Автор неизвестен. Подборка фантастических рассказов из журнала "Искатель"

повелительно, не ожидая ответов, и это тоже действовало.
- Сева? Немедленно нужен транспорт к ресторану "Центральный". Оставь
машину у входа, ключи в ящичке щитка... Есть интересный материал, как только
возьму интервью, поставлю в известность. Все! - Трубка брякнула о рычаг. -
Благодарю вас, вы очень любезны.
- Ну что вы, - приподнялся со стаканом метрдотель. - Такая малость,
знаете...
Русанова ждала, оборотившись к окну. Сев на место, Мальцев долго
смотрел на женщину против себя.
- Что-нибудь произошло? - не выдержала она... - Или... Мы не будем
есть? У меня аппетит не пропал.
- У меня тоже. Просто, как бы ни кончился этот аукцион, я рад, что
попал на него и встретился с вами.
- И я рада, что вы на него попали.
Они продолжали сидеть, не притрагиваясь к приборам, затем Елена
Андреевна проговорила задумчиво:
- Открытие у нас послезавтра, начнется самая суетня, а долго ждать не
хочется... Приходите к нам завтра, Виктор. В шесть я освобожусь, а часов в
восемь мы будем ждать.
- Спасибо большое, Лена. Я приду обязательно.


Кабинет Сергея Александровича Воронцова был не роскошный, но уютный, на
столе жужжал, поводя тупым рыльцем, вентилятор.
- Нет, нет и нет! - запальчиво кричал в телефонную трубку хозяин
кабинета. - Я не могу этого отменить... Что - как? Вот так и раздавайте
программы! Да-да, с упоминанием о соболях, ничего от руки не вычеркивать.
Слушайте, любезный мой: раз руководство объявило, что они будут, значит, они
будут! Что же - согласовывайте с ним, коли есть желание, а мое мнение
известно, и я ни к кому объясняться не пойду...
Бросив трубку, он закурил, полистал семидневник, громко позвал:
- Люся! Ты здесь?
- Иду, Сергей Александрович.
- Я просил Самохиным позвонить. Просил узнать, что нужно, чем могу
помочь... Звонила?
- Уж лучше бы нет! У жены голос замогильный, только "да", "не знаю" и
все. А в финотделе говорят, что у него на чужое имя две дачи были: одна на
Кавказе, а другая где-то под Ригой.
- Делать им нечего, в своем финотделе! Одни побрякушки собрались... У
нас "Нескафе" остался?
- Только индийский, сейчас заварю.
- Сделай милость. И еще одно: на работу надо ходить в юбках... -
Воронцов поискал определение, - менее ошеломляющих, что ли! А у тебя фиговый
листок.
- Вы бы поглядели, какую одна датчанка тут носит, - обиженно скривилась
Люся и показала, приподняв свою. - Вот!
- Будешь датчанкой, тогда приходи хоть наряженная Евой, я первый ахну
от восхищения. Неси кофе.
- Сейчас. А когда приходить? - прищурилась Люся.
- Куда?
- К вам, наряженной Евой...
- Знаешь что... - внимательно осмотрев ее, Воронцов сдержался и
повторил: - В общем, неси кофе. Остальное обсудим позже.
Люся вышла в соседнюю комнату, где уже находилась переводчица с
поджарым мужчиной.
- Сергей Александрович у себя?
- У себя. К вам гости, Сергей Александрович, - вернувшись к порогу
кабинета, пропела секретарша. - Пожалуйста, проходите.
Воронцов встал навстречу, после рукопожатий иностранец произнес длинную
фразу и выжидательно уставился на переводчицу.
- Господин Эдстрем в восторге от ваших проспектов промысловой пушнины.
Он хотел бы получить необходимое количество экземпляров для распространения
в Швеции.
- Я рад высокой оценке нашей деятельности, - улыбнулся Воронцов. - Но
сегодня не могу выполнить пожелания господина Эдстрема. И завтра... Лучше
всего это сделать через два дня.
Переводчица перевела, и швед сразу ответил тирадой.
- Но послезавтра открытие, день очень хлопотливый... Господин Воронцов
не упустил это из вида? После открытия тоже будет много хлопот.
- Господин Воронцов обычно все помнит, - еще шире улыбнулся Воронцов. -
Открытие еще не торги, у нас будет время пообщаться.
Респектабельный посетитель осклабился, выговорил нечто.
- Господин Эдстрем заранее благодарит. Он просит извинения, если отнял
драгоценное время.
- Ну зачем он так... Скажите, что я рад быть полезным нашему общему
делу. Всего доброго.
Воронцов прошел с ними не дальше двери кабинета, вернувшись, уселся в
кресло.
- Люся, ушли они?
- Ушли! - Девушка отсыпала в чашки из баночки. - Я забыла сказать. С
обеда пришла, а у вас приятель сидит. Симпатичный такой, строгий и вежливый.
Из Москвы.
- Мальцев? - Сергей Александрович быстро вывел фломастером на бумаге
знак вопроса. - Он ничего не просил передать?
- Ничегошеньки, - Люся разлила кипяток, подхватила под-носик, появилась
в дверях. И больше несла себя, нежели кофе. - Я с вами выпью, можно?


Тем, кто впервые попадает на стоянку катеров и яхт, предоставляется
возможность получить массу новых и разнородных впечатлений.
Во-первых, они понимают, что в огромном городе рядом с ними живет
романтическое племя людей, для которых водная стихия составляет главную
притягательную силу. Во-вторых, поражает разнообразие типов судов малого
флота, соседство изящных и тяжеловесных деревянных парусников с
быстроходными, мощномоторными катерами из металла. И в-третьих, не может не
оставить угнетающего впечатления и местоположение, и качество этих стоянок,
оттесненных в самые заброшенные уголки берега, выходящего к загрязненной и
мелководной акватории.
На одной из стоянок, сидя на продырявленном днище не один год назад
вытащенного из воды ялика, седоусый сторож дымил самокруткой, поджидая
возвращающегося по берегу Мальцева.
Под вечер из теплой воды вздымался туман, близко поставленные катера и
яхты, покачиваясь на мелкой воде, звучно терлись бортами.
- Ну, нашел? Э-э, говорил я тебе... Мало чево в бумагах записано, ты
всегда гляди, что есть! У нас ведь с этим полное безобразие, со стоянки на
стоянку посудины гоняют.
- А зачем тогда пункты приписки, регистрация? - достав сигарету,
прикурил от пахнущей махрой самокрутки Мальцев.
- Как это - зачем? Для отчету, для виду, штоб все казалось заведено с
порядком, - показал редкие желтые зубы сторож. - Хотя людям и лучше,
свободней, коли порядка меньше. Вот ты, к примеру, с залива идешь, неохота к
своему месту гнаться, завернул сюда. Сунул мне троячок, а я к вину слаб.
Приму с душой и тебе швартовку разрешу. Понял?
- Понял. Только теперь совсем не знаю, где мне своего дружка искать...
Он, понимаешь, с женой не поладил и на катере ночует. Я, наверное, все такие
порты объездил - и нигде. А нужен позарез!
- Знаешь, сгоняй на Голодай, - решительно посоветовал седоусый
охранник. - Там такой Петя по надзору заведует, скажешься от меня, от
Палыча, стало быть. Прошлый раз я его навещал, так мы шибко гуляли! Малость
самую недобрали, он и сбегай на одну лайбочку, которая у ево в укромном
закутке стоит, принес полбутылки. Не иначе твой дружок в той лайбе ховается.
- Ну, спасибо, Павлович... Подал надежду.
Заторопившись, Мальцев хотел уйти, но Палыч придержал его за полу
пиджака, сокрушенно поцокав, потер пальцем о палец.
- Ку-уда? А самую благодарность и забыл... За спасибо, милый, ныне и
воробей не чихает.
- Держи, - сунул ему в руку Мальцев. - Чихай на здоровье.
Горючего оставалось полбака, торопиться он торопился, но, давно
проверив, что гонки в городе выигрыш во времени не дают, вел машину
расчетливо, следя лишь за тем, чтобы не делать лишних остановок, по
возможности постоянно находиться в движении. И все же однажды специально
остановился, позвонил из автоматной будки.
Приблизившись к району предполагаемой стоянки, едва не запутался в
лабиринте различных проездов, не все из расспрашиваемых могли подсказать,
куда надо свернуть, а между тем постепенно темнело. Наконец подросток лет
пятнадцати наиболее толково разъяснил, как подъехать к искомому месту. А до
него оставалось немного.
Грунтовый участок дороги был сильно разбит тяжеловозами с близкого
строительства, и Мальцев медленно вел "Волгу" между забором и проволочной
оградой. Проехав мимо продуктовой палатки, оставил машину за ней и,
приблизившись к забору и немного пройдя вдоль него, вышел к деревянному
строеньицу за воротами. В оконце будки горел свет, от дверей встала и грозно
взлаяла лохматая шавка. Мальцев двинулся прямо на нее, и собака, жалобно
рыча, заметалась на крылечке, а затем нырнула под него, негодующе взвыв из
укрытия.
- Цы-ыть! - прикрикнул загорелый мужчина неопределенного возраста,
поднимаясь с топчана. - Кто там, Боцман?
- Свои, - Мальцев, нагнувшись, пролез под низкую притолку. - Привет от
Палыча, если вы - Петя.
- Кому Петя, а кому Петр Фадеич... Чего надо? Я спать решил.
- Такое дело, - не замечая его ворчливой неприязни, гость сел на
табурет у стола. - Сказал мне Палыч, что у вас в тихом углу катер стоит. Это
моего дружка катер... А я завтра в командировку лечу и должен ему деньги
передать. Знаете, наверное, что он от хозяйки скрывается, не поладили они.
- От кого и почему - дело не мое, - уверил Петя. - А Палычу язык бы
подрезать за треп, да мы с им на одном красавце служили... Иди, навещай
дружка. А ежли вдруг што не допьете - сюда неси, понял?
- Понял. А позвонить от вас можно?
- Не работает, - кивнул сторож на телефон. - Напротив стройка, там в
диспетчерском вагоне телефон есть, да шагать далеко.
- Ну что же, обойдусь. Катер как найти?
- Пройдешь причалы, за ними баки при воде. Там и стоит, к борту доска с
песка положена заместо трапа.
Когда Мальцев под ворчание Боцмана отошел от будки, стемнело изрядно.
Вдоль берега тянулись мостки, к ним рядком приткнулись разнообразные суда
малого флота.
Увидев массивные туши металлических баков, он замедлил шаги, обойдя
последний, остановился.
Неподалеку стоял катер, на котором светились круглые оконца каюты.
Сдвинув рукав, Мальцев посмотрел на мерцающий циферблат. И не успел
разглядеть стрелки, потому что на палубе катера застучали шаги и едва
обозначилась темная фигура.
- Толик! - позвали с катера. - Толик, ты чего? Где застрял?
- Здесь, - сказали совсем рядом с Мальцевым. - Будто гость к нам, да
сомневается, стоит... Долго мы тебя ждали!
Оказавшись в пространстве между водой и одним концом уходящим в нее
баком, Мальцев еще не решил, как ему поступать, а с катера сошел и
приблизился окликавший Толика.
- Чего ты стоишь, пора это дельце приканчивать... Выложил нам старичок
про ваши фокусы, так что давай по-хорошему поделимся, - подошедший
придвинулся еще. - Идем-ка на твой корабль, там потолкуем. Ну... а-ап!
Пинок ногой в живот сломал его пополам, не увидев ни движения, ни
замаха Толика, лишь предвосхитив обязательную угрозу, Мальцев отпрыгнул, и
нападавший провалился с ударом. Развернувшись, бросился снова, но теперь он
был на фоне отдаленных огней стройки и стал виден лучше. Резкий встречный в
подбородок остановил бросок, удар ребром ладони по шее - и противник
оказался у бака, что-то звякнуло о камень...
...И в тишине стало слышно, как залаял Боцман, заглушая близящийся
стрекот мотоцикла.
Мотоцикл гнали вовсю, вспыхнула фара, и, увидев в световом луче, как
тяжело поднимается с песка упавший первым. Мальцев пригнулся и побежал к
забору.
- Стоять! - послышалось сзади. - Руки вверх! Тягусов, осмотрите
второго.
Двое подъехавших милиционеров занялись делом, но тот, кто приказывал,
услышал шум у дощатой ограды стоянки.
- Сто-ой! - крикнул он, пытаясь развернуть мотоцикл, чтобы высветить
фарой. - Буду стрелять, остановитесь!
Бросив мотоцикл, на ходу передергивая ствол пистолета, кинулся к
забору, и Мальцев, поняв, что так не уйти, метнулся навстречу.
Сблизившись, нырнул в ноги, поймав на себя грузное тело, резко
распрямился, помогая броску руками, и милиционер, ударившись оземь, еще
пытался привстать...
...А бросивший его уже был у забора. Перемахнув его, бежал и бежал,
пока совсем рядом не захрипела собака. Услышал выкрики Пети, но палатка
светилась близко, дверца машины предусмотрительно оставалась незапертой, и
Мальцев впрыгнул в нее.
"Волга" рванулась с места, с заворотом выскочила в проезд, и красные
пятна задних габаритных огней, подпрыгивая, начали удаляться.


Оперативная машина подъехала к самой воде. Катер освещался фарами тех,
что подъехали раньше; к хлопнувшему дверцей Бутырцеву подскочил милиционер.
- Старший наряда старшина Ерлашов! По вашему приказу выехали
немедленно, удалось задержать двоих, третий ушел, товарищ подполковник. Один
из задержанных получил телесные повреждения, подобраны нож типа финки и
ломик. - Ерлашов понизил голос. - А на катере обнаружен труп.
- Труп?
- Так точно... Там сейчас ваши люди работают.
На борт катера с берега вела широкая доска, взбежав по ней, Бутырцев
обогнул возвышение каюты и спустился вниз.
Майор Исраэлян, Таганцев и Сенчаков отступили от узкой койки под
круглыми оконцами, изможденное лицо Лохова-Сосновского на подушке оказалось
белей наволочки.
- Еще теплого застали, - сказал Сенчаков хмуро. - По-видимому, сердце
отказало, врачей я вызвал... На теле обнаружены следы физического
воздействия. В частности, ожоги от сигарет.
- Пытали, значит, - подполковник вгляделся в лица задержанных, глубоко
посаженные глаза одного сверкнули в ответ. - Все обыскали?
- Досконально, - подтвердил Таганцев. - И ничего не обнаружено. Две
авоськи с пустыми бутылками.
- Не ищи зря, начальник, - выдавил короткий смешок тот, скуластый. - Мы
сами искали - верней некуда! И этого гада поспрашивали... Глухо!
- Каким образом вы его обнаружили? Лучше отвечать сразу. Надеюсь, вы
это понимаете.
- А чего на такое не ответить? Шмель пошел на дело, а за этим указал
присмотреть, не доверял ему, значит. Этот тем вечером со склада убрался и
сюда забился, как крыса! Переждать хотел, да не вышло... Вы запишите, что он
сам зажмурился, нашей вины нет.
- А что пытали - не в счет? - сдерживаясь, тихо спросил Бутырцев.
- Так разве мы позволим старичка огнем жечь? Пока за припасами ходили,
тут такой ухарь побывал, его б вам ловить и надо! Да сами старайтесь, наше
дело теперь терпеть, сопеть и парашу нюхать.
- Ну что же, выводите задержанных, - пошел по ступеням наверх
Бутырцев. - Здесь терять время нечего.


По лицу генерал-майора Вавилова, вошедшего в его кабинет, Бутырцев
понял, что и на этот раз ласки от начальства ждать не приходится.
- Докладывайте обстановку, - коротко сказал Вавилов.
Он не сел, не смотрел на подполковника, и тот старался излагать сжато:
- Обстановка сложная. Лохов-Сосновский скончался от острой сердечной
недостаточности, усилия прибывших реаниматоров ни к чему не привели... Из
двоих задержанных один нам знаком: рецидивист Хуснутдинов по кличке Алим. Он
и его напарник - личность которого устанавливается - обнаружили Лохова с
ночи кражи, выпытывали местонахождение мехов, но, по их словам, не узнали
ничего.
- И мы не знаем ни-че-го! - вспылил генерал. - Где они? И находятся ли
в городе хотя бы... Я удивлен вашим самообладанием, подполковник Бутырцев.
Завтра открытие аукциона, осталось менее суток, а вы ведете себя так, как
будто впереди все ясно. Надо действовать быстро и срочно брать
подозреваемого Пионером!
- Прошу прощения, товарищ генерал-майор, - упрямо нагнул голову
Бутырцев. - Работать быстро - это значит не торопясь и всегда совершать
тщательно обдуманные действия... Не торопясь и обдуманные! А нам пока нечего
или почти нечего предъявить тому, кого вы предлагаете брать. Можете
отстранить меня от ведения дела. Но пока я им занимаюсь, готов ответить за
план проводимых операций.
- Хм... Вашу неторопливость я давно отметил, - Вавилов сел и
расположился в кресле удобнее. - А что намерены предпринять обдуманно и
согласно вашему плану?
- Мы ждем очередной связи с Пионером. Вся группа находится в состоянии
готовности, продолжаем работу с Хуснутдиновым и его сообщником.
- Да сядьте вы наконец, - предложил начальник управления. - Так и буду
я смотреть на вас, голову задрав? И предупреждал ведь, что ваш любимец
зарываться начнет, свой характер показывать! Прикрывает его кто-то хотя бы?
- Так точно: с ним вплотную контактирует капитан Панин, - Бутырцев и
сидя держался подчеркнуто прямо.
- Опять они вместе... Ну Панин, хотя бы, на рожон без нужды не
полезет, - предположил Вавилов. - Давайте-ка еще раз обсудим все по порядку.


В отделении Союзпушнины заканчивался рабочий день.
Проходя коридором, Мальцев видел, как готовятся покинуть служебные
помещения сотрудники, кое-кто из них спускался по лестницам; и на этажах, и
внизу, в вестибюле, то и дело хлопали двери.
В воронцовских владениях обворожительная Люся тоже успела убрать свой
стол и, сидя перед раскрытой сумочкой, наводила предвыходной лоск на лицо.
- Салют! - приветствовал ее Мальцев. - А шеф когда испарился?
- У-у, он еще до обеда... Сказал, что его сегодня больше не будет, к
завтрашнему открытию готовится. Так что не ждите зря.
- И не буду. Можно позвонить от него?
- Спрашиваете! Прямой телефон - красный!
Войдя в кабинет Воронцова, Мальцев прижал трубку плечом к уху и начал
раз за разом прокручивать диск. Свободной рукой он дотянулся до верхушки
шкафа, из-под рулонов плотной бумаги извлек и положил в карман небольшой
предмет.
- Занято и занято! - бросил трубку в сердцах. - Ну и мастерицы вы
говорить.
- Конец дня, все решаем, быть или не быть, - рассмеялась Люся. - А если
быть, то где и с кем... Вы еще попытаетесь?
- Нет, пожалуй. Спасибо - и до завтра!
Выйдя из здания, скорым шагом дошел до стоянки. Сев за руль, открыл
портфель, достал магнитофон и, подсоединив к нему извлеченный из кармана
предмет, тронул машину с места. Затем нажал клавишу магнитофона.
"...Я рад высокой оценке нашей деятельности, - говорил Воронцов, пока
"Волга" перестраивалась в потоке машин. - Но сегодня не могу выполнить
пожелания господина Эдстрема. И завтра... Лучше всего это сделать через два
дня".
Пошел перевод переводчицы, затем проговорил свое швед.
"Но послезавтра открытие, день очень хлопотливый... Господин Воронцов
не упустил это из вида? После открытия тоже будет много хлопот".
"Господин Воронцов обычно все помнит... Открытие еще не торги, у нас
будет время пообщаться..."
Впереди образовался затор, регулировщик, размахивая жезлом, выборочно
пропускал машины.
"...Ну зачем он так... Скажите, что я рад быть полезным общему делу.
Всего доброго..." - пожелал Воронцов в магнитофоне.
А после шумов последовал вопрос:
"Люся, ушли они?"
"Ушли... Я забыла сказать... С обеда пришла, а у вас приятель сидит..."
Мальцев нажал на "стоп", и магнитофон смолк.
Левой рукой поворачивая руль, правой убрал аппаратуру в портфель,
щелкнул замком. И "Волга" въехала в переулок.
Недалеко от стоматологической поликлиники скрытый с улицы двор позволил
оставить машину не на виду. Перейдя на другую сторону, Мальцев вошел в
поликлинику и подошел к окошечку регистратуры.
В это время совсем близко раздался отчаянный вопль. Так же неожиданно
оборвался, но женщина в белом халате и шапочке, сидевшая по ту сторону
стойки, спокойно спросила медлительного пациента:
- Вы к кому? У вас лечащий врач или просто выписать талон?
- Мне нужно к Воронцову, - ответил Мальцев. - Он принимает?
- Александр Ионович? Он с завтрашнего дня в отпуске и сегодня не
принимал и не консультировал, по-моему...
- Здесь он, - сказала позади нее другая сотрудница регистратуры. - От
заведующего шел, я видела. Но не примет, не надейтесь, всем к нему надо, все
его просят!
- Благодарю. А на каком этаже его можно найти?
- Ох, да на втором же! Семнадцатый кабинет.
Спустя две минуты, открыв дверь семнадцатого кабинета, Мальцев нашел,
что, укрыв пол-лица за дымчатыми стеклами очков, Александр Ионович очень
походит на мафиози из итальянского фильма. И жестом, разрушающим это
впечатление, старший Воронцов испуганно вытянул руки навстречу вошедшему.
- Нет-нет, никакого приема! Я, по сути, уже на отдыхе... Вы застали
случайно.
- Совсем нет, Александр Ионович, я - друг Сергея, и дело не терпит
отлагательств. Что с ним? Он сам не свой и сегодня исчез с половины дня...
- Ну милый, ну душечка, что я могу? - заерзал в кресле знаменитый
врачеватель. - У моей жены ангельский характер, но ее терпение лопнуло, а
здоровье настолько ухудшилось, что я срочно бросаю все и везу ее отдыхать.
Э-э, как вас зовут, я не расслышал?
- Виктор Сергеевич... Виктор просто. Сергей мучается, поверьте, а
сейчас столько работы, я боюсь, как бы его долгое отсутствие не было
замечено и дурно воспринято начальством.
- Вот именно! Сережа слишком часто манкирует работой, и я удивился, что
сегодня так рано ему понадобилось уехать на дачу! Подождите, - испуганно
привстал Александр Ионович. - А он не может быть опять с этой кошмарной
девицей?
- С Викой? - понимающе улыбнулся Мальцев. - Нет, не беспокойтесь.
Насколько я знаю - а у него от меня нет секретов, - там разорваны все
отношения, и он даже обмолвился, что хочет восстановить дружбу с Еленой,
хоть и не вполне уверен в ее согласии на то.
- Ах, как было бы замечательно, ведь такая достойная женщина! И умница,
и, знаете, с чисто внешней стороны, да... И все-таки боюсь, боюсь, что в его
отношениях с манекенщицей есть нечто роковое. Нет-нет, не смейтесь. И я был
молодым, да! - заверил Александр Ионович. - Тоже, знаете, не без грешков,
молодость временами берет свое, и нельзя удержать водород в банке... Но
увлечься до такой степени, такое позволять! Пригласить на наш юбилей друзей
очаровательную Елену Андреевну и ночью сбежать к своей пассии - это
чересчур, есть же пределы!
- Боюсь, что вы ошибаетесь. Хоть он и шалопай и был действительно
увлечен Викой до крайности, но вам могло показаться!
- Шалопай? Показаться? Да, шалопай. Да, да, да, именно! Но я сам,
слышите, сам видел, как он крался по дорожке к машине... И ведь специально
оставил ее вне участка, лукавец, мотивируя тем, что для лучшего сбережения к
нам следует загнать машины гостей, - Александр Ионович приложил руку к
сердцу. - Ну милый, ну солнышко, я - отец, и я бы промолчал из мужской
солидарности... Но мать тоже заметила, а перед тем он так некрасиво
поступил, что она вспылила и скандал разразился!
- Ах идиот! - возмутился Мальцев. - Значит, той ночью он все же навещал
свою Вику... И мне ничего не сказал. Я был приглашен, не смог приехать к вам
и после очень жалел, поскольку Гамбаряны говорили, что все было чудесно. Ах
он паршивец! А я еще хлопочу о нем!
- И прекрасно, и хлопочите, мы его любим, и все устроится расчудесно,
если он бережнее станет относиться к матери! - Экспансивный стоматолог
вскочил, обежав стол, заплясал перед Мальцевым, протягивая руку. - Я рад,
очень рад знакомству... У нас, представьте, через три часа поезд, прилетайте
к нам с Сережей. Море и фрукты - это очень целительно! Хотя нет. Нет и нет,
пусть работает, соответствуя занимаемому положению... Пусть на даче
осторожно обращается с газом, и вы проследите, душенька, чтобы та девица
ногой не ступила! Вы понимаете, да? Вы все понимаете?
- Не беспокойтесь, Александр Ионович, - Мальцев бережно пожал мягкую
ладошку, - берегите себя и жену. До свидания.
Выражение его лица и интонации голоса растрогали Воронцова-старшего, он
снова заплясал, порываясь сказать еще что-то, но нечаянный посетитель прошел
к выходу, дверь за ним закрылась.


Елена Андреевна закрыла духовку, переставила кастрюльки на конфорках и
сбросила передник.
- Дима! - позвала она, выйдя из кухни. - Сбегай, пожалуйста, в
булочную... Как всегда, забыла хлеба купить. Много не бери, опять
зачерствеет.
- Хорошо, мама, - мальчик скинул тапочки, втиснул ноги в туфли. -
Деньги на кухне?
- Да, под кувшином. Через дорогу осторожнее!
В своей комнате сбросила домашнее одеяние, надела взятое с постели
платье, изогнувшись перед зеркалом, застегнула на спине "молнию". И
прозвенел звонок.
Повязывая пояс, подошла к двери, сначала повернула замок не в ту
сторону и досадливо прикусила губу.
- Это вы, - радостно улыбнулась она Мальцеву. - Уже восемь, да? Всегда
у меня время пролетает...
- Семь тридцать, здравствуйте, - войдя, он взглянул на часы, потянул
носом запахи из кухни. - До чего пахнет заманчиво! И все же... Лена, вы мне
очень помогли один раз в важном деле, сами того не ведая. А теперь
необходимо, чтобы поехали со мной.
- Поехать? Куда? Ведь мы собрались... И Димы нет.
- Послушайте, пока я не стану ничего объяснять... Но мне крайне нужен
Воронцов, а я не знаю, где его дача. У нас почти нет времени, важно там быть
как можно скорее, Лена!
Она хотела спросить еще, посмотрела на него и не спросила.
- Я ничего не понимаю и жалко, что так... Но я поеду.
- Возьмите плащ, кажется, собирается дождь. Куда вы?
- Диме записку... И плиту выключить надо.


Лохматый, сильно горбящийся Сева еле переставлял длинные ноги, пока его
вели к кабинету Бутырцева, войдя, распрямился, и лицо потеряло
сонно-флегматичное выражение.
- Как вы могли ему это разрешить? - быстро подошел к нему
подполковник. - Мы не знаем куда и зачем он отправился... То есть не знаем
ничего! Как вы могли разрешить, я вас спрашиваю?
- А как я мог не разрешить? - устало потер глаза капитан Панин. - Вы
его знаете не хуже меня, а кроме того, он просто сказал, что ситуация
изменилась и требует энергичного действия. Добавил, что даст знать о себе, и
весь разговор на том кончился.
Сагарадзе и Сенчаков смотрели на Бутырцева, ожидая дальнейшей грозы,
Таганцев сочувственно посматривал на Панина.
Подполковник подошел к окну, выбил пальцами дробь по подоконнику.
- Он хотя бы вооружен? - спросил он, оборачиваясь.
- Нет, не думаю, - медленно ответил Панин. - Его оружие у меня.