Баркер Клайв. Сотканный мир

   Потом нож упал – упал в самый центр ковра, и тут же по ткани пробежала волна, будто нож разрубил сразу все ее нити. В следующий миг ковер распустился.

3

   Это был конец мира и начало миров.
   Сперва из Круговерти вырвался столб крутящегося дыма – к потолку и сквозь него, обрушив куски штукатурки на головы всех присутствующих. Кэл подумал было, что пора убегать, но последующие события заставили его забыть об этом.
   В дыму открылись просветы, сквозь которые светило невыносимо яркое сияние. И в этом свете узлы ковра начали распускаться во все стороны, прорастая, как зерна в поле, и меняя по мере роста цвета и форму. Это было то же, что снилось Кэлу и Сюзанне несколько ночей назад, только многократно умноженное.
   Сила роста сбросила Кэла с ковра, и он зачарованно смотрел, как освобожденные из плена нити рассыпаются во все стороны тысячами самых причудливых форм. Некоторые из них вздымались к потолку; другие достигли окон и, выбив стекла, выплеснулись в ночь.
   Сперва в половодье форм и цветов было трудно что-либо рассмотреть, но потом потоки стали обретать застывшие очертания, отделяя дерево от камня, а землю – от живой плоти. Сплетаясь и снова расходясь в беспрерывном движении, нити посылали в разные стороны птиц и зверей.
   Фуга росла так быстро, что дом Шэдвелла стал ей тесен уже через секунды. Дерево и кирпич просто рассыпались под натиском этой новой буйной жизни. Нужно было спешить, пока обломки дома не похоронили их под собой. Кэл поднялся на ноги и поискал глазами Сюзанну, но она уже исчезла, как и большинство покупателей. Он тоже пошел к выходу, но остановился, увидев Шэдвелла.
   – Ублюдок! —крикнул тот. – Подлый ублюдок!
   На этот раз он достал из пиджака самый обычный пистолет и прицелился.
   – Больше не будешь мне мешать! – он нажал на курок.
   Но тут кто-то толкнул его, и пуля ударила в потолок.
   Спасителем Кэла оказался Нимрод, который теперь отчаянно махал ему. На это были причины. Фуга достигла фундамента дома, и теперь он рушился.
   Нимрод схватил Кэла за руку и потащил не к двери, а к окну. За остатками стены можно было видеть, как торжествующая Фуга распространяется дальше и дальше, наполняя ночь все новым волшебством.
   Нимрод поглядел на него.
   – Что, будем прыгать?
   Нимрод только улыбнулся. Сзади них Шэдвелл снова отыскал пистолет и прицелился. Но тут разноцветная струя, вырвавшаяся из остатков ковра, подхватила их и вынесла в окно, на лету обретая твердость и упругость. Они скользили над землей, как серферы.
   Но это чудо продолжалось недолго. Через пару секунд волна грубо швырнула их посреди поля и умчалась дальше, засевая местность разнообразной флорой и фауной.
   Кэл поднялся на ноги.
   – Ха! – воскликнул Нимрод рядом с ним.
   – Ты говоришь?
   – Вроде бы, – сказал тот, улыбаясь до ушей. – Это все она...
   – Иммаколата?
   – Да. Она развеяла мои чары, чтобы произвести впечатление на Кукушат. И произвела, Видел женщину в синем платье?
   – Так, краем глаза.
   – Она запала на меня. Можно ее найти. По-моему, ей не вредно немного расслабиться, – с этими словами он повернулся и побежал в направлении дома. Кэл заметил, что в нынешнем воплощении у Нимрода был хвост.
   Кэла больше интересовали Сюзанна и Аполлина, которым могла потребоваться помощь. Он огляделся в хаос, которым стал дом, но там никого не было.
   Он подошел ближе. Идти было все равно, что плыть в море клея. Потоки разбивались о его тело, но они были добрее к плоти, чем к кирпичу. Они не ранили его, а лишь придавали энергию. Кожу покалывало, будто его окружала ледяная вода.
   Врагов не было видно. Он надеялся, что Шэдвелла завалило обломками, но слишком хорошо знал его изворотливость, чтобы верить в это. Кое-кто из покупателей блуждал неподалеку, зажав лицо руками или зажмурившись от страха.
   Когда он был в тридцати ярдах от дома, огромное облако Круговерти, рассыпая искры, вырвалось из пролома в крыше и закрутилось вокруг.
   Он успел увидеть, как один из покупателей исчез в этом дыме. Потом он побежал.
   По пути его догнала волна пыли, в которой, подобно змеям, плясали вспышки энергии. Следом полетели обломки мебели и куски кирпича. Вихрь подхватил его и куда-то потащил.
   Он не сопротивлялся, а просто позволил этому скорому поезду доставить его туда, куда тот хотел.

Книга II
Фуга

Часть пятая
Празднество

   "В забытой ночи скрыться поспешим, и мрак ее мечтою озарим,
   Где Рай и Ад равно нас не найдут, там, средь забвенья, будет наш приют".

Уолтер де ла Map «Свидание»

I
Кэл среди чудес

1

   Истинная радость запоминается надолго, как и истинная печаль.
   Вот и в тот миг, когда вихрь, подхвативший Кэла, затих, и он открыл глаза, чтобы посмотреть на раскинувшуюся вокруг Фуги, те немногое мгновения истинного блаженства, которые он пережил за двадцать шесть лет, воскресли в его памяти и наполнились новым смыслом. Он же видел фрагменты этого очарования в снах и грезах, слышал их в детских колыбельных и песнях, но впервые оно предстало перед ним целиком.
   Но еще лучше – жить, среди всего того, что лежало перед ним.

* * *

   Он стоял на холме. Невысоком, но открывающем достаточный обзор. Отсюда было видно, что, хотя развертывание ковра еще не завершилось, заключенные в нем реки и озера леса и холмы прочно расположились на земле.
   В прошлый раз, когда он глядел на эту землю с высоты птичьего полета, пейзаж уже представлялся ему достаточно разнообразным. Теперь же он больше всего напоминал лопнувший саквояж, содержимое которого в беспорядке рассыпалось вокруг. Чародеи, не заботясь о порядке, собирали здесь места, которые хотели спасти от уничтожения. Большинство их было лишь осколками, кусками Королевства, похищенными обитателями Фуги из-под носа людей. Потайные углы знакомых комнат, где дети порою видели призраков или святых, где изгнанник мог найти покой, а печальник – развеселиться, сам не зная почему.
   Повсюду царил беспорядок. Там мост, перекинутый через отсутствующий ручей, поднимался среди поросшего маками поля, здесь в середине пруда стоял обелиск, любуясь на свое отражение в воде.
   Одно зрелище в особенности привлекло внимание Кэла. На высоком, почти отвесном холме возвышалось дерево, меж ветвей которого плясали разноцветные огоньки. К нему он и направился, не найдя других ориентиров.
   Где-то в ночи играла музыка. Барабаны и скрипки, нечто среднее между Штраусом и индейскими плясками. Он слышал шепот в ветвях, видел в роще смутные пробегающие тени. Они сразу же исчезали – то ли от того, что знали, что он Кукушонок, чужой; то ли просто от застенчивости. Он не боялся их, хотя и пришел сюда непрошеным; наоборот, он чувствовал себя настолько своим в этом мире, что почти забыл об остальных – Сюзанне, Аполлине, Джерихо, Нимроде. Им здесь ничего не угрожало. Здесь не было места угрозе, злу, зависти. Кому живущие в этом мире могли завидовать?
   В сотне ярдов от холма он застыл в изумлении. Огни, которые он видел прежде, оказались светящимися человекоподобными существами, бескрылыми, но описывающими сложные пируэты в воздухе вокруг дерева.
   – Вы, должно быть, Муни?
   Тихий голос оторвал его от созерцания летунов. Он повернул голову направо и увидел в тени полуразрушенной арки две темных фигуры и бледно-голубые овалы лиц.
   – Да, я Муни. Откуда вы меня знаете?
   – Новости здесь доходят быстрее, – ответил голос, кажущийся еще более тихим и невесомым, чем прежде. – Это воздух их передает.
   Теперь один из пары вышел на свет. Призрачное свечение холма придало его лицу загадочность, но оно показалось бы странным и в свете дня. Незнакомец был молод, но совершенно лыс; большие, влажные глаза и рот резко выделялись на бледном лице.
   – Я Боаз. Добро пожаловать, Муни.
   Он потряс руку Кэла, и тут из тени вышел его товарищ.
   – Вы видите Амаду? – спросил он.
   Кэлу показалось, что этот второй – женщина, но тогда какого пола Боаз, если они похожи как две капли воды?
   – Я Ганза, – представилась сестра или подруга Боаза, одетая в такие же темные брюки и свободную куртку. Она тоже была лысой.
   Боаз взглянул на холм, где продолжали порхать люди-светляки.
   – Это Скала Первого Несчастья, – пояснил он. – Здесь погибли первые жертвы Бича.
   Кэл лишь мельком взглянул на холм. Боаз и Ганза интересовали его гораздо больше.
   – Куда вы идете? – спросила Ганза.
   Кэл пожал плечами.
   – Я ничего здесь не знаю.
   – Знаете, – возразила она. – И очень хорошо.
   Говоря, она то соединяла, то разъединяла пальцы двух рук – во всяком случае, так казалось Кэлу, но, приглядевшись, он увидел, что ее пальцы проходят сквозьладонь Другой руки, игнорируя ее твердость. Это происходило так быстро, что он не был уверен в том, что правильно понял увиденное.
   – Как они вам?
   Он вопросительно поглядел на нее. Может, ее трюк с пальцами – какая-то проверка? Но она говорила вовсе не о пальцах.
   – Амаду. На что они похожи?
   Он снова взглянул на скалу.
   – На людей.
   Она чуть улыбнулась.
   – А почему вы спрашиваете?
   Она не ответила, продолжая улыбаться, пока не заговорил Боаз.
   – Собирается Совет. В Доме Капры. Думаю, они хотят снова соткать ковер.
   – Этого не может быть. Они хотят опять спрятать Фугу?
   – Да, так я слышал.
   Казалось, он и вправду уловил эту новость в воздухе.
   – Они говорят, что здесь еще опасно. Это правда?
   – Не знаю, – признался Кэл. – Мне не с чем сравнивать.
   – Сейчас ведь ночь? – спросила Ганза.
   – Похоже.
   – Значит, мы увидим Ло?
   – Наверное. Это хорошее место для него. Вы идете?
   Кэл оглянулся на Амаду. Ему хотелось остаться и еще немного посмотреть на них, но тогда он лишится проводников, А ему нужно увидеть здесь как можно больше.
   – Да. Я иду.
   Девушка перестала играть пальцами.
   – Ло вам понравится, – пообещала она. Потом повернулась и скрылась в ночи.
   Он поспешил за ней, полный вопросов, но знающий, что воздух волшебной страны слишком драгоценен, чтобы тратить его на лишние слова.

II
У озера и после

1

   В доме, где проходил аукцион, Сюзанне показалось, что ее жизнь подошла к концу. Она помогала Аполлине спуститься по ступенькам, когда стены содрогнулись, и дом начал рушиться. Даже сейчас, когда она стояла и смотрела на озеро, она не верила до конца, что они спаслись. Быть может, ей помог менструм, хотя она и не применяла его сознательно. Ей предстояло еще много узнать о нем; хотя бы о том, насколько он подчиняется ей, а насколько – она ему. Нужно будет спросить об этом Аполлину, когда она ее найдет.
   Сейчас же она глядела на острова, поросшие кипарисами, на волны, тихо плещущие о прибрежные камни.
   – Нам пора.
   Джерихо осторожно разбудил ее, погладив по шее. Она оставила его в доме на берегу, среди друзей, которых он не видел целую человеческую жизнь. У них было что вспомнить, я они не хотели, чтобы их слышал кто-то еще. Ведь Джерихо был вором, не следует этого забывать.
   – Зачем мы сюда пришли? – спросила она.
   – Я здесь родился. Я знаю каждый их этих камней, – его рука все еще касалась ее шеи. – Во всяком случае, знал. У меня есть что тебе показать.
   Она повернулась от озера к нему. Он был все так же печален.
   – Но нам нужно идти.
   – Куда?
   – Тебя хотят видеть в Доме Капры.
   – Меня?
   – Ты распустила ковер.
   – У меня не было выбора. Они убили бы Кэла.
   – Забудь про Кэла. Он Кукушонок. Ты – нет.
   – Я тоже. Я так чувствую. И если...
   Он убрал руку с ее плеча.
   – Так ты идешь или нет? – спросил он почти грубо.
   – Конечно, иду.
   Он вздохнул.
   – Этого не должно было случиться, – теперь его голос снова был тихим и печальным.
   Она не знала, о чем он говорит: о распускании ковра, о его встрече с озером или об ихвстрече. Может быть, понемногу обо всем.
   – Может и зря я распустила ковер, – поспешила она оправдаться, – но это не только я. Это менструм.
   Он поднял брови.
   – Это твоясила. Держи ее под контролем.
   – А далеко отсюда до Дома Капры?
   – В Фуге до всего близко. Бич уничтожил большинство наших владений. Осталось очень мало.
   – А в Королевстве?
   – Может и есть. Но сейчас нужно позаботиться об этом. Видимо, придется снова спрятать Фугу, пока не наступило утро.
   Утро.Она почти забыла, что скоро наступит утро, и проснутся люди. Ее пугала сама мысль, что нога ее сородичей с их страстью к зоопаркам и карнавалам, ступит на эту заповедную землю.
   – Ты прав, – сказала она. – Нам нужно спешить, – и они направились от озера к Дому Капры.

2

   По пути Сюзанна получила ответ на несколько вопросов, не дававших ей покоя с самого начала. Главный из них: что случилось с той частью Королевства, на которой раскинулась освобожденная Фуга? Конечно, район Торстэстон-Каммон не очень населен, но люди там живут. Что с ними стало?
   Ответ оказался простым: Фуга просто прошла сквозь них и их дома. Они с Джерихо прошли мимо линии электропередач, увитой цветами, как свадебная гирлянда; мимо машин, торчащих из склонов холмов или из приречного ила. Что касается домов, то они стояли невредимыми, хотя растительность Фуги подошла к самому их порогу, словно ожидая приглашения войти.
   Они встретили несколько совсем обалдевших Кукушат. Один из них в трусах и тапочках, громко кричал, что потерял собаку. «Чертова скотина! Эй, вы ее не видели?» – взывал он неизвестно к кому, не замечая происходящих вокруг странностей. А может, он и вправду видел знакомые улицы, а не то, что видели они? Или просто был поражен слепотой?
   Джерихо не ответил ей на эти вопросы, сказав, что не знает этого и не хочет знать.
   С каждым шагом она все больше изумлялась разнообразию мест и предметов, которые Чародеи смогли сохранить от уничтожения. Фуга не была, как ей сперва показалось, коллекцией диковин – нет, вкус ее обитателей равно выбирал прекрасное и обыденное, природное и искусственное. В каждом уголке таились свои, совсем особенные, чары.
   Конечно, большинство их было вырвано из привычной среды, как страницы из книги. Их оборванные края еще не притерлись друг к другу в случайном соседстве. Сам вид этих фрагментов и принцип их соединения рождал новые загадки, ответы на которые крылись в других, недостающих страницах.
   Иногда им попадались столь странные сочетания, что трудно было понять их облик. Собаки резвились рядом с могилой, из треснувшей плиты которой бил фонтан огня. В земле зияло окно; занавески на нем развивались ветром, дующим из неведомых глубин. Все это она видела раньше – собак и могилы, огонь и окна, – но такое сочетание их бросало ее в дрожь. Уже в одном этом крылось волшебство.
   После того, как Джерихо отказался ответить на ее вопрос, она только однажды обратилась к нему – когда перед ними показались светящиеся облака Круговерти.
   – Там Храм Станка, – сказал он. – Чем ближе к нему, тем опаснее.
   Она что-то помнила об этом с первого их разговора, но хотела узнать больше.
   – Почему?
   – Чары, используемые для того, чтобы соткать ковер, подвластны очень немногим. И они охраняют себя от недостойных. На это есть причины. Если чистота круговерти будет нарушена, чары не подействуют. Мы останемся беззащитны, и нас уничтожат.
   – Уничтожат?
   – Так они говорят. Не знаю, правда ли это. Я никогда не разбирался во всей этой мути.
   – Но ты же умеешь использовать чары.
   – Это не значит, что я знаю, как они действуют.
   Он попятился, словно стыдясь своего незнания. А ей так хотелось его расспросить!
   – Может потом я тебе покажу. Сейчас я не могу петь или танцевать, но когда-нибудь... – внезапно он смолк и остановился.
   Они оба услышали звон в воздухе вокруг себя, такой легкий и мелодичный, что казался сном.
   – Дом Капры, – сказал он, указывая вперед. Колокольчики, знающие, что их слышат, зазвенели громче.

III
Иллюзии

1

   Сообщение из группы Хобарта о бегстве опасных анархистов не осталось незамеченным, но тревогу подняли около одиннадцати ночи, когда патрулям хватало дел с пьяными водителями и ворами. Вдобавок случились драка со смертельным исходом на Сил-стрит и потасовка, вызванная появлением трансвестита в баре на Док-роуд. Поэтому пока тревоге смогли уделить должное внимание, беглецы уже проехали через тоннель под рекой и направились к дому Шермэна.
   Однако на другом берегу их заметил патрульный по фамилии Дауни. Пока его товарищ уплетал в китайском ресторанчике утку по-пекински, Дауни запросил по радио участок. Ему сообщили, что преступники чрезвычайно опасны, и он поехал за ними, держась на почтительном расстоянии.
   Ему очень скоро стало ясно, что это непростое дело. Во-первых, в штаб-квартире Хобарта что-то явно происходило: по радио он слышал плач и какие-то вопли. Во-вторых, он никак не мог связаться с самим инспектором. Оставалось стоять у дома и ждать.
   Скоро на втором этаже дома вспыхнул свет, а потом оттуда что-то вылетело, унося с собой окна и часть стен.
   Он выскочил из машины и побежал к дому. Его ум, натренированный в сотворении отчетов, уже подыскивал фразы для описания того, что он видел; но это сияние не напоминало ничего из виденного им прежде.
   Он не был суеверным и стал искать рациональные объяснения происходящего. Конечно, это НЛО. Он читал о подобных событиях, случавшихся с такими же нормальными, обычными парнями, как он. Это не Бог и не дьявол, а просто туристы из соседней галактики.
   Решив сообщить об этом по Начальству, он вернулся к машине. Но радио не работало. Ничего, он расскажет им, когда вернется, а пока он должен зорко, как сокол, наблюдать за событиями.
   Это стало сложнее, когда пришельцы принялись бомбить его дополнительными иллюзиями – без сомнения, чтобы скрыть от него свои намерения. Волна энергии, вырвавшаяся из дома, перевернула стоящий невдалеке автомобиль; бетон под его ногами начал стремительно покрываться цветами; над головой проносились странные звероподобные существа.
   Он увидел нескольких людей, тоже захваченных видениями. Одни просто смотрели в небо, другие упали на колени и молились, уверенные, что теряют рассудок.
   Но Дауни знал, что все эти видения не имеют ничего общего с реальностью, и это придавало ему силы. Он убеждал себя, что стоит потерпеть, и иллюзии вот-вот развеются.
   Он пробрался в перевернутую машину и снова попробовал соединиться с штаб-квартирой. Никаких результатов. Но он уже ничего не боялся. Пусть монстры приходят за ним – он скорее вырвет себе глаза, чем поверит в сказки, которыми они его морочат.

2

   – Еще сообщения были?
   – Нет, сэр, – доложил Ричардсон. – Не могу ничего расслышать.
   – Ну и ладно. Поехали. Мы их найдем, даже если придется колесить всю ночь.
   Когда они тронулись, Хобарт вернулся мыслями к тому, что случилось. Из его людей сделали дебилов, его камеры измазали дерьмом. Ему есть, за что мстить этим мерзавцам.
   Когда-то давно он запрещал себе личные пристрастия, но теперь, по крайней мере перед своими людьми, не желал подавлять в себе сладкое желание мести. В конце концов, разве преступление и наказание – это не воплощение древнего принципа «око за око»? Закон – просто другое наказание для мести.

IV
Союзники

1

   Прошло восемьдесят лет с тех пор, как сестры покинули землю Фуги. Восемьдесят лет они странствовали по Кукушкиному королевству, едва не потеряв рассудок среди своих безумных поклонников, но ритуалы и жертвы в их честь позволили им дожить до дня, когда Сотканный мир снова раскинется перед ними.
   И вот теперь они парили над этой зачарованной землей, обозревая ее из конца в конец.
   – Запах слишком живой, – заметила Магдалена, вынюхивая воздух.
   – Дай время, – сказала Иммаколата.
   – А где Шэдвелл? – спросила Ведьма. – Что с ним?
   – Должно быть, собирает своих покупателей. Мы должны его найти. Не хочу, чтобы он бродил здесь без сопровождения. Он непредсказуем.
   – А потом?
   – Случится неизбежное, – Иммаколата пожала плечами. – Кукушата разорвут его на части.
   – А аукцион?
   – Аукциона не будет. Уже поздно.
   – Шэдвелл может решить, что ты использовала его.
   – Он тоже использовал меня. Или хотел.
   Дрожь прошла по газообразному телу Магдалены.
   – А тебе никогда не хотелось... отдаться ему? – спросила она тихо.
   – Никогда.
   – Тогда отдай его мне. Представляешь, какие от него будут дети?
   Иммаколата обернулась и сдавила хрупкую шею сестры.
   – Ты не дотронешься до него ни одним пальцем. Тебе понятно?
   Лицо Магдалены вытянулось в гротескной пародии на раскаяние.
   – Да, извини. Он твой, душой и телом. Ведьма хихикнула.
   – У него нет души.
   Иммаколата выпустила сестру, клочья вещества которой таяли в воздухе вокруг них.
   – У него есть душа, – она осторожно опустилась на землю Фуги. – Но мне она не нужна. Когда все кончится и Чародеи окажутся в руках Кукушат, я отпущу его невидимым.
   – А мы? – спросила Ведьма. – Нас ты отпустишь?
   – Как договаривались.
   – Мы сможем уйти в небытие?
   – Если вы этого хотите.
   – Больше, чем раньше, – сказала Ведьма. – Больше, чем раньше.
   – Есть вещи похуже жизни.
   – Да? Можешь назвать хоть одну?
   Иммаколата немного подумала.
   – Нет, призналась она с легкой печалью. – Должно быть, ты права, сестрица.

2

   Шэдвелл бежал из рушащегося дома сразу же после того, как Кэл с Нимродом вылетели в окно, и с трудом увернулся от облака, поглотившего Девере. Он лежал ничком на земле, рот был полон грязи и горького вкуса поражения. Крах так долго подготавливаемого им аукциона заставил его плакать – впервые за многие годы.
   Но слезы скоро иссякли. Он был оптимистом по натуре. В сегодняшнем поражении – корни завтрашней победы. Кроме того, грандиозное зрелище раскрывающейся вокруг Фуги захватило его. И к тому же, кому-то, кажется, пришлось еще хуже, чем ему.
   – Что, черт побери, случилось? – это был Норрис, король гамбургеров. Кровь и пыль покрывали его лицо сплошным слоем; он потерял в катастрофе значительную часть костюма и один ботинок. Другой он держал в руке.
   – Ты, чертов осел! Я тебе задницу оторву!
   Он замахнулся на Шэдвелла ботинком, но торговцу не хотелось получать лишние синяки. Он оттолкнул Норриса, и они некоторое время топтались на месте, вцепившись друг в друга, как пьяные. Победы не одержал ни один, и в итоге они разошлись, тяжело дыша.
   – Идиот, нужно было принять меры предосторожности! – пропыхтел король.
   – Сейчас не время для обвинений. Фуга проснулась, хотели мы того или нет.
   – Я бы сам разбудил ее, если бы купил. Но я был бы готов к этому. А так – это же хаос! Не знаю даже, к чему это все приведет.
   – Она не такая большая. Если хотите выйти, просто идите в любом направлении.
   Это предложение, казалось, умиротворило Норриса. Он вгляделся в постоянно меняющийся ландшафт.
   – Не знаю, – протянул Норрис. – Может так будет лучше. Должен же я посмотреть, что хотел купить.
   – А как вам первое впечатление?
   – Ну, трудно сказать... Я думал, это как-то... обычнее. Знаете, я не уверен больше, что хочу владеть всем этим.
   Пока он это говорил, из сгустка тумана вырвалось животное, какое вряд ли можно было найти в зоопарке.
   Поглядев на них, оно тявкнуло приветствие новому миру и исчезло в темноте.
   – Видите? – спросил Норрис. – Что это?
   – Не знаю. Может быть такие твари давно вымерли.
   – Да? Лично я не видел ничего подобного даже в книгах. Я ничего уже здесь не хочу. Выведите меня отсюда.
   – У меня есть здесь кое-какие дела.
   – Нет уж. Мне нужен охранник. Вот вы, – Норрис ткнул в торговца ботинком, – им и будете.
   Зрелище повредившегося в уме короля гамбургеров развеселило Шэдвелла.
   – Слушайте, мы с вами в одинаковом дерьме...
   – Это уж точно.
   – У меня есть кое-что, что может помочь, – он расстегнул пиджак. – Подсластить пилюлю.
   – Правда? – спросил Норрис подозрительно.
   – Поглядите, – предложил ему Шэдвелл. Подкладка заблестела. Норрис вытер кровь, заливавшую ему левый глаз, и стал смотреть. – Что вы видите?
   Какой-то момент Шэдвеллу казалось, что пиджак перестал действовать. Потом на лице Норриса медленно расплылась улыбка.
   – Видите что-нибудь, что вам нравится?
   – Да... Да, вижу.
   – Так берите. Оно ваше. Свободно и бесплатно.
   Норрис улыбнулся почти застенчиво.
   – Где вы его взяли? Через столько лет...
   Он протянул дрожащую руку к пиджаку и достал оттуда игрушку: солдатика с барабаном, воссозданного его памятью со всеми выбоинами и царапинами.
   – Мой барабанщик, —Норрис плакал от радости, словно ему подарили восьмое чудо света. – Мой барабанщик. Но послушайте, здесь нет ключа. Дайте мне его.
   – Сейчас поищу.
   – Одна рука у него сломалась, – сообщил Норрис, гладя солдатика по голове, – но он еще играет.
   – Вы рады?
   – О, конечно. Спасибо.
   – Тогда спрячьте его в карман и везите меня.