Бернхардт Уильям. Смертельное правосудие

   Джонс набрал слово "Кричтон". Ничего не произошло.
   – Может, "Херберт"? Или что-нибудь более романтичное, например "Кэндис"?
   Джонс попробовал оба имени, но снова без результата.
   – А что, если нечто менее конкретное? – предположила Кристина. – Например: "Юрист" или "Убийство".
   Джонс набрал и это – с тем же успехом.
   – Подождите-ка, – воскликнул Бен, щелкнув пальцами. – Попробуйте "Клуб "Детский сад".
   Джонс с недоумением посмотрел на босса, но все же попробовал набрать и эти непонятные для него слова.
   Секунду спустя картинка на экране поменялась и появился какой-то документ.
   – Нашли! – радостно вскрикнул Джонс. – Отличная работа, босс.
   – Это удача.
   Все трое сгрудились у экрана, пытаясь вникнуть в смысл документа. Это был список, в котором значилось около пятнадцати имен.
   – Все до одного – сотрудники "Аполло". Видите? – указала на экран Кристина. – Здесь указано, в каких отделах они работают, и даны номера их телефонов.
   – Посмотрите сюда, – прервал Кристину Джонс. – Наверх.
   Видите пустое место? Какое-то имя стерто.
   – Странно... – Бену большая часть имен ничего не говорила. – Интересно, что общего между этими людьми? – вслух размышлял он.
   – Очевидно, – сказала Кристина, – все они члены клуба "Детский сад".
   – Да, – согласно кивнул Бен. – Но что это за клуб?

Глава 35

   Вскоре после полудня, когда Бен, сосредоточившись на том, чтобы не дать глазам закрыться, с трудом удерживал себя в бодрствующем состоянии, к нему в кабинет вошла Кристина. По правде говоря, Бен засыпал не только из-за бессонной ночи, но и от скуки. Все то время, пока он занимался делом Нельсонов, ему приходилось быть в постоянном движении. Но победно завершив дело, Бен теперь не знал, чем себя занять. В ожидании, когда ему поручат что-нибудь еще, он томился от безделья.
   – Ты не знаешь, есть новости о Кричтоне? – спросил Бен.
   – Я слышала, что его собираются выписывать из больницы.
   Учитывая характер Кричтона, можно предположить, что твой босс прибежит в офис уже на следующий день.
   – Пожалуй, ты права. – Бен приложил палец к губам. – Тебе не кажется забавным, что с тех пор, как мы начали работать в "Аполло", Кричтон дважды успел получить ранения во время этих дурацких спортивных вылазок.
   – Я тоже об этом думала, – согласилась Кристина.
   – Как будто кто-то хочет убрать его, не так ли?
   – Да. Похоже.
   – Ну, а что со списком клуба "Детский сад"? Удалось что-нибудь выяснить?
   Кристина отрицательно покачала головой.
   – Скверно. Завтра у меня назначена встреча с Блэквеллом.
   Если я не сообщу ему ничего конкретного, он запрячет меня, как говорится, далеко и надолго. Ты же сможешь навещать своего незадачливого босса только при наличии специального разрешения.
   – Делаю все, что в моих силах, – ответила Кристина. – Я проверила персональные дела всех пятнадцати служащих, включенных в список. Эти люди никак не пересекаются: работают в разных отделах, отвечают за разные сферы деятельности "Аполло", выполняют разную работу. Я не могла найти никакой связи между ними, кроме того, что все они сотрудники "Аполло" и занимают в корпорации довольно высокие посты.
   Бен стукнул кулаком по столу:
   – Черт! Может, просто спросить их, что такое клуб "Детский сад".
   – Гениальная мысль. Результат не заставит себя ждать. "Простите, мы случайно обнаружили, что вы вовлечены в некую таинственную организацию, связанную с убийством четырех девочек-подростков и, возможно, со смертью Говарда Гэмела. Не будете ли вы так любезны рассказать о вашей организации поподробнее". После этого мы можем спокойно сидеть и ждать прихода адвоката.
   – Наверное, ты права.
   – Твоя беда, Бен, в гипертрофированной честности. Вместо того чтобы ломиться напролом, нужно придумать что-то более тонкое. Что-то более... хитрое, обходное.
   – Не могу же я взламывать чужие кабинеты!
   – Я тебе ничего подобного и не предлагаю. Все, что от тебя требуется, это немного прогуляться по коридору.
   – Не понимаю.
   – Видишь ли, вся информация, которую нам удалось получить по этому делу, указывает на то, что разгадку надо искать здесь, в юридическом отделе. А в коридоре слоняются потенциальные подозреваемые. По-видимому, Гэмел знал о ком-то нечто такое, что этот кто-то хотел во что бы то ни стало скрыть.
   Но если у Гэмела были какие-то важные сведения о клубе "Детский сад", логично предположить, что той же информацией владеет еще кто-нибудь в отделе.
   – Допустим, – заметил Бен. – Но зачем нужна моя прогулка по коридору?
   – Это же будет не праздная прогулка. Попутно ты проведешь расследование, объяснила Кристина. Заглянешь в разные кабинеты, вдруг попадется что-нибудь интересное.
   – В рабочее время?
   – Мы уже имели возможность убедиться, что здание "Аполло" никогда не пустует. И если тебя застанут в чужом кабинете в два часа дня, это будет не так подозрительно, как если бы тебя встретили там в два часа ночи.
   – Пожалуй, ты права. – Бен на мгновение задумался. – Но ведь я должен буду просмотреть их бумаги, заглянуть в столы, в папки. Надо придумать какое-то оправдание.
   – Нет ничего проще. Чем ты сейчас занимаешься?
   – Ну, вообще-то ничем.
   – Совсем ничем? Ты говорил об этом Робу? Он ведь на посылках у Кричтона.
   – Кричтон, после того как я закончил дело Нельсонов, не поручил мне пока ничего нового.
   Кристина на мгновение нахмурилась, и у нее на переносице залегла глубокая морщинка.
   – Правда? Ну, может, и к лучшему. Кричтон как-то говорил, что он не в силах точно проследить, на какой стадии находится то или иное дело, не так ли? Думаю, тебе надо взять инициативу в свои руки. Ты – блестящий, честолюбивый, энергичный молодой юрист, и будет вполне естественно, если ты сам составишь свой календарь судебных процессов.
   – Календарь судебных процессов?
   – Конечно. Выясни, в каком состоянии находится то или иное расследование, когда состоятся слушания, судебные разбирательства и так далее. Естественно, тебе придется обратиться за информацией к другим юристам. А если их кабинеты в этот момент окажутся пустыми... Тебе и карты в руки – ищи себе на здоровье то, что нам действительно нужно.
   – Но ведь хозяева кабинетов вполне могут быть на месте?
   – Постарайся убедиться, что они отсутствуют.
   – Нет, Кристина. Это опасно.
   – Согласна, риск есть. Но шеф полиции Блэквелл ждет тебя с конкретной информацией через двадцать четыре часа.
   – Ты умеешь убеждать. Конечно, если посмотреть на дело с этой стороны... Хочешь, давай займемся составлением календаря судебных процессов.

Глава 36

   Бен решил начать с кабинета Шелли. Правда, ближайшим по расположению был офис Дуга, но сочинитель речей и романов оказался на своем рабочем месте – сидел за столом перед неизменным портативным компьютером и, очевидно, совершенно не собирался куда-либо уходить. Он выглядел мрачно-недовольным, гармонируя своим видом с надвигающейся на Тулсу огромной тучей. Кабинет Шелли, напротив, пустовал, и Бен свободно проник в него.
   На столе у Шелли стояла фотография в рамке – хорошенькая круглолицая рыжеволосая малышка месяцев трех. Наверное, дочь Шелли Энджи. Бен отметил определенное сходство.
   Потом он просмотрел настольный календарь Шелли, где значились обычные деловые встречи, задания, которые надлежало выполнить. Никаких упоминаний о клубе "Детский сад" не было – даже какой-нибудь аббревиатуры "Д.С.", зато огромное количество пометок о вызовах к врачу. Но это могло объясняться недавними родами.
   Бен выглянул в коридор. Не заметив никаких признаков приближения Шелли, он стал выдвигать ящики ее стола. Карандаши, ручки, ластики, скрепки – ну и что? Бен задвинул ящики и открыл дверцу шкафа. На полках царил хаос: в удивительном беспорядке торчали какие-то папки, перемежавшиеся разрозненными бумагами, куда-то вглубь была задвинута наполовину опустошенная коробка сникерсов, а поверх всего валялась кипа рисунков. По-видимому, организованность и любовь к порядку не принадлежали к числу достоинств Шелли. Бен рассеянно полистал рисунки и, к своему удивлению, обнаружил среди них фотографию Говарда Гэмела.
   Бен посмотрел на фотографию, затем перевел взгляд на портрет Энджи. Если приглядеться, между Говардом Гэмелом и дочкой Шелли имелось некоторое сходство.
   Положив фотографию на место, Бен начал просматривать папки. Ничего интересного, однако, не попадалось. Неожиданно его внимание привлекла надпись: "Дело Нельсона". Он вытащил эту папку из груды других и с удивлением обнаружил, что в ней действительно собраны материалы по только что выигранному им делу.
   – Вы что-нибудь ищете?
   Бен вздрогнул и с шумом захлопнул дверцу шкафа.
   На пороге кабинета стояла Шелли.
   – Я... э-э-э... я только хотел...
   – Да?
   – Я случайно заметил, что у вас в шкафу стоит папка, относящаяся к делу Нельсонов. Мне как раз нужно закрывать дело, но некоторых документов не хватает. Обнаружив эту папку, я подумал, может быть, они у вас.
   Шелли немного успокоилась.
   – Я участвовала в предварительных переговорах. До того как было возбуждено дело. Ваших материалов у меня нет.
   – Да. Теперь вижу. Извините меня. – Бен отошел от шкафа. – Почему вас привлекли к делу Нельсонов?
   – Я только вышла на работу после родов, как Кричтон поручил мне дело – в первый же день. Правда, вскоре забрал его.
   Возможно, Чак просветил босса, что я не в состоянии заниматься ничем серьезным.
   – А я полагал, что до моего прихода делом Нельсонов занимался Роб.
   – О, Робу его поручили буквально за день до вашего появления. Вначале дело вел Говард Гэмел.
   – Гэмел?
   – Да, Кричтон подключил меня, когда стало ясно, что работы невпроворот. Потом Чак вывел меня из игры, а когда взяли вас, Говарда тоже отстранили и поручили дело вам и Робу.
   – Хм. – Бен указал на фотографию Энджи. – Кстати, очаровательная малышка.
   Впервые Бен увидел, как Шелли улыбается.
   – Правда? – Она взяла фотографию. – Мне тоже так кажется.
   – Шелли! По-моему, я поручил вам работу!
   В дверях стоял Чак.
   Шелли выронила фотографию, как если бы держала в руках не портрет дочери, а горячую картофелину.
   – Да, Чак. Но это было всего пять минут назад.
   – Вот именно, и я ожидал, что вы сразу приметесь за работу, а разглядывать фотографию ребенка будете в другое время.
   – Я не... – Она переминалась с ноги на ногу. – Я только помогла Бену разобраться с его делом.
   – Мне так не кажется. Черт побери, не понимаю, зачем Кричтон берет на работу женщин, этих известных притворщиц, которые сначала демонстрируют невероятное желание быть юристами, а потом бьют баклуши.
   – Это не...
   – Может, нам всем забросить работу и устроить здесь этакое детское шоу?!
   – Чак, – мягко произнес Бен, – мне кажется, вам не следует кричать.
   – Отстаньте, Кинкейд. Это не ваше дело.
   Не согласен. Я юрист, представляющий корпорацию "Аполло", и считаю своей обязанностью предупреждать любые действия, которые могут дискредитировать корпорацию или нанести ей какой-либо ущерб. Все это относится и к сотрудникам "Аполло".
   – Заткнитесь, Кинкейд.
   – Вы проявляете резкую нетерпимость по отношению к коллеге-женщине, что является вызывающим актом дискриминации. За это "Аполло" может быть оштрафован на сотни тысяч долларов. Вам в таком случае не поздоровится. Честно говоря, я вообще удивляюсь долготерпению Шелли.
   – Вы сами не знаете, что говорите...
   – О нет, прекрасно знаю. В 1986 году Верховный суд США признал недопустимой дискриминацию по принципу пола, что также зафиксировано в седьмом разделе Акта о гражданских правах 1964 года. Дискриминация женщин официально считается преступлением и карается законом. Так что, как видите, мои слова вполне обоснованны.
   Чак в замешательстве молчал.
   – Вам повезло, Конрад, что Шелли – мягкая и добрая женщина, иначе вы давно слетели бы со своего поста, а то и вовсе потеряли бы работу, – добавил Бен. – Однако, думаю, вам не надо объяснять, что рано или поздно любому терпению приходит конец.
   Шелли и Чак обменялись выразительными взглядами.
   – На вашем месте, – заключил Бен, – я бы постарался вести себя цивилизованно. Если вы, конечно, хотите сохранить свою работу.
   Пальцы Чака задрожали, лицо вспыхнуло, казалось, он вот-вот взорвется. Чак явно хотел что-то сказать, но вдруг, передумав, резко повернулся и вышел из комнаты.
   – Спасибо, – тихо поблагодарила Шелли.
   – Не за что. И потом, я не уверен, что оказал вам добрую услугу. Как бы не получилось наоборот: Чак ведь может только еще сильнее разозлиться. Надо быть начеку.
   – Постараюсь. И все же – спасибо.
   Бен вышел от Шелли с некоторым чувством удовлетворения.
   Все-таки он поставил Чака на место и хотя бы на время помог Шелли. Не меньше его радовало и то, что не пришлось объясняться по поводу бесцеремонного вторжения в чужой кабинет.

Глава 37

   Остаток дня Бен провел в скитаниях по офисам коллег. Застигнутый Шелли врасплох, он теперь вел себя осторожнее: только убедившись, что хозяин кабинета отлучился надолго, Бен приступал к осуществлению своих намерений. Тем не менее к концу дня ему удалось побывать во всех кабинетах.
   Он обошел все офисы на своем этаже: Херба, Кэндис, Чака, Дуга. Заглянул даже в кабинет Роба, хотя знал, что в день убийства тот все время был вместе с ним. В результате Бен выяснил, что Дуг – большой любитель романов о палачах (довольно странное хобби), а Херб держит в ящике стола презервативы – в этом уже ничего странного не было. Но ни одной мелочи, ни одной зацепки, которая помогла бы пролить свет на убийство Гэмела или была бы связана с гибелью девочек-подростков, обнаружить не удалось.
   Бен сидел в своем кабинете, водрузив ноги на стол и мучительно ломая голову над неразрешимой загадкой. Но, увы, никакие новые идеи его не посещали. Осмотр кабинетов не приблизил его к разгадке ни на шаг.
   Бен повернулся, чтобы взять блокнот, и с удивлением увидел Кричтона, стоявшего в двух шагах от его стола.
   – Что поделываете, Кинкейд?
   Бен опустил ноги на пол и принял вертикальное положение в кресле.
   – Я тут обдумывал одну проблему...
   – Если вы заняты, я могу зайти позже.
   – Нет. Честно говоря, я сейчас временно безработный. Дело Нельсонов закончено, а нового задания мне пока не поручили.
   – Я как раз принес вам новое дело, – заявил Кричтон, протягивая Бену увесистую на вид папку. – Дело очень срочное. Я хотел бы, чтобы вы проанализировали его и выработали стратегию к завтрашнему утру. Прошу изложить ваши соображения в письменной форме.
   К завтрашнему утру?
   – Хм... В котором часу вы будете в офисе?
   – Я не хочу вникать в это дело. Доложите все Гарри Картеру.
   Картер? Тот самый отвратительный тип, о котором в свое время рассказывала Кристина?
   – Могу я спросить почему?
   – Это в сфере его деятельности. А я сейчас чертовски занят, у меня просто нет времени.
   – Простите, возможно, мне не следует этого говорить, но я думаю, вам необходим хотя бы кратковременный отдых.
   Кричтон издал весьма красноречивый звук, выражающий полное пренебрежение к таким мелочам, как отдых.
   – Вот еще! Нашли повод для беспокойства. Подумаешь, мяч угодил в голову, эка невидаль.
   – Сэр... Я слышал, что возможно повреждение черепа.
   – Вряд ли. Во всяком случае, работе это не помеха. Что может быть лучше, чем заниматься делом! Знаете, работа – самое полезное лекарство. Нельзя расслабляться, позволять случаю властвовать над тобой. Здесь главное – сразу вскочить на лошадь и продолжать скачку.
   Интересно, подумал Бен, Кричтон распространяет такую норму поведения на всех?
   – Все-таки вам не следует переутомляться.
   – Ничего не поделаешь. Работа не ждет. – Кричтон указал на папку, которую вручил Бену. – Вас, кстати, тоже. – Он резко повернулся и вышел.
   Бен положил папку на стол. Для дела, которое только начато, в ней было слишком много документов. Раскрыв папку, Бен пришел в ужас. Это оказалось антимонопольное дело, связанное с налогами, ценами и границами торговли, причем в него были вовлечены сразу несколько сторон. Специализация Бена никаким боком не касалась антимонопольного законодательства, с которым он абсолютно не был знаком. В то же время в отделе Кричтона имелось по меньшей мере полдюжины специалистов как раз в этой области. Почему же босс поручил дело именно ему, Бену Кинкейду? Вопрос повис в воздухе, так как обдумать его Бен не успел – в кабинет в своем неизменном, не по сезону теплом плаще проследовал лейтенант Морелли.
   – Майк! Рад тебя видеть. Я пытался вчера дозвониться до тебя, но...
   Бен осекся на полуслове, так как вслед за Майком в кабинет вошел шеф полиции Блэквелл.
   – Приветствую вас, Кинкейд. Я пришел узнать, что вам удалось сделать.
   Бен покраснел:
   – Позвольте, но вы же дали мне неделю. У меня в запасе еще целый день.
   – Знаю, знаю. Я только хотел выяснить, есть ли хоть какой-нибудь положительный сдвиг в вашем расследовании. И потом, если вам не удалось ничего выяснить до сих пор, то стоит ли ждать до завтра?
   – Особенно при условии, что и вы не можете напасть на след, не так ли?
   Блэквелл буркнул что-то невыразительное, но тут же взял себя в руки и, отчеканивая каждое слово, произнес:
   – Вы ходите по лезвию ножа, Кинкейд. Оснований арестовать вас у меня более чем достаточно.
   – Я думал, мы партнеры.
   – Были. – Блэквелл приблизился к Бену. – Я только хочу довести до вашего сведения, что мои намерения абсолютно серьезны.
   Майк встал между Беном и Блэквеллом.
   – Я знаю, Бен, что ты пытался связаться со мной вечером.
   Может быть, расскажешь нам, в чем дело?
   Бен описал вылазку, которую он со своими помощниками предпринял накануне ночью, и, передав Майку отпечатанный результат компьютерных поисков – список членов клуба "Детский сад", – заключил:
   – Это копия для вас.
   Майк просмотрел список.
   – Насколько я понимаю, вы с Кристиной не нашли ничего, что объединяло бы этих людей?
   – Ничего, кроме того, что все они сотрудники "Аполло".
   – Хм, – напомнил о себе Блэквелл. – Может, стоит допросить этих ребят?
   – По-моему, это плохая идея, – возразил Бен. – Пока вам нечем припереть их к стенке, вы не выжмете из них ни одного слова. Только спугнете.
   Майк согласно кивнул.
   – Да, это ничего не даст. Лучше попробуем проследить за ними, если я, конечно, смогу выделить людей для слежки.
   Может, что-нибудь и прояснится... Во всяком случае, надо узнать, куда они ходят и что делают. Вдруг, скажем, у этого их клуба "Детский сад" состоится какое-нибудь собрание.
   – Было бы здорово, – воскликнул Бен.
   – Я вообще не уверен, что между этим так называемым клубом и убийствами существует какая-либо связь, – сердито заявил Блэквелл, – и не собираюсь людей, действительно занимающихся делом, посылать пасти гусей.
   – Я ведь показывал вам снимок, который мы нашли в доме Говарда Гэмела, – возразил Майк. – Разве фотография жертвы и надпись на обороте не доказывают наличия вполне реальной связи? Уверен, мы должны отрядить несколько полицейских, чтобы проследить за этими людьми. У нас в районе "Красного фонаря" такое количество патрулей, что они, похоже, следят друг за другом.
   – В районе "Красного фонаря"? – переспросил Бен. – А в чем дело?
   Майк взглянул на Блэквелла. Шеф полиции минуту поколебался, потом процедил:
   – Ладно, расскажите.
   – Учти, информация секретная, – предупредил Майк. – Пресса еще ничего не знает.
   – Я умею хранить тайны, – ответил Бен. – Выкладывай.
   – Мы нашли общее между жертвами маньяка. Все они – проститутки.
   Бен понимающе кивнул:
   – Это должно продвинуть расследование. Как вам удалось выяснить?
   – С помощью одного сержанта, не считающего нужным подчиняться приказам, – гневно отрезал Блэквелл.
   – И который один добился того, что не смогли сделать мы все за три недели работы, – отрывисто возразил Майк. – Бен, я говорил тебе когда-нибудь о сержанте Томлинсоне?
   – По-моему, нет.
   – Отличный парень. Энергичный. Умница. Настоящий трудяга. У него замечательная жена и очаровательная дочка. Мне это сержант очень нравится.
   – У вас странная манера выражать свою любовь, – заметил Блэквелл.
   Майк в замешательстве покачал головой.
   – Да, конечно, я был не очень любезен с ним, но для его же пользы. Он очень способный, только несколько медлительный. Я хотел немного растормошить его.
   Блэквелл ухмыльнулся.
   – Вы добились своего – заставили сержанта скакать галопом.
   – Томлинсон мечтает расследовать особо опасные преступления, – пояснил Майк. – Его квалификация вполне соответствует такой работе. Но я хотел донести до него, что для этого нужно приложить усилия, чтобы сержант не думал, будто все так легко дается. Поэтому я несколько попридержал его. Ждал, пока он раскроется в полной мере.
   – А теперь ваш замечательный сержант на больничной койке, – закончил Блэквелл, – при смерти.
   – Как?! – Бен вытаращил глаза. – Что случилось?
   – Похоже, Томлинсон встретился с нашим убийцей-маньяком, – сказал Майк. – И этот подонок пытался задушить сержанта. Мы обнаружили Томлинсона с целлофановым мешком на голове и леской вокруг шеи. На его счастье, вернулась одна из обитательниц того дома, где произошла стычка, – проститутка, которая по идее должна была торчать на улице. Ее неожиданный приход спугнул убийцу. В противном случае сержант бы просто задохнулся. Но этот маньяк, перед тем как скрыться, сбросил Томлинсона с лестницы, чтобы уже наверняка прикончить его.
   – О Боже! – прошептал Бен. – Но он все же жив?
   – Едва. Женщина, которая нашла его, вызвала полицию, хотя и рисковала, что ее саму арестуют. "Скорая помощь" отвезла сержанта в больницу Святого Иоанна. Он все еще на искусственном дыхании и не приходит в сознание. Не исключено, что его так и не удастся вытащить. И потом... даже если Томлинсон придет в себя, есть опасность, что он может стать умственно неполноценным, так как его мозг слишком долго был без кислорода.
   – Господи! – Бен опустился в кресло. – Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, как ему удалось выйти на убийцу и что между ними произошло?
   – Мы нашли кое-какие записи в его столе. Очень краткие, но все же лучше, чем ничего. Толчком к расследованию послужила татуировка на теле второй жертвы. Томлинсон знал, где можно сделать такую наколку. В результате татуировка привела его в район "Красного фонаря". Он работал там раньше, на Одиннадцатой улице. Сержант выяснил, что все жертвы – девочки-проститутки. Но он предполагал еще какую-то причину, по которой убийца охотился за этими девочками. К сожалению, в его записях нет объяснения. Как я уже сказал, они очень краткие. Последняя запись указывает на какую-то Трикси, которую необходимо найти.
   – Значит, вы знаете имя? Отлично! Тогда все, что вам нужно, это разыскать девочку-проститутку по имени Трикси.
   – Поверь мне, мы пытались. Опросили всех, кто работает в районе "Красного фонаря", Трикси среди них не оказалось.
   Никто из тех, с кем мы разговаривали, не признался, что знает ее или хотя бы слышал о девочке с таким именем.
   – Должно быть, она прячется. Может, даже покинула город.
   – То, что прячется, – точно. Но уехала вряд ли. Мы проверили все их традиционные лазейки, и потом, девочки-проститутки обычно слишком зависимы от своих хозяев. Я думаю, она все еще в городе. Просто где-то скрывается.
   – Как ты думаешь почему?
   – Это как раз понятно. Девочки-проститутки всегда стараются держаться подальше от полиции.
   – Логично.
   Общение с полицией, подумал Бен про себя, похоже, никому не приносит радости. Он встретился взглядом с Майком.
   Видимо, Морелли пришла в голову та же мысль.
   – Томлинсон оставил какое-нибудь описание Трикси? Или убийцы?
   – Увы, нет. И нам тоже ничего не удалось выяснить. Можно только предположить, что убийца – мужчина, потому что, во-первых, он явно очень силен и, во-вторых, все жертвы – женщины. Но, как я уже сказал, это всего лишь предположение, и не факт, что верное. Не удивлюсь, если он, допустим, работает на кого-то. От убийцы-маньяка можно ждать чего угодно.
   – А ты уверен, что убийца – маньяк?
   Майк в задумчивости пошевелил бровями.
   – Интересно, что ты об этом спрашиваешь. Только между нами, ладно?
   – Я не собираюсь делать репортаж для "Нью-Йорк таймс".
   Майк взглянул на Блэквелла и стал объяснять:
   – Я уверен, что все убийства совершены одним лицом. Почерк абсолютно идентичен. Не нужно быть профессионалом, чтобы увидеть это. Все жертвы убиты как по трафарету, совпадает все, буквально до мельчайших подробностей. Но в то же время, когда мы говорим "убийца-маньяк", как правило, подразумевается человек психически больной, с сексуальными отклонениями, убивающий без какой-либо определенной причины. Короче – некто, кого толкает на преступление его больной мозг. Но в данном случае... иногда мне кажется, что этот убийца преследует какую-то вполне определенную цель и действует совершенно логично.
   Ты находишь логичным, когда человек одну за другой убивает и уродует четырех беспомощных девочек-проституток?