Автор неизвестен. Подборка фантастических рассказов из журнала "Искатель"

получается, что я последняя видела Лохова, а в милиции об этом не сказала.
Плохо, да?
- А кто это - Лохов?
- Да сторож, который исчез! - Елена Андреевна досадливо съежила
брови. - Он без того был странный такой, а тут совсем не в себе казался... И
главное, - она растерянно посмотрела на Мальцева, - я не последняя его
видела, хотя получается так.
- Попробуем разобраться, хотя у вас не вдруг поймешь, - он крепко
прижал нос кулаком. - Вы хотите сказать, что кто-то еще видел его после вас?
Где это было?
- Ну на складе же... Конечно, видел! Я услышала шаги, и Лохов туда
пошел, где человек был, которого услышала... Но всех спрашивали, никто в это
время не приходил, и получается, словно я там оставалась одна! А я даже
разговор их слышала, не слова, а как они говорили. Если бы в милиции
сказала, стали бы спрашивать, кто и что, но я ведь не знаю! У них, говорят,
так путают людей, мне не хочется запутаться и повредить кому-то, понимаете?
- Понимаю, - серьезно кивнул Мальцев. - И не надо ничего говорить. И
терзаться не надо.
- Вы считаете, не надо? - посветлела Елена Андреевна, радуясь, как
радуется нерешительный человек, чье намерение подкрепили со стороны.
- Разумеется. Путать они и впрямь мастера, им за то деньги платят.
Давайте лучше пойдем на пресс-конференцию, я, в общем, за этим пришел. Вам
не нужно быть?
- Нужно... Только теперь я позвоню, а вы идите. Мы все равно там
увидимся. - И сразу спохватилась, удивившись себе. - Правда, это совершенно
не обязательно! До чего глупо сказала...
- Зато искренне, - рассмеялся Мальцев, пошел к двери, от нее
обернулся. - Меня зовут Виктор Сергеевич. Сообщаю на всякий случай.
Оставшись одна, Елена Андреевна пересела к телефону, набрала номер.
- Димитрий, это я, - сказала обрадованно. - Значит, ваша вылазка не
состоялась? Ну, я рада... Нет, я еще не знаю - когда, но ты и сам помнишь,
что где лежит. Вот и распорядись... Конечно, приду, что за вопрос? А об
этом - когда увидимся. Хорошо, хорошо, у меня дела. Чао!


Даже те, кто прибыли специально, чтобы освещать то или иное событие,
зачастую не ходят на пресс-конференции, зная, что после все равно получат
все материалы. Разумеется, если у них нет заготовленных вопросов. И если,
конечно, не пахнет сенсацией.
На этот раз сенсация наличествовала, заготовленные вопросы были, и в
небольшом зале, несмотря на многолюдность, царила та тишина, какая
образуется при выступлении оратора, от которого ждут малейшей промашки. Но
Харлампиев говорил, как обычно, спокойно.
- ...Надо сказать, что в этом году мы уже участвовали в трех
международных аукционах, где выставляли и, за малым исключением, почти
полностью продали все виды пушно-меховых товаров. Но, как известно, около
восьмидесяти процентов мехов мы реализуем здесь, на ленинградском аукционе,
и нынешний не станет исключением из правила...
Сидящий за столом неподалеку от выступавшего Воронцов увидел в зале
Мальцева. Разглядывая его, вдруг подумал, что этот человек из тех, с кем
хочется познакомиться поближе.
- ...В заключение, - продолжал Харлампиев, - хочу объявить, что завтра
в демонстрационном зале начнутся просмотры моделей готовой одежды из мехов
различных наименований. А теперь прошу задавать вопросы!
По залу разом прокатился гул, и первым поднялся красавец в седоватых
кудрях.
- Вопрос фирмы "Джакомо Ваннуци". В каком объеме будут предложены шкуры
рыси?
- В объеме, как минимум, вдвое больше против прошлогоднего.
- Фирма "Мацуда и Мацуда". Объявленная программа торгов не претерпела
изменений? Я хочу сказать...
- Простите, я вас понял. Нет, программа торгов изменений не
претерпела, - в наступившей опять тишине произнес Харлампиев.
Тишина затянулась и была нарушена вопросом, поставленным без обиняков.
- Гэвин Саксон, "Дельта Трейдинг Корпорейшн". Скажите, по-прежнему ли
вы хотите представить на продажу соболей баргузинского кряжа?
- Да, по-прежнему.
- Вы хотите сказать, что они обязательно поступят в продажу и поступят
именно в указанном объеме? - напористо переспросил Саксон.
- Я хотел сказать именно это, вы меня поняли правильно, - кивнул
Харлампиев. Воронцов взглянул на него с легким недоумением. - Объявленная
партия соболей полностью пойдет на торгах!


Как ни истерзала город жара, но бытующее мнение, что летом легче и
выгоднее купить зимнюю одежду, заставляло комиссионный магазин меховых
изделий и в эту пору работать с неизменной нагрузкой.
Пожилая женщина протолкалась к прилавку, несмотря на протесты
приглядывающихся и приценивающихся возле него, выждала, когда продавщица
оказалась рядом, и обратилась просительно:
- Девушка, милая, вы не окажете любезность...
- Окажу, как только освобожусь, - без особой любезности в тоне
отреагировала продавщица. - Вы же видите, что я товар показываю!
- Так тут вас двое, а она уйти может. Я вам буду очень признательна! -
со значением пыталась настаивать женщина.
- Кто - уйти? - недоуменно свела брови продавщица. - Я не понимаю... Вы
что хотите?
- Видите ли, мне одна гражданочка шкурки предложила, говорит, это
соболь, а я сомневаюсь, - взволнованным шепотом зачастила просительница. -
Она здесь рядом, в подъезде стоит, у нее еще одна желающая смотрит... Вы бы
поглядели: соболь это или нет, раз специалистка, а я отблагодарю! Мне дочке
подарочек хочется.
- Ну знаете! Я с рабочего места по подъездам ходить не могу... -
Запнувшись, продавщица еще посмотрела на уговаривающую и неожиданно радушно
улыбнулась. - Хорошо, ради вашей дочки схожу. Подождите у выхода.
- Спасибо вам, милая... Только вы не задержитесь, пожалуйста, а то
вдруг уйдет.
Быстро пройдя за прилавком в служебное помещение, продавщица оказалась
у двери с надписью "Заведующий", распахнув ее, крикнула с порога:
- Серафима Евгеньевна, звоните в милицию! Тут рядом в подъезде шкурки
продают... Я туда побегу!


Группа Бутырцева получила сигнал о продаже шкурок в 18.15. Уже в 18.36
старший лейтенант Таганцев был на месте, и очень испугавшаяся появления
милиции блондинка, сбывавшая шкурки, сразу сказала, что товар дал продать
знакомый, который ждет у нее дома, но домой она ни с кем не поедет, потому
что убьет он ее, если милицию приведет!
Машина проехала по мосту через Фонтанку и ходко помчалась по
набережной.
- Успокойтесь и поймите, что с нами вам ничего не грозит, - с сиденья
рядом с шофером увещевал Таганцев плачущую блондинку. Та сидела сзади, между
Калинниковым и Сагарадзе, опухшее лицо зачернили потеки туши. - Перестаньте
плакать.
- Не грози-ит, скажете-е! А он Нинке такой мордоворот устроил, когда
она с военным танцевать пошла-а... Пять дней на работу показаться не могла.
- А вот и Нинка, - удовлетворенно кивнул Таганцев. - Это кто такая и
где они танцами занимались?
- Так в ресторане, где же? В "Баку-у"... Только это давно было, Нинка
три года как за летчика замуж вышла, в Орске живет... А он на прошлой неделе
объявился и ко мне напросился, - рассказывая, блондинка всхлипывала реже. -
Все денег ждал, откуда с работы приехал, каждый день уходил... А тут
говорит: знаешь, я зверюшек привез, для себя берег, да раз деньги нужны, ты
сходи толкни кому-нибудь, только не в скупку, а так, раз тебя в скупке
обманут. Я и пошла, идиотка непутевая-а-а...
- Откуда он приехал, говорите? Да успокойтесь вы!
- С этими... с нефтяниками на Севере работал. Там, рассказывал, этих
соболей дополна, они их с собаками ловили. Да куда вы? Здесь перерыто все,
ремонтируют... Направо надо.
- Сдай назад, Костя... Или нет - объезжай тротуаром, живенько! -
Таганцев озабоченно взглянул на часы и снова обернулся к женщине. - Этаж у
вас какой?
- Второй... Только я ни в жизнь с вами не пойду, режьте, мучайте, а не
пойду! Убивайте!
- Перестаньте кричать, тогда не будем резать... Этот двор? Окна куда
выходят?
- Это-от... И окна сюда.
- Стоп! Калинников, останешься с ней. Сагарадзе, пошли!
Сзади остановилась еще одна машина, из нее выскочили трое, тоже спешили
к подъезду. Но вошли в подъезд именно они и Таганцев, а Сагарадзе остался на
улице.
Женщина в машине опять всхлипнула, тихонько заскулила в платок.
- Тише, не терзайтесь, гражданочка, - сказал шофер, напряженно
вглядываясь через стекло в синеву сумерек, сгустившихся в колодце двора. -
Слезы жизни не в помощь.
Стоявший под стеной Сагарадзе услышал, как наверху стукнули рамы, и
почти в тот же миг на земле оказалась человеческая фигура. Человек трудно
разгибался после прыжка...
А от въездной арки вспыхнули фары двух машин, четко высветив его.
- Стоп! - сказал успевший оказаться за спиной этого человека
Сагарадзе. - Руки вверх и в дальнейшем без цирковых номеров!
- А я и не стану, - подняв руки, ответил задерживаемый и неожиданно
опустился на землю. - С ногой у меня чего-то, начальники...


Подполковник Николай Афанасьевич Бутырцев, если бы его пришлось
характеризовать кратко, был, что называется, "службист", то есть вменил себе
в обиход и требовал от других неукоснительного выполнения уставных
положений, соблюдения субординации и так далее. Однако при всем при том взял
себе также за непреложное правило, занимаясь делом, работать так, словно не
было пристального начальственного надзора, непрестанных подстегиваний,
напоминаний о срочности задания, а иногда и довольно суровых упреков в
медлительности. "Торопиться надо медленно!" - такое присловье стало его
девизом. Но два-три раза на дню устраивал короткие оперативные совещания, и
это тоже было правилом.
Заканчивая одну такую оперативку, он разглядывал лежащие перед ним на
столе фотографии, на которых одно и то же лицо было снято живым в разных
ракурсах и мертвым, тоже в разных. Еще были фотографии тела убитого и
увеличенные снимки отпечатков пальцев.
- Значит, Шмелев Олег Борисович, - отложил Бутырцев одну из
фотографий, - двадцать восьмого года рождения, не единожды судимый,
последний раз освобожденный из колонии строгого режима месяц назад. Кличка -
Шмель... Ну-ка, еще раз справку экспертизы?
- Причиной летального исхода явился удар головой о стену складского
помещения. Смерть наступила практически мгновенно, чему способствовала
старая черепная травма... Произошло это по времени в пределах трех-четырех
часов ночи, - заглянув в свой блокнот, зачитал Сенчаков.
- Спасибо. Что мы имеем по сторожу?
- Пока ничего, - мрачно констатировал Таганцев. - По показаниям
соседей, Лохов в конце того дня, как обычно, ушел на работу. С тех пор его
больше не видели... Фотографии размножены и разосланы, поиски ведутся, дана
заявка на полную проверку.
- Как только будет готово, полученные данные немедленно ко мне...
Сейчас все свободны, в том смысле, что продолжайте работать, - оглядел
сотрудников подполковник. - Распорядитесь, чтобы доставили задержанного и
все, что на него имеется. Как его фамилия?
- Томилин, - назвал, вставая, Таганцев. - Мужчина ловкий, при
задержании пытался бежать.
Через полчаса напротив Бутырцева сидел человек с почти неуловимым
взглядом и светлыми пятнами не то от солнечных ожогов, не то от обморожений
на коже лица.
- Значит, Томилин Борис Игнатьевич, так? - утвердительно спросил
подполковник.
- Так, - согласился Томилин. - Я считаю, что фамилия тоже значение
имеет, гражданин начальник. Ведь сколько томиться в жизни пришлось, кошмар
вспомнить! И вот опять, чистое недоразумение, а чувствую, будут большие
неприятности мне - и вам лишние хлопоты.
- Нам - лишние хлопоты, вам - казенный дом, дальняя дорога и пиковый
интерес, - легко поддержал разговор Бутырцев. - А что это у вас за
псевдоним, Архитектор?
- За точный расчет и капитальные соображения люди наградили, - не без
самодовольства сообщил Томилин. - Планы строю, так сказать, на прочной
основе... Не то как щас дома ставят: его приняли досрочно с оценкой
"отлично", а он через месяц на бок хилится! Сплошной обман Госплана.
- За качество болеете душой? Это хорошо. А судимостей у вас многовато.
Не находите?
- Действительно, есть грех. Как пишут в газетах - верность избранной
профессии, - Томилин сокрушенно развел руками. - Но хотел, чтобы все было в
прошлом, уверяю. Прибыл с намерением переквалифицироваться, да попутала
нечистая сила!
- Ну, предварительное знакомство состоялось, так вы теперь попонятней
излагайте. Где взяли шкурки, часть из которых была передана вами для продажи
Зинаиде Гоголевой?
- Украл, гражданин начальник. Бродил по городу с целью трудоустройства,
за-ради любопытства зашел в Пассаж, и у солидного человека аккуратно
отвернул сверточек... Я же говорю - нечистая попутала.
- Солидный был сверточек, с тридцатью двумя шкурками, - уточнил
Бутырцев. - Может быть, сразу начнем деловой разговор, Томилин?
- А может, сразу и кончим? - впервые прямо посмотрел тот на
подполковника. - Ну пораскиньте сами: инцидентик плевый, невольная, можно
сказать, кража, вызванная ротозейством неизвестного лица... Мое
чистосердечное признание подписываю с ходу, и дело в суде проскакивает, как
намыленное. Получается роскошный довесок к вашему авторитету!
- Получается, что кличка у вас не очень правильная, Томилин: версию вы
строите ловко, да фундамент хиловат... А как провели ночь с одиннадцатого на
двенадцатое августа, не вспомните?
- Очень даже помню: кошмарно! Первую половину страдал от перегрузки, а
к утру маялся дрожанием всего организма с похмелья... Зинка с ночной пришла
и как раз застала меня в разобранных чувствах. Она подтвердит.
- Уже подтвердила. Так. - Бутырцев выключил магнитофон, нажал кнопку, и
у дверей возник конвоир. - Вы сейчас чересчур перебираете с юмором, Томилин,
расстанемся до следующей и скорой встречи. И мой вам совет: постарайтесь
быть к ней готовы!
Оставшись один, Бутырцев некоторое время сидел, откинувшись на спинку
кресла и закрыв глаза. Затем поднял трубку, когда ответили - попросил:
- Сагарадзе? Мне нужны показания сотрудников отделения Союзпушнины,
имеющих доступ в складские помещения. Да-да, Завьялова, Самохина,
Русановой... Именно сейчас. Жду.


Служащие гостиницы "Советская" никогда не могли пожаловаться на
отсутствие постояльцев, а в дни, предшествующие аукциону, тем более.
- Постойте-ка, минуточку, куда вы? - Швейцар на входе догнал быстро
прошедшего человека, загородил дорогу. - Попрошу карточку. Вы у нас
проживаете?
- Обязательно. Вот - убедитесь.
У лифта была толпа. Мальцев подошел к киоску "Союзпечать". Сзади кто-то
сказал:
- Ну как, не скучаем после столицы? Добрый вечер, - Воронцов приветливо
улыбался. - Днем я не представился и мог показаться бестактным, зато хотел
спасти вас от пройдохи Мартенса. Воронцов, Сергей Александрович.
- Мальцев, Виктор Сергеевич. Я все понял и не в претензии. Вы и здесь
не оставляете гостей без внимания?
- Только некоторых, - рассмеялся Воронцов. - Как раз собрались
компанией, а мужского контингента недобор. Не присоединитесь?
- У меня рабочий режим, - покачал головой Мальцев. Но через плечо
Воронцова увидел двух мужчин и Елену Андреевну рядом с тремя рослыми
девицами. И добавил раздумчиво: - Хотя чем черт не шутит, когда бог спит...
Надо же день прибытия отметить!
- И чудесно. Давайте я вас представлю.
Воронцов подвел его к стоявшим поодаль и, хотя Мальцев резковато
освободил панибратски прихваченное плечо, объявил радушно:
- Наш московский гость любезно согласился провести вечер вместе с нами!
Прошу любить и жаловать: Мальцев, Виктор Сергеевич, золотое перо всемирно
известного агентства печати "Новости".
- Зоя.
- Вика...
- Тамара...
- А это коллеги из Польши: Збигнев Данецкий, Лешек Охыра, мои давние
друзья, - пояснил Воронцов. - Лена, вы и словечка не пророните?.. Елена
Андреевна Русанова, наш скромный сотрудник с решительным характером.
В тоне Воронцова или в молчании Русановой Мальцев ощутил нечто такое,
что не позволило ему упомянуть о дневной встрече. Он лишь слегка поклонился:
- Мальцев. Очень рад знакомству.
Вскоре поднялись на десятый этаж, где Данецкий занимал люкс. Хозяин
принимал широко, хорошо владел русским и вообще оказался веселым и приятным
мужчиной. Охыра улыбался, всем подливал и был не очень речист, в силу того
что не обладал столь объемным словарным запасом. А Воронцов сыпал
прибаутками и анекдотами, являя собой ту самую душу общества, какая способна
объединить самое разнородное собрание.
Два очень вежливых официанта успели не раз навестить номер, ни в
закусках, ни в напитках недостатка не ощущалось, а кассетная магнитола
выдавала все, на что была способна.
- ...Стоит посмотреть обязательно! Такие невозмутимые, респектабельные
господа, все на свете они видели, а совершенно меняются на торгах, - танцуя
с Мальцевым, пышноволосая Зоя говорила с мстительным удовольствием. - В раж
войдут и друг на друга злобными волками смотрят!
- Коммерция - дело нешуточное. Кто как, а я серьезного коммерсанта
уважаю... Вы завтра участвуете в показе? Обязательно приду на вас
посмотреть.
- Буду ждать, - обласкала взглядом девушка. - Только, знаете, везде
одинаково... Конечно, у Гальки лучшие ансамбли и музыка для выходов
подобрана специально!.. Ее подают особо, раз Воронцов старается.
- Кто-кто подается так роскошно?
- Да Вика же... Вон с поляком танцует. Она вообще Галина от рождения,
но теперь - Виктория, для звучности. Виктория Лохова, Советский Союз, первая
беговая дорожка! Умора.
- Где-то я слышал эту фамилию, - постарался припомнить Мальцев. - А
может быть, в журналах или в аукционном проспекте читал.
- В журнале мод ее часто снимают. Только сейчас она бы и фамилию свою
сменить рада в связи с этим случаем... Вы же знаете, конечно?
- Знаю, разумеется. А что я знаю?
- Ну-у, какой, - охотно рассмеялась Зоя. - Сторож, который исчез, ведь
он тоже Лохов был... Такое несчастье, собольки просто роскошные пришли, все
ахали!
И оба поляка танцевали, а Воронцов, налив в фужер минеральной воды,
выжимал туда лимон. Когда Мальцев посадил свою даму и подошел к столу взять
пепельницу, Воронцов спросил негромко:
- Разведка произведена? Она ничего, правда, злючкой бывает... А в
женщине ценна доброта. Как считаешь?
- И доброта тоже, - согласился москвич. - Мы уже на "ты"?
- Конечно, если нет возражений. Давай чокнемся, только я водичкой... Не
представляешь, до чего пить надоело! А с иностранцами иначе никак, входит в
распорядок общения. Ты в Москве где обитаешь?
- Звездный бульвар знаешь?
- Там, у киностудии, что ли?
- Нет, у кинотеатра "Космос". Эта Русанова, она всегда сидит мраморной
нимфой?
- С ней в компании нечасто приходилось общаться. Ее Охыра пригласил,
консультировался у нее насчет партии песцов... А штучка с секретом! Живет
без мужа, одевается хорошо, хотя зарплата не ахти, обводы корпуса сам видишь
какие... И ни на кого в упор не глядит! Попробуй, но если хотя бы разрешит
проводить - я обязуюсь всухую сжевать собственный галстук!
Данецкий был в приподнятом настроении, подойдя с бутылкой, сразу налил
в емкости беседующих.
- Не можно отделяться для деловых контактов. На то будет срок завтра...
Панове, прошу поднять бокалы за здравие сиятельных дам, красящих наше
собрание!
- Виват! - поддержал Охыра воодушевленно.
Мужчины выпили, дамы тоже не остались безучастными к тосту.
В магнитоле хрипловато напевала про амор итальянка. Мальцев поставил
бокал, пересек комнату и остановился перед Русановой.
Та вздохнула и поднялась.
- Накал веселья повышается, - отметил Мальцев, когда повел в танце
партнершу. - Вы не устали?
- Я плохо танцую или у меня понурый вид?
- Танцевать с вами удовольствие, а вид - радующий глаз... Просто это я
несколько сник от обилия впечатлений. Может быть, нам уйти потихоньку? Через
часок.
- Уже нам? - усмехнулась она. - Не знаю, нам ли, но я уйду очень скоро.
Кружа с Викой Лоховой, Воронцов нет-нет да поглядывал на Русанову и ее
партнера. Пара оставляла отменное впечатление, этого нельзя было не
признать. Но что-то ежилось внутри, когда он смотрел на Мальцева: вот
танцует себе человек и танцует, с партнершей беседует, а обвались сейчас
потолок, он и к этому будет готов... Постоянная готовность ко всему, что бы
ни произошло, вот что в том чувствовалось! Это что же, журналистская
практика такое вырабатывает? - подумал Сергей Александрович, удачно ответив
на очередной и довольно коварный вопрос Вики.


Ветер раскачивал на столбе фонарь под жестяным колпаком, и желтое пятно
света то и дело выхватывало из полутьмы угол дощатого забора.
За забором залаяла собака, услышав чьи-то шаги, двое человек, пройдя
вдоль него, пересекли световое пятно, направились к продуктовой палатке
поодаль.
- Привет, Любушка, пивца не осталось? - искательно спросил один,
облокотясь на узкий прилавок перед оконцем.
- Откуда бы? Хватился на ночь глядя, - продавщица убирала с витрины
перед стеклом какие-то банки, передвигала картонные ящики. - Закрылась я
давно, зато тут торчу, что завтра хозяйство сдавать... Другая теперь
хозяйничать будет, а я отмучилась с вами, слава богу, ханыги несчастные! Иди
домой, жена ждет сидит, а он все-о пиво к ночи ищет.
- Да я так, вдруг осталась бутылочка. Веселее б стало до остановки
топать...
- Ну и пошли, Вить, - позвал жаждущего его спутник. - Чего зря ля-ля
разводить.
- Ладно, счастливо, Люба!
- Идите-идите... Ох, мужики! И без вас скушно, ну и с вами маета.
Продавщица обозрела оставляемое хозяйство и, переставив еще поглубже
одну из коробок, опустила навесную раму на оконце.
И в это время оттуда, где лаяла за забором собака, вышел еще один
человек.
Сгорбившись, приволакивая ногу, он подошел к палатке, постучал в
стекло.
- Простите, мне бы пачку чая, если можно.
- Ну закрыто же, видите! - вознегодовала Люба из-за стекла. - Одним -
пива, этому - чаю, что я вам, всю ночь дежурить буду? Да и нету его, один
кофейный напиток... - И вдруг сжалилась, рассмотрев за стеклом лицо
старика. - Будете брать? Мне ждать некогда.
- Нет-нет, я бы чаю... Извините.
Старик отошел от палатки, на самом краю колеблющегося фонарного пятна
остановился, сунув в рот сигарету, охлопал карманы - искал спички.
Рука с зажигалкой выдвинулась из темноты, огонек вспыхнул после щелчка,
погас на ветру, и зажигалка щелкнула снова.
- Н-ну? - спросил поднесший огня. - Будешь тут прикуривать или к себе
позовешь? Ловко ты нырнул, да теперь дошла коза до воза: хотим послушать,
кто Шмеля прибрал!
Увидев, что за спиной говорившего темнела другая фигура, старик
невольно обернулся к палатке: продавщица уже навешивала замок.
- Я... Да как вы меня поразнюхали? - Лицо старика передергивалось от
волнения, потом окаменело, и глаза расширились в ужасе. - Как прибрал? Кто?
Я ничего не знаю, ребятки, обождите... И худо мне, сердце дрыгает.
- А кому хорошо? Только птичке-ласточке, пока зима не пришла... Ты не
придуривайся, темнила, а шагай к месту, где занорился, пока прямо тут не
оставили. Ну!
С противным повизгиванием качался фонарь на столбе, светилась запертая
палатка. Не очень далеко раздался низкий сигнал электрички.
Старик, сгорбившись еще больше, поплелся в сторону забора, за которым
лаяла собака, и две тени двинулись за ним.


Русанова сама предложила идти пешком, и, охотно согласившись, Мальцев
сразу вспомнил краткую характеристику, данную ей Воронцовым: "Живет без
мужа, одевается хорошо, хотя зарплата не ахти..." Вспомнил и поймал себя на
том, что подосадовал, ибо таилось в сказанном нечто бросающее тень на
женщину, идущую рядом, а эта женщина ему нравилась, что было совсем
некстати.
- ...Самые высокие цены обычно итальянцы дают, - рассказывала Елена
Андреевна. - Особенно когда доходит до модных мехов.
- Это какие же?
- Рысь, волк, серебристо-черная лисица, норка по-прежнему... И,
конечно, пресловутый соболь, он только нами представляется. Входит в моду
светлый хорь.
- Хорек? - удивился Мальцев. - Вот никогда подумать не мог... А вы
какой мех любите?
- Белку, - рассмеялась она. - Нет, правда. Я ведь когда гляжу на
шкурки, почему-то вижу самих зверей. Рысь, волк, лиса, хорек - одна
кровожадная шатия. А белка никого не трогает, славная такая.
- А соболь, значит, вам тоже не нравится?
- Ну, этот никому спуску не даст! Ночной хищник, не брезгует никем. Из
одного семейства куньих: соболь, куница, хорек, норка, выдра, барсук...
- И барсук из этих? - в удивлении приостановился Мальцев. - Он не похож
на них совсем и спит зимой, как медведь... Вы меня не морочите?
- Зачем же? - опять засмеялась Русанова. - Просто все пальцеходящие, а
он из стопоходящих и тоже хищник, правда, не столь активный, раз только на
земле охотится и зиму спит. А на Дальнем Востоке живет куница-харза, такая
крупная, что даже на косуль нападает.
- Экая дрянь! Но шашлык из косули - вкусно, приходилось пробовать... Ну
вот, теперь вы остановились, вы против шашлыка из косули?
- Я против того, чтобы проходить мимо дома. И остановилась, потому что
пришли, - Елена Андреевна заглянула в подворотню. - Только, знаете,
проводите чуть дальше, у нас двор жутковатый.
Старый двор и впрямь казался недобрым в эту пору, у подъезда Русанова
вздохнула с облегчением.
- Спасибо, что проводили.
- Подождите, - Мальцев взял ее руки в свои. - Ведь мы ушли с
изысканного ужина как раз перед кофе с мороженым... Мороженое, ну его, а
кофе хочется. Не пригласите?
- Вот это да! - сказала она, и в лице было одно любопытство. - Самое
удивительное, что нет желания возмутиться. Вы всегда так напористы?
- Всегда, - сокрушенно признал Мальцев. - И действительно, душа просит