Страница:
означает переход по отношению к международной буржуазии на оборо
нительные позиции, что особенно ярко подчеркивается в целом ряде
выступлений Сталина и сталинской группы, в которых она с удовлетво
рением отмечает, что одного наличия рабочего движения на Западе оказа
лось достаточным, чтобы парализовать опасность нападения на нас. Рабо
чее движение на Западе рассматривается здесь, прежде всего, как способ
охранения СССР от нападения империалистических держав, а не как путь
к международной революции. Нетрудно видеть, насколько выдвигание
на первый план этого значения революционного движения на Западе при
способлено для оправдания в глазах мелкой буржуазии деятельности
Коминтерна.
Всем хорошо известно, что наша политика международной револю
ции является одной из основных причин враждебного отношения к нам
капиталистических держав и что отказ от нее был бы немаловажной
"гарантией от интервенции". Таким образом, новая теория победы социа
лизма в одной стране ведет к предательству международной революции
ради сохранения безопасности СССР. Это предательство сталинская группа
и проделала в своей политике по отношению к Англо-Русскому комитету
и к революции в Китае.
Сами авторы этой теории считают, что для построения социализма
у нас потребуется 20--40 лет.* Но тогда эта теория получает
практический
смысл лишь в том случае, если авторы ее считают возможной задержку
революции на Западе на такой длительный период. И в самом деле, нет
никаких сомнений, что сталинская группа свою политику начинает стро
ить на молчаливом признании, что международная революция задержа
лась всерьез и надолго. Это означает отказ от ленинской формулы о
вступлении капиталистического мира в эпоху войн и революций, ликви-
* См. речь тов. Рыкова по политическому отчету ЦК на XIV съезде.
даторскую позицию по отношению к мировой революции.
4) Раз мировая революция есть, прежде всего, "гарантия от интервенции",
которая может быть достигнута, как мы видели, и другими способами, то в
глазах рабочего класса она перестает быть связанной с его повседневными
интересами, является для него только моральной и подчас неприятной
обязанностью. Это прямым путем ведет к обособлению нашего пролетариата от
пролетариата международного. Этому вполне соответствует то, что вопросы
международной революции в нашей партийной жизни отодвигаются на последний
план, а иногда сознательно (как это было с вопросом об отношениях китайской
компартии с Гоминданом) скрываются от партии. Даже сравнительно
квалифицированные слои партии относятся с полной пассивностью к вопросам,
стоящим перед Коминтерном и его секциями.
Демагогической клеветой является утверждение сталинцев, будто бы
оппозиция стремится доказать, что без мировой революции мы не сегодня-завтра
погибнем. Вопрос о гибели диктатуры пролетариата решается не в теоретических
спорах, а в реальной борьбе классов. Спор идет не о гибели, а о том, сможем
ли мы без помощи более передовых стран перейти к социалистической
организации производства, сможем ли выйти за рамки нэпа со всеми присущими
ему противоречиями и опасностями. Здесь мы подходим к вопросу о характере
нашего хозяйства и наших государственных предприятий.
Наше хозяйство в целом
Основная характеристика, данная Лениным нашему хозяйственному строю,
отчетливо дана в следующих словах:
"Но что означает слово переход. Не означает ли оно, в применении к
экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки капитализма
или социализма. Всякий признает, что да. Но не всякий, признавая это,
размышляет о том, каковы же именно элементы различных
общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России. А в этом ведь
весь гвоздь вопроса.
Перечислим эти элементы:
Патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, кресть
янское хозяйство.
Мелкое товарное производство, сюда относится большинство кре
стьян из тех, кто продает хлеб.
Частно-хозяйственный капитализм.
Государственный капитализм.
Социализм. (Ленин, т. XVIII, стр. 103).
Здесь говорится об элементах различных общественно-экономических
укладов. Только в вольном изложении Бухарина "элементы различных
общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России", превратились
в пять типов хозяйств. А это значит, что Ленин, определяя наш хозяйственный
строй, как переходный, смешанный, отнюдь не понимал дела так, что одни
хозяйства -- патриархальные (т. е. целиком нату-
ральные), другие - мелкие товарные (т. е. производящие исключительно на
рынок), третьи - частно-капиталистические (т. е. живущие исключительно
прибавочной стоимостью, в отличие от кулака, например, применяющего и свою
рабочую силу), четвертые - государственно-капиталистические, пятые - чисто
социалистические. Наоборот, он не уставал подчеркивать, что в переходный
период борьба между элементами социализма и капитализма идет по всему
фронту, что различные элементы перемешаны в разных сочинениях и в разных
пропорциях всюду, что "миллионы щупальцев мелкобуржуазной гидры охватывают
то здесь, то там отдельные прослойки рабочих, что спекуляция, вместо
государственной монополии, врывается во все поры нашей
общественно-экономической жизни".
Смысл его плана заключался в том, что, опираясь на тот участок
хозяйства, которым мы наиболее прочно овладели, - на государственную
промышленность -' через концессии, смешанные общества, кооперацию овладеть
частным хозяйством, поставить капиталистические элементы под контроль
пролетарского государства и, постепенно ослабляя их мощь, подойти к
социалистической организации производства. Вместо этой, глубоко
диалектической постановки вопроса, бухаринско-сталинская теория
метафизически делит все наше хозяйство на участки социалистические,
государственно-капиталистические и т. д., относя к социализму все, что
находится в руках государства (т. е. и кредит, и государственную торговлю, и
денежное обращение). Отсюда ее вывод, что поскольку
"государственно-капиталистические" предприятия, концессии и аренда нам не
удались, с одной стороны, а роль государственного хозяйства, с другой, за
это время выросла, постолько значение госкапиталистических форм свелась к
ничтожным размерам, что сам Ленин перешел будто бы к другому "кооперативному
плану" развития нашего хозяйства, что вся задача социалистического
строительства сводится теперь только к усилению роли в народном хозяйстве
"социалистических", государственных и кооперативных предприятий. Эта теория
усиленно замазывает, что и в государственном хозяйстве имеются
капиталистические элементы, что роль их с переходом на денежное хозяйство
усилилась, забывая, что сам Ленин переход oт натурального товарооборота к
денежному рассматривал как дальнейшее отступление* и предупреждал об
опасностях этого отступления**. На эти опасности "сталинцы" и "бухаринцы"
предпочитают
* С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас
и, вместо товарообмена, получилась просто "купля-продажа". 'Теперь мы
очутились в условиях, когда должны отойти еще немного назад, не только к
государственному капитализму, а и к государственному регулированию торговли
и денежного обращения". (Речь на Московской губпартконференции 29 октября
1921 года,собр. соч. т. XVIII,сс. 385-387). ** "Когда мы изменили свою
экономическую политику, опасность стала больше, потому что, состоя из
громадного количества хозяйственных обыденных мелочей, к которым обыкновенно
привыкают и которых не замечают, экономика требует от нас особого внимания и
напряжения и с особой определенностью выдвигает необходимость научиться
правильным
закрывать глаза. Поэтому и вопрос о борьбе капитализма и социализма в
нашем хозяйстве ставится ими совсем по-новому.
"Либо мы подчиним своему контролю и учету этого мелкого буржуа, либо он
скинет нашу рабочую власть неизбежно и неминуемо, как скидывали революцию
Наполеоны и Кавеньяки, именно на этой мелкособственнической основе и
произрастающие. Так стоит вопрос. Только так стоит вопрос". Так ставил
вопрос Ленин.*
Сталинская группа ставит вопрос иначе: "Нельзя смешивать сельское
хозяйство России с сельским хозяйством Запада. Там развитие сельского
хозяйства идет по обычной линии капитализма... Не то в России. У нас
развитие сельского хозяйства не может пойти по такому пути, хотя бы потому,
что наличие советской власти и национализация основных орудий и средств
производства не допускают такого развития.** "Крестьянство несоциалистично
по своему положению. Но оно должно стать и обязательно станет на путь
социалистического развития, ибо нет и не может быть других путей спасения
крестьянства от нищеты и разорения".***
Вопроса "кто кого" для новой теории не существует. Он уже решен: раз
промышленность в наших руках, то она социалистическая, раз она
социалистическая, то крестьянство неизбежно пойдет по пути социализма, ибо,
видите ли, раз крестьянство не хочет нищеты и разорения, то оно и сумеет
сделать так, чтобы этой нищеты и разорения не было. Конкретный анализ
действительности заменяется этим логическим рассуждением, от которого за
версту несет народничеством и которое ведет к тем же последствиям, как и
народничество. Сладкие речи о неизбежности социалистического развития
деревни, рассеивающие всякую "панику перед кулаком", только способствуют
тому, чтобы не замечать, как "мелкобуржуазная гидра врывается во все поры
нашей общественно-экономической жизни", ослаблять нашу борьбу против
капиталистических элементов нашего хозяйства.
"Кто не видит этого, - сказал по этому поводу Ленин, -- тот как раз
своей слепотой и обнаруживает свою плененность мелкобуржуазными
предрассудками".
Наши государственные предприятия
Той же схоластикой проникнуты и рассуждения сталинской группы по
вопросу о характере наших предприятий.
Их точка зрения по этому вопросу наиболее отчетливо была сформулирована
на XIV московской конференции. В речах Рыкова и Бухарина
приемам преодоления ее. Восстановление капитализма, развитие буржуазии,
развитие буржуазных отношений из области торговли и т.д. - это и есть та
опасность, которая свойственна теперешнему нашему экономическому
строительству, теперешнему нашему постепенному подходу к решению задачи
более трудной, чем предыдущие. Ни малейшего заблуждения здесь быть не
должно", (там же, сс. 401-402).
* Ленин, т. XVIII, стр. 205.
** Сталин, "Об основах ленинизма".
*** Сталин, "К вопросам ленинизма", стр. 56.
наша промышленность определялась там прямо как социалистическая. Ни
одного слова нет о том, что в ней имеются хотя бы отдельные элементы
капитализма Все ее недостатки сводятся, по их мнению, к тому, что "наша
промышленность бедна, рабочие живут бедно, заработная плата мала, у нас
рабочие получают меньше, чем у Форда" (доклад Рыкова). Лишь в докладах на
XIV съезде и после него появились оговорки о том, что, хотя наши предприятия
и последовательно социалистического типа, но "в рамках госпромышленности не
вполне социалистические отношения между людьми". (Бухарин, доклад на
собрании активных работников московской организации 5 января 26 года.) Но
эти робкие оговорки не могут скрыть общей тенденции объявить структуру нашей
промышленности просто социалистической, особенно если вспомнить, что еще в
сво-ей полемике с Каутским тот же Бухарин перед лицом растущей безработицы
имел непонятную смелость заявить, что "в строгом смысле слова термин
"наемный рабочий "не применим к рабочим государственной промышленности. Мы
его употребляем лишь за неимением другого термина". ("Международная
буржуазия и Карл Каутский ее апостол", стр. 64.) Вся эта доктринская
схоластика*на деле льет воду на мельницу оппортунизма.
Наши предприятия принадлежат государству, а во главе этого государства
стоит пролетариат. В этом огромная и принципиальная разница с
капиталистическими предприятиями, благодаря которой, если только власть
пролетариата сохраняется и укрепляется, наши предприятия, естественно,
стремятся эволюционным путем перейти к социалистическим формам
производства.** Это отличает их и от всех других хозяйственных форм,
существующих у нас в настоящее время: В то время, как последние могут (как
кооперативные) или стихийно стремятся (как крестьянские, ремесленные и
частные) и при незыблемости диктатуры пролетариата эволюционировать по
капиталистическому пути, сохранение пролетарской диктатуры является
единственным условием, необходимым для того, чтобы обеспечить нашим
госпредприятиям развитие в сторону социализма. Только низвержение этой
диктатуры или ее перерождение может изменить направление их развития. В этом
смысле в общей системе нашего хозяйства они являются подлинной базой нашего
социалистического строительства. Но это не значит, что они уже сейчас
социалистические.
Социализм отличается от капитализма тем, что рабочая сила перестает
быть товаром. Между тем, в условиях нэпа рабочая сила покупается, хотя и
пролетарским государством, но на рынке и только в качестве товара наряду со
средствами производства становится одним из элементов производственного
процесса. Что это обстоятельство не только "капиталистическая маска", как
выражаются некоторые молодые теоретики бухаринской школы, которую для
чего-то нужно носить последовательно социали-
* Недаром Ленин сказал про Бухарина в своем завещании: "Он никогда не
учился и я думаю, никогда не понимал вполне диалектики", ** Но это же
означает, что, если мелкобуржуазное влияние на советское государство
усилится, то, как это и происходит у нас, усиливаются и капиталистические
элементы в наших государственных предприятиях.
стическому предприятию, а ведет к очень практическим последствиям,
обнаруживается тотчас же, как эта рабочая сила по тем или иным причинам
оказывается для производства излишней. Рабочий становится тогда безработным.
Мы можем ему в таком случае давать большее пособие, чем это делает
капиталист,*больше заботиться о нем, но все это не уничтожает коренной
разницы с социалистической структурой производства, при которой избыток
человеческого труда сравнительно с потребностью в нем влечет за собой
сокращение количества труда каждого отдельного рабочего, а не сокращение
количества рабочих. Называть социализмом (хотя бы и плохим) такие формы
организации производства, при которых рабочая сила осталась товаром. - это
значит заниматься пошлейшим приукрашиванием действительности, только
дискредитирующим социализм в глазах рабочих, объявлять решенной ту задачу,
которая еще стоит перед нами - объявлять нэп социализмом.
Сосредоточив в руках государства основную часть средств производства,
мы создали предпосылки для перехода к социализму. Но даже в такой, самой
важной области, как отношение предприятия к рабочему, мы вынуждены еще
сохранить капиталистические (хотя и без капиталистов) формы. А вынуждены мы
их сохранить потому, что наш национальный уровень производительности труда
чересчур низок, что мы не в состоянии обеспечить хотя бы и невысокий уровень
существования всей массе свободной рабочей силы, имеющейся в стране (в
результате чего часть ее мы вынуждены держать на положении резервной рабочей
армии), что деревня, которой мы по той же причине не можем обеспечить
развитие производительных сил без классового расслоения, выбрасывает из
своих недр массы безработных. Только на основе высокого уровня техники
Западной Европы сумеем мы преодолеть все эти явления настолько, чтобы не
только улучшить положение рабочего (это мы должны и можем сделать и в рамках
нашего хозяйства), но и превратить его из наемного рабочего в члена
социалистического общества, которому всегда обеспечена и работа и средства
существования Именно в этом и заключается органическая связь нашего
социалистического строительства с международной революцией. Отказываясь от
этой позиции, сталинский ЦК переходит на позиции национального социализма, а
этот национальный социализм в свою очередь сводит до уровня нэпа.
Было бы величайшей наивностью полагать, что это извращение и марксизма
и учения Ленина остается только в области теорий -- из него следуют очень
практические выводы. Ярче всего они были выражены Молотовым в его речи на
XIV московской конференции.
"Наше государство - рабочее государство и поэтому противопоставления
рабочих государству мы ни в коем случае принимать не можем. Даже зародыш
этой мысли партия допустить не может и не должна". И далее: "Как же можно
рабочих приближать к государству, т. е. самих же рабочих приближать к
рабочему классу, стоящему у власти?". Стоит только сопоставить это
рассуждение с речью Ленина против Бухарина и
* Хотя на практике у нас далеко не всегда так бывает.
Троцкого на фракции VIII съезда Советов по вопросу о профессиональных
союзах, чтобы понять, как беззастенчиво извращают Ленина теперешние
ленинисты. Ленин даже в начале 1921 г., т. е. даже во время военного
коммунизма с величайшей резкостью подчеркивал, что "поголовно организованный
пролетариат защищать себя должен, а мы должны эти рабочие организации
использовать для защиты рабочих от своего государства и для защиты рабочими
нашего государства". Это же было подтверждено и на XI съезде партии, в
момент перехода к развернутой форме нэпа, к хозяйственному расчету на
госпредприятиях и к денежному товарообороту. "Перевод госпредприятий на
хозрасчет, - говорит резолюция этого съезда о роли и задачах профсоюзов, -
неминуемо порождает известную противоположность интересов по вопросам труда
между рабочей массой и директорами, управляющими госпредприятий или
ведомств, коим они принадлежит". Теперь же, в обстановке еще белее
развернутого нэпа, усиления классового расслоения крестьянства, появления
новой буржуазии и неизбежности несравненно большего, чем тогда, давления
этих классов на рабочее государство, вновь возрождается старая схоластика,
которую Ленин клеймил "интеллигентскими разговорами" и "абстрактными
рассуждениями", утверждающая, что рабочие и рабочее государство -едины суть.
Это значит, в разгар нэпа возрождать теорию огосударствления профсоюзов,
всякое требование рабочих к государству объявлять чуть ли не бунтом, в
момент развязывания мелкобуржуазной демократии связать рабочий класс по
рукам и ногам и, широко открыв тем ворота в рабочее государство
мелкобуржуазным элементам, повести советскую власть по пути перерождения.
Мы видели, как эта теория практически проводится в жизнь политикой ЦК
по рабочему вопросу в течение последних лет. При каждом хозяйственном
затруднении, вытекает ли оно из объективных условий или из мелкобуржуазных
ошибок ЦК, от рабочих требуют жертв якобы во имя социалистического
строительства, во имя "общеклассовых интересов". Всякое сопротивление этому
со стороны рабочих объявляется "защитой цеховых интересов". Сталин создает
теперь целую теорию - будто бы "ни один крупный шаг не обходился у нас без
некоторых жертв со стороны отдельных групп рабочего класса в интересах всего
класса рабочих нашей страны", и что "мы не должны останавливаться перед
некоторыми незначительными-жертвами" (эти "незначительные" жертвы означают
увеличение безработных в течение трех месяцев на 200 т. - на 19%) "в
интересах рабочего класса в целом" (речь Сталина на V Всесоюзной конференции
ВЛКСМ). Можно с уверенностью сказать, что если Сталину суждено не только
вплотную подвести нашу революцию к контрреволюционному перевороту, но и
самому осуществить его, то этот его контрреволюционный переворот, в котором
он будет опираться на мелкую буржуазию против рабочих, будет произведен под
флагом зашиты якобы общих интересов рабочего класса, против якобы цеховых
настроений "отсталых" слоев рабочих. Теория социалистичности на их
предприятиях и отсутствие всяких противоречий между советским государством и
рабочими дает сталинской группе готовые лозунги для контрреволюционного
переворота.
Партия пролетариата не нуждается в приукрашивании действительности.
Наоборот, она должна, как это и делал Ленин, точно и определенно разъяснять
рабочему классу, какова действительная степень нашего приближения к
социализму, не допуская здесь ни малейших преувеличений. Не вина наша, а
наша беда, которой пролетарской партии скрывать незачем, что рабочая сила
все еще остается у нас товаром. И до тех пор, пока это так, наше
производство не может называться социалистическим производством, до тех пор
нельзя ставить знак равенства между рабочими и рабочим государством, до тех
пор, определяя отношение между ними, мы должны оставаться на прежней
ленинской формулировке, отражающей существующее противоречие и дающей ключ к
его преодолению: Наша задача в том, чтобы организовать рабочих для защиты их
от наших несовершенных предприятий и несовершенного рабочего государства и
для защиты рабочими этих несовершенных предприятий и несовершенного
государства от его классовых врагов.
Теоретические же измышления сталинско-бухаринской группы, претендующие
стать теперь официально идеологией партии, похожи на учение Ленина не
больше, чем марксизм вождей Второго Интернационала довоенной эпохи был похож
на учение Маркса.
Итоги
1. Мелкобуржуазная политика в области индустриализации страны, ведущая
к задержке роста производительных сил страны, росту диспропорции между
промышленностью и сельским хозяйством, росту паразитической буржуазии и
росту противоречий между советским государством и рабочими. 2. Кулацкая
ориентация политики ЦК в деревне, приводящая к полному бессилию в области
мероприятий по развитию социалистических элементов в сельском хозяйстве, с
одной стороны, отказу от организации классовой борьбы против кулака, с
другой. 3. Внутрипартийный режим, приводящий к омертвению партии и
профсоюзов, к отрыву партии от рабочих масс. 4. Шатания в области политики
Коминтерна, приводящие к извращению тактики единого фронта вплоть до
объединения с предателями пролетариата в Англо-Русском комитете и к отказу
от революционной тактики позиций классовой борьбы в Китае. 5. Отход от
ленинской теории в вопросе о социализме в одной стране, о характере
хозяйства переходного периода и характере в переходный период
национализированных предприятий, означающий на деле переход на позиции
"национального социализма" и объявление нэпа социализмом - все это не
оставляет никаких сомнений в том, что верхушка партии выродилась в
олигархическую группу, ведущую к ликвидации завоеваний Октября, к ликвидации
партии и стоящую на пороге прямой измены делу пролетариата.
Этому перерождению руководства партии способствовали те трудные
условия, в которые была поставлена русская революция задержкой мировой
революции. Тяжелая гражданская война истощила силы пролетариата. Лучшие его
элементы были отвлечены на фронт. Пролетарский
тыл ослабел. В то же время в ходе успехов на фронте гражданской войны,
на сторону советской власти все больше переходили чуждые пролетариату
элементы, их влияние в государственном аппарате усиливалось. Оба эти
обстоятельства привели к "частичному возрождению бюрократизма внутри
советского строя" уже ко времени созыва VIII съезда партии,
констатировавшего это в принятой программе партии, и к огромному усилению
этого бюрократизма к моменту окончания гражданской войны. Оно выразилось в
широкой практике замены выборности назначенством, в ослаблении роли
исполкомов и усилении власти председателя, ослаблении роли коммунистических
фракций Советов и профсоюзов и отразилось даже на партии, где также широко
применялось назначение секретарей парторганизаций сверху вместо выборов. Эта
бюрократизация еще на К съезде вызвала протест части партии, предупреждавшей
об опасности олигархического перерождения, а позже, в том же 1920 г., этот
протест внутри партии принял массовый характер в виде движения низов против
верхов.
Окончание гражданской войны и переход на мирное строительство
настоятельно требовали от партии ликвидации этого, возникшего в тяжелой
обстановке гражданской войны, бюрократизма. Одновременно с этим с
очевидностью выяснилось, что прямой путь к социализму, которым мы пытались
идти во время гражданской войны, при задержке мировой революции для нас
невозможен. Крестьянство, которое мирилось с политикой военного коммунизма в
период гражданской войны, заявило против него решительный протест немедленно
после ее окончания в форме крестьянских восстаний и Кронштадтского
восстания. Объективная обстановка- требовала, под угрозой потери власти
нительные позиции, что особенно ярко подчеркивается в целом ряде
выступлений Сталина и сталинской группы, в которых она с удовлетво
рением отмечает, что одного наличия рабочего движения на Западе оказа
лось достаточным, чтобы парализовать опасность нападения на нас. Рабо
чее движение на Западе рассматривается здесь, прежде всего, как способ
охранения СССР от нападения империалистических держав, а не как путь
к международной революции. Нетрудно видеть, насколько выдвигание
на первый план этого значения революционного движения на Западе при
способлено для оправдания в глазах мелкой буржуазии деятельности
Коминтерна.
Всем хорошо известно, что наша политика международной револю
ции является одной из основных причин враждебного отношения к нам
капиталистических держав и что отказ от нее был бы немаловажной
"гарантией от интервенции". Таким образом, новая теория победы социа
лизма в одной стране ведет к предательству международной революции
ради сохранения безопасности СССР. Это предательство сталинская группа
и проделала в своей политике по отношению к Англо-Русскому комитету
и к революции в Китае.
Сами авторы этой теории считают, что для построения социализма
у нас потребуется 20--40 лет.* Но тогда эта теория получает
практический
смысл лишь в том случае, если авторы ее считают возможной задержку
революции на Западе на такой длительный период. И в самом деле, нет
никаких сомнений, что сталинская группа свою политику начинает стро
ить на молчаливом признании, что международная революция задержа
лась всерьез и надолго. Это означает отказ от ленинской формулы о
вступлении капиталистического мира в эпоху войн и революций, ликви-
* См. речь тов. Рыкова по политическому отчету ЦК на XIV съезде.
даторскую позицию по отношению к мировой революции.
4) Раз мировая революция есть, прежде всего, "гарантия от интервенции",
которая может быть достигнута, как мы видели, и другими способами, то в
глазах рабочего класса она перестает быть связанной с его повседневными
интересами, является для него только моральной и подчас неприятной
обязанностью. Это прямым путем ведет к обособлению нашего пролетариата от
пролетариата международного. Этому вполне соответствует то, что вопросы
международной революции в нашей партийной жизни отодвигаются на последний
план, а иногда сознательно (как это было с вопросом об отношениях китайской
компартии с Гоминданом) скрываются от партии. Даже сравнительно
квалифицированные слои партии относятся с полной пассивностью к вопросам,
стоящим перед Коминтерном и его секциями.
Демагогической клеветой является утверждение сталинцев, будто бы
оппозиция стремится доказать, что без мировой революции мы не сегодня-завтра
погибнем. Вопрос о гибели диктатуры пролетариата решается не в теоретических
спорах, а в реальной борьбе классов. Спор идет не о гибели, а о том, сможем
ли мы без помощи более передовых стран перейти к социалистической
организации производства, сможем ли выйти за рамки нэпа со всеми присущими
ему противоречиями и опасностями. Здесь мы подходим к вопросу о характере
нашего хозяйства и наших государственных предприятий.
Наше хозяйство в целом
Основная характеристика, данная Лениным нашему хозяйственному строю,
отчетливо дана в следующих словах:
"Но что означает слово переход. Не означает ли оно, в применении к
экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки капитализма
или социализма. Всякий признает, что да. Но не всякий, признавая это,
размышляет о том, каковы же именно элементы различных
общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России. А в этом ведь
весь гвоздь вопроса.
Перечислим эти элементы:
Патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, кресть
янское хозяйство.
Мелкое товарное производство, сюда относится большинство кре
стьян из тех, кто продает хлеб.
Частно-хозяйственный капитализм.
Государственный капитализм.
Социализм. (Ленин, т. XVIII, стр. 103).
Здесь говорится об элементах различных общественно-экономических
укладов. Только в вольном изложении Бухарина "элементы различных
общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России", превратились
в пять типов хозяйств. А это значит, что Ленин, определяя наш хозяйственный
строй, как переходный, смешанный, отнюдь не понимал дела так, что одни
хозяйства -- патриархальные (т. е. целиком нату-
ральные), другие - мелкие товарные (т. е. производящие исключительно на
рынок), третьи - частно-капиталистические (т. е. живущие исключительно
прибавочной стоимостью, в отличие от кулака, например, применяющего и свою
рабочую силу), четвертые - государственно-капиталистические, пятые - чисто
социалистические. Наоборот, он не уставал подчеркивать, что в переходный
период борьба между элементами социализма и капитализма идет по всему
фронту, что различные элементы перемешаны в разных сочинениях и в разных
пропорциях всюду, что "миллионы щупальцев мелкобуржуазной гидры охватывают
то здесь, то там отдельные прослойки рабочих, что спекуляция, вместо
государственной монополии, врывается во все поры нашей
общественно-экономической жизни".
Смысл его плана заключался в том, что, опираясь на тот участок
хозяйства, которым мы наиболее прочно овладели, - на государственную
промышленность -' через концессии, смешанные общества, кооперацию овладеть
частным хозяйством, поставить капиталистические элементы под контроль
пролетарского государства и, постепенно ослабляя их мощь, подойти к
социалистической организации производства. Вместо этой, глубоко
диалектической постановки вопроса, бухаринско-сталинская теория
метафизически делит все наше хозяйство на участки социалистические,
государственно-капиталистические и т. д., относя к социализму все, что
находится в руках государства (т. е. и кредит, и государственную торговлю, и
денежное обращение). Отсюда ее вывод, что поскольку
"государственно-капиталистические" предприятия, концессии и аренда нам не
удались, с одной стороны, а роль государственного хозяйства, с другой, за
это время выросла, постолько значение госкапиталистических форм свелась к
ничтожным размерам, что сам Ленин перешел будто бы к другому "кооперативному
плану" развития нашего хозяйства, что вся задача социалистического
строительства сводится теперь только к усилению роли в народном хозяйстве
"социалистических", государственных и кооперативных предприятий. Эта теория
усиленно замазывает, что и в государственном хозяйстве имеются
капиталистические элементы, что роль их с переходом на денежное хозяйство
усилилась, забывая, что сам Ленин переход oт натурального товарооборота к
денежному рассматривал как дальнейшее отступление* и предупреждал об
опасностях этого отступления**. На эти опасности "сталинцы" и "бухаринцы"
предпочитают
* С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас
и, вместо товарообмена, получилась просто "купля-продажа". 'Теперь мы
очутились в условиях, когда должны отойти еще немного назад, не только к
государственному капитализму, а и к государственному регулированию торговли
и денежного обращения". (Речь на Московской губпартконференции 29 октября
1921 года,собр. соч. т. XVIII,сс. 385-387). ** "Когда мы изменили свою
экономическую политику, опасность стала больше, потому что, состоя из
громадного количества хозяйственных обыденных мелочей, к которым обыкновенно
привыкают и которых не замечают, экономика требует от нас особого внимания и
напряжения и с особой определенностью выдвигает необходимость научиться
правильным
закрывать глаза. Поэтому и вопрос о борьбе капитализма и социализма в
нашем хозяйстве ставится ими совсем по-новому.
"Либо мы подчиним своему контролю и учету этого мелкого буржуа, либо он
скинет нашу рабочую власть неизбежно и неминуемо, как скидывали революцию
Наполеоны и Кавеньяки, именно на этой мелкособственнической основе и
произрастающие. Так стоит вопрос. Только так стоит вопрос". Так ставил
вопрос Ленин.*
Сталинская группа ставит вопрос иначе: "Нельзя смешивать сельское
хозяйство России с сельским хозяйством Запада. Там развитие сельского
хозяйства идет по обычной линии капитализма... Не то в России. У нас
развитие сельского хозяйства не может пойти по такому пути, хотя бы потому,
что наличие советской власти и национализация основных орудий и средств
производства не допускают такого развития.** "Крестьянство несоциалистично
по своему положению. Но оно должно стать и обязательно станет на путь
социалистического развития, ибо нет и не может быть других путей спасения
крестьянства от нищеты и разорения".***
Вопроса "кто кого" для новой теории не существует. Он уже решен: раз
промышленность в наших руках, то она социалистическая, раз она
социалистическая, то крестьянство неизбежно пойдет по пути социализма, ибо,
видите ли, раз крестьянство не хочет нищеты и разорения, то оно и сумеет
сделать так, чтобы этой нищеты и разорения не было. Конкретный анализ
действительности заменяется этим логическим рассуждением, от которого за
версту несет народничеством и которое ведет к тем же последствиям, как и
народничество. Сладкие речи о неизбежности социалистического развития
деревни, рассеивающие всякую "панику перед кулаком", только способствуют
тому, чтобы не замечать, как "мелкобуржуазная гидра врывается во все поры
нашей общественно-экономической жизни", ослаблять нашу борьбу против
капиталистических элементов нашего хозяйства.
"Кто не видит этого, - сказал по этому поводу Ленин, -- тот как раз
своей слепотой и обнаруживает свою плененность мелкобуржуазными
предрассудками".
Наши государственные предприятия
Той же схоластикой проникнуты и рассуждения сталинской группы по
вопросу о характере наших предприятий.
Их точка зрения по этому вопросу наиболее отчетливо была сформулирована
на XIV московской конференции. В речах Рыкова и Бухарина
приемам преодоления ее. Восстановление капитализма, развитие буржуазии,
развитие буржуазных отношений из области торговли и т.д. - это и есть та
опасность, которая свойственна теперешнему нашему экономическому
строительству, теперешнему нашему постепенному подходу к решению задачи
более трудной, чем предыдущие. Ни малейшего заблуждения здесь быть не
должно", (там же, сс. 401-402).
* Ленин, т. XVIII, стр. 205.
** Сталин, "Об основах ленинизма".
*** Сталин, "К вопросам ленинизма", стр. 56.
наша промышленность определялась там прямо как социалистическая. Ни
одного слова нет о том, что в ней имеются хотя бы отдельные элементы
капитализма Все ее недостатки сводятся, по их мнению, к тому, что "наша
промышленность бедна, рабочие живут бедно, заработная плата мала, у нас
рабочие получают меньше, чем у Форда" (доклад Рыкова). Лишь в докладах на
XIV съезде и после него появились оговорки о том, что, хотя наши предприятия
и последовательно социалистического типа, но "в рамках госпромышленности не
вполне социалистические отношения между людьми". (Бухарин, доклад на
собрании активных работников московской организации 5 января 26 года.) Но
эти робкие оговорки не могут скрыть общей тенденции объявить структуру нашей
промышленности просто социалистической, особенно если вспомнить, что еще в
сво-ей полемике с Каутским тот же Бухарин перед лицом растущей безработицы
имел непонятную смелость заявить, что "в строгом смысле слова термин
"наемный рабочий "не применим к рабочим государственной промышленности. Мы
его употребляем лишь за неимением другого термина". ("Международная
буржуазия и Карл Каутский ее апостол", стр. 64.) Вся эта доктринская
схоластика*на деле льет воду на мельницу оппортунизма.
Наши предприятия принадлежат государству, а во главе этого государства
стоит пролетариат. В этом огромная и принципиальная разница с
капиталистическими предприятиями, благодаря которой, если только власть
пролетариата сохраняется и укрепляется, наши предприятия, естественно,
стремятся эволюционным путем перейти к социалистическим формам
производства.** Это отличает их и от всех других хозяйственных форм,
существующих у нас в настоящее время: В то время, как последние могут (как
кооперативные) или стихийно стремятся (как крестьянские, ремесленные и
частные) и при незыблемости диктатуры пролетариата эволюционировать по
капиталистическому пути, сохранение пролетарской диктатуры является
единственным условием, необходимым для того, чтобы обеспечить нашим
госпредприятиям развитие в сторону социализма. Только низвержение этой
диктатуры или ее перерождение может изменить направление их развития. В этом
смысле в общей системе нашего хозяйства они являются подлинной базой нашего
социалистического строительства. Но это не значит, что они уже сейчас
социалистические.
Социализм отличается от капитализма тем, что рабочая сила перестает
быть товаром. Между тем, в условиях нэпа рабочая сила покупается, хотя и
пролетарским государством, но на рынке и только в качестве товара наряду со
средствами производства становится одним из элементов производственного
процесса. Что это обстоятельство не только "капиталистическая маска", как
выражаются некоторые молодые теоретики бухаринской школы, которую для
чего-то нужно носить последовательно социали-
* Недаром Ленин сказал про Бухарина в своем завещании: "Он никогда не
учился и я думаю, никогда не понимал вполне диалектики", ** Но это же
означает, что, если мелкобуржуазное влияние на советское государство
усилится, то, как это и происходит у нас, усиливаются и капиталистические
элементы в наших государственных предприятиях.
стическому предприятию, а ведет к очень практическим последствиям,
обнаруживается тотчас же, как эта рабочая сила по тем или иным причинам
оказывается для производства излишней. Рабочий становится тогда безработным.
Мы можем ему в таком случае давать большее пособие, чем это делает
капиталист,*больше заботиться о нем, но все это не уничтожает коренной
разницы с социалистической структурой производства, при которой избыток
человеческого труда сравнительно с потребностью в нем влечет за собой
сокращение количества труда каждого отдельного рабочего, а не сокращение
количества рабочих. Называть социализмом (хотя бы и плохим) такие формы
организации производства, при которых рабочая сила осталась товаром. - это
значит заниматься пошлейшим приукрашиванием действительности, только
дискредитирующим социализм в глазах рабочих, объявлять решенной ту задачу,
которая еще стоит перед нами - объявлять нэп социализмом.
Сосредоточив в руках государства основную часть средств производства,
мы создали предпосылки для перехода к социализму. Но даже в такой, самой
важной области, как отношение предприятия к рабочему, мы вынуждены еще
сохранить капиталистические (хотя и без капиталистов) формы. А вынуждены мы
их сохранить потому, что наш национальный уровень производительности труда
чересчур низок, что мы не в состоянии обеспечить хотя бы и невысокий уровень
существования всей массе свободной рабочей силы, имеющейся в стране (в
результате чего часть ее мы вынуждены держать на положении резервной рабочей
армии), что деревня, которой мы по той же причине не можем обеспечить
развитие производительных сил без классового расслоения, выбрасывает из
своих недр массы безработных. Только на основе высокого уровня техники
Западной Европы сумеем мы преодолеть все эти явления настолько, чтобы не
только улучшить положение рабочего (это мы должны и можем сделать и в рамках
нашего хозяйства), но и превратить его из наемного рабочего в члена
социалистического общества, которому всегда обеспечена и работа и средства
существования Именно в этом и заключается органическая связь нашего
социалистического строительства с международной революцией. Отказываясь от
этой позиции, сталинский ЦК переходит на позиции национального социализма, а
этот национальный социализм в свою очередь сводит до уровня нэпа.
Было бы величайшей наивностью полагать, что это извращение и марксизма
и учения Ленина остается только в области теорий -- из него следуют очень
практические выводы. Ярче всего они были выражены Молотовым в его речи на
XIV московской конференции.
"Наше государство - рабочее государство и поэтому противопоставления
рабочих государству мы ни в коем случае принимать не можем. Даже зародыш
этой мысли партия допустить не может и не должна". И далее: "Как же можно
рабочих приближать к государству, т. е. самих же рабочих приближать к
рабочему классу, стоящему у власти?". Стоит только сопоставить это
рассуждение с речью Ленина против Бухарина и
* Хотя на практике у нас далеко не всегда так бывает.
Троцкого на фракции VIII съезда Советов по вопросу о профессиональных
союзах, чтобы понять, как беззастенчиво извращают Ленина теперешние
ленинисты. Ленин даже в начале 1921 г., т. е. даже во время военного
коммунизма с величайшей резкостью подчеркивал, что "поголовно организованный
пролетариат защищать себя должен, а мы должны эти рабочие организации
использовать для защиты рабочих от своего государства и для защиты рабочими
нашего государства". Это же было подтверждено и на XI съезде партии, в
момент перехода к развернутой форме нэпа, к хозяйственному расчету на
госпредприятиях и к денежному товарообороту. "Перевод госпредприятий на
хозрасчет, - говорит резолюция этого съезда о роли и задачах профсоюзов, -
неминуемо порождает известную противоположность интересов по вопросам труда
между рабочей массой и директорами, управляющими госпредприятий или
ведомств, коим они принадлежит". Теперь же, в обстановке еще белее
развернутого нэпа, усиления классового расслоения крестьянства, появления
новой буржуазии и неизбежности несравненно большего, чем тогда, давления
этих классов на рабочее государство, вновь возрождается старая схоластика,
которую Ленин клеймил "интеллигентскими разговорами" и "абстрактными
рассуждениями", утверждающая, что рабочие и рабочее государство -едины суть.
Это значит, в разгар нэпа возрождать теорию огосударствления профсоюзов,
всякое требование рабочих к государству объявлять чуть ли не бунтом, в
момент развязывания мелкобуржуазной демократии связать рабочий класс по
рукам и ногам и, широко открыв тем ворота в рабочее государство
мелкобуржуазным элементам, повести советскую власть по пути перерождения.
Мы видели, как эта теория практически проводится в жизнь политикой ЦК
по рабочему вопросу в течение последних лет. При каждом хозяйственном
затруднении, вытекает ли оно из объективных условий или из мелкобуржуазных
ошибок ЦК, от рабочих требуют жертв якобы во имя социалистического
строительства, во имя "общеклассовых интересов". Всякое сопротивление этому
со стороны рабочих объявляется "защитой цеховых интересов". Сталин создает
теперь целую теорию - будто бы "ни один крупный шаг не обходился у нас без
некоторых жертв со стороны отдельных групп рабочего класса в интересах всего
класса рабочих нашей страны", и что "мы не должны останавливаться перед
некоторыми незначительными-жертвами" (эти "незначительные" жертвы означают
увеличение безработных в течение трех месяцев на 200 т. - на 19%) "в
интересах рабочего класса в целом" (речь Сталина на V Всесоюзной конференции
ВЛКСМ). Можно с уверенностью сказать, что если Сталину суждено не только
вплотную подвести нашу революцию к контрреволюционному перевороту, но и
самому осуществить его, то этот его контрреволюционный переворот, в котором
он будет опираться на мелкую буржуазию против рабочих, будет произведен под
флагом зашиты якобы общих интересов рабочего класса, против якобы цеховых
настроений "отсталых" слоев рабочих. Теория социалистичности на их
предприятиях и отсутствие всяких противоречий между советским государством и
рабочими дает сталинской группе готовые лозунги для контрреволюционного
переворота.
Партия пролетариата не нуждается в приукрашивании действительности.
Наоборот, она должна, как это и делал Ленин, точно и определенно разъяснять
рабочему классу, какова действительная степень нашего приближения к
социализму, не допуская здесь ни малейших преувеличений. Не вина наша, а
наша беда, которой пролетарской партии скрывать незачем, что рабочая сила
все еще остается у нас товаром. И до тех пор, пока это так, наше
производство не может называться социалистическим производством, до тех пор
нельзя ставить знак равенства между рабочими и рабочим государством, до тех
пор, определяя отношение между ними, мы должны оставаться на прежней
ленинской формулировке, отражающей существующее противоречие и дающей ключ к
его преодолению: Наша задача в том, чтобы организовать рабочих для защиты их
от наших несовершенных предприятий и несовершенного рабочего государства и
для защиты рабочими этих несовершенных предприятий и несовершенного
государства от его классовых врагов.
Теоретические же измышления сталинско-бухаринской группы, претендующие
стать теперь официально идеологией партии, похожи на учение Ленина не
больше, чем марксизм вождей Второго Интернационала довоенной эпохи был похож
на учение Маркса.
Итоги
1. Мелкобуржуазная политика в области индустриализации страны, ведущая
к задержке роста производительных сил страны, росту диспропорции между
промышленностью и сельским хозяйством, росту паразитической буржуазии и
росту противоречий между советским государством и рабочими. 2. Кулацкая
ориентация политики ЦК в деревне, приводящая к полному бессилию в области
мероприятий по развитию социалистических элементов в сельском хозяйстве, с
одной стороны, отказу от организации классовой борьбы против кулака, с
другой. 3. Внутрипартийный режим, приводящий к омертвению партии и
профсоюзов, к отрыву партии от рабочих масс. 4. Шатания в области политики
Коминтерна, приводящие к извращению тактики единого фронта вплоть до
объединения с предателями пролетариата в Англо-Русском комитете и к отказу
от революционной тактики позиций классовой борьбы в Китае. 5. Отход от
ленинской теории в вопросе о социализме в одной стране, о характере
хозяйства переходного периода и характере в переходный период
национализированных предприятий, означающий на деле переход на позиции
"национального социализма" и объявление нэпа социализмом - все это не
оставляет никаких сомнений в том, что верхушка партии выродилась в
олигархическую группу, ведущую к ликвидации завоеваний Октября, к ликвидации
партии и стоящую на пороге прямой измены делу пролетариата.
Этому перерождению руководства партии способствовали те трудные
условия, в которые была поставлена русская революция задержкой мировой
революции. Тяжелая гражданская война истощила силы пролетариата. Лучшие его
элементы были отвлечены на фронт. Пролетарский
тыл ослабел. В то же время в ходе успехов на фронте гражданской войны,
на сторону советской власти все больше переходили чуждые пролетариату
элементы, их влияние в государственном аппарате усиливалось. Оба эти
обстоятельства привели к "частичному возрождению бюрократизма внутри
советского строя" уже ко времени созыва VIII съезда партии,
констатировавшего это в принятой программе партии, и к огромному усилению
этого бюрократизма к моменту окончания гражданской войны. Оно выразилось в
широкой практике замены выборности назначенством, в ослаблении роли
исполкомов и усилении власти председателя, ослаблении роли коммунистических
фракций Советов и профсоюзов и отразилось даже на партии, где также широко
применялось назначение секретарей парторганизаций сверху вместо выборов. Эта
бюрократизация еще на К съезде вызвала протест части партии, предупреждавшей
об опасности олигархического перерождения, а позже, в том же 1920 г., этот
протест внутри партии принял массовый характер в виде движения низов против
верхов.
Окончание гражданской войны и переход на мирное строительство
настоятельно требовали от партии ликвидации этого, возникшего в тяжелой
обстановке гражданской войны, бюрократизма. Одновременно с этим с
очевидностью выяснилось, что прямой путь к социализму, которым мы пытались
идти во время гражданской войны, при задержке мировой революции для нас
невозможен. Крестьянство, которое мирилось с политикой военного коммунизма в
период гражданской войны, заявило против него решительный протест немедленно
после ее окончания в форме крестьянских восстаний и Кронштадтского
восстания. Объективная обстановка- требовала, под угрозой потери власти