осложняя насколько возможно его жизнь своими совершенно ненужными усилиями
по его защите.
-- Это показывает, насколько я о тебе забочусь, дорогой.
-- Это показывает также, насколько ты вмешиваешься в мою личную жизнь и
не доверяешь моим собственным суждениям.
Мондор кашлянул.
-- Привет, Дара, -- сказал он.
-- Я полагала, что так будет лучше для тебя, -- сказала она, и затем,
повернувшись к Мондору, произнесла в ответ: -- Привет, Мондор. Что с твоей
рукой?
-- Совершенно непонятные капризы архитектуры, -- ответил он. -- Тебя
долго не было на виду, хотя и не могу сказать, что на слуху.
-- Благодарю, если это комплимент, -- ответила она. -- Да, я всегда
предпочитаю вести уединенный образ жизни, когда в обществе назревают
конфликты. Хотя не с вами об этом говорить, сэр, -- ведь и вы сами столь
часто надолго исчезаете в лабиринтах Путей Мондора, -- если, конечно, вы
действительно проводите время именно там.
Он поклонился.
-- Я, как и вы, леди, считаю, что в этом отношении натуры наши схожи.
Ее глаза сощурились, хотя голос оставался без изменений, когда она
произнесла:
-- Что ж, я действительно иногда нахожу, что мы с вами родственные
души, вероятно, даже в чем-то большем, чем просто в манере действовать. Хотя
мы оба в последнее время оставались вне происходящего, не так ли?
-- Но я оказался неосторожным, -- возразил Мондор, указывая на свою
поврежденную руку. -- Вы, видимо, нет.
-- Я никогда не вступаю в стычки с архитектурой, -- сказала она.
-- Ни с какими другими непредвиденными обстоятельствами?
-- Я стараюсь по возможности договариваться с окружающими, -- ответила
она.
-- Да и я тоже.
-- А если не получается? -- спросила она.
Он пожал плечами.
-- Конечно, всего не предусмотришь.
-- Ты многое пережил в свое время, не так ли?
-- Не стану отрицать, хотя это было так давно... Но твоя собственная
жизнь кажется, также весьма богата событиями?
-- О, весьма, -- согласилась она, -- и когда-нибудь в один прекрасный
день мы обязательно сравним наши оценки по успеваемости в том, что касается
непредвиденных случайностей. Не странно ли, что мы так схожи во всех
отношениях?
-- Меня также это весьма удивляет, -- ответил он.
Я сам был удивлен и слегка встревожен таким обменом любезностями, хотя
следовал скорее чувствам, не имея достаточно знаний. Да, они действительно
были чем-то схожи. Но я всегда пропускал мимо ушей большинство даже самых
достоверных и точных сведений, если они не имели отношения к Эмберу, где
также часто заводились такого рода разговоры.
-- Прошу меня простить, -- произнес Мондор, обращаясь ко всем нам, --
но мне необходимо удалиться, чтобы отдохнуть и
восстановить свои силы. Благодарю вас за гостеприимство, сэр, -- он
поклонился Сухьи, -- а также был весьма рад видеть вас, -- поклон в сторону
Дары.
-- Но вы пришли совсем недавно, -- возразил Сухьи, -- и, по-моему, не
сильно нуждаетесь в отдыхе. Вы выставляете меня плохим хозяином.
-- Будьте уверены, дружище, никто бы не смог совершить подобной
трансформации, -- заверил его Мондор. Шагнув к выходу, он оглянулся на меня
и произнес:
-- Увидимся позже.
Я кивнул. Скала раздвинулась, пропуская его, и снова сомкнулась, как
только он исчез.
-- Его манеры восхитительны, -- произнесла мать. -- К тому же, без
всякого принуждения.
-- Да, очень изысканные, -- подтвердил Сухьи. -- От рождения он щедро
наделен многими достоинствами.
-- Интересно, сегодня кто-нибудь умер? -- спросила она через некоторое
время.
-- Не уверен, что это оправданное любопытство, -- ответил Сухьи.
Она рассмеялась.
-- Стало быть, основной интерес уже угас.
-- Это вызывает у вас сожаление или облегчение?
-- Ни то, ни другое, -- отвечала она. -- Поскольку я тоже ценю
изысканность, -- и удачные шутки также.
-- Мам, что вообще происходит? -- напомнил я о себе.
-- Что ты имеешь в виду, Мерлин?
-- Я покинул это место много лет назад. Ты отправила вслед за мной
демона, ти'га, чтобы она нашла меня и позаботилась обо мне. Предполагалось,
она сможет легко узнать того, в чьих жилах течет кровь Эмбера. Но возникла
путаница, поскольку это относилось не только ко мне, но и к Люку. Итак, ей
пришлось проявлять заботу не только ко мне, но и к Люку. Итак, ей пришлось
проявлять заботу о нас обоих -- до тех пор, пока Люк не начал периодически
пытаться меня убить. Тогда она начала защищать меня от Люка, стараясь при
этом установить, кто же из нас на самом деле является ее подопечным. Она
даже спала с Люком какое-то время, а позднее принадлежала мне. У меня
возникли некоторые подозрения, когда ей вдруг очень захотелось узнать имя
моей матери. Видимо, Люк также держал язык за зубами по поводу своего
происхождения.
Она рассмеялась.
-- Оно и впрямь забавное. Малышка Ясра, заарканившая Принца Тьмы...
-- Не старайся сменить тему. Подумай лучше о том, насколько это
унизительно для взрослого человека -- его мать посылает демонов
присматривать за ним!
-- Одного. Был только один демон, дорогой!
-- Все равно, какая разница! С чего ты вообще надумала открыть охранное
бюро? Я был просто возмущен, узнав об этом!
-- Но ти'га, вероятно, далеко не однажды спасала тебе жизнь, Мерлин.
-- Хорошо, допустим. Но...
-- Или ты предпочел бы смерть подобному покровительству? Только потому,
что оно исходило от меня?
-- Не в этом дело.
-- Так в чем же дело?
-- Похоже, ты слишком уверена в том, что я сам не могу о себе
позаботиться.
-- Да не можешь.
-- Но ты ведь не можешь этого знать наверняка! Меня просто возмущает
твоя уверенность в том, что мне не обойтись без няньки в Отражениях, что я
наивный, глупый, беззаботный...
-- Полагаю, что это еще больше оскорбит твои чувства, но я все же
скажу, что именно таким ты и был, решив отправиться в место столь отличное
от Двора Хаоса, как Отражение Земля.
-- Черт возьми, я сам могу о себе побеспокоиться!
-- По большей части нет. Но позволь заметить, что у тебя также
предостаточно совершенно неоправданной самоуверенности. Что заставляет тебя
думать, будто причины, о которых ты говоришь, -- единственные, побудившие
меня предпринять подобные действия?
-- О'кей. Скажи теперь, что ты знала о намерениях Люка делать попытки
убить меня 30 апреля каждого года. А если ты действительно об этом знала, то
почему сразу не сказала мне?
-- Я не знала, что Люк будет пытаться тебя убить 30 апреля каждого
года.
Я отвернулся, сжал кулаки и снова разжал их.
-- Так за каким же чертом ты все это делала?
-- Мерлин, почему тебе так трудно представить, что другие могут быть
лучше тебя осведомлены о некоторых вещах?..
-- И не находят нужным сообщать мне о них.
Она долго молчала, затем произнесла:
-- Боюсь, что ты прав. Но есть серьезные причины для того, чтобы сейчас
не заводить разговора об этом.
-- Точнее, чтобы не желать его заводить. Скажи, почему ты мне не
доверяешь?
-- Дело не в доверии.
-- Почему бы тогда не сказать мне все?
Последовала еще одна, более долгая пауза.
-- Нет, -- в конце концов сказала она. -- Еще не время.
Я повернулся к ней, стараясь сохранить выражение лица спокойным, а
голос ровным.
-- Стало быть, ничего не изменилось, -- сказала я, -- и никогда не
изменится. Ты по-прежнему не доверяешь мне.
-- Это неправда! -- воскликнула она. -- Просто сейчас неподходящее
время и место для обсуждения подобных вопросов.
-- Могу ли я предложить тебе выпить или поесть что-нибудь, Дара? --
немедленно предложил Сухьи.
-- Нет, благодарю, -- ответила она. -- Сожалею, но не могу здесь дольше
оставаться.
-- Мама, расскажи мне по крайней мере что-нибудь о ти'га.
-- Что именно ты хочешь знать?
-- Ты вызывала ее из какого-то места вблизи Грани.
-- Да, верно.
-- Эти создания не имеют собственных тел, но способны вселяться в чужие
по своему желанию.
-- Да.
-- Допустим, одна из них вселилась в тело человека незадолго или в
момент его смерти, оставшись, таким образом, единственной силой,
поддерживающей душу и разум.
-- Интересно. Это просто твоя гипотеза?
-- Нет. Это и в самом деле произошло с ти'га, которую ты послала за
мной. Она, кажется, не в состоянии оставить свое тело сейчас. Это можно
как-нибудь исправить?
-- Честно говоря, даже не знаю, -- в раздумье ответила мать.
-- Похоже, она заперта в нем, -- заметил Сухьи. -- Единственное, что
она может -- управлять этим телом, оказывая воздействие на его разум.
-- Тело, которым управляет ти'га, выздоровело после болезни, но
сознание его разрушено, -- сказал я. -- Ты думаешь, оно продолжает жить?
-- Да, насколько я знаю.
-- Тогда скажи мне вот что: если тело уничтожить, ти'га освободится или
умрет вместе с ним?
-- И то, и другое может случиться, -- ответил он. -- Но чем дольше она
находилась в этом теле, тем более вероятно, что она будет уничтожена вместе
с ним.
Я повернулся к матери.
-- Ну вот тебе и конец ее истории, -- сказал я.
Она пожала плечами.
-- Я использовала ее, а затем освободила, -- сказала она. -- В конце
концов, если будет нужно, всегда можно вызвать еще одну.
-- Не делай этого.
-- Хорошо я не стану, -- согласилась она. -- В этом действительно нет
необходимости -- сейчас.
-- А если тебе покажется, что она появилась, ты это сделаешь?
-- Мать должна заботиться о том, чтобы ее сын находился в безопасности,
-- независимо от того, нравится ему это или нет.
Я поднял левую руку, отогнув указательный палец в известном жесте,
когда заметил у себя на запястье светящийся браслет -- он казался почти
голографическим воспроизведением плетеной веревки. Я опустил руку, убрав
первоначальный вариант моего ответа, и произнес:
-- Ты легко можешь догадаться о моих чувствах в данный момент.
-- Я знала о них уже много лет назад, -- ответила она. -- Давай
пообедаем вместе во дворце Савалла -- через половину небесного оборота,
когда небо пурпурное. Согласен?
-- Согласен.
-- Тогда до встречи. Всего хорошего, лорд Сухьи.
-- Счастливо, Дара.
Она сделала три шага и вышла, как предписывал этикет, тем же путям, что
и вошла.
Я повернулся и подошел к краю лужи, всматриваясь в ее середину и
чувствуя, что мускулы моих плеч понемногу расслабляются. Сейчас я видел Ясру
и Джулию, снова в башне Замка Четырех Миров, проделывающих какие-то
магические операции. Затем их лица странным образом исказились, превращаясь,
словно под воздействием какой-то жестокой правды, нарушившей четкость и
красоту линий, в уродливые маски удивительных, ужасающих пропорций.
Я почувствовал руку на своем плече.
-- Все это знакомые дела, -- сказал Сухьи, -- интриги, безумие... Ты
думаешь сейчас о том, что материнская любовь иногда может оказаться не чем
иным, как разновидностью тирании, не так ли?
Я кивнул.
-- Некто Марк Твен сказал однажды, что нам позволено выбирать себе
друзей, но не родственников, -- ответил я.
-- Я не знаю, что у них на уме, хотя у меня есть кое-какие догадки, --
произнес он. -- По-моему, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать -- это
отдохнуть и немного подождать. Я бы хотел побольше услышать о твоих
приключениях.
-- Спасибо, дядюшка, -- ответил я. -- Ладно. Почему бы и нет?
И рассказал ему остаток моей истории. В середине мы сделали перерыв и
снова отправились в кухню для более основательного подкрепления, затем вышли
другим путям на балкон, плывущий над лимонным океаном, чьи волны разбивались
о розовые скалы и пляжи, под то ли сумеречным, то ли ярко-синим небом без
звезд. Там я окончил свой рассказ.
-- Все это более чем просто интересно, -- наконец сказал он.
-- О! Ты разглядел в этом нечто, на что я не обратил внимания? --
удивился я.
-- Слишком много вещей, над которыми стоит подумать, для того, чтобы
дать окончательный ответ... Давай отложим это на потом.
-- Хорошо.
Я перегнулся через перила, всматриваясь в волны.
-- Тебе нужно отдохнуть, -- сказал Сухьи через какое-то время.
-- Я думаю, что да.
-- Пойдем, я тебе покажу твою комнату.
Он протянул мне руку. Я ухватился за нее, и мы оба начали погружаться
сквозь пол.
* * *
И вот я заснул, окруженный гобеленами и тяжелыми занавесями, в комнате,
лишенной дверей, в Путях Сухьи. Видимо, она находилась в башне, -- я слышал,
как за стенами бушевал ветер.
Во сне я видел...
Я снова был во дворце Эмбера, проходя вдоль сверкающего длинного
Коридора Зеркал. Отблески света плясали на высоких зеркальных рамах. Мои
шаги были совершенно беззвучными. Зеркала всех видов и форм, большие и
маленькие, полностью закрывали стены по обеим сторонам коридора. Я шел,
отражаясь в их глубине, появляясь, исчезая, возникая вновь...
Я задержался у высокого треснувшего зеркала слева от меня, в железной
раме. Едва взглянув в него, я понял, что на этот раз вижу не себя.
Ошибки быть не могло. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в
блузке персикового цвета и на сей раз без глазной повязки. Трещина на
зеркале разделяла ее лицо на две части. Ее левый глаз, насколько я помнил,
был зеленым, на месте правого сиял Камень Правосудия. Оба, казалось, впились
в мое лицо.
-- Мерлин! -- позвала она. -- Помоги мне. Это все так странно... Верни
мне мой глаз!
-- Но я не знаю как, -- ответил я. -- Не представляю, что я могу
сделать.
-- Мой глаз, -- повторила она, будто не слыша. -- Силы Камня Правосудия
повсюду вокруг меня, и мне холодно -- так холодно! Это плохое место. Помоги
мне.
-- Я постараюсь, -- сказал я.
-- Мой глаз... -- повторила она.
Я поспешно двинулся дальше.
Из прямоугольного зеркала в деревянной раме, с вырезанным на его
основании изображением феникса, на меня смотрел Люк.
-- Привет, старина! -- сказал он. У него был немного несчастный вид. --
Послушай, мне бы хотелось получить обратно меч моего отца. Он тебе, часом,
не попадался?
-- Нет, к сожалению, -- ответил я.
-- Конечно, стыдно признаться, что я не смог сохранить твой подарок
даже на такое короткое время. Все же поищи его, ладно? У меня такое
впечатление, что он мне еще может пригодиться.
-- Я это сделаю, -- обещал я.
-- В конце концов, ты частично в ответе за то, что произошло, --
добавил он.
-- Ты прав, -- согласился я.
-- И я бы хотел вернуть его.
-- Хорошо, -- сказал я, проходя дальше.
Злобный смешок понесся из овального зеркала в коричневой раме, справа
от меня. Обернувшись, я различил лицо Виктора Мелмана, черного мага с
Отражения Земля, уничтоженного мной, когда все мои несчастья еще только
начинались.
-- Сын погибели! -- прошипел он. -- До чего принято видеть тебя здесь,
в преддверии ада, заброшенного всеми! Моя кровь на твоих руках!
-- Твоя кровь на твоих собственных руках, -- ответил я. -- Ты, в
сущности, самоубийца.
-- Это не так! -- завопил он. -- Ты одержал надо мной победу нечестным
путем!
-- Ты кусок дерьма, -- ответил я. -- Может быть, я действительно
виноват во многих вещах, но уж твоя смерть явно не из их числа.
Я уже хотел пройти мимо, но тут его рука высунулась из зеркала и
вцепилась мне в плечо.
-- Убийца, -- закричал он.
Я сбросил его руку.
-- Пошел ты... -- сказал я, продолжая свой путь.
Затем меня окликнули из широкого зеркала в ледяной раме, с зеленоватым
налетом на стекле. Это оказался Рэндом; он смотрел на меня, покачивая
головой.
-- Мерлин! Да что с тобой, в самом деле! Последнее время ты совершенно
забыл о том, чтобы держать меня в курсе всего, что происходит.
-- Да, сэр, это верно, -- ответил я, глядя на него. Он был одет в
оранжевую футболку и джинсы "Левис". -- Но как раз сейчас у меня тем более
нет времени для этого.
-- Речь идет о безопасности королевства -- и у тебя нет времени?!
-- Насколько я могу судить, есть обстоятельства, которые меня
оправдывают.
-- Когда дело касается безопасности Эмбера, только один могу об этом
судить!
-- Да, сэр. Когда я освобожусь...
-- Ты хочешь сказать, что это каким-то образом связано с твоими личными
проблемами?
-- Полагаю, что так.
-- И тем не менее. Интересы королевства прежде всего. Мы должны
поговорить.
-- Да, сэр, как только...
-- Не "как только", черт возьми, а сейчас! Ну-ка разворачивай свою
задницу немедленно! Что бы там с тобой не происходило, наш разговор должен
состояться.
-- Обязательно, как только...
-- Хватит! Это здорово смахивает на предательство -- скрывать ценную
информацию. Мне нужно тебя видеть. Возвращайся домой!
-- Я вернусь, -- обещал я, спеша поскорее убраться отсюда. Его голос
был слышен еще некоторое время в хоре остальных, выкрикивающих свои вопросы,
просьбы, обвинения...
Из следующего зеркала, круглого, в голубой узорчатой раме, на меня
взглянула Джулия.
-- Вот ты и пришел, -- произнесла она тихо, почти шепотом. -- Ты знаешь
о том, что я любила тебя?
-- Я тоже любил тебя, -- признался я. -- Хотя мне потребовалось много
времени, чтобы понять это. За что и пришлось расплачиваться.
-- Ты любил меня недостаточно, -- возразила она. -- Недостаточно, чтобы
доверять мне. Поэтому я также перестала тебе доверять.
Я отвел взгляд.
-- Прости, мне жаль, -- сказал я.
-- Недостаточно... -- повторила она. -- Итак, мы теперь враги.
-- Этого не должно произойти.
-- Но теперь слишком поздно что-то исправлять, -- сказала она. --
Слишком поздно...
-- Прости, -- пробормотал я.
Следующей, кого я увидел, была Ясра, в сверкающей красной раме. Ее рука
с длинными блестящими ногтями высунулась из зеркала и погладила меня по
щеке.
-- Спешишь, мой мальчик? -- спросила она.
-- Полагаю, да, -- ответил я.
Ее губы скривились в злой усмешке.
-- Мне кажется, ты дурно повлиял на моего сына, -- произнесла она. --
Он совсем отбился от рук с тех пор, как стал водиться с тобой.
-- Сожалею, если так, -- ответил я.
-- Из-за этого он теперь не может достойно управлять королевством.
-- Не может или не хочет? -- спросил я.
-- Так или иначе, это на твоей совести.
-- Да он вроде уже большой мальчик, Ясра. И может принимать решения
самостоятельно.
-- Боюсь, он успел достаточно набраться от тебя чего не надо.
-- Он сам себе хозяин, леди. Я не виноват в том, что он совершает
поступки, которые вам не нравятся.
-- А если Кашфа вообще рухнет из-за этого?
-- Я-то здесь, во всяком случае, ни причем, -- ответил я и шагнул
вперед. Как выяснилось, это было очень своевременно, потому что ее рука
вновь потянулось ко мне, и ногти, коснувшись моего лица, слегка оцарапали
его.
Я еще какое-то время слышал позади себя ее проклятья, вскоре, к
счастью, слившиеся с голосами остальных.
-- Мерлин?
Повернувшись направо, я увидел лицо Нэйды в серебряном зеркале,
поверхность и витая рама которого, казалось, представляла собой единое
целое.
-- Нэйда! Ты-то чего от меня хочешь?
-- Ничего, -- ответила ти'га. -- Я только что оказалась здесь и ожидаю
твоих распоряжений.
-- Так ты не ненавидишь меня? Это что-то новенькое!
-- Ненавидеть тебя? Не будь глупым. Никогда такого не было.
-- Просто каждый, с кем мне довелось повстречаться в этой галерее,
что-то имеет против меня.
-- Это просто сон, Мерлин. Только ты и я существуем на самом деле, и
что нам до остальных?
-- Мне жаль, что моя мать заставила тебя все это время выполнять такой
неблагодарный труд, как забота о моей безопасности. А сейчас ты свободна?
Если нет, вероятно, я смогу...
-- Я уже свободна.
-- Я должен извиниться перед тобой -- за все те неприятности, которые
тебе пришлось испытать, выполняя ее распоряжения -- при этом не зная, кого
из нас двоих, Люка или меня, ты должна охранять. Но кто бы мог подумать, что
два эмберита вдруг окажутся в таком близком соседстве в колледже Беркли?
-- Но я не жалею об этом.
-- Вот как?
-- Я хотела спросить... Ты случайно не знаешь, где я могу найти Люка?
-- В Кашфе, где же еще? Он там уже второй день как законный монарх. А
что тебе от него нужно?
-- А ты не догадываешься?
-- Нет.
-- Я люблю его. И всегда любила. Сейчас, когда я свободна от заклятья
твоей матери, и мое нынешнее тело принадлежит мне, я хочу, чтобы он знал,
что я была Гейл -- и что я при этом чувствовала. Спасибо, Мерлин! Прощай!
-- Подожди!
-- Да?
-- У меня до сих пор не было случая поблагодарить тебя за все, что ты
для меня сделала -- пусть даже по принуждению. Ведь я наверняка был большой
обузой для тебя. Спасибо тебе и всего хорошего!
Она улыбнулась и растаяла. Я протянул руку, коснувшись зеркальной
поверхности, и мне показалось, что я услышал ее голос, произнесший: "Удачи
тебе!"
Странно. Это был сон, но я по-прежнему не мог проснуться, и чувства мои
были реальными.
-- Я вижу, ты вернулся ко Двору Хаоса как раз в самый разгар событий!
-- эти слова понеслись из мутного зеркала в черной раме, стоящего в трех
шагах от меня.
Подойдя, я встретил свирепый взгляд моего брата Юрта.
-- Что тебе нужно? -- спросил я.
Его лицо представляло собой злобную карикатуру на мое собственное.
-- Больше всего я бы хотел, чтобы тебя вообще никогда не было, --
ответил он. -- Но раз уж тут ничего нельзя поделать, я, по крайней мере,
надеюсь вскоре увидеть тебя мертвым.
-- Может, поищем какой-нибудь третий вариант?
-- Ты оправишься в ад!
-- Что так?
-- Ты стоишь между мной и тем, чего я хочу.
-- Я и посторониться могу, ради бога. Скажи только как.
-- Это не имеет значения -- что ты можешь или хочешь. Решать будешь не
ты.
-- Ты так меня ненавидишь?
-- Да!
-- А я-то думал, что омовение в Ключе Силы малость приглушит твои
эмоции.
-- Я не потерплю твоего дурацкого обхождения! Если хочешь знать, они
стали даже еще сильнее.
-- А не может ли так случиться, что в один прекрасный день мы забудем
все наши раздоры и станем друзьями?
-- Никогда!
-- Смотри не зарекайся!
-- Она всегда к тебе относилась лучше, чем ко мне, а теперь ты еще
собираешься занять трон!
-- Не говори глупостей. Я этого вовсе не хочу.
-- Тебя никто не спросит.
-- Я не стану этого делать.
-- Конечно, не станешь, -- потому что я убью тебя раньше.
-- Не будь дураком. Это все не стоит того.
-- Однажды, очень скоро, в тот момент, когда ты меньше всего будешь
ожидать, ты обернешься и увидишь меня. Но будет слишком поздно.
Зеркало стало абсолютно черным.
-- Юрт!
Ответа не было. Печально, но наши с ним отношения во сне оставались
совсем такими же, как и наяву.
Я повернул голову к зеркалу в огненной раме, которое находилось в
нескольких шагах слева от меня, каким-то образом зная, что оно будет
следующим на моем пути. Я двинулся к нему.
Она улыбнулась.
-- Ну, вот наконец и ты.
-- Тетушка, что происходит?
-- Кажется, один из тех конфликтов, которые имеют тенденцию
продолжаться бесконечно, -- отвечала Фиона.
-- И ты являешься частью всего этого?
-- Весьма незначительной. Никто сейчас не сможет сказать тебе ничего
большего.
-- Что я должен делать?
-- Воспользоваться правом свободного выбора и сделать наилучшее из
возможного.
-- Наилучшее для кого? Или для чего?
-- Только ты сам можешь ответить на этот вопрос.
-- Но хотя бы намекни, что ты имеешь в виду!
-- Когда я привела тебя к Лабиринту Корвина, ты ведь на само деле мог
пройти его?
-- Да.
-- Так я и думала. Он был создан при весьма необычных обстоятельствах.
Он не является дубликатом нашего. Наш Лабиринт не может позволить, чтобы
другой существовал наряду с ним, но в то же время он не обладает
достаточными силами, чтобы полностью уничтожить его.
-- И что же?
-- Поэтому наш Лабиринт старается как бы втянуть его в себя,
абсорбировать, превратить его с собой в единое целое. Если он преуспеет в
этом, положение окажется настолько же бедственным, как и тогда, когда
Лабиринт Эмбера был разрушен во время войны. Баланс сил Эмбера и Хаоса
совершенно нарушится.
-- Разве у Хаоса недостаточно сил, чтобы помешать этому? Мне казалось,
что он имеет с Эмбером равные возможности.
-- Так было до того, как ты починил Сломанный Лабиринт. Эмберский смог
втянуть его в себя, и это сделало его гораздо более мощным, чем силы Хаоса.
Теперь Лабиринт твоего отца способен противостоять Логрусу.
-- Не представляю, что тут может быть сделано.
-- И я тоже, пока. Но прошу тебя запомнить то, что я сказала. Когда
придет время, ты должен будешь принять решение. Я не знаю, какое именно, но
это должно быть очень важно.
-- Она права, -- произнес кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я увидел моего отца, в зеркале с блестящей черной рамой.
Застежка в виде серебряной розы скалывала его плащ у ворота.
-- Корвин! -- ахнула позади меня Фиона. -- Ты где?
-- Там, куда не попадает свет, -- ответил он.
-- Я думал, ты там же, где я встретил Дейдру, -- сказал я.
-- Духи играют в привидения, -- усмехнулся он. -- У меня сейчас мало
времени, и силы мои на исходе. Могу лишь сказать тебе вот что: не доверяй ни
Лабиринту, ни Логрусу, ни кому-либо из их отродья, до тех пор пока дело не
будет сделано.
Он начал медленно таять.
-- Могу ли я помочь тебе! -- закричал я.
Слова "...во Дворе Хаоса" были единственными, которые я услышал перед
тем, как он окончательно исчез.
Я снова повернулся.
-- Фи, как ты думаешь, что он хотел этим сказать?
Она нахмурилась.
-- У меня такое впечатление, что разгадка находится где-то во Дворе
Хаоса, -- ответила она, помедлив.
-- Но где именно? Где я должен искать?
Она покачала головой и отвернулась.
-- Кто лучше тебя может знать? -- сказала она и тоже исчезла.
Голоса по-прежнему доносились до меня со всех сторон. Он смеялись,
плакали, выкрикивали мое имя. Я шел вперед.
-- Что бы там ни случилось, -- услышал я голос Билла Рота, -- тебе
всегда пригодится хороший адвокат. И ты его получишь -- пусть даже во Дворе
Хаоса.
Затем появился Дворкин, в железном зеркале с двойной рамой.
-- Тебе не о чем беспокоиться, -- заметил он. -- Все это такие
пустяки...
-- Что я должен делать? -- в отчаянии закричал я.
-- Ты должен стать чем-то большим, чем-то, что ты есть.
-- Я не понимаю.
по его защите.
-- Это показывает, насколько я о тебе забочусь, дорогой.
-- Это показывает также, насколько ты вмешиваешься в мою личную жизнь и
не доверяешь моим собственным суждениям.
Мондор кашлянул.
-- Привет, Дара, -- сказал он.
-- Я полагала, что так будет лучше для тебя, -- сказала она, и затем,
повернувшись к Мондору, произнесла в ответ: -- Привет, Мондор. Что с твоей
рукой?
-- Совершенно непонятные капризы архитектуры, -- ответил он. -- Тебя
долго не было на виду, хотя и не могу сказать, что на слуху.
-- Благодарю, если это комплимент, -- ответила она. -- Да, я всегда
предпочитаю вести уединенный образ жизни, когда в обществе назревают
конфликты. Хотя не с вами об этом говорить, сэр, -- ведь и вы сами столь
часто надолго исчезаете в лабиринтах Путей Мондора, -- если, конечно, вы
действительно проводите время именно там.
Он поклонился.
-- Я, как и вы, леди, считаю, что в этом отношении натуры наши схожи.
Ее глаза сощурились, хотя голос оставался без изменений, когда она
произнесла:
-- Что ж, я действительно иногда нахожу, что мы с вами родственные
души, вероятно, даже в чем-то большем, чем просто в манере действовать. Хотя
мы оба в последнее время оставались вне происходящего, не так ли?
-- Но я оказался неосторожным, -- возразил Мондор, указывая на свою
поврежденную руку. -- Вы, видимо, нет.
-- Я никогда не вступаю в стычки с архитектурой, -- сказала она.
-- Ни с какими другими непредвиденными обстоятельствами?
-- Я стараюсь по возможности договариваться с окружающими, -- ответила
она.
-- Да и я тоже.
-- А если не получается? -- спросила она.
Он пожал плечами.
-- Конечно, всего не предусмотришь.
-- Ты многое пережил в свое время, не так ли?
-- Не стану отрицать, хотя это было так давно... Но твоя собственная
жизнь кажется, также весьма богата событиями?
-- О, весьма, -- согласилась она, -- и когда-нибудь в один прекрасный
день мы обязательно сравним наши оценки по успеваемости в том, что касается
непредвиденных случайностей. Не странно ли, что мы так схожи во всех
отношениях?
-- Меня также это весьма удивляет, -- ответил он.
Я сам был удивлен и слегка встревожен таким обменом любезностями, хотя
следовал скорее чувствам, не имея достаточно знаний. Да, они действительно
были чем-то схожи. Но я всегда пропускал мимо ушей большинство даже самых
достоверных и точных сведений, если они не имели отношения к Эмберу, где
также часто заводились такого рода разговоры.
-- Прошу меня простить, -- произнес Мондор, обращаясь ко всем нам, --
но мне необходимо удалиться, чтобы отдохнуть и
восстановить свои силы. Благодарю вас за гостеприимство, сэр, -- он
поклонился Сухьи, -- а также был весьма рад видеть вас, -- поклон в сторону
Дары.
-- Но вы пришли совсем недавно, -- возразил Сухьи, -- и, по-моему, не
сильно нуждаетесь в отдыхе. Вы выставляете меня плохим хозяином.
-- Будьте уверены, дружище, никто бы не смог совершить подобной
трансформации, -- заверил его Мондор. Шагнув к выходу, он оглянулся на меня
и произнес:
-- Увидимся позже.
Я кивнул. Скала раздвинулась, пропуская его, и снова сомкнулась, как
только он исчез.
-- Его манеры восхитительны, -- произнесла мать. -- К тому же, без
всякого принуждения.
-- Да, очень изысканные, -- подтвердил Сухьи. -- От рождения он щедро
наделен многими достоинствами.
-- Интересно, сегодня кто-нибудь умер? -- спросила она через некоторое
время.
-- Не уверен, что это оправданное любопытство, -- ответил Сухьи.
Она рассмеялась.
-- Стало быть, основной интерес уже угас.
-- Это вызывает у вас сожаление или облегчение?
-- Ни то, ни другое, -- отвечала она. -- Поскольку я тоже ценю
изысканность, -- и удачные шутки также.
-- Мам, что вообще происходит? -- напомнил я о себе.
-- Что ты имеешь в виду, Мерлин?
-- Я покинул это место много лет назад. Ты отправила вслед за мной
демона, ти'га, чтобы она нашла меня и позаботилась обо мне. Предполагалось,
она сможет легко узнать того, в чьих жилах течет кровь Эмбера. Но возникла
путаница, поскольку это относилось не только ко мне, но и к Люку. Итак, ей
пришлось проявлять заботу не только ко мне, но и к Люку. Итак, ей пришлось
проявлять заботу о нас обоих -- до тех пор, пока Люк не начал периодически
пытаться меня убить. Тогда она начала защищать меня от Люка, стараясь при
этом установить, кто же из нас на самом деле является ее подопечным. Она
даже спала с Люком какое-то время, а позднее принадлежала мне. У меня
возникли некоторые подозрения, когда ей вдруг очень захотелось узнать имя
моей матери. Видимо, Люк также держал язык за зубами по поводу своего
происхождения.
Она рассмеялась.
-- Оно и впрямь забавное. Малышка Ясра, заарканившая Принца Тьмы...
-- Не старайся сменить тему. Подумай лучше о том, насколько это
унизительно для взрослого человека -- его мать посылает демонов
присматривать за ним!
-- Одного. Был только один демон, дорогой!
-- Все равно, какая разница! С чего ты вообще надумала открыть охранное
бюро? Я был просто возмущен, узнав об этом!
-- Но ти'га, вероятно, далеко не однажды спасала тебе жизнь, Мерлин.
-- Хорошо, допустим. Но...
-- Или ты предпочел бы смерть подобному покровительству? Только потому,
что оно исходило от меня?
-- Не в этом дело.
-- Так в чем же дело?
-- Похоже, ты слишком уверена в том, что я сам не могу о себе
позаботиться.
-- Да не можешь.
-- Но ты ведь не можешь этого знать наверняка! Меня просто возмущает
твоя уверенность в том, что мне не обойтись без няньки в Отражениях, что я
наивный, глупый, беззаботный...
-- Полагаю, что это еще больше оскорбит твои чувства, но я все же
скажу, что именно таким ты и был, решив отправиться в место столь отличное
от Двора Хаоса, как Отражение Земля.
-- Черт возьми, я сам могу о себе побеспокоиться!
-- По большей части нет. Но позволь заметить, что у тебя также
предостаточно совершенно неоправданной самоуверенности. Что заставляет тебя
думать, будто причины, о которых ты говоришь, -- единственные, побудившие
меня предпринять подобные действия?
-- О'кей. Скажи теперь, что ты знала о намерениях Люка делать попытки
убить меня 30 апреля каждого года. А если ты действительно об этом знала, то
почему сразу не сказала мне?
-- Я не знала, что Люк будет пытаться тебя убить 30 апреля каждого
года.
Я отвернулся, сжал кулаки и снова разжал их.
-- Так за каким же чертом ты все это делала?
-- Мерлин, почему тебе так трудно представить, что другие могут быть
лучше тебя осведомлены о некоторых вещах?..
-- И не находят нужным сообщать мне о них.
Она долго молчала, затем произнесла:
-- Боюсь, что ты прав. Но есть серьезные причины для того, чтобы сейчас
не заводить разговора об этом.
-- Точнее, чтобы не желать его заводить. Скажи, почему ты мне не
доверяешь?
-- Дело не в доверии.
-- Почему бы тогда не сказать мне все?
Последовала еще одна, более долгая пауза.
-- Нет, -- в конце концов сказала она. -- Еще не время.
Я повернулся к ней, стараясь сохранить выражение лица спокойным, а
голос ровным.
-- Стало быть, ничего не изменилось, -- сказала я, -- и никогда не
изменится. Ты по-прежнему не доверяешь мне.
-- Это неправда! -- воскликнула она. -- Просто сейчас неподходящее
время и место для обсуждения подобных вопросов.
-- Могу ли я предложить тебе выпить или поесть что-нибудь, Дара? --
немедленно предложил Сухьи.
-- Нет, благодарю, -- ответила она. -- Сожалею, но не могу здесь дольше
оставаться.
-- Мама, расскажи мне по крайней мере что-нибудь о ти'га.
-- Что именно ты хочешь знать?
-- Ты вызывала ее из какого-то места вблизи Грани.
-- Да, верно.
-- Эти создания не имеют собственных тел, но способны вселяться в чужие
по своему желанию.
-- Да.
-- Допустим, одна из них вселилась в тело человека незадолго или в
момент его смерти, оставшись, таким образом, единственной силой,
поддерживающей душу и разум.
-- Интересно. Это просто твоя гипотеза?
-- Нет. Это и в самом деле произошло с ти'га, которую ты послала за
мной. Она, кажется, не в состоянии оставить свое тело сейчас. Это можно
как-нибудь исправить?
-- Честно говоря, даже не знаю, -- в раздумье ответила мать.
-- Похоже, она заперта в нем, -- заметил Сухьи. -- Единственное, что
она может -- управлять этим телом, оказывая воздействие на его разум.
-- Тело, которым управляет ти'га, выздоровело после болезни, но
сознание его разрушено, -- сказал я. -- Ты думаешь, оно продолжает жить?
-- Да, насколько я знаю.
-- Тогда скажи мне вот что: если тело уничтожить, ти'га освободится или
умрет вместе с ним?
-- И то, и другое может случиться, -- ответил он. -- Но чем дольше она
находилась в этом теле, тем более вероятно, что она будет уничтожена вместе
с ним.
Я повернулся к матери.
-- Ну вот тебе и конец ее истории, -- сказал я.
Она пожала плечами.
-- Я использовала ее, а затем освободила, -- сказала она. -- В конце
концов, если будет нужно, всегда можно вызвать еще одну.
-- Не делай этого.
-- Хорошо я не стану, -- согласилась она. -- В этом действительно нет
необходимости -- сейчас.
-- А если тебе покажется, что она появилась, ты это сделаешь?
-- Мать должна заботиться о том, чтобы ее сын находился в безопасности,
-- независимо от того, нравится ему это или нет.
Я поднял левую руку, отогнув указательный палец в известном жесте,
когда заметил у себя на запястье светящийся браслет -- он казался почти
голографическим воспроизведением плетеной веревки. Я опустил руку, убрав
первоначальный вариант моего ответа, и произнес:
-- Ты легко можешь догадаться о моих чувствах в данный момент.
-- Я знала о них уже много лет назад, -- ответила она. -- Давай
пообедаем вместе во дворце Савалла -- через половину небесного оборота,
когда небо пурпурное. Согласен?
-- Согласен.
-- Тогда до встречи. Всего хорошего, лорд Сухьи.
-- Счастливо, Дара.
Она сделала три шага и вышла, как предписывал этикет, тем же путям, что
и вошла.
Я повернулся и подошел к краю лужи, всматриваясь в ее середину и
чувствуя, что мускулы моих плеч понемногу расслабляются. Сейчас я видел Ясру
и Джулию, снова в башне Замка Четырех Миров, проделывающих какие-то
магические операции. Затем их лица странным образом исказились, превращаясь,
словно под воздействием какой-то жестокой правды, нарушившей четкость и
красоту линий, в уродливые маски удивительных, ужасающих пропорций.
Я почувствовал руку на своем плече.
-- Все это знакомые дела, -- сказал Сухьи, -- интриги, безумие... Ты
думаешь сейчас о том, что материнская любовь иногда может оказаться не чем
иным, как разновидностью тирании, не так ли?
Я кивнул.
-- Некто Марк Твен сказал однажды, что нам позволено выбирать себе
друзей, но не родственников, -- ответил я.
-- Я не знаю, что у них на уме, хотя у меня есть кое-какие догадки, --
произнес он. -- По-моему, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать -- это
отдохнуть и немного подождать. Я бы хотел побольше услышать о твоих
приключениях.
-- Спасибо, дядюшка, -- ответил я. -- Ладно. Почему бы и нет?
И рассказал ему остаток моей истории. В середине мы сделали перерыв и
снова отправились в кухню для более основательного подкрепления, затем вышли
другим путям на балкон, плывущий над лимонным океаном, чьи волны разбивались
о розовые скалы и пляжи, под то ли сумеречным, то ли ярко-синим небом без
звезд. Там я окончил свой рассказ.
-- Все это более чем просто интересно, -- наконец сказал он.
-- О! Ты разглядел в этом нечто, на что я не обратил внимания? --
удивился я.
-- Слишком много вещей, над которыми стоит подумать, для того, чтобы
дать окончательный ответ... Давай отложим это на потом.
-- Хорошо.
Я перегнулся через перила, всматриваясь в волны.
-- Тебе нужно отдохнуть, -- сказал Сухьи через какое-то время.
-- Я думаю, что да.
-- Пойдем, я тебе покажу твою комнату.
Он протянул мне руку. Я ухватился за нее, и мы оба начали погружаться
сквозь пол.
И вот я заснул, окруженный гобеленами и тяжелыми занавесями, в комнате,
лишенной дверей, в Путях Сухьи. Видимо, она находилась в башне, -- я слышал,
как за стенами бушевал ветер.
Во сне я видел...
Я снова был во дворце Эмбера, проходя вдоль сверкающего длинного
Коридора Зеркал. Отблески света плясали на высоких зеркальных рамах. Мои
шаги были совершенно беззвучными. Зеркала всех видов и форм, большие и
маленькие, полностью закрывали стены по обеим сторонам коридора. Я шел,
отражаясь в их глубине, появляясь, исчезая, возникая вновь...
Я задержался у высокого треснувшего зеркала слева от меня, в железной
раме. Едва взглянув в него, я понял, что на этот раз вижу не себя.
Ошибки быть не могло. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в
блузке персикового цвета и на сей раз без глазной повязки. Трещина на
зеркале разделяла ее лицо на две части. Ее левый глаз, насколько я помнил,
был зеленым, на месте правого сиял Камень Правосудия. Оба, казалось, впились
в мое лицо.
-- Мерлин! -- позвала она. -- Помоги мне. Это все так странно... Верни
мне мой глаз!
-- Но я не знаю как, -- ответил я. -- Не представляю, что я могу
сделать.
-- Мой глаз, -- повторила она, будто не слыша. -- Силы Камня Правосудия
повсюду вокруг меня, и мне холодно -- так холодно! Это плохое место. Помоги
мне.
-- Я постараюсь, -- сказал я.
-- Мой глаз... -- повторила она.
Я поспешно двинулся дальше.
Из прямоугольного зеркала в деревянной раме, с вырезанным на его
основании изображением феникса, на меня смотрел Люк.
-- Привет, старина! -- сказал он. У него был немного несчастный вид. --
Послушай, мне бы хотелось получить обратно меч моего отца. Он тебе, часом,
не попадался?
-- Нет, к сожалению, -- ответил я.
-- Конечно, стыдно признаться, что я не смог сохранить твой подарок
даже на такое короткое время. Все же поищи его, ладно? У меня такое
впечатление, что он мне еще может пригодиться.
-- Я это сделаю, -- обещал я.
-- В конце концов, ты частично в ответе за то, что произошло, --
добавил он.
-- Ты прав, -- согласился я.
-- И я бы хотел вернуть его.
-- Хорошо, -- сказал я, проходя дальше.
Злобный смешок понесся из овального зеркала в коричневой раме, справа
от меня. Обернувшись, я различил лицо Виктора Мелмана, черного мага с
Отражения Земля, уничтоженного мной, когда все мои несчастья еще только
начинались.
-- Сын погибели! -- прошипел он. -- До чего принято видеть тебя здесь,
в преддверии ада, заброшенного всеми! Моя кровь на твоих руках!
-- Твоя кровь на твоих собственных руках, -- ответил я. -- Ты, в
сущности, самоубийца.
-- Это не так! -- завопил он. -- Ты одержал надо мной победу нечестным
путем!
-- Ты кусок дерьма, -- ответил я. -- Может быть, я действительно
виноват во многих вещах, но уж твоя смерть явно не из их числа.
Я уже хотел пройти мимо, но тут его рука высунулась из зеркала и
вцепилась мне в плечо.
-- Убийца, -- закричал он.
Я сбросил его руку.
-- Пошел ты... -- сказал я, продолжая свой путь.
Затем меня окликнули из широкого зеркала в ледяной раме, с зеленоватым
налетом на стекле. Это оказался Рэндом; он смотрел на меня, покачивая
головой.
-- Мерлин! Да что с тобой, в самом деле! Последнее время ты совершенно
забыл о том, чтобы держать меня в курсе всего, что происходит.
-- Да, сэр, это верно, -- ответил я, глядя на него. Он был одет в
оранжевую футболку и джинсы "Левис". -- Но как раз сейчас у меня тем более
нет времени для этого.
-- Речь идет о безопасности королевства -- и у тебя нет времени?!
-- Насколько я могу судить, есть обстоятельства, которые меня
оправдывают.
-- Когда дело касается безопасности Эмбера, только один могу об этом
судить!
-- Да, сэр. Когда я освобожусь...
-- Ты хочешь сказать, что это каким-то образом связано с твоими личными
проблемами?
-- Полагаю, что так.
-- И тем не менее. Интересы королевства прежде всего. Мы должны
поговорить.
-- Да, сэр, как только...
-- Не "как только", черт возьми, а сейчас! Ну-ка разворачивай свою
задницу немедленно! Что бы там с тобой не происходило, наш разговор должен
состояться.
-- Обязательно, как только...
-- Хватит! Это здорово смахивает на предательство -- скрывать ценную
информацию. Мне нужно тебя видеть. Возвращайся домой!
-- Я вернусь, -- обещал я, спеша поскорее убраться отсюда. Его голос
был слышен еще некоторое время в хоре остальных, выкрикивающих свои вопросы,
просьбы, обвинения...
Из следующего зеркала, круглого, в голубой узорчатой раме, на меня
взглянула Джулия.
-- Вот ты и пришел, -- произнесла она тихо, почти шепотом. -- Ты знаешь
о том, что я любила тебя?
-- Я тоже любил тебя, -- признался я. -- Хотя мне потребовалось много
времени, чтобы понять это. За что и пришлось расплачиваться.
-- Ты любил меня недостаточно, -- возразила она. -- Недостаточно, чтобы
доверять мне. Поэтому я также перестала тебе доверять.
Я отвел взгляд.
-- Прости, мне жаль, -- сказал я.
-- Недостаточно... -- повторила она. -- Итак, мы теперь враги.
-- Этого не должно произойти.
-- Но теперь слишком поздно что-то исправлять, -- сказала она. --
Слишком поздно...
-- Прости, -- пробормотал я.
Следующей, кого я увидел, была Ясра, в сверкающей красной раме. Ее рука
с длинными блестящими ногтями высунулась из зеркала и погладила меня по
щеке.
-- Спешишь, мой мальчик? -- спросила она.
-- Полагаю, да, -- ответил я.
Ее губы скривились в злой усмешке.
-- Мне кажется, ты дурно повлиял на моего сына, -- произнесла она. --
Он совсем отбился от рук с тех пор, как стал водиться с тобой.
-- Сожалею, если так, -- ответил я.
-- Из-за этого он теперь не может достойно управлять королевством.
-- Не может или не хочет? -- спросил я.
-- Так или иначе, это на твоей совести.
-- Да он вроде уже большой мальчик, Ясра. И может принимать решения
самостоятельно.
-- Боюсь, он успел достаточно набраться от тебя чего не надо.
-- Он сам себе хозяин, леди. Я не виноват в том, что он совершает
поступки, которые вам не нравятся.
-- А если Кашфа вообще рухнет из-за этого?
-- Я-то здесь, во всяком случае, ни причем, -- ответил я и шагнул
вперед. Как выяснилось, это было очень своевременно, потому что ее рука
вновь потянулось ко мне, и ногти, коснувшись моего лица, слегка оцарапали
его.
Я еще какое-то время слышал позади себя ее проклятья, вскоре, к
счастью, слившиеся с голосами остальных.
-- Мерлин?
Повернувшись направо, я увидел лицо Нэйды в серебряном зеркале,
поверхность и витая рама которого, казалось, представляла собой единое
целое.
-- Нэйда! Ты-то чего от меня хочешь?
-- Ничего, -- ответила ти'га. -- Я только что оказалась здесь и ожидаю
твоих распоряжений.
-- Так ты не ненавидишь меня? Это что-то новенькое!
-- Ненавидеть тебя? Не будь глупым. Никогда такого не было.
-- Просто каждый, с кем мне довелось повстречаться в этой галерее,
что-то имеет против меня.
-- Это просто сон, Мерлин. Только ты и я существуем на самом деле, и
что нам до остальных?
-- Мне жаль, что моя мать заставила тебя все это время выполнять такой
неблагодарный труд, как забота о моей безопасности. А сейчас ты свободна?
Если нет, вероятно, я смогу...
-- Я уже свободна.
-- Я должен извиниться перед тобой -- за все те неприятности, которые
тебе пришлось испытать, выполняя ее распоряжения -- при этом не зная, кого
из нас двоих, Люка или меня, ты должна охранять. Но кто бы мог подумать, что
два эмберита вдруг окажутся в таком близком соседстве в колледже Беркли?
-- Но я не жалею об этом.
-- Вот как?
-- Я хотела спросить... Ты случайно не знаешь, где я могу найти Люка?
-- В Кашфе, где же еще? Он там уже второй день как законный монарх. А
что тебе от него нужно?
-- А ты не догадываешься?
-- Нет.
-- Я люблю его. И всегда любила. Сейчас, когда я свободна от заклятья
твоей матери, и мое нынешнее тело принадлежит мне, я хочу, чтобы он знал,
что я была Гейл -- и что я при этом чувствовала. Спасибо, Мерлин! Прощай!
-- Подожди!
-- Да?
-- У меня до сих пор не было случая поблагодарить тебя за все, что ты
для меня сделала -- пусть даже по принуждению. Ведь я наверняка был большой
обузой для тебя. Спасибо тебе и всего хорошего!
Она улыбнулась и растаяла. Я протянул руку, коснувшись зеркальной
поверхности, и мне показалось, что я услышал ее голос, произнесший: "Удачи
тебе!"
Странно. Это был сон, но я по-прежнему не мог проснуться, и чувства мои
были реальными.
-- Я вижу, ты вернулся ко Двору Хаоса как раз в самый разгар событий!
-- эти слова понеслись из мутного зеркала в черной раме, стоящего в трех
шагах от меня.
Подойдя, я встретил свирепый взгляд моего брата Юрта.
-- Что тебе нужно? -- спросил я.
Его лицо представляло собой злобную карикатуру на мое собственное.
-- Больше всего я бы хотел, чтобы тебя вообще никогда не было, --
ответил он. -- Но раз уж тут ничего нельзя поделать, я, по крайней мере,
надеюсь вскоре увидеть тебя мертвым.
-- Может, поищем какой-нибудь третий вариант?
-- Ты оправишься в ад!
-- Что так?
-- Ты стоишь между мной и тем, чего я хочу.
-- Я и посторониться могу, ради бога. Скажи только как.
-- Это не имеет значения -- что ты можешь или хочешь. Решать будешь не
ты.
-- Ты так меня ненавидишь?
-- Да!
-- А я-то думал, что омовение в Ключе Силы малость приглушит твои
эмоции.
-- Я не потерплю твоего дурацкого обхождения! Если хочешь знать, они
стали даже еще сильнее.
-- А не может ли так случиться, что в один прекрасный день мы забудем
все наши раздоры и станем друзьями?
-- Никогда!
-- Смотри не зарекайся!
-- Она всегда к тебе относилась лучше, чем ко мне, а теперь ты еще
собираешься занять трон!
-- Не говори глупостей. Я этого вовсе не хочу.
-- Тебя никто не спросит.
-- Я не стану этого делать.
-- Конечно, не станешь, -- потому что я убью тебя раньше.
-- Не будь дураком. Это все не стоит того.
-- Однажды, очень скоро, в тот момент, когда ты меньше всего будешь
ожидать, ты обернешься и увидишь меня. Но будет слишком поздно.
Зеркало стало абсолютно черным.
-- Юрт!
Ответа не было. Печально, но наши с ним отношения во сне оставались
совсем такими же, как и наяву.
Я повернул голову к зеркалу в огненной раме, которое находилось в
нескольких шагах слева от меня, каким-то образом зная, что оно будет
следующим на моем пути. Я двинулся к нему.
Она улыбнулась.
-- Ну, вот наконец и ты.
-- Тетушка, что происходит?
-- Кажется, один из тех конфликтов, которые имеют тенденцию
продолжаться бесконечно, -- отвечала Фиона.
-- И ты являешься частью всего этого?
-- Весьма незначительной. Никто сейчас не сможет сказать тебе ничего
большего.
-- Что я должен делать?
-- Воспользоваться правом свободного выбора и сделать наилучшее из
возможного.
-- Наилучшее для кого? Или для чего?
-- Только ты сам можешь ответить на этот вопрос.
-- Но хотя бы намекни, что ты имеешь в виду!
-- Когда я привела тебя к Лабиринту Корвина, ты ведь на само деле мог
пройти его?
-- Да.
-- Так я и думала. Он был создан при весьма необычных обстоятельствах.
Он не является дубликатом нашего. Наш Лабиринт не может позволить, чтобы
другой существовал наряду с ним, но в то же время он не обладает
достаточными силами, чтобы полностью уничтожить его.
-- И что же?
-- Поэтому наш Лабиринт старается как бы втянуть его в себя,
абсорбировать, превратить его с собой в единое целое. Если он преуспеет в
этом, положение окажется настолько же бедственным, как и тогда, когда
Лабиринт Эмбера был разрушен во время войны. Баланс сил Эмбера и Хаоса
совершенно нарушится.
-- Разве у Хаоса недостаточно сил, чтобы помешать этому? Мне казалось,
что он имеет с Эмбером равные возможности.
-- Так было до того, как ты починил Сломанный Лабиринт. Эмберский смог
втянуть его в себя, и это сделало его гораздо более мощным, чем силы Хаоса.
Теперь Лабиринт твоего отца способен противостоять Логрусу.
-- Не представляю, что тут может быть сделано.
-- И я тоже, пока. Но прошу тебя запомнить то, что я сказала. Когда
придет время, ты должен будешь принять решение. Я не знаю, какое именно, но
это должно быть очень важно.
-- Она права, -- произнес кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я увидел моего отца, в зеркале с блестящей черной рамой.
Застежка в виде серебряной розы скалывала его плащ у ворота.
-- Корвин! -- ахнула позади меня Фиона. -- Ты где?
-- Там, куда не попадает свет, -- ответил он.
-- Я думал, ты там же, где я встретил Дейдру, -- сказал я.
-- Духи играют в привидения, -- усмехнулся он. -- У меня сейчас мало
времени, и силы мои на исходе. Могу лишь сказать тебе вот что: не доверяй ни
Лабиринту, ни Логрусу, ни кому-либо из их отродья, до тех пор пока дело не
будет сделано.
Он начал медленно таять.
-- Могу ли я помочь тебе! -- закричал я.
Слова "...во Дворе Хаоса" были единственными, которые я услышал перед
тем, как он окончательно исчез.
Я снова повернулся.
-- Фи, как ты думаешь, что он хотел этим сказать?
Она нахмурилась.
-- У меня такое впечатление, что разгадка находится где-то во Дворе
Хаоса, -- ответила она, помедлив.
-- Но где именно? Где я должен искать?
Она покачала головой и отвернулась.
-- Кто лучше тебя может знать? -- сказала она и тоже исчезла.
Голоса по-прежнему доносились до меня со всех сторон. Он смеялись,
плакали, выкрикивали мое имя. Я шел вперед.
-- Что бы там ни случилось, -- услышал я голос Билла Рота, -- тебе
всегда пригодится хороший адвокат. И ты его получишь -- пусть даже во Дворе
Хаоса.
Затем появился Дворкин, в железном зеркале с двойной рамой.
-- Тебе не о чем беспокоиться, -- заметил он. -- Все это такие
пустяки...
-- Что я должен делать? -- в отчаянии закричал я.
-- Ты должен стать чем-то большим, чем-то, что ты есть.
-- Я не понимаю.