Бэгли Десмонд. Тигр снегов

   – Хороший пес, – сказал Расч. – Коттон, поработай-ка этой лопатой.
   На глубине трех футов Коттон обнаружил тело, и Расч проверил пульс.
   – Умер. Давайте извлечем его оттуда.
   Они вытащили тело из снега, Расч тяжело задышал.
   – Боже мой, что у него с лицом? Ты его знаешь, Майк?
   – Его жена сейчас бы не узнала, – печально сказал Макгилл. Он сильно побледнел.
   Собака весело завиляла хвостом и отбежала куда-то в сторону, потом остановилась, снова принявшись обнюхивать снег и лапами разгребать его.
   – Коттон, теперь ты будешь ее хозяином, – сказал Расч. – А ты, Гаррис, собери всех, кто может работать, и копай там, где показывает эта умница.
   Макгилл услышал знакомый шорох лыж и, обернувшись, увидел, что к ним приближаются двое. Они остановились, тот, что был спереди, снял защитные очки.
   – Чем я могу вам помочь? – спросил Чарли Петерсен.
   Макгилл посмотрел на ноги Чарли.
   – Для начала Вы можете дать мне лыжи. Я собираюсь подняться в горы.
   Миллер выступил из-за спины Чарли и уставился на труп.
   – Боже! – воскликнул он. – Что с ним случилось? – в горле у него что-то заклокотало, он отвернулся, и в этот момент его вырвало.
   На Чарли труп не произвел особого впечатления. Он посмотрел вниз и сказал:
   – Это Роусон. Что с ним произошло?
   – Откуда Вы знаете, что он? – спросил Расч. – У него же лица нет.
   Чарли показал.
   – На мизинце левой руки у него нет сустава. – Он взглянул на Макгилла. – Возьмите лыжи Миллера. Я пойду с Вами.
   – Этот холм не самое надежное место, Чарли.
   Чарли бандитски ухмыльнулся.
   – Можно погибнуть, переходя улицу. Я ведь уже говорил это, не так ли?
   Макгилл оценивающе смотрел на Чарли, и, наконец, решился.
   – Помогите-ка снять с него лыжи. Сам он вряд ли сможет это проделать.
   Через пять минут Расч смотрел им вслед. Он перевел взгляд вверх, на склон, и нахмурился. За такую опасную работу он по доброй воле не взялся бы.
   – Сэр! – Коттон вдруг позвал его. – Тут у нас находка – женщина, к тому же живая.
   Расч подошел к нему.
   – Осторожнее с лопатой, Гаррис. Коттон, привези-ка сюда эти пустые сани.
   Безвольное тело Лиз Петерсен уложили на сани и тщательно укрыли теплым одеялом. Расч посмотрел на ее лицо.
   – Прелестная девочка, – оценил он. – Отвезите ее в церковь. Мы, похоже, начали отрабатывать свое жалованье.
   В Палате Провинции Кентербери было очень тихо, когда капитан-лейтенант Расч давал показания, хотя при рассказе о найденном теле Роусона послышался испуганный шепот.
   – В этот первый час пес нам очень помог, сэр, – сказал Расч. – Он обнаружил троих, двое из которых оказались живы. Но потом у него пропал интерес. Я думаю, он просто устал – снег был очень глубоким, копать его было нелегко, да и учуять он ничего больше не мог. Все-таки он не был этому обучен.
   – Вы выяснили, кому принадлежал пес? – спросил Гаррисон.
   – Его звали Виктор, он обитал в семействе Скэнлонов. Из них никого в живых не осталось.
   – Надеюсь, у него нашелся добрый хозяин.
   – Надеюсь, что да, сэр. Мисс Петерсен взяла его к себе.
   Гаррисон окинул взглядом зал, ища стол Петерсенов. Он улыбнулся и кивнул Лиз Петерсен.
   – Хозяин – тот, что нужно, – заметил он. Он посмотрел на часы. – Наше следующее заседание будет посвящено деятельности Министерства гражданской обороны. Поскольку сейчас уже поздно, слушание откладывается до завтрашнего утра. Как обычно, в десять часов.
   Он повернулся к Расчу.
   – Благодарю Вас, капитан-лейтенант. Мне остается только поблагодарить Вас и ваших товарищей за работу, которую вы прекрасно выполнили.
   Расч, взволнованный, даже покраснел.

27

   – Когда я сейчас слушал показания, меня снова прошиб холодный пот, – сказал Макгилл. – Тогда я все время был слишком занят, чтобы подумать над тем, что происходит, но когда это все снова возникает перед тобой, то становится страшно.
   – Ужасный опыт, – согласился Стеннинг.
   Они стояли у стойки портье, дожидаясь, пока тот не кончит говорить по телефону.
   – Где Йен? – спросил Стеннинг.
   – Ушел куда-то с Лиз.
   Макгилл улыбнулся.
   – Вы пока не задумывались над моим вопросом? Что будет, если Йен женится на ней?
   Стеннинг отрицательно покачал головой.
   – Над этим придется серьезно подумать.
   Портье оторвался, наконец, от телефона и выдал им ключи.
   – Мистер Стеннинг. Доктор Макгилл. Вот письмо Вам, доктор Макгилл.
   – Спасибо.
   Макгилл взвесил его на ладони.
   – Не хотите ли выпить со мной?
   – В другой раз, – ответил Стеннинг. – Пойду немного отдохну.
   Стеннинг поднялся в свой номер, а Макгилл вошел в бар. Он сделал заказ и взялся за письмо. Когда он развернул листочки, оттуда выпал и улетел за стойку бара чек. Подняв чек, он посмотрел на него, и его глаза расширились от указанной на нем суммы. Он отложил чек и сдвинул брови, читая первую страницу письма. Он пробежал глазами листок и принялся читать внимательно, не обращая внимания на поставленный рядом бокал. Наконец он добрался до конца и сразу же, взявшись за первую страницу, принялся читать снова. Затем сел на табуретку перед баром и принялся задумчиво смотреть прямо перед собой, отчего бармен, оказавшийся в центре странного взгляда Макгилла, очень забеспокоился.
   – Что-то не в порядке с Вашим скотчем, сэр?
   – Что? – Макгилл пришел в себя. – Нет, дайте мне еще один – на этот раз двойной.
   Он взял стоявший перед ним бокал и одним залпом осушил его.
   Когда появился Бэллард, Макгилл уже ждал его. Он подал знак бармену.
   – Еще два двойных. Мы сегодня празднуем, Йен.
   – Что это мы празднуем?
   – Угадай, что у меня в кармане?
   – Как я могу угадать?
   Бэллард пристально посмотрел на Макгилла.
   – Майк, ты пьян, что ли? Ты смотришь, как сова днем.
   – В моем кармане, – торжественно произнес Макгилл. – В моем кармане тот самый каток, который раздавит Петерсенов. Он прибыл авиапочтой из Лос-Анджелеса.
   Он вынул письмо из внутреннего кармана пиджака и помахал перед носом Бэлларда.
   – Читай его, друг мой. Читай и плачь. Мне совсем не хочется успокаивать тебя, даже если это и твое спасение.
   – По-моему, ты все-таки пьян.
   Бэллард взял конверт и достал оттуда письмо. Он увидел чек и спросил:
   – А это еще что? Взятка?
   – Прочти, – настаивал Макгилл.
   Бэллард начал с первой страницы, потом, нахмурившись, заглянул в конец письма, чтобы удостовериться, что письмо было от американца, Миллера. Содержание его было ужасающим.
    "Дорогой доктор Макгилл.
    Я давно собирался написать Вам это письмо, но все время откладывал, наверное, потому, что просто боялся. С тех пор как случился обвал, вызвавший столько смертей, в том числе и моего хорошего друга, Рамфа, все происшедшее лежало тяжким грузом на моей совести. Приятель прислал мне газетные вырезки о расследовании по поводу катастрофы в Хукахоронуи. После их прочтения этот жуткий опыт снова встал передо мной, и я понял, что пришло время написать Вам.
    Я засвидетельствовал нотариально это письмо, чтобы оно могло быть использовано в качестве свидетельства, если Вы сочтете это необходимым, но все же надеюсь, что Вы этого не сделаете. Решение зависит полностью от Вас.
    Ранним утром того проклятого воскресенья мы с Чарли Петерсеном отправились кататься на лыжах. Над долиной еще висел туман, но Чарли сказал, что выше по склону появится солнце. Я немного нервничал, наслушавшись в отеле разговоров об обвалах, но Чарли надо мной подшучивал и говорил, что меня здорово разыгрывают. Мы поднялись вверх по холмам на краю долины, но они оказались неудобными для спуска, и Чарли предложил перейти на склоны поближе к Хукахоронуи. Что мы и сделали.
    Наконец мы забрались на вершину восточного склона над городом и увидели объявление, запрещающее кататься здесь на лыжах. Я решил уехать и поискать что-нибудь в другом месте, но Чарли сказал, что эта земля принадлежит Петерсенам и что никто не может запретить ему делать что он хочет на собственной земле. Он сказал, что все эти слухи про обвалы – полная чепуха, что в Хукахоронуи никогда ни одного не было Он смеялся, когда говорил, что объявление – дело рук бойскаутов и что это нужно им для своих отметок.
    И там, на вершине, мы серьезно поругались. Я сказал, что скаутам, наверняка, приказали установить объявление здесь, и предположил, что приказали именно Вы. Я сказал, что Вы вряд ли можете ошибаться насчет опасности обвала. Чарли стоял и просто смеялся, и в его поведении было что-то забавное. Он сказал, что обвал может быть очень кстати и что все, что поможет избавиться, наконец, от мистера Бэлларда, будет только полезно.
    Он изрядно прошелся по поводу мистера Бэлларда, говорил какие-то обидные вещи. Он сказал, что Бэллард убил его брата, украл шахту у его отца и что кто-то вовремя пресек его попытку заграбастать весь Хукахоронуи целиком. Он возмущался таким образом еще минут пять, потом добавил, что шахта не принесет пользы Бэлларду, если ее вдруг не будет.
    – Я сказал ему, что он говорит как ненормальный, и спросил, как это он может заставить исчезнуть целую шахту. Вдруг он заорал: «Я покажу тебе!» и начал спускаться вниз. Но делал это не очень быстро, а в основном прыгал вперед и назад, стараясь приземлиться потяжелее. Я поехал следом, чтобы попробовать остановить его, но неожиданно прозвучал сухой треск – как трещит жареный картофель на сковородке – и Чарли торжествующе закричал. Я остановился и увидел, что он стал подниматься обратно.
    Сначала ничего не произошло, потом я увидел, как на снегу, там, где прыгал Чарли, появилась трещина. Они стали появляться одна за другой очень быстро, снег пришел в движение и начал подниматься в воздух. Затем двинулся оползень. Со мной и Чарли ничего не случилось – мы были вне пределов досягаемости. Мы просто стояли там и смотрели вниз – должен сказать, что я не видел более ужасного зрелища.
    Мы проследили за ней, когда она вошла в туман над городом, и тогда я заплакал. И не стыдился этого. Чарли принялся трясти меня и говорить, что я младенец. Он сказал мне, чтобы я помалкивал. Он сказал, что если я кому-нибудь расскажу об этом, он меня убьет. Я поверил, когда он пообещал это, – он был достаточно ненормальным для таких вещей.
    Я спросил, что же нам теперь делать, он ответил, что мы пойдем в город и посмотрим, что произошло. Он сказал, что это была не лавина, а так, пушинки, и что она просто немного попугала людей, хотя он надеется, что с шахтой она сделала, то что нужно. Он смеялся, когда говорил об этом. Итак, мы спустились в город и увидели все то ужасное, что произошло.
    Тогда Чарли снова начал грозить мне. Он сказал, что если я осмелюсь хотя бы кивнуть в его сторону, спрятаться мне не удастся ни в одной стране – он будет искать меня, где бы я ни скрывался, и в конце концов найдет.
    Бог свидетель, что я рассказал истинную правду о том, что произошло тем воскресным утром Мне очень стыдно за то, что я не признался раньше, и надеюсь, что это письмо искупит мою ошибку. Я полагаю, что будет организован общественный фонд для членов семей погибших в катастрофе, как это обычно делается. Я прилагаю чек на 10 000 долларов. Это почти все мои сбережения, и я не могу выделить больше."
   Бэллард оторвался от письма.
   – Боже мой!
   – Как будто держишь неразорвавшуюся бомбу, правда?
   – Но это мы не сможем использовать?
   – Но почему же? Стеннинг будет просто носить тебя на руках.
   – К черту Стеннинга. Я ни с кем бы не смог так поступить. Кроме того...
   Он замолчал, и тогда Макгилл заметил:
   – Никаких преград на дороге Любви? Йен, концерн Бэллардов почти у тебя в кармане.
   Бэллард посмотрел на поставленный перед ним бокал. Он протянул к нему руку, но только для того, чтобы отставить в сторону. И повернулся к Макгиллу.
   – Майк, ответь мне на один вопрос, только ответь честно. Перед обвалом мы подготовили все, что было в наших силах. Мы ждали этого обвала, не правда ли? Это и в самом деле что-то изменяет?
   Он для убедительности постучал по стойке бара и кивнул головой немедленно прибежавшему бармену.
   – Ты доказал невиновность того пилота – сказал, что в тот момент снег уже и так был готов сорваться. Ты все еще так считаешь?
   Макгилл вздохнул.
   – Да, все еще считаю.
   Тогда мы не станем это использовать.
   – Ты поступаешь слишком благородно в ущерб самому же себе, Йен. А мы живем в жестоком мире.
   – Я не хочу жить в том мире, где мне пришлось бы использовать это письмо.
   – Это невозможно, – прямо сказал Макгилл.
   – Я знаю, о чем ты думаешь. Если станет известно о письме, тебе придется попрощаться с Лиз. Но это не аргумент. Этот сукин сын убил пятьдесят четыре человека. Если бы Миллер настаивал, что он сделал это случайно, я бы так и оставил дело, но он пишет, что Чарли сделал это нарочно. Это нельзя замалчивать.
   – Что же мне делать, Майк?
   – Тебе ничего не надо делать. За это буду отвечать я. Письмо адресовано мне.
   Он взял его у Бэлларда из рук, положил в конверт и спрятал обратно в карман.
   – Лиз никогда не поверит, что я не поддерживаю тебя, – печально сказал Бэллард.
   Макгилл пожал плечами.
   – Может быть, и нет.
   Он поднес к губам бокал.
   – Если уж говорить начистоту, мне бы совсем не понравилось, если бы ты с радостными криками уцепился за возможность утопить Петерсенов. Ты глупый мальчишка, но все-таки я тебя люблю. – Он поднял бокал. – За рыцарей, которые еще не перевелись в Крайстчерче.
   – Все-таки мне еще кажется, что ты пьян.
   – Вот именно, и собираюсь напиться еще больше – только чтобы забыть, сколько еще дерьма на этом свете.
   Он осушил бокал и хлопнул его об стойку.
   – Когда ты собираешься показать письмо Гаррисону?
   – Завтра, разумеется.
   – Подожди немного, – быстро попросил Бэллард. – Я хочу сначала все объяснить Лиз. Я не хочу, чтобы на нее все это обрушилось сразу на заседании.
   Макгилл наклонил голову.
   – О'кей, на двадцать четыре часа ты можешь рассчитывать.
   – Спасибо.
   Бэллард подвинул свой нетронутый бокал к Макгиллу.
   – Если тебе непременно хочется напиться, то это – мой взнос.
   Макгилл развернулся на табуретке и проводил взглядом Бэлларда, выходившего из бара, затем повернулся к крутившемуся рядом бармену.
   – Еще два двойных.
   – Значит-, этот джентльмен вернется?
   – Нет, он не вернется, – рассеянно сказал Макгилл. – Но в одном Вы правы. Он и в самом деле джентльмен, а их сегодня осталось так немного.
   Вечером Бэллард и Стеннинг обедали вместе. Бэллард казался рассеянным и не был расположен к пустым разговорам. Стеннинг, видя это, старался хранить молчание, но спросил, когда принесли кофе:
   – Йен, как твои отношения с мисс Петерсен?
   Бэллард вздрогнул, немного озадаченный настойчивым вопросом.
   – По-моему, это не Ваше дело.
   – По-твоему?
   Стеннинг размешивал кофе.
   – Ты забыл о деле под названием «концерн Бэлларда». А за это дело отвечаю пока еще я.
   – Я не вижу, какое к этому имеет отношение Лиз. – Он скривил губы. – Только не рассказывайте мне, что я должен поговорить с ней.
   – Я вовсе не собираюсь заставлять тебя делать то, что ты не хочешь.
   – Лучше не стоит, – сказал Бэллард.
   – И все-таки мне приходится выполнять завещание Бена, а это гораздо сложнее, чем я предполагал. О Лиз Петерсен Бен меня не предупредил.
   – Старик не был большого мнения о женщинах, – заметил Бэллард. – Он жил ради бизнеса, а так как в бизнесе женщинам места нет, то они для него просто не существовали. Он не рассказывал Вам о Лиз только потому, что она для него ничего не представляла.
   – Ты понимаешь Бена лучше, чем я думал.
   Стеннинг задержал в воздухе чашку кофе и осторожно поставил ее обратно.
   – Да, это действительно следует принять во внимание.
   – Я не понимаю, о чем Вы говорите.
   – Это зависит от твоих отношений с Лиз Петерсен. Об этом меня спрашивал и Макгилл – он хотел знать, если ты женишься на ней, повлияет ли это как-то на «операцию подавления Петерсенов», как он выразился.
   – И каков был ответ?
   – Маловразумительный, – ответил Стеннинг. – Мне пришлось немало подумать над этим.
   Бэллард наклонился вперед.
   – Позвольте мне сказать Вам кое-что, – произнес он голосом тихим, но напряженным.
   – Бен думал, что он – бог. Он управлял мной, как управлял всей семьей с помощью концерна. Я не имею ничего против, если это делается ради бизнеса, но если этот старый осел собирается, лежа в могиле, вмешиваться в мою личную жизнь, тогда это совсем другое дело.
   Стеннинг кивнул.
   – Ты очень точно определяешь отношение Бена к женщинам. По-моему, ты совершенно прав, говоря, что Бен не упоминал о мисс Петерсен, потому что совершенно не брал ее в расчет. Поэтому такое отношение сильно повлияет на то, как я буду выполнять его завещание. Вот к какому выводу я пришел: ты можешь жениться или не жениться – ты даже можешь жениться на мисс Петерсен. Как бы ты ни поступил, это не изменит моего решения о твоей пригодности на должность члена правления. Если Бен не принимал во внимание мисс Петерсен, то и я не буду.
   – Спасибо, – съязвил Йен.
   – Конечно, проблема братьев Петерсенов остается.
   – Спасибо и на этом, – сказал Бэллард. – Неужели вы на самом деле верите, что, если я одержу верх над Петерсенами, как вы деликатно выразились, у меня сохранятся отношения с Лиз? Известно, что она не слишком ладит с братьями, но я бы не женился на женщине, у которой нет понятия о семейной чести.
   – Да, нелегко тебе будет.
   Бэллард поднялся.
   – Идите ко всем чертям, мистер Стеннинг.
   Он бросил на стол свою салфетку.
   – Со всем вашим концерном Бэллардов.
   На лице Стеннинга было непроницаемое выражение. Он поднес чашку к губам, но, обнаружив, что кофе совсем остыл, подозвал официанта.

СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ

28

   Свидетель за свидетелем проходили перед Гаррисоном и его помощниками – городские жители, полицейские, альпинисты, врачи, инженеры, ученые, солдаты, работники Министерства гражданской обороны давали показания. Дэн Эдвард, порядком подустав в ложе прессы, заметил Дэлвуду:
   – Похоже, этот старый идиот надеется, что на том свете его назначат ангелом-регистратором.
   В долине началось движение. Число спасателей росло с каждым часом, их привозили на вертолетах и самолетах с лыжными шасси. Горные спасатели прибывали с Горы Кука, Пика Коронет, Эгмонт, Тонгариро – это были люди, знающие толк в своей профессии. Врачи прибыли на вертолетах военно-воздушных сил США, чтобы развезти детей и тяжелораненых по госпиталям.
   Лавина, перегородившая Ущелье, подверглась яростной атаке. Были прорублены ступеньки и натянуты веревочные перила, чтобы каждый, кто мог активно передвигаться, покинул долину за считанные часы. Эту работу проделали добровольцы из альпинистских клубов, немедленно прилетевшие к месту катастрофы, некоторые из них – даже с отдаленного Северного острова.
   Эти люди знали, что нужно делать, и поэтому, оказавшись в долине, организовали отряды для проверки снега, сначала работая под руководством Джесси Расча. Им помогали полицейские отряды и даже роты солдат, которых было гораздо больше. Но даже теперь спасателей было недостаточно; необходимо было проверить тщательно, фут за футом, местность больше четырехсот акров.
   Сначала Бэллард координировал их усилия, но был рад передать свои обязанности профессионалу из Министерства гражданской обороны, прилетевшему из Крайстчерча.
   Он начал помогать Артуру Паю. Опознавать погибших, составлять список тех, кого еще не нашли, – с этой работой мог справиться только кто-то из местных. Его глаза затуманились, когда в списке погибших он увидел имя Стэйси Камерон.
   – Есть какие-нибудь известия о Джо Камероне? – спросил он.
   Пай отрицательно покачал головой.
   – Ни следа нет. Его, наверное, завалило где-то там. Они уже нашли труп Доббса. Странно: парень, который его откапывал, сказал, что у Доббса было разрезано горло. Все тело было в крови.
   Он потер глаза.
   – Боже, как я устал.
   – Отдохни, Артур, – сказал Бэллард. – Съешь чего-нибудь и поспи немного. Я пока тут справлюсь.
   – Я чувствую, если сейчас пойду спать, то больше уже не проснусь.
   Пай поднялся из кресла и потянулся.
   – Пойду лучше прогуляюсь. На свежем воздухе я быстро оклемаюсь.
   Бэллард, проверил, нужна ли пока его помощь, и затем направился к скамье, на которой лежала укутанная в одеяла Лиз. Лицо ее было смертельно бледным, шок у нее еще не прошел. Он опустился перед ней на колени.
   – Ну как ты себя чувствуешь, Лиз?
   – Немного лучше.
   – Ты поела супа?
   Она кивнула и облизала пересохшие губы.
   – Ты еще не нашел Джонни?
   Он помолчал, решая, говорить ей или нет. Рано или поздно ей придется узнать, подумал он, и ответил мягко:
   – Он погиб, Лиз.
   Она закрыла глаза и вздохнула.
   – Он умер как герой. Маленькая Мэри Риз говорит, что он пытался спасти миссис Скэнлон из здания телефонной станции, когда это случилось.
   Лиз открыла глаза.
   – А Стэйси?
   Бэллард покачал головой.
   – Но она была со мной – она стояла совсем рядом. Как она могла погибнуть, если я жива?
   – Тебе повезло. Тебя нашли одной из первых. Стэйси была от тебя всего в нескольких футах, но об этом никто не знал. Мы ждали спасателей, а потом было уже поздно. И пока никак не могут найти Джо.
   – Бедная Стэйси. Она была тут в отпуске, понимаешь.
   – Я знаю.
   – Она много думала о тебе, Йен.
   – Правда?
   – Больше, чем ты думаешь.
   Лиз приподнялась на локте.
   – Я видела Эрика, но где Чарли?
   – С ним все в порядке. Не волнуйся, Лиз. Он добровольно вызвался подняться в горы с Майком. Майк боится, что может произойти еще один обвал, поэтому они пошли проверить.
   – О Боже мой! – воскликнула Лиз. – Просто ужасно, если это случится еще раз.
   Она начала дрожать.
   – Не волнуйся. Майк не пошел бы в горы, если бы там это ему чем-нибудь грозило. Просто мера предосторожности, вот и все.
   Он положил ей руки на плечи и принялся делать массаж, затем поплотнее укутал одеялами.
   – Я думаю, тебя заберут следующим рейсом.
   Он оглянулся на свой стол.
   – Я должен сейчас идти, но я еще подойду, прежде чем за тобой придут.
   Он вернулся к столу, где стоял Билл Квентин.
   – Надеюсь, у тебя хорошие новости, Билл.
   Квентин кивнул.
   – Миссис Хэслем – они только что нашли ее. Она жива, но в очень плохом состоянии. Доктор говорит, правда, что она выкарабкается.
   Бэллард вычеркнул ее имя из одного списка и вписал в другой.
   – А что с ее мужем?
   – Ничего неизвестно.
   Квентин замялся.
   – Я вел себя как круглый идиот – перед обвалом, мистер Бэллард. Простите меня.
   Бэллард взглянул на него.
   – Не стоит беспокоиться, Билл. В свое время я тоже делал жуткие ошибки. И если уж на то пошло, меня зовут Йен. Те, кто прошел через такое вместе, имеют право называть друг друга по имени.
   Квентин глотнул.
   – Спасибо. Я пойду назад.
   – Возвращайся с хорошими известиями.
   Появился Миллер. Его лицо было мучнисто-белым, а глаза казались двумя прожженными в простыне дырочками.
   – Пока никаких известий о Ральфе Ньюмене?
   – Мне очень жаль, мистер Миллер. Пока никаких.
   Миллер снова пошел прочь, что-то бормоча себе под нос. Он задавал этот вопрос каждые десять минут.
   Бэллард склонился над списками. Они уже изрядно потрепались, многие фамилии были написаны неразборчиво или вычеркнуты. Он взял чистые листы и начал заново все переписывать в алфавитном порядке – монотонная и утомительная, но необходимая работа.
   Брюэра, Андерсона, Дженкинса, Ньюмена, Кэстла, Фоулера и Хэслема – всех семерых вместе с погибшим снег и лед заперли в пещере. Ключа к спасению не было.
   – От такого холода тут можно и концы отдать, сказал Андерсон.
   Ньюмен ничего не ответил. Уже восьмой раз Андерсон пытался начать разговор, повторяя для затравки одно и то же. Он поплотнее закутался в свою куртку и пробовал унять озноб.
   – Сколько времени уже прошло? – спросил Брюэр.
   Ньюмен поднес к глазам часы.
   – Почти шесть часов.
   Сильный, сотрясающий грудь кашель вырвался у Дженкинса. Он бормотал что-то, одновременно пытаясь успокоить приступ кашля, потом выдохнул:
   – Где они? Где же они, черт побери?
   Ньюмен проговорил в темноту:
   – Брюэр?
   – Да?
   – Как насчет еще одной попытки?
   – Бесполезно. Раскапываешь снег, а он все падает и падает. Так можно угодить в ловушку.
   – Твой фонарь не работает?
   Вместо ответа Брюэр включил его, появилась хилая струйка света.
   – Что, если я попробую?
   – Это слишком опасно, черт возьми.
   Ньюмена бил сильный озноб.
   – И все-таки мне хочется попробовать.
   – Здесь, в пещере, безопаснее. Они очень скоро придут за нами.
   – Если там, снаружи, кто-нибудь остался. Хочешь пари, Брюэр?
   – Я не богатый янки, – ответил Брюэр. – И пари держать мне не на что.
   – А на свою жизнь, – заметил Ньюмен. – Сидя здесь, мы погибнем так или иначе.
   – Заткнитесь, – заорал Дженкинс. – Раскаркались!
   – Ладно, – согласился Брюэр. Что толку попусту болтать. Он помолчал.
   – Давайте лучше споем еще раз.
   – И песня нам не поможет, – сказал Ньюмен. – Нам надо самим о себе позаботиться. Мы не можем полагаться на кого-то, кто придет нас откапывать. Откуда им знать, где нас искать?