Страница:
буржуазными партиями; если же требования будут отклонены, нужно отозвать все
представительства и открыто заявить, что Германия будет поддерживать всякое
выступление против советской власти и признает новое правительство. Примерно
так думает большинство немцев.
Из Берлина нам известно только то, что с Иоффе ведутся переговоры об
ответственности, что наша официозная пресса поддерживает идею мира и
отмечает, что русский сосед сожалеет о случившемся. Мы ждем и настроены не
очень оптимистично.
Мы продолжаем работу, чтобы быть готовыми ко всему. По нашему
требованию правительство должно распорядиться освободить большой дом,
примыкающий к нашему саду. В нем будет организовано общежитие для наших
военнопленных, которые усилят на первое время охрану нашей дипломатической
миссии. Поскольку этот дом полностью замыкает нашу территорию, обладание им
облегчает, кроме того, нашу оборонную задачу. Мы ожидаем также, что наше
правительство сумеет настоять на том, чтобы для охраны дипломатической
миссии были выделены, по крайней мере, одна-две роты, а также на том, чтобы
миссии Антанты были удалены из Москвы. 6 и 7 июля агенты Антанты
неоднократно выступали в городе перед народом с подстрекательскими речами.
Русское правительство должно располагать достаточным материалом о подобных
действиях Антанты.
И русские, и немцы спрашивают, что мы потребовали от Ленина в качестве
компенсации и что нами получено. Как поступит Германия, если она не получит
полного удовлетворения? Намерены ли мы и теперь продолжать играть прежнюю
роль? Мы не торопимся с ответом, так как не чувствуем себя на высоте
положения, поскольку у нас нет ощущения, что за нами стоят силы, готовые
вмешаться. Результаты не замедлили сказаться. Доверие к нам близится к
нулевой точке. Наше отношение к возможности падения большевистской власти и
возникновения нового правительства уже рассматривается во многих случаях как
не вполне удачная вынужденная оборона. Похоже, здесь начинают понимать, что
наше внутренне положение не очень твердое.
Правительству удалось быстро подавить контрреволюционные выступления,
имевшие место 6 и 7 июля во многих частях России. Этого следовало ожидать
после неудачного восстания в Москве. Бывший жандармский офицер Муравьев,
теперь главнокомандующий красноармейскими частями, выступающими против
чехословаков, получив известие об убийстве немецкого посланника и о первых
успехах эсеров, попытался повернуть свои войска вместе со своим бывшим
врагом на Москву, чтобы затем выступить против Германии. План не удался, его
инициатор был убит 8 июля в происшедшей в штабе рукопашной схватке. По
другим сведениям, он покончил жизнь самоубийством. Муравьев уже при
Керенском был заметной фигурой, большевиком он не был.
За 12 часов до убийства графа Мирбаха контрреволюционное восстание
вспыхнуло в Ярославле. Только там контрреволюционеры еще удерживают власть.
Но, по свидетельству Радека, город полностью окружен и положение повстанцев
безнадежное. Попытки восстаний в других областях по Волге, в Кинешме и
Костроме, окончились неудачей. Установлено окончательно, что во всем этом
замешана Антанта. Все, что до сих пор было установлено относительно
намерений наших противников в отношении чехословаков, похода из Мурманска и
Архангельска, говорит о попытке захватить рубеж по Верхней Волге, соединив
новый фронт на Средней Волге с дорогой, ведущей от Белого моря через Вологду
и далее на юг. Сообщения, поступившие от одного из русских служащих 3 июля,
похоже, оказались наиточнейшими. Вологда, где находится резиденция Антанты,
расположена как нельзя лучше для осуществления такого плана.
В Ярославле находится одна из наших комиссий по делам о военнопленных.
Очевидно, там много наших военных и гражданских пленных. Мы, естественно,
озабочены их положением.
С начала июля возобновила свою работу смешанная комиссия по делам о
военнопленных. Гиллерсон часто отсутствует на заседаниях, что, впрочем,
работе не мешает. Рассматриваемые вопросы не несут в себе прежних
конфликтов. Из частного источника мы узнали, что министерство иностранных
дел утверждает, будто переговоры были затруднены и были прерваны из-за
слишком большой жесткости требований со стороны наших военных
представителей, а также вследствие личных трений с русскими представителями.
Большее искажение фактов, пусть даже не по злому умыслу, трудно себе
представить. Личные отношения с тремя русскими представителями были
длительное время очень хорошими, отношения с Гиллерсоном, по крайней мере,
весьма корректными и вежливыми. Происходившие несколько раз обоюдные стычки
на переговорах объясняются вероломством русских в толковании статей мирного
договора, его исходными положениями в пользу победителя в отношении
попечения о военнопленных и полученной нами строгой инструкцией устранить те
или иные невыгодные для нас ошибки Брестского договора. Разногласия между
гражданской и военной властью во всяком случае имели место.
Еще перед отъездом граф Мирбах сказал мне, что министерство иностранных
дел надеется, что мы не прибегнем к использованию права военного
министерства любой ценой, при необходимости и угрозой разрыва переговоров,
добиваться реализации принципа обмена военнопленных "транспорт на
транспорт". Для военных этот принцип был важен, поскольку занятые на работах
русские пленные давали им возможность удерживать свои военные позиции, в то
время как министерство на Вильгельмштрассе стремилось создать впечатление
хороших отношений с Кремлем. Для достижения цели мы побуждали военное
министерство согласиться с необходимостью новых уступок, на это уходили
недели переговоров. Когда мы были близки к цели, министерство иностранных
дел подвело нас, задержав ответ на три недели, что значительно осложняло
положение наших несчастных пленных.
Создается впечатление, что министерство иностранных дел доверяет только
тому, что говорят Иоффе и Красин65, которые, хорошо зная людей на
Вильгельмштрассе, сообщают в Берлине то, что хотели бы слышать наши
дипломаты, и в первую очередь, Криге, занимающий пост директора в этом
министерстве. Сейчас мы узнали также, что уступка в вопросе обмена
"транспорт на транспорт" была сделана после того, как в неофициальном письме
к Иоффе было сообщено, что после возвращения всех немецких пленных мы будем
возвращать русских пленных по меньшей мере в том же темпе, что и до сих пор.
Это не очень существенная уступка, но нам было категорически запрещено
соглашаться на нее. Характерным является то, что мы узнали об этом письме
сначала от русских представителей, которые в ответ на него отказались от
решения подать в отставку.
Работа в обеих подкомиссиях (вывоз военнопленных и установление
почтового и железнодорожного сообщения) завершена. Смешанная комиссия должна
еще разработать окончательную редакцию по последним из упомянутых вопросов.
С поверенным в делах нашей миссии в Берлин было направлено письмо, в
котором сообщалось наше общее мнение о том, что дальнейшее пребывание миссии
в Москве не сделает чести Германской империи, если к России не будут
предъявлены достаточные и определенные требования в расплату за убийство и
если они не будут выполнены. Последовавшее вслед за этим указание, согласно
которому в случае грозящей нам лично опасности мы можем покинуть наш пост,
вызвало возмущение и удивление, так как оно доказывало полное отсутствие
понимания.
О расплате, естественно, пока нет и речи. Сговорчивость русских,
поначалу заметная, сильно ослабла. Обещанный дом, как заявили вчера Геннингу
два представителя правительства, не может быть предоставлен в наше
распоряжение, поскольку занимает в военном отношении для городского квартала
важное положение. Обещанное оружие также было выдано не полностью. Первый
страх перед нашими встречными мерами быстро прошел, так как было замечено,
что мы действуем нерешительно, а наша пресса в своих высказываниях очень
осторожна.
В Москве жара. "Чрезвычайка" со дня убийства 6 июля работает с большим
рвением. Сидя по вечерам часто заполночь в саду, мы слышим винтовочные
выстрелы, только с их помощью в советской России можно ввести и защитить
свободу и равенство. Обычно роль палача достается красному полку китайцев.
Правительство утверждает, что расстреляно уже несколько соучастников
убийства Мирбаха. Действительно ли это так, действительно ли расстрелянные
были причастны к убийству, проверить нельзя, да и не представляет интереса.
Убийцы надежно укрыты, так же как действительные инспираторы. Многие,
конечно же, спокойно остались в Москве, так как знают - ворон ворону глаз не
выклюет. Спиридонова, как говорят, помещена в дом для умалишенных. Выдержав
срок приличия, ее, видимо, снова допустят до работы.
Сегодня до обеда снова посетил Кремль. Поднимался на колокольню Ивана
Великого, самую высокую в Москве, откуда открывается замечательный вид. Во
второй половине дня - на приеме у дипломатического представителя польского
регентского совета. Пестрое, довольно интересное общество. Большинство
дворяне, много священников. Позже появился прибывший из Петербурга
архиепископ барон фон Ропп, первый епископ римско-католической церкви в
России. Весьма представительная и благородная фигура. Я довольно долго
беседовал с ним о его происхождении из немецких аристократических кругов,
генеалогических связях, о положении в России и, наконец, о польской
политике. Нам показалось, что его преосвященство искал возможности
побеседовать с нами, немцами. Следует признать особую любезность и
обходительность поляков, хотя многие, в том числе и мы, принимают ее за
показную.
10 июля 5-й Всероссийский съезд Советов принял основной закон
республики, содержание которого отражает дух этой коммунистической
государственности. Свободен только тот, кто стоит на той же почве, что и
правящий класс, все остальные граждане не имеют прав и должны быть наказаны
или насильно обращены в другую веру - вот основные идеи этого документа
свободы.
И все же есть небольшое число русских, которые считают эти ужасные
принципы необходимыми, не из-за своего стремления к господству и мести, а
потому, что считают, будто только таким путем можно достичь идеалов
счастливого коммунистического государства будущего. В жестоком и кровавом
терроре они видят необходимое, хотя и достойное сожаления переходное
состояние, когда буржуазия должна быть направлена на путь истины или, если
это невозможно, устранена, чтобы освободить путь для нового всеобщего
счастья.
Эти своеобразные идеи необходимости и возможности изменения человека в
лучшую сторону или его устранения силой являются, наверное, особым свойством
русского духа, который в разной степени находит отражение с давних пор в
русской литературе. Поскольку, однако, лишь немногие люди являются чистыми
идеалистами, эти идеи нашли совсем иное отражение в нигилизме и терроре
революционных партий. Руководящие лица и их палачи, прежде всего члены
"Чрезвычайки", почти все без исключения полны жаждой безграничной власти и,
главным образом, безудержной мести по отношению к бывшим правящим кругам и
тем, кто был "наверху". Среди идеалистов еще могут находиться те, кто
надеется, что, несмотря на все бесчинства и подлость, их чистая и большая
цель будет достигнута. Большая часть таких людей глубоко разочарована,
испытывает стыд и недовольство. Я познакомился со многими большевиками,
которые испытывают именно такие чувства. Некоторые из них еще не устранились
от общего дела и пытаются по мере своих слабых возможностей способствовать
добру. Очень многие отказываются быть участниками этих кровавых и подлых
действий.
У нас создается впечатление, что наша негласно разворачиваемая
прогерманская пропаганда совершенно недостаточна. Трудно судить, что тому
причиной - чрезмерная ли корректность, или общая бездеятельность. Скорее, и
то и другое. Мы могли бы, как это делалось и делается во всем мире и
особенно во время войны, поучиться у наших противников, которые всеми
средствами ведут такую же пропаганду своих идей, но только против Германии.
Во всяком случае, теперь в дипломатической миссии создан отдел прессы в лице
единственного журналиста, который представляет газету "Франкфуртер Цайтунг".
Вскоре появится также представляющая наши интересы и поддерживаемая нами
газета "Мир" на русском языке. Эффективная пропаганда в пользу Германии
должна стать действенным и решительным проводником нашей политики.
Оправданная самоуверенность и соответствующая манера держать себя уже сами
по себе завоюют доверие приверженцев ориентации на Германию, число которых
будет расти.
Отдельные руководители латышских частей в последние недели прощупывают
возможность установления контактов, что может иметь важное значение. Эти
действия свидетельствуют также о том, что эта лейб-гвардия советской власти
уже не верит в ее нерушимость. Латыши хотят заручиться гарантией, что они
будут отпущены домой и не поплатятся за свои действия здесь. В свою очередь,
латыши могли бы в случае гражданской войны обеспечивать защиту немцев и их
дипломатической миссии, причем сами латыши в такой войне могли бы
придерживаться определенного нейтралитета.
Вечером ужин в главной комиссии, где гостит дочь бывшего шведского
посланника в Петербурге генерала Брандштрема, который до конца апреля был
руководителем общего попечения о военнопленных немцах. Фрейлейн Брандштрем
приняла деятельное участие в делах наших соотечественников; она уже
несколько раз пересекала Сибирь. Поскольку в создавшихся условиях немецкая
комиссия не может проникнуть в Сибирь, она в сопровождении балтийца графа
Стенбока и нашей медсестры Эммы фон Бунзен попытается проникнуть туда через
чехословацкий заслон. Самоотверженность и смелость этой шведки трудно
переоценить.
Ярославль еще держится, но положение белых безнадежно. Красные, видимо,
не хотят идти на потери, связанные со штурмом и уличными боями, что можно
понять. Кроме того, такие боевые действия требуют самоотверженности и
дисциплины, а этих качеств в войсках красных может не оказаться. Здесь
предпочтение отдается тактическим действиям в виде осторожной позиционной
войны, в которой решающее значение придается артиллерии и голодной блокаде.
При попытке дать беспристрастную и объективную оценку советскому
правительству на передний план постоянно выдвигается еврейский вопрос, так
как примерно семьдесят пять из сотни основных должностей в комиссариатах,
Советах и т.п. заняты людьми этой национальности. В отличие от возможных
утверждений иудофилов, это явление нельзя рассматривать как случайность, а
этих руководителей еврейской национальности считать русскими только потому,
что они являются выходцами из российского населения. Исторически и по своим
задаткам иудаизм интернационален, что не исключает отдельных случаев, когда
представители этого народа едины по духу с той нацией, среди которой они
живут и являются истинными патриотами своей страны.
Один из основателей прусской консервативной партии и автор "Учения о
государстве" - Шталь - яркий пример сказанному, но является, пожалуй,
исключением. Евреям нельзя поставить в упрек их интернациональный дух,
поскольку он является результатом их политического становления. Никак нельзя
упрекнуть русских евреев, живших при прежнем правлении в условиях законов,
ограничивающих их свободу, ущемляющих их гражданские права, в том, что они
не были приверженцами и защитниками самодержавия. Поэтому еврейская
интеллигенция возглавила здесь социалистические и революционные партии в
таком масштабе, как ни в какой другой стране.
Критика и подрывная работа, агитация были целью деятельности тайных
организаций. Насколько плодотворен и созидателен еврей, благодаря своей
предрасположенности к торговле и умению делать деньги, а также в научной
деятельности, настолько негативна и вредна его политическая деятельность в
массах. Ненависть и жажда мести особо присущи еврейским революционерам
России. Теперь им нужна компенсация за то бесправие, которое им приходилось
выносить в старой России, за политические преследования, которым они
подвергались - по праву - за свою революционную деятельность.
Факт разбросанности иудейского народа по всей планете совершенно
по-особому освещает идею мировой революции в глазах семитских вождей
революционных партий вообще и России особенно. Недостаточность чувства
принадлежности к отечеству и вытекающий из этого интернационализм выросли,
собственно, на почве верности своему народу. Мировая революция должна и
может необычайно расширить во многих отношениях уже существующее господство
евреев над другими народами.
Ирония судьбы заключается в том, что русский народ, выдержавший
длительную и упорную борьбу против гражданского равноправия евреев, теперь
находится под их преобладающим правлением и, более того, подвергается их
кровавому террору. Но реакция не заставит себя ждать. В случае решающего
переворота в России будет организован такой еврейский погром,
разрушительность которого трудно себе представить.
Мне чужд бессмысленный антисемитизм, способный выплеснуть ребенка
вместе с водой. В мирное время и в войну я узнал таких евреев, которые как
личности и граждане заслуживают всяческого уважения. Но ни один логично и
справедливо рассуждающий еврей не проигнорирует мнение, заключающееся в том,
что иудаизм не должен играть ту роль, которая никоим образом не
соответствует численности евреев. Пока иудаизм мыслит интернациональными
категориями и его действия носят подрывной характер, с ним нужно бороться и
исключать из политической арены.
Увиденное и пережитое мною в Москве убеждает меня все больше в том, что
в политическом отношении просто необходим спокойный и взвешенный
антисемитизм, если народ хочет идти по национальному пути развития.
Если с еврейской стороны можно нередко услышать, что для того, чтобы
одному подняться, другому нужно посторониться, то это правильно. И поэтому
встречное национальное движение против интернационального иудаизма вполне
оправдано.
Сегодня пришло известие, что царь и, наверное, его семья расстреляны в
Екатеринбурге. В сегодняшней газете "Известия" было сообщение, что по
распоряжению местного Совета, учитывая вероятность побега и возможности
похищения чехословаками, бывший царь расстрелян 16 июля; этот шаг одобрен
Центральным исполнительным комитетом.
В более жестокой и бездушной форме известить общественность об
убийстве, пожалуй, невозможно. В широких кругах уже давно высказывалось
предположение, что никого из императорской семьи уже нет в живых. Но,
видимо, нельзя сомневаться в том, что правительственное сообщение
соответствует действительности.
Хотя случившегося можно было ожидать в любое время, нас это известие
очень огорчило. Сострадание к ужасной судьбе Николая II66 и его
семьи заставило давно забыть, что никто иной как он по своей
бесхарактерности и слабости терпел и допускал направленную на разжигание
войны политику панславизма и не употребил свою власть в июльские дни 1914
г., чтобы сохранить на земле мир.
От правительства кровавого террора нельзя было ожидать ничего иного,
как покончить с вопросом о судьбе плененного императора его убийством. Карл
I67 и Людовик XVI68 были, по крайней мере, формально
обвинены и затем осуждены. Здесь же для свершения акта возмездия в его
жесточайшей форме был найден соответствующий повод. Нельзя, видимо,
сомневаться и в том, что Екатеринбургский совет имел указание и полномочия
от Кремля69. Само собой разумеется, что была возможность
своевременно укрыть царя вдали от чехословацкого фронта в одной из цитаделей
большевизма. О его насильственном освобождении или бегстве вообще не могло
быть и речи. Грубость и жестокость характеризуют ответ Троцкого примерно две
недели назад на заданный одним из нас вопрос, насколько соответствуют
действительности слухи об убийстве царя: "Я не знаю, и это меня совсем не
интересует. Меня, действительно, не может интересовать жизнь каждого
отдельного русского гражданина".
Сегодня беспокойный день. С утра был в городе. Народ воспринял убийство
царя с тупым равнодушием. Люди приличные и порядочные, привыкшие к ужасам,
слишком озабочены собственными нуждами, чтобы испытать что-то особенное.
Небольшая часть русских, живущих в Москве, настоящих сторонников монархии,
держится скрытно, стараются не привлекать к себе внимания.
Затем вместе с Шубертом и Геннингом мы были на завтраке у
дипломатического представителя польского регентского совета Ледницкого.
Кроме хозяев присутствовал еще архиепископ барон Ропп. Вчера представители
нашей миссии были здесь в гостях в кругу этих же лиц. Поэтому мы
представляли, о чем пойдет речь: продолжение, а вернее, попытка оказания
политического воздействия. Моя беседа в прошлое воскресенье с его
высокопреосвященством уже дала возможность познакомиться с его желаниями и
представлениями.
Роппы, собственно, балтийцы, так что предрасположенность члена этой
семьи к полякам могла показаться неожиданной. В этом сыграли свою роль,
скорее всего, его принадлежность к римской церкви, занимаемое в ней высокое
положение в сочетании с честолюбием и неприятием красной республики.
Архиепископ знает, конечно, что и мы, офицеры, докладываем в вышестоящие
инстанции, при этом минуя промежуточные, поэтому он хотел познакомить со
своими мыслями и нас:
"Созданная странами Центральной Европы Польша должна возвратить себе
свои старые границы; это и в интересах Германии, поскольку этот вопрос
постоянно беспокоит ее. Галиция и все области, в результате раздела
отошедшие к Пруссии, должны быть поэтому великодушно возвращены; в ответ на
это германский кайзер станет одновременно королем Польши, которая будет
прочно входить в состав Германского рейха. Если такая личная уния не будет
достигнута, то Польша в ответ на возвращение теперешних прусских провинций
станет федеративным государством Германии, примерно как Бавария в
политическом и военном смысле".
Таковы пожелания высокого духовного лица, выраженные им с большой
откровенностью и в интересной форме. Установление контактов с нашей миссией,
желание передать эти планы немецкому правительству и Верховному
главнокомандованию являются основной причиной приезда архиепископа в Москву.
На нас такое заявление, сделанное в доброжелательной форме, с подчеркнутой
симпатией к нашей стране этого человека благородного происхождения из
вестфальской фамилии, не произвело достаточного впечатления.
Мнение о необходимости создания польского государства, с учетом
внутреннего положения Германии и особенно Пруссии, и без перспективы
приобрести в его лице благодарного друга, тем более, что заключение
сепаратного мира с Россией может принести вред, укрепилось во мне с тех пор,
как в 1916 году в одной из карпатских деревень нам по телефону был передан
указ кайзера. После этого мы не спали до утра, обсуждая возможные
последствия, рисуя их в черных красках. То, что правительство считало
возможным избрать такой путь, нас тогда не удивило. Но до сих пор для меня
остается загадкой, почему наше Верховное главнокомандование не наложило
решительное вето, почему оно посчитало возможным усилить свои войска за счет
польских частей. Тот, кто провел месяцы и даже годы войны в русской Польше,
кто наблюдал в мирное или военное время за образом мышления поляков и имел
возможность судить о нем не через розовые очки, тот не поддался бы никаким
иллюзиям, как это случилось с генерал-губернатором в Варшаве.
Поэтому приятно звучащая речь его преосвященства была не столь
безобидной. Пока мы на коне, думал я, вы дружелюбны и внешне полны симпатий
и признательности, чтобы потом выбить лестницу из-под ног; но как только
наши дела будут не столь хороши, вы будете первыми, кто подобно гиенам
начнет потрошить наши карманы. Решительно, но в любезной форме, мы дали
понять, что такие намерения нам чужды.
Сразу после этого завтрака я и Геннинг направились на заседание
смешанной комиссии по обмену пленными, которое прошло очень бурно. Сегодня
пришло сообщение, что Екатеринбург захвачен чехословаками и, таким образом,
многие тысячи находящихся в этой области военнопленных стран Центральной
Европы теряют возможность быть отправленными на родину. В течение нескольких
последних недель мы настаивали на освобождении находящихся там в лагерях
военнопленных, предвосхищая то, что теперь с математической точностью
становится реальностью. Все наши усилия закончились безуспешно, встречая
представительства и открыто заявить, что Германия будет поддерживать всякое
выступление против советской власти и признает новое правительство. Примерно
так думает большинство немцев.
Из Берлина нам известно только то, что с Иоффе ведутся переговоры об
ответственности, что наша официозная пресса поддерживает идею мира и
отмечает, что русский сосед сожалеет о случившемся. Мы ждем и настроены не
очень оптимистично.
Мы продолжаем работу, чтобы быть готовыми ко всему. По нашему
требованию правительство должно распорядиться освободить большой дом,
примыкающий к нашему саду. В нем будет организовано общежитие для наших
военнопленных, которые усилят на первое время охрану нашей дипломатической
миссии. Поскольку этот дом полностью замыкает нашу территорию, обладание им
облегчает, кроме того, нашу оборонную задачу. Мы ожидаем также, что наше
правительство сумеет настоять на том, чтобы для охраны дипломатической
миссии были выделены, по крайней мере, одна-две роты, а также на том, чтобы
миссии Антанты были удалены из Москвы. 6 и 7 июля агенты Антанты
неоднократно выступали в городе перед народом с подстрекательскими речами.
Русское правительство должно располагать достаточным материалом о подобных
действиях Антанты.
И русские, и немцы спрашивают, что мы потребовали от Ленина в качестве
компенсации и что нами получено. Как поступит Германия, если она не получит
полного удовлетворения? Намерены ли мы и теперь продолжать играть прежнюю
роль? Мы не торопимся с ответом, так как не чувствуем себя на высоте
положения, поскольку у нас нет ощущения, что за нами стоят силы, готовые
вмешаться. Результаты не замедлили сказаться. Доверие к нам близится к
нулевой точке. Наше отношение к возможности падения большевистской власти и
возникновения нового правительства уже рассматривается во многих случаях как
не вполне удачная вынужденная оборона. Похоже, здесь начинают понимать, что
наше внутренне положение не очень твердое.
Правительству удалось быстро подавить контрреволюционные выступления,
имевшие место 6 и 7 июля во многих частях России. Этого следовало ожидать
после неудачного восстания в Москве. Бывший жандармский офицер Муравьев,
теперь главнокомандующий красноармейскими частями, выступающими против
чехословаков, получив известие об убийстве немецкого посланника и о первых
успехах эсеров, попытался повернуть свои войска вместе со своим бывшим
врагом на Москву, чтобы затем выступить против Германии. План не удался, его
инициатор был убит 8 июля в происшедшей в штабе рукопашной схватке. По
другим сведениям, он покончил жизнь самоубийством. Муравьев уже при
Керенском был заметной фигурой, большевиком он не был.
За 12 часов до убийства графа Мирбаха контрреволюционное восстание
вспыхнуло в Ярославле. Только там контрреволюционеры еще удерживают власть.
Но, по свидетельству Радека, город полностью окружен и положение повстанцев
безнадежное. Попытки восстаний в других областях по Волге, в Кинешме и
Костроме, окончились неудачей. Установлено окончательно, что во всем этом
замешана Антанта. Все, что до сих пор было установлено относительно
намерений наших противников в отношении чехословаков, похода из Мурманска и
Архангельска, говорит о попытке захватить рубеж по Верхней Волге, соединив
новый фронт на Средней Волге с дорогой, ведущей от Белого моря через Вологду
и далее на юг. Сообщения, поступившие от одного из русских служащих 3 июля,
похоже, оказались наиточнейшими. Вологда, где находится резиденция Антанты,
расположена как нельзя лучше для осуществления такого плана.
В Ярославле находится одна из наших комиссий по делам о военнопленных.
Очевидно, там много наших военных и гражданских пленных. Мы, естественно,
озабочены их положением.
С начала июля возобновила свою работу смешанная комиссия по делам о
военнопленных. Гиллерсон часто отсутствует на заседаниях, что, впрочем,
работе не мешает. Рассматриваемые вопросы не несут в себе прежних
конфликтов. Из частного источника мы узнали, что министерство иностранных
дел утверждает, будто переговоры были затруднены и были прерваны из-за
слишком большой жесткости требований со стороны наших военных
представителей, а также вследствие личных трений с русскими представителями.
Большее искажение фактов, пусть даже не по злому умыслу, трудно себе
представить. Личные отношения с тремя русскими представителями были
длительное время очень хорошими, отношения с Гиллерсоном, по крайней мере,
весьма корректными и вежливыми. Происходившие несколько раз обоюдные стычки
на переговорах объясняются вероломством русских в толковании статей мирного
договора, его исходными положениями в пользу победителя в отношении
попечения о военнопленных и полученной нами строгой инструкцией устранить те
или иные невыгодные для нас ошибки Брестского договора. Разногласия между
гражданской и военной властью во всяком случае имели место.
Еще перед отъездом граф Мирбах сказал мне, что министерство иностранных
дел надеется, что мы не прибегнем к использованию права военного
министерства любой ценой, при необходимости и угрозой разрыва переговоров,
добиваться реализации принципа обмена военнопленных "транспорт на
транспорт". Для военных этот принцип был важен, поскольку занятые на работах
русские пленные давали им возможность удерживать свои военные позиции, в то
время как министерство на Вильгельмштрассе стремилось создать впечатление
хороших отношений с Кремлем. Для достижения цели мы побуждали военное
министерство согласиться с необходимостью новых уступок, на это уходили
недели переговоров. Когда мы были близки к цели, министерство иностранных
дел подвело нас, задержав ответ на три недели, что значительно осложняло
положение наших несчастных пленных.
Создается впечатление, что министерство иностранных дел доверяет только
тому, что говорят Иоффе и Красин65, которые, хорошо зная людей на
Вильгельмштрассе, сообщают в Берлине то, что хотели бы слышать наши
дипломаты, и в первую очередь, Криге, занимающий пост директора в этом
министерстве. Сейчас мы узнали также, что уступка в вопросе обмена
"транспорт на транспорт" была сделана после того, как в неофициальном письме
к Иоффе было сообщено, что после возвращения всех немецких пленных мы будем
возвращать русских пленных по меньшей мере в том же темпе, что и до сих пор.
Это не очень существенная уступка, но нам было категорически запрещено
соглашаться на нее. Характерным является то, что мы узнали об этом письме
сначала от русских представителей, которые в ответ на него отказались от
решения подать в отставку.
Работа в обеих подкомиссиях (вывоз военнопленных и установление
почтового и железнодорожного сообщения) завершена. Смешанная комиссия должна
еще разработать окончательную редакцию по последним из упомянутых вопросов.
С поверенным в делах нашей миссии в Берлин было направлено письмо, в
котором сообщалось наше общее мнение о том, что дальнейшее пребывание миссии
в Москве не сделает чести Германской империи, если к России не будут
предъявлены достаточные и определенные требования в расплату за убийство и
если они не будут выполнены. Последовавшее вслед за этим указание, согласно
которому в случае грозящей нам лично опасности мы можем покинуть наш пост,
вызвало возмущение и удивление, так как оно доказывало полное отсутствие
понимания.
О расплате, естественно, пока нет и речи. Сговорчивость русских,
поначалу заметная, сильно ослабла. Обещанный дом, как заявили вчера Геннингу
два представителя правительства, не может быть предоставлен в наше
распоряжение, поскольку занимает в военном отношении для городского квартала
важное положение. Обещанное оружие также было выдано не полностью. Первый
страх перед нашими встречными мерами быстро прошел, так как было замечено,
что мы действуем нерешительно, а наша пресса в своих высказываниях очень
осторожна.
В Москве жара. "Чрезвычайка" со дня убийства 6 июля работает с большим
рвением. Сидя по вечерам часто заполночь в саду, мы слышим винтовочные
выстрелы, только с их помощью в советской России можно ввести и защитить
свободу и равенство. Обычно роль палача достается красному полку китайцев.
Правительство утверждает, что расстреляно уже несколько соучастников
убийства Мирбаха. Действительно ли это так, действительно ли расстрелянные
были причастны к убийству, проверить нельзя, да и не представляет интереса.
Убийцы надежно укрыты, так же как действительные инспираторы. Многие,
конечно же, спокойно остались в Москве, так как знают - ворон ворону глаз не
выклюет. Спиридонова, как говорят, помещена в дом для умалишенных. Выдержав
срок приличия, ее, видимо, снова допустят до работы.
Сегодня до обеда снова посетил Кремль. Поднимался на колокольню Ивана
Великого, самую высокую в Москве, откуда открывается замечательный вид. Во
второй половине дня - на приеме у дипломатического представителя польского
регентского совета. Пестрое, довольно интересное общество. Большинство
дворяне, много священников. Позже появился прибывший из Петербурга
архиепископ барон фон Ропп, первый епископ римско-католической церкви в
России. Весьма представительная и благородная фигура. Я довольно долго
беседовал с ним о его происхождении из немецких аристократических кругов,
генеалогических связях, о положении в России и, наконец, о польской
политике. Нам показалось, что его преосвященство искал возможности
побеседовать с нами, немцами. Следует признать особую любезность и
обходительность поляков, хотя многие, в том числе и мы, принимают ее за
показную.
10 июля 5-й Всероссийский съезд Советов принял основной закон
республики, содержание которого отражает дух этой коммунистической
государственности. Свободен только тот, кто стоит на той же почве, что и
правящий класс, все остальные граждане не имеют прав и должны быть наказаны
или насильно обращены в другую веру - вот основные идеи этого документа
свободы.
И все же есть небольшое число русских, которые считают эти ужасные
принципы необходимыми, не из-за своего стремления к господству и мести, а
потому, что считают, будто только таким путем можно достичь идеалов
счастливого коммунистического государства будущего. В жестоком и кровавом
терроре они видят необходимое, хотя и достойное сожаления переходное
состояние, когда буржуазия должна быть направлена на путь истины или, если
это невозможно, устранена, чтобы освободить путь для нового всеобщего
счастья.
Эти своеобразные идеи необходимости и возможности изменения человека в
лучшую сторону или его устранения силой являются, наверное, особым свойством
русского духа, который в разной степени находит отражение с давних пор в
русской литературе. Поскольку, однако, лишь немногие люди являются чистыми
идеалистами, эти идеи нашли совсем иное отражение в нигилизме и терроре
революционных партий. Руководящие лица и их палачи, прежде всего члены
"Чрезвычайки", почти все без исключения полны жаждой безграничной власти и,
главным образом, безудержной мести по отношению к бывшим правящим кругам и
тем, кто был "наверху". Среди идеалистов еще могут находиться те, кто
надеется, что, несмотря на все бесчинства и подлость, их чистая и большая
цель будет достигнута. Большая часть таких людей глубоко разочарована,
испытывает стыд и недовольство. Я познакомился со многими большевиками,
которые испытывают именно такие чувства. Некоторые из них еще не устранились
от общего дела и пытаются по мере своих слабых возможностей способствовать
добру. Очень многие отказываются быть участниками этих кровавых и подлых
действий.
У нас создается впечатление, что наша негласно разворачиваемая
прогерманская пропаганда совершенно недостаточна. Трудно судить, что тому
причиной - чрезмерная ли корректность, или общая бездеятельность. Скорее, и
то и другое. Мы могли бы, как это делалось и делается во всем мире и
особенно во время войны, поучиться у наших противников, которые всеми
средствами ведут такую же пропаганду своих идей, но только против Германии.
Во всяком случае, теперь в дипломатической миссии создан отдел прессы в лице
единственного журналиста, который представляет газету "Франкфуртер Цайтунг".
Вскоре появится также представляющая наши интересы и поддерживаемая нами
газета "Мир" на русском языке. Эффективная пропаганда в пользу Германии
должна стать действенным и решительным проводником нашей политики.
Оправданная самоуверенность и соответствующая манера держать себя уже сами
по себе завоюют доверие приверженцев ориентации на Германию, число которых
будет расти.
Отдельные руководители латышских частей в последние недели прощупывают
возможность установления контактов, что может иметь важное значение. Эти
действия свидетельствуют также о том, что эта лейб-гвардия советской власти
уже не верит в ее нерушимость. Латыши хотят заручиться гарантией, что они
будут отпущены домой и не поплатятся за свои действия здесь. В свою очередь,
латыши могли бы в случае гражданской войны обеспечивать защиту немцев и их
дипломатической миссии, причем сами латыши в такой войне могли бы
придерживаться определенного нейтралитета.
Вечером ужин в главной комиссии, где гостит дочь бывшего шведского
посланника в Петербурге генерала Брандштрема, который до конца апреля был
руководителем общего попечения о военнопленных немцах. Фрейлейн Брандштрем
приняла деятельное участие в делах наших соотечественников; она уже
несколько раз пересекала Сибирь. Поскольку в создавшихся условиях немецкая
комиссия не может проникнуть в Сибирь, она в сопровождении балтийца графа
Стенбока и нашей медсестры Эммы фон Бунзен попытается проникнуть туда через
чехословацкий заслон. Самоотверженность и смелость этой шведки трудно
переоценить.
Ярославль еще держится, но положение белых безнадежно. Красные, видимо,
не хотят идти на потери, связанные со штурмом и уличными боями, что можно
понять. Кроме того, такие боевые действия требуют самоотверженности и
дисциплины, а этих качеств в войсках красных может не оказаться. Здесь
предпочтение отдается тактическим действиям в виде осторожной позиционной
войны, в которой решающее значение придается артиллерии и голодной блокаде.
При попытке дать беспристрастную и объективную оценку советскому
правительству на передний план постоянно выдвигается еврейский вопрос, так
как примерно семьдесят пять из сотни основных должностей в комиссариатах,
Советах и т.п. заняты людьми этой национальности. В отличие от возможных
утверждений иудофилов, это явление нельзя рассматривать как случайность, а
этих руководителей еврейской национальности считать русскими только потому,
что они являются выходцами из российского населения. Исторически и по своим
задаткам иудаизм интернационален, что не исключает отдельных случаев, когда
представители этого народа едины по духу с той нацией, среди которой они
живут и являются истинными патриотами своей страны.
Один из основателей прусской консервативной партии и автор "Учения о
государстве" - Шталь - яркий пример сказанному, но является, пожалуй,
исключением. Евреям нельзя поставить в упрек их интернациональный дух,
поскольку он является результатом их политического становления. Никак нельзя
упрекнуть русских евреев, живших при прежнем правлении в условиях законов,
ограничивающих их свободу, ущемляющих их гражданские права, в том, что они
не были приверженцами и защитниками самодержавия. Поэтому еврейская
интеллигенция возглавила здесь социалистические и революционные партии в
таком масштабе, как ни в какой другой стране.
Критика и подрывная работа, агитация были целью деятельности тайных
организаций. Насколько плодотворен и созидателен еврей, благодаря своей
предрасположенности к торговле и умению делать деньги, а также в научной
деятельности, настолько негативна и вредна его политическая деятельность в
массах. Ненависть и жажда мести особо присущи еврейским революционерам
России. Теперь им нужна компенсация за то бесправие, которое им приходилось
выносить в старой России, за политические преследования, которым они
подвергались - по праву - за свою революционную деятельность.
Факт разбросанности иудейского народа по всей планете совершенно
по-особому освещает идею мировой революции в глазах семитских вождей
революционных партий вообще и России особенно. Недостаточность чувства
принадлежности к отечеству и вытекающий из этого интернационализм выросли,
собственно, на почве верности своему народу. Мировая революция должна и
может необычайно расширить во многих отношениях уже существующее господство
евреев над другими народами.
Ирония судьбы заключается в том, что русский народ, выдержавший
длительную и упорную борьбу против гражданского равноправия евреев, теперь
находится под их преобладающим правлением и, более того, подвергается их
кровавому террору. Но реакция не заставит себя ждать. В случае решающего
переворота в России будет организован такой еврейский погром,
разрушительность которого трудно себе представить.
Мне чужд бессмысленный антисемитизм, способный выплеснуть ребенка
вместе с водой. В мирное время и в войну я узнал таких евреев, которые как
личности и граждане заслуживают всяческого уважения. Но ни один логично и
справедливо рассуждающий еврей не проигнорирует мнение, заключающееся в том,
что иудаизм не должен играть ту роль, которая никоим образом не
соответствует численности евреев. Пока иудаизм мыслит интернациональными
категориями и его действия носят подрывной характер, с ним нужно бороться и
исключать из политической арены.
Увиденное и пережитое мною в Москве убеждает меня все больше в том, что
в политическом отношении просто необходим спокойный и взвешенный
антисемитизм, если народ хочет идти по национальному пути развития.
Если с еврейской стороны можно нередко услышать, что для того, чтобы
одному подняться, другому нужно посторониться, то это правильно. И поэтому
встречное национальное движение против интернационального иудаизма вполне
оправдано.
Сегодня пришло известие, что царь и, наверное, его семья расстреляны в
Екатеринбурге. В сегодняшней газете "Известия" было сообщение, что по
распоряжению местного Совета, учитывая вероятность побега и возможности
похищения чехословаками, бывший царь расстрелян 16 июля; этот шаг одобрен
Центральным исполнительным комитетом.
В более жестокой и бездушной форме известить общественность об
убийстве, пожалуй, невозможно. В широких кругах уже давно высказывалось
предположение, что никого из императорской семьи уже нет в живых. Но,
видимо, нельзя сомневаться в том, что правительственное сообщение
соответствует действительности.
Хотя случившегося можно было ожидать в любое время, нас это известие
очень огорчило. Сострадание к ужасной судьбе Николая II66 и его
семьи заставило давно забыть, что никто иной как он по своей
бесхарактерности и слабости терпел и допускал направленную на разжигание
войны политику панславизма и не употребил свою власть в июльские дни 1914
г., чтобы сохранить на земле мир.
От правительства кровавого террора нельзя было ожидать ничего иного,
как покончить с вопросом о судьбе плененного императора его убийством. Карл
I67 и Людовик XVI68 были, по крайней мере, формально
обвинены и затем осуждены. Здесь же для свершения акта возмездия в его
жесточайшей форме был найден соответствующий повод. Нельзя, видимо,
сомневаться и в том, что Екатеринбургский совет имел указание и полномочия
от Кремля69. Само собой разумеется, что была возможность
своевременно укрыть царя вдали от чехословацкого фронта в одной из цитаделей
большевизма. О его насильственном освобождении или бегстве вообще не могло
быть и речи. Грубость и жестокость характеризуют ответ Троцкого примерно две
недели назад на заданный одним из нас вопрос, насколько соответствуют
действительности слухи об убийстве царя: "Я не знаю, и это меня совсем не
интересует. Меня, действительно, не может интересовать жизнь каждого
отдельного русского гражданина".
Сегодня беспокойный день. С утра был в городе. Народ воспринял убийство
царя с тупым равнодушием. Люди приличные и порядочные, привыкшие к ужасам,
слишком озабочены собственными нуждами, чтобы испытать что-то особенное.
Небольшая часть русских, живущих в Москве, настоящих сторонников монархии,
держится скрытно, стараются не привлекать к себе внимания.
Затем вместе с Шубертом и Геннингом мы были на завтраке у
дипломатического представителя польского регентского совета Ледницкого.
Кроме хозяев присутствовал еще архиепископ барон Ропп. Вчера представители
нашей миссии были здесь в гостях в кругу этих же лиц. Поэтому мы
представляли, о чем пойдет речь: продолжение, а вернее, попытка оказания
политического воздействия. Моя беседа в прошлое воскресенье с его
высокопреосвященством уже дала возможность познакомиться с его желаниями и
представлениями.
Роппы, собственно, балтийцы, так что предрасположенность члена этой
семьи к полякам могла показаться неожиданной. В этом сыграли свою роль,
скорее всего, его принадлежность к римской церкви, занимаемое в ней высокое
положение в сочетании с честолюбием и неприятием красной республики.
Архиепископ знает, конечно, что и мы, офицеры, докладываем в вышестоящие
инстанции, при этом минуя промежуточные, поэтому он хотел познакомить со
своими мыслями и нас:
"Созданная странами Центральной Европы Польша должна возвратить себе
свои старые границы; это и в интересах Германии, поскольку этот вопрос
постоянно беспокоит ее. Галиция и все области, в результате раздела
отошедшие к Пруссии, должны быть поэтому великодушно возвращены; в ответ на
это германский кайзер станет одновременно королем Польши, которая будет
прочно входить в состав Германского рейха. Если такая личная уния не будет
достигнута, то Польша в ответ на возвращение теперешних прусских провинций
станет федеративным государством Германии, примерно как Бавария в
политическом и военном смысле".
Таковы пожелания высокого духовного лица, выраженные им с большой
откровенностью и в интересной форме. Установление контактов с нашей миссией,
желание передать эти планы немецкому правительству и Верховному
главнокомандованию являются основной причиной приезда архиепископа в Москву.
На нас такое заявление, сделанное в доброжелательной форме, с подчеркнутой
симпатией к нашей стране этого человека благородного происхождения из
вестфальской фамилии, не произвело достаточного впечатления.
Мнение о необходимости создания польского государства, с учетом
внутреннего положения Германии и особенно Пруссии, и без перспективы
приобрести в его лице благодарного друга, тем более, что заключение
сепаратного мира с Россией может принести вред, укрепилось во мне с тех пор,
как в 1916 году в одной из карпатских деревень нам по телефону был передан
указ кайзера. После этого мы не спали до утра, обсуждая возможные
последствия, рисуя их в черных красках. То, что правительство считало
возможным избрать такой путь, нас тогда не удивило. Но до сих пор для меня
остается загадкой, почему наше Верховное главнокомандование не наложило
решительное вето, почему оно посчитало возможным усилить свои войска за счет
польских частей. Тот, кто провел месяцы и даже годы войны в русской Польше,
кто наблюдал в мирное или военное время за образом мышления поляков и имел
возможность судить о нем не через розовые очки, тот не поддался бы никаким
иллюзиям, как это случилось с генерал-губернатором в Варшаве.
Поэтому приятно звучащая речь его преосвященства была не столь
безобидной. Пока мы на коне, думал я, вы дружелюбны и внешне полны симпатий
и признательности, чтобы потом выбить лестницу из-под ног; но как только
наши дела будут не столь хороши, вы будете первыми, кто подобно гиенам
начнет потрошить наши карманы. Решительно, но в любезной форме, мы дали
понять, что такие намерения нам чужды.
Сразу после этого завтрака я и Геннинг направились на заседание
смешанной комиссии по обмену пленными, которое прошло очень бурно. Сегодня
пришло сообщение, что Екатеринбург захвачен чехословаками и, таким образом,
многие тысячи находящихся в этой области военнопленных стран Центральной
Европы теряют возможность быть отправленными на родину. В течение нескольких
последних недель мы настаивали на освобождении находящихся там в лагерях
военнопленных, предвосхищая то, что теперь с математической точностью
становится реальностью. Все наши усилия закончились безуспешно, встречая