Белоусов Алексей. Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

-- Ты куда? -- забеспокоилась Аленка.
-- К друзьям, -- ответил Пиччи, набирая код времени и места. --
Базилевс и Тюнь-Пунь ждут меня.
Замки щелкнули, мальчуган исчез и тут же появился снова без портфеля.
-- Уже оттуда? Базилевс здоров? Он сильно скучает? -- Сестры задавали
вопросы наперебой. -- Как Тюнь-Пунь? Чем он тебя угощал? Они смотрят пьесу?
А где блиномет? Как ты без него добрался?
-- Я могу колесить во времени и без машины. -- Печенюшкин нервно
взглянул на часы. -- Базилевс здоров, скучает. Спектакль они смотрят почти
каждый вечер. Вспоминают вас, передают приветы. Чем угощали?.. Как-то не до
этого было... Да где же он?
-- Кто -- он?
Тюнь-Пунь возник рядом с собравшимися, чуть поодаль. Труппа Теодоро с
трудом узнала китайца. Седой, постаревший на много лет, сгорбленный -- в
одной руке он держал портфель, другой прижимал к груди матовый белый
цилиндр, величиной с небольшую кадушку.
Печенюшкин бросился к мудрецу, бережно приняв у него тяжелую ношу.
-- Скорее, мой друг, -- прошептал китаец. -- Все готово?
Лицо его, обычно невозмутимое, казалось сейчас темной маской скорби.
-- Мужайтесь... -- Пиччи тронул старика за плечо. -- Смерти нет, вы
знаете это лучше меня. Будущее и прошлое связаны через настоящее, через нас.
Я рассчитываю на вашу помощь, милый Тюнь-Пунь. Коробочка с гримом здесь?
-- В портфеле. -- Китаец выпрямился. -- Я готов, простите. Показывайте
-- куда идти.
-- Вперед. -- Печенюшкин двинулся по коридору, указывая дорогу. Цилиндр
плыл в воздухе за ним. Тела Дракошкиуса не было больше в прихожей. Сестры
Зайкины не заметили, как оно исчезло.
На закрытой двери в мастерскую висела эмалевая табличка "Хирургия
Печенюшкина".
Пиччи остановился перед дверью и обернулся к друзьям, гуськом
следовавшим за Тюнь-Пунем.
-- Мы справимся вдвоем, -- сказал он мягко. -- Пожалуйста, обождите
здесь. Все кончится хорошо, я верю. И пожелайте нам удачи...


Глина, бронза, гипс, мрамор, холсты -- непонятно, куда все делось.
Стерильно чистая операционная, яркий, бестеневой свет, куча мудреной
аппаратуры и тело дракона на огромном столе посередине зала.
-- ...Он был в сознании до самого конца, -- тихо рассказывал китаец,
натягивая перчатки и облачаясь в халат. -- Ясный ум, воля... Базилевс угас
от старости... Но благодаря комплексу упражнений, который мы разработали
втроем, сердце его абсолютно здорово. Словно у юноши. Знаете, он очень
гордился этим. После встречи с вами мой господин неусыпно берег свое
здоровье и всегда подтрунивал над собой.
-- Странно, -- промолвил Печенюшкин, завязывая тесемки халата на спине
у Тюнь-Пуня. -- Я обещал девочкам когда-нибудь свозить их в прошлое еще раз
-- к Базилевсу в гости. Нам предстоит увидеться. Значит, действительно
смерти нет! Отчего же больно так, словно мое сердце рвется на куски?..
-- Лучше не задумываться, -- прошептал мудрец. -- А от горьких,
неотвязных мыслей работа -- единственный целитель... Скажите, Пиччи, как вы
рассчитываете побороть эффект окаменения тела нашего пациента?
-- С помощью этого устройства, -- мальчуган указал на один из
аппаратов. -- Позвольте вкратце рассказать вам о некоторых деталях операции.
Вы дополните меня, если сочтете нужным...


Заплаканные сестры Зайкины сидели в коридоре на выдвижных стульях.
Только сейчас они узнали подробности предстоящего воскрешения Дракошкиуса.
Этот неблагодарный труд мужественно взяли на себя Федя с Никтошкой.
-- Сам он все и придумал, в смысле Базилевс, -- в который уже раз
беспомощно твердил Федя. -- Ему все одно, срок подошел, никуда не деться.
Пускай хоть племянник жив будет. А в прошлом и дядюшка жив-здоров, съездим
еще все к нему. Кроме Мурлыки Баюновича, понятное дело. В один и тот же
момент ни человек, ни животный, ни даже чародей дважды существовать не
может, чтоб сам с собой, значит, не встретился ненароком.
-- А Печенюшкин? -- выдавила Алена сквозь слезы.
-- Этот -- запросто, -- отвечал домовой с неудовольствием. -- Только
ему закон не писан. И то , скажу, ежели ты один не такой, как все, ох и
грустно, чай, бывает порой... Ну, это второе дело. А вы, девоньки, глазки-то
утрите, да щечки подрумяньте, ладошками по ним похлопайте. Нешто хотите
Мурлыку Баюновича нашего драгоценного сразу и огорчить?


-- ...Шейте!.. -- Печенюшкин, насквозь мокрый от пота, бессильно уронил
руки. -- По-моему, все отлично! Я передохну полминуты? Сейчас уже можно...
Здесь три зеленых краски, в коробочке. Разные тона. Какую брать?
-- Среднюю. Цвет молодых изумрудов ветреным зимним полднем. Разведите
совсем чуть-чуть. По мазку на каждый зрачок. Легчайшим прикосновением...
Смотрите, за каждым моим стежком кожа мгновенно зарастает шерстью. Не видно
и следов шва.
-- Это хороший признак. -- Пиччи осторожно приподнял веко рыжей головы
дракона. -- Вот так. И еще раз. Теперь белую голову... На всякий случай я
развел краску живой водой.
-- Думаю, это лишнее, -- Тюнь-Пунь закончил работу. -- Хотя,
безусловно, не повредит... Что это? Вы слышите?!
-- Бьется! -- Печенюшкин, опустив кисть, замер у черной головы
великана. -- Мы победили! Жизнь продолжается! Можно, я вас обниму, дорогой
мой Тюнь-Пунь?!.
-- Пиччи, мой друг! -- Дракошкиус приподнялся и сел. От движения
могучего тела лопнули ремни, привязывавшие дракона к столу. Медицинские
приборы разлетелись по полу. -- Где мы? Где Очисток -- коварный негодяй?!
Тюнь-Пунь?! Каким чудом вы здесь, милый наставник? Ожили и помолодели!
Неужели я вижу сон?!
-- Ожили вы, учитель! -- Глаза Печенюшкина сияли. "Цвет молодых
сапфиров ясным весенним утром" -- сказал бы китайский мудрец. -- Прошел без
малого год со времени боя на острове Люгера...
-- Очисток жив?! -- Шерсть на загривках дракона встала дыбом.
-- Этот мертв бесповоротно. -- Пиччи-Нюш жестко улыбнулся. -- Пусть я
не успел к началу сражения, но закончить его сумел. За свою подлость он
расплатился сполна... Учитель! Рассказывать обо всем слишком долго. Я бы
хотел, чтоб вы прочли мои мысли, так, как в детстве, помните? Зная вашу
деликатность, я сам прошу об этом и с готовностью открываюсь перед вами.
Дракошкиус пытливо вгляделся в мальчугана тремя парами глаз...
-- Боги милосердные!.. -- вздохнул он, наконец. -- Как все переварить?
Прочесть в книге -- не поверил бы... Могу я увидеть девочек, Пиччи? Девочек
и остальных наших друзей.
-- Конечно! Я только приберу здесь. -- Печенюшкин щелкнул пальцами, и
операционный зал снова превратился в студию. -- Но стоит ли торопиться? Вам
лучше передохнуть, собраться с мыслями, с силами.
-- Вы забываете, что три головы лучше, чем одна, -- невесело усмехнулся
дракон. -- Я в отличной форме. Так вот какой подарок достался мне от
Базилевса в итоге. Чистое сердце философа и воина. Самое ценное, чем владел
дядя... Как причудливо сбылось пророчество Горгульи. Богатый наследник -- я
должен расплатиться по своим счетам. Зовите всех, Пиччи!


Алена и Лиза плакали опять. На сей раз, после долгого перерыва, слезы
были счастливыми. Отдых на коленях Дракошкиуса казался сестрам лучшей
наградой за все фантазильские мытарства.
Федя сразу же честно рассказал о путанице со временем в сражении на
острове, получил прощение и теперь заливисто, облегченно хохотал, повествуя
об актерских приключениях.
Лампусик ненавязчиво держался в отдалении. Никтошка почтительно вторил
домовому. Печенюшкин, едва общее внимание к нему ослабло, незаметно отвел в
сторону Косоголового и Тюнь-Пуня.
-- Я разделяю ваше нетерпение, -- тихо сказал он мудрецу. -- Базилевс
лежит в замке, непогребенный, двери его спальни заперты, и слуги не знают
еще о кончине хозяина. Но опасаться нечего. Скоро мы расстанемся. Вы
вернетесь к своему господину и другу в тот же миг, из которого поспешили
сюда. А пока задержитесь ненадолго -- это в наших общих интересах. Дело в
том, что на часок мне спешно нужна машина времени, нужен блиномет.
-- Не смею спорить, -- просто ответил китаец. -- Делайте то, что
необходимо, Пиччи. Я верю вам, как себе.
-- Спасибо! -- Мальчуган обернулся к Косоголовому. -- Джон, можно
неделикатный вопрос? Как вы теперь относитесь к Фуриане?
-- Словно к ядовитой гадюке! -- Десантник не знал полутонов. -- Ее чары
не страшны мне больше. Согретый новым чувством, я переродился. Долой дурман!
Трезвость -- норма жизни!..
-- Что бы вы сказали, -- Пиччи прервал излияния, -- в ответ на просьбу
наведаться еще раз, одному, в Драконью пещеру?
-- Незабываемый позор я смою кровью! Приказывайте!
-- Могу только просить. Дело нешуточное. Но крови не потребуется,
надеюсь. Представьте: вы добираетесь к месту, указанному Фурианой, и
сверлите дырку в стене...
-- Это невозможно! Вы сами сказали!
-- Мы с Федей заколдовали пещеру, мы и расколдуем. Точнее, объясним,
как это сделать. Девочки слишком малы, им такое не под силу. А у вас детский
ум, но далеко не детский возраст. Подробности утомляют, обойдемся без них.
Поедете в блиномете, я настрою его так, чтобы внутри пещеры он сдвинул время
на два часа назад. Иначе мы рискуем не обнаружить дамы в черном на месте
встречи. Самое сложное -- обмануть ее. Попросим у Алены таблетку хитрости.
Скажете Фуриане, что с девчонками справились, но Дракошкиус перемещен к
самому входу и, вероятно, заколдован. Не уничтожается, хоть лопни! Царапины
не остается. Кстати, где ваше снаряжение?
-- В троллейбусе.
-- Перегрузим в блиномет. Когда достигнете цели, заберете все
необходимое. Велосипед-вертолет и так далее. Затем машина времени сама
вернется ко мне. Не обижайтесь -- страшна даже малейшая вероятность, что она
попадет в руки Фурианы.
-- Не попадет! -- убежденно воскликнул Косоголовый. -- Пока я жив,
этому не бывать!
-- Вот-вот, -- согласился Печенюшкин. -- Живите долго и счастливо.
Именно для этого я и настрою машину на возвращение порожняком. Тем более,
что колдунья не поняла бы, откуда она у вас. Обратно доберетесь с красавицей
на велосипеде. Не боитесь снова попасть во власть ее очарования?
От возмущения десантник потерял дар речи. Пиччи и Тюнь-Пунь услышали
лишь яростные нечленораздельные крики.
-- Вам бы не повредила практика в труппе Теодоро, -- заметил мальчуган.
-- Ну да полагаю, что таблетка не подведет. Кое-что добавлю и от себя...
Недалеко от входа не забудьте соорудить фальшивую каменную фигуру,
полузасыпанную обломками камней. Развал и хаос, одним словом. Только не
завалите проход. Вы за рулем, увидев дракона, прибавляете скорость, все
логично. Настоящий мужчина тормозит с шиком, перед самой целью -- это
колдунья понимает. Вместо тормоза жмете на газ и попадаете к нам. Две-три
секунды -- Фуриана не успеет опомниться... Таков план, но вы, конечно,
вольны отказаться.
-- Шутки долой! -- взревел Косоголовый.-- В дорогу!
Печенюшкин извинился перед мудрецом и, в обход остальных друзей, дабы
избежать лишних расспросов, повел бравого пришельца на задание.
Незапланированное явление Косоголового в Фантазилье получило шанс послужить
правому делу.


-- Так скоро? -- Китаец вежливо удивился. -- Мне показалось, что не
прошло и четверти часа?
-- Двадцать минут, -- уточнил Пиччи-Нюш. -- Пятнадцать из них ушло на
сборы, последний инструктаж и оснащение волшебными средствами защиты от
Фурианы. Я не могу допустить, чтобы наш друг подвергался серьезной
опасности. Еще пять минут я ждал блиномета. Специально задал ему низкую
скорость возвращения. Все рассчитано точно. Вот он.
-- Благодарю вас. -- Тюнь-Пунь взял портфель. -- Следовало бы
проститься со всеми... Не могу, признаюсь вам. Внутри пустота. Кажется, что
умер я сам.
-- У вас впереди долгая старость, -- почтительно возразил Печенюшкин.
-- Долгая старость и способный ученик. Тот, кому вы привезли вторую жизнь.
-- Время стирает боль, -- кивнул головой мудрец. -- Но сейчас мне лучше
уйти не прощаясь. Я тороплюсь отдать Базилевсу последнюю дань. Машину зарою
там, где мы и договорились. Извинитесь от моего имени перед Мурлыкой, перед
девочками... перед всеми. Объясните им. Миссия в будущем закончена, мне
пора. Прощайте, Пиччи. Я полюбил вас -- как брата, как сына -- неважно.
Прощайте...
-- До свидания... -- Печенюшкин обнял старика. -- Вот цилиндр. Пробитое
сердце дракона. Судьба мудра, предназначив знаменитому полководцу упокоиться
с ним... Я верю, что мы еще увидимся. И пусть в следующий раз встречу нашу
не омрачат никакие печали. До свидания... Вам неудобно, позвольте, я сам
наберу код...


Сестры Зайкины, Пиччи-Нюш, Федя, Лампусик, Никтошка -- труппа Теодоро
сидела напротив Дракошкиуса в полном составе. Шесть пар глаз смотрели на
дракона серьезно и выжидательно.
Дракошкиус нервничал.
-- Разве мы в цирке? -- не выдержал он. -- Ждете, что я выну секрет
Базилевса, как фокусник кролика из шляпы? Да, я вспоминаю: был предмет,
дающий власть над силами зла, и было заклинание, без которого талисман --
обычное украшение.
-- Украшение? -- насторожился Пиччи. -- Об этом ваш дядя не говорил.
-- И, по-моему, дамское... -- великан напрягся. -- Нет, не могу!
Проклятье! Головы разламываются от боли. Все тонет в ней, едва я пытаюсь
воскресить тот вечер. И, тем не менее, крутится что-то. Еще бы усилие...
О-ох! -- он сморщился и даже затряс передними лапами.
-- Боль можно снять! -- Печенюшкин, обернувшись обезьянкой, вскочил на
черную голову друга, приник к затылку, к макушке, затем перескочил на рыжую
голову... на белую.
-- Попробуйте снова.
-- О-о-ох!! Пиччи?! Едва воскресив, вы хотите погубить меня? -- Алые
прожилки выступили на белках глаз дракона. -- Погодите. Давайте подумаем
вместе. Должен быть выход.
Алена что-то прошептала Никтошке.
-- Ты не так все делаешь, Печенюшечкин! -- заявила она. -- Смотри!
Слон обхватил девочку хоботом и поднес к груди сидящего исполина. Когти
дракона спрятались в подушечки пальцев. Мягкой лапой он бережно прижал
Аленку к себе. Всем боком, ухом, щекой она утонула в нежной мягкой шерсти,
слушая, как гулко и ровно стучит новое сердце Дракошкиуса.
-- Вот теперь вспоминай! -- важно скомандовала Алена.
-- Ни в коем случае! -- всполошился Печенюшкин. -- Минуточку!
Обезьянка подняла лапу, и в нее метнулся гибкий металлический кабель в
оплетке изоляции, уходивший другим концом в ближайший угол мастерской.
-- Это болеотвод! -- Пиччи надел на запястье петлю из блестящей
проволоки. -- Ты, Аленушка, умница, спасибо, но с жизнью расставаться ни к
чему. Никтошка! Подними хобот!.. Ах, нет, отойди в сторону, ты же резиновый!
Лови хвост, Алена! Держись! Обеими руками!
Хвост обезьянки удлинился, завился в пружинистую спираль и,
распрямившись, как выстрелив, обвил кисти рук девочки пушистым клубком.
-- Запускай мысли! -- разрешил Печенюшкин. -- Мурлыка Баюнович, раз,
два, взяли!
С легкой опаской дракон сделал новое усилие. Синеватый пар, выходя из
ушей, заклубился над его головами. Тела Дракошкиуса, Алены и Пиччи-Нюша
сотрясала вибрация. Кабель задергался на полу, словно рассерженная змея...
-- Вспомнил!.. -- закричал воскресший. -- Виват, Аленка! Ура-а-а!
Руки и лапы расцепились. Исполнивший свое предназначение болеотвод
втянулся в угол. Пиччи с Зайкиной-младшей вернулись на прежние места и
замерли в ожидании. Один Никтошка недовольно хмурился.
-- Магический перстень Базилевса! -- громогласно произнес дракон. --
Золотое кольцо, печать из бирюзы с резным скорпионом... -- Лиза с Аленкой
подскочили, разинув рты, уставились друг на друга. -- На внутренней стороне
гравировка "ДБ" -- монограмма дяди. Слова заклинания: "Как пух с тополей,
как..."
-- Достаточно! -- быстро перебил Печенюшкин. -- Волшебное заклятье
нельзя произносить без нужды. Может потерять силу.
Лиза, сорвав кольцо с пальца, близоруко щурилась. Алена деликатно
перехватила талисман, заглянула внутрь...
-- Я узор не разбираю! -- пожаловалась она. -- Пиччи! Дракошкиус!
Неужели оно? Его же Лизке насовсем подарили!
-- Какое счастье! -- воскликнул дракон, рассмотрев перстень. -- Это дар
судьбы! Много лет назад, не зная истинного назначения кольца, я преподнес
его Кларе-Генриетте. Где бы мы сейчас разыскивали кобру?..
-- Ну, я-то, положим, догадываюсь, где, -- тихо пробормотал Печенюшкин.
-- Долго искать не пришлось бы... Лизок, дашь поносить? Напрокат.
-- Оно, между прочим, работает! -- Лиза все еще не верила в
случившееся. -- Жаль, я сама не видела. Расскажи, Алена!
Аленка рассказала.
-- Это побочное назначение, -- кивнул Дракошкиус. -- Я знаю о нем.
Открыл случайно. Потому и вручил кобре. В ознаменование заслуг перед
страной. Тогда я был еще новоиспеченным Великим Магом. В Фантазилье такое
свойство у перстня неудивительно. Кто бы подумал, что оно -- всего лишь
маскировка истины!
-- Нам везет! -- обрадовался Лампусик. -- Осталось найти Тыщенцию
Кувырк. Ведите нас, фантмейстер!
-- Легко сказать, -- поморщился Печенюшкин. -- Я же изгнанник. Воля
народа и моя клятва -- покинуть эти стены не могу. Разве что... -- он сделал
паузу в сомнении, -- колдунья появится здесь сама...


Услышав команду Фурианы, Сморчков облегченно вздохнул, оттолкнулся и
полетел в пропасть. Глубоко внизу он замедлил падение, немного не достигнув
дна, и спрятался в стороне, за нависающей глыбой поросшего мхом камня.
Высокий, наклонно росший кустарник, сквозь кроны которого пролетел Сморчков,
помешал даме в черном увидеть приземление князя.
Фуриана не рассчитывала, что пылкий ее жених разобьется всмятку.
Заморочкин раздражал колдунью, хотя бы временное его отсутствие давало все
же передышку. Между тем время шло, и с каждой минутой таяли надежды, а
беспокойство нарастало.
Дама в черном уже собралась покинуть выступ горы, сидя на котором
напоминала издали мрачную фигуру грифа. Неожиданный, едва слышный скрежет в
глубине скалы прозвучал для нее божественной музыкой. Бур работал тихо. Шум
почти не увеличился, когда ближайший к Фуриане камень треснул, брызнули в
стороны осколки, и заостренная, сине-багровая верхушка сверла появилась
наружу.
Желтый берет расцвел над отверстием. Десантник хотел выбраться весь, но
плечи мешали ему. Фуриана жадно подалась к Косоголовому.
-- Приказ выполнен на шестьдесят семь процентов, -- выдохнул бурильщик.
-- Около трех десятых я округлил, простите, любовь моя. Двое уничтожены. Это
девчонки. Третий не поддается -- это дракон. У негодяя крепкие крылья -- ни
царапинки... Собственно, все остальное не слабее. Почему-то он оказался
ближе к входу, чем вы...
-- Молчите, -- шепнула дама в черном, помня о коварном Сморчкове. -- Я
лезу к вам. Пол далеко?
-- Метрах в трех. Прыгайте, я подхвачу вас. Сожму в объятиях... --
желтый берет утонул в дыре.
Фуриана простерла над отверстием руки, затем подняла их вверх, сомкнула
ладони и, солдатиком, бросилась, как в воду, в темноту пещеры. Едва исчезла
колдунья, дыра в камне заросла.
Князь Сморчков-Заморочкин, обладавший собачьим нюхом, все-таки опоздал.
Поднявшись с другой стороны скалы, он достиг выступа за площадкой почти к
самому концу разговора. Не раздумывая, Сморчков бросился в дыру вслед за
Фурианой. С размаху ударившись лбом о камень, чародей взвыл и, подпрыгнув,
словно мяч, болтая руками и ногами, полетел в пропасть снова.



Глава шестая

СТАНЦИЯ ПЕРЕД ПРЕИСПОДНЕЙ

"У нас есть все, кроме ума и денег..."
Фразу эту лет двести назад частенько бормотал Кильдым Шалманов,
ближайший подельник Сморчкова в разбойничьей шайке. Деньги в удалой ватаге
точно не задерживались. Что касаемо ума, видно, и его недоставало у
горячего, вспыльчивого Кильдыма. Доверившись Пимену во хмелю, после удачного
грабежа, той же весенней ночью он успокоился навеки с разбитым тяжелым
кистенем черепом. Разбойники нашли тело часового утром, неподалеку от
лагеря, на заснеженной, в черных редких прогалинах, поляне. Сморчков в это
время был уже далеко.
"...Все, кроме ума и денег..." -- Князь Сморчков-Заморочкин мерял
шагами тайное убежище во дворце. Находясь во власти тяжелых неотвязных
мыслей, он смутно помнил, как добрался сюда от Драконьей пещеры. "Деньги --
сор, их давно нет в Фантазилье. Бог наказал меня, лишив ума. Вылез раньше
времени, поторопился. Бежать, находясь на вершине власти! Немыслимо!.."
Нюх говорил о том, что исчезать надо срочно. Отход на всякий случай был
заранее подготовлен. Люк под флорентийским ларем вел в подземный ход,
выходящий на поверхность далеко за городом. Не запачкав рук, Сморчков вырыл
его сам, пользуясь недавно обретенным могуществом.
Поспешив, можно было к следующему утру оказаться в далеком,
густонаселенном, бурно растущем Усть-Бермудьевске. Затеряться там, сменив
биографию и внешность, вновь затаиться на долгие годы -- не представляло
сложности для опытного негодяя. Хождение во власть закончилось плачевно?
Пусть! Следующая попытка окажется удачней...
Заморочкин снова и снова обводил глазами краденое великолепие зала.
Отодвинуть ларь, нажать тайную пружину, исчезнуть... Не хватало последней
капли решимости...



На бешеной скорости Косоголовый мастерски вписался в поворот, влетел в
студию, затормозил. Вертолет тряхнуло.
-- Попалась, птичка! -- Федя бросился к машине. -- Слазь! Все
злодейства твои налицо! Держи ответ немедля!
Приземлив транспортное средство, десантник спрыгнул. Фуриану, боком
сидевшую на раме, он подхватил с легкостью, как амазонку с седла, и
осторожно поставил на ноги. Даму в черном пошатывало.
-- Что со мной было?.. -- Она скользила по студии невидящим взглядом.
-- Сон? Наваждение?.. Заговорщики, дворец, страшные сказки, переворот?..
-- Ври больше! -- Домовой жаждал мести. -- Овечкой прикинулась! А кто
мне в руки острый меч пихал?! Кто душу невинную погубить уговаривал?!
-- Да... Я вспоминаю... Какой ужас... -- Журналистка, выпущеная
Косоголовым, свалилась бы на пол, но оказалась в кресле, сотворенном
неизвестно кем. -- Постепенно, исподволь, чужое существо завладевало мной. Я
не могла противиться. Фурианы оставалось все меньше. С каждым днем, с каждым
часом. В последние дни совсем другое имя чудилось мне, бремя иной судьбы
становилось моим собственным... Тыщенция Кувырк...
-- У талисмана, изготовленного Базилевсом, есть весьма полезное
свойство, -- проговорил Дракошкиус. -- В присутствии главного носителя зла
камень, если произнести начало заклинания, лучится красным огнем. Перстень
Елизаветы -- я полагаю, мы вправе называть его так. Испытайте нашу гостью,
Пиччи.
-- Безусловно! -- Перстень со скорпионом красовался теперь на
безымянном пальце Печенюшкина. -- И все же, я думаю, мы отрабатывали ложный
след. -- Он пытливо взглянул на Фуриану. -- Хороший санаторий -- вот что
необходимо нашей гостье. Бедняжка еле жива. Здоровье ее расшатано. Сейчас
влияние демонических стихий нарушилось, сюда, в мастерскую, им не
проникнуть...
-- Необходимо исключить даже тень подозрения! -- Казалось, грозный дух
полководца-дяди витает над драконом. -- Протяните руку, Пиччи-Нюш! Смотрите
на камень! "Как пух с тополей, как торосы из льда..."
Дракошкиус привстал, расправляя крылья. В студии потемнело. Лиза не
могла различить сидящую рядом сестренку. В наступившей тишине нервно
закашлялся слон.
-- Мимо! -- закричал непосредственный Косоголовый. -- Подозреваемая
оправдана! Ну и темень, господа! Включите солнце!
Свет залил мастерскую.
-- В глубине своей чистой души, -- не унимался десантник, -- я
догадывался, что красота безгрешна. Теперь мое сердце отдано другой, но
Фуриану я буду обожать, как сестру. Точнее, как кузину! Ты позволишь мне это
невинное чувство, Лиззи?!
-- Запросто! -- хмыкнула Лиза. -- Тем более, что других обещаний я тебе
и не даю. Поклонничек! У меня папа ненамного старше!
-- Это нас и сблизит, -- заверил Косоголовый. -- С нетерпением жду
знакомства. Скорее бы обратно, на Землю! Хотя, разумеется, я готов совершить
десяток-другой подвигов!
Фуриана тихо спала в кресле. Дыхание ее было ровным, лицо порозовело --
по-видимому, душевные силы возвращались к журналистке.
-- ...Фитилек должен появиться вот-вот, -- объяснял Дракошкиусу Пиччи,
едва слышный из-за трескотни Косоголового. -- Пока я даже не хочу говорить
вам о своих подозрениях.
-- Дядюшкин талисман не даст ошибиться, -- возражал дракон. -- Время
идет впустую. Что если ваш разведчик захвачен врагом?
Лиза прислушалась.
-- Ты ждешь Фитилька? А куда он постучится? Или ты уже разъединил входы
студии и пещеры?
-- Конечно, нет! -- Печенюшкин расцеловал девочку. -- Может, и я
старею? Ты первая вспомнила, Лизонька, мой долг растет.
-- А сколько я прокалывалась? -- созналась Лиза. -- Произведем
взаимозачет долгов. Чувствую, авторские права на пьесу тебе достанутся. Там,
наверное, половина -- это твои поправки.
-- Глупости! -- Пиччи с ходу отверг соавторство. -- На готовеньком
легче всего советы давать. А в следующий раз они тебе и вовсе не
понадобятся... Ладно, прости, я отвлекусь на минутку...
Едва Печенюшкин закончил свою короткую, но хлопотливую работу, как
снаружи послышался тихий, настойчивый стук. Выяснилось, что Фитилек, не
найдя двери в студию на прежнем месте, провел больше часа в терзаниях и
неизвестности. Сведения, доставленные эльфом, оказались столь важными, что
Дракошкиус мгновенно засобирался в дорогу. Он захватил фляжки с живой водой
-- иначе фантазильский воздух мог, чего доброго, внушить и ему стойкую
ненависть к Пиччи-Нюшу.
Федя, Никтошка, Лампусик и Фитилек сопровождали дракона.


-- И не выдумывай, Флора! Слава Богу, что я привыкла к твоим глупостям!
Я тебя не слышу, повторяю, не слышу! Хочешь раньше времени свести меня в
могилу?!
-- Хлоя, я поеду одна! Не желаешь, оставайся дома! Два часа по радио