Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.

   А Пинъэр, проводив ее, вернулась и доложила:
   – Я не хотела пускать Ванъэра при Сижэнь и велела ему подождать. Каковы будут ваши распоряжения, госпожа?
   – Пусть войдет! – небрежно бросила Фэнцзе.
   Пинъэр приказала девочкам-служанкам позвать Ванъэра.
   – Что же ты все-таки слышала? – спросила Фэнцзе, продолжая прерванный разговор.
   – Вот что мне слово в слово сообщила служанка, – отвечала Пинъэр. – Она сказала, что была у вторых ворот, когда услышала разговор наших слуг: «Наша новая госпожа и красивее, и добрее госпожи Фэнцзе!» Тут Ванъэр или кто-то другой прикрикнул на них: «Какая еще новая госпожа! Берегитесь! Узнает кто-нибудь, укоротят вам язык!»
   – Ванъэр дожидается! – доложила девочка-служанка.
   – Пусть войдет! – усмехнулась Фэнцзе.
   Девочка откинула дверную занавеску.
   Ванъэр остановился у входа, поклонился Фэнцзе, справился о ее здоровье и встал навытяжку.
   – Подойди-ка сюда! – поманила его Фэнцзе. – Я хочу кое-что у тебя спросить.
   Ванъэр приблизился.
   – Известно ли тебе, что твой господин взял наложницу? – спросила Фэнцзе.
   – Откуда мне знать? – отвечал Ванъэр, опустившись на одно колено. – Я только дежурю у вторых ворот, а что делает второй господин, мне неизвестно.
   – Значит, ты ничего не знаешь! – усмехнулась Фэнцзе. – Да если бы и знал, разве посмел бы ему мешать?
   Ванъэр смекнул, что Фэнцзе известно все, обмануть ее не удастся, и с поклоном сказал:
   – Я ничего не знал, лишь догадался из разговора Синъэра и Сиэра и прикрикнул на них, чтобы не болтали лишнего. Больше я ничего не знаю и возводить напраслину не стану. Спросите лучше у Синъэра: он везде сопровождает нашего господина.
   – Эти негодяи связаны одной веревочкой! – рассердилась Фэнцзе. – Думаешь, я ничего не знаю?! Позови-ка сюда подлеца Синъэра! Я допрошу его, а потом поговорю с тобой! Хорошие у меня слуги, нечего сказать!
   – Слушаюсь, госпожа! – ответил Ванъэр, поклонился несколько раз и побежал звать Синъэра.
   Синъэр сидел в это время в конторе и играл в кости со слугами. Услышав, что его зовет Фэнцзе, он подскочил от испуга, хотя и не догадывался, в чем дело.
   – Синъэр пришел! – доложил Ванъэр.
   – Веди его сюда! – крикнула Фэнцзе.
   Тон ее не предвещал ничего хорошего, и Синъэр приуныл. Но делать нечего, пришлось войти.
   – Хорош! – воскликнула Фэнцзе. – Ну-ка отвечай, что вы там творите со своим господином! Только правду!
   Лицо у Фэнцзе дышало гневом, и Синъэр в страхе пал на колени.
   – Я слышала, ты к этому делу непричастен, – старалась его успокоить Фэнцзе, – но почему мне ничего не сказал? Скажешь все как есть – прощу, а вздумаешь врать, не сносить тебе головы!
   Синъэр, дрожа, поклонился:
   – О чем это вы, госпожа? Что мы с господином плохого сделали?
   – Всыпать ему хорошенько! – закричала Фэнцзе.
   Ванъэр подбежал к Синъэру, намереваясь его ударить, но Фэнцзе сказала:
   – Погоди! Настанет время, и этот дурак будет бить себя сам!
   И Синъэр, плача, действительно стал хлестать себя по щекам.
   – Хватит! – крикнула Фэнцзе и учинила Синъэру допрос: – Надеюсь, ты знаешь, что господин твой взял себе новую «госпожу»?
   Тут Синъэр сдернул с головы шапку и, колотя лбом об пол, взмолился:
   – Госпожа, пощадите! Всю правду скажу!
   – Говори же! – приказала Фэнцзе.
   – Вначале я и в самом деле ничего не знал, – начал Синъэр, переминаясь с колена на колено. – Однажды, когда старший господин Цзя Чжэнь находился в кумирне у гроба своего батюшки, к нему приехал управляющий Юй Лу просить денег. И второй господин Цзя Лянь с племянником Цзя Жуном, они тоже были в кумирне, повезли деньги во дворец Нинго. Дорогой разговорились о младших сестрах супруги господина Цзя Чжэня, и наш второй господин принялся расхваливать вторую госпожу Эрцзе. Тогда Цзя Жун предложил их сосватать…
   Фэнцзе, не вытерпев, в сердцах плюнула.
   – Негодяй! Она госпожа из той же породы, что ты!
   – Виноват! – воскликнул Синъэр, не переставая бить поклоны, затем молча поглядел на Фэнцзе.
   – Чего замолчал? – нетерпеливо спросила Фэнцзе.
   – Если вы простите меня, госпожа, я дальше буду рассказывать, – произнес Синъэр.
   – Какое еще прощение? Выкладывай все, для тебя же лучше!
   – Наш второй господин очень обрадовался, когда Цзя Жун предложил их сосватать, – продолжал Синъэр. – А вот как они все устроили, этого я не знаю…
   – Само собой! – не без ехидства произнесла Фэнцзе. – Тебе достаются лишь хлопоты да беспокойство!.. Ладно! Дальше!
   – Брат Цзя Жун подыскал для второго господина дом… – сказал Синъэр.
   – Где? – перебила его Фэнцзе.
   – Позади дворца.
   – А-а! – Фэнцзе обернулась к Пинъэр. – Ты только послушай! Обвел нас вокруг пальца!
   Пинъэр промолчала.
   – Старший господин Цзя Чжэнь дал Чжану денег, не знаю сколько, и тот не стал мешать, – продолжал Синъэр.
   – Какой еще Чжан? – вышла из себя Фэнцзе.
   – Вы не знаете, госпожа, – сказал Синъэр. – Вторая госпожа…
   Он спохватился и хлопнул себя по щеке, насмешив Фэнцзе и служанок.
   – Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня… – подумав немного, поправился Синъэр.
   – Ну, что дальше? – торопила его Фэнцзе. – Говори же!
   – Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня с детства была помолвлена с Чжаном, – объяснил Синъэр. – Полное его имя, кажется, Чжан Хуа. Сейчас он обеднел и живет подаянием. Старший господин Цзя Чжэнь дал ему денег, чтобы расторгнул брачный договор…
   Фэнцзе обернулась к служанкам.
   – Слышали? А еще говорил, будто ничего не знает! Какой мерзавец!
   – Наш второй господин велел обставить новый дом и привез жену!
   – Откуда? – спросила Фэнцзе.
   – Из дома ее матери.
   – Так-так! – произнесла Фэнцзе. – А кто из родных провожал невесту в дом жениха?
   – Да никто, если не считать брата Цзя Жуна и нескольких старух, – ответил Синъэр.
   – А вашей старшей госпожи Ю разве не было? – спросила Фэнцзе.
   – Она приехала через два дня с подарками, – ответил Синъэр.
   – Вот почему второй господин не устает ее хвалить! – усмехнулась Фэнцзе, бросив взгляд на Пинъэр, и снова обратилась к Синъэру: – Кто там прислуживает? Наверное, ты?
   Синъэр ничего не ответил, лишь поклонился.
   – Второй господин не раз говорил, что ездит по делам во дворец Нинго, это правда? – допытывалась Фэнцзе.
   – Бывало, что ездил, а то скажет, что во дворец, а сам в новый дом отправляется, – ответил Синъэр.
   – Кто в доме живет?
   – Мать. Младшая сестра недавно покончила с собой.
   – Почему? – заинтересовалась Фэнцзе.
   Синъэр рассказал историю с Лю Сянлянем.
   – Лю Сянляню повезло! – сказала Фэнцзе. – А то прослыть бы ему рогоносцем!.. Больше ты ничего не знаешь?
   – Ничего, – отвечал Синъэр. – Если вру, убейте меня – я безропотно приму смерть!
   Фэнцзе подумала с минуту, затем, тыча пальцем в Синъэра, закричала:
   – Такого мерзавца, как ты, и на самом деле следовало убить! Зачем обманывал меня? Чтобы завоевать расположение своего глупого господина и новой госпожи?! Думаешь, я не знаю, почему ты все рассказал?! Потому что боишься меня! Ноги тебе надо за это переломать! Встань!
   Синъэр поднялся с колен, вышел в прихожую, но уйти не осмелился.
   – Вернись! – позвала его Фэнцзе.
   Синъэр вошел и почтительно вытянулся.
   – Куда торопишься? – усмехнулась Фэнцзе. – К новой госпоже за наградой?
   Синъэр молча потупился.
   – Больше туда не ходи! – приказала Фэнцзе. – Позову – чтобы мигом был здесь. Иначе – берегись!.. Иди!
   – Слушаюсь! – ответил Синъэр и вышел.
   – Синъэр!
   Синъэр снова бросился в комнату.
   – Собираешься доложить обо всем своему господину? – спросила Фэнцзе.
   – Не посмею!
   – Так-то оно лучше! Хоть словом обмолвишься, пеняй на себя!
   Синъэр поддакнул и вышел.
   – Где Ванъэр? – спросила Фэнцзе.
   Ванъэр тотчас откликнулся. Фэнцзе долго и пристально на него глядела и наконец произнесла:
   – Ладно, Ванъэр! Можешь идти! Но смотри, проболтаешься, несдобровать тебе!
   Ванъэр закивал головой и осторожно вышел.
   – Подайте чаю, – приказала Фэнцзе девочкам-служанкам. Те поняли, что им надо уйти, и мгновенно исчезли. Тогда Фэнцзе обратилась к Пинъэр: – Слышала? Что скажешь на это?
   Пинъэр не осмелилась отвечать, только улыбнулась.
   Мысль о случившемся не давала Фэнцзе покоя, ее душил гнев. Она прилегла было на кровать, но тут ее осенило. Хмурясь, она позвала Пинъэр и сказала:
   – Я кое-что придумала. Так и сделаем, незачем дожидаться возвращения второго господина…
   Если хотите знать, что придумала Фэнцзе, прочтите следующую главу.

Глава шестьдесят восьмая

Наивную Ю Эрцзе обманом перевозят в сад Роскошных зрелищ;

ревнивая Фэнцзе учиняет скандал во дворце Нинго

 
   Вы уже знаете, что Цзя Лянь уехал в Пинъань. Но когда прибыл туда, генерал-губернатор оказался в отъезде, и Цзя Лянь почти месяц дожидался его возвращения. Пока генерал-губернатор вернулся и Цзя Лянь выполнял его поручения, прошло довольно много времени. Чуть ли не два месяца Цзя Ляня не было дома.
   Не дожидаясь приезда мужа, Фэнцзе начала действовать. Прежде всего она распорядилась прибрать восточный флигель и обставила его в точности так, как господский дом. Четырнадцатого числа она сообщила матушке Цзя и госпоже Ван, что на следующее утро собирается в храм Монахинь воскурить благовония. Ее сопровождали только Пинъэр, Фэнъэр, жены Чжоу Жуя и Ванъэра.
   Она рассказала им, в чем дело, приказала слугам одеться попроще, и они отправились в путь в сопровождении Синъэра, который указывал дорогу. Добравшись до дома, где жила Эрцзе, постучались в ворота. Открыла жена Баоэра.
   – Доложи второй госпоже Эрцзе, что приехала старшая госпожа! – сказал ей Синъэр.
   Жена Баоэра встревожилась и побежала докладывать. Поборов волнение, Эрцзе быстро привела себя в порядок и поспешила встретить гостей со всеми положенными церемониями. Лишь когда она подошла к воротам, Фэнцзе вышла из коляски.
   Она была в черной кофточке, расшитой серебристыми нитками, белой атласной накидке и белой шелковой юбке, на голове – шитый серебром убор. Изогнутые брови – две ветки ивы, глаза большие – словно у феникса. Свежа, как цветок персика весною, чиста, будто осенняя хризантема. Жены Чжоу Жуя и Ванъэра под руки ввели Фэнцзе во двор.
   Эрцзе с улыбкой бросилась ей навстречу, говоря:
   – Никак не ожидала, старшая сестра, что вы удостоите меня своим посещением, поэтому не успела вовремя встретить вас! Простите меня! – И она отвесила низкий поклон.
   Фэнцзе вежливо улыбнулась, как того требовал этикет, взяла Эрцзе под руку, и они вместе вошли в дом.
   Фэнцзе села на возвышении. Эрцзе велела служанке принести подушку для сидения.
   – Я очень молода, – как бы извиняясь, говорила она Фэнцзе, – поэтому во всем слушаюсь матушку и свою старшую сестру. Я счастлива познакомиться с вами! Если не погнушаетесь мною, готова во всем вам повиноваться и всячески угождать!
   Она снова поклонилась. Поклонилась и Фэнцзе, а затем сказала:
   – Я тоже молода и неопытна. Все время уговариваю второго господина беречь здоровье, не ночевать на стороне со всякими потаскушками, не огорчать батюшку с матушкой. Казалось бы, и он должен того же желать. Но против ожидания он истолковал мои слова превратно! Потешился бы с кем-нибудь на стороне, и ладно! Но он взял тебя, сестрица, в дом как вторую жену, а мне – ни слова. Ведь я давно советовала ему – родился бы сын, и у меня под старость была бы опора. Вот уж не думала, что второй господин сочтет меня ревнивой и завистливой и совершит все тайком, а мне и жаловаться некому. Лишь Небу и Земле известно, как я страдаю! Я узнала обо всем дней десять назад, а может, еще раньше, перед самым отъездом второго господина, но не стала ничего говорить из опасения, что он не так меня поймет. Но сейчас он уехал, и я решила принести тебе свои поздравления. Переезжай к нам, сестрица, будем жить вместе, удерживать второго господина от опрометчивых поступков, заботиться о его здоровье, заниматься хозяйственными делами и выполнять долг перед семьей. Я не смогу жить спокойно, если ты останешься здесь и будешь скучать без меня. А люди узнают – что они обо мне скажут, да и о тебе тоже? Но главное – не навредить доброму имени нашего господина! Пусть слуги болтают, что я жестока, – они всегда недовольны хозяевами. Для них хозяин что кувшин с тухлой водой. Будь я жестокой, сварливой, разве ладила бы с сестрами, золовками, невестками?.. Второй господин тайком от меня женился, а я приехала к тебе с поздравлениями! А кто уговорил его взять в наложницы Пинъэр? Я! Видно, Небу и Земле неугодно, чтобы подлые людишки меня погубили, вот я и узнала о тебе! Давай будем жить вместе, есть, пить, одеваться – все наравне. Ты умна и при желании можешь стать мне опорой, во всем помогать. Мы не только заткнем рты всяким подлым людишкам, но и заставим второго господина раскаяться в своей опрометчивости. Я не завистлива, и втроем мы прекрасно поладим. Не захочешь переселиться ко мне, останусь у тебя, только замолви перед вторым господином словечко, чтобы не отвергал меня. Я во всем буду ему повиноваться, даже готова прислуживать тебе, если он прикажет!
   Фэнцзе заплакала навзрыд. Эрцзе тоже не сдержала слез.
   Они сидели рядом, как полагалось по этикету. В это время вошла Пинъэр и отвесила поклон Эрцзе. Эрцзе не знала ее в лицо, но по одежде, не такой, как у простых служанок, поняла, что это Пинъэр.
   – Не надо кланяться! – воскликнула Эрцзе, вскакивая с места. – Ведь мы с тобой равны по положению!
   – Пусть соблюдает этикет, сестрица, – с улыбкой промолвила Фэнцзе, вставая. – Стоит ли церемониться со служанкой!
   По знаку Фэнцзе жена Чжоу Жуя вынула из свертка дорогой шелк, четыре пары золотых шпилек и колец, украшенных жемчугом, и все это с поклоном поднесла Эрцзе. Эрцзе приняла подарки и в свою очередь поклонилась. Затем обе женщины сели пить чай, делясь своими переживаниями.
   Фэнцзе сказала:
   – Я сама во всем виновата, зачем же на других обижаться! Если можешь, сестрица, люби меня хоть немного!
   Эрцзе была добра и к тому же неопытна, она верила каждому слову Фэнцзе и думала:
   «Мелкие людишки ненавидят хозяев, клевещут на них».
   Эрцзе излила Фэнцзе душу как закадычной подруге. Между тем жена Чжоу Жуя не скупилась на похвалы Фэнцзе, прекрасной хозяйке.
   – За что бывают недовольны госпожой? – говорила жена Чжоу Жуя. – За то лишь, что она старается вникнуть в каждую мелочь, строго спрашивает со слуг… Комнаты для вас, госпожа, приготовлены, приедете, сами увидите!
   Эрцзе не стала отказываться, ей самой хотелось жить вместе со всеми.
   – Я охотно перееду к старшей сестре, – проговорила она, – вот только не знаю, как быть с этим домом.
   – Все очень просто! – сказала Фэнцзе. – Вещей у тебя, сестрица, не много, все твои сундуки и корзины перенесут, а за остальным присмотрят. Кого из слуг ты хотела бы здесь оставить?
   – Я никогда не занималась хозяйством и во всем полагаюсь на вас, старшая сестра, – ответила Эрцзе. – Да и с какой стати я буду распоряжаться? Пусть забирают все, моего здесь ничего нет, все принадлежит второму господину.
   Тут Фэнцзе приказала жене Чжоу Жуя тщательно переписать все вещи и перенести их в восточный флигель. Эрцзе оделась, под руку с Фэнцзе они вышли из дому и сели в коляску.
   – У нас в доме порядки строгие, – шепнула Фэнцзе. – Если старая госпожа и госпожа Ван узнают, что второй господин женился во время траура, его могут убить. Так что придется тебе пока избегать встреч со старой госпожой и госпожой Ван. Поселишься на время в саду, где живут сестры, посторонние туда не ходят. А я тем временем все устрою, доложу старой госпоже, и тогда ты сможешь увидеться и с ней, и с госпожой Ван.
   – Как вам будет угодно, старшая сестра, – покорно ответила Эрцзе.
   Слугам, сопровождавшим Фэнцзе, велено было ехать не к главным воротам, а в объезд.
   Когда коляска остановилась, Фэнцзе отпустила слуг и через задние ворота повела Эрцзе в сад Роскошных зрелищ, где представила ее Ли Вань.
   Об истории Эрцзе давно знали девять из десяти живущих в саду. И сейчас девушки бросились к ней, засыпали вопросами. Все восхищались красотой и скромностью Эрцзе.
   Между тем Фэнцзе наказала слугам:
   – Никому ни слова! Узнает старая госпожа или госпожа Ван, шкуру с вас спущу!
   Старухи и девочки-служанки побаивались Фэнцзе, к тому же знали, что Цзя Лянь вопреки высочайшему указу женился во время траура, поэтому старались держаться от этого дела подальше, будто им ничего не известно.
   Фэнцзе оставила Эрцзе на попечение Ли Вань, пообещав:
   – Как только переговорю со старой госпожой, заберу сестрицу к себе.
   Ли Вань не стала возражать, поскольку знала, что Эрцзе отведен отдельный флигель.
   Вместо служанок, которые приехали с Эрцзе, к ней была приставлена одна из прислужниц Фэнцзе, а женщинам, живущим в саду, Фэнцзе тайком наказывала:
   – Глаз с нее не спускайте! Если сбежит, отвечать вам!
   О том, что делала Фэнцзе втайне от всех, чтобы осуществить свой план, мы пока умолчим.
   Между тем в доме лишь диву давались и говорили между собой:
   – Вы поглядите, какой доброй и мудрой стала наша госпожа Фэнцзе!
   Эрцзе, надобно сказать, была счастлива, что обрела наконец надежное пристанище – девушки относились к ней вполне дружелюбно. Но на третий день служанка Шаньцзе вдруг вышла из повиновения. Когда Эрцзе сказала ей:
   – У меня нет масла для волос, попроси у старшей госпожи Фэнцзе… – Шаньцзе ответила:
   – Вы что, не видите, госпожа, как занята старшая госпожа! И старой госпоже она должна угодить, и госпоже Ван, получить от них указания, а барышням, невесткам и золовкам – дать распоряжения. Ей приходится вести все дела, даже с ванами и гунами. Доходы и расходы, суммой до десяти тысяч лянов серебра, проходят через ее руки. А вам, видите ли, подай масла для волос?! Потерпите немного! Вас просватали незаконно и в дом взяли тайно. Госпожа Фэнцзе очень добра, потому и внимательна к вам. Ни в древности, ни в наши дни не встретишь такого человека! Другая, передай я ей вашу просьбу, вышвырнула бы вас на улицу! Где тогда вам искать приют?!
   Эрцзе ничего не сказала, лишь опустила голову. Шаньцзе все больше наглела: подавала к столу не вовремя и к тому же объедки. Эрцзе раз-другой сделала ей замечание, но та лишь глаза таращила и грубила. Эрцзе терпела и молчала… Боялась, как бы ее не стали осуждать за то, что она ропщет на судьбу.
   Прошла чуть ли не целая неделя, а Эрцзе всего лишь раз встретилась с Фэнцзе: та была веселой и радушной, с уст ее не сходили слова «милая сестрица».
   – Если служанки не будут тебя слушаться, – говорила Фэнцзе, – скажи мне, я их накажу!..
   И она тут же обрушивалась на служанок:
   – Знаю я вас! Вы только сильных боитесь, а слабых всегда обижаете! Одну меня признаете! Но знайте, душу из вас вытряхну, если не угодите второй госпоже!
   Эрцзе верила в доброту Фэнцзе и утешала себя: «Старшая сестра заботится обо мне, и ладно. А со слуг какой спрос? Они ведь невежественны. Пожалуешься на них, чего доброго, осуждать станут». И она не жаловалась. А служанки совсем распустились.
   Тем временем Фэнцзе приказала Баньэру разузнать историю Эрцзе во всех подробностях. Оказалось, что она и в самом деле была помолвлена. Жених ее, девятнадцатилетний малый, бездельник из бездельников и игрок, промотал все свое состояние. Родители выгнали его из дому, и приют себе он нашел в одном из игорных домов. Отец его за двадцать лянов серебра, полученных от старухи Ю, расторг брачный договор, даже не уведомив об этом сына, Чжан Хуа.
   И вот Фэнцзе дала Ванъэру двадцать лянов серебра, велела втянуть Чжан Хуа в долги, выманить у него расписку и потребовать, чтобы он подал в суд на Цзя Ляня за то, что Цзя Лянь, пользуясь своей силой и влиянием, заставил его расторгнуть брачный договор, покинул законную жену и во время государственного и семейного траура взял себе другую, нарушив тем самым высочайший указ и обманув родных.
   Чжан Хуа отказался, опасаясь, как бы дело не приняло дурной оборот. Когда Ванъэр доложил об этом Фэнцзе, та вышла из себя.
   – Ну и дурак! – вскричала она. – Недаром пословица гласит: «Паршивой собаке не перепрыгнуть через стену»! Ты бы ему растолковал, насколько могущественна наша семья, пусть даже нас обвинили бы в мятеже против государства. Просто нам нужен скандал, он не выйдет за пределы нашего дома, а если даже и пойдут пересуды, я тотчас же положу им конец.
   Ванъэр снова отправился к Чжан Хуа и объяснил, что нужно делать.
   Фэнцзе после этого без конца твердила:
   – Если этот дурак вздумает жаловаться, пойди в суд и дай показания… Скажи то-то и то-то. И ни о чем не беспокойся, я знаю, что делаю…
   Ванъэр смекнул, что Фэнцзе все берет на себя, опять отправился к Чжан Хуа и потребовал, чтобы тот в своей жалобе указал и его имя:
   – Свали все на меня, будто я это подстроил и второго господина Цзя Ляня втянул.
   Чжан Хуа, наконец, решился написать жалобу, а на следующий день отправился в судебное ведомство и заявил, что его обидели. Когда судья начал разбирать дело и обнаружил, что обвиняют Цзя Ляня, а в жалобе значится имя Лай Вана^[*], он послал за Лай Ваном, как за ответчиком. Посыльный не осмелился войти во дворец, а велел вызвать Ванъэра. Тот только этого и ждал и с улыбкой сказал:
   – Извините за беспокойство! Я совершил преступление! Вяжите меня, и дело с концом!
   Посыльный оробел и стал уговаривать Ванъэра:
   – Дорогой брат, не шумите, пойдите лучше по-хорошему в суд!
   И они отправились в суд. Судья велел дать Лай Вану прочесть жалобу. Ванъэр сделал вид, будто внимательно читает, затем, отвесив низкий поклон, сказал:
   – Это все мне известно, дело касается моего господина. Но Чжан Хуа давно зол на меня и, чтобы отомстить, вовлек в эту историю. Прошу вас, почтенный господин, допросите его еще раз!
   – Сознаюсь, что виноват во всем сам господин, но я не посмел на него жаловаться и подал жалобу на слугу! – вскричал Чжан Хуа, отвешивая низкий поклон судье.
   – Что ты болтаешь, дурень! – прикрикнул на него Ванъэр. – Неужели не знаешь, что в столичный суд полагается вызывать всех, неважно, господин это или слуга!
   Тогда Чжан Хуа назвал Цзя Жуна. И пришлось судье вызывать его в суд.
   Фэнцзе между тем тайком послала Цинъэра за Ван Синем, рассказала ему, что этой тяжбой ей нужно кое-кого припугнуть, дала Ван Синю триста лянов серебра и велела подкупить судью.
   Вечером Ван Синь пробрался в дом судьи, отдал серебро и изложил суть дела. Судья не отказался от взятки и на следующий день заявил, что бродяга Чжан Хуа выманил деньги у семьи Цзя, а затем вздумал оклеветать честного человека.
   Надобно сказать, что этот судья был другом Ван Цзытэна, и когда Ван Синь рассказал ему всю правду, он не осмелился вызвать никого из ответчиков, кроме Цзя Жуна, а потом решил и вовсе замять дело.
   Цзя Жун как раз был занят делами Цзя Ляня, когда неожиданно вошел слуга и доложил:
   – На вас поступила жалоба в суд.
   Он рассказал Цзя Жуну, как обстоит дело, и посоветовал немедленно принять меры. Цзя Жун перепугался и поспешил к Цзя Чжэню, но тот ответил:
   – Меры уже приняты! Каков, однако, наглец!
   Он распорядился приготовить двести лянов серебра и отослать судье, а одному из слуг приказал выступить в качестве ответчика. Во время разговора слуга доложил:
   – Пожаловала госпожа Фэнцзе!..
   Цзя Чжэнь и Цзя Жун хотели было скрыться, но Фэнцзе уже входила в комнату.
   – Дорогой старший брат, – сказала она, – в хорошенькую историю втянули вы младших братьев!
   Цзя Жун хотел справиться о ее здоровье, но Фэнцзе его оборвала:
   – Не нужно!..
   – Приказал бы лучше по случаю приезда тетушки зарезать курицу и приготовить угощение! – сказал сыну Цзя Чжэнь, вышел из комнаты, вскочил на коня и ускакал.
   Фэнцзе за руку повела Цзя Жуна в верхнюю комнату. Навстречу им вышла госпожа Ю и, увидев Фэнцзе, удивленно воскликнула:
   – Что привело тебя к нам так неожиданно?
   Фэнцзе вспыхнула и плюнула ей в лицо.
   – Кому нужны здесь ваши девчонки? – крикнула она. – Зачем вы их к нам тайком посылаете? Разве в Поднебесной не осталось больше мужчин? Только в нашем доме? Хотела выдать Эрцзе замуж, сделала бы это открыто! Но тебе наплевать на приличия! Ведь сейчас и государственный траур, и наш семейный! На нас подали жалобу в суд! Все толкуют, будто я жестокая и ревнивая. Пальцами в меня тычут, выгнать хотят! Что плохого я тебе сделала, что ты на меня так обозлилась? Может быть, старая госпожа или госпожа тебе намекнули, что хорошо бы меня под каким-нибудь предлогом выгнать из дому? Пойдем в суд, там разберемся, а потом созовем родных и все им расскажем – пусть дадут мне развод, я уйду!
   Громко рыдая, Фэнцзе схватила за руку госпожу Ю, требуя, чтобы та вместе с нею отправилась в суд. Цзя Жун пал на колени и умолял:
   – Не сердитесь, тетушка, прошу вас!
   – Покарай тебя Небо, – обрушилась на него Фэнцзе. – Разрази тебя гром! Бессовестный негодяй! Только и знаешь, что заниматься бесстыжими делами! Вон до какой подлости додумался! Всю семью опозорил! Родная мать тебя не терпит! И бабушка тоже! А ты еще смеешь меня уговаривать!
   В пылу гнева Фэнцзе дала Цзя Жуну пощечину. Перепуганный насмерть Цзя Жун отвесил еще один поклон.