Страница:
Со всех сторон площадь окружали многочисленные строения. Полома указал Гэлис на здание Ассамблеи, расположенное с восточной стороны. Если бы не бывший префект, стратег ни за что не обратила бы внимание на этот невзрачный дом, сложенный из темно-красного кирпича. Он был круглой формы и напоминал гигантских размеров пирог. Внутрь его вела всего одна деревянная дверь, а небольшие квадратные окна располагалась высоко над землей. Мальвара с нескрываемой горечью пояснил Гэлис, что первоначально здание Ассамблеи задумывалось как одноэтажное, чтобы символизировать равенство всех политических убеждений.
Над Ассамблеей высилась громада Цитадели – могучий величественный монолит, главенствующий над всеми остальными строениями города. Чуть позже киданцы и Гэлис оказались перед входом в Цитадель. Стратег внимательно осмотрела ворота, сложенные из крупных камней, с металлической опускной решеткой. В самой решетке имелась открытая настежь калитка.
Прислонившись к дверному косяку, там стоял караульный с метательным копьем в руке. Лишь услышав приближение колонны, он пробудился от привычной полудремы.
Сьенна скомандовал что-то стражнику: тот вытянулся по стойке «смирно», картинно стукнув тупым концом копья в землю. Показное рвение вызвало смех у Поломы и его сопровождающих. Протектор рявкнул новую команду, и воин вернул копье и прежнее положение, вытянувшись в струнку.
Не сводя взгляда с ворот, Гэлис отступила назад, в самый конец колонны, и знаком велела своим солдатам приблизиться к зданию Ассамблеи.
Стараясь двигаться бесшумно, хамилайцы перешли на бег. Сьенна уже отдал приказание поднять решетку и принялся пересчитывать прибывших по головам, чтобы убедиться, что никто не отстал. В следующее мгновение Гэлис прижала к его горлу острие своего кортика.
ГЛАВА 21
Над Ассамблеей высилась громада Цитадели – могучий величественный монолит, главенствующий над всеми остальными строениями города. Чуть позже киданцы и Гэлис оказались перед входом в Цитадель. Стратег внимательно осмотрела ворота, сложенные из крупных камней, с металлической опускной решеткой. В самой решетке имелась открытая настежь калитка.
Прислонившись к дверному косяку, там стоял караульный с метательным копьем в руке. Лишь услышав приближение колонны, он пробудился от привычной полудремы.
Сьенна скомандовал что-то стражнику: тот вытянулся по стойке «смирно», картинно стукнув тупым концом копья в землю. Показное рвение вызвало смех у Поломы и его сопровождающих. Протектор рявкнул новую команду, и воин вернул копье и прежнее положение, вытянувшись в струнку.
Не сводя взгляда с ворот, Гэлис отступила назад, в самый конец колонны, и знаком велела своим солдатам приблизиться к зданию Ассамблеи.
Стараясь двигаться бесшумно, хамилайцы перешли на бег. Сьенна уже отдал приказание поднять решетку и принялся пересчитывать прибывших по головам, чтобы убедиться, что никто не отстал. В следующее мгновение Гэлис прижала к его горлу острие своего кортика.
ГЛАВА 21
Мэддин принял подзорную трубу из рук Авьера и поднял ее к глазам.
– Ни черта не вижу, – шепотом признался он.
– Вы бы увидели все что нужно, если бы киданцы повылезали на стены, чтобы оборонять город, – самодовольным тоном произнес Авьер. – Если, конечно, наш план не пошел наперекосяк, а ривальдийская армия не сидит в засаде, ожидая той минуты, когда мы высадимся на берег. Вот тогда бы вы удивились.
– А ведь как там Гэлис, мы до сих пор не знаем, – заметил Кадберн.
– Что отнюдь не означает, что ривальдийский Кевлерен в ее руках, – произнес Мэддин.
– Не стоит печалиться, ваше высочество. Кевлерена может вообще не оказаться в резиденции.
– Да, действительно. Но есть еще и Цитадель. Я вижу выступ, где, по словам Поломы, расположен проход, через который воины смогут проникнуть в крепость.
– Если Гэлис удастся захватить ворота, то эта лазейка нам не понадобится, – отозвался Акскевлерен.
Мэддин опустил подзорную трубу и глубоко вздохнул.
– Верно, – проговорил принц, и в его тоне прозвучала явная неуверенность.
Он протянул трубу Авьеру.
– Вы определились с местом высадки?
– Будем высаживаться там, где, по утверждению вашего киданского друга, высадилась пехота ривальдийцев, – ответил капитан, указывая на узкую песчаную полоску на острове Херрис, где можно было перебросить с борта корабля достаточно широкий настил для высадки конницы.
– За какое время мы сможем высадиться на берег?
Авьер посмотрел вниз, на главную палубу, где находился отряд драгун, крепко сжимавших поводья своих скакунов. Кавалеристы выстроились в четыре шеренги параллельно осевой линии корабля.
Капитан редко видел подобную дисциплинированность в кавалерийском отряде или даже вообще у военных. Драгуны выглядели впечатляюще и немного зловеще в своих мундирах, в которые они облачились по настоянию Мэддина. Не менее живописно смотрелись и лошади, гривы и хвосты которых были заплетены в косички и украшены лентами.
– Я высажу ваших конников за четверть часа, если они будут покидать корабль без лишней суеты… А ваши пехотинцы готовы?
Мэддин утвердительно кивнул.
– Две роты находятся на нижней палубе. Они готовы в любую минуту покинуть корабль.
– Как вы полагаете, наших сил хватит для штурма? – спросил Кадберн, продолжая разглядывать город. Кидан казался много больше, чем представлялся по карте, сделанной Поломой.
– Их более чем достаточно, если Гэлис справится со своей задачей, – ответил Мэддин. – Кроме того, мы ни за что не смогли бы погрузить на борт «Англафа» больше двух сотен пехотинцев и пятидесяти кавалеристов. Обойдемся тем, что у нас есть.
– Солнце! – произнес Авьер, указывая на восток. Первые лучи солнца действительно коснулись штандарта Мэддина Кевлерена, укрепленного на главной мачте корабля.
– Что же, господа, с минуты на минуты начнем, – произнес Авьер. – Если киданская стража еще не увидела нас, то она либо безнадежно глупа, либо слепа.
Полома резко ударил стражника в живот. Удар получится таким сильным, что из легких несчастного со свистом вырвался воздух, а сам он тут же мешком повалился на землю.
Мальвара перешагнул через него и подхватил копье, которое быстро передал кому-то из следовавших за ним воинов. Себе Полома взял меч стражника. Вонзив острие в спину упавшего, бывший префект бросился в дверной проем караульного помещения, где его сторонники уже расправлялись с людьми Сьенны.
– Все правильно, их нужно обезвредить прежде, чем они успеют поднять тревогу, – произнес Полома, обращаясь к Гэлис.
Стратег покачала головой.
– Если бы что-то подобное случилось в Хамилае, Сьенна лишился бы головы за подобное небрежение обязанностями.
– Увы, это Кидан, небольшой торговый город на краю плохо освоенного континента, – пожал плечами Полома. – Цитадель построили в ту пору, когда мы вели войны с соседними племенами. Это было лет шестьдесят назад. Все последующее время мы жили в мире…
– Больше уже не живете, – резко бросила Гэлис.
Она посмотрела на Сьенну и надавила на кортик, который до сих пор был прижат к горлу протектора. В ее жесте было столько решительности, что Полома сделал движение, чтобы остановить девушку. Сьенна что-то проскулил и сжался в комок.
– Где нам найти Намойю Кевлерена? – требовательно спросила Гэлис.
Мальвара поспешно перевел ее слова.
– В башне! – выкрикнул Сьенна. – На втором этаже!..
Полома перехватил руку стратега и отвел в сторону кортик.
Все, кто стоял поблизости – включая и союзников бывшего префекта, – испуганно следили за происходящим.
– Второй этаж, – повторила Гэлис и бросила взгляд на ворота.
Башня находилась на другом конце Цитадели. Дверь первого ее этажа была сделана из прочного на вид дерева и укреплена железными полосами.
Стратег резко повернулась к Сьенне.
– Башня охраняется? – быстро спросила она. Полома перевел.
Сьенна отрицательно покачал головой.
– Отлично, – хрипло произнесла девушка и хищно улыбнулась.
Намойя Кевлерен выглянул из окна своей комнаты на втором этаже главной крепостной башни. Он делал так каждое утро, проклиная судьбу за то, что она занесла его сюда два года назад. Кидан и киданцы стали для Намойи причиной столь великого горя, что в глазах принца это было самое уродливое место во всем обитаемом мире.
Даже несмотря на то что…
Кевлерен задумчиво пожевал нижнюю губу. Нет, лучше не думать о том, что сейчас происходит в его родном краю.
За спиной послышались шаги Избранной. Даже мысленно называя так женщину, которая теперь спала у изножья его кровати, Намойя испытывал неловкость. Она уже два десятилетия принадлежала к Акскевлеренам, однако до того момента, как принц потерял свою прекрасную Тенге, которой дорожил больше всего на свете, была для него не более чем просто умелой служанкой. Даже теперь, когда прошло два года после того, как принц пожертвовал любимой ради спасения своих солдат, горестные мысли о ней тяжким грузом лежали на его сердце. Намойе никогда не забыть удивленное лицо Тенге в тот страшный миг. И ему никогда не узнать, почему она тогда плакала – потому ли, что больно было ей самой, или же потому, что девушке было больно за своего господина…
– Ваше высочество, подавать вам завтрак?
Намойя обернулся и посмотрел на Квенион. Она была довольно высокой для ривальдийки; ее светлые волосы смотрелись странно на фоне загорелой кожи – казалось, будто девушка носит парик. Кстати, с этим загаром принц никак не мог примириться, хотя и понимал, что в ужасном климате Новой Земли невозможно укрыться от всепроникающих лучей солнца. Его собственные лицо и руки здесь загорели так, что он больше походил на киданца, чем на жителя Хамилая.
Но он все равно любил свою Избранную… как подобает Кевлерену любить всех Акскевлеренов.
– Да, подавать, – ласково ответил Намойя. – Я буду есть здесь.
Квенион поклонилась и вышла из комнаты.
И скулы у нее чересчур высокие, и нос слишком тонкий…
«Почему же я выбрал именно ее?» – спросил себя Намойя в тысячный раз. Да потому, что рядом не оказалось ни одного Кевлерена, чтобы дать ему совет… и потому, что только Квенион сумела лучше всех остальных ухаживать за ним после смерти незабвенной Тенге. Странная вещь – сочувствие, подумал принц. Самое обманчивое из человеческих чувств. Не то что любовь, которая находит истину столь же безошибочно, как река – океан.
Но даже если все обстоит именно так, то почему он все-таки сомневается в Квенион? Намойя знал, что любит, и все же его любовь не шла ни в какое сравнение с тем сказочным чувством, которое он испытывал к Тенге.
Принц снова выглянул в окно и увидел примерно в миле от берега какой-то парусник. По всей видимости, еще один торговый корабль. Быть может, даже из Ривальда… При мысли об этом Намойя ощутил, как по спине пробежал холодок.
С тех пор как ему стало известно о судьбе королевы Сарры и о всех прочих ужасах разразившейся революции, принц ожидал, что из Беферена прибудет кто-нибудь ему на смену и киданская ссылка для него закончится. Но что же ждет Намойю после этого? Куда он направится? В Ривальд? То есть в темницу или вообще на эшафот?.. Никто не поможет избежать этого. Ему были даны указания не применять Сефид и в своих действиях руководствоваться только приказами, полученными от Комитета Безопасности. В противном случае семье принца, оставшейся в Ривальде, грозила неминуемая смерть.
Намойя ухватился за мысль о том, что Комитет может назначить его губернатором Сайенны, хотя и понимал, насколько это маловероятно.
Неожиданно до слуха принца откуда-то снизу донесся грохот падающей посуды. Так. Опять Квенион уронила поднос с завтраком. Намойя глубоко вздохнул и покачал головой.
На лестнице раздались быстрые шаги нескольких человек. Намойя ощутил, как в нем начинает закипать гнев. Квенион хорошо знает, что он никогда не принимает посетителей прежде, чем поест и оденется…
В следующее мгновение где-то совсем рядом прогремел выстрел, причем стреляли с расстояния всего нескольких ярдов от двери. Затем грянуло еще несколько выстрелов.
Сердце Намойи заколотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Дверь в комнату с треском распахнулась, и Квенион бросилась к Намойе, крепко прижавшись к нему. Не успел принц спросить у нее, что происходит, как девушка закричала:
– Вы не посмеете тронуть его! Не посмеете! Вам придется убить меня первой!..
Намойя поднял голову и с изумлением увидел перед своим носом стволы четырех огнестрелов, которые сжимали в руках четыре угрюмого вида человека. Затем в комнате появилась крепкого телосложения белокурая женщина, одетая в киданскую одежду, но, по всей видимости, уроженка других краев.
– Ваше высочество, принц Намойя Кевлерен, вы находитесь под моей защитой! – произнесла незнакомка.
Намойя заметил, что она помахивает зажатым в руке кортиком с таким видом, будто действительно знает, как им пользоваться и, не колеблясь, продемонстрирует умение владеть оружием при первом же удобном случае.
– Буду рада, если вы промолчите и не станете рисковать жизнью вашей Избранной. Я без всяких колебаний убью вас обоих при малейшей попытке к сопротивлению.
– Заклинаю вас именем Сефида!.. – выкрикнул Кадберн. – Будьте осторожнее с вашими скакунами!
Высадка уже состоялась, но некоторые из драгунских лошадей продолжали волноваться, пытаясь сорваться в галоп. Но в данную минуту это было рискованно, потому что на пересеченной местности лошади могли легко переломать ноги. От сновавших между кавалеристами пехотинцев толку было мало. Залп из огнестрелов, произведенный защитниками Цитадели, заставил нескольких лошадей испуганно попятиться назад.
Драгунский капитан приказал своим воинам расчехлить знамена. Конники выполнили приказ и быстро перестроились в две шеренги поодаль от пехотинцев. Всадники, как могли, старались успокоить своих скакунов.
Мэддин наблюдал за происходящим с борта «Англафа», когда до нее донесся голос Кадберна. Похоже, что его Избранный владел ситуацией. Впрочем, нет, напомнил себе Мэддин. Я уже больше не Кевлерен, а Кадберн больше не мой Избранный. Он – мой друг. Хотя сам Кадберн вряд ли поверит в это. Его отношение к Мэддину нисколько не изменилось. С легким укором совести принц вынужден был признать, что это ему льстит. Приятно думать, что Избранный… то есть бывший Избранный предан ему. Ведь они с ним почти как братья. Впрочем, в следующее мгновение Мэддин подумал, что это ему самому, а вовсе не Кадберну, придется приспосабливаться к новой реальности.
Возле сходней стоял Гос, тоже в некотором роде брат принца. В данный момент он был занят построением пехотинцев в колонны. Мэддин предположил, что в данный момент Линседд больше всего желал находиться среди кавалеристов.
– Похоже, в Цитадели что-то происходит, – заметил капитан Авьер.
Принц повернулся к нему, старясь унять внезапно нахлынувшее беспокойство. Ему хотелось как можно скорее покинуть корабль и броситься вместе с остальными солдатами на штурм Цитадели.
– Не забудьте подвести корабли к причалу на южной оконечности острова, позади Цитадели! – напомнил он. – Если нам не удастся с ходу захватить город, то все равно останется возможность обстрелять его из лонггонов с транспортных кораблей и «Англафа».
– Слушаюсь, ваше величество!
– Когда вы сможете вернуться?
– Если будет такой ветер, как сегодня, то не раньше чем через сутки.
Мэддин, с лица которого по-прежнему не сходило озабоченное выражение, удовлетворенно кивнул.
– Отлично. Перегрузите оставшихся пехотинцев на один корабль. Первыми высадятся они.
– Не на «Англаф»?
Принц отрицательно покачал головой.
– Нет. В случае неблагоприятного исхода вам не следует находиться у причала. «Англаф» быстрее и маневреннее всех других судов.
– Как скажете, – согласился Авьер, радуясь в душе, что ему больше не придется перевозить на своем судне солдат.
На палубу вышел Кадберн и поспешил присоединиться к Мэддину.
– Мы почти готовы.
Принц снова посмотрел в сторону острова Херрис. Там не наблюдалось никаких признаков сопротивления: местные земледельцы были насмерть перепуганы появлением высадившихся с кораблей солдат. Затем он перевел взгляд на Длинный Мост. Это грандиозное сооружение не переставало удивлять Мэддина. Да, его величие достойно инженерного гения зодчих Хамилая… Собравшиеся на мосту люди казались крошечными точками. Они, по всей видимости, разглядывали «Англаф» и войска на берегу.
– Я хочу, чтобы стрелки прикрывали атаку драгун.
– Гос уже отдал такое распоряжение.
– Отлично, – отозвался Мэддин с таким видом, будто беспокоиться уже не о чем.
– Вам пора высаживаться на берег, – напомнил Кадберн. – Час настал.
Принц помедлил с ответом.
Он посмотрел на запад – в сторону Бушующего моря и места последнего упокоения Алвей, вспоминая прошлое и родной Хамилай. Сейчас он покинет борт «Англафа», и для него начнется новая, совершенно иная жизнь.
– Да, – промолвил Мэддин. – Да, мой час настал. Пожав руку капитану Авьеру, он последовал за Кадберном и вскоре очутился на берегу.
Топнув ногой по земле, принц подумал о том, удастся ли ему еще раз выйти в открытое море.
Гэлис все никак не удавалось отдышаться. Девушка судорожно ловила ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Кевлерен смотрел на нее таким взглядом, каким она сама разглядывала бы таракана.
– Не вздумайте сопротивляться! – напомнила она ему, хотя пленник и не пытался ничего делать, стараясь лишь высвободиться из объятий своей Избранной.
И что теперь, подумала стратег. Ах да! Список того, что она собиралась сделать. Пункты с первого по четвертый – захват Кевлерена – были выполнены. Так. Пункт номер пять. Покорение всего мира. Истерический смешок был готов сорваться с губ Гэлис, но усилием воли она заставила себя сдержаться. Успокойся, черт тебя побери!.. Пункт номер пять. Помощь при высадке пехоты и кавалерии с корабля.
– Правильно, – сказала девушка вслух, и взгляды присутствующих тут же обратились к ней. Она опустила кортик и кивком указала на Кевлерена. – Если он произнесет хотя бы слово… хоть один звук… или попытается нанести вред… этой женщине… убейте их обоих. Вы меня поняли?
Солдаты закивали.
– Мне нужно идти. Постараюсь вернуться как можно скорее. Все понятно?
– Так точно! – вразнобой ответили ее бойцы.
– Прекрасно, – сказала Гэлис и на негнущихся ногах направилась к воротам.
Вид убитого ривальдийского телохранителя Кевлерена и двух мертвых хамилайцев быстро ее отрезвил. Двор Цитадели наполнился людьми – это были сторонники Поломы, которые уже вооружились пиками и мечами из местного арсенала. У нескольких воинов в руках имелись огнестрелы, отобранные у телохранителей Кевлерена.
Мальвара изо всех сил пытался построить своих людей, однако все его усилия были тщетны. Четверо хамилайских солдат преуспели в этом деле больше Поломы и сумели сформировать несколько взводов из двадцати человек, которые срочно отправлялись на башни, стены и к воротам крепости.
Мальвара встревоженно посмотрел на Гэлис.
– Ну что?
– Намойя Кевлерен под нашим присмотром.
Полома облегченно вздохнул. Стратег с удивлением поняла, что сама она уже совершенно успокоилась, зато Мальвара сильно нервничает.
– Посты на стенах выставлены? – спросила она.
– М-м-м…
– Ладно, не важно.
Гэлис вернулась во внутренний двор крепости, по каменным ступенькам быстро взобралась на стену возле ворот и посмотрела в северном направлении. На стене уже стояли люди, которые смотрели туда же.
С борта «Англафа» на берег высаживались пехотинцы и кавалеристы. Все-таки успели, подумала стратег. Она почувствовала, как ее рука, сжимающая кортик, подрагивает, а клинок выбивает дробь по поверхности каменной кладки.
Девушка вложила кортик в ножны. Скрестив руки на груди, она попыталась принять воинственный вид.
Что же будет дальше?..
Неожиданно стоявшие рядом с ней киданцы что-то закричали, показывая в сторону Длинного Моста. Гэлис посмотрела туда.
По мосту двигалась огромная толпа. Киданцы. На многих виднелись мундиры стражников. Все были вооружены, настроены воинственно и решительно направлялись прямо к Цитадели.
С Длинного Моста на наступающих обрушился дождь метательных копий, которые, однако, не нанесли хамилайцам никакого урона, усеяв землю на безопасном расстоянии от них. У Мэддина был такой вид, будто его атаковали полчища москитов.
Копий киданцы больше метать не стали. Принц предположил, что у противника достаточно разумные командиры, которые решили не предпринимать бессмысленных действий. В принципе это было добрым знаком.
– Цитадель, – произнес Гос. – Вот куда они направляются. Я могу вывести конницу на восточный рубеж и добраться туда прежде, чем…
– Мы не знаем, какими силами располагает противник и какую часть Длинного Моста он успел преодолеть, – перебил Мэддин. – И нам до сих пор неизвестно, смогла ли Гэлис захватить Цитадель. Может быть, там все еще кипит бой. Я хочу, чтобы вы вышли на западный рубеж.
– На западный? – не смог скрыть своего удивления Гос.
– Ваши драгуны вполне могут выполнить эту задачу.
– Лошади вряд ли выдержат, ваше высочество, – сказал Линседд. – Они застоялись, слишком долго пробыли на борту корабля.
– Знаю. Вы можете выступить в поход быстрой рысью, а не галопом. Я не имею права подвергать риску свою кавалерию, заставляя ее оборонять Цитадель. У меня для этого есть пехота.
– Конечно, – кивнул в знак согласия Гос.
– Возьмите с собой мою гвардейскую роту. Она прикроет вас, пока вы будете выбираться из Седловины, а потом возьмет под контроль западное окончание Длинного Моста, пока вы будете занимать исходные позиции. Я же вместе с остальной частью пехоты выйду на западный рубеж. Атакуйте только в том случае, если вам понадобится очистить мост. После этого отдавайте кавалеристам приказ спешиться. В уличных боях их карабины окажутся действеннее, чем огнестрелы пехотинцев.
Гос отсалютовал, вскочил на лошадь, которую держал под уздцы один из младших офицеров, и ускакал выполнять приказания принца.
Кадберн и Мэддин обменялись понимающими взглядами.
– А из него выйдет толк, – проговорил Кадберн.
– Согласен, – сказал Мэддин и посмотрел на пехотинцев. Солдаты, явно почувствовавшие, что атака начнется с минуты на минуту, всем своим видом демонстрировали готовность вступить в схватку с врагом. – Они тоже готовы к бою.
Избранный усмехнулся.
– Они готовы на все, лишь бы поскорее забыть об утомительном плавании.
– Тогда не будем томить их в ожидании. Гэлис Валера ждет нас. Мне не хочется ее разочаровывать.
Гэлис предстояло принять быстрое решение. Организовать оборону Цитадели было довольно просто. Нетрудно и определить свое место – конечно же, возле ворот крепости. Но что ей делать с Намойей Кевлереном? Девушка предпочла бы задействовать восьмерых своих солдат на бастионах Цитадели – вместо того чтобы оставить их охранять ривальдийского вельможу. Ее одолевало искушение убить Кевлерена, чтобы раз и навсегда положить конец всем сомнениям, однако Мэддину Намойя нужен живым, чтобы использовать в качестве заложника.
В конец концов она решила оставить все как есть. Четыре огнестрела для обороны крепости значат не слишком много, можно обойтись и без них.
Гэлис убедилась в том, что решетка на воротах опущена. Стратег обнаружила, что сами ворота не использовались, наверное, все последние шесть десятилетий: они просто-напросто приржавели к балкам второго этажа. Киданцы заслужили свою участь, сердито подумала она и, прежде чем испытала раскаяние за недобрые мысли, принялась формировать резерв, вооружив людей пиками и расставив их слева от ворот, чтобы атакующие не сразу заметили подвох. Полома послушно переводил на местный язык все ее указания.
Один из солдат отряда Гэлис, стоявший на стене, крикнул, что противник уже подошел к Великому Квадранту. Он также сообщил, что численность киданцев достигает семисот человек, в основном это горожане, но есть среди них и стражники.
Сторонники Поломы принялись обмениваться встревоженными взглядами. Заметив это, Гэлис ободряюще крикнула:
– Всего лишь семьсот! Я думаю, мы с ними легко справимся! Когда Полома перевел ее слова, его соотечественники заметно успокоились и приободрились.
Гэлис вместе с двумя вооруженными огнестрелами солдатами заняла место за опускной решеткой.
– Высматривайте киданских командиров и старайтесь уничтожать их в первую очередь. Это вызовет смятение в рядах простых солдат, позволит нам выиграть время и приготовиться для следующего залпа, – приказала она.
Теперь им оставалось только одно – ждать штурма.
Полома решил занять место на стене, чтобы находиться на глазах у своих людей. В короткой схватке в стенах крепости ему удалось завладеть огнестрелом, однако вскоре Мальвара передал его одному из своих воинов, у которого вообще не было никакого оружия. Сам префект вооружился саблей Сьенны, не вполне представляя, как с ней обращаться, однако это было лучше, чем воевать с голыми руками.
Большая часть тех, кто поднялся на стену, были вооружены луками, добытыми в местном арсенале. Этих луков в общей сложности набралось около пятидесяти; для каждого имелось по колчану стрел. Бывший префект понимал, что стрелки играют далеко не решающую роль, однако в нужное время и в нужном месте они могут проявить себя как грозная сила. Впрочем, особого выбора у защитников крепости не было. Если он, Полома Мальвара, не сумеет удержать Цитадель, то всех ждет неминуемая гибель.
Мальвара подумал о матери. После взятия Цитадели Соркро отвели в комнату, окна которой выходили на Великий Квадрант, где жизнь старой женщины была в относительной безопасности. Однако если Цитадель удержать не удастся, ее тоже ждет смерть. Мать найдут и казнят, как последнюю представительницу рода Мальвара. Первой из Первых Семей просто не позволят остаться в живых, ее истребят до последнего человека. Интересно, плутократы все еще сохранили свой совет, оказывающий финансовую помощь библиотеке и переписчикам книг?.. Скорее всего сохранили. Им, несомненно, хочется увековечить для истории все свои деяния… Если Полома Мальвара удержит крепость, то в летописях он будет значиться как тот, чьими стараниями плутократы проиграли сражение за Цитадель и перестали быть главной угрозой независимости Кидана.
– Ни черта не вижу, – шепотом признался он.
– Вы бы увидели все что нужно, если бы киданцы повылезали на стены, чтобы оборонять город, – самодовольным тоном произнес Авьер. – Если, конечно, наш план не пошел наперекосяк, а ривальдийская армия не сидит в засаде, ожидая той минуты, когда мы высадимся на берег. Вот тогда бы вы удивились.
– А ведь как там Гэлис, мы до сих пор не знаем, – заметил Кадберн.
– Что отнюдь не означает, что ривальдийский Кевлерен в ее руках, – произнес Мэддин.
– Не стоит печалиться, ваше высочество. Кевлерена может вообще не оказаться в резиденции.
– Да, действительно. Но есть еще и Цитадель. Я вижу выступ, где, по словам Поломы, расположен проход, через который воины смогут проникнуть в крепость.
– Если Гэлис удастся захватить ворота, то эта лазейка нам не понадобится, – отозвался Акскевлерен.
Мэддин опустил подзорную трубу и глубоко вздохнул.
– Верно, – проговорил принц, и в его тоне прозвучала явная неуверенность.
Он протянул трубу Авьеру.
– Вы определились с местом высадки?
– Будем высаживаться там, где, по утверждению вашего киданского друга, высадилась пехота ривальдийцев, – ответил капитан, указывая на узкую песчаную полоску на острове Херрис, где можно было перебросить с борта корабля достаточно широкий настил для высадки конницы.
– За какое время мы сможем высадиться на берег?
Авьер посмотрел вниз, на главную палубу, где находился отряд драгун, крепко сжимавших поводья своих скакунов. Кавалеристы выстроились в четыре шеренги параллельно осевой линии корабля.
Капитан редко видел подобную дисциплинированность в кавалерийском отряде или даже вообще у военных. Драгуны выглядели впечатляюще и немного зловеще в своих мундирах, в которые они облачились по настоянию Мэддина. Не менее живописно смотрелись и лошади, гривы и хвосты которых были заплетены в косички и украшены лентами.
– Я высажу ваших конников за четверть часа, если они будут покидать корабль без лишней суеты… А ваши пехотинцы готовы?
Мэддин утвердительно кивнул.
– Две роты находятся на нижней палубе. Они готовы в любую минуту покинуть корабль.
– Как вы полагаете, наших сил хватит для штурма? – спросил Кадберн, продолжая разглядывать город. Кидан казался много больше, чем представлялся по карте, сделанной Поломой.
– Их более чем достаточно, если Гэлис справится со своей задачей, – ответил Мэддин. – Кроме того, мы ни за что не смогли бы погрузить на борт «Англафа» больше двух сотен пехотинцев и пятидесяти кавалеристов. Обойдемся тем, что у нас есть.
– Солнце! – произнес Авьер, указывая на восток. Первые лучи солнца действительно коснулись штандарта Мэддина Кевлерена, укрепленного на главной мачте корабля.
– Что же, господа, с минуты на минуты начнем, – произнес Авьер. – Если киданская стража еще не увидела нас, то она либо безнадежно глупа, либо слепа.
Полома резко ударил стражника в живот. Удар получится таким сильным, что из легких несчастного со свистом вырвался воздух, а сам он тут же мешком повалился на землю.
Мальвара перешагнул через него и подхватил копье, которое быстро передал кому-то из следовавших за ним воинов. Себе Полома взял меч стражника. Вонзив острие в спину упавшего, бывший префект бросился в дверной проем караульного помещения, где его сторонники уже расправлялись с людьми Сьенны.
– Все правильно, их нужно обезвредить прежде, чем они успеют поднять тревогу, – произнес Полома, обращаясь к Гэлис.
Стратег покачала головой.
– Если бы что-то подобное случилось в Хамилае, Сьенна лишился бы головы за подобное небрежение обязанностями.
– Увы, это Кидан, небольшой торговый город на краю плохо освоенного континента, – пожал плечами Полома. – Цитадель построили в ту пору, когда мы вели войны с соседними племенами. Это было лет шестьдесят назад. Все последующее время мы жили в мире…
– Больше уже не живете, – резко бросила Гэлис.
Она посмотрела на Сьенну и надавила на кортик, который до сих пор был прижат к горлу протектора. В ее жесте было столько решительности, что Полома сделал движение, чтобы остановить девушку. Сьенна что-то проскулил и сжался в комок.
– Где нам найти Намойю Кевлерена? – требовательно спросила Гэлис.
Мальвара поспешно перевел ее слова.
– В башне! – выкрикнул Сьенна. – На втором этаже!..
Полома перехватил руку стратега и отвел в сторону кортик.
Все, кто стоял поблизости – включая и союзников бывшего префекта, – испуганно следили за происходящим.
– Второй этаж, – повторила Гэлис и бросила взгляд на ворота.
Башня находилась на другом конце Цитадели. Дверь первого ее этажа была сделана из прочного на вид дерева и укреплена железными полосами.
Стратег резко повернулась к Сьенне.
– Башня охраняется? – быстро спросила она. Полома перевел.
Сьенна отрицательно покачал головой.
– Отлично, – хрипло произнесла девушка и хищно улыбнулась.
Намойя Кевлерен выглянул из окна своей комнаты на втором этаже главной крепостной башни. Он делал так каждое утро, проклиная судьбу за то, что она занесла его сюда два года назад. Кидан и киданцы стали для Намойи причиной столь великого горя, что в глазах принца это было самое уродливое место во всем обитаемом мире.
Даже несмотря на то что…
Кевлерен задумчиво пожевал нижнюю губу. Нет, лучше не думать о том, что сейчас происходит в его родном краю.
За спиной послышались шаги Избранной. Даже мысленно называя так женщину, которая теперь спала у изножья его кровати, Намойя испытывал неловкость. Она уже два десятилетия принадлежала к Акскевлеренам, однако до того момента, как принц потерял свою прекрасную Тенге, которой дорожил больше всего на свете, была для него не более чем просто умелой служанкой. Даже теперь, когда прошло два года после того, как принц пожертвовал любимой ради спасения своих солдат, горестные мысли о ней тяжким грузом лежали на его сердце. Намойе никогда не забыть удивленное лицо Тенге в тот страшный миг. И ему никогда не узнать, почему она тогда плакала – потому ли, что больно было ей самой, или же потому, что девушке было больно за своего господина…
– Ваше высочество, подавать вам завтрак?
Намойя обернулся и посмотрел на Квенион. Она была довольно высокой для ривальдийки; ее светлые волосы смотрелись странно на фоне загорелой кожи – казалось, будто девушка носит парик. Кстати, с этим загаром принц никак не мог примириться, хотя и понимал, что в ужасном климате Новой Земли невозможно укрыться от всепроникающих лучей солнца. Его собственные лицо и руки здесь загорели так, что он больше походил на киданца, чем на жителя Хамилая.
Но он все равно любил свою Избранную… как подобает Кевлерену любить всех Акскевлеренов.
– Да, подавать, – ласково ответил Намойя. – Я буду есть здесь.
Квенион поклонилась и вышла из комнаты.
И скулы у нее чересчур высокие, и нос слишком тонкий…
«Почему же я выбрал именно ее?» – спросил себя Намойя в тысячный раз. Да потому, что рядом не оказалось ни одного Кевлерена, чтобы дать ему совет… и потому, что только Квенион сумела лучше всех остальных ухаживать за ним после смерти незабвенной Тенге. Странная вещь – сочувствие, подумал принц. Самое обманчивое из человеческих чувств. Не то что любовь, которая находит истину столь же безошибочно, как река – океан.
Но даже если все обстоит именно так, то почему он все-таки сомневается в Квенион? Намойя знал, что любит, и все же его любовь не шла ни в какое сравнение с тем сказочным чувством, которое он испытывал к Тенге.
Принц снова выглянул в окно и увидел примерно в миле от берега какой-то парусник. По всей видимости, еще один торговый корабль. Быть может, даже из Ривальда… При мысли об этом Намойя ощутил, как по спине пробежал холодок.
С тех пор как ему стало известно о судьбе королевы Сарры и о всех прочих ужасах разразившейся революции, принц ожидал, что из Беферена прибудет кто-нибудь ему на смену и киданская ссылка для него закончится. Но что же ждет Намойю после этого? Куда он направится? В Ривальд? То есть в темницу или вообще на эшафот?.. Никто не поможет избежать этого. Ему были даны указания не применять Сефид и в своих действиях руководствоваться только приказами, полученными от Комитета Безопасности. В противном случае семье принца, оставшейся в Ривальде, грозила неминуемая смерть.
Намойя ухватился за мысль о том, что Комитет может назначить его губернатором Сайенны, хотя и понимал, насколько это маловероятно.
Неожиданно до слуха принца откуда-то снизу донесся грохот падающей посуды. Так. Опять Квенион уронила поднос с завтраком. Намойя глубоко вздохнул и покачал головой.
На лестнице раздались быстрые шаги нескольких человек. Намойя ощутил, как в нем начинает закипать гнев. Квенион хорошо знает, что он никогда не принимает посетителей прежде, чем поест и оденется…
В следующее мгновение где-то совсем рядом прогремел выстрел, причем стреляли с расстояния всего нескольких ярдов от двери. Затем грянуло еще несколько выстрелов.
Сердце Намойи заколотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Дверь в комнату с треском распахнулась, и Квенион бросилась к Намойе, крепко прижавшись к нему. Не успел принц спросить у нее, что происходит, как девушка закричала:
– Вы не посмеете тронуть его! Не посмеете! Вам придется убить меня первой!..
Намойя поднял голову и с изумлением увидел перед своим носом стволы четырех огнестрелов, которые сжимали в руках четыре угрюмого вида человека. Затем в комнате появилась крепкого телосложения белокурая женщина, одетая в киданскую одежду, но, по всей видимости, уроженка других краев.
– Ваше высочество, принц Намойя Кевлерен, вы находитесь под моей защитой! – произнесла незнакомка.
Намойя заметил, что она помахивает зажатым в руке кортиком с таким видом, будто действительно знает, как им пользоваться и, не колеблясь, продемонстрирует умение владеть оружием при первом же удобном случае.
– Буду рада, если вы промолчите и не станете рисковать жизнью вашей Избранной. Я без всяких колебаний убью вас обоих при малейшей попытке к сопротивлению.
– Заклинаю вас именем Сефида!.. – выкрикнул Кадберн. – Будьте осторожнее с вашими скакунами!
Высадка уже состоялась, но некоторые из драгунских лошадей продолжали волноваться, пытаясь сорваться в галоп. Но в данную минуту это было рискованно, потому что на пересеченной местности лошади могли легко переломать ноги. От сновавших между кавалеристами пехотинцев толку было мало. Залп из огнестрелов, произведенный защитниками Цитадели, заставил нескольких лошадей испуганно попятиться назад.
Драгунский капитан приказал своим воинам расчехлить знамена. Конники выполнили приказ и быстро перестроились в две шеренги поодаль от пехотинцев. Всадники, как могли, старались успокоить своих скакунов.
Мэддин наблюдал за происходящим с борта «Англафа», когда до нее донесся голос Кадберна. Похоже, что его Избранный владел ситуацией. Впрочем, нет, напомнил себе Мэддин. Я уже больше не Кевлерен, а Кадберн больше не мой Избранный. Он – мой друг. Хотя сам Кадберн вряд ли поверит в это. Его отношение к Мэддину нисколько не изменилось. С легким укором совести принц вынужден был признать, что это ему льстит. Приятно думать, что Избранный… то есть бывший Избранный предан ему. Ведь они с ним почти как братья. Впрочем, в следующее мгновение Мэддин подумал, что это ему самому, а вовсе не Кадберну, придется приспосабливаться к новой реальности.
Возле сходней стоял Гос, тоже в некотором роде брат принца. В данный момент он был занят построением пехотинцев в колонны. Мэддин предположил, что в данный момент Линседд больше всего желал находиться среди кавалеристов.
– Похоже, в Цитадели что-то происходит, – заметил капитан Авьер.
Принц повернулся к нему, старясь унять внезапно нахлынувшее беспокойство. Ему хотелось как можно скорее покинуть корабль и броситься вместе с остальными солдатами на штурм Цитадели.
– Не забудьте подвести корабли к причалу на южной оконечности острова, позади Цитадели! – напомнил он. – Если нам не удастся с ходу захватить город, то все равно останется возможность обстрелять его из лонггонов с транспортных кораблей и «Англафа».
– Слушаюсь, ваше величество!
– Когда вы сможете вернуться?
– Если будет такой ветер, как сегодня, то не раньше чем через сутки.
Мэддин, с лица которого по-прежнему не сходило озабоченное выражение, удовлетворенно кивнул.
– Отлично. Перегрузите оставшихся пехотинцев на один корабль. Первыми высадятся они.
– Не на «Англаф»?
Принц отрицательно покачал головой.
– Нет. В случае неблагоприятного исхода вам не следует находиться у причала. «Англаф» быстрее и маневреннее всех других судов.
– Как скажете, – согласился Авьер, радуясь в душе, что ему больше не придется перевозить на своем судне солдат.
На палубу вышел Кадберн и поспешил присоединиться к Мэддину.
– Мы почти готовы.
Принц снова посмотрел в сторону острова Херрис. Там не наблюдалось никаких признаков сопротивления: местные земледельцы были насмерть перепуганы появлением высадившихся с кораблей солдат. Затем он перевел взгляд на Длинный Мост. Это грандиозное сооружение не переставало удивлять Мэддина. Да, его величие достойно инженерного гения зодчих Хамилая… Собравшиеся на мосту люди казались крошечными точками. Они, по всей видимости, разглядывали «Англаф» и войска на берегу.
– Я хочу, чтобы стрелки прикрывали атаку драгун.
– Гос уже отдал такое распоряжение.
– Отлично, – отозвался Мэддин с таким видом, будто беспокоиться уже не о чем.
– Вам пора высаживаться на берег, – напомнил Кадберн. – Час настал.
Принц помедлил с ответом.
Он посмотрел на запад – в сторону Бушующего моря и места последнего упокоения Алвей, вспоминая прошлое и родной Хамилай. Сейчас он покинет борт «Англафа», и для него начнется новая, совершенно иная жизнь.
– Да, – промолвил Мэддин. – Да, мой час настал. Пожав руку капитану Авьеру, он последовал за Кадберном и вскоре очутился на берегу.
Топнув ногой по земле, принц подумал о том, удастся ли ему еще раз выйти в открытое море.
Гэлис все никак не удавалось отдышаться. Девушка судорожно ловила ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Кевлерен смотрел на нее таким взглядом, каким она сама разглядывала бы таракана.
– Не вздумайте сопротивляться! – напомнила она ему, хотя пленник и не пытался ничего делать, стараясь лишь высвободиться из объятий своей Избранной.
И что теперь, подумала стратег. Ах да! Список того, что она собиралась сделать. Пункты с первого по четвертый – захват Кевлерена – были выполнены. Так. Пункт номер пять. Покорение всего мира. Истерический смешок был готов сорваться с губ Гэлис, но усилием воли она заставила себя сдержаться. Успокойся, черт тебя побери!.. Пункт номер пять. Помощь при высадке пехоты и кавалерии с корабля.
– Правильно, – сказала девушка вслух, и взгляды присутствующих тут же обратились к ней. Она опустила кортик и кивком указала на Кевлерена. – Если он произнесет хотя бы слово… хоть один звук… или попытается нанести вред… этой женщине… убейте их обоих. Вы меня поняли?
Солдаты закивали.
– Мне нужно идти. Постараюсь вернуться как можно скорее. Все понятно?
– Так точно! – вразнобой ответили ее бойцы.
– Прекрасно, – сказала Гэлис и на негнущихся ногах направилась к воротам.
Вид убитого ривальдийского телохранителя Кевлерена и двух мертвых хамилайцев быстро ее отрезвил. Двор Цитадели наполнился людьми – это были сторонники Поломы, которые уже вооружились пиками и мечами из местного арсенала. У нескольких воинов в руках имелись огнестрелы, отобранные у телохранителей Кевлерена.
Мальвара изо всех сил пытался построить своих людей, однако все его усилия были тщетны. Четверо хамилайских солдат преуспели в этом деле больше Поломы и сумели сформировать несколько взводов из двадцати человек, которые срочно отправлялись на башни, стены и к воротам крепости.
Мальвара встревоженно посмотрел на Гэлис.
– Ну что?
– Намойя Кевлерен под нашим присмотром.
Полома облегченно вздохнул. Стратег с удивлением поняла, что сама она уже совершенно успокоилась, зато Мальвара сильно нервничает.
– Посты на стенах выставлены? – спросила она.
– М-м-м…
– Ладно, не важно.
Гэлис вернулась во внутренний двор крепости, по каменным ступенькам быстро взобралась на стену возле ворот и посмотрела в северном направлении. На стене уже стояли люди, которые смотрели туда же.
С борта «Англафа» на берег высаживались пехотинцы и кавалеристы. Все-таки успели, подумала стратег. Она почувствовала, как ее рука, сжимающая кортик, подрагивает, а клинок выбивает дробь по поверхности каменной кладки.
Девушка вложила кортик в ножны. Скрестив руки на груди, она попыталась принять воинственный вид.
Что же будет дальше?..
Неожиданно стоявшие рядом с ней киданцы что-то закричали, показывая в сторону Длинного Моста. Гэлис посмотрела туда.
По мосту двигалась огромная толпа. Киданцы. На многих виднелись мундиры стражников. Все были вооружены, настроены воинственно и решительно направлялись прямо к Цитадели.
С Длинного Моста на наступающих обрушился дождь метательных копий, которые, однако, не нанесли хамилайцам никакого урона, усеяв землю на безопасном расстоянии от них. У Мэддина был такой вид, будто его атаковали полчища москитов.
Копий киданцы больше метать не стали. Принц предположил, что у противника достаточно разумные командиры, которые решили не предпринимать бессмысленных действий. В принципе это было добрым знаком.
– Цитадель, – произнес Гос. – Вот куда они направляются. Я могу вывести конницу на восточный рубеж и добраться туда прежде, чем…
– Мы не знаем, какими силами располагает противник и какую часть Длинного Моста он успел преодолеть, – перебил Мэддин. – И нам до сих пор неизвестно, смогла ли Гэлис захватить Цитадель. Может быть, там все еще кипит бой. Я хочу, чтобы вы вышли на западный рубеж.
– На западный? – не смог скрыть своего удивления Гос.
– Ваши драгуны вполне могут выполнить эту задачу.
– Лошади вряд ли выдержат, ваше высочество, – сказал Линседд. – Они застоялись, слишком долго пробыли на борту корабля.
– Знаю. Вы можете выступить в поход быстрой рысью, а не галопом. Я не имею права подвергать риску свою кавалерию, заставляя ее оборонять Цитадель. У меня для этого есть пехота.
– Конечно, – кивнул в знак согласия Гос.
– Возьмите с собой мою гвардейскую роту. Она прикроет вас, пока вы будете выбираться из Седловины, а потом возьмет под контроль западное окончание Длинного Моста, пока вы будете занимать исходные позиции. Я же вместе с остальной частью пехоты выйду на западный рубеж. Атакуйте только в том случае, если вам понадобится очистить мост. После этого отдавайте кавалеристам приказ спешиться. В уличных боях их карабины окажутся действеннее, чем огнестрелы пехотинцев.
Гос отсалютовал, вскочил на лошадь, которую держал под уздцы один из младших офицеров, и ускакал выполнять приказания принца.
Кадберн и Мэддин обменялись понимающими взглядами.
– А из него выйдет толк, – проговорил Кадберн.
– Согласен, – сказал Мэддин и посмотрел на пехотинцев. Солдаты, явно почувствовавшие, что атака начнется с минуты на минуту, всем своим видом демонстрировали готовность вступить в схватку с врагом. – Они тоже готовы к бою.
Избранный усмехнулся.
– Они готовы на все, лишь бы поскорее забыть об утомительном плавании.
– Тогда не будем томить их в ожидании. Гэлис Валера ждет нас. Мне не хочется ее разочаровывать.
Гэлис предстояло принять быстрое решение. Организовать оборону Цитадели было довольно просто. Нетрудно и определить свое место – конечно же, возле ворот крепости. Но что ей делать с Намойей Кевлереном? Девушка предпочла бы задействовать восьмерых своих солдат на бастионах Цитадели – вместо того чтобы оставить их охранять ривальдийского вельможу. Ее одолевало искушение убить Кевлерена, чтобы раз и навсегда положить конец всем сомнениям, однако Мэддину Намойя нужен живым, чтобы использовать в качестве заложника.
В конец концов она решила оставить все как есть. Четыре огнестрела для обороны крепости значат не слишком много, можно обойтись и без них.
Гэлис убедилась в том, что решетка на воротах опущена. Стратег обнаружила, что сами ворота не использовались, наверное, все последние шесть десятилетий: они просто-напросто приржавели к балкам второго этажа. Киданцы заслужили свою участь, сердито подумала она и, прежде чем испытала раскаяние за недобрые мысли, принялась формировать резерв, вооружив людей пиками и расставив их слева от ворот, чтобы атакующие не сразу заметили подвох. Полома послушно переводил на местный язык все ее указания.
Один из солдат отряда Гэлис, стоявший на стене, крикнул, что противник уже подошел к Великому Квадранту. Он также сообщил, что численность киданцев достигает семисот человек, в основном это горожане, но есть среди них и стражники.
Сторонники Поломы принялись обмениваться встревоженными взглядами. Заметив это, Гэлис ободряюще крикнула:
– Всего лишь семьсот! Я думаю, мы с ними легко справимся! Когда Полома перевел ее слова, его соотечественники заметно успокоились и приободрились.
Гэлис вместе с двумя вооруженными огнестрелами солдатами заняла место за опускной решеткой.
– Высматривайте киданских командиров и старайтесь уничтожать их в первую очередь. Это вызовет смятение в рядах простых солдат, позволит нам выиграть время и приготовиться для следующего залпа, – приказала она.
Теперь им оставалось только одно – ждать штурма.
Полома решил занять место на стене, чтобы находиться на глазах у своих людей. В короткой схватке в стенах крепости ему удалось завладеть огнестрелом, однако вскоре Мальвара передал его одному из своих воинов, у которого вообще не было никакого оружия. Сам префект вооружился саблей Сьенны, не вполне представляя, как с ней обращаться, однако это было лучше, чем воевать с голыми руками.
Большая часть тех, кто поднялся на стену, были вооружены луками, добытыми в местном арсенале. Этих луков в общей сложности набралось около пятидесяти; для каждого имелось по колчану стрел. Бывший префект понимал, что стрелки играют далеко не решающую роль, однако в нужное время и в нужном месте они могут проявить себя как грозная сила. Впрочем, особого выбора у защитников крепости не было. Если он, Полома Мальвара, не сумеет удержать Цитадель, то всех ждет неминуемая гибель.
Мальвара подумал о матери. После взятия Цитадели Соркро отвели в комнату, окна которой выходили на Великий Квадрант, где жизнь старой женщины была в относительной безопасности. Однако если Цитадель удержать не удастся, ее тоже ждет смерть. Мать найдут и казнят, как последнюю представительницу рода Мальвара. Первой из Первых Семей просто не позволят остаться в живых, ее истребят до последнего человека. Интересно, плутократы все еще сохранили свой совет, оказывающий финансовую помощь библиотеке и переписчикам книг?.. Скорее всего сохранили. Им, несомненно, хочется увековечить для истории все свои деяния… Если Полома Мальвара удержит крепость, то в летописях он будет значиться как тот, чьими стараниями плутократы проиграли сражение за Цитадель и перестали быть главной угрозой независимости Кидана.