Белоусов Алексей. Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

разговорами. Двигаем, Фитилек, туда, в дальний край мастерской, где
мраморный кулак возвышается. Это моя первая работа, бросовая, мастерство на
ней оттачивал. "Одинокий изгнанник дает клятву верности немеркнущим
идеалам". Там среди идеалов и разместимся.
-- Простите меня, -- шепнул он, когда эльф взял курс на кулак. --
Фитилек стесняется компании, я потом вам все объясню. Минут
десять-пятнадцать потерпите, ладно?..
-- А почему вы все такие стеснительные? -- неделикатно обратилась Лиза
к Лампусику, едва Пиччи уединился с вестником. -- Послушай! Слабо
рассказать, как вы с Печенюшкиным познакомились? Только без
сентиментальностей, договорились?! Жестко, весело, немногословно, с
грубоватым, но мужественным юмором. Можешь?
-- Попробую... -- Лампусик покраснел. -- Ты у нас литератор, все равно
найдешь, к чему придраться... Слушайте... Но я тогда буду не от себя, а как
бы от автора. Разрешаешь, Лиза?
-- Давай! Так даже интересней. А я постараюсь тебя не перебивать. Ну,
поехали...


-- Неподалеку от Злат-Петушинска на опушке Молодильного бора, под
корнями громадной сосны, наполовину вывороченными из земли бурей,
прилепилось небольшое поселение эльфов Ведуницы.
Сорок шесть жителей Ведуниц поселились здесь недавно. Беда пригнала их
из окрестностей Чуденбурга и называлась она Фордыбан. Это было имя колдуна,
бурого карлика, невзлюбившего эльфов. Какие только пакости не устраивал он
маленькому народу.
В любимое озеро эльфов, единственное в округе, размерами всего-то в
беличий прыжок, Фордыбан каждую ночь подсыпал соль и перец. По утрам, когда
все еще спали, он взбирался на ветку акации, повисал над человечками вниз
головой и, что было сил, играл на барабане. На поляне, где эльфы устраивали
хороводы, карлик вырвал все васильки и ромашки. Теперь он сваливал туда
мусор из своего жилища.
Гордым и стеснительным человечкам неловко было жаловаться на Фордыбана,
а сами справиться с ним они не могли. Крохотным эльфам карлик казался
великаном, да и по колдовской силе, даже объединившись вместе, они не могли
сравниться с негодяем. С трудом продержавшись несколько месяцев, в одну из
лунных ночей, когда храп Фордыбана разносился на всю округу, эльфы собрались
и улетели...
Постепенно они выстроили новое поселение, назвав его Ведуницами,
привыкли к нему, полюбили, но, едва жизнь полностью наладилась, как Фордыбан
появился опять, разыскав ненавистный ему народ...
В жизни Печенюшкина, полной тревог, опасностей и приключений, всегда
хватало места для подвигов, но для отдыха почти никогда. Едва заканчивалось
одно дело, как тут же другое требовало участия отважного героя. В лучшем
случае он успевал на часок выбраться в Молодильный бор, вдохнуть напоенного
сосновыми запахами воздуха. Обычно Пиччи долго сидел на опушке, осторожно
трогая ладонями прогретый солнцем хвойный ковер, и думал о родине -- далекой
Бразилии. Это занятие неизменно давало ему новые силы.
Рыжая обезьянка медленно брела по лесной опушке, подняв голову,
наслаждалась, купаясь в солнечных лучах, и вдруг бах! -- провалилась в яму,
замаскированную высохшими еловыми веточками. Сквозь небольшое отверстие,
проделанное упавшим героем, пробивался свет. Сидя на дне, Печенюшкин
ухмылялся своей беспечности и ждал, что же произойдет дальше.
Вот наверху, над краем ловушки, показался силуэт, напоминавший
мотылька, и тоненький звонкий голосок воскликнул:
-- Сдавайся, подлый Фордыбан! Иначе я подожгу сухую хвою и сброшу на
тебя! Это говорю я, Лампион Грозный!
-- Лучше спускайся, Лампион Грозный! -- доброжелательно откликнулся
Пиччи. -- Жаль тебя огорчать, но ты поймал не того, кого надо. Заодно и
познакомимся. Я бы выбрался сам, только это будет неуважением к твоему
труду. Полагаю, вы очень долго копали эту яму?
-- Презренный хитрец! -- раздалось сверху. -- Не пытайся менять голос!
Мы выпустим тебя, если поклянешься больше не причинять зла эльфам из
Ведуниц!
-- Он не поклянется, -- заметила обезьянка. -- У вас серьезный просчет,
Лампион. Все знают, что эльфы больше всего боятся огня. Крылья
пожароопасные. Так что номер с хвоей не пройдет. Стоит придумать другую
угрозу.
-- Фордыбан! -- в отчаянии закричал эльф. -- Предупреждаю! Сейчас я
брошусь на тебя с быстротой молнии!..
-- Самоубийца! -- грустно признал Пиччи. -- Ну давай, бросайся.
Эльф спикировал вниз. Сверкнула сабля величиной со спичку. На середине
пути крошечный воздушный вихрь внезапно подхватил отважного человечка,
завертел, как падающий кленовый "самолетик", и бережно опустил на колени к
обезьянке.
-- Убей меня, -- хмуро произнес Лампион Грозный. -- Я не вынесу
унижения.
-- Посмотри внимательней! -- настаивал Печенюшкин. -- Разве я похож на
твоего врага?!
Дно ямы поехало вверх, словно клетка лифта, вынося двух собеседников на
поверхность земли...

-- Как могли мы так ошибиться?.. -- убивались эльфы, роясь вокруг
Пиччи. -- Дело в том, что Фордыбан тоже пушистый и в солнечных лучах кажется
рыжим. Прости нас, незнакомец! Страшней всего то, что мы невольно причинили
тебе вред.
-- Пустое, друзья, -- отмахнулась обезьянка. -- Вреда никакого. Хорошо,
что мы встретились -- я с радостью помогу вам.
-- Он выпил родник... -- всхлипнула малютка с розовыми крылышками.
-- Украл невесту Фитилька Эстреллу, -- добавила другая, в кисейном
платьице. -- Посадил на цепочку от часов, как собачонку. Поселил у себя в
логове, в пустом кокосовом орехе, а там сыро. И заставляет танцевать перед
ним после обеда, а то, говорит, крылышки оборву...
-- Вы слишком деликатны! -- возмутился Печенюшкин. -- Перед негодяями
реверансы ни к чему. А вы каждый раз предупреждаете карлика, планируя
наступление. Куда это годится -- даже о ловушке сказали! Конечно, он будет
обходить ее стороной и мучить вас до скончания века.
-- Иначе мы не умеем... -- печально отозвались эльфы.
-- Записывайтесь в школу выживания имени Печенюшкина, -- предложил
герой. -- Первое занятие проводим немедленно! Все готовы?..

Фордыбан медленно крался ночной опушкой. Он проведал, что запасы воды
человечки хранят теперь в кувшине, подвешенном к нижнему суку огромной
сосны. Эльфам понадобилась неделя, чтобы наполнить кувшин до краев, летая к
дальнему источнику с ведерками размером в полнаперстка.
Карлик неслышно полез наверх по стволу, глубоко вонзая в мягкую кору
кривые острые когти. Вот он перелез на сук, добрался до веревки, на которой
крепился сосуд, плотно закрытый крышкой, поднял его и перевесил к себе на
шею.
Спустившись и отойдя на десяток шагов, Фордыбан содрал крышку,
запрокинул голову, раскрыв зубастую пасть от уха до уха, затем, подняв
кувшин вверх на вытянутых руках, выплеснул его содержимое прямо в глотку.
"Хороша водичка!" -- успел он еще подумать.
В следующий миг вода в животе у колдуна забурлила громче, чем
знаменитый водопад Холодрыга. В ужасе, собравшись бежать, он задел ногой
пустой упавший сосуд и растянулся на земле. Поднимаясь, карлик обнаружил,
что все его мохнатое тело -- в светящихся пятнах. Брызги воды пометили вора.
Шум в животе нарастал, грозя переполошить весь бор. Фордыбан кинулся
вперед, надеясь унести ноги, но тут одиннадцать эльфов выступили из-за
деревьев, окружая колдуна. Все как один они были ростом с Фордыбана.
Эльфы всегда светятся в темноте -- словно крохотные фонарики. Сейчас же
казалось, что ушедший день краем плаща зацепился за опушку Молодильного
бора. Одиннадцать рук метнулись к ножнам и одиннадцать сабель засверкали
вокруг. Карлик взвыл, мечтая о яме, которую еще недавно с хохотом обходил
стороной.
Лампион шагнул в центр круга. Этой ночью он действительно выглядел
грозным.
-- Мы не нападаем скопом! -- отчеканил эльф. -- Дай ему саблю,
Светолик!
Подхватив брошенный клинок, Фордыбан ринулся на врага. Но в
фехтовальном искусстве карлик годился Лампиону разве что в подмастерья. Рев
чудодейственной жидкости заглушал сабельный звон, и только искры летели во
все стороны снопами.
-- За Эстреллу! -- кричал эльф. -- За погубленный родник! За Чуденбург,
откуда ты выгнал нас! За васильковую поляну!..
Сабля его, касаясь тела противника, каждый раз, словно инструмент
брадобрея, снимала клочья свалявшейся шерсти, обнажая серую кожу. Карлик
выл, бесился, наносил в пустоту страшные удары, падал, вскакивал, прыгал,
пытаясь хоть единожды достать Лампиона, но только оголялся все больше и
больше.
Когда последний бурый клочок исчез с тела Фордыбана, эльф мощным ударом
выбил у него саблю.
-- А теперь вон отсюда! -- приказал он. -- И помни -- осталась еще
кожа! Встречу опять -- сниму с тебя и ее!..
В темноте, ломая кусты, исцарапанный с головы до пят, колдун продрался
к своему логову. Спрятавшись там и все еще дрожа от ненависти и страха, он
вспомнил о пленнице. Криво ощерясь, Фордыбан стал вытягивать из пустого
ореха цепочку, одним концом прикрепленную к столу. Странно -- та не
поддавалась. Ударом кулака карлик расколол орех и сразу взвыл так страшно,
что заглушил, наконец, шум в животе. Маленький, в две ладони, крокодильчик
впился в его кисть, неистово колотя по столу хвостом.
Фордыбан дернул рукой изо всех сил, но только оторвал цепочку от стола.
Не переставая орать, он кубарем вылетел из берлоги и, голый, стремительно
понесся в чащу, безуспешно пытаясь избавиться от крокодила. Крик его и шум
бурлящей воды становились все тише, пока не пропали совсем.
С тех пор никто в Фантазилье о Фордыбане не слышал...

-- Весьма солидно! -- одобрила Лиза рассказ Лампусика. -- Круто, с
наворотами, есть места вообще укольные... Может, пьесу сделаем, как
считаешь? Будешь сам себя играть. А Федю я прямо вижу в роли Фордыбана...
-- Ишь ты! -- обиделся домовой. -- Нешто у меня тело в шерсти али морда
злодейская? Не ожидал, Лизок!
-- Да что ты, Феденька, конечно, нет! Просто из нас ты по актерскому
темпераменту к этому типу ближе всех. А внешность?.. Грим, естественно,
понадобится. Однако, не Никтошке же его играть.
-- Я тебе, Лиза, больше хобота не подам! -- оскорбился слон. -- Да, у
меня необычный типаж! А в этой истории мне никакой роли не светит... Если
только ввести туда Гамлета, как персонаж?..
-- А кто будет Офелию играть? Слониха? Разве что Пиччи тебя превратит в
надувного резинового мальчика. Никтошечка! Давай, карлик обернется слоном и
в таком виде будет вытаптывать цветочную поляну.
-- Эпизод не хочу! -- заупрямился Никтошка. -- Я сильно вырос в
мастерстве! Созрел для главного героя!
-- Так и поссориться недолго. -- Оказывается, Печенюшкин давно стоял за
ближайшим мольбертом, прислушиваясь к разговору. Быть может, он даже
захватил конец рассказа. -- Пьеса дело будущего, друзья. Успеем ее обсудить,
если Лиза не передумает. Тут в настоящем у нас события почище шекспировских.
Семерка Мудрых обновилась почти полностью. А Великий Маг теперь -- ваш,
Федор Пафнутьевич, старый друг -- князь Сморчков-Заморочкин.
-- Шею сверну поганцу!! -- взревел домовой. -- Ножонки выдерну!..
Сапоги ведь лизал, мозгляк!
-- Столь откровенное проявление симпатии, -- ехидно заметил Пиччи, --
должно было вас насторожить. Порядочный чародей не опустится до уровня
подлизы.
-- О-хо-хошеньки... -- Федя почесал макушку. -- Возомнил я о себе,
дурень старый. Как же -- князь в подручных! Поделом мне... И то -- гуталин у
меня едкий, ядреный. А этот, хмырь худосочный, ажно заходился от восторга.
Кричал, что пахнет, как роза!..
-- Тему запахов мы тоже пока оставим. -- Печенюшкин был серьезен. --
Дальше еще хуже. Мармелинда в отставке. Барбарелла, Вольномах и Доброхлюп
якобы сбежали. Подозреваю худшее. В совете из прежнего состава остались лишь
Сморчков и Флюгерон. Остальные: Фуриана, Розарио -- наш садовник, Мизерабль
-- с этим я даже не знаком и, не поверите, наши старые приятельницы --
тетушки Флора и Хлоя.
-- Вот-те на! -- слабо воскликнул домовой, оглушенный новостями. -- Что
делить-то им с этими прохиндеями? Тетки славные, да толку с них -- ни на
грош. Силы на нуле...
-- Видимо, взяты для количества, -- предположил Пиччи. -- И авторитет у
них в народе немалый. А повредить Сморчкову ничем не могут. Старушки добрые,
но несколько легковерные. Думаю, он наплел им с три короба. Возможно также,
что они вошли в Совет, надеясь хоть как-то тормозить козни заговорщиков...
Интересно, что пауки уже дерутся за власть. Розарио и Мизерабль погибли,
вчера их хоронили. По официальному сообщению -- защищали дворец от набега
моих сторонников. Стопроцентное вранье!
-- Ничего себе страсти! -- поразилась Лиза. -- Почти как у нас в
России! Печенюшкин! Разве можно такое допускать?! По-моему, это уже перебор!
-- По-моему -- тоже, -- согласился герой. -- Времени остается в обрез,
а еще не решен очень серьезный вопрос. Как попасть в Драконью пещеру?
-- Что значит -- как?! -- хором закричали сестры. -- А мы?!
-- Стыдно раз за разом использовать детский труд, -- Пиччи-Нюш
грустновато улыбнулся. -- Не исключено, что сейчас там опасно. Есть у меня
идея... -- открыв портфель-блиномет, он извлек бумагу, ручку и мигом
набросал на листочке несколько слов.
Скрутив бумагу трубочкой, мальчик вложил ее в металлический цилиндрик,
подойдя к стене, вывинтил из нее пробку-заглушку и кинул цилиндрик в дыру.
-- Пневмопочта, -- объяснил он. -- Я написал Ларри Люгеру, просил
отправить к нам Косоголового. Взрослый, здоровый, с навыками гангстера и
детским незамутненным умом. Второго такого на Земле нет. Вот он бы и
доставил сюда Дракошкиуса.
-- Не доверяешь... -- Лиза загрустила. -- Слушай, мы ведь теперь даже
волшебству обучены. Таблетки, перстень, еще что-нибудь для защиты
придумаешь. До сих пор мы здесь с Аленкой ничего героического не совершили.
Откуда ты знаешь, я, может быть, коллекционировать подвиги хочу для будущих
мемуаров!
-- Тебе надо кукол собирать, Лизочек! -- возразил мальчуган печальным,
необидным тоном. -- Не место детям среди напастей.
Пробка в стене, засветившись зеленым, начала коротко попискивать.
-- Вот и ответ. -- Печенюшкин вывинтил крышку, и алюминиевый цилиндр
упал ему в ладонь. -- Как дела у Ларри?.. -- он развернул послание Люгера.
-- Идиот!..
-- Ларри?! -- Федя встревожился. -- Не сказал бы так. Мужик деловой,
сурьезный...
-- Я идиот! -- Пиччи прочел вслух: "Вероятно, произошла ошибка. Получив
вашу радиограмму, отправил Косоголового в Фантазилью два дня назад.
Обеспокоен ситуацией. Жду разъяснений. Люгер".
-- Шу-точ-ки... -- протянула Лиза. -- А кто еще мог знать о качествах
Косоголового?
-- Да кто угодно, -- Печенюшкин выглядел раздраженным и усталым. --
Наши газеты обсасывали историю с картоморами месяца два. Фантолетта
совершенно зря сообщила журналистам столько подробностей. Говорил я ей...
-- Обманут сердешного, -- пригорюнился Федя. -- Вокруг пальца обведут.
Ой, лихо нам!..
-- Все, Пиччи, больше нет выбора! -- настаивала Лиза. -- У меня тоже
появилась идея. Никтошка верно говорил, что эта твоя мастерская находится в
параллельном мире?
-- Вовсе нет! Он просто не понял. В параллельный мир забираться
хлопотно. Такой вариант я держал на крайний случай. А мы с вами находимся в
помещении земного посольства. Только оно еще не открыто -- мы хотим, чтоб
послами были дети, а люди не могут решиться. Но тем не менее территория не
принадлежит Фантазилье. Скрываться здесь я имею полное право. Откровенно
говоря, про это помещение подзабыли. Я перенес его в другую часть страны, и
никто даже не хватился.
-- Вот видишь! Даже перенес! Значит, можно перенести его еще раз -- к
Драконьей пещере! Впритирочку, вход к входу. Опасностей будет в сто раз
меньше. Думаю, стены или потолок в твоей студии нелегко проломить.
-- Совсем невозможно! -- глаза у мальчика заблестели. -- Какая ты
умница, Лизонька!.. Нет, все равно тревожно мне вас посылать.
-- Вдруг я пробьюсь?! -- вызвался Никтошка. -- Без воздуха я предмет,
считай, что вообще неживой. А в пещере надуюсь.
-- Не стоит и пробовать, -- отверг Печенюшкин замысел слона. -- Ты и
ненадутый живехонек. Дальше входа не пройдешь.
-- Некогда прикидывать! -- Лиза встала. -- Я одна пойду, Аленкой не
будем рисковать. Давай фонарь, рисуй карту, объясняй, как с места стронуть
Мурлыку Баюновича. Пиччи! У меня волшебное колечко на пальце, в случае чего
-- поверну. Ты же друзей от всех бед спасаешь! Пока я там вожусь, наверняка
что-нибудь придумаешь.


Сморчков-Заморочкин у входа в Драконью пещеру провожал глазами спину
удалявшегося во тьму Косоголового...
Во время беседы с Флюгероном чуткие уши князя легко уловили -- через
несколько комнат -- звуки голосов. Ринувшись сквозь потайные щели напрямик,
князь успел подслушать окончание беседы Фурианы с прищельцем. Опытному
мастеру интриги этого оказалось достаточно.
После расставания с предсказателем погоды и до появления в своем
кабинете Сморчков, через замаскированный люк, неизвестный журналистке,
проник в комнату, где спал уставший Косоголовый. Переместить верзилу в свои
тайные покои со зловещим камином не составляло труда. После сожжения
осиновых пней чародейская мощь князя необыкновенно усилилась. Успокоившись
за судьбу пришельца, он спокойно поджидал Фуриану у себя в кабинете.
Дальнейшее объяснение с колдуньей было комедией, хотя Сморчков и не исключал
до конца возможность союза с ней.
Очнувшись после исчезновения Косоголового, Фуриана будто взбесилась.
Она шипела, как кошка, бросалась на стены, пыталась царапать князя... Затем
разразилась потоком слез и бессильно утихла. В угоду журналистке Сморчков
объявил розыск по всей стране, рвал на себе жидкие волосы, топал каблуками,
ползал на коленях, лобзал туфельки Фурианы...
В конце концов сбивчивые восклицания жениха и невесты приняли
определенную форму. Украсть с Земли крепкого подростка, заморочить ему
голову и отправить в Драконью пещеру -- такой план казался вполне реальным.
Дело в том, что попасть в Фантазилью добровольно можно лишь по приглашению
благородных чародеев. Похищать же ребенка и силой, обманом переправлять в
Волшебную страну до сих пор никому и в голову не приходило. Строго говоря,
полной ясности -- осуществима ли такая затея? -- не было. И Сморчков, и
Фуриана, в тайне друг от друга, рассчитывали совсем на другой поворот
событий.
Князь поработал с пришельцем на совесть. Под гипнозом он внушил
Косоголовому подробную и четкую программу действий. Очнувшись, посланец
Люгера вовсе не высказывал удивления по поводу новых перемен в своей судьбе.
Про Фуриану он и не вспоминал, со Сморчковым же обходился как преданный
слуга с господином... Отойдя в глубь пещеры на десяток шагов, Косоголовый
оглянулся и, освещенный фонарем, висевшим на груди, помахал князю на
прощание.
Фуриана удобно примостилась в расщелине скалы, за сотню метров до
усыпальницы драконов. Сквозь стекла подзорной трубы она видела удалявшегося
посланца так же ясно, как и Сморчков. Действия самозваного Великого Мага
колдунья предугадала. Значительно раньше князя, кружа с незадачливым
поклонником над Феервиллем на десантном велосипеде, Фуриана внушила ему
собственную программу. После этой обработки любое влияние извне должно было
растаять, как только Косоголовый достигнет окаменевшего дракона.
Пока все складывалось удачно.

Глава третья
ТАРАНТУЛ И ТАРАНТЕЛЛА

-- Готово? -- Лиза приоткрыла дверь и отшатнулась. -- Ух, как темно!
Свет из прихожей проникал в глубь пещеры на несколько шагов, перерастая
сначала в сероватый сумрак, затем в полную черноту.
-- Будете видеть в темноте, как днем, -- обнадежил Печенюшкин.
После тяжелых и долгих объяснений было решено, что сестренки отправятся
вдвоем. Поколебать Аленкину решимость не смог даже Пиччи. Девочка заявила,
что никогда не простит, если он волшебством заставит ее подчиниться. Лиза
нервничала, злилась, но не могла отрицать, что две головы лучше, чем одна.
Честно говоря, нервничали все. Необычные качества сестер Зайкиных, без
которых волшебники опять не могли обойтись, вынуждали Печенюшкина с командой
задуматься о собственной неполноценности.
-- Что снаружи делается? -- поинтересовалась Лиза. -- Ну, совместили
входы. Дом в пещеру, что ли, упирается? Его всем видно?
Федя, уже выяснивший втихомолку этот вопрос, охотно взялся ответить.
-- Снаружи, Лизок, военная хитрость находится вперемешку с
чародейством. Помещение наше заколдовано до полной, значит, прозрачности и
бестелесности. Хошь ходи скрозь него посторонний злодей, хошь смотри в любые
пенсне, хошь радарами защупайся -- все одно, просчитаешься. Невидимые,
неосязаемые -- нас как бы и в природе нет.
-- А в подземелье? Мы там не провалимся, неосязаемые?
-- Знамо дело, нет! Порог перейдете, станете нормальными. Ежели
обратно, так наоборот, -- закончил домовой не очень-то понятно.
-- Значит, любому, кто может войти в пещеру, мы не мешаем?
-- Вы с Аленкой не мешаете, -- отозвался Пиччи-Нюш. -- А вот мы,
остальные, еще как помешаем! Только я боюсь, что Косоголовый уже там. Потому
и прошу вас об ОСОБЕННОЙ осторожности. И снаряжение, все что я вам собрал,
может пригодиться.
-- Нашел кого бояться. Хвастун, да еще глуповатый. Я ему мозги запудрю
только так!
-- Ему могут вложить ЧУЖИЕ мозги. Разве не догадываетесь, в чьих руках
он наверняка побывал?
-- Расколдуем! -- не сомневалась Лиза. -- Ты же нас учил!
-- Магия, Лизонька, должна опираться на прочный фундамент. А у детей
мозг еще не "включается" на полную мощь. Организм должен созреть... Потому и
от Тыщенции в первые годы вреда почти не было... Я тебя умоляю -- никакой
самодеятельности.
-- Все учат, учат, -- проворчала девочка. -- Лучше расскажи, почему нас
в троллейбусе посылаешь, а не в блиномете? Тот ведь еще и кормит. Алена не
одобрит твой выбор!
-- Замолчи, Лизка! -- возмутилась младшая сестра. -- Вечно ты меня с
едой изводишь! Надоело!.. У меня в карманы восемь булочек напихано и еще
колбаса.
-- Под сиденьем газировка и термос с кофе, -- напомнил Печенюшкин. --
Отправляетесь в троллейбусе, потому что врага он внутрь не запустит. А
попади случайно в чужие руки блиномет -- неприятностей не оберешься. Это,
кстати, недоработка. Потом я его переплавлю, а следующую модель
усовершенствую...
-- Фантмейстер! -- Лампусик неожиданно робко приблизился к Пиччи. --
Вам письмо. От меня.
-- Зачем? -- изумился мальчуган. -- Сказать не можешь?
-- Не решаюсь, -- признался эльф. -- Взгляните, это недолго.
Пока Печенюшкин разворачивал плотный лист бумаги, эльф, вскинув ко рту
ладонь, быстро проглотил что-то, зажатое в ней. В следующий миг краска
отлила от его лица, ноги подкосились и Лампусик упал замертво.
Крылья человечка обвисли, окутав его тело траурным полотнищем.
Потрясенный герой, выронив письмо, схватил друга на руки, прикоснулся к
холодеющему лбу...
-- Мертв... -- Пиччи-Нюш был не румяней эльфа. -- Мальчишка, безумец...
Хорошо же мы начинаем... Аленушка! Прочти письмо, если сил хватит.
-- "Фан... фан..." -- Аленка разрыдалась, Лиза вторила ей.
"Фантмейстер! -- прочел Федя после того, как долго откашливался. -- И
вы, друзья! Не удивляйтесь, я все обдумал. Живым мне в пещеру не попасть.
Мертвый же эльф почти не занимает места. Если чудесный источник воскресит
меня, помощь Лампиона, ученика Печенюшкина, может оказаться нелишней.
Главное -- сделать все, что должен, правда? Не огарчивайтесь, сестренки. Ваш
Лампусик".
-- ...Дай мне. -- Алена приготовила чистый платок, чтобы завернуть
человечка. -- "Над цветком мотылек порхал..." Помнишь, Лиза, ты
рассказывала... Печенюшечкин, успокойся, а то у меня слез не хватит -- они
все катятся и катятся. Мы его ОБЯЗАТЕЛЬНО оживим.
Пиччи побагровел от стыда.
-- Клянусь, -- произнес он, -- что больше не допущу такого! Лампусик,
Аленка, Лиза... Великий чародей -- что я стою без вас? Мурлыка Баюнович...
Всю жизнь раздаю друзьям долги, а они все не кончаются.
-- Замолчи! -- испугалась Лиза. -- Не смей унывать! Всемогущ только
Бог, а я его ни разу не видела. Мне бы хоть тысячную долю твоей силы!
-- Чем ее больше, -- печально отозвался мальчик, -- тем больше
осознаешь, что ее все равно недостаточно. Ну почему мне не дано самому
отправиться за Дракошкиусом?!. Спрячь платок, Аленушка. Вот единственное,
что я могу сделать пока для друга.
Он взглянул на эльфа, и тот оказался заключенным в прозрачный саркофаг.
-- Как свирель в футляре. -- Лиза бережно приняла невесомую ношу. -- Я
его положу сюда -- в отделение для карт. Пусть ведет нас и принесет удачу. А
мы -- ему! Печенюшкин! Кто учил нас помнить, что герои не умирают?!.


Как и тогда, во дворце Великого Мага, троллейбус сжался до размеров
детского педального автомобиля. Нырнув в темноту, он подождал немного, затем
медленно двинулся над каменным полом.
-- Давай повыше, -- тихо-тихо шептала Аленка, хотя изнутри машина не
пропускала звук. -- И не торопись. Наткнешься на что-нибудь, тут нас и
услышат.
-- Ох, какая ты нудная, -- огрызалась Лиза. -- Не умеешь со старшими
разговаривать -- сиди и молчи. Навязалась мне... Есть тут и поумнее тебя.
Фонариков сестры не включали и троллейбусными прожекторами не
пользовались. Как и обещал Печенюшкин, глаза их отлично видели во тьме.
Окружающие предметы серели в легчайшей дымке. Так бывает на Земле перед
грозой или в начале рассвета.
-- Если ты умнее, зачем все себе захапала? Таблетки, перстень, может,
еще колечко мое заберешь? Умных из школы не выгоняют. И не смотри на часы
без толку, они у тебя опаздывают!
-- Отвяжись. -- Не выпуская руля, Лиза стащила с пальца перстень,