Страница:
– Сначала все.
– Значит, потом кто-то изменил свое мнение. Давайте попробуем понять, почему. Мистер Бак, Вы принадлежите к расе маори. Вы знаете язык?
– Да, сэр.
– Не могли бы Вы перевести, хотя бы приблизительно, что означает Хукахоронуи?
– Да, сэр, это значит «Великий Снежный Обвал».
По залу прокатился гул.
– Не покажите ли Вы еще раз свой дом, мистер Бак? Здесь, между Вашим домом и склоном горы – огромная скала, правильно? Как она называется?
– Камакамару.
– Камакамару, – повторил Бэллард. – Не могли бы Вы дать английский перевод?
– Это значит «Скала-Убежище».
И снова по залу прошло волнение, впрочем, быстро затихшее.
– Когда был построен Ваш дом, мистер Бак?
– Мой отец построил его приблизительно в 1880-м, на том самом месте, где стоял дом моего деда.
– Давайте уясним для себя одну вещь. Ваша семья еще не жила в Хукахоронуи, когда белые переселенцы пришли в Новую Зеландию?
– До Пакейи? Нет, сэр, моя семья пришла с Северного острова.
Тури улыбнулся.
– Говорили, что мы идем на Южный остров, чтобы миновать Пакейю.
– Это ваша семья дала названия долине и скале?
– Нет, они уже так назывались. Поблизости жили люди моего племени. Не в самой долине, но поблизости.
– Ваш отец выстроил новый дом на месте старого, потому что тот был, как бы это сказать, поврежден обвалом?
– Нет, сэр. Он его построил, потому что прежний уже разваливался, да и семья увеличивалась.
Бэллард замолчал на мгновение, сверившись с документами. Наконец, он поднял голову и тихо спросил:
– Мистер Бак, можете ли Вы рассказать, исходя из своего опыта, о каких-либо обвалах в долине Хукахоронуи?
– Да, в 1912 году, когда я был маленьким, случился обвал. Семья Бейли построила дом почти рядом с нашим, но он не был защищен Камакамару. Мой отец предупредил Бейли, но те его не послушали. Зимой 1912 года произошел обвал, он-то и снес дом Бейли. Погибла вся семья – все семеро.
Он посмотрел на Бэлларда и добавил уверенно:
– Я был там – помогал откапывать тела.
– Значит скала Камакамару была чем-то вроде защитного клина. Это так?
– Скала стояла на пути обвала, и дом оставался цел и невредим.
– Но дом Бейли был разрушен. Случались ли еще обвалы?
– Следующий обвал был в 1918 году.
Было видно, что Тури сомневается.
– Меня там не было, я служил в армии. Я получил письмо от отца, где говорилось и про обвал.
– И снова на западном склоне?
– Да. Никто не погиб, слава Богу, и имущество не было повреждено, но снежная лавина запрудила реку, и начался потоп. У фермеров утонуло много скота.
– Итак, шесть лет спустя. А еще?
– Был обвал в 1943 году.
– И Вы действительно видели падающую лавину?
– Нет, но помню, как она сломала множество деревьев на западном склоне. Я обычно собирал там после этого дрова.
– Да, – сказал Бэллард. – Там и два-три года спустя собирали сухие деревья на дрова. Были какие-нибудь жертвы в 1943-м году?
Тури широко открыл глаза.
– Да, Йен. Тогда погиб твой отец.
Пока Бэллард расспрашивал Тури, зал оставался спокойным, но теперь обстановка накалилась. Гаррисон подождал, пока гул смолкнет, и лишь потом воспользовался своим молоточком.
Бэллард спросил:
– Не могли бы Вы показать на карте место, где погиб мой отец?
Тури протянул руку.
– Вот здесь, – сказал он. – Там, где сейчас офис шахты.
– Откуда Вы знаете, что это произошло именно там?
– Потому что ты показал мне это место через три дня после того, как все случилось. А ты это сам видел.
– Сколько мне тогда было лет, мистер Бак?
Тури подсчитал.
– Четыре года, по-моему.
– Мистер Бак, Вы снабдили нас бесценной информацией. Вы сообщили ту же самую информацию членам совета на встрече?
– Да, сообщил.
– Благодарю Вас, мистер Бак.
Бэллард откинулся назад и тут заметил Лайалла, который уже поднял руку.
– Мне бы хотелось задать мистеру Баку один-два вопроса.
Гаррисон кивнул.
– Очень хорошо.
– Обвал 1943-го был очень сильным?
Тури задумался, затем кивнул.
– Очень сильным – сильнее, чем в 1912-м году.
Лайалл выглядел удовлетворенным.
– Понятно. Не покажете ли Вы на этой карте, насколько далеко лавина спустилась со склона?
– До самого дна. Там и погиб отец мистера Бэлларда. Дальше лавина не пошла.
– Но она не дошла до супермаркета Петерсена?
– До магазина Петерсена она вообще не дошла.
– Превосходно. Теперь скажите, мистер Бак, если супермаркет не пострадал от очень сильного обвала 1943-го года, то почему он был разрушен в этом году?
Тури посмотрел на него ясным взглядом и произнес:
– Дело в деревьях, конечно.
Бэллард тяжело вздохнул, но Лайалл не успокоился.
– Деревья! Вы имеете в виду ту часть западного склона, что покрыта лесом?
Тури повернулся, чтобы взглянуть на карту. С минуту он рассматривал ее, потом произнес:
– Но здесь все неправильно.
Бэллард поднял руку.
– Мистер председатель, по поводу показаний. Хотелось бы, чтобы мистер Уилер быстренько вспомнил кое-что. У меня создалось впечатление, что эта карта не совсем точна.
Гаррисон выглядел настороженно, он поднял брови.
– Мистер Лайалл?
Лайалл нахмурился, но сказал:
– У меня нет возражений.
Уилер вернулся к трибуне, и Бэллард спросил:
– Посмотрите на карту, мистер Уилер. Вы видите эту часть западного холма долины, покрытую лесом?
– Да, сэр.
– Я могу привести пятьсот свидетелей, готовых показать под присягой, что перед самым обвалом никакого леса здесь не было. Что Вы на это скажете?
Уилер явно не знал, что ему на это сказать. Он нервно переступил с ноги на ногу и произнес:
– Информация, которой я воспользовался при составлении карты, взята из последних доступных источников.
– Нет, похоже, не из самых последних. Ведь на западном склоне лес отсутствует, так что – карта неправильна. Не так ли?
Уилер пожал плечами.
– Вполне возможно. Сам-то я никогда не был в Хукахоронуи.
– Не мне это решать, – ответил Бэллард. – Но давайте спросим мистера Бака. Когда вырубили деревья?
– Их начали вырубать, когда открылась шахта. Лес шел на строительство шахты и домов.
– Это было четыре года назад?
– Да. Два года продолжали рубить лес. В итоге почти весь склон оказался оголенным.
Роландсон сказал, волнуясь:
– Мистер Бэллард, надо ли нам понимать так, что Вы считаете вырубку леса дополнительным фактором, который способствовал катастрофе?
Казалось, Бэллард сомневался.
– Я не специалист по обвалам, сэр. Я бы предпочел, чтобы на Ваш вопрос ответил доктор Макгилл.
– Непременно, – прорычал Роландсон, и некоторое время совещался с Гаррисоном.
Оба смотрели на Уилера, который чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Вы не бывали в Хукахоронуи и тем не менее представляете эту карту для свидетельских показаний, – недоверчиво произнес Гаррисон. – Именно это Вы имели в виду, не правда ли?
– Так, – горестно согласился Уилер.
Он выглядел еще более несчастным, когда Гаррисон разрешил ему вернуться на место. Когда Лайалла спросили, есть ли у того еще вопросы, он осторожно ответил, что нет. Бэллард поднял руку.
– Я бы хотел задать мистеру Баку еще один вопрос.
– Очень хорошо.
– Мистер Бак, какова была непосредственная реакция членов совета на Ваш рассказ о предыдущих обвалах в Хукахоронуи?
Тури Бак замер. И глухо произнес:
– Я бы не хотел отвечать.
– Мистер Бак, я задал Вам вопрос.
Тури покачал головой.
– Я не стану отвечать.
– Вы должны ответить на вопрос, мистер Бак, – сказал Гаррисон, но Тури упрямо качал головой.
Гаррисон беспомощно посмотрел на Бэлларда, и тот пожал плечами. В зале было очень тихо, когда кто-то сказал:
– Я могу ответить на этот вопрос.
Гаррисон наклонил голову.
– Доктор Макгилл, это нарушение правил.
Макгилл выступил вперед.
– Мистер председатель, только четверо могут ответить на этот вопрос. Мистер Бак отказывается отвечать по вполне понятным мне причинам. Мистер Эрик Петерсен не будет отвечать тоже по причинам, которые я понимаю. Согласно порядку, мистер Бэллард если он расспрашивает мистера Бака, не может быть следователем и свидетелем одновременно. Из всех, кто принимал участие во встрече, остаюсь один я.
Гаррисон вздохнул.
– Очень хорошо, Вы будете отвечать. Какой был вопрос, мистер Бэллард?
– Какова была непосредственная реакция членов совета на свидетельство мистера Бака?
Макгилл расстегнул свой портфель и достал объемистый блокнот.
– Я по привычке делал заметки сразу после встречи. Я могу прямо зачитать то, что там было сказано.
Он нашел страницу и посмотрел на Эрика Петерсена, сидевшего рядом с Лайаллом.
– Мистер Эрик Петерсен сказал примерно следующее: «Тури Бак – невежественный черный старик. Он ничего не знает, никогда не знал и не будет знать».
В ложе прессы началось нечто невообразимое.
Зал возмущенно загудел, Гаррисон тщетно пытался призвать к порядку, но стук молоточка тонул во всеобщем гаме. Наконец, все расслышали его разгневанный голос:
– Слушание откладывается, поскольку присутствующие ведут себя неподобающим образом. О следующем заседании будет сообщено дополнительно.
Слова эти тяжело повисли в тишине, внезапно наступившей в комнате для отдыха отделя «Д'Аршиак», которая на время стала палатой для заседания совета. Наконец Мэтью Хьютон нервно кашлянул и сказал:
– Не стоит так говорить, Эрик.
Бэллард разозлился.
– Надо думать, черт побери, прежде чем говорить такие вещи.
Стоявший рядом Джон Петерсен положил руку на плечо брата.
– Эрик, если ты не можешь говорить по Делу, тогда сиди и помалкивай. Ты начинаешь вести себя как Чарли.
Он взглянул на Тури.
– Я приношу извинения.
– Может быть, Эрик сам извинится, – жестко сказал Бэллард.
Эрик покраснел, но ничего не сказал. Джон Петерсен словно не слышал Бэлларда – он обратился к Макгиллу.
– Итак, Вы рассказали об обвалах, которые уже произошли здесь, и теперь утверждаете, что будет еще один.
– Этого я не говорил.
– Тогда что Вы говорили? – спросил Хьютон.
Макгилл развел руками.
– Кому какое дело, что несколько тысяч тонн снега будут падать с горы? В Южных Альпах это обычное дело. Но если они сметут все на своем пути, это будет чересчур опасно. Вы сейчас именно в такой ситуации. Сейчас существует потенциальная угроза.
– Не реальная угроза? – поинтересовался Джон Петерсен.
– Точнее я могу сказать после серии следующих проб. Но твердо могу сказать вам – опасность сохраняется.
Петерсен сказал:
– Для меня это звучит неубедительно. Из того, что Вы тут наговорили, у меня создалось впечатление, что Вы просто хотите заставить нас потратить кучу денег на то, что может никогда не случиться.
– Вот чего я никак не могу понять, – сказал Хьютон. – Если в прошлом случались обвалы, почему не были повреждены дома? Мой дом был вторым, построенным в долине; мой дед выстроил его через два года после расселения племени отаго, в 1850-м году.
Бэллард ответил:
– Давайте посмотрим на карту.
Он подвинул к Хьютону лежавшую на столе карту.
– Мэтт, я хочу, чтобы ты представил себе, что происходило, допустим, двадцать лет назад – когда еще не начали строить дома вместе с шахтой. Я прошу тебя отметить все дома, которые ты помнишь.
Он протянул Хьютону ручку.
– Ну, вот здесь мой дом, вот дом Тури Бака – но ведь ясно, почему он сохранился. И вот дом Каннингхэма, дом Пирмена...
– ...и дом Джексона, и дом старика Фишера, – добавила миссис Сэмсон.
Хьютон аккуратно отметил их на карте и откинулся к спинке кресла.
Бэллард произнес:
– Не забудь церковь и школу, и магазин Петерсена.
Хьютон нанес еще несколько крестиков на карту, и тогда Бэллард сказал:
– Теперь посмотрите. Все эти дома были разбросаны по долине, и если вы посмотрите на местность, то увидите, что каждый из них защищен от оползней с западного склона в большей или меньшей степени.
Он достал ручку.
– Но мы знаем, что было и другое здание – дом Бейли.
Он нанес его на карту.
– И вот его не стало.
Миссис Сэмсон спросила:
– К чему ты клонишь?
– Когда поселенцы впервые пришли сюда, в середине прошлого века, они не слишком-то беспокоились о записях, поэтому мы почти ничего не знаем о разрушенных домах. Мы знаем только о доме Бейли – благодаря Тури. Держу пари – те дома, которые Мэтт только что отметил, сохранились.
Фил Уоррик сказал:
– В этом есть смысл. Если чей-нибудь дом накрыла лавина, он не будет строить его на том же самом месте. Если у него, конечно, есть голова на плечах.
– Или если он выжил, – сказал Макгилл. – Бейли это не удалось.
Он положил на карту ладонь.
– Эти дома сохранились, либо потому что строителям повезло, либо – они знали, что делают. Но теперь у вас здесь целый небольшой городок – не просто несколько разбросанных домиков. Вот что находится под угрозой.
– Так что же Вы хотите, чтобы мы сделали? – спросил Джон Петерсен.
– Я хочу, чтобы Вы признали факт, что угроза обвала существует. Тогда вы уже сможете действовать дальше. Таким образом, вам придется принять необходимые предосторожности – краткосрочные и долгосрочные. Вам надо известить о существующей опасности власти округа. Затем вы должны быть готовы к тому, что это случится. Спасательное снаряжение должно храниться у вас в надежных местах, откуда его можно будет быстро достать в случае необходимости. У вас должны быть люди, обученные пользоваться этим снаряжением. Также у вас должен быть составлен план эвакуации города, если возникнет необходимость. Я многое могу вам посоветовать.
Эрик Петерсен сказал:
– Мой брат прав. Мне кажется, Вы хотите, чтобы мы потратили огромные деньги на защиту от того, что может и не произойти. Если нам придется тренировать спасателей, нам надо будет платить им; если нам понадобится снаряжение, его тоже придется оплачивать. Где взять деньги?
Квентин засмеялся с горечью.
– Ты еще ничего не слышал. Подожди, ты еще услышишь о долгосрочных мерах предосторожности.
Он вытянул указательный палец.
– Если этот человек настоит на своем, шахту придется закрыть.
– Какого черта! – Джон Петерсен уставился на Бэлларда. – Что за бред Вы несете?
– Спросите Макгилла, во что обойдется защита шахты, – сказал Квентин. – На последней встрече речь шла о миллионах долларов, и все мы понимаем, что компании это не осилить.
– Не защита шахты, – парировал Бэллард, – а зашита города. В такой ситуации вы можете получить дотацию от правительства.
Эрик Петерсен коротко рассмеялся.
– Каждому известно, что правительственных пособий не хватает ни на что – даже на самые дешевые мероприятия. Мы это выяснили, когда пытались расширить школу. А Вы говорите о миллионах долларов, даже не тысячах.
Он посмотрел на брата.
– Подумай, какая прибыль будет у города в следующем году, если мы последуем совету этого молодчика. Бэллард тихо спросил:
– Сколько стоит твоя жизнь, Эрик?
– Это не вопрос, а издевательство! Но коротко я тебе отвечу. Моя жизнь стоит столько же, сколько жизнь моих братьев – не больше и не меньше.
– Не об этом речь, – сказал Хьютон.
– Ну, так он же заговорил об этом, – ответил Эрик. – Во всяком случае, если следовать его логике, то я в безопасности.
Он ткнул пальцем в карту.
– Мой дом – один из сохранившихся.
– Уже нет, – заметил Бэллард. – С тех пор, как на западном склоне были вырублены деревья. Это ты сделал, Эрик?
– Какое это, черт возьми, имеет к делу отношение?
– Магазин сохранился в 1943-м году только потому, что тогда еще были деревья. Сейчас, когда их нет, между тобой и снегом нет никакой преграды. Ты поставил не на ту лошадку.
Эрик встал.
– Правильно, черт возьми, что я поставил не на ту лошадку, точнее, не я, а мой старик. Ты прекрасно знаешь – когда твоя мать продавала ему недвижимость, она надула его с правами на полезные ископаемые. О, она все предусмотрела, не так ли? Она даже оставила себе тот участок земли в долине, где сейчас шахта – как раз столько, чтобы построить фабрику для переработки золота, руды, которую она получала из нашейземли.
Бэллард протер глаза.
– Все совсем не так, Эрик. Это мой отец разделил права на недвижимость и добычу полезных ископаемых. Он оговорил это в завещании. Твой отец в течение пяти лет не покупал эту землю. Он сделал это в 1948-м году, не так ли?
– К черту даты! – закричал Эрик. – Она все еще получает золото.
– Нет, не получает, – ответил Бэллард. – У нее нет прав на ископаемые.
– Рассказывай кому-нибудь другому, – съехидничал Эрик. – Все вы Бэлларды.
Мэтт Хьютон барабанил пальцами по столу.
– Кажется, мы отклонились от темы.
Он с тревогой посмотрел на Эрика.
– Да, – сказал Макгилл. – Я не знаю, что это вы так горячо обсуждаете, но не думаю, что это имеет какое-то отношение к снегу на склоне. А вот вырубленные деревья имеют; теперь на пути лавины нет преград.
Эрик пожал плечами и снова опустился в кресло.
– Это все-таки паршивый участок. Слишком крутой для скота, и я даже не смог добраться туда скосить сено в этом году.
Макгилл поднял голову.
– Как скосить сено? – настороженно спросил он.
– Какое Вам до этого дело?
– Лучше расскажите мне. Что случилось с сеном?
Джон Петерсен поднял глаза вверх, к потолку.
– Ради Бога, Эрик! Удовлетвори его любопытство. На этом, наверное, можно будет поставить точку. Мне еще столько нужно успеть сегодня.
Эрик пожал плечами.
– Сначала из-за дождя – все сено намокло, и мы не смогли его накосить. Я думал, еще выдадутся сухие деньки, но ошибся – дожди шли до самой зимы, поэтому мы отказались от этой затеи. Сено все-таки осталось догнивать в полях.
– И Вы просто оставили его там, – сказал Макгилл. – И оно все еще там, неубранное. Так?
– Да, так, – сказал Эрик, и ехидно добавил: – Будь я проклят, если понимаю, какое это имеет к Вам отношение.
Взгляд Макгилла пробуравил Эрика насквозь.
– Так Вы срубили все деревья, что уже плохо. Потом оставили нескошенную траву, что еще хуже. Высокая, мокрая трава на горном склоне – самое скользкое вещество, какое я знаю. Шансы оползня повышаются во много раз.
Уоррик заметил:
– Там в самом деле было скользко, это правда. Я пробовал забраться туда во время дождя. Отказался с третьей попытки.
– Да что же я? Враг народа? – воскликнул Эрик. – Что это вообще за шутник, который лезет тут со своими обвинениями?
– Я никого ни в чем не обвиняю, разве что в некоторой недальновидности, – ответил Макгилл. – Первый признак потенциально опасной территории – гора, на которой лежит снег, но, кажется, никто из вас этого не видит.
– Доктор Макгилл прав, – сказал Бэллард.
Эрик Петерсен резко поднялся.
– Любой из Бэллардов – последний человек, кто имеет право обвинять меня вообще в чем-нибудь, – сказал он с нервными нотками в голосе. – Любой трус...
– Перестаньте, – резко вмешалась миссис Сэмсон. – Что прошло, то прошло.
– О чем это вы? – спросил Уоррик, переводя взгляд с Бэлларда на Эрика Петерсена. У него был виноватый взгляд, как у человека, который вдруг пропустил в беседе самое существенное.
Мэтт Хьютон заметно помрачнел.
– Эта старая история не имеет отношения к предмету. Макгилл встал.
– Джентльмены, у вас есть мой доклад. Он – на столе перед Вами, написан в технических терминах, и я объяснил вам вкратце его содержание. Больше предпринять я ничего не могу. Я предоставляю вам возможность сделать выводы.
– Куда Вы уходите? – спросил Хьютон.
– Есть кое-какие дела.
– Как Вас можно будет найти, если понадобится информация от Вас в дальнейшем?
– В доме мистера Бэлларда, – ответил Макгилл. – Или прямо на западном склоне – там я буду продолжать исследования. Но никого туда за мной не посылайте. По сути дела, с этого момента никого нельзя пускать туда. Это чертовски опасно.
Он вышел из комнаты.
10
СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ТРЕТИЙ
11
– Значит, потом кто-то изменил свое мнение. Давайте попробуем понять, почему. Мистер Бак, Вы принадлежите к расе маори. Вы знаете язык?
– Да, сэр.
– Не могли бы Вы перевести, хотя бы приблизительно, что означает Хукахоронуи?
– Да, сэр, это значит «Великий Снежный Обвал».
По залу прокатился гул.
– Не покажите ли Вы еще раз свой дом, мистер Бак? Здесь, между Вашим домом и склоном горы – огромная скала, правильно? Как она называется?
– Камакамару.
– Камакамару, – повторил Бэллард. – Не могли бы Вы дать английский перевод?
– Это значит «Скала-Убежище».
И снова по залу прошло волнение, впрочем, быстро затихшее.
– Когда был построен Ваш дом, мистер Бак?
– Мой отец построил его приблизительно в 1880-м, на том самом месте, где стоял дом моего деда.
– Давайте уясним для себя одну вещь. Ваша семья еще не жила в Хукахоронуи, когда белые переселенцы пришли в Новую Зеландию?
– До Пакейи? Нет, сэр, моя семья пришла с Северного острова.
Тури улыбнулся.
– Говорили, что мы идем на Южный остров, чтобы миновать Пакейю.
– Это ваша семья дала названия долине и скале?
– Нет, они уже так назывались. Поблизости жили люди моего племени. Не в самой долине, но поблизости.
– Ваш отец выстроил новый дом на месте старого, потому что тот был, как бы это сказать, поврежден обвалом?
– Нет, сэр. Он его построил, потому что прежний уже разваливался, да и семья увеличивалась.
Бэллард замолчал на мгновение, сверившись с документами. Наконец, он поднял голову и тихо спросил:
– Мистер Бак, можете ли Вы рассказать, исходя из своего опыта, о каких-либо обвалах в долине Хукахоронуи?
– Да, в 1912 году, когда я был маленьким, случился обвал. Семья Бейли построила дом почти рядом с нашим, но он не был защищен Камакамару. Мой отец предупредил Бейли, но те его не послушали. Зимой 1912 года произошел обвал, он-то и снес дом Бейли. Погибла вся семья – все семеро.
Он посмотрел на Бэлларда и добавил уверенно:
– Я был там – помогал откапывать тела.
– Значит скала Камакамару была чем-то вроде защитного клина. Это так?
– Скала стояла на пути обвала, и дом оставался цел и невредим.
– Но дом Бейли был разрушен. Случались ли еще обвалы?
– Следующий обвал был в 1918 году.
Было видно, что Тури сомневается.
– Меня там не было, я служил в армии. Я получил письмо от отца, где говорилось и про обвал.
– И снова на западном склоне?
– Да. Никто не погиб, слава Богу, и имущество не было повреждено, но снежная лавина запрудила реку, и начался потоп. У фермеров утонуло много скота.
– Итак, шесть лет спустя. А еще?
– Был обвал в 1943 году.
– И Вы действительно видели падающую лавину?
– Нет, но помню, как она сломала множество деревьев на западном склоне. Я обычно собирал там после этого дрова.
– Да, – сказал Бэллард. – Там и два-три года спустя собирали сухие деревья на дрова. Были какие-нибудь жертвы в 1943-м году?
Тури широко открыл глаза.
– Да, Йен. Тогда погиб твой отец.
Пока Бэллард расспрашивал Тури, зал оставался спокойным, но теперь обстановка накалилась. Гаррисон подождал, пока гул смолкнет, и лишь потом воспользовался своим молоточком.
Бэллард спросил:
– Не могли бы Вы показать на карте место, где погиб мой отец?
Тури протянул руку.
– Вот здесь, – сказал он. – Там, где сейчас офис шахты.
– Откуда Вы знаете, что это произошло именно там?
– Потому что ты показал мне это место через три дня после того, как все случилось. А ты это сам видел.
– Сколько мне тогда было лет, мистер Бак?
Тури подсчитал.
– Четыре года, по-моему.
– Мистер Бак, Вы снабдили нас бесценной информацией. Вы сообщили ту же самую информацию членам совета на встрече?
– Да, сообщил.
– Благодарю Вас, мистер Бак.
Бэллард откинулся назад и тут заметил Лайалла, который уже поднял руку.
– Мне бы хотелось задать мистеру Баку один-два вопроса.
Гаррисон кивнул.
– Очень хорошо.
– Обвал 1943-го был очень сильным?
Тури задумался, затем кивнул.
– Очень сильным – сильнее, чем в 1912-м году.
Лайалл выглядел удовлетворенным.
– Понятно. Не покажете ли Вы на этой карте, насколько далеко лавина спустилась со склона?
– До самого дна. Там и погиб отец мистера Бэлларда. Дальше лавина не пошла.
– Но она не дошла до супермаркета Петерсена?
– До магазина Петерсена она вообще не дошла.
– Превосходно. Теперь скажите, мистер Бак, если супермаркет не пострадал от очень сильного обвала 1943-го года, то почему он был разрушен в этом году?
Тури посмотрел на него ясным взглядом и произнес:
– Дело в деревьях, конечно.
Бэллард тяжело вздохнул, но Лайалл не успокоился.
– Деревья! Вы имеете в виду ту часть западного склона, что покрыта лесом?
Тури повернулся, чтобы взглянуть на карту. С минуту он рассматривал ее, потом произнес:
– Но здесь все неправильно.
Бэллард поднял руку.
– Мистер председатель, по поводу показаний. Хотелось бы, чтобы мистер Уилер быстренько вспомнил кое-что. У меня создалось впечатление, что эта карта не совсем точна.
Гаррисон выглядел настороженно, он поднял брови.
– Мистер Лайалл?
Лайалл нахмурился, но сказал:
– У меня нет возражений.
Уилер вернулся к трибуне, и Бэллард спросил:
– Посмотрите на карту, мистер Уилер. Вы видите эту часть западного холма долины, покрытую лесом?
– Да, сэр.
– Я могу привести пятьсот свидетелей, готовых показать под присягой, что перед самым обвалом никакого леса здесь не было. Что Вы на это скажете?
Уилер явно не знал, что ему на это сказать. Он нервно переступил с ноги на ногу и произнес:
– Информация, которой я воспользовался при составлении карты, взята из последних доступных источников.
– Нет, похоже, не из самых последних. Ведь на западном склоне лес отсутствует, так что – карта неправильна. Не так ли?
Уилер пожал плечами.
– Вполне возможно. Сам-то я никогда не был в Хукахоронуи.
– Не мне это решать, – ответил Бэллард. – Но давайте спросим мистера Бака. Когда вырубили деревья?
– Их начали вырубать, когда открылась шахта. Лес шел на строительство шахты и домов.
– Это было четыре года назад?
– Да. Два года продолжали рубить лес. В итоге почти весь склон оказался оголенным.
Роландсон сказал, волнуясь:
– Мистер Бэллард, надо ли нам понимать так, что Вы считаете вырубку леса дополнительным фактором, который способствовал катастрофе?
Казалось, Бэллард сомневался.
– Я не специалист по обвалам, сэр. Я бы предпочел, чтобы на Ваш вопрос ответил доктор Макгилл.
– Непременно, – прорычал Роландсон, и некоторое время совещался с Гаррисоном.
Оба смотрели на Уилера, который чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Вы не бывали в Хукахоронуи и тем не менее представляете эту карту для свидетельских показаний, – недоверчиво произнес Гаррисон. – Именно это Вы имели в виду, не правда ли?
– Так, – горестно согласился Уилер.
Он выглядел еще более несчастным, когда Гаррисон разрешил ему вернуться на место. Когда Лайалла спросили, есть ли у того еще вопросы, он осторожно ответил, что нет. Бэллард поднял руку.
– Я бы хотел задать мистеру Баку еще один вопрос.
– Очень хорошо.
– Мистер Бак, какова была непосредственная реакция членов совета на Ваш рассказ о предыдущих обвалах в Хукахоронуи?
Тури Бак замер. И глухо произнес:
– Я бы не хотел отвечать.
– Мистер Бак, я задал Вам вопрос.
Тури покачал головой.
– Я не стану отвечать.
– Вы должны ответить на вопрос, мистер Бак, – сказал Гаррисон, но Тури упрямо качал головой.
Гаррисон беспомощно посмотрел на Бэлларда, и тот пожал плечами. В зале было очень тихо, когда кто-то сказал:
– Я могу ответить на этот вопрос.
Гаррисон наклонил голову.
– Доктор Макгилл, это нарушение правил.
Макгилл выступил вперед.
– Мистер председатель, только четверо могут ответить на этот вопрос. Мистер Бак отказывается отвечать по вполне понятным мне причинам. Мистер Эрик Петерсен не будет отвечать тоже по причинам, которые я понимаю. Согласно порядку, мистер Бэллард если он расспрашивает мистера Бака, не может быть следователем и свидетелем одновременно. Из всех, кто принимал участие во встрече, остаюсь один я.
Гаррисон вздохнул.
– Очень хорошо, Вы будете отвечать. Какой был вопрос, мистер Бэллард?
– Какова была непосредственная реакция членов совета на свидетельство мистера Бака?
Макгилл расстегнул свой портфель и достал объемистый блокнот.
– Я по привычке делал заметки сразу после встречи. Я могу прямо зачитать то, что там было сказано.
Он нашел страницу и посмотрел на Эрика Петерсена, сидевшего рядом с Лайаллом.
– Мистер Эрик Петерсен сказал примерно следующее: «Тури Бак – невежественный черный старик. Он ничего не знает, никогда не знал и не будет знать».
В ложе прессы началось нечто невообразимое.
Зал возмущенно загудел, Гаррисон тщетно пытался призвать к порядку, но стук молоточка тонул во всеобщем гаме. Наконец, все расслышали его разгневанный голос:
– Слушание откладывается, поскольку присутствующие ведут себя неподобающим образом. О следующем заседании будет сообщено дополнительно.
* * *
– Тури Бак – невежественный черный старик. Он ничего не знает, никогда не знал и не будет знать.Слова эти тяжело повисли в тишине, внезапно наступившей в комнате для отдыха отделя «Д'Аршиак», которая на время стала палатой для заседания совета. Наконец Мэтью Хьютон нервно кашлянул и сказал:
– Не стоит так говорить, Эрик.
Бэллард разозлился.
– Надо думать, черт побери, прежде чем говорить такие вещи.
Стоявший рядом Джон Петерсен положил руку на плечо брата.
– Эрик, если ты не можешь говорить по Делу, тогда сиди и помалкивай. Ты начинаешь вести себя как Чарли.
Он взглянул на Тури.
– Я приношу извинения.
– Может быть, Эрик сам извинится, – жестко сказал Бэллард.
Эрик покраснел, но ничего не сказал. Джон Петерсен словно не слышал Бэлларда – он обратился к Макгиллу.
– Итак, Вы рассказали об обвалах, которые уже произошли здесь, и теперь утверждаете, что будет еще один.
– Этого я не говорил.
– Тогда что Вы говорили? – спросил Хьютон.
Макгилл развел руками.
– Кому какое дело, что несколько тысяч тонн снега будут падать с горы? В Южных Альпах это обычное дело. Но если они сметут все на своем пути, это будет чересчур опасно. Вы сейчас именно в такой ситуации. Сейчас существует потенциальная угроза.
– Не реальная угроза? – поинтересовался Джон Петерсен.
– Точнее я могу сказать после серии следующих проб. Но твердо могу сказать вам – опасность сохраняется.
Петерсен сказал:
– Для меня это звучит неубедительно. Из того, что Вы тут наговорили, у меня создалось впечатление, что Вы просто хотите заставить нас потратить кучу денег на то, что может никогда не случиться.
– Вот чего я никак не могу понять, – сказал Хьютон. – Если в прошлом случались обвалы, почему не были повреждены дома? Мой дом был вторым, построенным в долине; мой дед выстроил его через два года после расселения племени отаго, в 1850-м году.
Бэллард ответил:
– Давайте посмотрим на карту.
Он подвинул к Хьютону лежавшую на столе карту.
– Мэтт, я хочу, чтобы ты представил себе, что происходило, допустим, двадцать лет назад – когда еще не начали строить дома вместе с шахтой. Я прошу тебя отметить все дома, которые ты помнишь.
Он протянул Хьютону ручку.
– Ну, вот здесь мой дом, вот дом Тури Бака – но ведь ясно, почему он сохранился. И вот дом Каннингхэма, дом Пирмена...
– ...и дом Джексона, и дом старика Фишера, – добавила миссис Сэмсон.
Хьютон аккуратно отметил их на карте и откинулся к спинке кресла.
Бэллард произнес:
– Не забудь церковь и школу, и магазин Петерсена.
Хьютон нанес еще несколько крестиков на карту, и тогда Бэллард сказал:
– Теперь посмотрите. Все эти дома были разбросаны по долине, и если вы посмотрите на местность, то увидите, что каждый из них защищен от оползней с западного склона в большей или меньшей степени.
Он достал ручку.
– Но мы знаем, что было и другое здание – дом Бейли.
Он нанес его на карту.
– И вот его не стало.
Миссис Сэмсон спросила:
– К чему ты клонишь?
– Когда поселенцы впервые пришли сюда, в середине прошлого века, они не слишком-то беспокоились о записях, поэтому мы почти ничего не знаем о разрушенных домах. Мы знаем только о доме Бейли – благодаря Тури. Держу пари – те дома, которые Мэтт только что отметил, сохранились.
Фил Уоррик сказал:
– В этом есть смысл. Если чей-нибудь дом накрыла лавина, он не будет строить его на том же самом месте. Если у него, конечно, есть голова на плечах.
– Или если он выжил, – сказал Макгилл. – Бейли это не удалось.
Он положил на карту ладонь.
– Эти дома сохранились, либо потому что строителям повезло, либо – они знали, что делают. Но теперь у вас здесь целый небольшой городок – не просто несколько разбросанных домиков. Вот что находится под угрозой.
– Так что же Вы хотите, чтобы мы сделали? – спросил Джон Петерсен.
– Я хочу, чтобы Вы признали факт, что угроза обвала существует. Тогда вы уже сможете действовать дальше. Таким образом, вам придется принять необходимые предосторожности – краткосрочные и долгосрочные. Вам надо известить о существующей опасности власти округа. Затем вы должны быть готовы к тому, что это случится. Спасательное снаряжение должно храниться у вас в надежных местах, откуда его можно будет быстро достать в случае необходимости. У вас должны быть люди, обученные пользоваться этим снаряжением. Также у вас должен быть составлен план эвакуации города, если возникнет необходимость. Я многое могу вам посоветовать.
Эрик Петерсен сказал:
– Мой брат прав. Мне кажется, Вы хотите, чтобы мы потратили огромные деньги на защиту от того, что может и не произойти. Если нам придется тренировать спасателей, нам надо будет платить им; если нам понадобится снаряжение, его тоже придется оплачивать. Где взять деньги?
Квентин засмеялся с горечью.
– Ты еще ничего не слышал. Подожди, ты еще услышишь о долгосрочных мерах предосторожности.
Он вытянул указательный палец.
– Если этот человек настоит на своем, шахту придется закрыть.
– Какого черта! – Джон Петерсен уставился на Бэлларда. – Что за бред Вы несете?
– Спросите Макгилла, во что обойдется защита шахты, – сказал Квентин. – На последней встрече речь шла о миллионах долларов, и все мы понимаем, что компании это не осилить.
– Не защита шахты, – парировал Бэллард, – а зашита города. В такой ситуации вы можете получить дотацию от правительства.
Эрик Петерсен коротко рассмеялся.
– Каждому известно, что правительственных пособий не хватает ни на что – даже на самые дешевые мероприятия. Мы это выяснили, когда пытались расширить школу. А Вы говорите о миллионах долларов, даже не тысячах.
Он посмотрел на брата.
– Подумай, какая прибыль будет у города в следующем году, если мы последуем совету этого молодчика. Бэллард тихо спросил:
– Сколько стоит твоя жизнь, Эрик?
– Это не вопрос, а издевательство! Но коротко я тебе отвечу. Моя жизнь стоит столько же, сколько жизнь моих братьев – не больше и не меньше.
– Не об этом речь, – сказал Хьютон.
– Ну, так он же заговорил об этом, – ответил Эрик. – Во всяком случае, если следовать его логике, то я в безопасности.
Он ткнул пальцем в карту.
– Мой дом – один из сохранившихся.
– Уже нет, – заметил Бэллард. – С тех пор, как на западном склоне были вырублены деревья. Это ты сделал, Эрик?
– Какое это, черт возьми, имеет к делу отношение?
– Магазин сохранился в 1943-м году только потому, что тогда еще были деревья. Сейчас, когда их нет, между тобой и снегом нет никакой преграды. Ты поставил не на ту лошадку.
Эрик встал.
– Правильно, черт возьми, что я поставил не на ту лошадку, точнее, не я, а мой старик. Ты прекрасно знаешь – когда твоя мать продавала ему недвижимость, она надула его с правами на полезные ископаемые. О, она все предусмотрела, не так ли? Она даже оставила себе тот участок земли в долине, где сейчас шахта – как раз столько, чтобы построить фабрику для переработки золота, руды, которую она получала из нашейземли.
Бэллард протер глаза.
– Все совсем не так, Эрик. Это мой отец разделил права на недвижимость и добычу полезных ископаемых. Он оговорил это в завещании. Твой отец в течение пяти лет не покупал эту землю. Он сделал это в 1948-м году, не так ли?
– К черту даты! – закричал Эрик. – Она все еще получает золото.
– Нет, не получает, – ответил Бэллард. – У нее нет прав на ископаемые.
– Рассказывай кому-нибудь другому, – съехидничал Эрик. – Все вы Бэлларды.
Мэтт Хьютон барабанил пальцами по столу.
– Кажется, мы отклонились от темы.
Он с тревогой посмотрел на Эрика.
– Да, – сказал Макгилл. – Я не знаю, что это вы так горячо обсуждаете, но не думаю, что это имеет какое-то отношение к снегу на склоне. А вот вырубленные деревья имеют; теперь на пути лавины нет преград.
Эрик пожал плечами и снова опустился в кресло.
– Это все-таки паршивый участок. Слишком крутой для скота, и я даже не смог добраться туда скосить сено в этом году.
Макгилл поднял голову.
– Как скосить сено? – настороженно спросил он.
– Какое Вам до этого дело?
– Лучше расскажите мне. Что случилось с сеном?
Джон Петерсен поднял глаза вверх, к потолку.
– Ради Бога, Эрик! Удовлетвори его любопытство. На этом, наверное, можно будет поставить точку. Мне еще столько нужно успеть сегодня.
Эрик пожал плечами.
– Сначала из-за дождя – все сено намокло, и мы не смогли его накосить. Я думал, еще выдадутся сухие деньки, но ошибся – дожди шли до самой зимы, поэтому мы отказались от этой затеи. Сено все-таки осталось догнивать в полях.
– И Вы просто оставили его там, – сказал Макгилл. – И оно все еще там, неубранное. Так?
– Да, так, – сказал Эрик, и ехидно добавил: – Будь я проклят, если понимаю, какое это имеет к Вам отношение.
Взгляд Макгилла пробуравил Эрика насквозь.
– Так Вы срубили все деревья, что уже плохо. Потом оставили нескошенную траву, что еще хуже. Высокая, мокрая трава на горном склоне – самое скользкое вещество, какое я знаю. Шансы оползня повышаются во много раз.
Уоррик заметил:
– Там в самом деле было скользко, это правда. Я пробовал забраться туда во время дождя. Отказался с третьей попытки.
– Да что же я? Враг народа? – воскликнул Эрик. – Что это вообще за шутник, который лезет тут со своими обвинениями?
– Я никого ни в чем не обвиняю, разве что в некоторой недальновидности, – ответил Макгилл. – Первый признак потенциально опасной территории – гора, на которой лежит снег, но, кажется, никто из вас этого не видит.
– Доктор Макгилл прав, – сказал Бэллард.
Эрик Петерсен резко поднялся.
– Любой из Бэллардов – последний человек, кто имеет право обвинять меня вообще в чем-нибудь, – сказал он с нервными нотками в голосе. – Любой трус...
– Перестаньте, – резко вмешалась миссис Сэмсон. – Что прошло, то прошло.
– О чем это вы? – спросил Уоррик, переводя взгляд с Бэлларда на Эрика Петерсена. У него был виноватый взгляд, как у человека, который вдруг пропустил в беседе самое существенное.
Мэтт Хьютон заметно помрачнел.
– Эта старая история не имеет отношения к предмету. Макгилл встал.
– Джентльмены, у вас есть мой доклад. Он – на столе перед Вами, написан в технических терминах, и я объяснил вам вкратце его содержание. Больше предпринять я ничего не могу. Я предоставляю вам возможность сделать выводы.
– Куда Вы уходите? – спросил Хьютон.
– Есть кое-какие дела.
– Как Вас можно будет найти, если понадобится информация от Вас в дальнейшем?
– В доме мистера Бэлларда, – ответил Макгилл. – Или прямо на западном склоне – там я буду продолжать исследования. Но никого туда за мной не посылайте. По сути дела, с этого момента никого нельзя пускать туда. Это чертовски опасно.
Он вышел из комнаты.
10
Йен Бэллард проплыл еще раз вдоль бассейна и выбрался на бортик. Он прошествовал к шезлонгу, на котором оставил полотенце, и начал ожесточенно растираться с ног до головы. Было приятно расслабиться после целого дня в зале заседаний. Он налил себе пива и бросил взгляд на часы, прежде чем застегнуть их на руке.
Майк Макгилл медленно направлялся к нему через лужайку, протягивая Йену конверт.
– Дела зовут. Старина Гаррисон, похоже, справился со своим гневом. Это тебе уведомление о продолжении расследования; я тоже получил.
Бэллард распечатал конверт. Макгилл не ошибся, письмо было подписано Ридом, секретарем Комиссии. Он бросил его на траву, рядом с шезлонгом, и произнес:
– Значит, продолжаем. О чем будут следующие показания?
– О первом обвале, наверное.
Макгилл усмехнулся и развернул перед Бэллардом газету.
– Эрик попал в газеты.
Бэллард увидел жирный заголовок на первой полосе:
ЯРЛЫК НЕВЕЖЕСТВЕННОГО ЧЕРНОГО СТАРИКА
Он покачал головой.
– Ему это явно не понравится.
Макгилл прокашлялся.
– Думаешь, он начнет за мной охотиться с ружьем?
– Эрик не начнет, а Чарли может, – рассудительно заметил Бэллард. – Он ведь чокнутый.
Макгилл засмеялся и опустился на траву.
– Ты уже нашел себе адвоката?
– Нет.
– Пора начинать искать.
– У меня обнаружился неожиданный талант, – сказал Бэллард. – Я прекрасно могу защищать себя сам.
– У тебя хорошо вышло с Тури, и Лайалла заставил изрядно попотеть, прежде чем тот сдался. Неплохо для начинающего.
– Мистер Бэллард?
Йен взглянул вверх и увидел посыльного из отеля.
– Телеграмма пришла только что. Я подумал, что это важно, поэтому принес прямо сюда.
– Спасибо.
Бэллард надорвал конверт.
– Это из Англии.
Он быстро просмотрел сообщение и нахмурился.
– С чего бы...
– Что-то случилось?
– Не знаю.
Бэллард передал телеграмму Макгиллу.
– С чего бы человеку вдруг лететь через полмира, только чтобы встретиться со мной?
– Кто такой Стеннинг?
– Друг моего деда.
Бэллард безучастно взглянул на бассейн.
Макгилл начал подсчеты.
– Он говорит, что вылетает вечером. Неважно, прилетит ли он с запада или с востока, в любом случае до Окленда – сорок часов. Затем ему надо будет воспользоваться внутренней авиалинией, чтобы добраться до нас. То есть целых два дня уйдет на дорогу – он будет здесь в субботу днем.
– В субботу Комиссия заседать не будет. Я встречу его в субботу в аэропорту.
– Лучше дать ему знать в Окленд, чтобы ты смог встретить его здесь.
Бэллард кивнул.
– Старина Бен говорил что-то про Стеннинга, когда я видел его в последний раз. Он говорил, что если что-нибудь случится с ним или с компанией, мне лучше сразу связаться со Стеннингом. Еще он сказал, чтобы я не забивал себе этим голову, потому что Стеннинг и сам меня разыщет. Похоже, так оно и получилось.
– Что ты еще знаешь про него, кроме того, что он друг твоего деда?
– Он адвокат.
– Тогда он появится очень кстати, – заявил Макгилл. – Тот человек, что тебе нужен.
Бэллард покачал головой.
– Он не тот адвокат, что мне нужен. Он специализируется по налогам.
– А, он из этих ребят.
Макгилл усмехнулся.
– Он, наверное, спешит покаяться, что запоздал с оформлением завещания, и вместо трех миллионов от старика ты получишь три тысячи.
Бэллард улыбнулся.
– Я не получу и трех центов. Бен предупреждал меня об этом. Он сказал, что дал мне образование и теперь мне придется самому становиться на ноги, как пришлось ему самому в моем возрасте. Я уже рассказывал тебе, что всеми деньгами распоряжаются какие-то попечители или кто-то еще.
Он потянулся.
– Что-то я начинаю мерзнуть. Пойдем внутрь.
– В баре теплее, – согласился Макгилл.
Майк Макгилл медленно направлялся к нему через лужайку, протягивая Йену конверт.
– Дела зовут. Старина Гаррисон, похоже, справился со своим гневом. Это тебе уведомление о продолжении расследования; я тоже получил.
Бэллард распечатал конверт. Макгилл не ошибся, письмо было подписано Ридом, секретарем Комиссии. Он бросил его на траву, рядом с шезлонгом, и произнес:
– Значит, продолжаем. О чем будут следующие показания?
– О первом обвале, наверное.
Макгилл усмехнулся и развернул перед Бэллардом газету.
– Эрик попал в газеты.
Бэллард увидел жирный заголовок на первой полосе:
ЯРЛЫК НЕВЕЖЕСТВЕННОГО ЧЕРНОГО СТАРИКА
Он покачал головой.
– Ему это явно не понравится.
Макгилл прокашлялся.
– Думаешь, он начнет за мной охотиться с ружьем?
– Эрик не начнет, а Чарли может, – рассудительно заметил Бэллард. – Он ведь чокнутый.
Макгилл засмеялся и опустился на траву.
– Ты уже нашел себе адвоката?
– Нет.
– Пора начинать искать.
– У меня обнаружился неожиданный талант, – сказал Бэллард. – Я прекрасно могу защищать себя сам.
– У тебя хорошо вышло с Тури, и Лайалла заставил изрядно попотеть, прежде чем тот сдался. Неплохо для начинающего.
– Мистер Бэллард?
Йен взглянул вверх и увидел посыльного из отеля.
– Телеграмма пришла только что. Я подумал, что это важно, поэтому принес прямо сюда.
– Спасибо.
Бэллард надорвал конверт.
– Это из Англии.
Он быстро просмотрел сообщение и нахмурился.
– С чего бы...
– Что-то случилось?
– Не знаю.
Бэллард передал телеграмму Макгиллу.
– С чего бы человеку вдруг лететь через полмира, только чтобы встретиться со мной?
– Кто такой Стеннинг?
– Друг моего деда.
Бэллард безучастно взглянул на бассейн.
Макгилл начал подсчеты.
– Он говорит, что вылетает вечером. Неважно, прилетит ли он с запада или с востока, в любом случае до Окленда – сорок часов. Затем ему надо будет воспользоваться внутренней авиалинией, чтобы добраться до нас. То есть целых два дня уйдет на дорогу – он будет здесь в субботу днем.
– В субботу Комиссия заседать не будет. Я встречу его в субботу в аэропорту.
– Лучше дать ему знать в Окленд, чтобы ты смог встретить его здесь.
Бэллард кивнул.
– Старина Бен говорил что-то про Стеннинга, когда я видел его в последний раз. Он говорил, что если что-нибудь случится с ним или с компанией, мне лучше сразу связаться со Стеннингом. Еще он сказал, чтобы я не забивал себе этим голову, потому что Стеннинг и сам меня разыщет. Похоже, так оно и получилось.
– Что ты еще знаешь про него, кроме того, что он друг твоего деда?
– Он адвокат.
– Тогда он появится очень кстати, – заявил Макгилл. – Тот человек, что тебе нужен.
Бэллард покачал головой.
– Он не тот адвокат, что мне нужен. Он специализируется по налогам.
– А, он из этих ребят.
Макгилл усмехнулся.
– Он, наверное, спешит покаяться, что запоздал с оформлением завещания, и вместо трех миллионов от старика ты получишь три тысячи.
Бэллард улыбнулся.
– Я не получу и трех центов. Бен предупреждал меня об этом. Он сказал, что дал мне образование и теперь мне придется самому становиться на ноги, как пришлось ему самому в моем возрасте. Я уже рассказывал тебе, что всеми деньгами распоряжаются какие-то попечители или кто-то еще.
Он потянулся.
– Что-то я начинаю мерзнуть. Пойдем внутрь.
– В баре теплее, – согласился Макгилл.
СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ТРЕТИЙ
11
Пока Гаррисон расспрашивал Эрика Петерсена, в ложе прессы яблоку негде было упасть. Дэн Эдвардс обеспечил себе пространство, послав туда двух юнцов-репортеров и выставив их оттуда без малейших угрызений совести, когда заседание началось. Но это все равно не помогло; коллеги бурно протестовали и вскоре заняли все свободные места, Эдвардсу пришлось стенографировать в таких же невыносимых условиях, как и остальным.
Гаррисон сделал отметку в блокноте и поднял глаза.
– Итак, мы остановились на том, что доктор Макгилл вышел, сообщив свою неприятную информацию. Что происходило потом, мистер Петерсен?
Эрик Петерсен пожал плечами.
– Ну, беседовали мы еще долго. Честно говоря, не все понимали, насколько серьезна ситуация. Надо помнить, что все это свалилось на нас так неожиданно – застало врасплох, если хотите. В самом деле, если вдруг кто-то подходит к тебе и говорит: «Наступает конец света!», вам понадобится немало доказательств, чтобы поверить ему.
– Я учту ваше мнение, – сказал Гаррисон. – Не могли бы Вы рассказать, как высказались члены совета?
– Ну, мой брат утверждал, что если даже Макгилл в чем-то и прав, то не стоит сеять панику. Я поддержал его, и Мэт Хьютон, и мэр тоже. Фил Уоррик, похоже, вообще ни о чем не думал. Он только посматривал по сторонам и соглашался со всеми. Миссис Сэмсон хотела начать приготовления к эвакуации прямо там и тогда.
Гаррисон сделал отметку в блокноте и поднял глаза.
– Итак, мы остановились на том, что доктор Макгилл вышел, сообщив свою неприятную информацию. Что происходило потом, мистер Петерсен?
Эрик Петерсен пожал плечами.
– Ну, беседовали мы еще долго. Честно говоря, не все понимали, насколько серьезна ситуация. Надо помнить, что все это свалилось на нас так неожиданно – застало врасплох, если хотите. В самом деле, если вдруг кто-то подходит к тебе и говорит: «Наступает конец света!», вам понадобится немало доказательств, чтобы поверить ему.
– Я учту ваше мнение, – сказал Гаррисон. – Не могли бы Вы рассказать, как высказались члены совета?
– Ну, мой брат утверждал, что если даже Макгилл в чем-то и прав, то не стоит сеять панику. Я поддержал его, и Мэт Хьютон, и мэр тоже. Фил Уоррик, похоже, вообще ни о чем не думал. Он только посматривал по сторонам и соглашался со всеми. Миссис Сэмсон хотела начать приготовления к эвакуации прямо там и тогда.