяком случае, кажется, она
последовательно создается, а кому понадобится возвращаться к керосиновой
лампе, если будет покончено с коптилкой и можно будет наладить электрический
свет? Я так же, как П. и Ш., полагаю, что экономическая разруха в России
вызвана намного больше блокадой (последствия которой мы в Германии тоже
знаем), чем революцией. Поэтому дальнейшее существование крестьянской страны
с социалистической индустрией, каковой Россия является или станет,
представляется мне фактически гарантированным. В своих расчетах можно
учитывать этот фактор с гораздо большим правом, чем Антанта включает в свой
баланс порабощенных народов Германию как одну из позиций этого баланса.
Письмо руководителя службы новостей министерства иностранных дел,
посланника д-ра Виктора Науманна рейхсминистру иностранных дел графу
Брокдорф-Рантцау от 3 июня 1919 г. и его отчет от 4 июня 1919 г.
(Папка "Министерство иностранных дел, мировая война 526/3: Документы,
касающиеся его превосходительства г-на рейхсминистра ин. дел
Брокдорф-Рантцау", том 1, апрель-июнь 1919 г. Штамп отправителя: канцелярия
мирных переговоров. Телегр.: Мирная конференция Bln. Берлин В 8,
Беренштрассе 21.)
Сюда только что приехал непосредственно из России, где он вел
переговоры с Лениным и Троцким, швейцарский социал-демократ Моор. Я буду
беседовать с ним (вне дома) и затем позволю себе послать записку о нашей
беседе в Версаль.
Отчет Науманна от 4 июля 1919 г.
Ваше Превосходительство, глубокочтимый господин граф!
О вчерашнем заседании кабинета Вам, вероятно, уже доложил барон
Лангверт. Оно было отрадным постольку, поскольку кое-что представилось
иначе, чем можно было бы предположить.
...
Теперь я хотел бы упомянуть, что здесь находится известный старый
основатель и руководитель швейцарской социал-демократии Карл Моор и что я
имел с ним вчера трехчасовую беседу. Г-н Моор прибыл через Стокгольм из
России, где он находился 8 месяцев, постоянно общаясь с Лениным, а также с
Троцким. Г-н Моор заявил, что сообщения Антанты о Колчаке на 9/10 - ложь.
Возможно, у Колчака вполне приличная армия, но она никогда не сможет
покорить Россию, главным образом потому, что положение Советского
правительства сейчас прочнее, чем когда-либо. Ленин уже сейчас получил
перевес над Троцким и начинает становиться умереннее. Он высокий идеалист и
абсолютно прислушивается к доводам рассудка. Он совсем не холодный
кровопийца, каким его часто изображают, "но", - говорит г-н Моор, - "я могу
Вас уверить, что я освободил многие сотни людей из тюрьмы, сказав Ленину
несколько слов о их судьбе. Насколько Антанта преувеличивает, видно уже из
того, что я был в Петербурге в те дни, когда они сообщали об ужасных
восстаниях, о тысячах трупов, о смертях от голода и т. д. Я не заметил в
Петербурге даже намека на что-либо подобное. В Петербурге было гораздо
спокойнее, чем в Берлине. Вообще удивительно, в каком спокойствии происходит
переход к социалистическому государству без промежуточной капиталистической
стадии."
Касаясь Германии и России, г-н Моор сказал: "Мне абсолютно понятна
позиция правых социалистов. Я сам левый, но здешние независимые стали для
меня слишком космополитами. Я полностью разделяю чувства правых социалистов.
Если бы они наконец ответили бы на радиограммы русских, выражающие высокую
степень симпатии к Германии. Это прежде всего привело бы Антанту в
смертельный ужас, так как, насколько я знаю, она ничего не боится больше,
чем возникновения восточного союза народов, который вскоре будет сильнее
Антанты, особенно в Европе." Г-н Моор полагает, что нет необходимости
говорить непосредственно о союзе, что сам факт переговоров и завязывания
отношений может произвести впечатление катастрофы. Затем он сказал, что, по
его убеждению, необходимо послать к Ленину искусного человека, чтобы
обсудить с ним перспективы на будущее. При правильном подходе к Ленину его
легко можно будет убедить в том, что советское правительство в Германии
невозможно, и что Германия должна быть средней пропорциональной между
западным и восточным социальным и политическим устройством. Г-н Моор выразил
готовность сопровождать такого посланника.
Я должен честно признаться Вашему Превосходительству, что аргументы
господина Моора, которые во многом совпадают с моими собственными взглядами,
снова произвели на меня глубокое впечатление. Кроме того, я думаю, что нам
уже, собственно говоря, нечего терять, поэтому мы можем только выиграть. Вот
почему я должен сказать, что на месте Вашего Превосходительства я бы
согласился с предложением Моора и быстро послал кого-нибудь, чтобы вначале
провести с ним ни к чему не обязывающую беседу. Просто изображать овечку,
блеять и говорить: "Я не защищаюсь, можешь меня забить," - этим мы немногого
добьемся, мы должны думать о будущем и о наших действиях в нем.
Это тем более важно, так как в Южной Германии, как я неоднократно
докладывал, существует опасность роста сепаратистского движения. Сегодня у
меня был один генерал, который приехал из Штутгарта и сообщил мне, что и там
настроение очень неустойчивое. Оно едва ли выдержит большие испытания. То же
самое происходит в Баварии, о чем я могу и не упоминать, так как это хорошо
известно Вашему Превосходительству. Нужно попытаться сделать все, чтобы
сохранить юг и запад. Если же это не получится, то мы должны подготовить все
для того, чтобы после войны начать восстановление с востока, а это будет
возможно только при наличии поддержки на востоке. Я был бы за то. чтобы
правительство, выдержав вначале какое-то время в Берлине, затем переехало в
какой-нибудь город в Померании и оттуда начало восстановительную работу.
Лангверт и я полностью единодушны в этом отношении. Возможно, закалка
иностранной оккупации поможет нашему люмпенизированному народу в средней,
западной и южной Германии понять, насколько полезно ему национальное
чувство, а тогда все снова придет в порядок.
Позвольте выразить Вашему Превосходительству мое глубокое почтение, с
которым остаюсь покорный слуга Вашего Превосходительства
Науманн.
Для развития немецкой революции 1918-19 гг. решающими оказались два
обстоятельства. Некогда глубокая и в конечном счете непреодолимая пропасть
между правым и левым крылом социал-демократии с 1914 года, которую не
Влияние Антанты.
Влияние Антанты в буржуазных кругах не уменьшилось. Все рассказы об
изменении тактики кадетов - сказки. Это скорее желание их авторов.
Достаточно подумать только о каком-нибудь Милюкове, который все еще
воплощает буржуазию, к которому присоединились все контрреволюционные
элементы, достаточно подумать о каком-нибудь Милюкове как о друге Германии!
Это просто смешно!
"Речь" (в настоящее время "Наш век") в Петербурге и "Русские ведомости"
(в настоящее время "Свобода России") в Москве, два ведущих печатных органа
кадетов, официально опровергают то, что кадеты начали симпатизировать
Германии, что они хотят заключить пакт с немцами, называют все это клеветой,
ходом большевиков с целью настроить народные массы против кадетов (что,
конечно, тоже неверно. Достаточно посмотреть на кадетов в Риге и на Украине.
В правительстве Сибири сидят кадеты; это единственная компактная
контрреволюционная власть, ею руководят кадеты, и что же? - она объявила
войну Германии).
Если отдельные буржуазные элементы - может быть, даже многочисленные -
в этом, 1918 году обращались к немцам за помощью против правительства и
большевистской системы, то этим нельзя обольщаться: кадеты, как буржуазный
класс России, были и остаются врагами Германии, были и остаются покорными
исполнителями решений Антанты. Буржуазный класс России по внутренней
необходимости. в соответствии с имманентными ему капиталистическими,
экспансионистскими, империалистическими тенденциями должен быть враждебен
Германии. Это его исторически обусловленное экономическое призвание, его
raison d°etre* .
Что же касается малочисленной, как выяснилось, группы левых эсеров,
которые убили Мирбаха и подняли восстание против правительства большевиков,
то эта фракция, я в этом убежден, не находится под влиянием Антанты и ее
действия не спровоцированы Антантой. Позиция этой фракции естественно
объясняется ее ментальностью, ее пониманием событий, и только так и должна
объясняться. Иначе обстоит дело с отдельными личностями. Представляется
достаточно точным, что отдельные лица связаны с Антантой и находятся под ее
влиянием. В этом отношении Антанта не экономит, в том числе и в нейтральных
странах.
Правые эсеры.
Покушение на графа Мирбаха и восстание группы левых эсеров в Москве не
повлекло за собой сближения левых и правых эсеров. Принципиальные и
тактические различия слишком велики.
Правые эсеры помогают кадетам и чехословакам. Главой правительства
чехословаков в Самаре является Фортунатов, член распущенного Учредительного
Собрания (я присутствовал 5 (18) января этого года в Таврическом дворце), и
этот Фортунатов - правый эсер...
В Омске главой Сибирского правительства, состоящего из кадетов и
представителей чехословаков, является Дерберг, и этот премьер-министр -
правый эсер.
Коротко говоря: по всей России существует союз между правыми эсерами и
кадетами с чехословаками. (И на севере, где они оказывают всяческое
содействие англичанам.)
Немецкий посол.
О личности нового посла в Москве высказываются очень сдержанно. О его
манере общаться с людьми, входящими в круг его деятельности, de haut en
bas** и о его авторитетных аллюрах, кажется, ничего не знают и заявляют, что
вначале нужно приобрести собственный опыт общения с ним. Я ничего не сказал
о том, что я нахожу его назначение не самым удачным, насколько я знаю людей
и условия в России. Возможно, тебе будет интересно узнать, что г-на
Розенберга встретила очень благожелательная критика, при этом не было прямо
сказано, что ему предпочитают Гельффериха.
Сложности с чехословаками, Алексеевым и англичанами в Мурманской
области
правительство большевиков легко преодолеет, если ему не будет мешать
поведение немцев. Правительство и посольство рассматривают это поведение как
недостаток искренности и лояльности и одновременно как близорукую политику,
противоречащую собственным интересам самой Германии.
Поддерживая невозможные требования Финляндии в вопросе о границе,
увеличивая вооруженные силы на демаркационной линии, что удерживает большое
число советских войск, Германия мешает Московскому правительству обороняться
от союзников в Мурманске, от чехословаков и Алексеева, что не составило бы
труда для Москвы при лояльном поведении Германии.
К этому следует добавить следующее:
В Поволжье идут яростные бои с чехословаками. До покушения на Мирбаха
чехословаки стояли на левом берегу Волги, большевики - на правом. Советскими
войсками командовал левый эсер Муравьев. 6 июля Муравьев получил из Москвы
телеграмму о покушении на Мирбаха и восстании левых эсеров против
правительства. Муравьев сразу же издал содержащий ложную информацию приказ
по своей армии (Екатеринбург - Царицын, Урал - Волжский фронт), в котором
сообщалось: Германия объявила войну России, заняла Оршу и движется к Москве,
поэтому все советские войска должны немедленно возвращаться в Москву.
Советская армия подчинилась этому приказу; будучи верным сторонником
правительства, она хотела защитить его от немцев, теперь, после "нападения"
Германии, армия считала чехословаков уже не врагами, а союзниками; все
войска этого фронта двинулись к Москве. 7 июля пришла депеша от Ленина,
которая раскрывала предательскую ложь главнокомандующего и содержала приказ
тотчас расстрелять левого эсера Муравьева. Советские войска остановились,
Муравьев бежал, его преследовали, окружили и в тот момент, когда его хотели
схватить, он застрелился.
Результатом предательства Муравьева было, естественно, то, что
чехословаки переправились через Волгу и захватили на правом берегу города:
Вольск - железнодорожный пункт, Сызрань - важный узловой железнодорожный
пункт, здесь начинается большая сибирская железная дорога, Спасск на севере
и т. д. Повсюду они организовали казни советских работников и сторонников
советской власти. Так местное население увидело отрицательные последствия
восстания левых эсеров в Москве и предательства Муравьева. Поэтому в
Поволжье очень многие левые эсеры сами организовали оппозицию собственному
Центральному Комитету партии левых эсеров, отделились от нее и основали свою
собственную партию, которая поддерживает большевиков, уже упомянутую партию
революционных народных социалистов (см. выше).
Взятие названных городов привело к тому, что Советское правительство
было вынуждено по стратегическим соображениям пожертвовать некоторыми
важными пунктами, чтобы улучшить линию фронта (Екатеринбург и Симбирск на
Волге). Новым главнокомандующим был назначен латыш Вацетис, который очень
хорошо себя проявил еще во время войны с Германией как организатор латышских
стрелков. За последние 14 дней Вацетис отбил у чехословаков ряд городов и
населенных пунктов. Так, он занял Вольск и Спасск и оттеснил чехословаков к
Волге. У них остались только Симбирск и Сызрань.
Можно было бы легко разгромить чехословаков, если б не нужно было на
всякий случай постоянно держать наготове против немцев большую часть военных
сил в Москве, Петербурге и на немецкой демаркационной линии.
Если бы правительство могло послать свои войска, расположенные в Москве
и на немецкой демаркационной линии, против чехословаков и генерала Алексеева
(Ставрополь на юго-восток от Ростова, Северный Кавказ), то оно сумело бы в
короткое время справиться и с теми, и с другими.
Сами по себе чехословаки и Алексеев не являются опасными для Советского
правительства. Поведение немцев делает их опасными.
С начала июля немцы значительно усилили демаркационную линию
(Смоленская область, Орша, Жлобинка, Полоцк). Они установили 7 новых
радиостанций, добавили ряд новых дивизий. Население и русские войска
обеспокоены этим. Поэтому русское правительство не может забрать оттуда свои
войска. Не может хотя бы по той причине, что иначе крестьяне, а они
вооружены, могут напасть на немцев. Крестьяне очень озлоблены. Дело в том,
что немцы вернули землю крупным землевладельцам. Немцы снова ввели... порку
для крестьян (мужчин и женщин). Порку, которая была отменена 15 лет тому
назад кровавым царем Николаем II. Очевидно, немцы хотели в этой области и во
всей России вести пропаганду немецкой культуры и опровергнуть наиболее
эффективным образом фразы Антанты о немецком варварстве. Если вполне
понятные интересы Германии требуют поддержать современное правительство
России, помочь облегчить его положение, по меньшей мере, не создавать ему
сложностей - а я не сомневаюсь в том, что этого требуют интересы Германии, -
то Германии следовало бы незамедлительно сократить число своих дивизий на
демаркационной линии до того числа, которое там находилось перед покушением
на Мирбаха. Если это будет сделано, то русское правительство сможет послать
против чехословаков и сторонника Антанты Алексеева 50-60 000 человек. Оно
могло бы отвести войска от Курска, Воронежа и с демаркационной линии.
Чтобы иметь такую возможность, Германии следовало бы вынудить гетмана
Скоропадского заключить мир с Россией. Уже несколько месяцев переговоры
топчутся на месте и не двигаются с мертвой точки.
Скоропадский должен принять те условия о границах Украины, которые
предложила Рада и которые были приняты и опубликованы Германией в ноте от 29
марта. По этой ноте Россия получает часть Донецкого угольного бассейна.
Если будет заключен такой мир с Украиной, то Россия сможет отвести свои
войска от Курска и Воронежа и разгромить Алексеева.
Чтобы русское правительство могло послать свои войска из Петербурга
против англичан на Онегу и в Сумский посад (станция Мурманской железной
дороги), Германия предварительно должна оказать влияние на Финляндию, чтобы
Финляндия заключила мир с Россией без аннексий. Финляндия должна сохранить
свои старые, существующие более 100 лет, границы и не забирать сверх этого
Восточную Карелию от Олонецкой губернии, что означало бы для России угрозу
Мурманской железной дороге.
Кроме того, белофинны хотят еще кондоминиум на Мурманской железной
дороге и, в третьих, еще часть Мурманской области (Западный Мурманск).
26 июля министр иностранных дел фон Гинтце отослал проект, по которому
упомянутые требования финнов, неприемлемые для России, должны быть одобрены.
Тем самым Россия теряла бы - после потери Либавы, Риги и т. д. - свой
последний выход к открытому морю.
До тех пор, пока не будет заключен приемлемый мир с Финляндией, Россия
не может отвести свои войска от Петербурга и послать их против англичан на
Онегу, так как русское правительство должно на всякий случай защищать
Петербург от Финляндии.
Одним словом: основным препятствием, которое мешает русскому
правительству вести успешные военные действия на Белом море против
чехословаков, Алексеева и англичан и разгромить их, является агрессивная
политика Германии, которая не только не соблюдает Брестский мир, но и
выдвигает все новые требования. Вполне во власти Германии помочь России
получить приличный, дешевый мир с Украиной и Финляндией.
Можно назвать близорукой политику Германии, выражающуюся в том, чтобы
искусственно удерживать Россию на западе и на юге, вместо того, чтобы дать
ей возможность разбить чехословаков, англичан и Алексеева и предотвратить
образование восточного фронта, направленного против немцев.
При существующих обстоятельствах чехословакам, англичанам и Алексееву
намного легче создать восточный фронт против немцев - при любезном
"содействии" самих немцев.
Папка "Министерство иностранных дел: посольство в Стокгольме: Война
1914-1918 г.г. Россия 1918/19" 129, том II.
Телеграмма посланника барона фон Луциуса (von Lucius) от 7 марта 1919
г. No 157 в министерство иностранных дел в Берлин (в папке хранится
расшифрованный текст шифрованных телеграмм).
Муниципальный советник Карл Моор из Берна, предъявивший свой старый
швейцарский паспорт и старый /в тексте зачеркнуто/ пропуск, встретился здесь
со швейцарскими посланниками Odier и Junod, которые сегодня продолжат свою
поездку. Он пробудет здесь примерно 4 дня и затем поедет /в/ Берлин; он
ссылается на посланника барона Ромберга и на фон Бергена.
Он, Моор /в тексте зачеркнуто/, имел продолжительные беседы с Лениным,
с которым он дружен еще по Швейцарии, и выражает мнение, что большевизм пока
сохранится, несмотря на чрезвычайно сложный продовольственный вопрос (sic!)
в Петербурге и в Москве. В остальном он подтвердил впечатления Гейлборна
(Heilborn) (ср. отчет консула в Abo от 4 сего месяца (No 228/19)), которые
последний повторил мне также устно и которые не содержат ничего существенно
нового.
Так как Моор /в тексте зачеркнуто/ названное лицо мне не знакомо, был
бы благодарен за сообщение о том, насколько ему можно доверять, ибо тогда я
попросил бы его вступить в контакт также с Нелидовым (см. телеграмму No 157
от 21 прошлого месяца) и другими русскими, с которыми мне трудно сблизиться.
Берлин
В немецкую миссию в Стокгольме 10.3.1919. No 197, ответ на No 157.
Моор известен здесь как достойный доверия человек, однако считаю
нецелесообразным встречи Моора с русскими правой ориентации, учитывая
лево-радикальные политические взгляды Моора.
Берген.
Телеграмма из Берлина, 27.3.1919, вечер, в миссию в Стокгольме No 229,
секретно, получена в Стокгольме 28.3.
Благодарю за письмо.
Прошу
1. Установить и передать по телеграфу в Берлин адрес г-на Моора.
2. Незаметно выяснить у г-на Моора, как долго он намерен пробыть в
Стокгольме. 3.Передать ему от Гюнтера, что его семья с декабря не имеет от
него известий и что в интересах его политической партии настоятельно
необходимо его незамедлительное возвращение в Берн, что Гюнтер обязательно
должен переговорить с ним еще до его въезда в Швейцарию, лучше всего в
Мюнхене. Поэтому он должен сообщить Марии о своем прибытии в Мюнхен и
мюнхенский адрес.
Берген.
Телеграмма No 207 от 28.3.1919, ответ на No 229.
По определенным причинам М. не хотел бы давать свой адрес в Стокгольме.
О своем прибытии в Мюнхен и о месте проживания М. сообщит своевременно. Он
пробудет здесь недолго и потом поедет в Берлин.
В Берлин. Стокгольм 29.4.1919. No 257. Барону Ромбергу.
Слышал, что г-н Моор окончательно назначил свой отъезд на 4 мая, когда
истекает срок его билета.
Телеграмма No 283 от 30.4.1919. Ответ на No 257.
Попросите М. посетить меня, когда он будет проездом в Берлине. Барон
фон Ромберг. Берген.
Приписка от руки: Г-н Моор письменно уведомлен. 1 мая 1919.
Канцелярия миссии в Стокгольме, 19 мая 1919 г. В Центральное бюро
министерства иностранных дел в Берлине.
К сему прилагается посылка, содержание которой здесь не проверялось,
его превосходительству барону фон Ромбергу с просьбой доставить ее его
превосходительству фон Ромбергу, у которого ее должен взять член
швейцарского Кантонального парламента и муниципальный советник г-н Моор.
Стокгольм, 20 мая 1919 г. No 306. Только для его превосходительства
барона Ромберга.
Господин Моор сегодня выезжает в Берлин и /в тексте зачеркнуто/ в
скором времени посетит Ваше Превосходительство.
Луциус.
Министерство иностранных дел. Телеграмма No 351 от 30 мая 1919 г.
Секретно. В миссию в Стокгольме. Получена 31.5.1919.
Моор не появился. Он выехал, когда ждать? Ромберг.
Лангверт.
Ответ из Стокгольма от 31.5.1919. No 336.
Моор выехал, как сообщалось в телегр. No 306, 20-го сего месяца. Он
поехал с д-ром Stieve; решите сами, справиться ли у него (отель "Адлон") о
местонахождении Моора.
Копия доклада Фрица Дека, Стокгольм, Schylag. 22/I. Lt 12. Май 1919 г.
(Папка "Немецкая мирная делегация в Версале, документы, касающиеся
наших отношений с Россией, май-июль 1919 г." Том I. К. 534/1).
Глубокоуважаемый г-н редактор!
...
Я изучил по статьям П. и Ш. все эти вопросы и подробно обсудил их со
швейцарским социалистом Карлом Моором. Моор - урожденный немец (из
Нюрнберга), очень влиятельный человек, левый социалист. Он пробыл примерно
девять месяцев в большевистской России и при этом благодаря своей тесной
дружбе с Лениным спас многим людям жизнь и состояние. Он - немецкий патриот
и хотел бы избавить свою старую родину от ужасов радикальной революции. На
основании своего российского опыта он видит выход в сильном расширении до
сих пор почти негативной политики немецкого правительства в позитивном
направлении. (Заселение крестьянами Остэльбии и обобществление крупной
промышленности в Вестэльбии.) Возможность этих шагов зависит от установления
мира. Но, как теперь очевидно, было бы лучше заранее интенсивнее работать в
этом направлении. Возникают такие сомнения, является ли Национальное
Собрание в Веймаре пригодным инструментом. Большая часть информации,
переработанной в статье, предоставлена также М. Он считает Ленина совершенно
необыкновенно одаренным и энергичным политиком. Л. - больше русский патриот,
чем сторонник мировой революции. Он, как и Чичерин, действительно готов
оставить других в покое, если они помогут России. Троцкий - больше
революционер, критик, разрушитель.
Я хотел бы подчеркнуть здесь еще одно: в редакции не должны забывать
тот факт, что сегодня есть только одна страна, где Антанта действительно не
имеет влияния, - Советская Россия. Немецкой политике следовало бы это
учитывать уже при установлении перемирия. Дело с Либавой было выдающейся
глупостью. Доказательство тому - проект мирного договора. Это только создаст
еще большую отчужденность большевиков, не говоря уже о том, что вопрос о
немецких балтийцах проигран, неизбежно будет проигран, пока существует
Советская Россия. А то, что она в скором времени прекратит свое
существование, совершенно исключено. Мелкие и средние крестьяне благодаря
революции обогатились, следовательно, они заинтересованы в Советском
правительстве. Даже если они не будут бороться за него, они не будут
бороться и против него. Тот, кто хочет верить в возможность демократического
или либерального правительства, должен помнить, что Россия - крестьянская
страна со слаборазвитой промышленностью и совсем слабым буржуазным слоем.
Страной, где есть всего несколько промышленников и других буржуа, и, может
быть, 10 000, а может быть, и больше крупных землевладельцев, не сможет
править никто. Русская революция совершалась как революция индустриальных
рабочих, но в действительности она - гигантская крестьянская революция.
Теперь там разрушен феодализм. Можно сомневаться, сохранится ли
социалистическая организация промышленности. Во всяком случае, кажется, она
последовательно создается, а кому понадобится возвращаться к керосиновой
лампе, если будет покончено с коптилкой и можно будет наладить электрический
свет? Я так же, как П. и Ш., полагаю, что экономическая разруха в России
вызвана намного больше блокадой (последствия которой мы в Германии тоже
знаем), чем революцией. Поэтому дальнейшее существование крестьянской страны
с социалистической индустрией, каковой Россия является или станет,
представляется мне фактически гарантированным. В своих расчетах можно
учитывать этот фактор с гораздо большим правом, чем Антанта включает в свой
баланс порабощенных народов Германию как одну из позиций этого баланса.
Письмо руководителя службы новостей министерства иностранных дел,
посланника д-ра Виктора Науманна рейхсминистру иностранных дел графу
Брокдорф-Рантцау от 3 июня 1919 г. и его отчет от 4 июня 1919 г.
(Папка "Министерство иностранных дел, мировая война 526/3: Документы,
касающиеся его превосходительства г-на рейхсминистра ин. дел
Брокдорф-Рантцау", том 1, апрель-июнь 1919 г. Штамп отправителя: канцелярия
мирных переговоров. Телегр.: Мирная конференция Bln. Берлин В 8,
Беренштрассе 21.)
Сюда только что приехал непосредственно из России, где он вел
переговоры с Лениным и Троцким, швейцарский социал-демократ Моор. Я буду
беседовать с ним (вне дома) и затем позволю себе послать записку о нашей
беседе в Версаль.
Отчет Науманна от 4 июля 1919 г.
Ваше Превосходительство, глубокочтимый господин граф!
О вчерашнем заседании кабинета Вам, вероятно, уже доложил барон
Лангверт. Оно было отрадным постольку, поскольку кое-что представилось
иначе, чем можно было бы предположить.
...
Теперь я хотел бы упомянуть, что здесь находится известный старый
основатель и руководитель швейцарской социал-демократии Карл Моор и что я
имел с ним вчера трехчасовую беседу. Г-н Моор прибыл через Стокгольм из
России, где он находился 8 месяцев, постоянно общаясь с Лениным, а также с
Троцким. Г-н Моор заявил, что сообщения Антанты о Колчаке на 9/10 - ложь.
Возможно, у Колчака вполне приличная армия, но она никогда не сможет
покорить Россию, главным образом потому, что положение Советского
правительства сейчас прочнее, чем когда-либо. Ленин уже сейчас получил
перевес над Троцким и начинает становиться умереннее. Он высокий идеалист и
абсолютно прислушивается к доводам рассудка. Он совсем не холодный
кровопийца, каким его часто изображают, "но", - говорит г-н Моор, - "я могу
Вас уверить, что я освободил многие сотни людей из тюрьмы, сказав Ленину
несколько слов о их судьбе. Насколько Антанта преувеличивает, видно уже из
того, что я был в Петербурге в те дни, когда они сообщали об ужасных
восстаниях, о тысячах трупов, о смертях от голода и т. д. Я не заметил в
Петербурге даже намека на что-либо подобное. В Петербурге было гораздо
спокойнее, чем в Берлине. Вообще удивительно, в каком спокойствии происходит
переход к социалистическому государству без промежуточной капиталистической
стадии."
Касаясь Германии и России, г-н Моор сказал: "Мне абсолютно понятна
позиция правых социалистов. Я сам левый, но здешние независимые стали для
меня слишком космополитами. Я полностью разделяю чувства правых социалистов.
Если бы они наконец ответили бы на радиограммы русских, выражающие высокую
степень симпатии к Германии. Это прежде всего привело бы Антанту в
смертельный ужас, так как, насколько я знаю, она ничего не боится больше,
чем возникновения восточного союза народов, который вскоре будет сильнее
Антанты, особенно в Европе." Г-н Моор полагает, что нет необходимости
говорить непосредственно о союзе, что сам факт переговоров и завязывания
отношений может произвести впечатление катастрофы. Затем он сказал, что, по
его убеждению, необходимо послать к Ленину искусного человека, чтобы
обсудить с ним перспективы на будущее. При правильном подходе к Ленину его
легко можно будет убедить в том, что советское правительство в Германии
невозможно, и что Германия должна быть средней пропорциональной между
западным и восточным социальным и политическим устройством. Г-н Моор выразил
готовность сопровождать такого посланника.
Я должен честно признаться Вашему Превосходительству, что аргументы
господина Моора, которые во многом совпадают с моими собственными взглядами,
снова произвели на меня глубокое впечатление. Кроме того, я думаю, что нам
уже, собственно говоря, нечего терять, поэтому мы можем только выиграть. Вот
почему я должен сказать, что на месте Вашего Превосходительства я бы
согласился с предложением Моора и быстро послал кого-нибудь, чтобы вначале
провести с ним ни к чему не обязывающую беседу. Просто изображать овечку,
блеять и говорить: "Я не защищаюсь, можешь меня забить," - этим мы немногого
добьемся, мы должны думать о будущем и о наших действиях в нем.
Это тем более важно, так как в Южной Германии, как я неоднократно
докладывал, существует опасность роста сепаратистского движения. Сегодня у
меня был один генерал, который приехал из Штутгарта и сообщил мне, что и там
настроение очень неустойчивое. Оно едва ли выдержит большие испытания. То же
самое происходит в Баварии, о чем я могу и не упоминать, так как это хорошо
известно Вашему Превосходительству. Нужно попытаться сделать все, чтобы
сохранить юг и запад. Если же это не получится, то мы должны подготовить все
для того, чтобы после войны начать восстановление с востока, а это будет
возможно только при наличии поддержки на востоке. Я был бы за то. чтобы
правительство, выдержав вначале какое-то время в Берлине, затем переехало в
какой-нибудь город в Померании и оттуда начало восстановительную работу.
Лангверт и я полностью единодушны в этом отношении. Возможно, закалка
иностранной оккупации поможет нашему люмпенизированному народу в средней,
западной и южной Германии понять, насколько полезно ему национальное
чувство, а тогда все снова придет в порядок.
Позвольте выразить Вашему Превосходительству мое глубокое почтение, с
которым остаюсь покорный слуга Вашего Превосходительства
Науманн.
Для развития немецкой революции 1918-19 гг. решающими оказались два
обстоятельства. Некогда глубокая и в конечном счете непреодолимая пропасть
между правым и левым крылом социал-демократии с 1914 года, которую не