Браст Стивен. Дороги Мертвых

   – Так что здесь ты ждал, пока что-нибудь произойдет?
   – Что-нибудь всегда происходит, мой дорогой Сётетсиллег, через день, через год или через столетие.
   – Сто лет слишком большой срок, мой дорогой Миска; сомневаюсь, что смогу прожить так долго.
   Миска бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал.
   – Но у тебя должна была остаться его карета, – сказал Маролан.
   Миска покачал головой. – Я отдал ее двум его слугам, которые пришли за телом.
   – А, так теперь ты должен возвращаться пешком?
   – Да, мой добрый Маролан, если я соберусь возвращаться.
   – А, так ты можешь и не возвращаться?
   – Возможно, что я не захочу возвращаться, или что вернусь совсем не скоро. Никто и ничто не ждет меня там.
   – Итак?
   – Итак я пьян. Я пьян и хочу подождать и посмотреть, что судьба поставит передо мной. Это не такая плохая жизнь, Темная Звезда. Ты делаешь тоже само, только-
   – Да? Только?
   – Только ты не знаешь об этом.
   – Возможно ты прав. Тогда ты считаешь, что судьба или провидение заставили нас повстречаться?
   Миска пожал плечами. – Кто может сказать? – Он осушил свой стакан, потом внезапно встал и, хотя не очень твердо держался на ногах, решительно сказал. – Пошли. Давай продолжим твой поиск.
   – Что, прямо сейчас?
   – Почему нет? – сказал кучер.

Глава Вторая
Как Маролан встретил незнакомку, которая, на самом деле, не была Богиней

   Маролан кивнул и встал, оставив свое вино недопитым, охваченный неожиданным желанием двигаться вперед и встретить свою судьбу. – Да, давай сделаем это, – сказал он, выходя из дома вслед за кучером на улицу. Воздух был свеж и бодрящ, особенно после тесноты таверны, и было очень темно, так эта Восточная деревня еще не нашла способ осветить свои улицы; так что единственный свет, очень слабый, падал из немногих освещенных окон, за которыми горели лампы или тонкие свечки.
   Как только они вышли наружу, их немедленно приветствовал кто-то, громко сказавший, – Очень приятный день для вас, сэр: Я вижу, что вы нашли комнату.
   – Но да, – сказал Маролан. – И я благодарю вас, сэр, за помощь, оказанную мне. – Едва ли надо добавлять, что ирония слов Маролана не дошла до Эрика, так как именно он приветствовал наших героев.
   – Добрый вечер, Эрик, – сказал Миска. – Надеюсь, что и тебе эта ночь понравится.
   – Да, есть шанс, что так и будет, – сказал Эрик. – И я очень надеюсь на то же самое для тебя, э-
   – Миска, – подказал кучер.
   – Да, Миска, – сказал Эрик. – Правильно, – как если бы Миске требовалось подтверждение. – Вы оба тут, чтобы нанести визит богине?
   – Богине? – спросил Маролан. – Я и не знал, что здесь живет богиня.
   – Как вы не осведомлены об этом факте?
   – Полностью, уверяю вас.
   – Скажи мне, дорогой Эрик, – сказал Миска, – когда эта богиня появилась здесь?
   – О, что до этого, то я знаю об этом меньше всего на свете. Но я знаю, что она здесь, так как видел ее пять минут назад около часовни.
   – О, – сказал Миска, – это самое подходящее место для богини.
   – Да, но, ты знаешь, это не пришло мне в голову.
   – Ничего страшного.
   Тут Эрик улыбнулся и пошел дальше по своим делам.
   – Богиня? – сказал Маролан.
   – Я так не думаю, – сказал Миска. – Если бы это действительно была богиня, добрый Эрик безусловно назвал бы ее кем-нибудь другим.
   – А, – сказал Маролан.
   – И все таки, – сказал Миска, – я не вижу причин, почему бы нам не пойти к часовне и осмотреть все своими глазами.
   – Да, давай сделаем это.
   Решившись, они отправились к цели, Мика шел впереди, и после нескольких поворотов на маленьких улицах Черной Часовни, они пришли на место, по которому местечко и было названо. Первоначальная Черная Часовня была, на самом деле, ничем иным, как большим черным камнем того типа, который волшебники называют искра-камень, который, будучи высотой по грудь человеку с Востока, был странно плоский на вершине и производил впечатление высокого стола или алтаря, вытянувшегося на пять футов в длину и, возможно, на три или четыре в ширину. Начиная с момента обнаружения, далеко в предистории этого края, он, что вполне естественно, стал местом, около которого люди с Востока собирались чтобы заняться своими примитивными обрядами. Временами алтарь оставался открытым небу; когда наступали другие времена его покрывали тем или другим сооружением.
   Свою последнюю форму храм получил несколько столетий назад, когда священник Трех Сестер, поклонение которым широко распространено на Востоке, заставил построить вокруг камня небольшой храм, сделанный из искра-камня, обсидиана, пемзы и других черных камней, которые можно найти в округе, а по этому храму местечко вскоре прибрело свое имя. В часовню вели две большие каменные двери, тоже черные, которые было бы очень трудно открыть, если бы они были закрыты; но, согласно обычаю, они оставились открытыми все время, и именно к этим дверям подошли наши друзья.
   Войдя в часовню, которая была освещена полу-дюжиной факелов, равномерно развешанных на стене налево и направо и испускавших тонкий маслянистый дым, оседавший на темных стенах и потолке, они сразу увидели фигуру, стоявшую у алтаря, лицом к ним.
   – Ну и ну, – тихо заметил Миска. – Эрик был ближе к правде, чем я думал.
   Это замечание вырвалось из Миски при виде личности, стоящей рядом с алтарем, и было, возможно, скорее замечанием, свидетельствовавшем о вкусе Миски при оценке женской красоты, чем действительным описанием этой персоны. С другой стороны нельзя не признать, что такое понятие как «красота», приложенное к человеку с Востока, не явлется чем-то таким, о чем этот историк может утверждать, что имеет какие-то знания или оценки – в действительности достаточно очевидно, что такая абстракция как «красота» может иметь значение только для некоторых конкретных предствителей какой-нибудь большой группы. Замечание это, однако, не означает, что историк может отказаться от своего долга обрисовать, хотя бы кратко, любую новую личность, предлагаемую вниманию читателя, и с которой читатель предполагает провести какое-то время. Описание может появиться до того, как личность появиться, или даже, в некоторых особых случаях, после того, как читатель более или менее хорошо познакомится с персонажем; но оно обязано появиться, и теперь, когда время для этого самое подходящее, мы остановимся и скажем пару слов о женщине, которая стояла лицом к лицу с нашими друзьями у алтаря Черной Часовни.
   Итак, она была мала ростом, даже по стандартам людей с Востока, тонкая и изящная, с густыми темными волосами, которые окружали узкое лицо, на котором выделялись большие блестящие глаза; на ней было темное одеяние, скорее похожее на мантию, за исключением того, что оно было перевязано поясом на талии, что очень шло ей, и это было все, что наши друзья сумели рассмотреть, войдя в часовню, так что и мы остановим на этом наше начальное описание.
   Хотя ее фигура была достаточно хрупкой, ее голос, однако, был достаточно силен, когда она сказала, – Приветствую вас, мои друзья. Я ожидала вас.
   – Как? – сказал Маролан. – Вы ожидали именно меня?
   – Но некоторым причинам, – прошептал Миска, – меня это не удивляет.
   – Да, действительно, – сказал она. – Я знала время и место, хотя и не знала, что это будете именно вы, то есть я не знала в точности, кто будет. Но я знала, что вас будет сопровождать проводник, хотя я и не знала природу проводника. Я считаю, что вы кучер, не так ли, сэр?
   Миска поклонился.
   – Есть много историй о кучерах.
   – Это правда, мадам. Но кучер, со своей стороны, берет реванш, рассказывая истории о других личностях.
   – Да, я слышала об этом. И как вас зовут, мой добрый кучер?
   – Миска.
   Женщина кивнула. – Очень хорошо, Миска. Вы все сделали хорошо. Вот ваша награда. – Сказав так, она бросила в воздух маленький кошелек, который кучер поймал в воздухе.
   – Как, – сказал он. – Это все, что у вас есть для меня?
   – Вы хотите больше?
   – Конечно.
   – А насколько больше?
   – А сколько еще вы можете дать?
   – Ничего, – сказала женщина.
   Миска вздохнул. – Хорошо, по меньшей мере мне радостно узнать, что все пришло к своему концу. Понимаете ли, это может мне дать еще одну историю.
   – Не сомневаюсь, – сказала она, – что вы еще появитесь, чтобы узнать все об этом, раньше или позже. Но сейчас…
   Ее голос замер, но ее предложение было закончено красноричевым взглядом. Миска правильно понял взгляд, поклонился каждому из них, и, обращаясь к Маролану, сказал, – Ну, по меньшей мере некоторые из твоих задач выполнены. – С этими словами он повернулся и вышел из часовни, оставив Маролана наедине со странной женщиной.
   – Меня зовут Арра, – сказала она после того, как Миска ушел.
   – Я – Маролан.
   – Маролан? – сказала она. – «Темная звезда». Благоприятное имя.
   – Надеюсь на это. И кто вы-
   – Я жрица.
   – А! Да, конечно. Я должен был сообразить. Жрица —?
   – Богини Демонов. Я служу ей. И вы будете тоже служить ей.
   – Вы так думаете? – спросил Маролан.
   Арра кивнула. – Да, – сказала она. – На самом деле я полностью убеждена в этом.
   – Ну хорошо, – сказал Маролан. – Возможно вы правы. Но, быть может, вы окажите мне честь и объясните, почему я должен делать это?
   – Потому что вы стремитесь к знаниям и к силе.
   – И все это я могу получить на службе у богини?
   Жрица знаком подтвердила, что он действительно может.
   – Ну, – сказал Маролан, – я не хочу сказать, что сомневаюсь в вас-
   – Это хорошо. Вы не должны сомневаться во мне.
   – но откуда я знаю, что служба ей приведет меня как к знаниям, так и к силе?
   – О, вы желаете это знать?
   – Да. На самом деле я так сильно желаю это узнать, что никогда не соглашусь посвятить себя богине прежде, чем получу ответ на свой вопрос.
   – Но что вы вообще знаете об этой богине?
   – Очень мало. Я знаю, что ее день справляют зимой, что она одна из Дочерей Ночи, и что она как-то сказала, что заинтересована в каком-нибудь небольшом королевстве.
   – А слушали ли вы, что она проявлет особый интрес к тем, кто изучает искусство ведьм?
   – Нет, такого я никогда не слышал. На самом деле я всегда думал, что это одна из ее сестер.
   – Иногда их трудно различить.
   – Очень хорошо.
   – Тем не менее, это правда.
   – Тогда я принимаю, что она сама заинтресована в изучении Искусства. Что еще?
   – Еще? Она очень могущественна.
   – Самая естественная вещь для богини.
   – Это правда, но, более того, она очень верна.
   – Ага! Она верна, вы сказали.
   – Я не только сказала это, но я настаиваю на этом.
   – Ну, допускаю, это разные вещи.
   – И?
   Маролан внезапно сообразил, что он оказался в одном из тех положений, когда направление всей жизни может измениться в одно мгновение. Другой мог бы заколебаться, но не в характере Маролана было колебаться; да и вышел он из дома, имея в душе идею найти какою-нибудь дорогу вроде этой.
   – Очень хорошо, я принимаю, – сказал он. – Нужен какой-то ритуал или церемония?
   – Да, конечно.
   – И когда мы совершим этот ритуал?
   – Если у вас нет никаких причин для отсрочки, мы можем совершить его прямо сейчас.
   – Не могу найти ни одной причины.
   – Тогда начнем, – сказала Арра.
   Маролан прошел вперед, к алтарю, и встал рядом с Аррой, возвышаясь над ней как сторожевая башня над городом. – И что мы должны сделать?
   – Вы согласны служить богине?
   – Согласен.
   – Очень хорошо.
   – Как, это все?
   – Нет, но это хорошее начало.
   – Вижу. Что дальше?
   – Дальше посвящение.
   – А, посвящение!
   – В точности.
   – Что будет посвящено?
   – Ваша душа, богине.
   – А.
   – У вас нет возражений?
   – Нет, совсем нет. В конце концов пусть и душа сделает хоть что-нибудь.
   – Это правда, хотя я никогда не думала об этом в таких терминах.
   – И после этого я получу силу?
   – Вы получите.
   – И душа будет ценой за эту силу?
   – Конечно.
   – И это все? Понимаете ли, всегда хорошо знать заранее цену.
   – Да, понимаю. Ну, скажем, ценой будет то, что вы должны служить богине.
   – О, у меня нет никаких сомнений насчет службы ей.
   – Очень хорошо, что нет. Далее, когда вы умрете-
   – Да?
   – Она позаботится о вашей душе.
   – То, что случится после того, как я умру, совсем меня не касается.
   – Великолепно. Тогда мы можем начать?
   – Я совершенно в этом уверен.
   – Очень хорошо, начали.
   Что касается точной природы ритуала, через который Арра провела Маролана, мы должны признаться, что он до нас не дошел; на самом деле даже если мы и знали, все равно мы бы не открыли ее детали, так как это было бы равнозначно открытию Тайны, доверенной только ему. Тем не менее мы можем сказать, все это заняло несколько часов, и включало различные редкие травы, произнесение длинных заклинаний, раскрашивание тела в несколько цветов и некоторое количество крови от обоих участников; и в конце ритуала Маролан был физически и эмоционально полностью истощен. Когда он наконец завершился, точно в полночь, Маролан заснул глубоким сном, растянувшись на полу за каменным алтарем.
   Пока он спал, Арра чистила и приводила в порядок устройства и материалы, которые использовались в посвящении, и, пока она занималась этим, Маролану приснился сон, о котором позже он рассказывал в таких словах: Я стоял на коленях, глубоко погрузившись в большое спокойное озеро, похожее на озеро Видро, но вдоль побережья не было деревьев, только огромные камни. И пока я стоял там, я думаю, что я что-то искал, но не помню, что именно. Потом пошли волны, на поверхности появилась рыба-свисток, которая взглянула на меня, и мне показалось, что ее глаза – два драгоценных камня, один зеленый, а другой красный. Какой-то момент рыба глядела на меня, потом нырнула, и я знал, что должен последовать за ней. Задержав дыхание я опустился под воду, которая в моем сне была совершенно прозрачной, и, легко доплыв до дна, увидел короткий черный жезл или палку, воткнутую в песок и окруженную мерцающим светом. Я взял его в руку и он легко вышел из песка. Я поплыл обратно на поверхность, которая казалась на огромном, совершенно недостижимом расстоянии, и я подумал, что никогда не поднимусь наверх, но, наконец, когда мои легкие уже готовы были разорваться, я вылетел на поверхность, и… в этот момент я проснулся, вдохнув воздух.
   Именно так Маролан рассказывает историю про свой сон о черном жезле. Мы признаемся, что Маролан способен на преувеличения, неискренность, притворство, всегда готов вырезать дыры в ткани повествования, и поэтому не настаиваем на правдивости его рассказа.
   В любом случае был уже рассвет, когда он вышел из часовни, а женщина с Востока, Арра, шла за ним. Маролан казался бледным и истощенным.
   – Что теперь? – спросил Маролан.
   – Ну, как вы себя чувствуете?
   – Как я себя чувствую?
   – Да. Чувствуете ли вы себя совсем иначе, чем, например, прошлой ночью?
   Маролан тщательно обдумал вопрос, и наконец сказал, – Да, иначе. Но трудно объяснить-
   – Вы чувствуете себя так, как если бы в вас находится кто-то другой, где-то в районе краешка глаза. Вы чувствуете, как если бы за вами наблюдают, но это неопасно. Вы чувствуете, как если бы у вас есть способность касаться какой-то вещи; причем раньше такой способности не было, вот только нечего касаться. Что-то вроде этого?
   На этот раз Маролан быстро обдумал вопрос и сказал, – Нет, я не могу сказать, что это близко.
   – Хорошо, все в порядке. Это трудно описать.
   – Да.
   – После всех этих событий ваша душа посвящена богине, так что все, что вы делаете, вы делаете для нее. И любой, кто попытается остановить вас, будет остановлен ей.
   – Это большая честь, – заметил Маролан.
   – Да, точно, – согласилась Арра.
   – Ну, что теперь?
   – Теперь мы начнем собирать колдунов.
   – Собирать колдунов?
   – Точно.
   – Вы должны объяснить мне, почему мы хотим сделать это.
   – Я немедленно так и сделаю.
   – Тогда я весь внимание.
   – Знаете ли вы, что когда два колдуна работают вместе, они могут сотворить намного более могущественное заклинание, чем каждый из них по отдельности?
   – Да, я слышал об этом.
   – А можете ли вы представить себе сто колдунов, работающих вместе?
   Маролан на мгновение задумался, потом ответил, – Нет.
   – И все таки это можно сделать, если есть фокус.
   – Ага. А что такое фокус?
   – Я, – ответила Арра.
   – Мы собираемся собрать сто колдунов вместе?
   – С благословлением богини мы сможем собрать и тысячу.
   – Тысячу! Ну, я думаю, что этого будет достаточно. Но где мы найдем их?
   – Они сами придут к нам.
   – Как, они придут к нам?
   – Да, они услышат о Черной Часовне и придут сюда.
   – Откуда вы знаете?
   – Богиня сказала мне.
   – Тогда я не собираюсь спорить с ней.
   – Вы правы, лучше этого не делать.
   Маролан взглянул на утреннюю Черную Часовню и подумал о будущем.

Глава Третья
Как некий Драконлорд пришел к идее стать Императором с помощью своей честолюбивой кузины

   Теперь, с разрешения читателя, мы перенесемся из места, настолько далекого на восток, что оно находится даже за старой границей Империи в эпоху ее наибольшего распространения, в другое место, очень близкоe от ее западного края – то есть на дальний северо-запад континента, на пик, именуемый Кана и находящийся в горах Канефтали. Но, как и подобает нам, прежде чем отправиться туда, скажем два слова о районе в целом и о горе в частности.
   В самые первые дни империи, когда семнадцать племен (или шестнадцать, или двадцать одно; число зависит от того, кого вы читаете: историка культуры, биолога или философа) объединились под знаменами Драконлорда Кейрона Завоевателя и Феникса Зарики Первой и двинулись на восток, среди первых открытий оказалась горная гряда, наполненная, в первую очередь, большими залежами железной руды и, во вторую, народом Сариоли, которые добывали эту руду и превращали ее в предметы, полезные для них; многие из этих предметов оказались полезны и для семнадцати племен. Здесь возникло одно из первых разногласий между Кейроном и Зарикой, которое в конечном счете разрешилось в пользу Феникса, которая, используя только что созданный объект, впоследствии названный Императорским Орбом, разрешила проблему языка и вступила в переговоры с Сариоли, как ради руды, так и ради секретов производства стали для мечей, а заодно и о правах на часть горной системы. Эта часть находилась вокруг четырех гор: Копюр, знаменитая своей двойной вершиной, недалеко от которой растет горная гречиха, и плодородными долинами, в которых растет овес и пасутся плосконогие овцы; Иголка-на-Верхушке и Красная Земля, богатые железной рудой; и Кана, находящая на север от остальных, с виноградниками и фруктовыми садами на ее нижних склонах.
   Когда соглашение было достигнуто, район стал очень популярным, главным образом среди племени Валлиста, за исключением части Кана, которую несколько Драконлордов выбрали своей резиденцией и в которой с потрясающей скоростью выстроили несколько крепостей, для обеспечение защиты захваченного в случае возвращения армии Кейрона.
   За долгие столетия, пока армии Кейрона и остальные племена шагали дальше, область стала почти независимым государством, в котором говорили на своем собственном языке, возникшем от смешания языка Драконлордов с несколькими западными языками, к которым добавилось несколько конструкций на Сариоли. Поход на восток закончился, и, ближе к концу Третьего Цикла, объединение торговли, военные дела и развитие коммуникаций начали формировать то, что со временем стало Империей (или, более точно, многие начали осознавать, что страна, в которой они живут, это Империя).
   Падение Империи отозвалось в горах Канефтали (в которых, заметим, уже довольно долго почти не было Сариоли, а немногие оставшиеся в живых находились, как в ссылке, на самом дальнем севере, в районе вершин Потерянный Путь и Коричневая Голова) сильнейшим землятресением; многие из самых старинных крепостей превратились в развалины, как и многие из работающих шахт; но в нижних отрогах Кана, в долине, которая называется Уайтсайд, рядом с деревней того же названия, жил Граф по имени Скинтер, прямой потомок линии э'Терикс Дома Дракона, чей невысокий и очень надежно построенный замок, идеально вписанный в окружащий ландшафт, пережил и само землятресение и последующие толчки. Незадолго до катострофы он начал собирать вокруг себя определенные силы, готовясь к диспуту с соседом после оскорбления, которое он собирался нанести ему, как только соберет довольно приличную армию. Будущий враг Скинтера был его вторым кузеном, который за предыдущее столетие сумел получить права на ловлю рыбы в некоем озере, контроль над виноградниками, известными проиводством знаменитых крепленых вин из поздних яблок, и любовь дочери одного из местных баронов; Скинтер хотел все это себе, но они все погибли в Катастрофу Андрона. На самом деле этот второй кузен сам стал жертвой первого же удара землятресения, когда пытался насладиться всеми тремя приобретениями одновременно.
   Это оставило Скинтера, которого также называли Уайтсайд, в относительной безопасноси, без врагов, с достаточно большой армией и без любого другого, которому бы он подчинялся (Герцогиня Кана и большая часть ее семьи была в Адриланке, а остальные, на свое несчастье, оказались в доме, когда начались первые толчки), зато с длинным перечнем амбиций. Чтобы округлить список, мы обязаны добавить, что он совершенно не собирался кормить довольно-таки значительную армию, во всяком случае долго. Когда мы рассмотрим это условие и вспомним, что он был, помимо всего прочего, Драконлордом, то нас не удивит, что он немедленно начал расширять круг своих владений.
   Когда он начал так поступать, то сделал то же самое открытие, которое сделали тысячи других предводителей маленьких армий этой эры, занимавшиеся тем же самым делом: По большей части аристократы, купцы и даже крестьяне приветствуют твердую руку предводителя; они были «свободны», то есть жили без Империи, слишком мало времени, чтобы успеть привыкнуть к анархии (которая была, мы обязаны указать на это, первые несколько лет после Катастрофы) и что все они сконфуженные, испуганные и растерянные с облегчением и радостью приветствовали любое подобие порядка; для своих первых побед солдатам армии Скинтера крайне редко приходилось обнажить меч, наставить пику или установить катапульту.
   Эти победы позволили Герцогу Кана, титул, который он присвоил себе сам после завершения подчинения герцогства, завладеть достаточно обширной областью, которая поставляла еду для его армии, но требовала от него, чтобы он размещал части своей армии на каждой вновь завоеванной территории, чтобы гарантировать, что никакой другой потенциальный бандит, завидующий его успехам, не был способен собрать армию, которая могла бы заменить или вообще сбросить его власть, и что такой предводитель не появится среди покоренных крестьян; но все это требовало все большей и большей армии, и, следовательно, все большей и большей территории для прокормления этой армии, так что, несмотря на сравнительно медленный темп, площадь завоеванной области увеличивалась в геометрической прогрессии. Этот образец – одинокий аристократ, приобревший, создавший или уже обладавший армией, которому все время требуется больше земли, чтобы кормить армию, а потом больше армии, чтобы защищать землю – повторялся тысячи раз на протяжения периода истории, который мы называем Междуцарствием, но присутсвие его кузины, некой Маркизы Хабил, также дракона по линии э'Терикс, сделало Кану, как он теперь называл себя, уникальным в своем роде; эта леди не имела никаких амбиций для себя самой, зато обладала хорошим знанием истории, головой настоящего стратега, арифметическими талантами и была всей душой предана своему двоюродному брату. Однажды, примерно через двадцать лет после Катастрофы, она сказала Кану о том, что пришла пора остановиться и обдумать свое положение.
   Но прежде, чем мы расскажем читателю об этом в высшей степени интересном разговоре, необходимо кратко сказать, что Хабил и Кана, хотя и являлись кузенами друг другу, выглядели как брат и сестра; тогдашние мемуаристы очень часто, по ошибке, принимали их за брата и сестру, и это перешло в труды небрежных историков. Оба была типичными Драконами, скорее низкими, чем высокими, отмеченные ввалившимися щеками, глубоко посаженными глазами и вьющимися коричневыми волосами, спускавшимися на плечи. Кана носил черные с серебром цвета дракона-воина; Хабил, хотя и не была воином, делала точно так же.
   Теперь, когда декорации расставлены, попытаемся узнать, что они сказали друг другу однажды утром через двадцать лет после Катастрофы, удобно устроившись в зале для еды замка Каны.
   – Давайте рассмотрим, – сказала Хабил.
   – Очень хорошо, – ответил Кана. – Я согласен рассмотреть. Вот только-
   – Ну?
   – Что именно вы хотите рассмотреть?
   – Количество земли, принадлежащее фермерам.
   – А. Ну, и какая с этим проблема?
   – В этом районе требуется от тридцати до тридцати пяти акров земли, чтобы произвести достаточно зерна для обычной семьи Текл, работающей круглый год на то, чтобы прокормить себя.
   – Очень хорошо. И тогда?