Белоусов Алексей. Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

Фантазилье. Град, уничтоживший посевы, рудокоп, настигнутый в шахте обвалом,
эпидемия желудочных кровотечений в маленькой деревеньке, сумасшедший
кочевник с востока -- все это могло быть дыханием недобитого зла.
Каждое отдельное происшествие казалось случайным. Расследования не
позволяли выявить кого-либо, намеренно вызвавшего беду. И тем не менее,
первые пять лет после битвы в замке Четырех Королей фантазильцы ВООБЩЕ не
ведали неприятностей.
Все началось со снега над городом -- с предутреннего видения дракона...

Базилевс вновь, как и пророчила колдунья, лишился радости и покоя.
Сложив с себя обязанности Верховного полководца, он с головами ушел в новое
тайное занятие.
Испокон веков род Дракошкиусов славился в Фантазилье не только военными
талантами, но и феноменальными способностями к волшебству. Много великих
чародеев дал он истории. Дарования предков не минули и Базилевса, другое
дело, что, избрав путь воина, он не пользовался в полной мере возможностями
кудесника.
Дракон решил выиграть сражение со злыми силами ночи за своим рабочим
столом. Объявив, что готовит обширную работу "История фантазильских войн",
он затворился в кабинете, выходя оттуда первое время лишь для еды и сна.
Родственники, близкие друзья, слуги -- никто не допускался в святилище. Даже
приемной дочери, любимой больше всего на свете, вход в кабинет не был
разрешен.
Покидая комнату, дракон запечатывал ее тремя дюжинами отборных
заклятий, изобретенных им самим и, следовательно, абсолютно надежных. К тому
же записывал он мало. Все находки и открытия, сделанные на многотрудном
пути, бережно покоили в себе седеющие головы Базилевса...
Гений и воля дракона победили. Неполные десять лет -- всего лишь один
листок, уносимый ветром из необозримого сада Вечности. Очевидно, Базилевса
вдохновляли усопшие предки и нерожденные потомки, невидимо роясь над ним и
подбрасывая мысли. Труд, равного которому не было еще под солнцем,
завершился в небывало короткий срок.
Невозможное произошло. Предмет, лежащий на столе перед глазами чародея,
давал его обладателю полную власть над всеми исчадиями мрака. При этом
изобретение Базилевса внешне не отличалось от тысяч подобных вещей,
используемых как фантазильцами, так и обычными людьми с самого начала
цивилизации.
Существовала, правда, одна тонкость. Для того, чтобы уничтожить зло,
необходимо было сначала вычислить и встретить его носителя. Зато предмет,
сотворенный драконом и обращенный против ГЛАВНОГО источника бед, сразу
заставил бы сгинуть без следа и всю остальную нечисть.
Итак, требовалось отыскать наследника Горгульи. Решив основную задачу,
Дракошкиус Базилевс надеялся справиться и с этой, гораздо более легкой...


Несмотря на колоссальную занятость, время для дочки у Базилевса
находилось обязательно. В первые три года своих трудов он ежедневно проводил
в детской по часу утром и вечером. Девочка, привыкшая видеться с папой чаще,
сердилась, иногда даже плакала, но постепенно новые друзья, учителя, няни и
книги целиком заполнили ее дни.
Когда Тыщенции исполнилось восемь, приемный отец стал все чаще
задумываться об ее образовании. Учителя, ходившие в дом, дали ей немало, но
способности к языкам, рано проявившиеся у ребенка, следовало развивать
серьезно.
Городок Русалочий Плес, больше всего знаменитый своим пансионом для
девочек, находился в нескольких сотнях миль западнее Портфея. Светлый
просторный дом стоял на самом берегу тихого озера с голубыми лилиями.
Двадцать воспитанниц феи Камиллы собрались в него с разных концов страны.
Хотите верьте, хотите нет, но фея Камилла знала ВСЕ языки, наречия и
диалекты Фантазильи. Вот только точное их количество она никак не могла
подсчитать. Ведь даже головастики из разных прудов говорят не вполне
одинаково, хотя в случае необходимости отлично понимают друг друга. А язык
дуба существенно отличается от языка березы, несмотря на то, что они одной
группы.
Конечно, не только Камилла занималась с пансионерками. Несколько ее
воспитанниц после завершения учебы остались здесь преподавать. Но самых
способных девочек фея обучала сама.
Пансион славился еще и уроками домоводства. Выпускницы в обязательном
порядке умели готовить три тысячи блюд, не считая волшебных, вроде
нарастающих тортов, колбас вдохновения или музыкальных салатов. Уборка
квартиры также была настоящим искусством. Девочки могли, наводя порядок,
сделать жилище похожим на что угодно -- от поляны в лесу до морского
грота... Вообще, о каждом предмете, изучавшемся в заведении феи Камиллы,
стоило бы написать отдельную книгу.
В этот пансион и попала маленькая Тыщенция Кувырк.
Базилевс, одинокий в притихшем замке, тяжело переживал разлуку. Работа
заглушала тоску, но перед сном и ранними пасмурными утрами она подступала
вновь и царапала сердце исподтишка. Дракон с трудом дожидался воскресенья,
вскакивал до рассвета, когда слуги еще спали, и, собравшись за сорок пять
секунд, как солдат по тревоге, вылетал в Русалочий Плес.
Он появлялся в пансионе как раз к пробуждению дочки. Чаще всего целый
день проходил за отдыхом, на берегу озера. Шум, возня, солнце, смех, брызги
-- взгромоздившись на безропотного великана, девочки готовы были часами
резвиться на нем среди воды, как на плавучем острове.
Тыщенция блестяще успевала по всем предметам, но охотнее всего
занималась волшебными превращениями. Она выбегала к прилетавшему Базилевсу
то в облике шаловливого ангорского котенка, то в виде румяного краснощекого
гнома в полосатом колпаке. Иногда маленькая колдунья появлялась из-за
деревьев прекрасным юношей, скачущим во весь опор на горячем скакуне, порой
неожиданно с ветвей спускалась на плечо дракона болтливым картавым попугаем.
Чаще всего девочка, страдавшая из-за непохожести на дракона, показывалась
ему в обычном своем виде, но с кошачьей головой, хвостом и пушистыми
крыльями. Бывало так, что даже приемный отец не мог распознать ее среди
других воспитанниц, тоже перевоплотившихся в птиц, зверей и смешных
необычных человечков.
Жизнь в пансионе текла размеренно и спокойно. Редкие неприятности и
досадные случайности фея Камилла объясняла для себя проказами живущих в
озере русалок. Пропажа вставной автоотвечающей челюсти у воспитательницы
Шарлотты. Внезапная потеря голоса в день экзамена умницей Вентуриной,
лишившейся безусловной возможности стать первой ученицей. Гибель в одну ночь
всех комнатных растений в горшочках, выращенных самой феей Камиллой.
Катастрофическое облысение воспитательницы Гортензии, заслуженно гордившейся
своими пепельными кудрями, такими густыми, что о них в два дня ломались
гребни... Если покопаться в памяти, за последние годы пришлось бы вспомнить
немало таких историй...
Почти все няни и кормилицы Тыщенции Кувырк по-прежнему коротали свой
век в замке Базилевса. Работа по дому, чтобы не скучать от безделья,
находилась всегда, а добрый хозяин рад был тем, кто помнил и любил его
дочку. Только две кормилицы нашли себе другие места, и то лишь потому, что
пожалели оставшихся без материнского молока новорожденных.
А вот от Трефилия, старого конюха Базилевса и возничего его боевой
колесницы, чья нелепая трагическая смерть до сих пор была в замке предметом
обсуждений, остался лишь зеленый холмик с мраморной плитой на тенистом
кладбище Портфея.
Со времени своего появления в замке малютка Тыщенция стала любимицей
Трефилия, бывшего, как и его хозяин, одиноким и бездетным. Девочку, еще не
умевшую ходить, возничий осторожно привязывал поближе к центру повозки.
Горячие кони летели вскачь, от скорости шумело в ушах, Тыщенция счастливо
хохотала и, распахнув ручонки, ловила ладонями ветер.
Шестерка скакунов Базилевса почему-то долго не могла привыкнуть к
девочке. Кони шарахались, фыркали, тревожно ржали, когда она заглядывала в
конюшню. Трефилию, искусному дрессировщику, потребовались многие недели
ласковых уговоров, чтобы приучить своих питомцев к юной дочке хозяина... Из
всей челяди Базилевса Тыщенция особенно привязалась к старику-конюху. Они
по-настоящему дружили и, когда девочка отправилась в пансион, расставание
было необыкновенно тяжелым для них обоих.
Обитатели замка нередко ездили в Русалочий Плес, навещая девочку.
Как-то вечером Трефилий вернулся домой после очередного визита к любимице, а
утром его нашли бездыханным в полутемной, с крохотным оконцем под потолком
каморке, служившей конюху кладовой.
Вместо успокаивающего настоя -- Трефилий всегда пил его перед сном --
он глотнул стоявший на той же полке концентрированный яд от насекомых,
очевидно перепутав впотьмах одинаковой формы бутылки.
Яд подействовал мгновенно, тело нашли утром, и все попытки Базилевса
спасти несчастного оказались безуспешны.
Конюх единолично хозяйничал в кладовой, а ключ от нее носил на шее, так
что никто больше не мог войти внутрь и поменять местами бутылки. Допустить
же, что застенчивый добряк Трефилий решился на самоубийство, было немыслимо.
Пришлось объяснить все случайностью, но с этого времени в душах большинства
обитателей замка появился неприятный саднящий осадок.
Смерть Трефилия долго скрывали от Тыщенции. Только вернувшись домой на
каникулы, она все-таки узнала правду. Несколько дней девочка рыдала не
переставая. Чары Базилевса постепенно смягчили горе, однако до самого
отъезда Тыщенция часами просиживала на кладбище у могилы, а улыбаться,
казалось, разучилась навсегда.
Но детская грусть не может быть бесконечной. В конце концов время и
трогательная забота близких излечили девочку. Сначала дракон ухитрялся
навещать ее в пансионе дважды в неделю, потом, когда дочка робко, изредка,
неуверенно начала смеяться, он облегченно вздохнул и перешел на обычный
режим. Труд Базилевса близился тогда к завершению, и каждая лишняя минута
была для него драгоценна.


Мурлыка Дракошкиус, племянник полководца, рос здоровым, умным и
крепким. Детские болезни обходили его стороной, ходить и летать он начал
даже раньше обычного срока, науки постигал охотно, радуя своих учителей.
Несмотря на отменную физическую подготовку, военными дисциплинами юный
дракон особо не увлекался, хоть и получал по ним отличные оценки. Философия,
магия, основы управления предметами живыми и неживыми -- вот чему он уделял
основное внимание. Старинные же истории, во множестве читаемые Мурлыкой,
придали его уму несколько романтический склад.
Редко видя своего занятого дядю, молодой Дракошкиус тем не менее был с
ним очень дружен. Он души не чаял в Тыщенции, которую считал младшей
сестренкой, кузиной, и всегда привозил ей кучу гостинцев, когда вместе с
родителями приезжал в гости в Портфей.
После того, как Тыщенция поступила в пансион, Мурлыка порой прилетал
туда с дядей. В такие дни встречи проходили особенно весело. Купанье,
полеты, игры в чехарду и в прятки, состязания в превращениях, составление
букетов и чтение наизусть рыцарских баллад у ночного костра -- даже взрослые
участвовали в этих забавах, с удовольствием вспоминая молодость.
Несмотря на всю симпатию, проявляемую подростком-драконом к сестренке,
трудно было не заметить его чувств к другой особе, скрываемых тщательно и
безуспешно. Подружка Тыщенции, беззаботная Ноэми -- Принцесса Ветров в один
миг покорила сердце Мурлыки Дракошкиуса, сама этого не заметив.
Мечтательной Ноэми нравился пушистый трехголовый великан, такой
внимательный и неуклюжий. Никогда не имевшая старшего брата, она даже
завидовала Тыщенции. Но охотно проводя время в компании с Мурлыкой, девочка
от расставания до новой встречи почти не вспоминала о нем.
В ту пору, когда молодому Дракошкиусу исполнилось восемнадцать,
Тыщенции и ее ровеснице Ноэми оставалось провести в пансионе еще около года.
Базилевс получил у феи Камиллы разрешение забрать обеих девочек с собой
на выходные. Именинник прислал каждой персональное приглашение в стихах,
написанное на роскошной бумаге каллиграфическим почерком со множеством
завитушек. Пансионерки собрались мигом, радуясь еще и возможности ненадолго
сменить обстановку.
Примерно половину расстояния до Новоколдуново девочки летели на
драконе, потом, чтобы размяться, принялись и сами резвиться в воздухе.
Ноэми, не слишком искушенная в магии, обернулась лебедем -- только в эту
птицу она умела хорошо превращаться. Тыщенция то вырывалась вперед, то
отставала, играя, то кружилась над подругой, как бы нападая на нее в шутку и
ежеминутно меняя облик. Она становилась беркутом, соколом, кречетом, орлом,
даже уродливым грифом. Потом баловство наскучило ей, и в образе крылатой
персидской кошечки девочка вновь опустилась на широкую спину дракона, сладко
продремав там до самого конца пути...

Когда празднество закончилось и гости частью разъехались, частью
отправились спать в отведенные им покои, Базилевс с племянником прошли в
комнату Мурлыки, заваленную подарками. Там полководец и вручил имениннику
самое ценное, чем обладал -- созданный им для уничтожения зла магический
предмет.
Надо сказать, что первую часть проклятья Горгульи, слова ее о
королевском подарке Базилевса, который племянник его сможет использовать
лишь после своей смерти, все бывшие тогда в зале, включая самого дракона,
начисто забыли, едва колдунья исчезла. Очевидно, Горгулья, смотревшая далеко
вперед, так и задумала.
Базилевс, делая свой подарок, искренне желал, чтобы Мурлыка Дракошкиус
завершил дело, начатое им, и прославился в веках. Он рассчитывал на помощь
Мурлыки в обнаружении источника зла -- новая сеть, которую дракон наде-ялся
изготовить и раскинуть по стране, как не-
когда раньше, никак не сплеталась в одиночку.
Дядя рассказал племяннику все, что знал сам, объяснил, как
воспользоваться подаренной вещью, и несколько раз повторил чудесное
заклинание -- ключ к предмету -- пока именинник не затвердил его наизусть.
Убрав подарок, растроганный и взволнованный Мурлыка распахнул лапы,
дабы обнять Базилевса, и внезапно застыл на месте. На всех его трех
физиономиях проступили недоумение и растерянность.
Шерсть непобедимого полководца встала дыбом. Отвратительное, безумное
ощущение, что кто-то, подняв верхушки его голов, как крышки сахарниц,
старательно и грубо водит мокрой тряпкой по мозговым полушариям, возникло на
миг и тут же пропало. Но пропало не только оно одно.
Базилевс НЕ ПОМНИЛ, что представляла из себя вещь, подаренная
племяннику! Он НЕ ПОМНИЛ, как с ней надлежало обращаться!! И, наконец,
магическое заклинание, им же изобретенное, без знания которого подарок был
лишь незначительной безделушкой, он тоже НЕ ПОМНИЛ!!!
Судя по выражению физиономий Мурлыки, он испытывал сейчас те же самые
чувства.
Зато только теперь, спустя восемнадцать лет, в головах Базилевса
отчетливо всплыло начало проклятия Горгульи...
Всю ночь дядя и племянник обыскивали комнату, дружно высказываясь по
поводу ее огромных размеров. Здесь находилось множество подарков, которые
Мурлыка не успел еще даже рассмотреть, и любой из них мог оказаться
магическим изделием Базилевса. Да и имели ли поиски смысл? Ведь заклинание
было утрачено.
Загадочную фразу колдуньи о том, что молодой Дракошкиус сможет
воспользоваться подарком после смерти, оба родственника расшифровать не
смогли и сговорились считать ее просто издевкой. Пока. Чтобы окончательно не
сойти с ума от непосильных раздумий.
Базилевс не находил себе места оттого, что загубил многолетнюю работу и
второй раз испортил именины племяннику. Мурлыка утешал его, уверял, что в
тесном союзе они снова примутся за борьбу с силами мрака и уж на этот раз
обязательно добьются успеха. Молодым всегда кажется, что от удара их
богатырским плечом развалится любое препятствие...

Дружба Ноэми и Тыщенции, хоть и начала давать трещины, все же
продолжалась весь последний год перед выпуском из пансиона. На взгляд
Принцессы Ветров подруга ее была чересчур требовательной и ревнивой. Она
считала Ноэми своей собственностью, не позволяя ей сближаться с другими
воспитанницами.
Весной, во время цветения яблонь, Принцесса Ветров все дни напролет
мечтательно бродила одна в старом саду на задах пансиона, вдыхала тонкие
запахи цветов и грезила наяву, никого не желая видеть.
Тыщенция, мягко отвергаемая подругой, бывала в эту пору особенно зла и
раздражительна.
Вообще весной в пансионе и вокруг часто происходило что-нибудь
неприятное. Хищные зверьки разоряли птичьи гнезда под крышей. Кожа у многих
девочек от первого яркого солнца покрывалась густой малиновой сыпью. Дождь с
градом обрушивался на яблоневый сад, и лепестки осыпались раньше времени.
Половицы в доме немилосердно скрипели, и ни с того ни с сего во всех кранах
надолго пропадала вода...
Яблони отцветали и Ноэми вновь становилась неразлучна с Тыщенцией,
прося у нее прощения за недолгое чудесное забытье. Лучшей спутницы все равно
не находилось. Почему-то те девочки, с которыми Принцесса Ветров хотела бы
дружить, не задерживались у феи Камиллы, покидая пансион по разным причинам.
То климат оказывался неподходящим, то дома что-либо случалось, то пропадали
внезапно способности к языкам, и родители переводили детей в другие школы.
Но вот обучение закончилось, Тыщенция и Ноэми получили дипломы и всю
ночь вместе с другими выпускницами танцевали на прощальном балу.
Расставаясь, они поклялись видеться часто, тем более, что Замок Ветров, где
жила Ноэми, находился близ Новоколдуново, недалеко от поместья брата
Дракошкиуса Базилевса.
Тыщенция Кувырк вернулась домой шестнадцатилетней девушкой. Приемный
отец ее был счастлив, не видя того, что постепенно заметили домочадцы --
характер их юной госпожи несравненно ухудшился. Она подолгу беспричинно
молчала, глядя на всех исподлобья своими прекрасными, ежевичного цвета
глазами, в которых проступали тогда красноватые искорки, часто и
незаслуженно бранила слуг, а раз даже дала пощечину своей старой няне.
Дошло до того, что обитатели замка облегченно вздыхали, когда Тыщенция
улетала к Ноэми погостить.
Базилевс ничего не подозревал. Вместе с племянником он напряженно
работал, пытаясь снова отыскать лекарство от зла. Раздосадованный цепью
неудач, дракон мало что замечал вокруг. Брат его дрался на Севере -- оттуда
наступали на Фантазилью живые льды. Более серьезная, чем ожидали, опасность
заставила и Мурлыку Дракошкиуса вылететь на подмогу отцу. Базилевс тоже
рвался в бой, зная, что его опыт наверняка ускорит победу. Надо было только
завершить очередную серию исследований...
Когда за ужином слуги донесли хозяину о том, что в Портфее объявилась
молодая прорицательница по имени Свистония, дракон пожелал увидеться с ней.
Немало прожив на земле, он знал, что свет на запутанные проблемы проливается
иногда из самых неожиданных мест. Молва о чудесном даре сивиллы могла
оказаться правдой, а вопросов у Базилевса хватало.
Тыщенции не было дома. Несколько дней назад она отбыла к любимой
подруге, собираясь заодно навестить тосковавшую без мужа и сына матушку
Мурлыки Дракошкиуса. Свистонию, согласившуюся встретиться с Базилевсом, он
принимал один.
Юную провидицу дракон представлял иначе. Перед ним оказалась типичная
горожанка -- опрятная, спокойная, миловидная, в простом скромном платье, с
русой косой, собранной венцом вокруг головы, и ясным добрым взглядом. На
первые незначительные вопросы она отвечала тихо, как бы стесняясь, однако
сообщала такие подробности о детстве и юности Базилевса, которые, кроме его
самого, не мог знать никто. Постепенно дракон проникся к сивилле доверием и
-- слово за слово -- неожиданно для себя рассказал ей всю историю о
проклятье Горгульи...


Базилевс, говоривший более двух часов без перерыва, прихлебывая лишь
время от времени подносимое китайцем питье, неожиданно замолк. Старый дракон
дышал учащенно, глаза его полузакрылись, и слышно стало, как в груди глухо
тукает сердце.
Тюнь-Пунь вскочил на ноги.
-- Успокойтесь, господин! Я запрещаю вам продолжать, может случиться
приступ. Перенесем окончание на завтра.
-- Нет, нет... -- с трудом возразил хозяин. -- Физическое здоровье мое
вполне приемлемо... Мне тяжело говорить совсем по другой причине...
-- Если Базилевс позволит, -- почтительно вмешался Печенюшкин, -- я
доскажу историю сам. Осталось немного. То, что случилось дальше, можно
теперь понять. Потом вы добавите все, что сочтете нужным.
Дракон печально кивнул.
-- Я полагаю, -- неторопливо начал мальчуган, -- что хозяин наш задал
Свистонии следующие вопросы. Что означает фраза колдуньи о посмертном
использовании подарка Мурлыкой Дракошкиусом? Как выглядит созданный
Базилевсом предмет? Где он? Как восстановить заклинание? Удастся ли
племяннику и дяде победить силы мрака? Как разыскать наследника Горгульи?
Я думаю также, что на первые четыре вопроса провидица ответить не
смогла. Горгулья надежно скрыла истину, иначе вся ее колдовская затея не
имела бы смысла. Удастся ли победить зло? Скорее всего Свистония сказала
"да". Интуиция и природный оптимизм не должны были подсказать ей другое.
Однако разъяснений, полагаю, не последовало.
Ответ же сивиллы на последний вопрос привел хозяина в неистовство.
Наследница Горгульи -- заявила прорицательница -- это приемная дочь
Базилевса Тыщенция Кувырк и найти ее отныне и до конца дней его дракону не
удастся...
-- Великие боги! -- вырвалось у китайца, обычно невозмутимого, как
камень. -- Бедный мой господин!.. Столько лет... В одиночку с этой
чудовищной ношей.
Владелец замка слабым жестом прервал Тюнь-Пуня.
-- Не сердитесь, дорогой мой. Удел слабых делить с друзьями собственные
беды и вины. А вы, Пиччи, продолжайте. Все же легче, когда обжигающие истины
произносят за тебя чужие уста.
-- Остаток истории я сжимаю в конспект, -- заверил Печенюшкин. --
Нечего бередить раны. Итак, Базилевс обвинил Свистонию во лжи и приказал
выгнать ее из города. Затем он отправился в Новоколдуново, где к ужасу
своему узнал, что Тыщенция не появлялась там. Все попытки разыскать ее
оказались тщетны. Сопоставив факты, на которые раньше он невольно закрывал
глаза, хозяин наш понял, что Свистония, видимо, не ошиблась. Отвергнув
Горгулью, полководец, как птица над подкинутым в ее гнездо кукушкиным яйцом,
сам высидел и взлелеял чудовищное отродье колдуньи.
Разбитая лодка на берегу, гибель рыбацкой семьи, парусиновое платьице
найденыша -- все эти заранее продуманные детали призваны были усыпить
недоверие Базилевса. Становилась понятной и внезапная смерть конюха
Трефилия. Очевидно, в гостях у своей любимицы он неожиданно проник в тайну
Тыщенции Кувырк и, потрясенный, покончил с собой.
И все же удар судьбы не сломил полководца. Седой, с разбитым навеки
сердцем, он снова встал во главе фантазильской армии. Одно его имя обращало
в трепет врагов. Очистив границы и надолго вернув стране мир, Базилевс
занялся внутренними делами.
После исчезновения Тыщенции демоны зла разгулялись в Фантазилье, как
матросы в портовом кабаке. Попадая в лапы трех Дракошкиусов, они гибли
десятками, но свою неуловимую предводительницу не выдавали, сами не зная,
где она скрывается и как выглядит теперь.
Базилевс делал все возможное для того, чтобы найти приемную дочь, но
втайне, не признаваясь себе, рад был, что встречи не происходит. Без
колебаний уничтожив Тыщенцию, дракон, вслед за этим, неизбежно покончил бы и
с собой.
Снилось ему теперь всегда одно и то же. Жаркий день, солнечное марево,
запах прогретой травы и девочка с замурзанной, исцарапанной, перепачканной
черно-фиолетовым соком рожицей, выбирающаяся из зарослей ежевики и тянущая к
нему, Базилевсу, ручонку с несколькими полураздавленными ягодами...

-- Вы все рассказали верно, милый мой Пиччи. -- Дракон, мобилизовав
силы, вновь говорил спокойно. -- Осталось добавить чуть-чуть. Через
несколько лет пропала и подруга Тыщенции Ноэми. В отсутствие ее родителей к
берегу, близ их замка причалил корабль, ведомый неизвестным красавцем
рыцарем. Вдоль бортов его вместо пушек стояли кадки с вечноцветущими
яблонями. На другой же день, будто обезумев, Принцесса Ветров обвенчалась с
загадочным капитаном, и судно отплыло в штормовой океан... Больше никто ее
не видел. Ходили слухи, что корабль разбился о скалы и все пассажиры его
погибли, но доказательств этому нет.
Неоспорим другой факт. После исчезновения Ноэми буйство сил мрака сразу
пошло на убыль и вскоре почти прекратилось. Уже немало лет все мы живем
спокойно. Я и сейчас не знаю, есть ли связь между этими событиями.
С тех пор я пережил немало приключений и здесь и наверху. Возраст дает
о себе знать все чаще. Если бы не друг мой Тюнь-Пунь, я, вероятно, не дожил
бы до сегодняшнего дня. Наша случайная встреча когда-то в Китае и моя
незначительная помощь мудрецу обернулись долгой и плодотворной дружбой.
Остаток жизни моей протекал безрадостно, но ваше появление, дорогой
Пиччи-Нюш, заронило в мое сердце надежду... Скажите, каким образом надеетесь
вы в будущем, в вашем времени, оживить моего племянника?
-- Когда Мурлыка Дракошкиус явился Лизе во сне, -- медленно произнес