Страница:
взрослых...
Это была страшная баба. Дико красивая - полуфранцуженка, полулапландка,
(а я думала, что лапландки бывают только в "Снежной королеве"). Кейт была
настоящая ведьма, злющая как черт. Они с Анной, как выяснилось впоследствии,
писали на меня доносы. Анна - просто из подлости, а Кейт - из ревности к
Наташе.
Она сначала влюбилась в Наташу, потом возненавидела ее и стала сживать
со свету. Я то не особенно верю в сглаз и всю подобную мутоту, но
большинство девушек в "Пандоре" - очень даже верили, и пришлось звать на
помощь мою Полю.
Поля в это время пыталась изучать ведьмовство по американской книжке,
которая называлась, почти как наша мама - "ВИККА". Если честно, в переводе
на русский, это значит "ведьмовство", а "ведовство", ясное дело такие вещи
можно поворачивать в любую сторону, но книжка была ЛЕГАЛЬНАЯ и оттого
доброжелательная и по-детски смешная. В предисловии было написано:
Имейте в виду, что любое зло, которое причините вы - вернется к вам в
шестикратном размере. Цель данной книги - научить оберегать себя и своих
близких от колдовства.
В этом месте автор устает от собственной политкорректности и, не
выдержав, добавляет:
И еще - эта книга научит вас делать себе маленькие подарки - ну,
например, чтобы телефонная компания вдруг взяла и потеряла ваш счет на
крупную сумму.
В общем, Поля явилась в "Пандору", увешанная амулетами, с благовониями
и колокольчиками в руках и целый час там колдовала по всем комнатам.
Все равно Кейт с Наташей еще долго воевали, потом Наташа все же
победила, и Кейт уволили.
Впоследствии и сама Наташа ушла из "Пандоры", разругавшись с сучарой
Рейвин, которая становилась все злее и злее, наверное, оттого, что ей ничего
не давали есть, кроме картофельного пюре и мангового щербета.
С уходом Наташи русская история "ПАНДОРЫ" закончилась.
Вообще мне кажется, что в России у садо-мазы - не слишком большое
будущее.
У нас постаревшие Бедные девушки по-прежнему надевают оранжевые жилеты
и долбят асфальт - вот неизменные фетиши русской садо-мазы - эти ЖИЛЕТЫ и
эти ДОЛБИЛЫ.
Мое мнение таково:
Ни в садо-мазе спасение России, и ни в битье жидов любой
национальности.
СПАСЕНИЕ РОССИИ - В ТЕХНИКЕ МЯГКОГО ВВОДА.
Лирическое отступление:
ТЕХНИКА МЯГКОГО ВВОДА.
Так называлась передовица в какой-то некогда вполне серьезной советской
газете, присланной нам из Питера в 1990-м году. Насколько я понимаю - в то
первое постсоветское время на Родине происходил невероятный разгул. Не в
смысле "разгул демократии". А в смысле просто разгул. Сначала - еще при мне
определились две модные (прежде запретные) темы - евреи и эротика, но
впоследствии эротика евреев вытеснила.
Я смело могла рассчитывать на свою долю успеха, будучи евреем, несущим
на себе некоторую эротическую нагрузку. Меня вызвали в Москву работать над
костюмами для первого еврейского фильма и предъявили каким-то австралийским
миллионерам из центра Симона Визенталя.
Дальше, со мной, как всегда, ничего не вышло - австралийцы привезли
выставку, посвященную трагедии евреев в последнюю войну - огромные
фотографии, на которых изображено множество очень бедно одетых, некрасивых
людей с бабушками и младенцами - вероятно, это были хасиды.
Из пояснительного текста я узнала, что немцы довольно долго выпускали
их куда угодно - только прочь из Германии, и ни одна страна в мире не
соглашалась их взять - потому что они были на хуй никому не нужны. Эйнштейна
и Томаса Манна - пожалуйста, но не этих. Логично...
Люди эти бродили вдоль границ, умоляли пограничников... некоторые
грузились на корабли, и кораблям этим не разрешали приставать к берегу. Там
было даже рассказано про подвиг одного капитана - он посадил корабль на мель
возле какой-то страны - не желающий их взять - по закону всех, кто находится
на корабле, потерпевшем крушение - должна взять страна, у берегов которой
это случилось. Капитана потом судили и посадили в тюрьму - да он и знал, на
что идет.
Я смотрела на эти фотографии и не могла предположить, что совсем скоро
окажусь именно в такой толпе. Мне было легче, чем другим москво-питерцам,
твердо уверенным, что еврей - это бородатый интеллигент в очках с томиком
Пастернака под мышкой, я - деревенская - местечковая дворняга - и за спиной
у меня не раввины и не провизоры, а всякие там столяры, плотники и как
высшая карьера - ЭЛЕКТРИКИ.
Да, точно вот такая толпа - ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ. Очень страшно в такой
толпе находиться. И я быстро переидентифицировалась из питерской принцессы -
центровой девочки в часть - ЭТОГО. Никто за нами не бежал, автоматчики,
окружавшие нас - были для защиты, (все равно - так похоже на что-то в
телевизоре - толпа автоматчиков вокруг нас - и все говорят по-немецки). Я
понимаю, что все было не так, но, испытав это один раз - некоторые люди
больше не могут из этой сопричастности выйти. НЕКОТОРЫЕ....
Когда Клинтон начал бомбить, из ресторана "Русский Самовар" выкидывали
каждого, кто осмелился только заикнуться, что правильно бомбит.
Я тихо шипела в углу, что на Балканах - удивительное Единение Народов и
Слияние Религий - за последние несколько лет выяснилось, что пытки,
групповые изнасилованья и ожерелья из отрезанных детских пальчиков, дружно
практикует все население страны - сербы, хорваты, боснийцы; православные,
мусульмане, католики.... Все они проявляют себя - полными ублюдками, трудно
кого-нибудь выбрать, и непонятно, почему надо выбирать сербов, по мне так,
они хуже всех, потому что вечно просят русских - проливать за них кровь -
как во дворе - ПОДЛЫЙ мальчик ебнет кого-нибудь, тот побежит за ним, а он к
отцу или старшему брату - спасай!
Я поделилась этими соображениями с одним человеком, и он мне
замечательно объяснил - почему - МЫ за сербов.
- Потому что сербы - высокие, красивые, голубоглазые, светловолосые,
умные и талантливые люди ...
Так сказал этот маленький, черноглазый, черноволосый... умный и
талантливый! И дальше:
- А албанцы эти - они на хуй никому не нужны! Хули ты вопишь:
"правильно бомбит" - да ИХ не должно быть. Понимаешь? Они - НЕ НУЖНЫ. Нужны
сербы - цивилизованный нормальный народ.
Отлично объяснил. Но с тех пор я не могу читать Павича.
Я вошла как в "трип", когда-то в "Хазарский словарь" - бывает, что
книга становится твоей жизнью и переплетается с ней. А потом постепенно
поняла, что делает Павич и расплелась с ним.
Весь этот талант, вся эта фантастическая мистерия - только для того,
чтобы в очередной раз поведать миру о том, как высоких красивых умных и
талантливых (кто бы спорил - он сам тому порукой), сербов - обложили со всех
сторон МЕЛКИЕ НЕПРАВИЛЬНЫЕ народы.
Все понятно, но мне - ВОРОНЕ, эту ЛЕБЕДИНУЮ ПЕСНЮ слушать тошно. И
оттого - скушно...
....После выставки, посвященной Еврейской Трагедии полагался банкет.
Там - то весь "пиар" и предполагался, и на меня - рассчитывали! Потому что я
была удачной фигуркой на доске - носатая еврейская девушка - художник
еврейского фильма. А я сочла этот банкет не вполне пристойным зрелищем и
ушла. Не то, что я какая-нибудь моралистка - я, собственно говоря, ушла в
гостиницу - спать со своим любовником - с тем самым главным Гастоном. Все
равно верить в меня люди, которые начали разыгрывать эту партию, перестали
раз и навсегда.
Любимейший Кундера назвал бы банкет, в честь умерших от голода, КИЧЕМ,
но я к кичу хорошо отношусь - для меня это не ругань.
Кич - это вот замечательный Петр Колумбович Христофоров - какая-то
бригантина на берегу Москвы-реки - может архитекторам и противно, а мне
весело! Абсурд, конешно - но не страшный - такой детский вполне ОБЭРИУтский
бред. Вот это - кич. А то, что кичем называет Кундера - это просто хуйня
называется, не знаю, почему он не хочет пользоваться этим словом? (Может не
знает? Чех все-таки)...
Кундера как раз антипод Павича, ему - стыдно. За всех. Как этой
сербской девочке - у которой дневник - как же она их ВСЕХ ненавидит - всех
взрослых, устроивших из ее жизни вот такую хуйню.
Да, девочка эта не так популярна, как Павич. Писатель, пророк,
интеллигент, который ноет и скулит, что народ его обижают, которому, не
стыдно за свой народ - какое счастье, что у нас - ТАКИХ пророков не бывает.
Наши, слава Богу, только и делают, что СВОИХ обличают - начал Протопоп
Аввакум, и пошло- поехало...
А кич... Вот классный пример кича - и как раз возвращаемся к победившей
эротике:
В 1989-м году в Питер приехал
Вот это я понимаю!
Кажется, эта статья "Техника мягкого ввода" и была напечатана где- то в
"Комсомолке", и правильно - газета- то молодежная.
Мы-то - артистические девицы всегда про нее знали - про технику эту -
бывало вынешь возлюбленного из лужи, дотащишь до дому - ну хоть как,
(знаменитая фраза, сказанная Кузьминскому, Эммочкой при первом знакомстве:
Держись за столб. Так - дойдешь до дому).
И ... лежит он конешно на кровати - и мало уж может. А техника мягкого
ввода на что? И никто нас не учил.... И в газетах не писали... просто мы
любили этих охламонов своих - художников, поэтов, барабанщиков. От блядства
нашего и природной распущенности, расцветал - там внутри уж этот увядший
бутон, и все получалось. А простую женщину - кто научит? Кто, если не
"Комсомолка"?
В общем, все тогда смеялись над этой газеткой. Там еще снизу была
вторая статья.
"Женские оргазмы и что мы должны о них знать?"
Ну вот, приехала я значит в Россию - прошлым летом, лежу рядом с
женихом - Захар Михалычем. Вокруг белая ночь - за окном двор- колодец с
лавочкой, ( на лавочке - алкоголики). Вдруг со двора доноситься дикий
женский вопль. Я не удивилась - всю жизнь жила во дворе - колодце и всегда
там по ночам орали бабы - от мордобою.
Вот, думаю, ничего то тут не изменилось - плохо народ живет и ведет
себя соответственно...
Но следующего вопля - не раздается, а это для мордобоя странно. И потом
алкоголики начинают как - то этот вопль комментировать, да и я вдруг
понимаю, что вопль то - не такой. А такой - какой и из нашего с Захар
Михалычем окна - можно сказать только сто доносился - вот какой!
Получается вот такая картинка, как из учебника: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.
ВЧЕРА:
ОН приходит на бровях. Видит ЕЕ - толстую, к тридцати, уж как пить
дать. В бесформенном халате. И с "шестимесячной". Смотреть противно. И
вообще плохо. Конешно, он ничего не может. Она ему говорит:
"Опять надрался, сволочь, неудачник, импотент..." где-то на середине
между "неудачником" и "импотентом" - ОНА уже получает в глаз и это только
зачин. Дальше он ее пиздит, вместо того чтобы выебать. Дальше - ночь. Сон.
Утром до некоторой степени, наступает ее звездный час - она ему не дает ни
пожрать, ни опохмелиться, и, наслаждаясь его муками, едет в автобусе на свою
фабрику. Он - злой как черт, тоже едет на свой завод - там он еле-еле
работает (нету от такой работы никакого прироста валового продукта), потом,
после работы старается надраться еще больше, чем вчера - чтоб только не
видеть ее рожу, потом идет домой и... крути кино сначала.
Она - Нетоптаная Курочка - успевает за это время - поругаться в
трамвае, в магазине, не хуже его хуево поработать на производстве, наорать
на ребенка от чего он становится "запушенным" и поругаться с соседкой. Так,
дети мои, жил простой народ до революции, принесшей нам не только ВЕЛИКУЮ
ИДЕЮ, совместного со всем остальным Цивилизованным Миром, упаковывания
всего, чего только можно, в пластмассовые коробочки, но и - ЕЕ - ТЕХНИКУ
МЯГКОГО ВВОДА.
И вот оно - счастливое
СЕГОДНЯ:
Первая часть не меняется - НА БРОВЯХ.
Но что видит он? А видит- то он уже некоторые проблески того, что не
станем мы грубо и впрямую называть "пизда", а назовем уклончиво и
таинственно "женщина". ( Это ведь нынче самые что ни на есть простонародные
слова: "Мужчина" - вы здесь не стояли! И: "Женщина" - передайте мелочь!).
Она уже не такая толстая в свои тридцать, а просто "с формами", она читает
дешевые женские журналы и уже как-то приоделась - сверху на ней что-то
розовое в цветочек, а внизу - зеленое в клеточку и все это, представьте
себе, в блестках! Может где-нибудь в Париже или в "Борее" предпочитают
женщин в черном, но не во дворе колодце - угол Кузнечного и Колокольной, там
неискушенные и непресышенные покамест мужчины, радуются при виде блесток,
понимая:
ЭТО - ЕМУ!
ЭТО - БРАЧНЫЙ ТАНЕЦ ФАЗАНИХИ!
И на голове у нее - модные "мелированые" перышки - блестящие - даже и
от шампуня "Ворожея" - а не тусклая пакля. Посреди форм - талия. И все -
ЕМУ. Он конешно польщен и признателен. Но он, конешно, ничего не может. На
бровях - оно и есть на бровях. И после 8-и часов за станком трудно требовать
чего-то другого.
Он ничего не может - но ХОЧЕТ! И уж тут-то наша героиня, вооруженная
техникой мягкого ввода - кладет его милого на постелю и не хуже какой
художницы-поэтессы... А дальше все понятно - бутон расцвел, с оргазмами -
без оргазмов - это все не важно, на самом деле, ебля, она есть ебля -
ЛЮБОВНЫЙ обмен энергией между двумя индивидуумами, за что и боролись! А
насчет оргазмов все уж тоже образовались и стараются в этом направлении. Но
во всех случаях, вместо мордобоя происходит пиздоеб, (это новое слово и
является антонимом слову мордобой!).
Утром счастливая - любимая она - дает ему похмелиться и поесть. Все
довольные едут на работу. Там получше, насколько это вообще возможно,
работают, привал годового продукта... ребенок.... Соседка ... словом - ясно,
что
ТАК - ПОБЕДИМ!
...Между тем, в "Пандоре", неблизкой моему русскому сердцу, разрешался
только один вид ввода - резиновая чурбашка (иногда с моторчиком, иногда без)
в жопу клиента. Все остальное запрещено.
Для меня это было ужасной неожиданностью - я, собственно говоря,
устроилась туда, чтобы трахаться и одновременно зарабатывать - мне хотелось
таким образом объегорить изрядно надоевших Мелких бесов. Но, конешно, такое
местечко будет скорее играть в их команде, чем в моей.
"YOU SHOUD KNOW - ITS NOTHING ABOUT SEX HERE!"
ТАК Наташа отвечает каждому звонящему по телефону, каждому входящему, и
эта же строгая фраза была произнесена мне. Никакого на хрен секса - под
угрозой увольнения!
А между тем было совершенно ясно - что СВОИ - это дело потихоньку
практикуют.
Опять СВОИ!
И ОПЯТЬ Я ГОРЕСТНО ДУМАЮ - ПОЧЕМУ ВО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ. НА ВСЕМ СВЕТЕ - у меня
никогда нет никаких своих, кроме родителей, дочки и сестры. Но такие свои -
они есть у каждого - таких, иметь неинтересно. У большинства людей есть еще
какие-то - "НАШИ".
Какое-то, какое никакое - "МЫ".
А У МЕНЯ - НИКОГДА!
И мне все кажется, что вот будет любовь, мужчина, и мы с ним станем
"МЫ", будем друг другу НАШИ и СВОИ.
Ничего из этого не выходит. Ни мужья, ни любовники, ни бойфренды - этим
не становятся. Я - отдельно, они - отдельно.
Я уж привыкла к этому, привыкла к одиночеству. Самый нелюбимый день в
году для меня - Новый год, потому что надо быть в веселой компании СВОИХ. Со
мной в Новый год всегда какая-нибудь беда, всегда слезы. В остальные дни -
легче терпеть, свою ко всему, непричастность. Книги - это, конешно, мои
СВОИ. ВСЕ ЭТИ, даже не всегда умершие - иногда живые. Но никогда не надо
пытаться материализовать - любимого писателя или поэта.
Помню, в Париже рядом с ЖИВЫМ любимейшим Хвостом, я уходила из его
мастерской, всегда полной людьми - уходила от нестерпимого одиночества,
К СЕБЕ, в крошечную келью на улице Пигаль (но не там, где она - ВЕСЕЛАЯ
ПИГАЛЬ, а просто в начале - Пигаль 11 - там напротив супермаркет, а в окно
кельи вина верхушка Эйфелевой башни), и читала, лежа на узкой постели,
книжки Шинкарева. Читала и думала
- Вот он - единственный мой друг!
А потом вернулась в Нью-Йорк, встретила живого Шинкарева, и все
влюбились, я в его книги и картины, он в мои песни... Он даже прожил в
хвостовской спаленке несколько месяцев .... Но никакой дружбы между нами не
вышло - каждый живет в своем одиночестве, но у него все же есть Митьки и
Алина, а у меня - никогда, никого - одна я - Бедная девушка, вот и
приходиться мне быть - только с ... ну с кем-то, кого не стану я называть -
пусть каждый догадается - как ему положено.. Да и не назвать - слишком много
имен.
Да и еще один за мной ходит... у него тоже много имен. Обаятельный - но
он мне не нравиться - у него запаха нет. А - ходит!
"...Слева кудри токаря, справа - кузнеца..."
Но, если честно, мне отношений с этими двумя хватает полностью, и они
так много сил отбирают, что на остальных - вроде и не остается - отсюда и
одиночество - это мое собственное нежелание никаких глубоких связей с
людьми.
В общем,, что можно было сестрам испанкам - мне, или дурище Джованне -
было явно запрещено.
А между тем, один клиент мне приглянулся - и вовсе не тот развязный
красавец - дружок испанок, а наоборот - постоянный клиент Эдны - канадец.
Звали его Дэйвид, это был огромный блондин с мужественным лицом и манерами
застенчивой девочки - его блондинская кожа давала ему замечательную
возможность краснеть каждые две минуты.
Я с ним встречалась прежде - Наташа вечно заставляла меня смотреть
"сессии" Эдны - для повышения квалификации. Своих отдельных клиентов мне
доверяли очень редко - даже если клиент выбирал меня - приходилось делить
его и заработок с какой-нибудь опытной садисткой - но я не обижалась - шли
первые три месяца - мой стажерский срок. Все равно, стоило мне остаться с
клиентом наедине хоть на минуту - я немедленно начинала его ласкать
потихонечку и (что еще более страшное преступление) - смешить. Что поделаешь
- есть у меня талант клоуна, и нету у меня таланта садистки.
Дэйвид боялся всех, кроме Эдны, но меня он знал, и я ему почему-то
очень нравилась. Он всегда радовался моим приходам на "сессию". Улыбался -
так трогательно.
Выбирал он всегда один сценарий "медсестра". У Эдны был потрясающий
костюм - белый пластиковый мини-халатик на кнопочках и пластиковая шапочка с
красным крестом.
Медсестра делает уколы, защемляет всякими зажимами, ставит клизму и не
разрешает идти в туалет, а не выдержал - мой пол языком!
В тот день Наташа что-то напутала с расписанием, и когда Дэйвид явился,
Эдна вовсю обслуживала другого клиента - очень важного - знаменитого
нью-йоркского адвоката - большого друга и покровителя "Пандоры". Началась
некоторая паника и суматоха, и тут Эдна предложила Наташе послать меня.
- Саша ему нравиться. И она отлично знает весь мой сценарий.
- Я не знаю, можно ли ее выпускать одну...
- Но рано или поздно, ее все равно придется одну выпустить! Давай, я в
нее верю.
Все мы - артистические женщины симпатизировали друг другу, общались в
перерывах. Наташа дружила с Этной и со мной, мы с Этной тоже находили общий
язык - в общем,, это была некая дружественная, по отношению ко мне,
группировка. В общем,, Эдна уговорила Наташу рискнуть, меня втиснули в
крошечный халатик (Эдна - маленькая блондиночка), и выпустили на манеж - в
медицинскую комнату.
Дэвид обрадовался моему приходу, и мы начали игру. Я велела ему
раздеться и лечь на огромный операционный стол. Сама я приготовила шприцы и
пинцеты, и уселась на него верхом. Дальше он должен был бояться и умолять не
делать БОЛЬНЫЙ укол, а я - непреклонная злодейка - должна была его не
слушать и вонзать иглу в его трепещущую плоть... Вместо всего этого, я
начала тихо гладить его живот и говорить:
Бедный маленький заинька, не бойся, никто тут тебе больно не сделает,
сейчас добрая сестра Саша будит тебя жалеть...
В общем,, я уверенно ступила на путь ДОЛЖНОСТНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.
Я стала гладить его грудь и живот, сама от этого завелась и задышала
сильней, чем обычно. Тут же лопнули кнопки на моем халатике... он тоже
задышал... В общем,, дело полным ходом пошло прочь от садо-мазы к
обыкновенным плотским утехам.
Дэйвид совершенно не возражал (может он думал, что это новый метод - ну
как в сталинских допросах - добрый следователь - злой следователь?) Потом я
нагнулась и поцеловала его и была уже готова насадить свое лоно на его
восставшую плоть - вот она моя победа над Мелкими Бесами....
Ну и ясное дело, в эту минуту дверь распахнулась, и в медицинскую
комнату ворвалась Рейвин в сопровождении Анны, Кейт и Наташи.
Рейвин стала дико орать на меня, что я уволена. В промежутках между
ором, она извинялась перед Дэйвидом и обещала, что Эдна освободиться через
десять минут и обслужит его - по-хорошему. Наташа повторяла за ней:
- Какое безобразие... мы тебе доверили...
Дальше мне велено было забирать свои шмотки и выметаться. Рейвин,
наоравшись, ушла, а Наташа, не стесняясь Кейт и Анны, перешла на русский.
- Что ты наделала? Зачем?
- Мне хотелось приласкать его немного...
- Клиента? Зачем? ТЕБЕ ЧТО ПРИЛАСКАТЬ НЕКОГО?
- Некого...
Наташа не понимает. У нее на шее муж - Вася Арбатов и четверо детей.
- Юля, это - работа! Деньги! Ты уж была почти готова к самостоятельным
заработкам!
- Откуда она вообще узнала, что я там делаю в этой комнате?
- Да за тобой, оказывается - давно уже следят! У нас ведь охрана - как
в супермаркете специальная комната с телевизором, и все помещения
просматриваются.
- Следят за всеми девушками?
- Для их же безопасности - мало ли какой-нибудь маньяк попадется. Ну,
обычно просто охранник сидит там себе и вяло поглядывает иногда, у них даже
и любопытства больше нет - столько они тут всего навидались. У нас же не
вуайеристы работают, а обыкновенные охранники. И им по хую, кто там, чем
занимается - лишь бы жизнь девиц не подвергалась опасности. Но на тебя,
оказывается эти бляди - давно уже доносы пишут!
- А ты не знала?
- Нет, конешно! Они и на меня пишут. Эту лапландскую пизду я все-таки
отсюда выживу, а с немкой вообще сложно - она кучу денег приносит заведению,
эсэсовка ебаная... В общем,, как только я тебя отправила, Рейвин пошла в эту
комнату с телеком, а я и не думала, что там у тебя может происходить что-то
ТАКОЕ. Да ладно - что говорить - ты сама во всем виновата. Ну, хочешь, я
позвоню в "Наткракер"? Они там Рейвин все ненавидят. Пойдешь, поработаешь у
них. Но только репутация доминиктрисы у тебя уже навеки испорчена, Нью-Йорк
- город маленький. Я могу тебя пристроить только в жертвы.
В жертвы мне уж совсем не хотелось. Да и в садистки - тоже. Ясно было,
что дело это не по мне. Я поблагодарила добрую Наташу, связала свои пожитки
в узелок и отнесла их домой, (на радость Поле, которой вся эта амуниция
немедленно и досталось).
Почти вся - самый дорогой предмет - кожаные сапоги на шнуровке - до
самых бедер, Наташа помогла мне продать за 200 баксов, я ведь к этому
времени осталась уже окончательно без денег. Оставшись окончательно без
денег, (а также без работы и, по-прежнему, без хоть какого - любовника), я
решила, что самое время - ЗАПИТЬ.
... Я пойду через дорогу
До знакомого шинка.
Выпью водки, понемногу,
Отойдет моя тоска.
В "Самоваре" всякой твари
Много больше, чем по паре.
Поэтесса с длинным носом,
Пимп с коришневым засосом,
"Мамка" в розовом Версаччи,
Дон-Жуан - владелец дачи,
Бизнесмены при блядях
(Показаться на людях).
Одним словом - "хьюмен бинс"
(Фасоль человечья),
Время ходит вверх и вниз,
А кабак стоит навечно...
Мне - бесплатно наливают,
Потому - меня тут знают.
Бармен ходит в мой отель,
У него там есть кобель.
Хоть и черный, а хороший
И берет недорого...
Всюду деньги, всюду гроши,
Тугрики и доллары.
Не волнуюсь я одна -
Стала жизнь песнею,
Мне Америка-страна
Выправила пенсию!
Доктор стукнул молоточком,
Написал про "драз-абьюз",
Дали пенсию - и точка!
А теперь я водку пью...
Из поэмы "Сердце моряка"
Запить мне всю жизнь не удается по причине слабого здоровья, но на этот
раз я уж постаралась, да и обстоятельства складывались в мою пользу.
Для начала я снова сдалась в текстиль - в одно захудалое местечко,
которое держал бывший хиппи Майкл Попов.
Родители Майкла - западные украинцы "Ди.пи." попали в Америку уже из
Аргентины, и отец его был, вероятно, настоящий нацистский преступник - он
умер от пьянства, и Майкл говорил, что за всю жизнь не встречал человека
страшнее своего отца. Сам-то Майкл был невиннейший нью-йоркский заяц, играл
на гитаре в собственной рок-группе в стиле "сикстис" и никогда бы мухи не
обидел. Ни на каких языках, кроме английского, он не говорил, но
по-украински, кажется, мог понимать немного.
Правой рукой Майкла был пожилой еврей-гомосексуалист - Джерри, они
работали вместе уже лет пятнадцать, видимо Джерри был когда-то влюблен в
юного натурала Майкла. Постоянных работников в студии не было, так как, дела
шли совсем плохо, (оба они, и Майкл, и Джерри, курили траву с утра до ночи,
слушали старый рок и ненавидели всех этих сучек, заправляющих в нашем
бизнесе, пожалуй, даже больше, чем я). Майкл был классический пример Хиппи,
пытаюшегося стать Яппи, и невеста у него была, конешно, кореянка, хотя тайно
он мечтал о русской девушке.
В результате, он все же завел двух постоянных работниц, русских
девушек: меня и Верку, казачку из Ставрополя, тоже "мухинку", и тоже, в тот
момент одинокую мамашу, со своим мужем она разошлась по причине его сурового
нрава. У Верки были еще всякие сложные работы, на стороне, а у меня -
ничего, я как-то совсем растерялась от всего происходящего, и мне все время
казалось, что я внутри у какой-то чужой пьесы, не для меня написанной - мне
хотелось выйти из этих костюмов и декораций. Но выйти было некуда,
оставалось только пойти после работы через дорогу до знакомого шинка -
Это была страшная баба. Дико красивая - полуфранцуженка, полулапландка,
(а я думала, что лапландки бывают только в "Снежной королеве"). Кейт была
настоящая ведьма, злющая как черт. Они с Анной, как выяснилось впоследствии,
писали на меня доносы. Анна - просто из подлости, а Кейт - из ревности к
Наташе.
Она сначала влюбилась в Наташу, потом возненавидела ее и стала сживать
со свету. Я то не особенно верю в сглаз и всю подобную мутоту, но
большинство девушек в "Пандоре" - очень даже верили, и пришлось звать на
помощь мою Полю.
Поля в это время пыталась изучать ведьмовство по американской книжке,
которая называлась, почти как наша мама - "ВИККА". Если честно, в переводе
на русский, это значит "ведьмовство", а "ведовство", ясное дело такие вещи
можно поворачивать в любую сторону, но книжка была ЛЕГАЛЬНАЯ и оттого
доброжелательная и по-детски смешная. В предисловии было написано:
Имейте в виду, что любое зло, которое причините вы - вернется к вам в
шестикратном размере. Цель данной книги - научить оберегать себя и своих
близких от колдовства.
В этом месте автор устает от собственной политкорректности и, не
выдержав, добавляет:
И еще - эта книга научит вас делать себе маленькие подарки - ну,
например, чтобы телефонная компания вдруг взяла и потеряла ваш счет на
крупную сумму.
В общем, Поля явилась в "Пандору", увешанная амулетами, с благовониями
и колокольчиками в руках и целый час там колдовала по всем комнатам.
Все равно Кейт с Наташей еще долго воевали, потом Наташа все же
победила, и Кейт уволили.
Впоследствии и сама Наташа ушла из "Пандоры", разругавшись с сучарой
Рейвин, которая становилась все злее и злее, наверное, оттого, что ей ничего
не давали есть, кроме картофельного пюре и мангового щербета.
С уходом Наташи русская история "ПАНДОРЫ" закончилась.
Вообще мне кажется, что в России у садо-мазы - не слишком большое
будущее.
У нас постаревшие Бедные девушки по-прежнему надевают оранжевые жилеты
и долбят асфальт - вот неизменные фетиши русской садо-мазы - эти ЖИЛЕТЫ и
эти ДОЛБИЛЫ.
Мое мнение таково:
Ни в садо-мазе спасение России, и ни в битье жидов любой
национальности.
СПАСЕНИЕ РОССИИ - В ТЕХНИКЕ МЯГКОГО ВВОДА.
Лирическое отступление:
ТЕХНИКА МЯГКОГО ВВОДА.
Так называлась передовица в какой-то некогда вполне серьезной советской
газете, присланной нам из Питера в 1990-м году. Насколько я понимаю - в то
первое постсоветское время на Родине происходил невероятный разгул. Не в
смысле "разгул демократии". А в смысле просто разгул. Сначала - еще при мне
определились две модные (прежде запретные) темы - евреи и эротика, но
впоследствии эротика евреев вытеснила.
Я смело могла рассчитывать на свою долю успеха, будучи евреем, несущим
на себе некоторую эротическую нагрузку. Меня вызвали в Москву работать над
костюмами для первого еврейского фильма и предъявили каким-то австралийским
миллионерам из центра Симона Визенталя.
Дальше, со мной, как всегда, ничего не вышло - австралийцы привезли
выставку, посвященную трагедии евреев в последнюю войну - огромные
фотографии, на которых изображено множество очень бедно одетых, некрасивых
людей с бабушками и младенцами - вероятно, это были хасиды.
Из пояснительного текста я узнала, что немцы довольно долго выпускали
их куда угодно - только прочь из Германии, и ни одна страна в мире не
соглашалась их взять - потому что они были на хуй никому не нужны. Эйнштейна
и Томаса Манна - пожалуйста, но не этих. Логично...
Люди эти бродили вдоль границ, умоляли пограничников... некоторые
грузились на корабли, и кораблям этим не разрешали приставать к берегу. Там
было даже рассказано про подвиг одного капитана - он посадил корабль на мель
возле какой-то страны - не желающий их взять - по закону всех, кто находится
на корабле, потерпевшем крушение - должна взять страна, у берегов которой
это случилось. Капитана потом судили и посадили в тюрьму - да он и знал, на
что идет.
Я смотрела на эти фотографии и не могла предположить, что совсем скоро
окажусь именно в такой толпе. Мне было легче, чем другим москво-питерцам,
твердо уверенным, что еврей - это бородатый интеллигент в очках с томиком
Пастернака под мышкой, я - деревенская - местечковая дворняга - и за спиной
у меня не раввины и не провизоры, а всякие там столяры, плотники и как
высшая карьера - ЭЛЕКТРИКИ.
Да, точно вот такая толпа - ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ. Очень страшно в такой
толпе находиться. И я быстро переидентифицировалась из питерской принцессы -
центровой девочки в часть - ЭТОГО. Никто за нами не бежал, автоматчики,
окружавшие нас - были для защиты, (все равно - так похоже на что-то в
телевизоре - толпа автоматчиков вокруг нас - и все говорят по-немецки). Я
понимаю, что все было не так, но, испытав это один раз - некоторые люди
больше не могут из этой сопричастности выйти. НЕКОТОРЫЕ....
Когда Клинтон начал бомбить, из ресторана "Русский Самовар" выкидывали
каждого, кто осмелился только заикнуться, что правильно бомбит.
Я тихо шипела в углу, что на Балканах - удивительное Единение Народов и
Слияние Религий - за последние несколько лет выяснилось, что пытки,
групповые изнасилованья и ожерелья из отрезанных детских пальчиков, дружно
практикует все население страны - сербы, хорваты, боснийцы; православные,
мусульмане, католики.... Все они проявляют себя - полными ублюдками, трудно
кого-нибудь выбрать, и непонятно, почему надо выбирать сербов, по мне так,
они хуже всех, потому что вечно просят русских - проливать за них кровь -
как во дворе - ПОДЛЫЙ мальчик ебнет кого-нибудь, тот побежит за ним, а он к
отцу или старшему брату - спасай!
Я поделилась этими соображениями с одним человеком, и он мне
замечательно объяснил - почему - МЫ за сербов.
- Потому что сербы - высокие, красивые, голубоглазые, светловолосые,
умные и талантливые люди ...
Так сказал этот маленький, черноглазый, черноволосый... умный и
талантливый! И дальше:
- А албанцы эти - они на хуй никому не нужны! Хули ты вопишь:
"правильно бомбит" - да ИХ не должно быть. Понимаешь? Они - НЕ НУЖНЫ. Нужны
сербы - цивилизованный нормальный народ.
Отлично объяснил. Но с тех пор я не могу читать Павича.
Я вошла как в "трип", когда-то в "Хазарский словарь" - бывает, что
книга становится твоей жизнью и переплетается с ней. А потом постепенно
поняла, что делает Павич и расплелась с ним.
Весь этот талант, вся эта фантастическая мистерия - только для того,
чтобы в очередной раз поведать миру о том, как высоких красивых умных и
талантливых (кто бы спорил - он сам тому порукой), сербов - обложили со всех
сторон МЕЛКИЕ НЕПРАВИЛЬНЫЕ народы.
Все понятно, но мне - ВОРОНЕ, эту ЛЕБЕДИНУЮ ПЕСНЮ слушать тошно. И
оттого - скушно...
....После выставки, посвященной Еврейской Трагедии полагался банкет.
Там - то весь "пиар" и предполагался, и на меня - рассчитывали! Потому что я
была удачной фигуркой на доске - носатая еврейская девушка - художник
еврейского фильма. А я сочла этот банкет не вполне пристойным зрелищем и
ушла. Не то, что я какая-нибудь моралистка - я, собственно говоря, ушла в
гостиницу - спать со своим любовником - с тем самым главным Гастоном. Все
равно верить в меня люди, которые начали разыгрывать эту партию, перестали
раз и навсегда.
Любимейший Кундера назвал бы банкет, в честь умерших от голода, КИЧЕМ,
но я к кичу хорошо отношусь - для меня это не ругань.
Кич - это вот замечательный Петр Колумбович Христофоров - какая-то
бригантина на берегу Москвы-реки - может архитекторам и противно, а мне
весело! Абсурд, конешно - но не страшный - такой детский вполне ОБЭРИУтский
бред. Вот это - кич. А то, что кичем называет Кундера - это просто хуйня
называется, не знаю, почему он не хочет пользоваться этим словом? (Может не
знает? Чех все-таки)...
Кундера как раз антипод Павича, ему - стыдно. За всех. Как этой
сербской девочке - у которой дневник - как же она их ВСЕХ ненавидит - всех
взрослых, устроивших из ее жизни вот такую хуйню.
Да, девочка эта не так популярна, как Павич. Писатель, пророк,
интеллигент, который ноет и скулит, что народ его обижают, которому, не
стыдно за свой народ - какое счастье, что у нас - ТАКИХ пророков не бывает.
Наши, слава Богу, только и делают, что СВОИХ обличают - начал Протопоп
Аввакум, и пошло- поехало...
А кич... Вот классный пример кича - и как раз возвращаемся к победившей
эротике:
В 1989-м году в Питер приехал
Вот это я понимаю!
Кажется, эта статья "Техника мягкого ввода" и была напечатана где- то в
"Комсомолке", и правильно - газета- то молодежная.
Мы-то - артистические девицы всегда про нее знали - про технику эту -
бывало вынешь возлюбленного из лужи, дотащишь до дому - ну хоть как,
(знаменитая фраза, сказанная Кузьминскому, Эммочкой при первом знакомстве:
Держись за столб. Так - дойдешь до дому).
И ... лежит он конешно на кровати - и мало уж может. А техника мягкого
ввода на что? И никто нас не учил.... И в газетах не писали... просто мы
любили этих охламонов своих - художников, поэтов, барабанщиков. От блядства
нашего и природной распущенности, расцветал - там внутри уж этот увядший
бутон, и все получалось. А простую женщину - кто научит? Кто, если не
"Комсомолка"?
В общем, все тогда смеялись над этой газеткой. Там еще снизу была
вторая статья.
"Женские оргазмы и что мы должны о них знать?"
Ну вот, приехала я значит в Россию - прошлым летом, лежу рядом с
женихом - Захар Михалычем. Вокруг белая ночь - за окном двор- колодец с
лавочкой, ( на лавочке - алкоголики). Вдруг со двора доноситься дикий
женский вопль. Я не удивилась - всю жизнь жила во дворе - колодце и всегда
там по ночам орали бабы - от мордобою.
Вот, думаю, ничего то тут не изменилось - плохо народ живет и ведет
себя соответственно...
Но следующего вопля - не раздается, а это для мордобоя странно. И потом
алкоголики начинают как - то этот вопль комментировать, да и я вдруг
понимаю, что вопль то - не такой. А такой - какой и из нашего с Захар
Михалычем окна - можно сказать только сто доносился - вот какой!
Получается вот такая картинка, как из учебника: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.
ВЧЕРА:
ОН приходит на бровях. Видит ЕЕ - толстую, к тридцати, уж как пить
дать. В бесформенном халате. И с "шестимесячной". Смотреть противно. И
вообще плохо. Конешно, он ничего не может. Она ему говорит:
"Опять надрался, сволочь, неудачник, импотент..." где-то на середине
между "неудачником" и "импотентом" - ОНА уже получает в глаз и это только
зачин. Дальше он ее пиздит, вместо того чтобы выебать. Дальше - ночь. Сон.
Утром до некоторой степени, наступает ее звездный час - она ему не дает ни
пожрать, ни опохмелиться, и, наслаждаясь его муками, едет в автобусе на свою
фабрику. Он - злой как черт, тоже едет на свой завод - там он еле-еле
работает (нету от такой работы никакого прироста валового продукта), потом,
после работы старается надраться еще больше, чем вчера - чтоб только не
видеть ее рожу, потом идет домой и... крути кино сначала.
Она - Нетоптаная Курочка - успевает за это время - поругаться в
трамвае, в магазине, не хуже его хуево поработать на производстве, наорать
на ребенка от чего он становится "запушенным" и поругаться с соседкой. Так,
дети мои, жил простой народ до революции, принесшей нам не только ВЕЛИКУЮ
ИДЕЮ, совместного со всем остальным Цивилизованным Миром, упаковывания
всего, чего только можно, в пластмассовые коробочки, но и - ЕЕ - ТЕХНИКУ
МЯГКОГО ВВОДА.
И вот оно - счастливое
СЕГОДНЯ:
Первая часть не меняется - НА БРОВЯХ.
Но что видит он? А видит- то он уже некоторые проблески того, что не
станем мы грубо и впрямую называть "пизда", а назовем уклончиво и
таинственно "женщина". ( Это ведь нынче самые что ни на есть простонародные
слова: "Мужчина" - вы здесь не стояли! И: "Женщина" - передайте мелочь!).
Она уже не такая толстая в свои тридцать, а просто "с формами", она читает
дешевые женские журналы и уже как-то приоделась - сверху на ней что-то
розовое в цветочек, а внизу - зеленое в клеточку и все это, представьте
себе, в блестках! Может где-нибудь в Париже или в "Борее" предпочитают
женщин в черном, но не во дворе колодце - угол Кузнечного и Колокольной, там
неискушенные и непресышенные покамест мужчины, радуются при виде блесток,
понимая:
ЭТО - ЕМУ!
ЭТО - БРАЧНЫЙ ТАНЕЦ ФАЗАНИХИ!
И на голове у нее - модные "мелированые" перышки - блестящие - даже и
от шампуня "Ворожея" - а не тусклая пакля. Посреди форм - талия. И все -
ЕМУ. Он конешно польщен и признателен. Но он, конешно, ничего не может. На
бровях - оно и есть на бровях. И после 8-и часов за станком трудно требовать
чего-то другого.
Он ничего не может - но ХОЧЕТ! И уж тут-то наша героиня, вооруженная
техникой мягкого ввода - кладет его милого на постелю и не хуже какой
художницы-поэтессы... А дальше все понятно - бутон расцвел, с оргазмами -
без оргазмов - это все не важно, на самом деле, ебля, она есть ебля -
ЛЮБОВНЫЙ обмен энергией между двумя индивидуумами, за что и боролись! А
насчет оргазмов все уж тоже образовались и стараются в этом направлении. Но
во всех случаях, вместо мордобоя происходит пиздоеб, (это новое слово и
является антонимом слову мордобой!).
Утром счастливая - любимая она - дает ему похмелиться и поесть. Все
довольные едут на работу. Там получше, насколько это вообще возможно,
работают, привал годового продукта... ребенок.... Соседка ... словом - ясно,
что
ТАК - ПОБЕДИМ!
...Между тем, в "Пандоре", неблизкой моему русскому сердцу, разрешался
только один вид ввода - резиновая чурбашка (иногда с моторчиком, иногда без)
в жопу клиента. Все остальное запрещено.
Для меня это было ужасной неожиданностью - я, собственно говоря,
устроилась туда, чтобы трахаться и одновременно зарабатывать - мне хотелось
таким образом объегорить изрядно надоевших Мелких бесов. Но, конешно, такое
местечко будет скорее играть в их команде, чем в моей.
"YOU SHOUD KNOW - ITS NOTHING ABOUT SEX HERE!"
ТАК Наташа отвечает каждому звонящему по телефону, каждому входящему, и
эта же строгая фраза была произнесена мне. Никакого на хрен секса - под
угрозой увольнения!
А между тем было совершенно ясно - что СВОИ - это дело потихоньку
практикуют.
Опять СВОИ!
И ОПЯТЬ Я ГОРЕСТНО ДУМАЮ - ПОЧЕМУ ВО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ. НА ВСЕМ СВЕТЕ - у меня
никогда нет никаких своих, кроме родителей, дочки и сестры. Но такие свои -
они есть у каждого - таких, иметь неинтересно. У большинства людей есть еще
какие-то - "НАШИ".
Какое-то, какое никакое - "МЫ".
А У МЕНЯ - НИКОГДА!
И мне все кажется, что вот будет любовь, мужчина, и мы с ним станем
"МЫ", будем друг другу НАШИ и СВОИ.
Ничего из этого не выходит. Ни мужья, ни любовники, ни бойфренды - этим
не становятся. Я - отдельно, они - отдельно.
Я уж привыкла к этому, привыкла к одиночеству. Самый нелюбимый день в
году для меня - Новый год, потому что надо быть в веселой компании СВОИХ. Со
мной в Новый год всегда какая-нибудь беда, всегда слезы. В остальные дни -
легче терпеть, свою ко всему, непричастность. Книги - это, конешно, мои
СВОИ. ВСЕ ЭТИ, даже не всегда умершие - иногда живые. Но никогда не надо
пытаться материализовать - любимого писателя или поэта.
Помню, в Париже рядом с ЖИВЫМ любимейшим Хвостом, я уходила из его
мастерской, всегда полной людьми - уходила от нестерпимого одиночества,
К СЕБЕ, в крошечную келью на улице Пигаль (но не там, где она - ВЕСЕЛАЯ
ПИГАЛЬ, а просто в начале - Пигаль 11 - там напротив супермаркет, а в окно
кельи вина верхушка Эйфелевой башни), и читала, лежа на узкой постели,
книжки Шинкарева. Читала и думала
- Вот он - единственный мой друг!
А потом вернулась в Нью-Йорк, встретила живого Шинкарева, и все
влюбились, я в его книги и картины, он в мои песни... Он даже прожил в
хвостовской спаленке несколько месяцев .... Но никакой дружбы между нами не
вышло - каждый живет в своем одиночестве, но у него все же есть Митьки и
Алина, а у меня - никогда, никого - одна я - Бедная девушка, вот и
приходиться мне быть - только с ... ну с кем-то, кого не стану я называть -
пусть каждый догадается - как ему положено.. Да и не назвать - слишком много
имен.
Да и еще один за мной ходит... у него тоже много имен. Обаятельный - но
он мне не нравиться - у него запаха нет. А - ходит!
"...Слева кудри токаря, справа - кузнеца..."
Но, если честно, мне отношений с этими двумя хватает полностью, и они
так много сил отбирают, что на остальных - вроде и не остается - отсюда и
одиночество - это мое собственное нежелание никаких глубоких связей с
людьми.
В общем,, что можно было сестрам испанкам - мне, или дурище Джованне -
было явно запрещено.
А между тем, один клиент мне приглянулся - и вовсе не тот развязный
красавец - дружок испанок, а наоборот - постоянный клиент Эдны - канадец.
Звали его Дэйвид, это был огромный блондин с мужественным лицом и манерами
застенчивой девочки - его блондинская кожа давала ему замечательную
возможность краснеть каждые две минуты.
Я с ним встречалась прежде - Наташа вечно заставляла меня смотреть
"сессии" Эдны - для повышения квалификации. Своих отдельных клиентов мне
доверяли очень редко - даже если клиент выбирал меня - приходилось делить
его и заработок с какой-нибудь опытной садисткой - но я не обижалась - шли
первые три месяца - мой стажерский срок. Все равно, стоило мне остаться с
клиентом наедине хоть на минуту - я немедленно начинала его ласкать
потихонечку и (что еще более страшное преступление) - смешить. Что поделаешь
- есть у меня талант клоуна, и нету у меня таланта садистки.
Дэйвид боялся всех, кроме Эдны, но меня он знал, и я ему почему-то
очень нравилась. Он всегда радовался моим приходам на "сессию". Улыбался -
так трогательно.
Выбирал он всегда один сценарий "медсестра". У Эдны был потрясающий
костюм - белый пластиковый мини-халатик на кнопочках и пластиковая шапочка с
красным крестом.
Медсестра делает уколы, защемляет всякими зажимами, ставит клизму и не
разрешает идти в туалет, а не выдержал - мой пол языком!
В тот день Наташа что-то напутала с расписанием, и когда Дэйвид явился,
Эдна вовсю обслуживала другого клиента - очень важного - знаменитого
нью-йоркского адвоката - большого друга и покровителя "Пандоры". Началась
некоторая паника и суматоха, и тут Эдна предложила Наташе послать меня.
- Саша ему нравиться. И она отлично знает весь мой сценарий.
- Я не знаю, можно ли ее выпускать одну...
- Но рано или поздно, ее все равно придется одну выпустить! Давай, я в
нее верю.
Все мы - артистические женщины симпатизировали друг другу, общались в
перерывах. Наташа дружила с Этной и со мной, мы с Этной тоже находили общий
язык - в общем,, это была некая дружественная, по отношению ко мне,
группировка. В общем,, Эдна уговорила Наташу рискнуть, меня втиснули в
крошечный халатик (Эдна - маленькая блондиночка), и выпустили на манеж - в
медицинскую комнату.
Дэвид обрадовался моему приходу, и мы начали игру. Я велела ему
раздеться и лечь на огромный операционный стол. Сама я приготовила шприцы и
пинцеты, и уселась на него верхом. Дальше он должен был бояться и умолять не
делать БОЛЬНЫЙ укол, а я - непреклонная злодейка - должна была его не
слушать и вонзать иглу в его трепещущую плоть... Вместо всего этого, я
начала тихо гладить его живот и говорить:
Бедный маленький заинька, не бойся, никто тут тебе больно не сделает,
сейчас добрая сестра Саша будит тебя жалеть...
В общем,, я уверенно ступила на путь ДОЛЖНОСТНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.
Я стала гладить его грудь и живот, сама от этого завелась и задышала
сильней, чем обычно. Тут же лопнули кнопки на моем халатике... он тоже
задышал... В общем,, дело полным ходом пошло прочь от садо-мазы к
обыкновенным плотским утехам.
Дэйвид совершенно не возражал (может он думал, что это новый метод - ну
как в сталинских допросах - добрый следователь - злой следователь?) Потом я
нагнулась и поцеловала его и была уже готова насадить свое лоно на его
восставшую плоть - вот она моя победа над Мелкими Бесами....
Ну и ясное дело, в эту минуту дверь распахнулась, и в медицинскую
комнату ворвалась Рейвин в сопровождении Анны, Кейт и Наташи.
Рейвин стала дико орать на меня, что я уволена. В промежутках между
ором, она извинялась перед Дэйвидом и обещала, что Эдна освободиться через
десять минут и обслужит его - по-хорошему. Наташа повторяла за ней:
- Какое безобразие... мы тебе доверили...
Дальше мне велено было забирать свои шмотки и выметаться. Рейвин,
наоравшись, ушла, а Наташа, не стесняясь Кейт и Анны, перешла на русский.
- Что ты наделала? Зачем?
- Мне хотелось приласкать его немного...
- Клиента? Зачем? ТЕБЕ ЧТО ПРИЛАСКАТЬ НЕКОГО?
- Некого...
Наташа не понимает. У нее на шее муж - Вася Арбатов и четверо детей.
- Юля, это - работа! Деньги! Ты уж была почти готова к самостоятельным
заработкам!
- Откуда она вообще узнала, что я там делаю в этой комнате?
- Да за тобой, оказывается - давно уже следят! У нас ведь охрана - как
в супермаркете специальная комната с телевизором, и все помещения
просматриваются.
- Следят за всеми девушками?
- Для их же безопасности - мало ли какой-нибудь маньяк попадется. Ну,
обычно просто охранник сидит там себе и вяло поглядывает иногда, у них даже
и любопытства больше нет - столько они тут всего навидались. У нас же не
вуайеристы работают, а обыкновенные охранники. И им по хую, кто там, чем
занимается - лишь бы жизнь девиц не подвергалась опасности. Но на тебя,
оказывается эти бляди - давно уже доносы пишут!
- А ты не знала?
- Нет, конешно! Они и на меня пишут. Эту лапландскую пизду я все-таки
отсюда выживу, а с немкой вообще сложно - она кучу денег приносит заведению,
эсэсовка ебаная... В общем,, как только я тебя отправила, Рейвин пошла в эту
комнату с телеком, а я и не думала, что там у тебя может происходить что-то
ТАКОЕ. Да ладно - что говорить - ты сама во всем виновата. Ну, хочешь, я
позвоню в "Наткракер"? Они там Рейвин все ненавидят. Пойдешь, поработаешь у
них. Но только репутация доминиктрисы у тебя уже навеки испорчена, Нью-Йорк
- город маленький. Я могу тебя пристроить только в жертвы.
В жертвы мне уж совсем не хотелось. Да и в садистки - тоже. Ясно было,
что дело это не по мне. Я поблагодарила добрую Наташу, связала свои пожитки
в узелок и отнесла их домой, (на радость Поле, которой вся эта амуниция
немедленно и досталось).
Почти вся - самый дорогой предмет - кожаные сапоги на шнуровке - до
самых бедер, Наташа помогла мне продать за 200 баксов, я ведь к этому
времени осталась уже окончательно без денег. Оставшись окончательно без
денег, (а также без работы и, по-прежнему, без хоть какого - любовника), я
решила, что самое время - ЗАПИТЬ.
... Я пойду через дорогу
До знакомого шинка.
Выпью водки, понемногу,
Отойдет моя тоска.
В "Самоваре" всякой твари
Много больше, чем по паре.
Поэтесса с длинным носом,
Пимп с коришневым засосом,
"Мамка" в розовом Версаччи,
Дон-Жуан - владелец дачи,
Бизнесмены при блядях
(Показаться на людях).
Одним словом - "хьюмен бинс"
(Фасоль человечья),
Время ходит вверх и вниз,
А кабак стоит навечно...
Мне - бесплатно наливают,
Потому - меня тут знают.
Бармен ходит в мой отель,
У него там есть кобель.
Хоть и черный, а хороший
И берет недорого...
Всюду деньги, всюду гроши,
Тугрики и доллары.
Не волнуюсь я одна -
Стала жизнь песнею,
Мне Америка-страна
Выправила пенсию!
Доктор стукнул молоточком,
Написал про "драз-абьюз",
Дали пенсию - и точка!
А теперь я водку пью...
Из поэмы "Сердце моряка"
Запить мне всю жизнь не удается по причине слабого здоровья, но на этот
раз я уж постаралась, да и обстоятельства складывались в мою пользу.
Для начала я снова сдалась в текстиль - в одно захудалое местечко,
которое держал бывший хиппи Майкл Попов.
Родители Майкла - западные украинцы "Ди.пи." попали в Америку уже из
Аргентины, и отец его был, вероятно, настоящий нацистский преступник - он
умер от пьянства, и Майкл говорил, что за всю жизнь не встречал человека
страшнее своего отца. Сам-то Майкл был невиннейший нью-йоркский заяц, играл
на гитаре в собственной рок-группе в стиле "сикстис" и никогда бы мухи не
обидел. Ни на каких языках, кроме английского, он не говорил, но
по-украински, кажется, мог понимать немного.
Правой рукой Майкла был пожилой еврей-гомосексуалист - Джерри, они
работали вместе уже лет пятнадцать, видимо Джерри был когда-то влюблен в
юного натурала Майкла. Постоянных работников в студии не было, так как, дела
шли совсем плохо, (оба они, и Майкл, и Джерри, курили траву с утра до ночи,
слушали старый рок и ненавидели всех этих сучек, заправляющих в нашем
бизнесе, пожалуй, даже больше, чем я). Майкл был классический пример Хиппи,
пытаюшегося стать Яппи, и невеста у него была, конешно, кореянка, хотя тайно
он мечтал о русской девушке.
В результате, он все же завел двух постоянных работниц, русских
девушек: меня и Верку, казачку из Ставрополя, тоже "мухинку", и тоже, в тот
момент одинокую мамашу, со своим мужем она разошлась по причине его сурового
нрава. У Верки были еще всякие сложные работы, на стороне, а у меня -
ничего, я как-то совсем растерялась от всего происходящего, и мне все время
казалось, что я внутри у какой-то чужой пьесы, не для меня написанной - мне
хотелось выйти из этих костюмов и декораций. Но выйти было некуда,
оставалось только пойти после работы через дорогу до знакомого шинка -