Браст Стивен. Дороги Мертвых

   – Да, это я помню.
   – И я хорошо помню, милорд муж, я отчетливо помню, каким светом сияло ваше лицо в такие времена, как вы жили полной жизнью и наслаждались каждым мгновением.
   – Да, верно.
   – И значит?
   – Значит есть кое-что в том, что вы сказали.
   Даро улыбнулась.
   – Но, – добавил Кааврен, – разве вы не видите, что сейчас нет настоящих дел?
   – Вы думаете, что нет настоящих дел? – сказала Графиня.
   – А вы несогласны?
   – Да, несогласна.
   – Ну, и какое дело вы считаете настоящим?
   – Вот: я считаю, что готовятся серьезные дела.
   – Серьезные дела?
   – Ну, разве вы послали нашего сына?
   – Было невозможно отказать.
   – Я считаю, что это предзнаменование.
   – Возможно вы правы.
   – О, я убеждена в этом.
   – И следовательно?
   – Следовательно готовятся серьезные дела, и вам нужно обязательно участвовать в них.
   Кааврен покачал головой. – Нет, моя дорогая Графиня, я боюсь, что те времена, когда я участвовал в мало-мальски серьезных делах давно прошли.
   – Ага, вы так думаете!
   – Я уверен в этом.
   Даро не ответила ему; она знала, что любые ее слова не сделают ничего хорошего. Поэтому она сделала единственную вещь, которую могла сделать: она бросила красноречивый взгляд на Тевну, пирологиста. Тевна, со своей стороны, увидел, что на него смотрят, и, более того, понял, что этот взгляд что-то означает. К чести Тевны этого взгляда, вместе с предыдущим разговором, оказалось достаточно, чтобы мгновенно понять, чего от него хотят.
   – Хорошо, – сказал Тевна, отводя взгляд от Графини, на переводя его не на Графа, а, скорее, на огонь. Таким образом показалось, что он скорее обращается к огню, а не к Кааврену, когда он сказал, – Я не хотел бы спорить с вами, мой дорогой соплеменник, но я не уверен, что сказанное вами правильно.
   – Как, вы думаете, что я где-то ошибся?
   Тевна отвернулся от камина, как если бы он увидел там то, что огонь должен был показать ему, и повернулся к Графу, сказав, – Да, есть некоторые вещи, о которых вы не подумали.
   – Что ж, это возможно, никто не может обдумать все, наш ум не в состоянии охватить весь мир.
   – И это несомненная правда, – сказал Тевна. – Так что выслушаете ли вы то, что я хочу вам сказать?
   – Конечно выслушаю, и по двум причинам: Во первых из-за того, что все ваши слова наполнены глубоким смыслом; во вторых вы одновременно и гость и соплеменник, и поэтому только из одной вежливости я в любом случае должен выслушать вас.
   – Тогда вот то, что я хочу вам сказать.
   – Уверяю вас, все мое внимание обращено только на вас.
   Тевна хотел что-то сказаять, но потом заколебался.
   – Давайте, соплеменник, – сказал Кааврен. – Говорите все, что хотите.
   – Хорошо, но я боюсь, что переступлю границы вежливости.
   Кааврен пожал плечами. – Не имеет значения, я хочу выслушать ваше мнение.
   – Очень хорошо, вот: Я говорю вам, что вы до сих пор страдаете от боли.
   – От боли?
   – Да, мой дорогой хозяин. Ваша душа страдает от того, что вы считаете своим поражением, и это причиняет вам беспокойство. Я хорошо знаю эту боль, потому что она двойник моей собственной.
   – Прошу прощения, но даже если то, что вы сказали, правда – а я не отрицаю этого – я не в состоянии увидеть, как это связана с нашим разговором?
   – Вы не видите?
   – Абсолютно, уверяю вас.
   – Хорошо, я вам объясню.
   – Очень хорошо. Я продолжаю слушать, пока вы будете делать это.
   – Вот объяснение: Есть одна вешь, которую боль, все равно душевная или физическая, всегда делает.
   – И что это?
   – Она обращает внимание страдающего ей внутрь.
   – Вы так думаете?
   – Поверьте мне Граф; во время моей работы я видел множество людей, страдавших от боли, и у всех их одна вещь была общей – для них очень трудно было подумать о том, что происходило вокруг них, потому что телесная боль или страдания души всегда толкали их внимание внутрь себя; только когда у нас не болит ни тело ни душа, мы в состоянии ясно видеть мир вокруг нас.
   Кааврен тщательно обдумал его слова; Даро, должны мы сказать, оставалась безмолвной, но самым внимательным образом слушала Тевну. Наконец Кааврен сказал, – Ну, похоже вы правы.
   – Я убежден в этом. И, если я прав-
   – Да, если?
   – Тогда вы должны мне разрешить продолжать.
   – Очень хорошо, продолжайте.
   – Вот, это все, что осталось: Поскольку вы страдаете от боли, вы не способны ясно видеть все, что проиходит вокруг вас, и, поэтому, вы пропустили жизненно важный факт.
   – Ага! Я пропустил какой-то факт?
   – Я верю в это.
   – Жизненно важный факт?
   – Точно.
   – Ну, и что же это за жизненно важный факт, который я пропустил?
   – Вы хотите, чтобы я сказал вам?
   – Не хотел бы ничего другого.
   – Тогда вот: Если ваша жена Графиня права, события, которые происходят в мире, больше вас.
   – Ну, с этим я спорить не буду.
   – Не будете?
   – Совершенно.
   – Но, подумайте сами, если они больше вас, тогда, мой дорогой соплемнник, ваша собственная боль и ваши собственные желания намного менее важны, чем они.
   – Как, менее важны?
   – Да, действительно. Они имеют значение для вас, и для тех, кто любит вас, но дальше этого не идут. Вы спросили себя, что вы можете сделать в великих событиях, которые начинаются сейчас, и ответили себе, что ничего. Но из-за того, что вы страдаете, вы неправильно поставили вопрос.
   – Как, я неправильно поставил вопрос?
   – Это мое мнение.
   – Разве спросить, что я могу сделать, это неправильный вопрос?
   – Целиком и полностью.
   – Но тогда скажите мне, что я должен был спросить?
   – Я сделаю это в следующее мгновение, если вы пожелаете.
   – Я умираю от желания услышать его.
   – Тогда я скажу вам.
   – И будете совершенно правы, сделав это.
   – Вот оно: Вместо то, чтобы спрашивать, что вы можете сделать, вы должны были спросить, что нужно сделать.
   Кааврен на мгновение задумался, потом сказал, – Различие, вы понимаете, слишком тонкое.
   – Возможно тонкое, даже незначительное, но, как я считаю, очень важное.
   – Вы так думаете?
   – Более того, жизненно важное.
   – Итак, вы считаете, что если я посмотрю на дела с другой точки зрения, я приду к других заключениям?
   – Да, и разве это случается редко? Посмотрим издали на человека, который держит меч в руке. Когда мы глядим на него одним способом, вы можете различить меч; взгляните иначе, и увидите только тонкую линию, а возможно не увидите вообще ничего.
   – Да, в это вы правы, ничего не скажешь.
   – И тем не менее, меч никуда не делся.
   – Клянусь лошадью! Вы опять правы!
   – Я очень рад, что мы сошлись во мнениях, мой дорогой соплеменник.
   – Но что за вывод, к которому, как вы считаете, я должен придти, если я посмотрю на дело с другой точки зрения?
   – О, что до этого-
   – Ну?
   – Я не могу сказать.
   – А! Это очень плохо!
   – И тем не менее-
   – Ну?
   – Я подозреваю-
   – О, у вас есть подозрение?
   – Точно. У меня есть подозрение.
   – И?
   – Я подозреваю, что вы должны перестать заботиться о вашей слабости и, вместо этого, вы должны начать действовать и делать то, что должно быть сделано.
   – Ча! Но я никогда не был слишком хорош во многом, за исключением тех моментов, когда в моей руке был добрый меч.
   – Ну, и это уже не мало.
   – Возможно нет, но, тем не менее, это уже не так.
   – Как, вы не можете взять в руку меч?
   – Даю вам слово, что не в состоянии поднять мой старый меч, а еще меньше действовать им так, чтобы угрожать кому-либо другому.
   – Хорошо, но что вы думаете об упражнениях?
   – Упражнениях?
   – Да. Для того, чтобы восстановить свою силу.
   – Вы знаете, я не подумал о них.
   – Напрасно.
   Кааврен повернулся к Даро, с выражением изумления на лице. – Вы думаете, – сказал он, – что это возможно?
   – Мой дорогой Граф, – сказала он, – я убеждена, что вы сможете сделать все то, что вы решите сделать.
   – Ага, допустим. Но я никогда не мог сделать ничего хорошего без Айрича, Пэла и Тазендры.
   – Пэла можно найти, я думаю, так как, когда был у нас, он оставил способ добраться до него.
   – Да, верно.
   – А что касется остальных ваших друзей-
   – Да, что о них?
   – Как только к вам вернется ваша сила, вы сможете послать за ними, или, если вы не знаете, где они, вы сможете поехать и найти их.
   – Да, и это тоже чистая правда.
   Кааврен посмотрел на свою ладонь. Он проверил ее с обоих сторон, как если бы хотел понять, осталась ли еще в ней какая-либо сила, на которую он может рассчитывать. Даро, как если бы читая его мысли, положила свою ладонь сверху на его, и, одновременно, улыбнулась Тевне.
   – Никто не может сказать, – сказала она пирологисту, – что вы не достигли высот в своей профессии.
   Тевна встал с кресла и поклонился ей.
   Кааврен, похоже, не услышал этой реплики, но, вместо этого, глядел в огонь, размышляя, и языки пламени отражались в его глазах, как если бы, на самом деле, огонь пришел в их изнутри.

Двадцать Шестая Глава
Как Пиро и его спутники совершили путешествие к Водопаду Врат Смерти, проехав мимо исторических мест

   В Фермерский День поздней зимой 246-ого года Междуцарствия, Пиро, Китраан, Тазендра и Зарика, сопровождаемые Микой и Ларом, выехали из Горы Дзур по направлению к Водопаду Врат Смерти и Дорогам Мертвых. Вдобавок к своим лошадям они взяли с собой вьючную лошадь, на которую нагрузили одеяла, топоры, канат, точильный камень и веревки, инструменты, кожу, словом множество предметов, которые необходимы или желательны для долгого путешествия.
   Зарика настояла на то, чтобы ехать впереди, и, из-за этого, никто не мог помешать Тазендре ехать рядом с ней. Пиро и Китраан ехали следом, а два лакея скакали сзади, ведя на поводу вьючную лишадь.
   Первая часть их пути была достаточно приятна – они скакали на северо-восток, по направлению к Смеющейся Реке, по местности, которая раньше была густо усеяна фермами, хотя за последние два столетия лес начал требовать ее обратно.
   – Вы знаете, – сказал Китраан, – что мы выехали в исключительно удачное время.
   – Как так? – сказал Пиро.
   – Ну, посмотрите, еще зима.
   – Да, верно, но в этих широтах никогда не бывает слишком холодно.
   – Точно. И мы путешествуем на север, не правда ли?
   – Да, и если мы это делаем?
   – Вот: К тому времени, когда мы достигнем более холодных климатических зон, там будет по меньшей мере весна, если не разгар лета, и таким образом мы избежим как самых сильных морозов, так и самой сильной жары.
   – Да, понимаю.
   – Это подарок судьбы, разве не так?
   – Ну, если это предсказание, то, я думаю, хорошее.
   – Нам не надо просить большего, чем это.
   – Вы взяли с собой карты?
   – Все. А почему вы спросили?
   Китраан повернулся в седле и указал жестом на Гору Дзур, все еще нависавшую над ними. – Еще не поздно вернуться, если мы забыли что-то.
   – А. Нет, карты у нас есть. И наши мечи. И, самое главное, у нас есть Зивра, то есть я хотел сказать Зарика.
   – Тогда мы не забыли ничего важного.
   – Это в точности мое мнение.
   Пиро поглядел кругом. – Здесь все ново для меня. Вы помните, что сюда мы приехали с юго-запада. Так что эту область я вообще не знаю.
   – Эта графство Саутмур, и когда-то оно принадлежало Дому Дракона, если вернуться в самое начало Империи.
   – Ну, это было очень давно, – заметил Пиро.
   – Как замечательно было жить тогда!
   – Когда? В дни образования Империи?
   – Точно! Вы подумайте, за каждым камнем и кустом могла скрываться засада. Почти любая встреча приводила к смертельному бою. Каждый-
   – Да, но это именно то, что мы видим сегодня, – заметил Пиро.
   – Ну, не буду спорить. Но тогда они строили Империю.
   – Как, а разве не этим же самым мы занимаемся сейчас?
   – Да, но у нас нет армии.
   – Верно, армии у нас нет, хотя-
   – Ну?
   – Возможно, прежде чем все кончится, она у нас будет.
   – Это было бы великолепно.
   – Вы так думаете?
   – Убежден. Смотрите, если есть армия, тогда безусловно есть и зрители, которые глядят на нее.
   – И тогда?
   – Ну, среди них, конечно, будут девушки.
   – Да, верно, – сказал Пиро. – И мы сможем увидеть, кто из них самые храбрые и выбрать ту, с кем можно поговорить.
   – Ну, есть что-то справеливое в ваших словах, только я думал об этом в обратном смысле.
   – Как, выбрать самую трусливую?
   – Нет, нет. Я имел в виду, что они смогут увидеть, насколько мы храбры, и выбрать нас для разговора.
   – А, вот теперь я понял. Да, это была бы замечательная вешь.
   – Так значит мы сошлись во мнениях?
   – Абсолютно, мой дорогой Китраан.
   Этой ночью они разбили лагерь все еще в виду Горы Дзур. Пока Тазендра готовилась зажечь огонь, на котором предстояло приготовить (или, более точно, разогреть) их ужин, Пиро сказал, – Не нужно ли нам распределить ночные смены?
   – Так получилось, что не нужно, – сказала Тазендра.
   – Как, нам не нужно этого делать?
   – Ни в малейшей степени.
   – Как же так, неужели в этой области нет никаких опасностей?
   – Есть немного, – сказала леди Дзур.
   – Но тогда, разве нам не надо быть настороже на случай опасности?
   – О, конечно, но, тем не менее, стражи не требуется.
   – И, тем не менее, моя дорогая Тазендра, боюсь, что я ничего не понимаю.
   – Могу я объяснить?
   – О, если вы объясните, уверяю вас, я буду очень и очень благодарен вам.
   – Ну, тогда вот: Я выучила достаточно эффективное заклинание, которое дает возможность окружить магией небольшую область и предупредить нас, если кто-нибудь больше норски приблизится к нашему лагерю.
   – Как, вы в состоянии сделать это?
   – Конечно. И вот доказательство: сама Сетра Лавоуд научила меня этому заклинанию.
   – Даже без Орба?
   – Даже без Орба.
   – Ну, мой дорогой друг, я могу только сказать, что очень рад, что вы здесь, с нами, и что для этого есть больше причин, чем я думал.
   Тазендра поклонилась, и опять перенесла свое внимание на костер, над которым, приготовив его обычным способом – то есть уложив большие поленья вниз, и прикрыв их маленькими сучьями и немногими сухими листьями, которые еще можно было найти, а также большим количеством еловых иголок, которыми эта область обладала в изобилии – она несколько раз провела ладонями, тихонько шепча какие-то заклинания, после чего появился маленький огонь.
   Пиро с почтением наблюдал за ней, так как никогда раньше не видел никакой магии. Когда костер разгорелся, она вытащила из него горящий сук средней длины и им нарисовала на земле круг, примерно тридцать футов в диаметре, все еще шепча что-то себе под нос. Закончив, она взяла в руку длинную белую палочку с маленьким зеленым драгоценным камнем на конце, и, держа его в руке, опять обошла лагерь по кругу. Закончив, она сказала, – Ну, этого должно быть достаточно.
   – Если вы так считаете, – сказал Китраан, – мне этого вполне достаточно.
   – И мне, – сказала Зарика.
   Тазендра поклонилась.
   Мы не в состоянии узнать, было ли заклинание леди Дзур эффективным или нет, так как так получилось, что в эту ночь их никто не побеспокоил.
   Пиро был в Горе Дзур не настолько долго, чтобы потерять новообретенное умение спать на земле; поэтому он спал хорошо, и после десяти или двадцати дней пути, ему стало казаться, что он провел таким образом всю свою жизнь: скачка и еще раз скачка, остановка, чтобы поесть и дать отдохнуть лошадям, потом опять скачка, ночной сон, и опять скачка. И, тем не менее, в компании все это было не лишено удовольствий: Пиро обсуждал историю с Китрааном, вместе с Зарикой вспоминал их общее детство, говорил с Тазендрой о приключенииях, которые она пережила вместе с его отцом, шутил с лакеями, а мили ложились за его спиной.
   – Знаете ли вы эту область, мой дорогой Пиро? – как-то раз спросила Тазендра.
   – Должен признаться, что нет.
   – И тем не менее вы должны, потому что мы находимся в герцогстве, которое называется Луата.
   – А! – сказал Пиро, взволнованно оглядываясь кругом. – И где Соранна?
   – Вы имеете в виду область Соранна или графство Соранна? Видите ли, вся провинция называется так же, как и графство, входящее в герцогство Двух Рек.
   – Я имею в виду графство; для меня это графство является частью моей истории.
   – Тогда оно там, – сказала Тазендра, левой рукой указывая вдаль. – За Мелкой Рекой.
   – Мелкой Рекой? – сказал Пиро. – Но я думал, что это Смеющаяся Река.
   – О, ее называют и так и так, – вмешался Китраан. – Все зависит от того, у кого вы спрашиваете.
   – Пусть так, но где Ньюмаркет?
   – Если он все еще существует, – сказала Тазендра, – он находится примерно в тридцати-сорока милях в том направлении.
   – Ну, хотел бы я побывать там, но, возможно, придется отложить поездку до другого случая.
   – Это в точности мое мнение, – сказала Зарика.
   – Но тогда, – сказал Пиро, – маркизат Кааврен не может быть далеко.
   – Нет, не может, – сказала Тазендра, – и, тем не менее, я не знаю точно, где он находится. Конечно, если мы повернем назад и поедем вниз по реке до того места, где Река Йенди объединяется с Мелкой Рекой, и еще подождем, тогда, я думаю, рано или поздно мы увидим баржи, везущие знаменитое вино в дельту.
   Пиро вздохнул. – Еще одно путешествие, которое мы не в состоянии совершить.
   – И это слишком плохо, – сказал Китраан.
   – Мне кажется, – сказала Зерика, – что сейчас пойдет дождь.
   – Увы, я могу только сказать, – заявила Тазендра, – что магию погоды я не изучала.
   – Я таком случае, – сказала Зарика, пожимая плечами, – боюсь, мы все скоро вымокнем.
   – Похоже на то, – согласился Китраан. – Мика, не взяли ли мы палатки?
   – Милорд, у нас есть помасленные покрывала, а также шесты, веревки и шипы.
   – Ну, тогда мне предствляется, что у нас есть и палатки.
   После чего они все-таки вымокли, и, более того, оставались мокрыми несколько дней, так как весна в Луате не явлется сухим сезоном; несмотря на это они ехали дальше, и постепенно дождь прекратился.
   – Рано или поздно, – сказала Зарика, – любой дождь кончается.
   – Ну, – сказала Тазендра, – рано или поздно дождь пойдет опять.
   – И это очень хорошо, – заметил Китраан, – иначе весь мир стал бы пустыней.
   Мика повернулся к Лару и сказал, – Они становятся философами.
   Лар кивнул. – Может быть тебя развлечет, если ты узнаешь, что мой хозяин обвинил меня в том, что я философ.
   – Как, он это сделал?
   – Даю тебе слово.
   – Ну, быть философом не так уж плохо.
   – Ты так думаешь?
   – В любом случае, пока ты надрываешься, твоя голова работает.
   – Ну я привык надрываться на работе.
   – О, что касается тяжелой работы, я могу рассказать тебе много историй.
   – Прости меня, если я предположу, что эти истории не поднимут мне настроения.
   – Без сомнению ты прав, дружище, поэтому я отступаю.
   – Ты так добр.
   – Ты так думаешь? Ну – но что это?
   – Всадник – или я совсем ослеп.
   – Согласен.
   – Нет, не один, много всадников.
   – По меньшей мере десять, или я не арифметик.
   – И похоже они едут сюда.
   – Ну, я почти уверен, что ты прав.
   – Как ты думаешь, бандиты?
   – Моя табуретка под рукой, если это так. И тем не менее-
   – Ну?
   – Похоже, что они Драконлорды.
   – А что, по твоему нет бандитов, которые являются Драконлордами? Я тебе прямо скажу, что такие должны быть, и вот доказательство: я сам знал некоторых.
   – И тем не менее я никогда не слышал о банде, состоявшей только из Драконлордов.
   – Ну, вот это правда. Возможно ты прав.
   – И тем не менее, как я уже сказал, моя табуретка готова к бою, и, смотри, моя хозяйка поводит плечами.
   – Ну, и что означает то, что она поводит плечами?
   – О, даю тебе слово, это совсем не спроста.
   – Хорошо, но что же это означает?
   – Это означает, мой дорогой Лар, что она хочет знать, что ее меч правильно висит за спиной, то есть он в таком положении, что его можно мгновенно выхватить, если понадобится.
   – Но тогда она боится, что мы можем быть вовлечены в потасовку?
   – Ба! Что ты такое говоришь? Моя хозяйка не боится ничего.
   – Нет, нет; я только имел в виду-
   – Шшш, они говорят.
   – Тогда давай послушаем.
   На взгляд Пиро самой замечательной особенностью появившегося перед ними приземистого, жилистого, крепко-сложенного Драконлорда было то, что, в отличие от Пиро и его товарищей, на нем не было ни единого знака, по которому узнают путешественника: то есть, его мундир был абсолютно чистым, и даже еще сохранял четкие складки, которые делаются теми, кто сделал стирку и утюжку мундиров своей профессией. Потом Драконлорд заговорил, обращаясь к Тазендре, и сказал, – Я желаю вам доброго дня, миледи.
   Тазендра, поклонилась ему, не сходя с лошади, а эта лошадь, как отметил Пиро, была несколько больше, чем конь Драконлорда, и сказала, – И вам, мой дорогой Драконлорд. Меня зовут Тазендра Лавоуд. Вы заметили, что дождь закончился?
   – Лавоуд? – сказал Драконлорд
   Тазендра поклонилась.
   – Хорошо, Тазендра Лавоуд, я Рюнаак э'Терикс и это – он указал на джентльмена рядом с собой – мой сержант, Магра э'Лания. Я командир подразделения Императорской Армии Его Величества Каны Первого, Императора Драгейры, Принца Канефтали, Герцога Каны, Графа Скинтера, Уайтсайда и-
   – Да, да, – сказала Тазендра, – я не сомневаюсь, что у него есть еще много других титулов. Ну, я сама баронесса Даавия, и, конечно, у меня еще есть и другие титулы. Но я задала вам вопрос, мой дорогой Рюнаак.
   – Вопрос? Ах, да, я отвечу на ваш вопрос, конечно. Я тоже заметил, что дождь больше не идет. Но теперь я хотел бы узнать имена ваших спутников и что вы делаете здесь.
   – На самом деле, – сказала Зарика, – вам нет никакого дела до того, что мы делаем здесь, мой дорогой Рюнаак. Мое имя Зарика, из Дома Феникса, у меня нет никакого титула, и я думаю, что вы заинтересованы только в одном: узнать, как мы относимся к претензиям Лорда Скинтера. Ну, это правда?
   Рюнаак нахмурился. – Кто из вас командир?
   Зарика пожала плечами. – Мне представляется, что если кто нибудь и есть, то это я. И, что относительно моего вопроса?
   Рюнаак кивнул, – Да, вы проницательны. Это именно то, что я желаю узнать.
   – Тогда я скажу вам.
   – Я буду чрезвычайно признателен, если вы сделаете это, миледи.
   – Вот ответ: мы считаем его выскочкой, простым генералом, каких тысячи, и мы полностью отвергаем его претензии. – Свои слова Зарика сопроводила самым изысканным поклоном.
   Рюнаак, несмотря на поклон, вовсе не обрадовался ответу. – Вы понимате, – сказал он, – что такой ответ, скорее всего, не заставит меня полюбить вас.
   – Да, но это правда, а мне говорили, что правда всегда что-нибудь да значит.
   – Действительно значит. И даже так много, что нельзя бесполезно бросаться ею; особенно тогда, когда такие действия могут быть опасными.
   Он сказал это достаточно угрожающим тоном, но Зарика в ответ сказала, – Опасными? Нам? – Она внимательно посмотрела вокруг. – Как, здесь есть еще кто-то, кого я не могу увидеть?
   – Вот, – тихонько сказала Тазендра Китраану. – Хорошо сказано. Это самое малое, что можно сказать о маленькой Феникс.
   И опять Рюнаак не обрадовался ответу. Более того, он стал просто несчастлив, вытащил меч и направил его так, что конец уставился прямо в грудь Зарике. Остальные десять солдат, командиром которых он был, не остались только наблюдателями и тоже вытащили свое оружие.
   Пиро почувствовал, как сердце застучало у него в груди, тем не менее к его чести мы должны сказать, что даже хотя он спрашивал себя, как он будет вести себя в том, что выглядело как первый бой, и надеялся, что не струсит в этом бою, его меч был уже в руке. Тазендра, со своей стороны, даже не подумала вынимать меч. Вместо этого она повернулась к Зарике и спросила, – У вас есть какие-нибудь инструкции?
   Теперь сама Зарика потянулась к мечу, который, несмотря на тонкость, был из хорошей стали и вполне приличной длины. Она вытащила его мягким движением человека, который знает как это сделать, и сказала, – Инструкции?
   – Да. То есть я хотела сказать, не хотите ли вы оставить одного из них в живых, как пленника.
   – А. Нет, в этом нет никакой необходимости.
   – Очень хорошо, – холодно сказала Тазендра и потянулась к своему мечу, висящему за плечами, крепо ухватила его и вытащила, одновременно дав шпоры лошади и послав ее вперед, маневр кавалериста, старый как воин на коне, так что без всякого предупреждения она оказалась рядом с Рюнааком, и лезвие ее меча опустилось прямо на его голову. В ответ Рюнаак, захваченный врасплох, без малейшего колебания упал с лошади, убитый наповал.
   – Не хотите ли вы отдать приказ к атаке? – сказала Тазендра.
   – Это будет бесполезно, – ответила Зарика.
   Пиро, должны мы сказать, вначале почувствовал, как его охватило странное ощущение. Странное, должны мы добавить, потому что это было не беспокойство по поводу собственной жизни, но скорее, внезапное замешательство по отношению к Зивре, то есть Зарике. Он всегда относился к ней с большой любовью, но, однако, никогда не думал о возможности, когда в ситуации, когда сталь была против стали, она будет так держать оружие в своей руке, как если бы была совершенно привычна к таким спорам. Ощущение было такое, как если бы она внезапно стала совсем другим, незнакомым человеком, и это сбивало его с толку.
   Одновременно, будущее действие – то есть спор стали против стали, где ставкой была жизнь – заставило кровь хлынуть ему в голову, огонь битвы побежал по жилам. Увидев, что сделала Тазендра, Пиро, не думая, ударил пятками по бокам лошади и послал ее вперед на полной скорости. На самом деле он еще не знал, что должен сделать, но знал, что вначале надо рвануться вперед, это правильный путь; и когда увидел перед собой вооруженного врага, запаниковавшего после такой быстрой смерти командира, Пиро, не теряя времени, нанес хороший удар, который так получилось, попал солдату по правому боку. Пиро не знал наверняка, какое эффект произвел его удар, но, прежде, чем он сумел узнать, лошадь уже вынесла его из битвы, так что ему пришлось резко натянуть поводья и повернуться, чтобы понять, что он должен делать дальше.