Бернхардт Уильям. Смертельное правосудие

   – Я могу, – сказал Бен. Он сделал осторожный шаг по направлению к девочке. – Лейтенант Морелли – мой друг, и он обеспечит тебе защиту. Если же ты не хочешь связываться с полицией, я сам спрячу тебя, спасу от маньяка, который охотится за тобой.
   При упоминании о маньяке Трикси вздрогнула. В ее глазах появились отчаяние и мольба. Но одновременно в них засветились проблески доверия.
   – Как вы можете помочь мне? – спросила она более спокойно.
   Бен приблизился к девочке и осторожно взял из ее рук нож, оказавшийся ножом для разрезания бумаги.
   – Начнем с главного, – сказал Бен. – Что ты можешь рассказать о клубе "Детский сад"?

Глава 41

   Бен предложил заняться горой грязной посуды, заполнившей всю кухню. Такое количество должно было копиться не менее недели. Бен мыл, Трикси вытирала. И по мере того, как грязной посуды становилось все меньше, все больше возрастало доверие девочки, которая заметно успокоилась и начала говорить просто и открыто. Однообразный ритм привычной работы сделал свое дело, на что Бен втайне и надеялся, внося свое предложение. Его уловка сработала. Через полчаса они уже вели непринужденную беседу.
   – Ты из Сент-Луиса? – удивился Бен.
   – Ага.
   Бен погрузил руки в мыльную пену.
   – А как ты оказалась в Тулсе?
   – Это... длинная история.
   – Я не тороплюсь.
   – Какая вам разница? – огрызнулась Трикси. – Никого никогда это не интересовало.
   Бен опустил в пену грязный стакан.
   – Может, просто ты имела дело не с теми людьми.
   – Да тут и рассказывать-то нечего. Нет, правда, банальная история... Все началось с моего отчима.
   – Не поладила с отчимом?
   – Он бил меня. Приставал. Все время.
   Бен подал Трикси чистый стакан.
   – Да?
   Трикси взглянула на Бена как-то немного смущенно.
   – Знаете, я ведь никогда не говорила об этом вслух – вам первому. Я имею в виду, вот так прямо. Мне тогда было неизвестно и непонятно ни то, что он делает, ни зачем, ни как это называется.
   – Когда начались его домогательства?
   – Сразу, как они поженились – моя мать и он. Три года назад. Он все время приставал. Сначала просто норовил потрогать меня, отпуская всякие грязные шуточки. Спрашивал, не хочу ли я принять с ним душ. Подмигивал. Щипал.
   С каждым днем становилось все хуже и хуже. Как-то раз вечером у отчима были гости: собрались какие-то мужики, он сказал, что друзья. Они напились и накурились травки до одурения.
   Отчим пришел ко мне в комнату и предложил пойти к ним. Я не хотела, но он заставил меня. Мамы не было дома. Он притащил меня в гостиную. Я никогда раньше не пробовала спиртного, но они заставили меня выпить целый стакан. Потом взяли в кольцо, стали меня лапать, полезли под платье...
   Она отвернулась.
   – Это был какой-то ужас. Я не понимала, что они делают.
   Будто все происходило не со мной или во сне. Понимаете?
   Потом я, должно быть, потеряла сознание. И пришла в себя только на следующее утро.
   Трикси долго терла стакан, словно хотела протереть его до дырки.
   – Когда я очнулась, то увидела, что совершенно голая – ни одежды, ни ночной рубашки. Потом до меня дошло, что я не в своей комнате. Это была его комната и его кровать. Затем... – Она поставила стакан на стол. – Затем я увидела его рядом с собой, он тоже был голый.
   Трикси закрыла глаза, пытаясь скрыть слезы.
   – Я думала, что не вынесу этого. Мой мозг отказывался верить... Но это было так. Я поднялась и увидела с другой стороны одного из приятелей отчима. Он тоже был без одежды.
   Бен молча опустил в мыльную пену еще несколько грязных тарелок. Он не мог найти нужные слова. Да и что тут скажешь?
   – Я не знала, как поступить, но и оставаться там была не в силах. Одевшись, я выбежала из дома. Что делать? Куда идти?
   Денег нет. Куда податься? Я просто бродила по улицам. Пару часов спустя он нашел меня, схватил за волосы и затолкал в машину. Дома мне здорово досталось. Он избил меня. Я вся была в синяках и кровоподтеках. Этот шрам на переносице – память о том дне. Мать все это время была дома, я звала ее, но она не сказала ни слова – не хотела вмешиваться. Она тоже боялась его.
   – Тебе надо было пойти в полицию, – сказал Бен.
   – Я пошла, через неделю. Отчим сообщил, что у него опять соберутся гости и я тоже должна быть там. Развлечься, как он выразился. Вообразить, что весь этот ужас повторится? Нет. Я не переживу такое снова. Просто умру – я была уверена в этом.
   Тогда-то мне и пришло в голову пойти в полицию. Они отвели меня в комнату, где находилось четверо полицейских, и я рассказала им все, что отчим со мной сделал. Несколько раз рассказывала. Меня как будто прорвало, сама удивлялась. Я выложила им все.
   – И что же?
   Ее губы скривились и дрожали.
   – В полиции мне не поверили. Ни один из них. Они сказали, что я все выдумываю.
   – Поверили или нет, они обязаны были проверить.
   – Да. Они так и поступили – позвонили отчиму. Я умоляла их не делать этого, но они позвонили. Он приехал разъяренный. Его привели в ту же комнату. Конечно же он все отрицал – тоже мне, неожиданность!
   – Тебе надо было найти свидетелей.
   – Каких свидетелей? Никто не знал об этом, кроме его собутыльников и моей матери. А разве они скажут? Все было против меня. В полиции, конечно, поверили отчиму.
   – Были слушания в суде?
   – Да. – Трикси лихорадочно вцепилась в край стола. – Отчим нанял какого-то адвоката, своего знакомого. Это был просто цирк с клоунами. Он договорился с судьей и полицейскими, чтобы не было никакой экспертизы. Объяснил, что у меня тяжелый характер, постоянные проблемы с дисциплиной... Потом что-то говорил судья. Я ничего толком не поняла. Во всяком случае, меня вернули в семью, к отчиму. Представляете? И ничего нельзя сделать. Суд постановил, что я должна жить дома с матерью и отчимом, с человеком, который... который... – Трикси снова отвернулась и вытерла полотенцем глаза.
   Бен кашлянул. Он хотел успокоить ее, утешить, сказать, что он все понимает. Но не знал, как начать.
   – Иногда в системе правосудия... тоже бывают сбои.
   – Правосудие? – злобно воскликнула Трикси.
   Бен взял из ее рук тарелку, закрыл воду и повел девочку в гостиную. Трикси упала на софу рыдая. Бен сел рядом с ней, ожидая, когда она успокоится.
   Трикси долго не могла прийти в себя. Наконец она немного успокоилась и Бен смог задать следующий вопрос:
   – Ты вернулась домой?
   – У меня не было выбора. Они буквально посадили меня в машину вместе с отчимом. Как только мы отъехали на такое расстояние, что нас никто не мог видеть, он ударил меня по лицу. И пообещал разобраться со мной дома.
   Бен судорожно глотнул. Он боялся спрашивать о том, что произошло дальше.
   – Перед тем как войти в дом, отчим повернулся ко мне с таким лицом, что казалось, он убьет меня, задушит собственными руками. И тогда я ударила его ногой в пах. Он не ожидал этого. Удар получился сильным. Пока эта сволочь каталась по полу, я вытащила у него из кармана бумажник и убежала.
   На автобусной остановке я нырнула в первый попавшийся автобус и ехала, ехала... Так и оказалась в Тулсе.
   – У тебя есть какие-то родственники в Тулсе?
   – Нет. У меня вообще нет родственников. Во всяком случае, я о них не знаю. Потом у меня кончились деньги. На автобусной станции я познакомилась с одним человеком, который работал на Сонни.
   – Сонни... твой хозяин?
   – Да. Когда нет денег, не приходится выбирать. Перспектива умереть от голода или замерзнуть казалась мне еще хуже.
   Я внушила себе, что со мной обязательно случится что-нибудь ужасное. Но больше всего я боялась, что меня вернут к отчиму. Сонни казался мне единственной надеждой. Он обещал опекать меня, заботиться...
   – Если ты будешь работать на него.
   – Да. Мне это не понравилось, но что было делать? В моем возрасте на работу не устроиться даже в "Макдональдс". Сонни и то с трудом согласился взять меня.
   – Не понимаю почему?
   – Он требует, чтобы все девушки проходили медицинский осмотр, особенно вначале. Не хочет проблем. Я не могла пройти осмотр, потому что у меня не было никаких документов. Слава Богу, Бадди помог. Да вы уже знаете его. Он – мой лучший друг.
   Единственный друг, правда. Бадди выдал себя за моего отчима.
   – И ты прошла медосмотр?
   – Конечно. С тех пор я начала работать. Согласна, это не самое лучшее занятие и уж совсем не то, о чем можно мечтать.
   Но, во всяком случае, я не голодаю. Пришлось идти на компромисс.
   – Некоторые компромиссы... – Бен секунду помолчал, подбирая слова, – очень рискованны.
   – А-а, вся жизнь – сплошной риск. Если не верите, попробуйте перейти улицу.
   – Сколько времени прошло с тех пор, как ты ушла из дома?
   – Больше года.
   Бен опустился на софу. Больше года. Двенадцать месяцев.
   Триста шестьдесят пять дней на улице.
   – Трикси, прости. Но я бы хотел...
   – Это мне надо просить у вас прошения. – Трикси вытерла слезы и улыбнулась. – Вы – отличный парень. Правда, добрый.
   – Любой на моем месте посочувствовал бы тебе.
   – Не думаю, что это так. Послушай, пойдем... – Она кивнула головой вверх, туда, где располагалась спальня. – Ты хочешь... ну, знаешь, хочешь пойти наверх?
   Бен закрыл глаза.
   – Нет, Трикси. Я не думаю, что это будет... – У него не хватало слов. – Нам нужно еще поговорить. Я знаю, это тяжело для тебя. Но мне необходимо знать все, что касается клуба "Детский сад".
   Она пожала плечами, стараясь скрыть разочарование.
   – Клуб "Детский сад" существовал задолго до моего появления. Я вступила в него гораздо позже. Мне предложили заменить Кэрол Джо, после того как она уехала.
   – Что собой представляет этот клуб?
   – Компания старых толстых мужиков, которые любят поразвлечься, но не хотят посещать Променад и ему подобные места. У них есть один парень, который организует все это. Время от времени он присылает за нами какого-то типа, который доставляет нас в Плейграунд – забытое Богом место в северной части города. Туда никто не заглядывает, даже полиция. Мы – человек пять девчонок – делаем... что-нибудь, а мужчины смотрят...
   – Это как – "что-нибудь"?
   – Все, что они хотят. Каждый раз – разное. Обычно что-нибудь такое, что может их возбудить. Но все кончается обыкновенной оргией.
   – Обыкновенной оргией?
   – Так они это называют. На самом деле какая там оргия, их хватает секунд на тридцать, не больше.
   – Как же все происходит?
   – Ну, мы наряжаемся в какие-нибудь костюмы или, наоборот, раздеваемся перед ними. Одно время мы раздевались и устраивали что-то вроде общего стола. Им это нравилось. Потом как-то мы разрешили им мочиться на нас. Это их тоже очень возбуждало. Еще они любят привязывать нас к себе. Но я не позволяю им привязывать меня. Я вообще не очень-то балую их.
   Господи. Бен стиснул зубы. Он не знал, что больше приводило его в ужас: картины отвратительных оргий, рисовавшиеся в его воображении, или то, что Трикси рассказывала о них как о чем-то вполне обыденном, будничном.
   – Зачем ты это делала?
   – Потому что Сонни велел мне. И потом, за это очень хорошо платили. Каждый раз после "Детского сада" я могла позволить себе день-два отдыха, и Сонни не возражал. – Трикси говорила очень спокойно. – Достаточно серьезный стимул.
   – Тот парень, о котором ты упомянула, – организатор этих сборищ, – как он выглядел?
   – Не знаю. Я слышала о нем, но никогда его не видела.
   – Ты бы узнала тех людей, если бы снова их встретила?
   – Ну... не знаю, возможно. Понимаете, нам не велели разглядывать их лица, да и не очень-то хотелось.
   – Ты кого-нибудь запомнила?
   – Я узнала одного по фотографии в газете. Это тот, которого недавно убили.
   Бен наклонился вперед и весь напрягся.
   – Как его звали?
   – Не помню, но именно он обычно доставлял нас в Плейграунд. – Трикси пересекла комнату и взяла с полки пачку газет. – Здесь есть газета с тем сообщением. Я сохранила ее.
   Бен заглянул в газету. Это был "Мир Тулсы" с сообщением об убийстве Говарда Гэмела. Фотография Гэмела помещалась в левом верхнем углу.
   – Увидев фотографию, ты не подумала, что это может быть опасно для тебя?
   – Я уже знала. Первые подозрения у меня появились, когда исчезла Эйнджел. – Глаза Трикси покраснели. – Это случилось на следующий день после ее дня рождения. Я подарила ей подвеску – золотое сердце, расколотое пополам. Знаете, у нее – одна половина, у меня – другая. В знак дружбы на всю жизнь. – Трикси принялась рассматривать рисунок на ковре. – На всю жизнь... На следующий день она исчезла. И теперь Эйнджел мертва.
   – Ты что-то предприняла?
   – У меня тогда возникло только подозрение. Но когда пропали Сьюзи и Барбара, сомнений уже не было. Я попыталась спасти Бобби Рей, но было слишком поздно. А потом он пришел за мной.
   – Кто? – Бен крепко схватил Трикси за плечи. – Кто пришел за тобой?
   – Не знаю. Я не видела его. Но он хотел убить того полицейского, а на следующий день был на Променаде, искал меня.
   – И ты стала скрываться. Значит, ты боялась не полицию, а его, этого убийцу.
   – Да. Мне негде было спрятаться. Сонни не хотел помогать – он требовал, чтобы я шла на улицу. Я не знала, что делать. В полицию у меня веры нет – от легавых помощи не дождешься. Бадди – единственный человек, который не бросил меня. Этот дом оставила ему бабка. Он сказал, что я могу спрятаться здесь.
   – Слава Богу. – Бен перевел дыхание. Если бы Бадди не увел девочку с улицы... даже страшно подумать, что могло бы произойти. – Бадди живет один?
   – Да. К нему иногда приходит друг, но обо мне он не знает. Бадди поселил меня в отдельную комнату.
   – Когда мы разыскивали тебя, нам посоветовали искать центы. Что это значит, если не секрет?
   Лицо Трикси вспыхнуло; краска смущения впервые залила ее щеки.
   – А, это. Так... не важно.
   – Ничего не понимаю.
   – Ну, просто... знаете, я стараюсь делать что-нибудь приятное для тех людей, с которыми приходится общаться. Кругом все так плохо, а эти маленькие круглые солнышки могут помочь. Иногда я покупаю цветы девочкам. Или приношу им завтрак в постель – вареные яйца, например, или еще что-нибудь. И если мне перепадают центы – я бросаю их на землю. Кто-нибудь, кому очень нужно, может найти их.
   – "Найди монетку, подбери и будешь счастлив до зари".
   – Точно. – Трикси стала совсем пунцовой. – Глупо, конечно, я понимаю.
   Девочка растянулась на софе.
   – Ну, мы поговорили обо всем, что вам нужно?
   – Разреши мне задать последний вопрос. – Бен дотронулся рукой до своего ребра. – Чем это ты мне врезала?
   – Ой, – Трикси подложила под голову подушку, – я как раз была на кухне, когда вы вошли. Ну и схватила первое, что подвернулось под руку: насадку от миксера и шнур.
   – Неплохое оружие получилось, – сказал Бен. – Хорошо еще, что ты не успела сбегать за ножом.
   – Простите, что ударила вас. Я очень испугалась. – Она положила руку Бену на колено. – Может, я смогу как-то облегчить ваши страдания?
   – Конечно. – Бен мягко убрал ее руку и встал. – Закрой, пожалуйста, за мной дверь, и получше.

Глава 42

   Бен проговорил с Трикси почти три часа, и она рассказала ему все, что знала сама. Правда, к делу из этого относилось не так много. Но по опыту своей частной практики Бен пришел к выводу, что иногда совершенно посторонняя информация вдруг оказывается очень полезной в расследовании преступления. Он постарался выведать у Трикси все о клубе "Детский сад", о жизни и нравах, царящих на Променаде.
   – Трикси, я должен ненадолго уйти, но не хочу, чтобы ты осталась здесь одна. Когда вернется Бадди?
   Трикси взглянула на настенные часы.
   – Он уже задерживается. Может, пьет где-нибудь кофе?
   Думаю, он придет с минуты на минуту.
   – Я не оставлю тебя одну, – решительно заявил Бен. – Позвоню другу, чтобы он побыл с тобой до моего возвращения.
   На лице Трикси мелькнул испуг.
   – Только не полицейскому. Я не хочу, пожалуйста.
   – Трикси, это необходимо для твоей же безопасности.
   – В полиции всегда так говорят. А потом тебя снова бьют.
   Этот убийца тоже, мне кажется, какой-нибудь извращенец полицейский.
   – Трикси, я не думаю...
   – Если вы позовете полицейского, я все равно сбегу. И никто не остановит меня.
   Бен вздохнул:
   – Хорошо. А если я позову женщину? Она не работает в полиции, и ей можно доверять.
   Трикси согласно кивнула.
   – Это уже лучше. Кто она, твоя подружка?
   – Просто друг. Очень хороший друг.
   Через полчаса приехала Кристина – заспанная, со спутанными рыжими волосами, в сером спортивном костюме и теннисных тапочках. Но главное, она приехала.
   – Бен, как ты думаешь, который сейчас час?
   – Я знаю точно, четыре часа утра.
   – Мог бы и не отвечать. Мой вопрос был чисто риторическим, Бен. – Кристина кивнула в сторону девушки, которая внимательно разглядывала с софы "очень хорошего друга". – Это и есть?..
   – Да. Неуловимая Трикси.
   – Отлично. Ты становишься настоящим Диком Трейси.
   Бен познакомил Трикси с Кристиной и, пробыв с ними еще минут пять, пока они не освоились друг с другом, собрался уходить. Кристине уже удалось вовлечь Трикси в занимательную дискуссию по поводу рока и видео. Бен написал на листочке свое имя, домашний и служебный адрес и номера телефонов.
   – Мне нужно заехать домой, – объяснил он Трикси, – позвонить на работу и предупредить, что я сегодня не появлюсь. И еще надо связаться... с одним другом и рассказать ему, чем я занят. А потом, у меня кошка, необходимо покормить ее.
   Как только я справлюсь со всем этим, – сразу вернусь.
   – Великолепно, – искренне воскликнула Трикси. Бену было приятно увидеть наконец на лице девочки настоящую улыбку.
   Трикси начала доверять ему.
   Кристина проводила Бена до двери.
   – Девочка до смерти боится полиции, – объяснил ей Бен. – Поэтому я и не смог пока позвонить Майку. Я свяжусь с ним сразу же, как только приеду домой. Если ты заметишь что-нибудь подозрительное или если тут появится кто-нибудь, кроме Бадди, сразу же звони в полицию, хочет того Трикси или нет.
   – Понятно.
   – Прошу тебя, не рискуй.
   – Самый большой риск, Бен, состоит в том, что я могу задремать: именно этого в данный момент жаждет мой организм.
   Бен подмигнул Трикси:
   – Если Кристина начнет закрывать глаза, разбуди ее, пожалуйста, той насадкой от миксера, ну ты знаешь, ладно? – Бен улыбнулся. – Уверен, такой способ начисто отобьет у нее охоту спать.
   Ночная темнота, пока еще не сдавшая свои позиции, продолжала хозяйничать на улицах Тулсы. Когда Бен подъезжал к дому, небо на востоке лишь только начинало понемногу голубеть. Что за ночь! Наверное, самая длинная в жизни Бена. Впрочем, он не жалел о времени, проведенном без сна. Разрозненные кусочки наконец стали складываться в мозаику. Гэмел, клуб "Детский сад", несчастный случай с Кричтоном – все это вдруг обрело смысл. Бен еще не знал, кто убийца, но круг, безусловно, сужался.
   Он свернул в Льюис и через несколько минут остановился у своего дома. Стоянка здесь запрещалась, но кто будет цепляться в четыре тридцать утра? Бен вышел из машины и потянулся.
   От бессонницы его тело налилось тяжестью и потеряло гибкость. Может, перед тем как звонить Майку, принять душ и побриться? Чтобы в мозгах немного прояснилось.
   Направляясь к дому, Бен поднял глаза к своему окну и в недоумении застыл на месте. Странно, окно его комнаты было распахнуто. Но Бен прекрасно помнил, что не делал этого. Он вообще никогда не открывал окна в своей квартире, потому что, кроме всего прочего, боялся, что убежит Жизель. Может быть, миссис Мармелстейн открыла окно? Впрочем, насколько Бен знал, хозяйка никогда не входила к нему в его отсутствие.
   Бен подошел к дому и остановился прямо под своим окном.
   Теперь все ясно: оно было не открыто, а разбито.
   Быстро войдя в дом, Бен поднялся по лестнице, но у двери в квартиру на мгновение заколебался: что, если внутри кто-то есть? Плевать. Надо действовать. Он распахнул дверь и застыл в полном недоумении.
   Квартира производила впечатление свалки рухляди. Бену приходилось видеть дома после посещения грабителей. Но здесь, похоже, другой случай. Кто-то словно старался за что-то отомстить, явно стремился просто испортить абсолютно все в его квартире.

Глава 43

   Придя в себя, Бадди почувствовал, что сидит привязанный к стулу. Его руки тоже были к чему-то прикручены, возможно к столу. В полной темноте он не мог определить, где находится, и совершенно не помнил, что случилось с ним по дороге домой.
   – А, спящая красавица, проснулся?!
   Бадди услышал скрип приближающихся к нему тяжелых башмаков.
   – Что происходит? Как я попал сюда? Почему связан?
   Щелкнул выключатель, и в комнате загорелся свет. Бадди все еще не понимал, где он. Дешевая комната в гостинице? Он не был в этом уверен. Рядом с ним стоял мужчина, одетый во все черное. Бадди видел этого человека впервые в жизни.
   – Отвечаю на вопросы в обратном порядке, – сказал мужчина. – Ты связан для того, чтобы не мог сбежать; я ударил тебя по голове, когда ты шел по Восьмой улице; и все это затем, что мне надо знать, где Трикси.
   – Трикси? Кто такая Трикси? Все в последнюю неделю только и спрашивают про нее, но я не имею ни малейшего представления, где она может быть.
   Человек одарил Бадди очаровательной улыбкой.
   – Мои источники свидетельствуют о другом.
   – Ну, ваши источники просто вкручивают вам мозги. Я не имею дел с женщинами. Тем более с проститутками.
   – Правда? И как же ты узнал, что она проститутка, если не имеешь о ней ни малейшего представления?
   Бадди мгновенно поколебался.
   – Ну, это можно понять...
   – Не оправдывайся. У тебя все написано на лице.
   – Послушайте, есть один парень на Променаде... Он знает каждую проститутку, которая работала здесь за последние двадцать лет. Давайте я отведу вас к нему, и...
   – Заткнись. – Мужчина склонился к Бадди. – Ты левша или правша?
   – Левша, а что?
   Мужчина подошел вплотную к Бадди и сжал средний палец на его левой руке.
   – Где Трикси?
   – Говорю вам, не знаю никакой...
   Мужчина с силой выкрутил палец Бадди. Еще немного – и палец сломается.
   – Последний шанс. Где Трикси?
   От боли и страха у Бадди перехватило дыхание, и он судорожно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Попробовав освободить руку, он понял, что это бесполезно.
   – Я же говорю, вам надо поговорить с...
   Мужчина нажал еще сильнее. Тонкая кость хрустнула, палец почти коснулся кисти. Боль стала невыносимой. Тогда Бадди закричал. Он никогда прежде не испытывал такой боли, даже не представлял, что бывает подобное. Его левая рука сильно дрожала, и ему не удавалось унять эту дрожь. Каждый нерв пылал словно в огне. Бадди кричал до тех пор, пока еще мог кричать.
   Мужчина уселся на край стола и спокойно ждал.
   – Ну что, поговорим?
   Бадди беспомощно смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова, даже если бы хотел. Его губы шевелились, но ни один звук не слетал с них.
   – Нет? – Мужчина пожал плечами. – Как хочешь. – Он взял средний палец теперь уже на правой руке Бадди. – Тебя интересует, почему я решил поменять руку? Знаешь ли, твоя левая рука теперь уже не почувствует той же боли. Существует определенная защитная реакция мозга – предел боли. А мне не хочется работать впустую. Поэтому лучше начать заново.
   Он приблизился вплотную к лицу Бадди.
   – Тебе придется снова испытать такую же боль.
   Бадди в ужасе затряс головой, умоляюще глядя на своего мучителя. Из глаз Бадди текли слезы.
   – Ну что, будешь еще секретничать? Я не виню тебя. Но пятнадцатилетняя соплюшка не стоит таких мук. – Мужчина надавил на палец. Кожа натянулась и побелела. – Где Трикси?
   Рыдая и тяжело дыша, Бадди взмолился:
   – Пожалуйста, нет, пожалуйста...
   Мужчина надавил сильнее. Бадди чувствовал, как хрящи пока сопротивляются, как они начинают сдаваться...
   – Последний шанс. Где Трикси?
   Бадди закричал, пытаясь криком заглушить нарастающую боль.
   – Не знаю-ю-ю...
   Еще один палец сломан. Слезы бесконечным потоком лились из глаз Бадди. Боль была невыносимой. "Господи, сделай так, чтобы я потерял сознание, – молился Бадди, – забери меня из этого ада". Но помощь не приходила. Только неумолимый палач в черном одеянии и черных башмаках все так же нависал над ним, сладко улыбаясь, и всепоглощающая боль разрывала тело и мозг.
   – По-прежнему не хочешь говорить? Забавно. Шок, видно, слишком силен. – Мужчина поднес руку к лицу Бадди и приставил пальцы к его глазам.
   Бадди попытался увернуться, закрутил головой, но он был слишком крепко привязан и абсолютно беспомощен. Кроме того, ему теперь все равно не удалось бы действовать руками.
   – Пожалуйста, остановитесь. Пожалуйста...
   – Я остановлюсь, Бадди. Обязательно остановлюсь. – Мужчина снова наклонился к лицу Бадди. – Я даже хочу остановиться. Правда. Думаешь, так приятно ломать тебе пальцы или выкалывать глаза? Нет. Но мне нужна информация. Вот и все.
   Причем срочно. Слишком многие люди суют свои носы в мое дело. Если я не узнаю адрес Трикси, у меня будут неприятности. Понимаешь?
   Неожиданно он поцеловал Бадди в щеку.
   – Будь так добр, скажи мне, где она?
   Бадди смотрел на своего мучителя мутным от боли взглядом.
   Он ничего не мог поделать с пальцами. Боль не утихала, наоборот – нарастала с каждой секундой. Сквозь слезы он взглянул на свои окровавленные пальцы.