Страница:
Лиза не сразу и заметила посланца Люгера. Косоголовый сидел на пьедестале, в
известной позе мыслителя, почти полностью скрытый опущенной на лапы, будто
спящей, белой головой Дракошкиуса. Погруженный в раздумья, пришелец,
казалось, не видел девочку.
Глава четвертая
Алена приоткрыла дверку машины, наклонилась, не вставая, и зачерпнула
пригоршню живой воды. Крышка саркофага откинулась сама. Надув щеки, девочка
обильно, как белье перед глажением, сбрызнула эльфа. Лампусик порозовел,
отчаянно зачихал и приподнялся, озираясь.
-- Аленушка! -- обрадовался он. -- Я жив! Значит, получилось! А где
Лиза?
Аленка быстро и хмуро, не тратя лишних слов, рассказала о приключениях
в пещере.
-- Есть одна идея! -- встрепенулся эльф. -- Погоди-ка!
Он расправил крылышки, выпорхнул из троллейбуса, медленно пролетел с
десяток метров назад и вдруг опрометью вернулся и плюхнулся в озеро.
-- Вылазь! -- закричала девочка. -- Некогда купаться!
Лампусик выскочил из воды, как дельфин. Теперь он был ростом с Алену --
ванна явно пошла на пользу.
-- Понимаешь, -- зашептал эльф, отряхнувшись и сев рядом с девочкой, --
здесь воздух отравлен. У источника испарения живой воды его оздоравливают. А
стоит чуть-чуть отлететь -- голова моментально пухнет. Начинаешь весь мир
ненавидеть. И обожать Косоголового, кстати... Видно, он это и устроил.
Хорошо, что я отлетел недалеко -- хватило сил вернуться. Сестренка твоя,
похоже, сразу надышалась, от тебя спряталась, а потом побежала к бандиту в
лапы.
Аленка с тревогой, но и с уважением посмотрела на Лампиона.
-- Я бы не сообразила! Летим скорее Лизку спасать!.. Слушай, а у тебя
голова работает. Это потому, что она выросла?
-- Ну что ты! Школа фантмейстера! А вырасти мне живая вода помогла --
так удобнее сражаться. Надо ее запасти.
-- Не во что! -- Девочка предъявила термос, полный кофе, и двухцветную
пирамидку с газировкой. -- Пустой посуды нет. Не выливать же!
-- Сколько можем, выпьем. -- Лампусик глотал горячий кофе, торопился,
обжигался. -- Давай, тебе в чашечку налью. Остынет пока.
-- Не надо, я газировку буду... Ты совсем большой стал, наверное,
проголодался? Бери булочку! Колбасы хочешь?
-- Мяса мы не едим. -- Эльф застенчиво принял булку и проглотил в два
укуса. -- Вот и недостатки большого роста... Хватит, иначе вам не останется.
-- Нечего стесняться! У меня знаешь сколько!... Лично я на голодный
желудок не люблю сражаться.
-- Тебе и не придется! -- Переполошившись, Лампусик вскочил на ноги и
стукнулся макушкой о низкий потолок кабины. -- Дальнейшие действия -- за
мной. Теперь у вас есть защитник.
-- Вот он -- защитник! -- Аленка постучала по перстню. -- Лучше головой
работай, а не саблей. Эх, плохо без Лизки, она все-таки умная...
Наполнив живой водой освободившуюся посуду, герои двинулись обратно.
Некоторое время их путь протекал без неожиданностей, но у развилки...
-- Слышишь?.. -- хором прошептали Алена и эльф, одновременно дергая
друг друга за рукава.
-- Придет серенький волчок! -- Металлический, лязгающий бас за
поворотом не пел, а скорее рассказывал, бахвалясь. -- Он ухватит за бочок!
Он утащит во лесок! Под ракитовый кусток! Он клыками "чок-чок-чок!". То-то
будет пикничок!..
Алена задрожала.
-- Ничего не бойся. -- Лампусик робко обнял девочку. -- Мы невидимы. В
троллейбус никому не прорваться. Лучше поглядим, кто там смеет пугать
ребенка?
На максимальной высоте машина свернула за угол.
Матерый, неправдоподобно огромный волчище разлегся, перегородив левую
дорогу во всю ширину. Глаза его, будто сошедшие с ума светофоры, разметывали
во тьме зелено-красно-желтые всполохи. Ноздри зверя подозрительно нюхали
воздух.
-- Будет мною дурачок разгрызаем, как стручок! -- честно предупредил
волк.
-- Это "страшилки", -- шептал Аленке Лампион. -- Мы -- фантмейстер и я
-- встречались с такими. Можно поверху проскочить, он вряд ли достанет, даже
если почует. Но не стоит оставлять зло на потом. Вдруг на обратном пути мы
все не поместимся в машину. Его надо победить, и он исчезнет. Кого боятся
волки?
-- Иванов-царевичей, -- ответила девочка, не раздумывая.
-- Молодец! Сбрызни меня, пожалуйста, живой водой.
-- Зачем?
-- Это профилактика от дурного воздуха. Забыла?
-- Сейчас! -- Алена, набрав в рот воды из термоса, старательно
обрызгала Лампусика. -- У тебя нос не такой.
-- Спасибо. Не волнуйся. И главное -- не высовывайся. -- Лампусик,
мгновенно хлопнув дверцей, спрыгнул.
На земле крылья его пропали, нос покурносел, а сам эльф изрядно вырос и
расширился в плечах. Костюм его сменился на алую рубаху с пояском,
золотистые шаровары и сапоги из сафьяна. В поднятой руке застыла обнаженная
сабля.
-- Никак, Иван-царевич? -- Волк с хрустом зевнул и неохотно поднялся.
-- Вечно ты не вовремя. Садись, хозяин ласковый. К Марье-царевне поскачем,
али к Елене Прекрасной? По мне, так к Марье бы -- у нее овчарня неподалеку.
-- Не видать тебе ягнят, серость хулиганская! -- гаркнул Лампусик,
замахнувшись на животное саблей. -- Трудом пора жить, а не разбоем!
Защищайся!
-- Опомнись, сокол! -- Зверь растерянно отступал. -- Отродясь я моралей
от тебя не слышал. Или выпил чего? Сабелькой-то сильно не маши, так и
поранить недолго. Поспи лучше, а завтра приходи. Прощевай покуда...
Он обхватил морду лапами, тоненько завыл от недоумения и исчез.
Алена, снизившись, приняла в кабину довольного Лампиона.
Троллейбус едва успел разогнаться, как путников встретил новый сюрприз.
На обширной площадке, там, где отважно сражалась со старьевщиком Лиза,
стоял, растопырив руки, крепкий и веселый милиционер. Красно-синяя форма
старого образца удивительно подходила к его красным глазам, ко всему
большому, решительному и непреклонному красному лицу. Ростом страж порядка
был не меньше старьевщика пещерного.
Хорошо, что Аленку милиционером никогда не пугали. Скорей всего,
конструкторы "страшилок" опять воспользовались устаревшими сведениями. Тем
не менее девочка узнала фигуру по давним книжкам, сохранившимся еще от
папиного и маминого детства. Лампусик же оказался в затруднении -- в его
жизни это было первое свидание с милицией.
-- Пробел в знаниях, -- загрустил эльф. -- Вот досада! Алена, как ты
думаешь, милиционеры бесстрашны?
-- Абсолютно! Но не совсем... Я случайно знаю. У нас в старой квартире
был сосед милиционер. Дядя Леша. Боялся только жену. Слушай, ты вот так
можешь сделать?..
Красно-синий представитель власти стоял незыблемо, как скала. Время от
времени молчание надоедало ему, тогда он свистел в свисток, словно зазывая
слушателей, а затем пел.
-- Не зря пугают мной детей!
От их проказ, от их затей
Житья не стало никому -
Детей бросаю я в тюрьму!
Кто мало каши кушает,
Родителей не слушает,
Кто по пещерам шастает -
Всех ждет судьба ужасная!..
Алена, вновь оросив спутника живой водой, распахнула дверку невидимого
троллейбуса.
Перед блюстителем закона откуда ни возьмись выросла худая и злобная,
как ведьма, тетка в халате и облезлых шлепанцах с гигантским баклажаном в
руке.
-- Распелся, Шаляпин! -- пронзительно заорала она, взмахивая
баклажаном. -- Третьи сутки не ночевал! В избе печка дымит, компьютер
гавкнулся, огород без полива!.. Живо домой!
-- Уймись, Матильда... -- простонал милиционер, теряя молодцеватость.
-- Я на боевом дежурстве стою!
-- Как стоишь, так и потопаешь! Теми же ногами! Триста лет тебе,
дураку, а не три, стыдно за детишками бегать!
Она внезапно и ловко треснула мужа по шее баклажаном.
-- По голове не бей!! -- завопил несчастный. -- Фуражку испортишь!
Лечу, ненаглядная, быстрее ветра лечу!
-- Через погреб! -- приказала супруга. -- Без корнеплодов не
возвращайся! А то я тебе устрою -- сам вместо морковки туда запросишься!..
Уронив свисток и честь мундира, милиционер растворился в желтом,
затухающем мареве ламп.
-- Джон! -- Лиза бросилась к пришельцу. -- Джон Кузмиш!
Косоголовенький! Как я рада! Ты заметил -- мы почему-то все время в пещерах
встречаемся!
-- Лиззи! -- десантник словно очнулся. -- Сразу и не узнал. Ты -- как с
картины Ренуара! Выглядишь на миллион долларов!
-- Да ну его, миллион! Просто у меня нос укоротился. Что с нами было --
не поверишь! Во-первых...
Едва Косоголовый увидел девочку, произошло непостижимое явление.
Инструкции Фурианы и Сморчкова, перемешанные в неправильной голове, будто
стекляшки калейдоскопа, сложились в новый понятный рисунок.
"К черту Сморчкова! -- думал экс-бандит. -- Фуриана -- божество моей
мечты! Но я не стану поступать так, как она велела. Я сделаю лучше! Доставлю
ЕЙ каменного дракона и живых девчушек. Иначе красавица может мне не
поверить. Мои старания она наверняка оценит поцелуем!.. Или даже двумя...
Нет, тремя -- по числу трофеев!.."
Читатель не должен осуждать Косоголового. Орудием в руках злодеев
способен оказаться любой. Личные качества здесь ни при чем, это несчастье, а
не позор. Конечно, характер у помощника Люгера мог оказаться потверже. И все
же давайте простим его -- он не ведает, что творит...
Лиза закончила рассказ.
-- Только я не знаю, как быть потом, -- сказала она виновато. -- Ну,
когда найдем Дракошкиуса. Как его оживить без Печенюшкина? Все секреты,
секреты... Вечно он выдрючивается!
-- Мы им докажем! -- соврал Косоголовый. -- Сами, вот этими вот руками
вынесем дракона и оживим! То-то Печенюшкину стыдно станет!
-- И Алене -- плаксе сварливой! И всем остальным!
-- Точно! И, все же, эльфа надо спасти. И сестру твою забрать из
пещеры. Наказать, но выручить. Сама говоришь, что без тебя она ничего не
умеет.
-- Ничегошеньки! -- До справедливости ли тут, когда злоба и раздражение
туманили голову Лизе. -- Она там в непробиваемом троллейбусе с кучей
волшебных приспособлений все равно беспомощна, как котенок новорожденный!
Мяу! Мяу! Водить машину до сих пор не научилась!
-- У меня есть предложение! Надо ее разыграть, но необидно. Пусть
поймет, что до старшей сестры ей -- как до Уругвая пешком! А план вот
какой...
Дверь из прихожей Печенюшкина в Драконью пещеру была распахнута. Герой
сидел на пороге по-турецки, запустив обе пятерни в рыжую шевелюру и
напряженно уставившись в черноту невидящими глазами. Федя, сам того в
рассеянности не замечая, ходил кругами по потолку. Никтошка лежал на полу
ковриком, безвоздушный -- так ему было легче переживать.
-- Ну как?! -- не выдержал домовой. -- Что чувствуешь?
-- Опустошение... -- Пиччи не оборачивался. -- Либо у них все
нормально, либо им так кажется... Почему Лиза покинула троллейбус, хотел бы
я знать?.. Трижды ей оказывалось настолько плохо, что я ощущал это здесь.
Трижды посылал ей информацию. Похоже, помогло, но что дальше? Пещера
нашпигована дрянью, как минное поле! А мы здесь сидим! -- он дернул себя за
волосы, чуть не вырвав клок.
-- Вот и принимай законы! -- горестно поддержал Федя. -- Заколдовали
драконью усыпальницу, потому как добра хотели больше. А оно, того и гляди,
лихом обернется. Что делать-то?
-- Ты еще спроси -- кто виноват? -- отозвался Печенюшкин. -- Вопросы на
засыпку... Что делать? Ждать и надеяться, как граф Монте-Кристо. И быть
наготове... Между прочим, предстоит еще одна вылазка. Я должен передать
Тюнь-Пуню блиномет...
-- Князь?! Каким чудом?! Я никогда не подозревала в вас склонности к
альпинизму!
-- Обожаемая!.. -- Сморчков чуть не сорвался с уступа. -- Откуда вы
появились? Я... Да... Я прирожденный скалолаз, знаете ли. Но покорить
неприступную вершину гораздо легче, чем ваше сердце, хе-хе-хе.... Неужели вы
следили за мной, богиня?! Недоверие?.. Быть может, ревность? Льщу себя
надеждой, и все же...
Подлетая к крохотной горной площадке, Фуриана обнаружила самозваного
Великого Мага. Князь в походном снаряжении бодро взбирался наверх, забивая
костыли в скалу. Колдунью возмутило мелочное лицемерие Сморчкова. "Зачем
тратить время и силы, наивно пытаясь выглядеть спортсменом? -- раздраженно
подумала она. -- Не проще ли добраться к нужной точке, как все нормальные
чародеи? Похоже, князь заигрался сам с собой, отрабатывая ненужные детали.
Справиться с ним едва ли будет сложно".
Фуриана уже поняла, что Сморчков и она, не сговариваясь, выбрали для
встречи с Косоголовым одно и то же место -- с наименьшей толщиной пещерной
стены. Мысленно упрекнув себя за ошибку, колдунья попыталась представить,
чем грозит ей присутствие жениха?
В случае удачи -- ничем. Дракошкиус исчезнет, сестры тоже, а ненужный
более Косоголовый быстро сорвется с кручи и замолчит навсегда.
Сморчков-Заморочкин лишится основных козырей и станет еще усердней
добиваться ее руки. Пусть. Она не откажет. Став королевой, через некоторое
время можно и овдоветь.
Если же глуповатый десантник не сумеет точно выполнить приказ, если
приведет девчонок или притащит дракона, вот тогда князь очень сильно
помешает ей. Удалить его? Бесполезно и пытаться! Больше шансов одержать
победу в бою. А пока, до появления Косоголового, необходимо выждать...
Фуриана чувствовала, как темные яростные силы закипают у нее внутри.
Она готова была справиться с полудюжиной Сморчковых. И пора, наконец,
поставить князя на место. Время нежностей кончилось.
-- Да! -- заявила колдунья. -- Я вас ревновала! Но это чувство исчезло
три часа назад, когда я увидела, какую "даму" вы провожаете в пещеру. Вы
обманули меня! Значит, и ваши любовные клятвы лживы! Я требую объяснений,
Великий Маг!
-- Сперва уделите мне малую толику скалы у ваших ног... Уф-ф... --
Сморчков взобрался на каменный пятачок и сел, переводя дух, рядом с
невестой. -- Волховство, колдовство, чародейство -- все это дело обыденное,
а вот закалка физическая еще никому не вредила. Здесь вам не равнина,
любимая, здесь климат иной...
Бормоча чепуху, цитируя классиков, князь лихорадочно собирался с
мыслями. Плохо, если Фуриана выследила его здесь. Но еще хуже, если она
успела обработать Косоголового до встречи того со Сморчковым. Не исключено,
что и место свидания с посланцем Люгера выбрано колдуньей то же самое.
"Загубил себя, Пимен! -- внезапно дошло до Сморчкова. -- Двести лет с
лишком к богатству да власти крался, ан опять, выходит, мимо. Давным-давно,
еще в ватаге удалой, разбойничьей было говорено: бабу в дело не брать!
Пропащим то дело станет!.. Поспешил -- теперь расхлебывай. Спасай, что можно
спасти..."
Уставясь в странно светлые, дивные глаза Фурианы, Заморочкин ощутил
ужас. Ему померещилось вдруг, что барин, Шипилов-Трудный, почивший ста двух
лет отроду и упокоенный в Москве на Новодевичьем, сейчас придвинулся
вплотную и смотрит ему в душу молодым, бешеным, крыжовенно-зеленым
взглядом...
Сморчков встряхнул головой, и наваждение сгинуло.
-- Не скрою, обманул, -- вымолвил он тихо. -- Жалеючи обманул. Ваше ли
это занятие -- в крови и в грязи лилейные руки пачкать. Такое я на себя
возьму, отныне и впредь... Ну, а клятвы любовные -- истинные. И про династию
не лгал... Вот я, милая, перед вами. Испытывайте. За вас и в пропасть готов,
прикажите только...
-- В пропасть?! Это правда?!
-- Как на исповеди!
-- Прыгайте!
Троллейбус летел вперед. Алена жевала булочку. Лампусик, гордый
успешным превращеньем в милицейскую жену, тихонько напевал слова
полузабытого фокстрота.
-- Наклонился над ней цветок,
Прикоснулся к ней мотылек,
Молвил он: "Я влюбился в вас,
Увидав в первый раз..."
Вот герои оказались у перемычки, разрушенной Лизой. Папы Одихмантия
здесь больше не было. Широкий проход затягивала плотная серая паутина,
взявшаяся неизвестно откуда. Алена притормозила, тревожно переглянувшись с
эльфом.
-- Рви! -- махнул рукой Лампусик после секундного раздумья. -- В машине
-- что нам сделается.
Паутина поддалась совсем легко. Часть ее налипла на лобовое стекло, но
"дворники" мигом расчистили скучный узор. Остаток пути протекал без
приключений и неожиданностей...
-- Стой! Аленка, вот оно, место. Погляди на план, если не веришь!
Только где Дракошкиус?
Подняв троллейбус под самый свод пещеры, Алена включила прожектора.
-- Видишь пятно большое? Пол как бы темнее. Наверное, он здесь был.
Украли!
-- Двигаем дальше по кольцу! -- взволновался эльф. -- Вдруг нагоним!
Старой дорогой возвращаться бессмысленно, мы бы их не пропустили.
-- Правильно! А если не найдем, от развилки вернемся к Печенюшкину.
Пусть придумает что-нибудь. Знаешь, как я за Лизу боюсь!..
Путь занял не больше получаса. Можно было двигаться и быстрее, но тогда
внизу все сливалось. Жаль только, что наблюдения не принесли результатов. К
разветвлению дорог девочка и эльф прилетели в изрядном унынии. Возвращаться
в земное посольство -- студию Печенюшкина без Лизы, без Дракошкиуса, да еще
с просьбой о помощи им было очень стыдно.
Вывернув на развилку, Алена и Лампусик не поверили глазам. Дорогу назад
загораживала грандиозная каменная фигура трехглавого дракона-кота. На спине
его сидели Лиза и Косоголовый.
-- Ура-а-а! -- Увидев троллейбус, они принялись кричать и размахивать
руками.
-- Скорее! К ним! -- Лампусик схватился за ручку двери.
-- Погоди! -- Алена, которой еще сильнее хотелось броситься к сестре,
сделала над собой усилие. -- А вдруг это опять "страшилки"?!
-- Ты что?! Они же нас заметили! А для злодеев машина невидима! -- Эльф
решительно выскочил и кинулся к встречающим.
Алена сама не смогла бы объяснить, почему осталась внутри. Что-то
удерживало ее в троллейбусе. Неприятное ощущение, ускользающая догадка,
которую девочка отчаянно старалась поймать... Лампусик бежал к друзьям,
держа у носа платок, смоченный в живой воде. Оставалось несколько метров...
-- Лампио-он! -- закричала Аленка, приоткрыв дверцу. -- Немедленно
оберни-ись! Взгляни на маши-и-ну!
Лампусик, не задумываясь, послушно обернулся на бегу и, сделав по
инерции еще два-три замедляющихся шага, замер, оторопев.
Весь троллейбус, кроме лобового стекла, покрывала ярко-оранжевая
светящаяся сетка.
"Паутина... -- понял эльф. -- Перед Аленкой я опозорен навсегда..."
Он вновь повернулся к встречающим и мгновенно выхватил саблю.
Не было больше дракона, не было Косоголового и Лизы. На спине у
буро-зеленого Змея Горыныча, скалящего десяток пастей и потихоньку
разминающего перепончатые лапы, восседали Кощей Бессмертный и Баба-Яга.
-- Лети обратно!! -- вопила уже охрипшая Аленка. -- Сейчас же вернись!
Он же тебе крылья спалит!!
Лампусик, тайно влюбленный в Алену, не мог перенести унижения. Он
атаковал первым, до того, как Змей взлетел. Сабля сверкнула один раз и
другой, две головы чудища покатились по земле, но вместо них тут же
появились новые.
-- Горыныч -- вот он какой!
Горыныч -- наш дорогой!
Могучий и ловкий,
Отважный и гордый!
Баба-Яга с Кощеем запели торжественную хвастливую кантату:
-- Горыныч в небо летит!
Он всех врагов победит!
Он сам себе вырастил
Новые морды!..
Змей взвился в воздух, жмурясь от удовольствия.
-- Сдавайся, паренек! -- благодушно прорычал он десятью глотками. --
Помучаю, конечно, а потом, глядишь, и отпущу! Куда вам, мелюзге, против
меня!
Лампион поцеловал саблю, прошептал что-то, похожее на заклятье, и вновь
ринулся в бой. Кощей и Баба-Яга не успели ахнуть, как еще три головы
Горыныча упали вниз. Две головы, взамен потерянных, выросли на обрубках шей,
а с третьей, похоже, не получалось. Осиротевшая шея, похожая на огромное
гофрированное щупальце, беспомощно дергалась, разбрызгивая зеленую кровь.
Встревоженный Кощей вытянул из ножен длинный обоюдоострый меч.
Змей, невероятно обидевшись, свел четыре головы вместе и выдохнул язык
дымного алого пламени.
Эльф резко ушел вверх, но огонь, успев задеть тонкие прозрачные крылья,
в один миг сжег их до основания. Камнем, словно подстреленная птица, Лампион
устремился к земле.
Прежде чем Горыныч успел зацепить добычу когтистой лапой, Алена, на
крутом, немыслимом вираже, подхватила Лампусика. Змей лязгнул зубами, но
опоздал. Выйдя из мертвой петли, троллейбус попятился, утягиваясь в средний
тоннель.
-- Как стыдно... -- шептал эльф девочке, заботливо протиравшей его лицо
целебной водой. -- Теперь ты за меня будешь всю жизнь огарчиваться...
-- Не болтай глупости. -- Алена вела машину, неплохо управляясь одной
рукой. -- Спиной повернись! Я тебе остатки крыльев смажу... Ого!.. Они сразу
начали расти. Вот бы для кукол моих прихватить водички!.. Ты не переживай.
Здесь тоннель узкий, сквозь него Горыныч быстро не продерется. Есть время
передохнуть.
-- Да, но как их победить? Смерть Кощея на конце иглы, игла в яйце,
яйцо в утке, утка на дубе... Дальше и вспомнить не могу.
-- Под сиденьем, в тряпочке, есть пять крутых яиц. Федя в дорогу
завернул. Иголку я всегда с собой ношу. Может, напугать его? Сказать, чтоб
убирался восвояси, если жить хочет... Слушай! А как ты сделал, что у Змея
голова не выросла?
-- Есть специальное заклинание против нечистой силы. Фантмейстер
научил. Только к нему еще мертвая вода нужна. Поэтому из трех голов две
опять появились... Алена! Давай я к дверце снаружи привяжусь! Тогда и
крыльев не надо -- расправлюсь с Горынычем.
-- Пока с ним биться будешь, тебя Кощей мечом достанет. Или Баба-Яга с
тыла уцепит. Видел у нее помело в руках? Можно драться, сидя в троллейбусе.
У него всякие руки вырастают с топорами и дубинами. Только я не знаю, какие
кнопки нажимать.
-- Ох и глупец я! Мне же фантмейстер показывал. Там даже есть нож,
смазанный мертвой водой. Длиннющий, как бульдозерный. Но воды лишь на раз
хватает. Всех троих не положить одним ударом...
-- Вот он, лезет! -- быстро проговорила Алена. -- Слышишь? Погнали
вперед. Быстрее разбирайся с кнопками, а то он нас в угол загонит и живьем
зажарит в машине.
Отравленный воздух пещеры сыграл с Лизой и с Косоголовым чудовищную
непредсказуемую шутку. Обернувшись нечистой силой, они хотели лишь напугать
Алену и Лампусика. Потом Лиза надеялась принять свой нормальный вид,
помириться с сестренкой и с высоты возросшего авторитета вдоволь посмеяться
над ее страхами.
Не думал о сражении и Косоголовый. Обмануть доверие детей и маленького
эльфа, добраться всем вместе до точки бурения, провертеть дыру и героем
предстать перед Фурианой. Именно такую задачу ставил перед собой бравый
десантник.
Правильнее всего было бы прекратить розыгрыш, когда Лампусик, потеряв
крылья, исчез в кабине. Эта мысль оказалась для Косоголового последней.
Попытавшись вернуть прежний облик, пришелец вместо этого в следующий миг
сделался Кощеем окончательно. Кровожадный, неистовый, он впился шпорами Змею
в бока, гоня его за сладостной ускользающей добычей.
Та же история произошла и с Лизой. Страшная ведьма, в азарте колотящая
Горыныча помелом, ничего общего не имела со взбалмошной, но доброй и умной
старшей дочкой мамы и папы Зайкиных. Вот к чему приводит иногда
непослушание, милый мой читатель.
Злобно ругаясь, трое нечистых двигались вперед за поживой по узкой
горловине пещеры.
Выбравшись из тоннеля, Змей радостно взвыл, углядев вдалеке троллейбус
в слабом оранжевом свечении. Машина летела рывками, неровно гудела, то и
дело припадая почти к самому полу, будто что-то сломалось в ней. Каменные
драконы по сторонам невидящими глазами провожали беглецов.
Совсем рядом с чудесным водоемом троллейбус вдруг замер, дребезжа, и с
трудом развернулся капотом к противнику. Два суставчатых рычага, словно две
руки, выдвинулись изнутри. Один заканчивался сучковатой дубиной, конец
другого походил на ухват. Оба рычага подергивались со скрежетом.
Кощей с победным воплем выхватил из-под Яги помело, оседлал его,
пришпорил и, в мгновение ока подскочив к машине, перерубил дубину у
основания. Тут же ухват опоясал злодея, надежно прижав его локти к бокам.
Озадаченный Горыныч замер в воздухе, как вертолет, поднимая ветер хлопками
перепончатых крыльев.
Лампусик, обвязанный веревкой, чтобы не упасть, высунулся из кабины.
Эльф сделал самую мерзкую гримасу, какая только получилась у него. Звонко
хохоча, он продемонстрировал трепыхавшемуся Кощею самое крупное из яиц,
выданных заботливым Федей.
Трюк удался. Злодей издал отвратительный крик и уронил меч. Горыныч,
вытянув одну из шей, зубами перехватил клинок.
Лампусик раздавил яйцо, исчезнувшее затем в рукаве, поднял над головой
Аленину тускло блеснувшую иголку и -- крак! -- переломил ее. Кощей захрипел
и бессильно обвис на ухвате.
-- Неужели умер? -- изумленно прошептала Аленка?
-- Сам удивляюсь, -- тихонько отозвался Лампусик. -- Наверное, припадок
или обморок...
Змей вцепился когтями в рукоятку Кощеева меча и, что было сил, рубанул
по ухвату. Тело негодяя свалилось на спину нырнувшего под него Горыныча.
Освобожденный от ноши троллейбус свечой взмыл до самого свода и, обойдя
Змея, перекрыл выход из тупика. Разом выросшая машина не дребезжала и не
дергалась больше. Из дуги ее веером разлетались молнии. Над передним
бампером выросла механическая трехпалая рука, сжимающая гигантский резак с
двухметровым зеленоватым лезвием.
Алена непрерывно давила на клаксон. Троллейбус надвигался, оттесняя
Горыныча с пассажирами к дальней стене -- за волшебным озером. Баба-Яга
вытащила помело, стиснутое коленями Кощея, и втихаря попыталась удрать. Еще
одна рука, мгновенно выросшая из машины, сломав помело, как спичку, швырнула
ведьму назад.
Сам Горыныч после Кощеева припадка как будто испортился. Он двигался
вяло, сучил шеями и, держа в лапе меч, больше не делал попыток
воспользоваться им.
Но вот Кощей, лежавший у Змея на спине неподвижно, как старая рухлядь,
известной позе мыслителя, почти полностью скрытый опущенной на лапы, будто
спящей, белой головой Дракошкиуса. Погруженный в раздумья, пришелец,
казалось, не видел девочку.
Глава четвертая
Алена приоткрыла дверку машины, наклонилась, не вставая, и зачерпнула
пригоршню живой воды. Крышка саркофага откинулась сама. Надув щеки, девочка
обильно, как белье перед глажением, сбрызнула эльфа. Лампусик порозовел,
отчаянно зачихал и приподнялся, озираясь.
-- Аленушка! -- обрадовался он. -- Я жив! Значит, получилось! А где
Лиза?
Аленка быстро и хмуро, не тратя лишних слов, рассказала о приключениях
в пещере.
-- Есть одна идея! -- встрепенулся эльф. -- Погоди-ка!
Он расправил крылышки, выпорхнул из троллейбуса, медленно пролетел с
десяток метров назад и вдруг опрометью вернулся и плюхнулся в озеро.
-- Вылазь! -- закричала девочка. -- Некогда купаться!
Лампусик выскочил из воды, как дельфин. Теперь он был ростом с Алену --
ванна явно пошла на пользу.
-- Понимаешь, -- зашептал эльф, отряхнувшись и сев рядом с девочкой, --
здесь воздух отравлен. У источника испарения живой воды его оздоравливают. А
стоит чуть-чуть отлететь -- голова моментально пухнет. Начинаешь весь мир
ненавидеть. И обожать Косоголового, кстати... Видно, он это и устроил.
Хорошо, что я отлетел недалеко -- хватило сил вернуться. Сестренка твоя,
похоже, сразу надышалась, от тебя спряталась, а потом побежала к бандиту в
лапы.
Аленка с тревогой, но и с уважением посмотрела на Лампиона.
-- Я бы не сообразила! Летим скорее Лизку спасать!.. Слушай, а у тебя
голова работает. Это потому, что она выросла?
-- Ну что ты! Школа фантмейстера! А вырасти мне живая вода помогла --
так удобнее сражаться. Надо ее запасти.
-- Не во что! -- Девочка предъявила термос, полный кофе, и двухцветную
пирамидку с газировкой. -- Пустой посуды нет. Не выливать же!
-- Сколько можем, выпьем. -- Лампусик глотал горячий кофе, торопился,
обжигался. -- Давай, тебе в чашечку налью. Остынет пока.
-- Не надо, я газировку буду... Ты совсем большой стал, наверное,
проголодался? Бери булочку! Колбасы хочешь?
-- Мяса мы не едим. -- Эльф застенчиво принял булку и проглотил в два
укуса. -- Вот и недостатки большого роста... Хватит, иначе вам не останется.
-- Нечего стесняться! У меня знаешь сколько!... Лично я на голодный
желудок не люблю сражаться.
-- Тебе и не придется! -- Переполошившись, Лампусик вскочил на ноги и
стукнулся макушкой о низкий потолок кабины. -- Дальнейшие действия -- за
мной. Теперь у вас есть защитник.
-- Вот он -- защитник! -- Аленка постучала по перстню. -- Лучше головой
работай, а не саблей. Эх, плохо без Лизки, она все-таки умная...
Наполнив живой водой освободившуюся посуду, герои двинулись обратно.
Некоторое время их путь протекал без неожиданностей, но у развилки...
-- Слышишь?.. -- хором прошептали Алена и эльф, одновременно дергая
друг друга за рукава.
-- Придет серенький волчок! -- Металлический, лязгающий бас за
поворотом не пел, а скорее рассказывал, бахвалясь. -- Он ухватит за бочок!
Он утащит во лесок! Под ракитовый кусток! Он клыками "чок-чок-чок!". То-то
будет пикничок!..
Алена задрожала.
-- Ничего не бойся. -- Лампусик робко обнял девочку. -- Мы невидимы. В
троллейбус никому не прорваться. Лучше поглядим, кто там смеет пугать
ребенка?
На максимальной высоте машина свернула за угол.
Матерый, неправдоподобно огромный волчище разлегся, перегородив левую
дорогу во всю ширину. Глаза его, будто сошедшие с ума светофоры, разметывали
во тьме зелено-красно-желтые всполохи. Ноздри зверя подозрительно нюхали
воздух.
-- Будет мною дурачок разгрызаем, как стручок! -- честно предупредил
волк.
-- Это "страшилки", -- шептал Аленке Лампион. -- Мы -- фантмейстер и я
-- встречались с такими. Можно поверху проскочить, он вряд ли достанет, даже
если почует. Но не стоит оставлять зло на потом. Вдруг на обратном пути мы
все не поместимся в машину. Его надо победить, и он исчезнет. Кого боятся
волки?
-- Иванов-царевичей, -- ответила девочка, не раздумывая.
-- Молодец! Сбрызни меня, пожалуйста, живой водой.
-- Зачем?
-- Это профилактика от дурного воздуха. Забыла?
-- Сейчас! -- Алена, набрав в рот воды из термоса, старательно
обрызгала Лампусика. -- У тебя нос не такой.
-- Спасибо. Не волнуйся. И главное -- не высовывайся. -- Лампусик,
мгновенно хлопнув дверцей, спрыгнул.
На земле крылья его пропали, нос покурносел, а сам эльф изрядно вырос и
расширился в плечах. Костюм его сменился на алую рубаху с пояском,
золотистые шаровары и сапоги из сафьяна. В поднятой руке застыла обнаженная
сабля.
-- Никак, Иван-царевич? -- Волк с хрустом зевнул и неохотно поднялся.
-- Вечно ты не вовремя. Садись, хозяин ласковый. К Марье-царевне поскачем,
али к Елене Прекрасной? По мне, так к Марье бы -- у нее овчарня неподалеку.
-- Не видать тебе ягнят, серость хулиганская! -- гаркнул Лампусик,
замахнувшись на животное саблей. -- Трудом пора жить, а не разбоем!
Защищайся!
-- Опомнись, сокол! -- Зверь растерянно отступал. -- Отродясь я моралей
от тебя не слышал. Или выпил чего? Сабелькой-то сильно не маши, так и
поранить недолго. Поспи лучше, а завтра приходи. Прощевай покуда...
Он обхватил морду лапами, тоненько завыл от недоумения и исчез.
Алена, снизившись, приняла в кабину довольного Лампиона.
Троллейбус едва успел разогнаться, как путников встретил новый сюрприз.
На обширной площадке, там, где отважно сражалась со старьевщиком Лиза,
стоял, растопырив руки, крепкий и веселый милиционер. Красно-синяя форма
старого образца удивительно подходила к его красным глазам, ко всему
большому, решительному и непреклонному красному лицу. Ростом страж порядка
был не меньше старьевщика пещерного.
Хорошо, что Аленку милиционером никогда не пугали. Скорей всего,
конструкторы "страшилок" опять воспользовались устаревшими сведениями. Тем
не менее девочка узнала фигуру по давним книжкам, сохранившимся еще от
папиного и маминого детства. Лампусик же оказался в затруднении -- в его
жизни это было первое свидание с милицией.
-- Пробел в знаниях, -- загрустил эльф. -- Вот досада! Алена, как ты
думаешь, милиционеры бесстрашны?
-- Абсолютно! Но не совсем... Я случайно знаю. У нас в старой квартире
был сосед милиционер. Дядя Леша. Боялся только жену. Слушай, ты вот так
можешь сделать?..
Красно-синий представитель власти стоял незыблемо, как скала. Время от
времени молчание надоедало ему, тогда он свистел в свисток, словно зазывая
слушателей, а затем пел.
-- Не зря пугают мной детей!
От их проказ, от их затей
Житья не стало никому -
Детей бросаю я в тюрьму!
Кто мало каши кушает,
Родителей не слушает,
Кто по пещерам шастает -
Всех ждет судьба ужасная!..
Алена, вновь оросив спутника живой водой, распахнула дверку невидимого
троллейбуса.
Перед блюстителем закона откуда ни возьмись выросла худая и злобная,
как ведьма, тетка в халате и облезлых шлепанцах с гигантским баклажаном в
руке.
-- Распелся, Шаляпин! -- пронзительно заорала она, взмахивая
баклажаном. -- Третьи сутки не ночевал! В избе печка дымит, компьютер
гавкнулся, огород без полива!.. Живо домой!
-- Уймись, Матильда... -- простонал милиционер, теряя молодцеватость.
-- Я на боевом дежурстве стою!
-- Как стоишь, так и потопаешь! Теми же ногами! Триста лет тебе,
дураку, а не три, стыдно за детишками бегать!
Она внезапно и ловко треснула мужа по шее баклажаном.
-- По голове не бей!! -- завопил несчастный. -- Фуражку испортишь!
Лечу, ненаглядная, быстрее ветра лечу!
-- Через погреб! -- приказала супруга. -- Без корнеплодов не
возвращайся! А то я тебе устрою -- сам вместо морковки туда запросишься!..
Уронив свисток и честь мундира, милиционер растворился в желтом,
затухающем мареве ламп.
-- Джон! -- Лиза бросилась к пришельцу. -- Джон Кузмиш!
Косоголовенький! Как я рада! Ты заметил -- мы почему-то все время в пещерах
встречаемся!
-- Лиззи! -- десантник словно очнулся. -- Сразу и не узнал. Ты -- как с
картины Ренуара! Выглядишь на миллион долларов!
-- Да ну его, миллион! Просто у меня нос укоротился. Что с нами было --
не поверишь! Во-первых...
Едва Косоголовый увидел девочку, произошло непостижимое явление.
Инструкции Фурианы и Сморчкова, перемешанные в неправильной голове, будто
стекляшки калейдоскопа, сложились в новый понятный рисунок.
"К черту Сморчкова! -- думал экс-бандит. -- Фуриана -- божество моей
мечты! Но я не стану поступать так, как она велела. Я сделаю лучше! Доставлю
ЕЙ каменного дракона и живых девчушек. Иначе красавица может мне не
поверить. Мои старания она наверняка оценит поцелуем!.. Или даже двумя...
Нет, тремя -- по числу трофеев!.."
Читатель не должен осуждать Косоголового. Орудием в руках злодеев
способен оказаться любой. Личные качества здесь ни при чем, это несчастье, а
не позор. Конечно, характер у помощника Люгера мог оказаться потверже. И все
же давайте простим его -- он не ведает, что творит...
Лиза закончила рассказ.
-- Только я не знаю, как быть потом, -- сказала она виновато. -- Ну,
когда найдем Дракошкиуса. Как его оживить без Печенюшкина? Все секреты,
секреты... Вечно он выдрючивается!
-- Мы им докажем! -- соврал Косоголовый. -- Сами, вот этими вот руками
вынесем дракона и оживим! То-то Печенюшкину стыдно станет!
-- И Алене -- плаксе сварливой! И всем остальным!
-- Точно! И, все же, эльфа надо спасти. И сестру твою забрать из
пещеры. Наказать, но выручить. Сама говоришь, что без тебя она ничего не
умеет.
-- Ничегошеньки! -- До справедливости ли тут, когда злоба и раздражение
туманили голову Лизе. -- Она там в непробиваемом троллейбусе с кучей
волшебных приспособлений все равно беспомощна, как котенок новорожденный!
Мяу! Мяу! Водить машину до сих пор не научилась!
-- У меня есть предложение! Надо ее разыграть, но необидно. Пусть
поймет, что до старшей сестры ей -- как до Уругвая пешком! А план вот
какой...
Дверь из прихожей Печенюшкина в Драконью пещеру была распахнута. Герой
сидел на пороге по-турецки, запустив обе пятерни в рыжую шевелюру и
напряженно уставившись в черноту невидящими глазами. Федя, сам того в
рассеянности не замечая, ходил кругами по потолку. Никтошка лежал на полу
ковриком, безвоздушный -- так ему было легче переживать.
-- Ну как?! -- не выдержал домовой. -- Что чувствуешь?
-- Опустошение... -- Пиччи не оборачивался. -- Либо у них все
нормально, либо им так кажется... Почему Лиза покинула троллейбус, хотел бы
я знать?.. Трижды ей оказывалось настолько плохо, что я ощущал это здесь.
Трижды посылал ей информацию. Похоже, помогло, но что дальше? Пещера
нашпигована дрянью, как минное поле! А мы здесь сидим! -- он дернул себя за
волосы, чуть не вырвав клок.
-- Вот и принимай законы! -- горестно поддержал Федя. -- Заколдовали
драконью усыпальницу, потому как добра хотели больше. А оно, того и гляди,
лихом обернется. Что делать-то?
-- Ты еще спроси -- кто виноват? -- отозвался Печенюшкин. -- Вопросы на
засыпку... Что делать? Ждать и надеяться, как граф Монте-Кристо. И быть
наготове... Между прочим, предстоит еще одна вылазка. Я должен передать
Тюнь-Пуню блиномет...
-- Князь?! Каким чудом?! Я никогда не подозревала в вас склонности к
альпинизму!
-- Обожаемая!.. -- Сморчков чуть не сорвался с уступа. -- Откуда вы
появились? Я... Да... Я прирожденный скалолаз, знаете ли. Но покорить
неприступную вершину гораздо легче, чем ваше сердце, хе-хе-хе.... Неужели вы
следили за мной, богиня?! Недоверие?.. Быть может, ревность? Льщу себя
надеждой, и все же...
Подлетая к крохотной горной площадке, Фуриана обнаружила самозваного
Великого Мага. Князь в походном снаряжении бодро взбирался наверх, забивая
костыли в скалу. Колдунью возмутило мелочное лицемерие Сморчкова. "Зачем
тратить время и силы, наивно пытаясь выглядеть спортсменом? -- раздраженно
подумала она. -- Не проще ли добраться к нужной точке, как все нормальные
чародеи? Похоже, князь заигрался сам с собой, отрабатывая ненужные детали.
Справиться с ним едва ли будет сложно".
Фуриана уже поняла, что Сморчков и она, не сговариваясь, выбрали для
встречи с Косоголовым одно и то же место -- с наименьшей толщиной пещерной
стены. Мысленно упрекнув себя за ошибку, колдунья попыталась представить,
чем грозит ей присутствие жениха?
В случае удачи -- ничем. Дракошкиус исчезнет, сестры тоже, а ненужный
более Косоголовый быстро сорвется с кручи и замолчит навсегда.
Сморчков-Заморочкин лишится основных козырей и станет еще усердней
добиваться ее руки. Пусть. Она не откажет. Став королевой, через некоторое
время можно и овдоветь.
Если же глуповатый десантник не сумеет точно выполнить приказ, если
приведет девчонок или притащит дракона, вот тогда князь очень сильно
помешает ей. Удалить его? Бесполезно и пытаться! Больше шансов одержать
победу в бою. А пока, до появления Косоголового, необходимо выждать...
Фуриана чувствовала, как темные яростные силы закипают у нее внутри.
Она готова была справиться с полудюжиной Сморчковых. И пора, наконец,
поставить князя на место. Время нежностей кончилось.
-- Да! -- заявила колдунья. -- Я вас ревновала! Но это чувство исчезло
три часа назад, когда я увидела, какую "даму" вы провожаете в пещеру. Вы
обманули меня! Значит, и ваши любовные клятвы лживы! Я требую объяснений,
Великий Маг!
-- Сперва уделите мне малую толику скалы у ваших ног... Уф-ф... --
Сморчков взобрался на каменный пятачок и сел, переводя дух, рядом с
невестой. -- Волховство, колдовство, чародейство -- все это дело обыденное,
а вот закалка физическая еще никому не вредила. Здесь вам не равнина,
любимая, здесь климат иной...
Бормоча чепуху, цитируя классиков, князь лихорадочно собирался с
мыслями. Плохо, если Фуриана выследила его здесь. Но еще хуже, если она
успела обработать Косоголового до встречи того со Сморчковым. Не исключено,
что и место свидания с посланцем Люгера выбрано колдуньей то же самое.
"Загубил себя, Пимен! -- внезапно дошло до Сморчкова. -- Двести лет с
лишком к богатству да власти крался, ан опять, выходит, мимо. Давным-давно,
еще в ватаге удалой, разбойничьей было говорено: бабу в дело не брать!
Пропащим то дело станет!.. Поспешил -- теперь расхлебывай. Спасай, что можно
спасти..."
Уставясь в странно светлые, дивные глаза Фурианы, Заморочкин ощутил
ужас. Ему померещилось вдруг, что барин, Шипилов-Трудный, почивший ста двух
лет отроду и упокоенный в Москве на Новодевичьем, сейчас придвинулся
вплотную и смотрит ему в душу молодым, бешеным, крыжовенно-зеленым
взглядом...
Сморчков встряхнул головой, и наваждение сгинуло.
-- Не скрою, обманул, -- вымолвил он тихо. -- Жалеючи обманул. Ваше ли
это занятие -- в крови и в грязи лилейные руки пачкать. Такое я на себя
возьму, отныне и впредь... Ну, а клятвы любовные -- истинные. И про династию
не лгал... Вот я, милая, перед вами. Испытывайте. За вас и в пропасть готов,
прикажите только...
-- В пропасть?! Это правда?!
-- Как на исповеди!
-- Прыгайте!
Троллейбус летел вперед. Алена жевала булочку. Лампусик, гордый
успешным превращеньем в милицейскую жену, тихонько напевал слова
полузабытого фокстрота.
-- Наклонился над ней цветок,
Прикоснулся к ней мотылек,
Молвил он: "Я влюбился в вас,
Увидав в первый раз..."
Вот герои оказались у перемычки, разрушенной Лизой. Папы Одихмантия
здесь больше не было. Широкий проход затягивала плотная серая паутина,
взявшаяся неизвестно откуда. Алена притормозила, тревожно переглянувшись с
эльфом.
-- Рви! -- махнул рукой Лампусик после секундного раздумья. -- В машине
-- что нам сделается.
Паутина поддалась совсем легко. Часть ее налипла на лобовое стекло, но
"дворники" мигом расчистили скучный узор. Остаток пути протекал без
приключений и неожиданностей...
-- Стой! Аленка, вот оно, место. Погляди на план, если не веришь!
Только где Дракошкиус?
Подняв троллейбус под самый свод пещеры, Алена включила прожектора.
-- Видишь пятно большое? Пол как бы темнее. Наверное, он здесь был.
Украли!
-- Двигаем дальше по кольцу! -- взволновался эльф. -- Вдруг нагоним!
Старой дорогой возвращаться бессмысленно, мы бы их не пропустили.
-- Правильно! А если не найдем, от развилки вернемся к Печенюшкину.
Пусть придумает что-нибудь. Знаешь, как я за Лизу боюсь!..
Путь занял не больше получаса. Можно было двигаться и быстрее, но тогда
внизу все сливалось. Жаль только, что наблюдения не принесли результатов. К
разветвлению дорог девочка и эльф прилетели в изрядном унынии. Возвращаться
в земное посольство -- студию Печенюшкина без Лизы, без Дракошкиуса, да еще
с просьбой о помощи им было очень стыдно.
Вывернув на развилку, Алена и Лампусик не поверили глазам. Дорогу назад
загораживала грандиозная каменная фигура трехглавого дракона-кота. На спине
его сидели Лиза и Косоголовый.
-- Ура-а-а! -- Увидев троллейбус, они принялись кричать и размахивать
руками.
-- Скорее! К ним! -- Лампусик схватился за ручку двери.
-- Погоди! -- Алена, которой еще сильнее хотелось броситься к сестре,
сделала над собой усилие. -- А вдруг это опять "страшилки"?!
-- Ты что?! Они же нас заметили! А для злодеев машина невидима! -- Эльф
решительно выскочил и кинулся к встречающим.
Алена сама не смогла бы объяснить, почему осталась внутри. Что-то
удерживало ее в троллейбусе. Неприятное ощущение, ускользающая догадка,
которую девочка отчаянно старалась поймать... Лампусик бежал к друзьям,
держа у носа платок, смоченный в живой воде. Оставалось несколько метров...
-- Лампио-он! -- закричала Аленка, приоткрыв дверцу. -- Немедленно
оберни-ись! Взгляни на маши-и-ну!
Лампусик, не задумываясь, послушно обернулся на бегу и, сделав по
инерции еще два-три замедляющихся шага, замер, оторопев.
Весь троллейбус, кроме лобового стекла, покрывала ярко-оранжевая
светящаяся сетка.
"Паутина... -- понял эльф. -- Перед Аленкой я опозорен навсегда..."
Он вновь повернулся к встречающим и мгновенно выхватил саблю.
Не было больше дракона, не было Косоголового и Лизы. На спине у
буро-зеленого Змея Горыныча, скалящего десяток пастей и потихоньку
разминающего перепончатые лапы, восседали Кощей Бессмертный и Баба-Яга.
-- Лети обратно!! -- вопила уже охрипшая Аленка. -- Сейчас же вернись!
Он же тебе крылья спалит!!
Лампусик, тайно влюбленный в Алену, не мог перенести унижения. Он
атаковал первым, до того, как Змей взлетел. Сабля сверкнула один раз и
другой, две головы чудища покатились по земле, но вместо них тут же
появились новые.
-- Горыныч -- вот он какой!
Горыныч -- наш дорогой!
Могучий и ловкий,
Отважный и гордый!
Баба-Яга с Кощеем запели торжественную хвастливую кантату:
-- Горыныч в небо летит!
Он всех врагов победит!
Он сам себе вырастил
Новые морды!..
Змей взвился в воздух, жмурясь от удовольствия.
-- Сдавайся, паренек! -- благодушно прорычал он десятью глотками. --
Помучаю, конечно, а потом, глядишь, и отпущу! Куда вам, мелюзге, против
меня!
Лампион поцеловал саблю, прошептал что-то, похожее на заклятье, и вновь
ринулся в бой. Кощей и Баба-Яга не успели ахнуть, как еще три головы
Горыныча упали вниз. Две головы, взамен потерянных, выросли на обрубках шей,
а с третьей, похоже, не получалось. Осиротевшая шея, похожая на огромное
гофрированное щупальце, беспомощно дергалась, разбрызгивая зеленую кровь.
Встревоженный Кощей вытянул из ножен длинный обоюдоострый меч.
Змей, невероятно обидевшись, свел четыре головы вместе и выдохнул язык
дымного алого пламени.
Эльф резко ушел вверх, но огонь, успев задеть тонкие прозрачные крылья,
в один миг сжег их до основания. Камнем, словно подстреленная птица, Лампион
устремился к земле.
Прежде чем Горыныч успел зацепить добычу когтистой лапой, Алена, на
крутом, немыслимом вираже, подхватила Лампусика. Змей лязгнул зубами, но
опоздал. Выйдя из мертвой петли, троллейбус попятился, утягиваясь в средний
тоннель.
-- Как стыдно... -- шептал эльф девочке, заботливо протиравшей его лицо
целебной водой. -- Теперь ты за меня будешь всю жизнь огарчиваться...
-- Не болтай глупости. -- Алена вела машину, неплохо управляясь одной
рукой. -- Спиной повернись! Я тебе остатки крыльев смажу... Ого!.. Они сразу
начали расти. Вот бы для кукол моих прихватить водички!.. Ты не переживай.
Здесь тоннель узкий, сквозь него Горыныч быстро не продерется. Есть время
передохнуть.
-- Да, но как их победить? Смерть Кощея на конце иглы, игла в яйце,
яйцо в утке, утка на дубе... Дальше и вспомнить не могу.
-- Под сиденьем, в тряпочке, есть пять крутых яиц. Федя в дорогу
завернул. Иголку я всегда с собой ношу. Может, напугать его? Сказать, чтоб
убирался восвояси, если жить хочет... Слушай! А как ты сделал, что у Змея
голова не выросла?
-- Есть специальное заклинание против нечистой силы. Фантмейстер
научил. Только к нему еще мертвая вода нужна. Поэтому из трех голов две
опять появились... Алена! Давай я к дверце снаружи привяжусь! Тогда и
крыльев не надо -- расправлюсь с Горынычем.
-- Пока с ним биться будешь, тебя Кощей мечом достанет. Или Баба-Яга с
тыла уцепит. Видел у нее помело в руках? Можно драться, сидя в троллейбусе.
У него всякие руки вырастают с топорами и дубинами. Только я не знаю, какие
кнопки нажимать.
-- Ох и глупец я! Мне же фантмейстер показывал. Там даже есть нож,
смазанный мертвой водой. Длиннющий, как бульдозерный. Но воды лишь на раз
хватает. Всех троих не положить одним ударом...
-- Вот он, лезет! -- быстро проговорила Алена. -- Слышишь? Погнали
вперед. Быстрее разбирайся с кнопками, а то он нас в угол загонит и живьем
зажарит в машине.
Отравленный воздух пещеры сыграл с Лизой и с Косоголовым чудовищную
непредсказуемую шутку. Обернувшись нечистой силой, они хотели лишь напугать
Алену и Лампусика. Потом Лиза надеялась принять свой нормальный вид,
помириться с сестренкой и с высоты возросшего авторитета вдоволь посмеяться
над ее страхами.
Не думал о сражении и Косоголовый. Обмануть доверие детей и маленького
эльфа, добраться всем вместе до точки бурения, провертеть дыру и героем
предстать перед Фурианой. Именно такую задачу ставил перед собой бравый
десантник.
Правильнее всего было бы прекратить розыгрыш, когда Лампусик, потеряв
крылья, исчез в кабине. Эта мысль оказалась для Косоголового последней.
Попытавшись вернуть прежний облик, пришелец вместо этого в следующий миг
сделался Кощеем окончательно. Кровожадный, неистовый, он впился шпорами Змею
в бока, гоня его за сладостной ускользающей добычей.
Та же история произошла и с Лизой. Страшная ведьма, в азарте колотящая
Горыныча помелом, ничего общего не имела со взбалмошной, но доброй и умной
старшей дочкой мамы и папы Зайкиных. Вот к чему приводит иногда
непослушание, милый мой читатель.
Злобно ругаясь, трое нечистых двигались вперед за поживой по узкой
горловине пещеры.
Выбравшись из тоннеля, Змей радостно взвыл, углядев вдалеке троллейбус
в слабом оранжевом свечении. Машина летела рывками, неровно гудела, то и
дело припадая почти к самому полу, будто что-то сломалось в ней. Каменные
драконы по сторонам невидящими глазами провожали беглецов.
Совсем рядом с чудесным водоемом троллейбус вдруг замер, дребезжа, и с
трудом развернулся капотом к противнику. Два суставчатых рычага, словно две
руки, выдвинулись изнутри. Один заканчивался сучковатой дубиной, конец
другого походил на ухват. Оба рычага подергивались со скрежетом.
Кощей с победным воплем выхватил из-под Яги помело, оседлал его,
пришпорил и, в мгновение ока подскочив к машине, перерубил дубину у
основания. Тут же ухват опоясал злодея, надежно прижав его локти к бокам.
Озадаченный Горыныч замер в воздухе, как вертолет, поднимая ветер хлопками
перепончатых крыльев.
Лампусик, обвязанный веревкой, чтобы не упасть, высунулся из кабины.
Эльф сделал самую мерзкую гримасу, какая только получилась у него. Звонко
хохоча, он продемонстрировал трепыхавшемуся Кощею самое крупное из яиц,
выданных заботливым Федей.
Трюк удался. Злодей издал отвратительный крик и уронил меч. Горыныч,
вытянув одну из шей, зубами перехватил клинок.
Лампусик раздавил яйцо, исчезнувшее затем в рукаве, поднял над головой
Аленину тускло блеснувшую иголку и -- крак! -- переломил ее. Кощей захрипел
и бессильно обвис на ухвате.
-- Неужели умер? -- изумленно прошептала Аленка?
-- Сам удивляюсь, -- тихонько отозвался Лампусик. -- Наверное, припадок
или обморок...
Змей вцепился когтями в рукоятку Кощеева меча и, что было сил, рубанул
по ухвату. Тело негодяя свалилось на спину нырнувшего под него Горыныча.
Освобожденный от ноши троллейбус свечой взмыл до самого свода и, обойдя
Змея, перекрыл выход из тупика. Разом выросшая машина не дребезжала и не
дергалась больше. Из дуги ее веером разлетались молнии. Над передним
бампером выросла механическая трехпалая рука, сжимающая гигантский резак с
двухметровым зеленоватым лезвием.
Алена непрерывно давила на клаксон. Троллейбус надвигался, оттесняя
Горыныча с пассажирами к дальней стене -- за волшебным озером. Баба-Яга
вытащила помело, стиснутое коленями Кощея, и втихаря попыталась удрать. Еще
одна рука, мгновенно выросшая из машины, сломав помело, как спичку, швырнула
ведьму назад.
Сам Горыныч после Кощеева припадка как будто испортился. Он двигался
вяло, сучил шеями и, держа в лапе меч, больше не делал попыток
воспользоваться им.
Но вот Кощей, лежавший у Змея на спине неподвижно, как старая рухлядь,