что уж он-то, во всяком случае, действительно настоящий, в отличие от той
копии, что служила оружием призраку моего отца. Я протянул руку, поднял его
и вытащил из ножен.
Я почувствовал прилив сил, когда, сжав эфес, взмахнул им в воздухе,
затем отсалютовал и сделал выпад, наступая. Мое кольцо внезапно ожило,
становясь центром паутины, сплетенной из силовых линий. Взглянув на него, я
наконец опомнился.
-- Этот меч также принадлежит моему отцу, -- сказал я, возвращаясь к
алтарю и кладя его обратно. Не знаю почему, но я решил оставить его здесь.
Когда мы возвращались, Глайт спросила:
-- Вс-се, что ты увидел, имеет с-серьезное значение для тебя?
-- Да, -- ответил я, проходя тем путям, которым мы проникли сюда, и
снова оказываясь на вершине дерева.
-- Что ты с-собираешься делать с-сейчас-с, мас-стер Мерлин?
-- Мать ждет меня к обеду.
-- В таком с-случае ос-ставь меня на ветке где-нибудь здесь.
-- Я могу посадить тебя обратно в вазу, если хочешь.
-- Нет. Я и забыла, когда в последний раз качалас-сь на ветках, с-среди
лис-ствы. Будет так чудес-сно повис-сеть на них с-снова.
Я вытянул руку. Глайт, раскрутив свои кольца, переползла с нее на
дерево и скрылась среди блестящих металлических ветвей.
-- С-счастливого пути, Мерлин. Навес-сти меня как-нибудь.
Я слез с дерева, разодрав при этом брюки о какой-то сук, и быстрыми
шагами двинулся по коридору.
Дважды свернув, я вышел к центральному залу и решил отправиться этим
путем. Я прошел рядом с гигантским камином, в котором плясали языки пламени,
и начал медленно пересекать просторный зал, делая вид, что уже довольно
долго тут прохаживался в ожидании.
Казалось, кроме меня никого здесь нет. Это меня немного удивило, --
ведь кто-то же должен был зажечь огонь в камине. Я расправил рубашку на
груди, кое-как почистил одежду, прошелся расческой по волосам. Когда я
осматривал свои ногти, мне показалось, что я слышу шаги на вершине лестницы
слева от меня.
... Она казалась сверкающей ледяной башней десяти футов высоты.
Отблески света, преломлялись, танцевали на ее гранях, осколки льда
позванивали, скатываясь вниз по ступенькам. Перила покрывались инеем, когда
ее рука скользила вдоль них. Моя мать. Видимо, она заметила меня в тот же
момент, что и я увидел ее, потому что вдруг остановилась. Затем,
повернувшись, ступила на следующий лестничный пролет и продолжала
спускаться.
На протяжении всего спуска ее облик менялся чуть ли не с каждым шагом,
все более напоминая человеческий. В свою очередь я приложил собственные
усилия, чтобы получить обратный результат, и добился некоторого успеха. Я
изменялся по мере ее приближения, и, по-моему, она начала делать то же самое
лишь после того, как увидела меня. Однако я не думал, что это некая уступка
мне, которую она решила сделать в нашу вторую встречу, у себя дома.
К тому моменту, когда она достигла подножия лестницы, ее преображение
было полностью завершено. Сейчас передо мной стояла миловидная молодая
женщина, одетая в черные брюки и красную рубашку с огненными рукавами.
Взглянув на меня снова, она улыбнулась, затем подошла ближе и обняла меня.
По идее, мне бы надо было сказать, что я тоже собирался изменить свой
облик, да вот не успел, -- или еще что-то в этом духе. Но я промолчал.
Она слегка отстранила меня на расстояние вытянутой руки и пристально
осмотрела с головы до ног, после чего покачала головой.
-- Похоже, ты спал в одежде, а потом еще и подрался с кем-то, --
заметила она.
-- Так говорить -- невежливо! -- обиделся я. -- Просто я решил
прогуляться, и у меня возникли некоторые проблемы.
-- И поэтому ты опоздал?
-- Нет. Это произошло потому, что я зашел в Галерею Искусств и пробыл
там немного дольше, чем собирался. Кстати, не так уж сильно я и опоздал.
Она взяла меня за руку и развернула у к выходу.
-- Так уж и быть, я тебя прощаю, -- сказала она, пока мы шли мимо
розовых, зеленых и золотистых колон, направляясь к зеркальному алькову,
расположенному справа.
Я никак не мог придумать, что бы такое сказать в ответ, и в конце
концов решил не говорить ничего. Вместо этого я начал смотреть по сторонам,
и когда мы вошли в круглый альков, принялся гадать, двинемся ли мы оттуда по
часовой стрелке или в противоположном направлении.
Ага, против часовой стрелки. Так-так, интересно.
Со всех сторон нас окружали наши отражения и отражения наших отражений.
Такова была комната, через которую мы проходили. Когда мы в очередной раз
сворачивали, обходя одну из колонн, то, казалось, попадали в совершенно
другое помещение. Я с любопытством наблюдал за этими калейдоскопическими
изменениями, до тех пор, пока мать не остановилась у входа в хрустальный
грот рядом с подземным озером.
-- А я уже и забыл об этом месте, -- сказал я, шагая по чистому мягкому
песку, освещенному яркими отблесками хрусталя, которые одновременно
напоминали пламя костра, солнечное сияние, свет свечи и люминесцентный
экран, искажали размеры и расстояния и вспыхивали радужным блеском вдоль
берега, на стенах, на поверхности черной воды.
Вслед за матерью я подошел к небольшому огороженному возвышению,
находящемуся справа, на котором располагался накрытый стол. Коллекция
подносов со всякой всячиной занимала еще один стол рядом с первым.
Мы поднялись по маленькой лестнице, и я, усадив Дару, оправился к
подносам.
-- Иди-ка ты лучше сядь, Мерлин, -- произнесла она. -- Я сама за тобой
поухаживаю.
-- Да ладно тебе. Все равно я уже здесь, -- произнес я, наугад
приподнимая какую-то крышку.
-- Смотри, ничего там не разбей, -- сказала она.
-- Не беспокойся.
Мы наполнили тарелки и сели за стол. Секундой позже алмазная вспышка
света пронеслась над водой и мгновенно осветила сводчатый купол пещеры,
который стал удивительно похож на внутренность какого-то громадного
животного, проглотившего нас.
-- Ничего страшного, -- успокоила Дара. -- Ты же знаешь, молнии сюда не
доходят.
-- Все-таки подожду, пока прогремит гром, а то и подавиться недолго.
Она улыбнулась, так как в этот момент донесся раскат грома.
-- Ну, теперь все в порядке? -- спросила она.
-- Вот теперь да, -- ответил я, поднимая вилку.
-- Странные сюрпризы порой преподносит семейная жизнь, -- задумчиво
произнесла она.
Я взглянул на нее, стараясь разобраться в ее лице, но безуспешно.
-- Да, -- ответил я.
Она некоторое время смотрела на меня, но я постарался придать своему
лицу непроницаемое выражение, и, кажется, мне это удалось.
-- Когда ты был ребенком, то в знак того, что ты чем-то обижен, ты
замыкался в себе и давал только односложные ответы, если к тебе обращались.
-- Да, -- снова ответил я.
Мы принялись за еду. Молнии продолжали вспыхивать над гладкой темной
поверхностью озера. При свете одной из них мне показалось, что вдалеке я
вижу корабль с раздутыми черными парусами.
-- Ты был у Мондора?
-- Да.
-- Как он?
-- Лучше не бывает.
-- Тебя что-то беспокоит, Мерлин?
-- И очень многое.
-- Ну, расскажи мамочке.
-- А если это отчасти из-за нее?
-- Будь уверен, в противном случае я бы сильно огорчилась. Ну, долго
еще ты будешь на меня дуться из-за этого дела с ти'га? Я делала то, что по
моему мнению было правильным. Я и сейчас так думаю.
Я кивнул, продолжая жевать. Потом сказал:
-- Да, ты это уже говорила раньше.
Волны озера слегка плескались, набегая на берег. Отблески света играли
вокруг нас, иногда освещая лицо матери.
-- А какие еще проблемы? -- спросила она.
-- Почему бы тебе самой не ответить на этот вопрос?
Я почувствовал на себе ее пристальный взгляд, и в свою очередь взглянул
на нее.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Тебе известно о том, что Логрус обладает разумом и чувствами, так же
как и Лабиринт?
-- Это Мондор сказал тебе?
-- Да. Но я и раньше об этом знал.
-- Откуда?
-- Мы пообщались.
-- С Лабиринтом или с Логрусом?
-- С обоими.
-- И что же из этого вышло?
-- Ничего особенного. Они затеяли между собой что-то вроде силового
поединка и просили меня поддержать одну из сторон.
-- И кого ты выбрал?
-- Никого. На черта это мне сдалось?
-- Тебе следовало бы рассказать мне об этом.
-- Зачем.
-- Чтобы получить мой совет или помощь.
-- Против высших сил Вселенной? Не слишком ли ты самоуверенна?
Она улыбнулась.
-- Но, возможно, кто-нибудь вроде меня обладает особыми познаниями в
том, что касается их действий?
-- Кто-нибудь вроде тебя?
-- Ну, какая-нибудь чародейка моего уровня.
-- Кстати, насколько он высок?
-- Не думаю, что мне следует особо распространяться об этом.
-- Ну конечно, семейная тайна... Вот почему ты не стала сама учить
меня, а отправила к Сухьи?
-- Просто у меня нет педагогического таланта. Я не испытываю склонности
к тому, чтобы обучать кого-либо.
-- Однако ты все же обучила Ясру.
-- Это тебе тоже сказал Мондор?
-- Нет.
-- А кто?
-- Какая разница, кто?
-- Большая! Потому что я уверена, что ты этого не знал, когда мы
виделись в последний раз.
Тут я внезапно вспомнил, что именно в тот раз, когда мы встречались у
Сухьи, она сама говорила что-то о Ясре, что-то, свидетельствующее об их
близких, даже приятельских отношениях. Помнится, я тогда пропустил ее слова
мимо ушей, а потом и вовсе о них забыл, особенно когда пошла всякая
чертовщина -- с громовыми раскатами, обвалами, призраками и прочим. Я уже
хотел спросить, почему, интересно, все началось как раз в тот момент, когда
я узнал об этом. Кажется, матери не терпится выяснить, кто мог сказать мне
это, чтобы понять, с кем же я встречался с тех пор, как мы расстались.
Поскольку призрак Люка был явно далек от политики, мне не хотелось вмешивать
его в наши интриги, и я сказал:
-- Ну, Мондор и в самом деле обмолвился насчет этого, но тут же
попросил меня обо всем забыть.
-- Другими словами, -- произнесла она, -- он хотел, чтобы это
непременно дошло до меня. Но почему именно таким образом? Странно. Этот
человек дьявольски коварен.
-- Но ведь он действительно мог случайно проговориться.
-- Мондор никогда не проговорится просто так. Ни в коем случае не делай
его своим врагом!
-- У меня такое впечатление, что мы говорим о двух разных людях.
Она нетерпеливо щелкнула пальцами.
-- Ну конечно! Ты ведь был еще ребенком, когда познакомился с ним! А
потом столько времени отсутствовал. С тех пор, как ты вернулся, вы виделись
всего несколько раз. Он в высшей степени коварен, скрытен и опасен!
-- Но мы всегда с ним отлично ладили.
-- Разумеется, он не станет ненавидеть кого-то без особой на то
причины.
Я пожал плечами и снова принялся за еду.
Через некоторое время она произнесла:
-- Когда вы разговаривали последний раз, он не упоминал обо мне?
-- Ни разу. По крайней мере, я что-то не припомню.
-- Но уж во всяком случае он наверняка давал тебе уроки
осмотрительности?
-- Нет. Хотя, возможно, они бы мне пригодились.
-- Ну, я уверена, что ты все же получил несколько таковых в Эмбере.
-- Если и так, они были до такой степени скрытыми и утонченными, что я
их просто не заметил.
-- Ох, Мерлин! Интересно, смогу я когда-нибудь сказать, что полностью
тобой довольна?
-- Сомневаюсь.
-- Ну ладно. Так чего от тебя хотели Лабиринт и Логрус?
-- Я уже сказал тебе: чтобы я выбрал кого-то из них.
-- И ты не смог решить, кто вызывает у тебя большую симпатию?
-- Я не смог решить, кто вызывает у меня меньшую неприязнь.
-- Из-за того, что ты считаешь, что они манипулируют людьми в своих
собственных интересах?
-- Именно так.
Она рассмеялась.
-- Отсюда следует, что наши боги ничуть не лучше нас, смертных, --
сказала она, -- хотя и не то чтобы намного хуже. Здесь источники
человеческой морали, и, по-моему, лучше иметь такую мораль, чем вовсе
никакой. Если тебе недостаточно сказанного мною для выбора одной из сторон,
позволь тебе напомнить, что прежде всего сын Хаоса.
-- И Эмбера, -- добавил я.
-- Ты вырос при Дворе Хаоса.
-- Но я также подолгу жил в Эмбере. И мои родственники столь же
многочисленны с той стороны, как и с этой.
-- Так вот что тебя удержало.
-- Разумеется. Иначе все было бы гораздо проще.
-- В таком случае, -- произнесла она, -- тебе нужно подойти к делу с
другой стороны.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Выбрать не того, кто тебе больше нравится, а того, кто мог бы больше
сделать для тебя.
Я отпил превосходного зеленого чая, когда раскат грома прокатился над
водой где-то совсем рядом. Плеск волн усилился.
-- Хорошо, -- согласился я, -- наверное, я так и сделаю.
Подавшись чуть-чуть вперед, она улыбнулась, и ее глаза потемнели. Она
всегда полностью сохраняла контроль над своим обликом, когда изменяла его в
зависимости от настроения. Хотя ее наружность обладала рядом уже сложившихся
черт, иногда она слегка модифицировала их и принимала вид совсем юной
девушки или, наоборот, зрелой женщины в полном расцвете красоты и силы.
Обычно же она выглядела чем-то средним между двумя этими крайностями. Но
сейчас что-то бесконечно древнее проступило в ее чертах, -- даже не возраст,
а, скорее, печать Времени, и внезапно я вспомнил, что, в сущности, никогда и
не знал, сколько же ей лет на самом деле. Глядя на нее, я ощутил присутствие
какой-то древней силы, которая окутывала ее, подобно мантии.
-- Логрус, -- произнесла она, -- приведет тебя к величию.
-- Величию какого сорта?
-- А какой сорт ты предпочитаешь?
-- Я даже не знаю, хочу ли я вообще величия как такового. Это все
равно, что стремиться быть изобретателем вместо того, чтобы на самом деле
изобретать что-то, или быть писателем вместо того, чтобы писать. Также и с
величием -- оно побочный продукт, а не вещь в себе. Тот, кто думает иначе --
просто самовлюбленный эгоист или жуткий дурак, что, впрочем, одно и то же.
-- Но если ты по достоинству заслужил право называться великим?
-- Тогда другое дело. Но я, к сожалению, пока не могу этим
похвастаться, -- ответил я, глядя на широкий круг света, возникший среди
волн и быстро двигавшийся к берегу, как бы гонимый штормом. -- Я еще не
успел сделать ничего стоящего внимания, кроме, может быть, нескольких
магических инструментов...
-- Ты еще молод, конечно, -- перебила она. -- Но настанет время, и ты
единственный сможешь сделать то, что будет необходимо. Возможно даже, это
произойдет скорее, чем я предполагаю.
Если я сейчас воспользуюсь магической силой, чтобы вызвать себе чашку
кофе, Дару это заденет? Скорее всего, да. Поэтому я решил налить себе вина.
Отхлебнув глоток, я произнес:
-- Боюсь, не понимаю, о чем ты говоришь.
Она кивнула.
-- Ну разумеется, вряд ли ты смог бы что-то выяснить с помощью
собственных наблюдений, и я также сомневаюсь, что кто-нибудь оказался бы
настолько опрометчивым, чтобы сказать тебе об этом.
-- О чем?
-- О троне Хаоса.
-- Но кое-что из того, что говорил Мондор, действительно могло навести
на подобные мысли.
-- Что ж, такое возможно. Пожалуй, никто кроме него самого не мог бы в
разговоре с тобой назвать вещи своими именами.
-- Мне понятно твое стремление увидеть меня в блеске славы, но, к
сожалению, ты выбрала для меня род деятельности, к которому я не имею ни
таланта, ни склонности, ни подготовки, а кроме того, вообще не испытываю ни
малейшего желания этим заниматься.
Она сцепила пальцы под подбородком и посмотрела на меня.
-- Ты подготовлен к этому гораздо лучше, чем тебе кажется. Что же
касается твоего желания -- оно не имеет никакого отношения к делу.
-- Ты уж извини, но, будучи заинтересованной стороной, я придерживаюсь
другого мнения.
-- Даже если это единственный способ защитить своих друзей и
родственников, как здесь, так и в Эмбере?
Я отхлебнул глоток вина.
-- Защитить их? От кого?
-- Лабиринт собирается распространить свою власть на все средние
Отражения. И скорее всего он обладает достаточной силой для того, чтобы это
сделать.
-- Но ты говорила о Хаосе и Эмбере -- не об Отражениях.
-- Логрус пытается оказать сопротивление его намерениям. Но поскольку
сам он слишком ослаблен для того, чтобы одолеть Лабиринт в личном
противоборстве, он, видимо, будет использовать в этой игре своих
ставленников -- в первую очередь, конечно, представителей высшей знати Двора
Хаоса...
-- Но это безумие! -- воскликнул я. -- Должен найтись какой-то другой,
лучший способ!
-- Возможно, он будет найден как раз тогда, когда ты займешь трон и
сможешь сам всем распоряжаться.
-- Но я не обладаю для этого достаточным умением и опытом.
-- Тебе будут помогать, разумеется.
-- А как насчет законности моего воцарения?
-- Это не твоя забота.
-- Но я полагаю, мне следует знать, каким образом это будет достигнуто.
Скажи, кому из вас -- тебе или Мондору -- я обязан большинством загадочных
смертей?
-- Поскольку мы оба из дома Савалла, твой вопрос чисто академический.
-- Ты хочешь сказать, вы объединили усилия?
-- У нас были некоторые разногласия, которые тебя не касаются. Я не
хочу больше говорить на эту тему.
Я вздохнул и снова отпил из своего бокала. Шторм продолжал бушевать над
озером. Странный световой эффект, возникший вдруг у кромки воды, неожиданно
напомнил мне Колесо-Призрак. Как, интересно, могло его сюда занести? Косые
штрихи молний рассекали небо, гремел гром.
-- А что в таком случае ты имела в виду, когда говорила, что я стану
единственным, способным совершить нечто?
-- Я говорила о настоящем, а также ближайшем будущем, с теми
конфликтами, которые происходят или могут произойти, и которые ты один
способен разрешить.
-- Нет, -- возразил я. -- Мне показалось, что речь шла именно обо мне
самом, -- что я единственный в своем роде из-за своего происхождения.
Скорее всего, это был отблеск молнии, упавший ей на лицо, -- раньше мне
никогда не приходилось видеть, чтобы она краснела.
-- В тебе действительно соединилась королевская кровь двух
могущественных династий, -- подтвердила она, -- потому что твой отец,
фактически, также был королем, хотя и на очень короткое время, -- между
правлениями Оберона и Эрика.
-- Но поскольку Оберон в то время был еще жив и не отрекался от
престола, ни один правитель кроме него не может считаться законным, --
возразил я. -- Настоящий преемник Оберона -- Рэндом.
-- Фактически сложившуюся тогда ситуацию можно было рассматривать как
отречение.
-- И ты, разумеется, предпочитаешь именно так ее и рассматривать?
-- Разумеется.
Я потягивал вино, глядя на разыгравшийся шторм.
-- Вот почему ты хотела ребенка от Корвина? -- спросил я.
-- Логрус предсказал мне, что, когда придет время, этому ребенку
суждено будет стать владыкой Хаоса.
-- Так что отец для тебя по-настоящему ничего не значил?
Она отвернулась, глядя на круг света, который теперь двигался в нашу
сторону; позади него вспыхивали молнии.
-- Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, -- произнесла она.
-- Я знаю. Но ведь это правда, не так ли?
-- Ты ошибаешься. Он очень много значил для меня.
-- Но чувства, которые ты испытывала к нему, вряд ли можно назвать
общепринятыми.
-- Я не из тех, кто думает и чувствует общепринято.
-- Итак, я явился результатом проекта по созданию нового вида. Особь,
выведенная по заданию Логруса, должна будет послужить... чему?
Круг света подплыл еще ближе. Шторм, казалось, преследовал его,
подгоняя к берегу, так что теперь я мог разглядеть его во всех подробностях.
-- Будучи идеальным правителем, он увеличит славу и мощь Хаоса.
-- Я чувствую, что есть и еще что-то, о чем ты умалчиваешь.
Не переставая уворачиваться от ударов молний, круг света выскочил из
воды и мгновенно скользнул вдоль берега к тому месту, где мы сидели. Если
мать и ответила что-то на мои последние слова, я ее не услышал -- гром
гремел оглушительно.
Свет взобрался на возвышение и затормозил у моих ног.
-- Пап, ты сможешь защитить меня? -- спросил Призрак во время паузы
между раскатами грома.
-- Полезай на мое левое запястье, -- распорядился я.
Дара в изумлении смотрела, как он взбирается по моей левой руке,
принимая видимость Фракира.
Вспышка молнии, возникшая в этот момент, не исчезла, но продолжала,
подобно раскаленной проволоке, гореть над кромкой воды у берега. Затем она
сжалась в сверкающий шар, который несколько минут висел в воздухе, до того
как поплыть в нашу сторону. Пока он приближался, его структура непрерывно
изменялась, и, когда он оказался возле нас, это был светящийся, пульсирующий
Знак Логруса.
-- Принцесса Дара, принц Мерлин, -- раздался ужасный голос, уже
слышанный мной однажды, во дворце Эмбера, -- мне не хотелось бы нарушать ваш
покой, но благодаря тому созданию, которому вы предоставили убежище, мне
придется это сделать. -- Нечто, похожее на сверкающий зазубренный клинок,
протянулось к моему левому запястью.
-- Он блокировал мою способность перемещаться в Отражениях, -- шепотом
сказал мне Призрак.
-- Отдай его мне!
-- С какой стати?
-- Он прошел Логрус, -- тембр, громкость и модуляции этого голоса были
более чем странными.
Мне пришло в голову, что если я и впрямь такая ценная личность для
Логруса, как уверяла меня Дара, то не особенно рискую, отказываясь ему
повиноваться. Поэтому я сказал:
-- Всякий, кто захочет, вправе прийти сюда, -- я никому этого не
запрещаю.
-- У меня тоже есть свои права, Мерлин. Твое Кольцо-Призрак решило
пройти меня и осуществило свое намерение. Так что теперь оно принадлежит
мне.
-- Нет, -- ответил я, мысленно сфокусировавшись на своем кольце и
сосредотачиваясь на том, чтобы дотянуться сквозь него во владения Лабиринта
для получения его поддержки в случае необходимости. -- Я не расстаюсь со
своими созданиями так просто, за здорово живешь.
Знак Логруса вспыхнул ослепительным блеском.
В этот момент Дара вскочила с места, становясь между ним и мной.
-- Остановись! -- воскликнула она. -- Сейчас есть более важные дела,
чем ссора из-за какой-то безделушки. Я послала моих двоюродных братьев из
дома Хендрейк за невестой Хаоса. Если ты хочешь, чтобы этот план удался, ты
поможешь им.
-- Помнится, я уже помог осуществить один твой план -- относительно
принца Бранда, когда отправил леди Ясру окрутить его. Это у нас здорово
получилось.
-- То, о чем я говорю сейчас, приблизит исполнение твоего наиболее
сокровенного желания, старый змей!
-- Это верно, -- согласился он.
-- К тому же с обладательницей Глаза будет меньше проблем, чем с Ясрой.
Знак Логруса скользнул мимо нее, похожий на маленькое солнце, которое,
дробясь, образовывало непрерывный ряд идеограмм.
-- Мерлин, ты займешь трон и будешь служить мне, когда придет время?
-- Я сделаю все, что будет необходимо, чтобы восстановить нарушенный
баланс сил, -- ответил я.
-- Это не то, о чем я спрашиваю! Ты согласен занять трон на тех
условиях, которые я тебе предложу?
-- Если они будут направлены на восстановление прежнего порядка вещей
-- да.
-- Хорошо. Меня устраивает такой ответ. Можешь оставить себе свою
игрушку.
Казалось, что разговор окончен. Но перед тем как исчезнуть, он снова
приблизился к Даре.
-- Спроси его про Люка и Корвина, а заодно и про новый Лабиринт, --
сказал он и пропал.
Она повернулась ко мне.
-- Налей-ка вина глоточек, -- попросила она.
Я выполнил ее просьбу. Она подняла бокал и отпила немного.
-- Ну так что там насчет Люка и Корвина и нового Лабиринта? -- спросила
она.
-- Расскажи мне лучше про Ясру и Бранда.
-- Нет уж. Сначала ты ответишь на мой вопрос.
-- Ладно. Значит так. Вообще-то они не настоящие Люк и Корвин, а
призраки Лабиринта, но это не важно. Лабиринт прислал Люка сюда, чтобы
предупредить меня о том, что здесь мне небезопасно и лучше мне убраться. В
свою очередь, Логрус послал лорда Бореля, чтобы помешать Люку.
-- Люк -- это на самом деле Ринальдо, сын Ясры и Бранда, муж Корал и
правитель Кашфы?
-- Совершенно верно. А теперь расскажи мне про это дело с самого
начала. Насколько я пониманию, ты позаботилась о том, чтобы Ясра окрутила
Бранда и тем самым помогла ему ступить на ту дорогу, которую он выбрал?
-- Он избрал бы ее в любом случае. Он прибыл ко Двору Хаоса в поисках
поддержки для осуществления своих целей. Ясра только сделала этот путь более
легким для него.
-- Мне это представлялось несколько иначе. Но если так, то, значит,
проклятье моего отца не было решающим фактором?
-- Оно также сыграло свою роль, сделав возможным проникновение Черной
Дороги до самого Эмбера. А между прочим, почему ты все еще здесь, хотя
Ринальдо велел тебе убираться? Из уважения к Двору Хаоса?
-- Ты же приглашала меня обедать, и как раз было самое время. Может
хватит об этом?
Она слегка улыбнулась и отпила глоток вина.
-- Ты в высшей степени искусно меняешь тему разговора, -- заметила она.
-- Ну хорошо. Призрак Бореля, как я понимаю, уничтожил призрака Ринальдо?
-- Не совсем так.
-- То есть?
-- В этот момент очень кстати появился призрак моего отца, который
уложил Бореля и помог нам удрать.
-- Как, еще раз? Корвин опять с помощью какой-то хитрости одержал верх
над Борелем?
Я кивнул.
-- Но конечно, это ничуть не напоминало их первую стычку. Создания
подобного рода помнят лишь то, что было до того момента некой их "записи на
пленку" Лабиринтом или Хаосом...
-- Да, это я понимаю. Что произошло потом?
-- Ну, мы не то летели, не то падали, а потом я оказался здесь.
-- Что имел в виду Логрус, упоминая о новом Лабиринте?
-- Призрак отца, по-видимому, был его созданием, а не старого
Лабиринта.
Она выпрямилась в кресле, глаза ее расширились.
-- Как ты узнал об этом?
-- Он сам мне сказал.
Сейчас она смотрела куда-то мимо меня, на спокойную гладь озера.
копии, что служила оружием призраку моего отца. Я протянул руку, поднял его
и вытащил из ножен.
Я почувствовал прилив сил, когда, сжав эфес, взмахнул им в воздухе,
затем отсалютовал и сделал выпад, наступая. Мое кольцо внезапно ожило,
становясь центром паутины, сплетенной из силовых линий. Взглянув на него, я
наконец опомнился.
-- Этот меч также принадлежит моему отцу, -- сказал я, возвращаясь к
алтарю и кладя его обратно. Не знаю почему, но я решил оставить его здесь.
Когда мы возвращались, Глайт спросила:
-- Вс-се, что ты увидел, имеет с-серьезное значение для тебя?
-- Да, -- ответил я, проходя тем путям, которым мы проникли сюда, и
снова оказываясь на вершине дерева.
-- Что ты с-собираешься делать с-сейчас-с, мас-стер Мерлин?
-- Мать ждет меня к обеду.
-- В таком с-случае ос-ставь меня на ветке где-нибудь здесь.
-- Я могу посадить тебя обратно в вазу, если хочешь.
-- Нет. Я и забыла, когда в последний раз качалас-сь на ветках, с-среди
лис-ствы. Будет так чудес-сно повис-сеть на них с-снова.
Я вытянул руку. Глайт, раскрутив свои кольца, переползла с нее на
дерево и скрылась среди блестящих металлических ветвей.
-- С-счастливого пути, Мерлин. Навес-сти меня как-нибудь.
Я слез с дерева, разодрав при этом брюки о какой-то сук, и быстрыми
шагами двинулся по коридору.
Дважды свернув, я вышел к центральному залу и решил отправиться этим
путем. Я прошел рядом с гигантским камином, в котором плясали языки пламени,
и начал медленно пересекать просторный зал, делая вид, что уже довольно
долго тут прохаживался в ожидании.
Казалось, кроме меня никого здесь нет. Это меня немного удивило, --
ведь кто-то же должен был зажечь огонь в камине. Я расправил рубашку на
груди, кое-как почистил одежду, прошелся расческой по волосам. Когда я
осматривал свои ногти, мне показалось, что я слышу шаги на вершине лестницы
слева от меня.
... Она казалась сверкающей ледяной башней десяти футов высоты.
Отблески света, преломлялись, танцевали на ее гранях, осколки льда
позванивали, скатываясь вниз по ступенькам. Перила покрывались инеем, когда
ее рука скользила вдоль них. Моя мать. Видимо, она заметила меня в тот же
момент, что и я увидел ее, потому что вдруг остановилась. Затем,
повернувшись, ступила на следующий лестничный пролет и продолжала
спускаться.
На протяжении всего спуска ее облик менялся чуть ли не с каждым шагом,
все более напоминая человеческий. В свою очередь я приложил собственные
усилия, чтобы получить обратный результат, и добился некоторого успеха. Я
изменялся по мере ее приближения, и, по-моему, она начала делать то же самое
лишь после того, как увидела меня. Однако я не думал, что это некая уступка
мне, которую она решила сделать в нашу вторую встречу, у себя дома.
К тому моменту, когда она достигла подножия лестницы, ее преображение
было полностью завершено. Сейчас передо мной стояла миловидная молодая
женщина, одетая в черные брюки и красную рубашку с огненными рукавами.
Взглянув на меня снова, она улыбнулась, затем подошла ближе и обняла меня.
По идее, мне бы надо было сказать, что я тоже собирался изменить свой
облик, да вот не успел, -- или еще что-то в этом духе. Но я промолчал.
Она слегка отстранила меня на расстояние вытянутой руки и пристально
осмотрела с головы до ног, после чего покачала головой.
-- Похоже, ты спал в одежде, а потом еще и подрался с кем-то, --
заметила она.
-- Так говорить -- невежливо! -- обиделся я. -- Просто я решил
прогуляться, и у меня возникли некоторые проблемы.
-- И поэтому ты опоздал?
-- Нет. Это произошло потому, что я зашел в Галерею Искусств и пробыл
там немного дольше, чем собирался. Кстати, не так уж сильно я и опоздал.
Она взяла меня за руку и развернула у к выходу.
-- Так уж и быть, я тебя прощаю, -- сказала она, пока мы шли мимо
розовых, зеленых и золотистых колон, направляясь к зеркальному алькову,
расположенному справа.
Я никак не мог придумать, что бы такое сказать в ответ, и в конце
концов решил не говорить ничего. Вместо этого я начал смотреть по сторонам,
и когда мы вошли в круглый альков, принялся гадать, двинемся ли мы оттуда по
часовой стрелке или в противоположном направлении.
Ага, против часовой стрелки. Так-так, интересно.
Со всех сторон нас окружали наши отражения и отражения наших отражений.
Такова была комната, через которую мы проходили. Когда мы в очередной раз
сворачивали, обходя одну из колонн, то, казалось, попадали в совершенно
другое помещение. Я с любопытством наблюдал за этими калейдоскопическими
изменениями, до тех пор, пока мать не остановилась у входа в хрустальный
грот рядом с подземным озером.
-- А я уже и забыл об этом месте, -- сказал я, шагая по чистому мягкому
песку, освещенному яркими отблесками хрусталя, которые одновременно
напоминали пламя костра, солнечное сияние, свет свечи и люминесцентный
экран, искажали размеры и расстояния и вспыхивали радужным блеском вдоль
берега, на стенах, на поверхности черной воды.
Вслед за матерью я подошел к небольшому огороженному возвышению,
находящемуся справа, на котором располагался накрытый стол. Коллекция
подносов со всякой всячиной занимала еще один стол рядом с первым.
Мы поднялись по маленькой лестнице, и я, усадив Дару, оправился к
подносам.
-- Иди-ка ты лучше сядь, Мерлин, -- произнесла она. -- Я сама за тобой
поухаживаю.
-- Да ладно тебе. Все равно я уже здесь, -- произнес я, наугад
приподнимая какую-то крышку.
-- Смотри, ничего там не разбей, -- сказала она.
-- Не беспокойся.
Мы наполнили тарелки и сели за стол. Секундой позже алмазная вспышка
света пронеслась над водой и мгновенно осветила сводчатый купол пещеры,
который стал удивительно похож на внутренность какого-то громадного
животного, проглотившего нас.
-- Ничего страшного, -- успокоила Дара. -- Ты же знаешь, молнии сюда не
доходят.
-- Все-таки подожду, пока прогремит гром, а то и подавиться недолго.
Она улыбнулась, так как в этот момент донесся раскат грома.
-- Ну, теперь все в порядке? -- спросила она.
-- Вот теперь да, -- ответил я, поднимая вилку.
-- Странные сюрпризы порой преподносит семейная жизнь, -- задумчиво
произнесла она.
Я взглянул на нее, стараясь разобраться в ее лице, но безуспешно.
-- Да, -- ответил я.
Она некоторое время смотрела на меня, но я постарался придать своему
лицу непроницаемое выражение, и, кажется, мне это удалось.
-- Когда ты был ребенком, то в знак того, что ты чем-то обижен, ты
замыкался в себе и давал только односложные ответы, если к тебе обращались.
-- Да, -- снова ответил я.
Мы принялись за еду. Молнии продолжали вспыхивать над гладкой темной
поверхностью озера. При свете одной из них мне показалось, что вдалеке я
вижу корабль с раздутыми черными парусами.
-- Ты был у Мондора?
-- Да.
-- Как он?
-- Лучше не бывает.
-- Тебя что-то беспокоит, Мерлин?
-- И очень многое.
-- Ну, расскажи мамочке.
-- А если это отчасти из-за нее?
-- Будь уверен, в противном случае я бы сильно огорчилась. Ну, долго
еще ты будешь на меня дуться из-за этого дела с ти'га? Я делала то, что по
моему мнению было правильным. Я и сейчас так думаю.
Я кивнул, продолжая жевать. Потом сказал:
-- Да, ты это уже говорила раньше.
Волны озера слегка плескались, набегая на берег. Отблески света играли
вокруг нас, иногда освещая лицо матери.
-- А какие еще проблемы? -- спросила она.
-- Почему бы тебе самой не ответить на этот вопрос?
Я почувствовал на себе ее пристальный взгляд, и в свою очередь взглянул
на нее.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Тебе известно о том, что Логрус обладает разумом и чувствами, так же
как и Лабиринт?
-- Это Мондор сказал тебе?
-- Да. Но я и раньше об этом знал.
-- Откуда?
-- Мы пообщались.
-- С Лабиринтом или с Логрусом?
-- С обоими.
-- И что же из этого вышло?
-- Ничего особенного. Они затеяли между собой что-то вроде силового
поединка и просили меня поддержать одну из сторон.
-- И кого ты выбрал?
-- Никого. На черта это мне сдалось?
-- Тебе следовало бы рассказать мне об этом.
-- Зачем.
-- Чтобы получить мой совет или помощь.
-- Против высших сил Вселенной? Не слишком ли ты самоуверенна?
Она улыбнулась.
-- Но, возможно, кто-нибудь вроде меня обладает особыми познаниями в
том, что касается их действий?
-- Кто-нибудь вроде тебя?
-- Ну, какая-нибудь чародейка моего уровня.
-- Кстати, насколько он высок?
-- Не думаю, что мне следует особо распространяться об этом.
-- Ну конечно, семейная тайна... Вот почему ты не стала сама учить
меня, а отправила к Сухьи?
-- Просто у меня нет педагогического таланта. Я не испытываю склонности
к тому, чтобы обучать кого-либо.
-- Однако ты все же обучила Ясру.
-- Это тебе тоже сказал Мондор?
-- Нет.
-- А кто?
-- Какая разница, кто?
-- Большая! Потому что я уверена, что ты этого не знал, когда мы
виделись в последний раз.
Тут я внезапно вспомнил, что именно в тот раз, когда мы встречались у
Сухьи, она сама говорила что-то о Ясре, что-то, свидетельствующее об их
близких, даже приятельских отношениях. Помнится, я тогда пропустил ее слова
мимо ушей, а потом и вовсе о них забыл, особенно когда пошла всякая
чертовщина -- с громовыми раскатами, обвалами, призраками и прочим. Я уже
хотел спросить, почему, интересно, все началось как раз в тот момент, когда
я узнал об этом. Кажется, матери не терпится выяснить, кто мог сказать мне
это, чтобы понять, с кем же я встречался с тех пор, как мы расстались.
Поскольку призрак Люка был явно далек от политики, мне не хотелось вмешивать
его в наши интриги, и я сказал:
-- Ну, Мондор и в самом деле обмолвился насчет этого, но тут же
попросил меня обо всем забыть.
-- Другими словами, -- произнесла она, -- он хотел, чтобы это
непременно дошло до меня. Но почему именно таким образом? Странно. Этот
человек дьявольски коварен.
-- Но ведь он действительно мог случайно проговориться.
-- Мондор никогда не проговорится просто так. Ни в коем случае не делай
его своим врагом!
-- У меня такое впечатление, что мы говорим о двух разных людях.
Она нетерпеливо щелкнула пальцами.
-- Ну конечно! Ты ведь был еще ребенком, когда познакомился с ним! А
потом столько времени отсутствовал. С тех пор, как ты вернулся, вы виделись
всего несколько раз. Он в высшей степени коварен, скрытен и опасен!
-- Но мы всегда с ним отлично ладили.
-- Разумеется, он не станет ненавидеть кого-то без особой на то
причины.
Я пожал плечами и снова принялся за еду.
Через некоторое время она произнесла:
-- Когда вы разговаривали последний раз, он не упоминал обо мне?
-- Ни разу. По крайней мере, я что-то не припомню.
-- Но уж во всяком случае он наверняка давал тебе уроки
осмотрительности?
-- Нет. Хотя, возможно, они бы мне пригодились.
-- Ну, я уверена, что ты все же получил несколько таковых в Эмбере.
-- Если и так, они были до такой степени скрытыми и утонченными, что я
их просто не заметил.
-- Ох, Мерлин! Интересно, смогу я когда-нибудь сказать, что полностью
тобой довольна?
-- Сомневаюсь.
-- Ну ладно. Так чего от тебя хотели Лабиринт и Логрус?
-- Я уже сказал тебе: чтобы я выбрал кого-то из них.
-- И ты не смог решить, кто вызывает у тебя большую симпатию?
-- Я не смог решить, кто вызывает у меня меньшую неприязнь.
-- Из-за того, что ты считаешь, что они манипулируют людьми в своих
собственных интересах?
-- Именно так.
Она рассмеялась.
-- Отсюда следует, что наши боги ничуть не лучше нас, смертных, --
сказала она, -- хотя и не то чтобы намного хуже. Здесь источники
человеческой морали, и, по-моему, лучше иметь такую мораль, чем вовсе
никакой. Если тебе недостаточно сказанного мною для выбора одной из сторон,
позволь тебе напомнить, что прежде всего сын Хаоса.
-- И Эмбера, -- добавил я.
-- Ты вырос при Дворе Хаоса.
-- Но я также подолгу жил в Эмбере. И мои родственники столь же
многочисленны с той стороны, как и с этой.
-- Так вот что тебя удержало.
-- Разумеется. Иначе все было бы гораздо проще.
-- В таком случае, -- произнесла она, -- тебе нужно подойти к делу с
другой стороны.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Выбрать не того, кто тебе больше нравится, а того, кто мог бы больше
сделать для тебя.
Я отпил превосходного зеленого чая, когда раскат грома прокатился над
водой где-то совсем рядом. Плеск волн усилился.
-- Хорошо, -- согласился я, -- наверное, я так и сделаю.
Подавшись чуть-чуть вперед, она улыбнулась, и ее глаза потемнели. Она
всегда полностью сохраняла контроль над своим обликом, когда изменяла его в
зависимости от настроения. Хотя ее наружность обладала рядом уже сложившихся
черт, иногда она слегка модифицировала их и принимала вид совсем юной
девушки или, наоборот, зрелой женщины в полном расцвете красоты и силы.
Обычно же она выглядела чем-то средним между двумя этими крайностями. Но
сейчас что-то бесконечно древнее проступило в ее чертах, -- даже не возраст,
а, скорее, печать Времени, и внезапно я вспомнил, что, в сущности, никогда и
не знал, сколько же ей лет на самом деле. Глядя на нее, я ощутил присутствие
какой-то древней силы, которая окутывала ее, подобно мантии.
-- Логрус, -- произнесла она, -- приведет тебя к величию.
-- Величию какого сорта?
-- А какой сорт ты предпочитаешь?
-- Я даже не знаю, хочу ли я вообще величия как такового. Это все
равно, что стремиться быть изобретателем вместо того, чтобы на самом деле
изобретать что-то, или быть писателем вместо того, чтобы писать. Также и с
величием -- оно побочный продукт, а не вещь в себе. Тот, кто думает иначе --
просто самовлюбленный эгоист или жуткий дурак, что, впрочем, одно и то же.
-- Но если ты по достоинству заслужил право называться великим?
-- Тогда другое дело. Но я, к сожалению, пока не могу этим
похвастаться, -- ответил я, глядя на широкий круг света, возникший среди
волн и быстро двигавшийся к берегу, как бы гонимый штормом. -- Я еще не
успел сделать ничего стоящего внимания, кроме, может быть, нескольких
магических инструментов...
-- Ты еще молод, конечно, -- перебила она. -- Но настанет время, и ты
единственный сможешь сделать то, что будет необходимо. Возможно даже, это
произойдет скорее, чем я предполагаю.
Если я сейчас воспользуюсь магической силой, чтобы вызвать себе чашку
кофе, Дару это заденет? Скорее всего, да. Поэтому я решил налить себе вина.
Отхлебнув глоток, я произнес:
-- Боюсь, не понимаю, о чем ты говоришь.
Она кивнула.
-- Ну разумеется, вряд ли ты смог бы что-то выяснить с помощью
собственных наблюдений, и я также сомневаюсь, что кто-нибудь оказался бы
настолько опрометчивым, чтобы сказать тебе об этом.
-- О чем?
-- О троне Хаоса.
-- Но кое-что из того, что говорил Мондор, действительно могло навести
на подобные мысли.
-- Что ж, такое возможно. Пожалуй, никто кроме него самого не мог бы в
разговоре с тобой назвать вещи своими именами.
-- Мне понятно твое стремление увидеть меня в блеске славы, но, к
сожалению, ты выбрала для меня род деятельности, к которому я не имею ни
таланта, ни склонности, ни подготовки, а кроме того, вообще не испытываю ни
малейшего желания этим заниматься.
Она сцепила пальцы под подбородком и посмотрела на меня.
-- Ты подготовлен к этому гораздо лучше, чем тебе кажется. Что же
касается твоего желания -- оно не имеет никакого отношения к делу.
-- Ты уж извини, но, будучи заинтересованной стороной, я придерживаюсь
другого мнения.
-- Даже если это единственный способ защитить своих друзей и
родственников, как здесь, так и в Эмбере?
Я отхлебнул глоток вина.
-- Защитить их? От кого?
-- Лабиринт собирается распространить свою власть на все средние
Отражения. И скорее всего он обладает достаточной силой для того, чтобы это
сделать.
-- Но ты говорила о Хаосе и Эмбере -- не об Отражениях.
-- Логрус пытается оказать сопротивление его намерениям. Но поскольку
сам он слишком ослаблен для того, чтобы одолеть Лабиринт в личном
противоборстве, он, видимо, будет использовать в этой игре своих
ставленников -- в первую очередь, конечно, представителей высшей знати Двора
Хаоса...
-- Но это безумие! -- воскликнул я. -- Должен найтись какой-то другой,
лучший способ!
-- Возможно, он будет найден как раз тогда, когда ты займешь трон и
сможешь сам всем распоряжаться.
-- Но я не обладаю для этого достаточным умением и опытом.
-- Тебе будут помогать, разумеется.
-- А как насчет законности моего воцарения?
-- Это не твоя забота.
-- Но я полагаю, мне следует знать, каким образом это будет достигнуто.
Скажи, кому из вас -- тебе или Мондору -- я обязан большинством загадочных
смертей?
-- Поскольку мы оба из дома Савалла, твой вопрос чисто академический.
-- Ты хочешь сказать, вы объединили усилия?
-- У нас были некоторые разногласия, которые тебя не касаются. Я не
хочу больше говорить на эту тему.
Я вздохнул и снова отпил из своего бокала. Шторм продолжал бушевать над
озером. Странный световой эффект, возникший вдруг у кромки воды, неожиданно
напомнил мне Колесо-Призрак. Как, интересно, могло его сюда занести? Косые
штрихи молний рассекали небо, гремел гром.
-- А что в таком случае ты имела в виду, когда говорила, что я стану
единственным, способным совершить нечто?
-- Я говорила о настоящем, а также ближайшем будущем, с теми
конфликтами, которые происходят или могут произойти, и которые ты один
способен разрешить.
-- Нет, -- возразил я. -- Мне показалось, что речь шла именно обо мне
самом, -- что я единственный в своем роде из-за своего происхождения.
Скорее всего, это был отблеск молнии, упавший ей на лицо, -- раньше мне
никогда не приходилось видеть, чтобы она краснела.
-- В тебе действительно соединилась королевская кровь двух
могущественных династий, -- подтвердила она, -- потому что твой отец,
фактически, также был королем, хотя и на очень короткое время, -- между
правлениями Оберона и Эрика.
-- Но поскольку Оберон в то время был еще жив и не отрекался от
престола, ни один правитель кроме него не может считаться законным, --
возразил я. -- Настоящий преемник Оберона -- Рэндом.
-- Фактически сложившуюся тогда ситуацию можно было рассматривать как
отречение.
-- И ты, разумеется, предпочитаешь именно так ее и рассматривать?
-- Разумеется.
Я потягивал вино, глядя на разыгравшийся шторм.
-- Вот почему ты хотела ребенка от Корвина? -- спросил я.
-- Логрус предсказал мне, что, когда придет время, этому ребенку
суждено будет стать владыкой Хаоса.
-- Так что отец для тебя по-настоящему ничего не значил?
Она отвернулась, глядя на круг света, который теперь двигался в нашу
сторону; позади него вспыхивали молнии.
-- Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, -- произнесла она.
-- Я знаю. Но ведь это правда, не так ли?
-- Ты ошибаешься. Он очень много значил для меня.
-- Но чувства, которые ты испытывала к нему, вряд ли можно назвать
общепринятыми.
-- Я не из тех, кто думает и чувствует общепринято.
-- Итак, я явился результатом проекта по созданию нового вида. Особь,
выведенная по заданию Логруса, должна будет послужить... чему?
Круг света подплыл еще ближе. Шторм, казалось, преследовал его,
подгоняя к берегу, так что теперь я мог разглядеть его во всех подробностях.
-- Будучи идеальным правителем, он увеличит славу и мощь Хаоса.
-- Я чувствую, что есть и еще что-то, о чем ты умалчиваешь.
Не переставая уворачиваться от ударов молний, круг света выскочил из
воды и мгновенно скользнул вдоль берега к тому месту, где мы сидели. Если
мать и ответила что-то на мои последние слова, я ее не услышал -- гром
гремел оглушительно.
Свет взобрался на возвышение и затормозил у моих ног.
-- Пап, ты сможешь защитить меня? -- спросил Призрак во время паузы
между раскатами грома.
-- Полезай на мое левое запястье, -- распорядился я.
Дара в изумлении смотрела, как он взбирается по моей левой руке,
принимая видимость Фракира.
Вспышка молнии, возникшая в этот момент, не исчезла, но продолжала,
подобно раскаленной проволоке, гореть над кромкой воды у берега. Затем она
сжалась в сверкающий шар, который несколько минут висел в воздухе, до того
как поплыть в нашу сторону. Пока он приближался, его структура непрерывно
изменялась, и, когда он оказался возле нас, это был светящийся, пульсирующий
Знак Логруса.
-- Принцесса Дара, принц Мерлин, -- раздался ужасный голос, уже
слышанный мной однажды, во дворце Эмбера, -- мне не хотелось бы нарушать ваш
покой, но благодаря тому созданию, которому вы предоставили убежище, мне
придется это сделать. -- Нечто, похожее на сверкающий зазубренный клинок,
протянулось к моему левому запястью.
-- Он блокировал мою способность перемещаться в Отражениях, -- шепотом
сказал мне Призрак.
-- Отдай его мне!
-- С какой стати?
-- Он прошел Логрус, -- тембр, громкость и модуляции этого голоса были
более чем странными.
Мне пришло в голову, что если я и впрямь такая ценная личность для
Логруса, как уверяла меня Дара, то не особенно рискую, отказываясь ему
повиноваться. Поэтому я сказал:
-- Всякий, кто захочет, вправе прийти сюда, -- я никому этого не
запрещаю.
-- У меня тоже есть свои права, Мерлин. Твое Кольцо-Призрак решило
пройти меня и осуществило свое намерение. Так что теперь оно принадлежит
мне.
-- Нет, -- ответил я, мысленно сфокусировавшись на своем кольце и
сосредотачиваясь на том, чтобы дотянуться сквозь него во владения Лабиринта
для получения его поддержки в случае необходимости. -- Я не расстаюсь со
своими созданиями так просто, за здорово живешь.
Знак Логруса вспыхнул ослепительным блеском.
В этот момент Дара вскочила с места, становясь между ним и мной.
-- Остановись! -- воскликнула она. -- Сейчас есть более важные дела,
чем ссора из-за какой-то безделушки. Я послала моих двоюродных братьев из
дома Хендрейк за невестой Хаоса. Если ты хочешь, чтобы этот план удался, ты
поможешь им.
-- Помнится, я уже помог осуществить один твой план -- относительно
принца Бранда, когда отправил леди Ясру окрутить его. Это у нас здорово
получилось.
-- То, о чем я говорю сейчас, приблизит исполнение твоего наиболее
сокровенного желания, старый змей!
-- Это верно, -- согласился он.
-- К тому же с обладательницей Глаза будет меньше проблем, чем с Ясрой.
Знак Логруса скользнул мимо нее, похожий на маленькое солнце, которое,
дробясь, образовывало непрерывный ряд идеограмм.
-- Мерлин, ты займешь трон и будешь служить мне, когда придет время?
-- Я сделаю все, что будет необходимо, чтобы восстановить нарушенный
баланс сил, -- ответил я.
-- Это не то, о чем я спрашиваю! Ты согласен занять трон на тех
условиях, которые я тебе предложу?
-- Если они будут направлены на восстановление прежнего порядка вещей
-- да.
-- Хорошо. Меня устраивает такой ответ. Можешь оставить себе свою
игрушку.
Казалось, что разговор окончен. Но перед тем как исчезнуть, он снова
приблизился к Даре.
-- Спроси его про Люка и Корвина, а заодно и про новый Лабиринт, --
сказал он и пропал.
Она повернулась ко мне.
-- Налей-ка вина глоточек, -- попросила она.
Я выполнил ее просьбу. Она подняла бокал и отпила немного.
-- Ну так что там насчет Люка и Корвина и нового Лабиринта? -- спросила
она.
-- Расскажи мне лучше про Ясру и Бранда.
-- Нет уж. Сначала ты ответишь на мой вопрос.
-- Ладно. Значит так. Вообще-то они не настоящие Люк и Корвин, а
призраки Лабиринта, но это не важно. Лабиринт прислал Люка сюда, чтобы
предупредить меня о том, что здесь мне небезопасно и лучше мне убраться. В
свою очередь, Логрус послал лорда Бореля, чтобы помешать Люку.
-- Люк -- это на самом деле Ринальдо, сын Ясры и Бранда, муж Корал и
правитель Кашфы?
-- Совершенно верно. А теперь расскажи мне про это дело с самого
начала. Насколько я пониманию, ты позаботилась о том, чтобы Ясра окрутила
Бранда и тем самым помогла ему ступить на ту дорогу, которую он выбрал?
-- Он избрал бы ее в любом случае. Он прибыл ко Двору Хаоса в поисках
поддержки для осуществления своих целей. Ясра только сделала этот путь более
легким для него.
-- Мне это представлялось несколько иначе. Но если так, то, значит,
проклятье моего отца не было решающим фактором?
-- Оно также сыграло свою роль, сделав возможным проникновение Черной
Дороги до самого Эмбера. А между прочим, почему ты все еще здесь, хотя
Ринальдо велел тебе убираться? Из уважения к Двору Хаоса?
-- Ты же приглашала меня обедать, и как раз было самое время. Может
хватит об этом?
Она слегка улыбнулась и отпила глоток вина.
-- Ты в высшей степени искусно меняешь тему разговора, -- заметила она.
-- Ну хорошо. Призрак Бореля, как я понимаю, уничтожил призрака Ринальдо?
-- Не совсем так.
-- То есть?
-- В этот момент очень кстати появился призрак моего отца, который
уложил Бореля и помог нам удрать.
-- Как, еще раз? Корвин опять с помощью какой-то хитрости одержал верх
над Борелем?
Я кивнул.
-- Но конечно, это ничуть не напоминало их первую стычку. Создания
подобного рода помнят лишь то, что было до того момента некой их "записи на
пленку" Лабиринтом или Хаосом...
-- Да, это я понимаю. Что произошло потом?
-- Ну, мы не то летели, не то падали, а потом я оказался здесь.
-- Что имел в виду Логрус, упоминая о новом Лабиринте?
-- Призрак отца, по-видимому, был его созданием, а не старого
Лабиринта.
Она выпрямилась в кресле, глаза ее расширились.
-- Как ты узнал об этом?
-- Он сам мне сказал.
Сейчас она смотрела куда-то мимо меня, на спокойную гладь озера.