Баркер Клайв. Сотканный мир

   О причинах этих бунтов еще спорили, но Хобарту все было ясно с самого начала. Он знал, что есть Закон и есть его нарушения, и эта твердость сыграла хорошую службу в нужный момент.
   Он отвергал сюсюканья социологов и прессы; его задачей было поддерживать порядок, хотя даже доброжелатели именовали его методы «жестокими». В верхах, за закрытыми дверями, его одобрили и выдали карт-бланш на борьбу с беспорядками, уже стоившими городу миллионов.
   Он понимал цель этого маневра. В случае неудачи его первого принесли бы в жертву возмущенной общественности. Но случилось наоборот. Созданное им из отобранных людей подразделение показало себя блестяще. Всякие попытки нарушения порядка наталкивались на синие цепи его «специальных сил» – уже тогда их стали называть Пожарной бригадой, – готовых действовать как убеждением, так и силой. За неделю беспорядки были прекращены, и Джеймс Хобарт сделался героем дня.
   Потом потянулись месяцы бездействия, и бригада заскучала. Хобарт понимал, что таким, как он, нужно постоянно подтверждать свою полезность обществу, иначе про них забудут. Теперь случай, кажется, представился.
   – В чем дело? – спросил он своего ближайшего помощника Ричардсона. Тот покачал головой.
   – Говорят, это был ураган.
   – Ураган? – Хобарт даже улыбнулся абсурдности этого предположения. Потом улыбка исчезла. – А преступники?
   – Нам о них не сообщали. Только ветер...
   Хобарт посмотрел на искореженную улицу.
   – Мы в Англии. Откуда здесь ураганы?
   – Но что-то это было...
   – Не что-то, а кто-то,Брин. Анархисты. Они как крысы – травишь их порошком, а они от него только жиреют. По-моему, это все опять начинается.
   Пока он говорил, подошел другой его помощник – ветеран прошлогодних боев по фамилии Фрайер.
   – Сэр, нам доложили, что видели подозрительных лиц, проходящих по мосту.
   – Разыщите их, – распорядился Хобарт. – Необходимо кого-нибудь задержать. И расспросите людей, Брин. Мне нужны показания всех, кто здесь живет.
   Двое помощников отошли, оставив Хобарта наедине с его мыслями. Он не сомневался, что происшедшее – дело человеческих рук. Может, не тех, кому он порасшибал головы в прошлом году, но других таких же. За годы службы он сталкивался с этим зверем во многих обличьях, и с каждым разом тот становился все хитрее и яростнее.
   Это один и тот же враг, притворяется ли он огнем, водой или ветром. Поля битвы могут меняться, но война прежняя – между Законом, который он представлял, и Хаосом, червоточиной разъедающим человеческие души. Никакой ураган не скроет от него это.
   Конечно, порой в этой войне приходится быть жестоким, но таковы свойства любой войны. Он никогда не уходил от ответственности, не уйдет и сейчас.
   Пускай зверь приходит в любой, самой причудливой одежде. Он готов его встретить.

IX
О могуществе

   Колдунья даже не посмотрела в сторону Шэдвелла, когда он вошел. Комната отеля пропиталась запахом ее пота и дыхания. Шэдвелл глубоко вздохнул.
   – Мой бедный возлюбленный, – прошептала она. – Его больше нет.
   – Как это? – ошеломленно спросил Шэдвелл. Палач все еще стоял у него перед глазами. Как можно убить такое создание, особенно если он уже мертв?
   – Кукушата, – сказала она.
   – Муни или девчонка?
   – Муни.
   – А беглецы с ковра?
   – Все живы, кроме одной. Так, сестра?
   Ведьма заколыхалась в углу, как огромный плевок. Ее ответ был так тих, что Шэдвелл его не разобрал.
   – Да, – перевела Колдунья. – Она видела, как одну из них убили. Остальные живы.
   – А Бич?
   – Я его не слышу.
   – Ладно. Вечером нужно перенести ковер.
   – Куда?
   – Через реку, в дом моего знакомого, Шермэна. Там состоится аукцион. Здесь для наших клиентов чересчур людно.
   – А они приедут?
   Шэдвелл ухмыльнулся.
   – Еще бы! Они ждали этого долгие годы. Будут рады выложить деньги, и я им эту возможность предоставлю.
   Ему льстило то, как быстро эти семеро воротил откликнулись на его зов. Согласились прибыть все, кого он пригласил на этот Аукцион аукционов.
   Никто из семерых не был известен толпе – как всякие истинные владыки, они не любили привлекать внимания. Но Шэдвелл поработал на славу. Он узнал, что всех их объединяет еще кое-что, помимо их не поддающегося исчислению богатства. Все они интересовались сверхъестественным. Именно это заставило их теперь покинуть свои шато и пентхаузы и поспешить в этот унылый город с ладонями, мокрыми от нетерпения.
   У него было то, что нужно им не меньше, чем жизнь, и даже чем богатство. Конечно, они могущественны, но разве сейчас он не стал вдруг могущественнее их?

Х
Человеческое

   – Сколько желания, —сказала Аполлина Сюзанне, когда они шли по улицам Ливерпуля.
   В магазине Гилкриста они не нашли ничего, кроме подозрительных взглядов зевак, и поспешили уйти. После этого Аполлина пожелала пройтись по городу и направилась в самую оживленную его часть, заполненную покупателями, детьми и праздношатающейся молодежью.
   – Желания? – удивилась Сюзанна. На этой грязной улице не было ничего, ассоциирующегося у нее с этим словом.
   – Везде. Разве ты не видишь?
   Она показала на рекламу постельного белья. Двое любовников, раскинувшихся на кровати, в истоме после соития. Рядом – автомобильная реклама «Само совершенство»; стальные выпуклости машины блестели, как обнаженное тело.
   – И там, – Аполлина ткнула пальцем в витрину парфюмерного магазина, где змея обвивала кольцами нагих Адама и Еву, соблазняя их запахами дезодорантов.
   – Настоящий бордель, – подытожила она.
   Сюзанна только что заметила, что они потеряли Джерихо. Он шел сзади, оглядывая своими печальными глазами толпы человеческих существ. Теперь он исчез.
   Они вернулись и нашли его перед витриной магазина видеотехники.
   – Они что, пленники? – спросил он, глядя на людей в экранах телевизоров.
   – Нет, – сказала Сюзанна. – Это просто зрелище. Вроде театра. Пошли, – она потянула его за рукав.
   Он взглянул на нее странно блестящими глазами. Она удивилась, что дюжина телеэкранов исторгла у него слезы. Как эти Чародеи чувствительны!
   – Пошли, – повторила она, оттаскивая его от витрины.
   – Все в порядке. Им хорошо.
   Она взяла его руку в свою, и они двинулись дальше, чувствуя дрожь его теплой ладони, она смогла, наконец, проникнуться его чувствами. Она выросла в этом суматошном столетии и привыкла к нему. Теперь егоглазами она увидела, как оно безрадостно, как грубо, несмотря на всю свою изощренность, и как устрашающе обыденно.
   Но Аполлина радовалась всему этому, пробиваясь через толпу в своих длинных черных юбках, как вдова на веселых поминках.
   – По-моему, нужно свернуть с главной улицы, – сказала ей Сюзанна. – Джерихо не нравится толпа.
   – Ничего, пусть привыкает. Скоро это будет нашмир.
   С этими словами она снова куда-то помчалась.
   – Подожди! – Сюзанна еле успела поймать ее. – Нам нужно найти остальных.
   – Погоди, дай повеселиться. Я слишком долго спала.
   – Потом. Когда мы найдем ковер.
   – Хрен с ним, – отреагировала Аполлина.
   Так они препирались среди толпы прохожих, вызывая косые взгляды и ругательства. Какой-то парень плюнул на Аполлину, и она плюнула в ответ – куда точнее. Парень ретировался.
   – Мне эти люди нравятся. Никаких предрассудков.
   – Джерихо опять потерялся, – заметила Сюзанна. – Господи, прямо как ребенок.
   – Я его вижу.
   Аполлина кивнула назад, где Джерихо задирал голову над толпой, словно боялся утонуть в этом человеческом море.
   Сюзанна устремилась к нему, но пробиться сквозь массу людей было не так-то просто. Джерихо не двигался, устремив испуганный взгляд в пространство над головами людей. Его толкали и пихали, но он продолжал стоять и смотреть.
   – Мы чуть тебя не потеряли, – укорила его Сюзанна, наконец приблизившись.
   – Смотри, – только и ответил он.
   Хотя она была на несколько дюймов ниже его, она послушно вытянула шею.
   – Ничего не вижу.
   – Ну, что там? – заинтересовалась подошедшая Аполлина.
   – Они все такие грустные, – сказал Джерихо.
   Сюзанна посмотрела на окружающие их лица. Были среди них сердитые, были натужно-веселые; были и действительно грустные.
   – Она не видит, – напомнила ему Аполлина. – Она же Кукушонок, хоть и получила менструм. Пошли.
   Джерихо взглянул на Сюзанну. Теперь он и в самом деле чуть не плакал.
   – Ты должнаувидеть. Я хочу, чтобы ты увидела.
   – Не делай этого, – предупредила Аполлина.
   – У них у всех есть свой цвет.
   – Помни Правило!
   – Цвет? – спросила Сюзанна.
   – Как дым... у них над головой.
   Джерихо взял ее за руку.
   – Ты что, не слышишь? – прошипела Аполлина. – Третье Правило Капры гласит...
   Сюзанна ее не слышала. Она глядела на толпу, сжимая руку Джерихо.
   Теперь она прониклась не только его чувствами, но и его паникой перед этой жарко дышащей толпой. Волна клаустрофобии нахлынула на нее с такой силой, что она зажмурилась.
   В темноте она слышала голос Аполлины, опять говорящей про какое-то Правило. Потом она открыла глаза.
   То, что она увидела, едва не заставило ее закричать. Небо, казалось, изменило цвет. В нем курилось какое-то разноцветное марево, но никто из толпы, казалось, этого не замечал.
   Она повернулась к Джерихо, ожидая от него объяснений. На этот раз она не смогла сдержать крик. Над его головой вздымался столб дыма, по которому пробегали искры.
   – О Господи! Что с тобой?
   Аполлина схватила ее за плечо.
   – Уходим! – крикнула она. – Начинается! "После трех– сразу множество".
   –Что это?
   – Правило!
   Но Сюзанна, как завороженная, продолжала смотреть на толпу. Джерихо был прав. От каждого из людей в толпе исходили волны света разных цветов. Серый; нежно-пастельный; оранжевый всплеск вокруг головы ребенка, сидящего на плечах отца; радуга от девушки, улыбающейся своему любимому.
   Аполлина опять потянула ее, и на этот раз она подчинилась но не успели они сделать и двух шагов, как в толпе раздался крик, потом еще и еще. Внезапно справа и слева от них люди стали останавливаться и закрывать лица руками. Кто-то упал на колени, бормоча молитву; кого-то начало рвать, другие ухватились за соседей, ища у них защиты.
   – Черт! Гляди, что ты наделала!
   Сюзанна увидела, что цвета меняются по мере распространения паники. Преобладающий серый фон прорезали вспышки зелени и пурпура. Воздух взорвался криками и мольбами.
   – Почему? —спросила Сюзанна.
   – Правило Капры! – крикнула в ответ Аполлина. – После трех – сразу множество!
   Теперь Сюзанна поняла. Знание, разделенное двоими, становится общим достоянием, если к ним подключается кто-то третий. Как только она узнала то, что Аполлина и Джерихо знали с детства, улица превратилась в бедлам.
   Страх почти мгновенно перерос в насилие, словно люди обвиняли друг друга в своих видениях. Продавцы, забыв о покупателях, вцеплялись друг другу в глотки. Секретарши полосовали ногтями щеки клерков. Главы семейств колотили жен и детей.
   Те, кто мог сделаться высшей расой, вдруг превратились в свору бешеных собак. Свет над их головой опять сделался серым и грязно-желтым, как дерьмо больного старика.
   Но было и нечто худшее. Какая-то женщина с размазанной по лицу косметикой указывала пальцем на Джерихо.
   – Это он! Он!
   Потом она бросилась на него, готовая выцарапать ему глаза. Он отскочил на дорогу.
   – Держите его!
   Услышав ее, кое-кто из толпы оставил свои частные распри и устремился за новой целью.
   Кто-то слева от Сюзанны прокричал: «Убейте его!» Тут же полетели камни, один из которых попал в плечо Джерихо. Движение почти замерло, когда водители увидели то же, что остальные. Джерихо петлял между застывших машин, убегая от толпы. Сюзанна вдруг поняла, что речь идет о его жизни. Толпа была готова растерзать и его, и тех, кто придет ему на помощь.
   Еще один камень до крови оцарапал щеку Джерихо. Сюзанна побежала к нему, крича, чтобы он спасался. Вожаки толпы – женщина с перемазанным лицом и двое других, – уже настигали его.
   – Оставьте его! —крикнула она. Никто не обратил на нее внимания. Они гнали жертву с давно забытым азартом, засевшим в их генах с незапамятных времен.
   Тут завыли полицейские сирены. Впервые в жизни Сюзанна обрадовалась этому звуку.
   Эффект был неожиданным. Те, кто гнался за Джерихо, начали выть, как бы подражая сиренам. Другие застыли на месте, с недоумением разглядывая свои окровавленные кулаки. Один или двое упали без чувств; кое-кто опять начал плакать. Потом толпа, вернувшись к блаженной слепоте Кукушат, устремилась в разные стороны, спеша изгнать из своих голов последние следы видения.
   За спиной Джерихо откуда-то вынырнула Аполлина. Она потащила его прочь, но это явно не устраивало линчевателей, около десятка которых не отказалось от своих намерений. Они не желали уступать свою добычу закону.
   Сюзанна осмотрелась в поисках спасения. Невдалеке от улицы отходил узенький переулок, куда она жестами позвала Аполлину и Джерихо. Уже на повороте перемазанная женщина настигла Аполлину и вцепилась ей в платье, но та, обернувшись, повергла ее на мостовую ударом в челюсть.
   Пара полицейских уже бежали к ним. Джерихо споткнулся, и преследователи настигли его. Сюзанна кинулась к нему. В это время рядом затормозила машина, и оттуда раздался крик Кэла:
   – Влезай! Скорее!
   – Подожди! – крикнула она в ответ. Аполлина, уложив еще одного из толпы, уже была возле машины, но Сюзанна не могла бросить Джерихо, которого прижали к стене.
   Когда она пробилась к нему, он уже не сопротивлялся, Бессильно подставляя лицо под град плевков и ударов. Она еще что-то кричала, но тут сильные руки схватили ее с обеих сторон.
   Кэл продолжал звать ее, но теперь она не могла пойти к нему, даже если бы захотела.
   – Уезжай! —крикнула она, моля Бога, чтобы он ее услышал. Закрываясь руками от ударов, она тянулась к Джерихо, но ее держали крепко.
   Внезапно все прекратилось. В кольцо линчевателей врезались полицейские. Кое-кто убежал, но большинство явно не чувствовали никакой вины и, перекрикивая друг друга, принялись объяснять, что случилось.
   – Это они! – обвиняюще возгласил один из них, лысоватый субъект, которого можно было бы принять за кассира банка, если бы не кровь на его руках и рубашке.
   – Точно? – спросил офицер, огладываясь на негра и его взъерошенную подружку. – Вы двое, поедете с нами. Нужно ответить на кое-какие вопросы.

XI
Три зарисовки

1

   – Нельзя было отпускать их, – сказал Кэл, когда они объехали всю Лорд-стрит и не нашли ни Джерихо, ни Сюзанны. – Их наверняка забрали. Черт, и зачем мы...
   – Соображай лучше, – заметил Нимрод. – У нас не было выбора.
   – Они нас чуть не убили, – все еще дрожа, сказала Аполлина.
   – Сейчас для нас главное – ковер, – напомнил Нимрод. – Думаю, все с этим согласны.
   – Лилия видела ковер, – объяснил Фредди Аполлине. – Из дома Мими.
   – А где она сейчас?
   Некоторое время все молчали. Потом Нимрод заговорил.
   – Она умерла.
   – Умерла? Как? – воскликнула Аполлина. – Неужели Кукушата?
   – Нет, – сказал Фредди. – Это была какая-то мразь, которую послала Иммаколата. Муни уничтожил ее.
   – Значит, она знает, что мы проснулись.
   Кэл поглядел на Аполлину в зеркало. Ее глаза, как черные хрусталики, блестели на мертвенно-бледном лице.
   – Ничего не изменилось, – сказала она устало. – С одной стороны люди, – с другой – злые чары.
   –Бич пострашней любых чар, – сказал Фредди.
   – Будить остальных еще небезопасно. Кукушата стали агрессивнее.
   – А если мы их не разбудим, что станет с нами? – спросил Нимрод.
   – Будем Хранителями, – ответила Аполлина. – Стережем ковер до лучших времен.
   – Если они наступят, – буркнул Фредди.
   Эта фраза надолго прервала разговор.

2

   Хобарт смотрел на кровь, еще не высохшую на мостовой, и думал о том, что погром на Чериот-стрит был только началом. А вот и продолжение: внезапное буйство обычной уличной толпы и попытка растерзать двоих, которые теперь ждут его в участке.
   В прошлом году их оружием были кирпичи и самодельные бомбы. Теперь они обратились к более изощренным методам. Массовая галлюцинация. Некоторые из допрошенных уверяли, что небо изменило цвет. Против этого нового оружия придется бороться старым, проверенным, и со всей жестокостью. Пусть в городском совете протестуют: кровь же пролилась, и он намерен сделать все, чтобы не допустить этого снова.
   – Эй, вы, – обратился он к одному из репортеров, указывая ему на пятна крови на мостовой. – Покажите-ка вот этовашим читателям.
   Фотограф послушно щелкнул, но, едва он повернул аппарат на Хобарта, подоспевший Фрайер вырвал его у него из рук.
   – Никаких фото.
   – Что-то скрываете?
   – Отдай ему его собственность, – сказал Хобарт, натужно улыбаясь. – Это его работа.
   Журналист взял аппарат и испарился.
   – Сволочь, – пробормотал Хобарт ему вслед. – Есть новости с Чериот-стрит?
   – Кое-какие интересные показания.
   – Что?
   – Никто ничего особенного не видел, но во время этого урагана происходили странные вещи. Собаки выли, радио перестало работать. Там произошло что-то непонятное.
   – Здесь тоже, – заметил Хобарт. – Пора нам поговорить об этом с задержанными.

3

   Свет окончательно померк, когда полицейские высадили Джерихо и Сюзанну из «Черной Марии» во дворе штаб-квартиры Хобарта. От видения остались только боль в голове и легкая тошнота.
   Их завели в серое бетонное здание и разделили. Потом обыскали. У Сюзанны отняли самое ценное: книгу сказок Мими.
   Потом ее отвели в тесную, совершенно пустую камеру, и дежурный заполнил на нее анкету. Она отвечала на вопросы, но мысли ее неизменно возвращались к Калу, к Джерихо, к ковру. Все стало еще хуже, чем было, но она попыталась собраться с мыслями и выработать план действий. Прежде всего нужно вызволить из тюрьмы себя и Джерихо. Он испуган и может во время допроса наговорить лишнее.
   Ее мысли прервал звук открываемой двери. На пороге стоял хмурый мужчина в сером костюме. Было похоже, что он не спал уже несколько ночей.
   – Благодарю вас, Стиллмэн, – дежурный поспешно встал. – Подождите за дверью, хорошо? – Когда тот вышел, он обратился к Сюзанне. – Я инспектор Хобарт. Хочу с вами побеседовать.
   Она уже не видела разноцветных пятен, но цвет души этого человека распознала сразу. И легче ей от этого не стало.

Часть четвертая
Сколько стоит страна чудес?

   Caveat emptor (Покупающий, будь осторожен.)

Латинская поговорка

I
Продавать – значит обладать.

1

   Этот важный урок Шэдвелл извлек из многих лет своей работы. Если вы обладаете чем-то, чего страстно желает какой-либо человек, то вы в какой-то степени обладаете и этим человеком.
   Даже королями можно обладать. И вот они здесь, вернее, их современные эквиваленты, аристократы и нувориши, с подозрением глядящие друг на друга и нетерпеливо ожидающие появления сокровища, за которое они приехали бороться.
   Пауль ван Нейкирк, обладатель лучшей в мире коллекции эротики за пределами Ватикана; Маргарита Пирс, в девятнадцать лет, после смерти родителей, ставшая обладательницей одного из крупнейших состояний Европы; Боклерк Норрис, король гамбургеров, чья компания вполне могла приобрести небольшое государство; старый миллиардер Александр А., который, находясь на пороге смерти, все же прислал свое доверенное лицо, женщину, откликающуюся только на «миссис А.»; Мишель Рахимзаде, неведомым путем получивший огромное состояние, предыдущие владельцы которого внезапно исчезли; Леон Девере, примчавшийся из Йоханнесбурга с карманами, полными золотого песка, и, наконец, безымянная личность, над лицом которого поработал не один хирург.
   Итак, их было семеро.

2

   Они начали подъезжать к дому Шермэна, уединенно стоящему на краю Торстэстан-Каммон, еще днем. К полседьмого собрались все. Шэдвелл, как радушный хозяин, раздал им улыбки и напитки, но ни словом не обмолвился о том, что будет дальше.
   Не один год он искал ходы к этим людям и узнавал, что они интересуются волшебством. Когда нужно, он использовал пиджак, и зачарованные служители сообщали ему тайны своих хозяев. Выяснилось, что многим из хозяев этого мира недостаточно богатства и власти, что они так и не смогли расстаться с детской жаждой чуда.
   Из этого числа Шэдвелл отобрал лишь тех, чье богатство фактически не имело границ. Оставалось их пригласить.
   Это оказалось легче, чем он ожидал. Похоже, слухи о существовании Фуги давно бродили среди определенного круга людей, и пары брошенных им намеков хватило, чтобы они узнали.Только один из его списка отказался приехать, пробормотав, что такие вещи нельзя ни продать, ни купить, Другой скоропостижно скончался месяц назад. Остальные явились.
   – Леди и джентльмены, – обратился он к ним. – Я думаю, настал момент показать вам упомянутый предмет.
   Он, как послушных отцов, провел их в комнату на первом этаже, где лежал ковер. Занавески были закрыты; единственным источником света был сам ковер, раскинувшийся на полу.
   Сердце Шэдвелла забилось сильнее, когда они стали рассматривать Сотканный мир. Важнейший момент продажи – первый взгляд покупателя на товар. Именно в этот момент заключается любая сделка. Торг может изменить цену, но не сам факт. Этот ковер, чем бы он ни был, выглядел, как обычный ковер не в лучшем состоянии, и от воображения клиентов зависело, что они сумеют там разглядеть.
   Теперь, изучая лица семерых, он почуял, что нажива проглочена. Хотя большинство умели скрывать свои чувства, все они были очарованы.
   – Это же... – пробормотал Девере, изменив своей обычной сдержанности. – Я даже не думал...
   – Что он существует? – закончил за него Рахимзаде.
   – Существует, – подтвердил Норрис, который уже присел, чтобы пощупать товар.
   – Осторожно, – предупредил Шэдвелл. – Он ветхий.
   – Да, – обронила миссис А., явно не очень удивленная. – Александр говорил, что он выглядит, как обычный ковер. Но... я не знаю... с ним что-то странное.
   – Оно шевелится, – сказал анонимный пациент хирургов.
   Норрис встал.
   – Где?
   – В середине.
   Все глаза устремились на Круговерть, где действительно наблюдалось легкое, еле заметное движение. Шэдвелл раньше не замечал этого, и ему еще сильнее захотелось быстрее сбыть ковер с рук.
   – Есть у кого-нибудь вопросы?
   – Как мы можем удостовериться? – спросила Маргарита Пирс. – Что это тотковер.
   – Никак. Или вы это знаете или уходите. Дверь не заперта. Так что решайте.
   Женщина молчала несколько секунд.
   – Я остаюсь, – сказала она наконец.
   – Конечно. Тогда начнем?

II
Не лгите мне

   Комната, куда привели Сюзанну, и без того была холодной и безрадостной, а с приходом этого человека холод еще усилился. Он разговаривал с ней с иронической вежливостью, не скрывая неприязни. Ни разу за час он не повысил на нее голоса.
   – Как называется ваша организация?
   – Я не знаю, о чем вы говорите, – повторила она в сотый раз.
   – Вы здорово влипли. Вы это понимаете?
   – Я требую адвоката.
   – Здесь нет адвоката.
   – Но у меня есть права...
   – Вы утратили ваши права на Лорд-стрит. Итак, кто ваши сообщники?
   – Нет у меня никаких сообщников, черт бы вас побрал!
   Она велела себе успокоиться, но терпение ее было на пределе. Он знал это и не отводил от нее своих ящеричьих глаз, задавая одни и те же вопросы. Она уже готова была закричать.
   – А негр? Он из той же организации?
   – Нет. Он ничего не знает.
   – Так значит, организация существует?
   – Я этого не сказала.
   – Сказали.
   – Вы приписываете мне собственные слова.
   – Тогда скажите это сами.
   – Мне нечего говорить.
   – Есть свидетели, что вы и этот черномазый...
   – Не зовите его так.
   – Что вы с черномазым находились в центре событий. Кто дал вам химическое оружие?
   – Не порите чушь, – сказала она, чуть не плача. Черт, нельзя доставить ему удовольствие видеть ее слезы.
   Он, видимо, понял ее решение и перешел к следующей серии вопросов.
   – Скажите мне код.
   – Какой код?
   Он достал из кармана книгу Мими и положил на стол, властно придавив ее широкой бледной ладонью.
   – Что это значит?
   – Это книга...
   – Только не считайте меня дураком.
   «Я не считаю, – подумала она. – Потому и боюсь». Но вслух она сказала:
   – Это просто сказки.
   Он полистал книгу.
   – Вы знаете немецкий?
   – Немного. Это подарок моей бабушки.
   Он просмотрел иллюстрации, чуть дольше задержавшись на одной – дракон, сверкающий чешуей в ночном лесу.
   – Вы ведь понимаете, что чем больше вы мне лжете, тем хуже для вас?
   Она не удостоила его ответом.
   – Я разорву вашу книжонку лист за листом...