Страница:
Йоши встал между Нами и подходящими самураями.
— Убирайся на улицу, дурень, — раздраженно скомандовал главарь.
Йоши подсознательно не нравился этот человек. У него было узкое лицо и черные глаза, в которых словно тлел готовый вспыхнуть огонь, От самурая исходила грубая сила, и — нельзя отрицать — в ней было что-то притягательное.
— Ты что, не слышал? Хочешь умереть?
Йоши показалось, что в глазах главаря промелькнули искры безумия.
— Я не вижу огня, не чувствую запаха дыма. И удивляюсь, почему вы сами не спасаетесь бегством. Отряд солдат разгуливает по коридорам горящей гостиницы — в этом есть что-то необычное.
— Хватит нести чепуху! — рявкнул узколицый. — Взять его!
— Слушаемся, Кисо, — хором ответили самураи. Кисо отступил в сторону, и шесть крупных бойцов бросились на Йоши.
Солдаты не ожидали сопротивления: Йоши был один, полуодет и без оружия. Но как только первый из них коснулся плеча мастера боя, он получил удар твердым ребром ладони в подбородок. Голова солдата откинулась назад, глаза остекленели, и он свалился, как мешок с рисом, к ногам своих товарищей.
Йоши поклялся не обнажать оружия, но кто запретит ему драться кулаками, ногами, а если понадобится, и зубами, чтобы задержать разбойников и дать Нами время скрыться.
Кисо вынул меч и гневно заорал на своих людей:
— Нападайте все вместе, дурачье! Это не обычный проезжий, Берите его живым. Мы получим за него выкуп.
Центральный коридор был пуст, и Йоши не мог помешать самураям окружить его. Он и не пытался, он лишь надеялся выиграть время, чтобы Нами могла одеться и смешаться с толпой постояльцев.
Два самурая одновременно попытались схватить Йоши. Изогнувшись, он ускользнул от первого врага. Выбросив вперед руку, он словно мечом ударил ею по горлу второго. Тот, шатаясь, отступил назад. Он пытался кричать, но из разбитого голосового аппарата выходили только странные булькающие звуки.
Йоши не стал ждать и бросился на остальных самураев — четырех солдат Кисо. Своей тяжестью противники повалили его, но он успел вывести из строя еще двоих. Один упал с разбитой коленной чашечкой, другой скрючился, держась за свои детородные члены.
Два оставшихся самурая прижали Йоши к полу. Кисо встал над ним. В черных глазах военачальника горел почти сумасшедший гнев.
— Кто ты такой? — спросил главарь. Йоши сжал рот и ничего не ответил.
Кисо кольнул горло пленника острием меча.
— Сейчас ты молчишь, но скоро заговоришь, — пригрозил он.
Кисо послал одного из своих людей за подкреплением, а сам продолжал удерживать Йоши на месте, угрожая мечом. Появились четверо солдат, им было приказано надежно связать пленника.
— Пока не делайте ему вреда, — велел главарь. — Завтра проведем допрос и узнаем, что это за птица. Возможно, он стоит хороших денег. Теперь вот что: с ним кто-то был. Кажется, женщина? Тедзука, обыщи комнаты и найди ее.
Тедзука кивнул и двинулся по коридору, распахивая двери ударом ноги. Солдаты умело обрабатывали Йоши. Когда они закончили, руки мастера боя были скручены за спиной и притянуты к лодыжкам и горлу. Теперь любое движение Йоши начинало душить его.
Тедзука вернулся.
— В доме никого нет, — доложил он. — Кто бы ни был с ним, он сбежал через задний выход.
Кисо разглядел едва заметный огонек радости в глазах Йоши.
— Ну, что ж… — сказал он. — В Хикуме негде спрятаться. Завтра мы найдем второго, кто бы он ни был, и решим, как его наказать.
— Ас этим что будем делать, Кисо? — спросил один из самураев, небрежно толкнув Йоши в бок ногой.
— Уберите его, чтобы не мешал. Думаю, мы заслужили право повеселиться. Отпразднуем удачу, которая помогла нам найти такое прекрасное место для отдыха.
Кисло вложил меч в ножны и спросил:
— Дождь еще идет?
— Да, и сильнее прежнего.
— Хорошо. Вытащите этого негодяя во двор и подвесьте на криптомерии. Подтяните его повыше и оставьте там до утра.
Самурай, недовольный тем, что снова придется мокнуть, грубо потащил за собой пленника. Йоши захрипел.
— Осторожно, ты, болван. Мы пока не хотим его смерти. Эй, вы двое, помогите поднять этого буяна на дерево. И привяжите его надежней, мы же не хотим, чтобы он упал и ушибся.
Лицо Кисо расплылось в добродушной улыбке, недавний гнев был уже забыт.
Один из самураев засмеялся, за ним другой, и через несколько секунд они все оглушительно хохотали.
— Поторопитесь! — крикнул Кисо. — Сделайте дело, и скорей назад. Нас ждут саке, женщины и теплые постели.
Когда Йоши велел Нами бежать, она сразу поняла, что происходит. Если эти воины дознаются, что она женщина, они превратят ее в свою забаву. Нами не обманывалась на этот счет. Ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, какого сорта люди ворвались в гостиницу.
Нами проскользнула в комнату, завернула вещи в одеяло, убрала волосы под соломенную шляпу и вышла так быстро, как только могла. Она услышала звуки ударов, мужчины дрались. Ее пульс бешено заколотился, губы пересохли и словно распухли. Что эти люди делают с Йоши? Амида Будда, помоги ему!
Нами, давясь слезами, прокралась на кухню, бесшумно миновала помещение кладовой и выбралась из дома — на площадку, куда обычно сгружались поставляемые в гостиницу продукты.
Мелкий дождь обернулся сильной весенней грозой. Вспышки молнии выхватывали из мрака обрывки жуткой картины, от которой сжималось сердце. Хозяин гостиницы, прислуга и постояльцы беспорядочно суетились, сбившись в кучку под струями холодной воды. Они причитали и плакали, поднимая руки к небу, но раскаты грома заглушали вопли несчастных.
Конные разбойники в соломенных дождевых плащах и широкополых шляпах кружились возле выброшенных из гостиницы людей, не давая им уйти с этого пятачка.
Нами повернула обратно. Вдоль стены гостиницы она пробралась на задний двор и поползла к группе деревьев. Кусты и трава там не были подстрижены.
И Нами забилась в эти заросли, разрывая одежду об острые колючки куманики, обдирая лицо и руки.
Теперь даже при свете молнии ее не обнаружат. Она спряталась еще глубже и накрыла узел с вещами своим плащом.
Нами дрожала под проливным дождем не только от холода и сырости, но и от страха за Йоши. Что с ним? Жив ли он? Может ли она ему помочь? А если может, то как? А что, если страшное сдавленное бульканье, которое она услышала, выбегая в заднюю дверь, было его предсмертным хрипом? Амида Будда, нет! И слезы женщины мешались с дождем, лившим как из ведра.
Шел час за часом. До Нами доносились из гостиницы громкие звуки гуляния и пьяные голоса, поющие грубые горские песни. Два самурая, покачиваясь от выпитого, обхватив друг друга за плечи, вышли на террасу и оказались метрах в полутора от Нами. Сердце испуганно забилось в груди беглянки — сейчас ее обнаружат! Она слышала тяжелое дыхание этих двоих сквозь шум дождя, чувствовала шедший из их ртов запах саке и лука. Вспыхнула молния, потом на миг потемнело, снова вспышка, и почти сразу за ней с чудовищным треском ударил гром.
— Эй, это не ты пернул? — послышался пьяный голос. Шутник еле сдерживал смех.
— Нет, я думал, это ты, — ответил его товарищ.
Вновь молния на миг осветила двор, и Нами увидела, что разбойники стоят рядом и мочатся на кусты. Она почти могла дотронуться до них. Оба неумеренно смеялись своей шутке.
— Провалиться мне в Йоми, ну и льет этот дождь!
— Ну, я лью посильнее, — опять смех.
— Каково, по-твоему, нашему пленнику в такую погоду?
— А ты и на него полей, — снова смех.
— А он крутой малый. Я рад, что мне не пришлось с ним драться.
— И я тоже. Видел, что он сделал с горлом Ханадзо? Бедняга теперь неделю не сможет говорить.
— А во что превратились яйца Масакиё? Придется ему пока посидеть без работы.
— Этот негодяй еще мало получил за то, что сотворил с нашими друзьями. Надо пойти убедиться, что он не сможет сбежать.
— Пошел он к Эмме-О. Я весь промок, идем в дом. Хочу попробовать ту толстуху, которой ты полакомился.
— Послушай, мы и без того здорово намокли, несколько минут ничего не значат.
— Ладно, — и пьяная пара, качаясь, двинулась вдоль боковой стены гостиницы.
Сердце Нами забилось быстрее. Эти двое, должно быть, говорили про Йоши. Она последует за ними. Она узнает, где его держат. Молодая женщина убедилась, что ее кинжал надежно заткнут за пояс, и пошла, прорываясь через кусты куманики, морщась от боли, с твердым намерением не терять самураев из виду.
Заросли кончились. Нами стала осторожно пробираться вдоль стены. Карнизы крыши были достаточно широкими и защищали ее от дождя. Капли громко барабанили у Нами над головой. Кроме двух шутников, все разбойники сидели в гостинице, где было тепло и сухо. Сквозь шум дождя, подчеркивая его монотонность, прорывались смех, песни и время от времени женский крик.
Очевидно, разбойники, выгнав мужчин на улицу, задержали нескольких женщин. Нами вздрогнула при мысли о том, что сталось бы с ней, если бы Йоши не встал на пути бандитов.
Сверкнула молния, Нами увидела, что два самурая, качаясь, стоят в грязи перед огромной криптомерией и пьяными голосами выкрикивают ругательства, обращаясь к ее ветвям. Один из них бросил вверх камень, засмеялся и поскользнулся.
При свете следующей молнии Нами разглядела силуэт Йоши, связанного, как курица, которую несут на базар, и подвешенного к огромной ветке. По тому, в каком положении веревки удерживали его, Нами поняла, что одна из них сильно давит ему на горло.
Стоит ему шевельнуться, и он задохнется. Ох, мужчины словно дети — не понимают, как они жестоки!
Пьяные воины скоро устали от своих забав и нетвердым шагом направились обратно к гостинице.
Нами осталась под деревом одна.
— Йоши, — тут же торопливо позвала она.
— Уходи, Нами. Уходи, пока можешь. Я выкручусь, я приду за тобой, — ответил Йоши, с трудом проталкивая звуки через гортань: ему было трудно говорить из-за душившей его петли.
Нами не ответила. Кора дерева была шероховатой и потрескавшейся. Те, кто привязал Йоши, взбирались вверх по стволу, и она сделает то же. Нами ухватилась за выступы коры, чувствуя, как они крошатся у нее под пальцами. Ствол был мокрым от дождя. Два раза она соскальзывала вниз, обдирая ладони и бедра. Третья попытка — и Нами добралась до самой нижней ветки. Ее руки были исцарапаны в кровь. В голове мелькнуло совсем неуместное сейчас воспоминание — какой несчастной она чувствовала себя совсем недавно, когда обнаружила на этих ладонях мозоли.
Нами подтянулась и вскарабкалась на следующий сук. Дело пошло проще. Через некоторое время Нами удобно устроилась рядом с возлюбленным, который следил за ней печальным взглядом.
— Ты упадешь, — предупредила она. Его слов невозможно было разобрать. Нами решила, что Йоши приказывает ей сейчас же уйти. Глупости, раз она зашла так далеко, она не бросит его. Нами наклонилась вниз и кинжалом перерезала веревку, привязывавшую руки Йоши к горлу. Как только любимый заговорил, он приказал ей сейчас же уходить, спасаться самой.
Нами не послушалась. Вместо этого она перерезала веревки, которые стягивали руки и ноги Йоши. Теперь его тело выпрямилось, но он все еще был подвешен к ветке.
— Ты можешь взяться за сук? — спросила Нами.
— Я не чувствую ни рук, ни ног, — хрипло ответил Йоши.
— Если я перережу остальные веревки, ты упадешь на землю. Мне подождать, пока восстановится кровообращение? Или ты сможешь вынести падение? Сверкнула молния, вдалеке ударил гром.
— Режь сейчас! — скомандовал Йоши.
Нами сморщилась, словно от боли: до земли было около пяти метров. Внизу темнели кусты, а земля раскисла от ливня.
— Наму Амида Буцу! — произнесла молодая женщина и одним взмахом перерубила первую веревку. Теперь Йоши качался в воздухе ногами вниз. Нами быстро перерезала второй и третий канаты.
Йоши упал в заросли молодой шелковицы, и кусты громко затрещали под тяжестью его тела.
Нами торопливо соскользнула по стволу, разрывая плащ. Йоши лежал на спине, как-то странно и неуклюже раскинув руки и ноги. На миг язык ее словно распух, она не могла заговорить. Ох, Будда, он умер!
Потом… она услышала стон, и Йоши перевалился на бок.
Нами облегченно вздохнула, опустилась на колени рядом с любимым и притянула его голову к своей груди. Йоши медленно согнул и разогнул пальцы, — руки, ноги.
— Йоши, слава богам, ты жив. Дай я помогу тебе. Нами растерла его мышцы, чтобы восстановить кровообращение. Когда Йоши достаточно восстановил силы, она сказала:
— Пожалуйста, пойдем отсюда. Надо спрятаться, пока они не нашли нас.
Йоши сделал усилие и встал, качаясь почти так же, как недавно пьяные разбойники.
Нами взяла его под руку и поддержала. Они заковыляли вдоль террасы к заднему двору гостиницы. При каждом шаге кровообращение в ногах и руках Йоши усиливалось. Словно тысячи иголок вонзались в его мышцы, кровь возвращалась в изголодавшиеся ткани. Странный вид был у него сейчас: на шее черный след от веревки, одежда изорвана, волосы спутались и свисали космами.
— Пожалуйста, Йоши, поторопись, — молила Нами. — Наши лошади, наверно, в конюшне. Идем туда.
— Да, пойдем к лошадям, — голос Йоши звучал странно. Нами никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким тоном.
Они прокрались вдоль стены гостиницы мимо кухонь и комнат прислуги. Там Йоши настолько окреп, что мог уже двигаться без поддержки.
— Самураи слишком пьяны, чтобы сообразить, что я на свободе, — сказал Йоши, седлая коня. Он затянул подпруги, проверил вьюк, убедился, что письмо императора лежит на месте, и проговорил:
— Перед отъездом мне нужно кое-что сделать.
Нами почувствовала, как от волнения у нее напряглись мускулы живота. Этого она и боялась: он хочет мести. И почему мужчины такие глупые?
— Не надо, Йоши, — взмолилась она. — Ты поклялся не обнажать меча. Что ты можешь сделать без оружия? Ты не должен рисковать жизнью, когда у нас есть возможность бежать.
— Нами, я не могу оставить этого человека безнаказанным. Честь требует, чтобы он заплатил за то, что сделал со мной.
Лицо Йоши было словно вырублено из гранита. Он казался сейчас воплощением бога Фудо: глаза сверкают, брови нахмурены, углы рта опущены.
— А твой долг перед императором? Тебе доверено передать важное письмо Йоритомо. Нельзя же поставить все под угрозу.
— Нами, моя задача шире, чем у курьера. Мне дано поручение оценить возможных союзников императора. Я думаю, Кисо не просто разбойник, хотя выглядит таковым. Имя Кисо часто встречается в горах, возможно, этот Кисо и не тот, который мне нужен, но я должен это проверить. Он может стать важным союзником или смертельным врагом. Я не могу уехать, пока не добьюсь истины. Кроме того, я не могу позволить унижать себя, если хочу что-то значить для императора. Поэтому — хватит разговоров. Я сделаю то, что должен сделать.
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
— Убирайся на улицу, дурень, — раздраженно скомандовал главарь.
Йоши подсознательно не нравился этот человек. У него было узкое лицо и черные глаза, в которых словно тлел готовый вспыхнуть огонь, От самурая исходила грубая сила, и — нельзя отрицать — в ней было что-то притягательное.
— Ты что, не слышал? Хочешь умереть?
Йоши показалось, что в глазах главаря промелькнули искры безумия.
— Я не вижу огня, не чувствую запаха дыма. И удивляюсь, почему вы сами не спасаетесь бегством. Отряд солдат разгуливает по коридорам горящей гостиницы — в этом есть что-то необычное.
— Хватит нести чепуху! — рявкнул узколицый. — Взять его!
— Слушаемся, Кисо, — хором ответили самураи. Кисо отступил в сторону, и шесть крупных бойцов бросились на Йоши.
Солдаты не ожидали сопротивления: Йоши был один, полуодет и без оружия. Но как только первый из них коснулся плеча мастера боя, он получил удар твердым ребром ладони в подбородок. Голова солдата откинулась назад, глаза остекленели, и он свалился, как мешок с рисом, к ногам своих товарищей.
Йоши поклялся не обнажать оружия, но кто запретит ему драться кулаками, ногами, а если понадобится, и зубами, чтобы задержать разбойников и дать Нами время скрыться.
Кисо вынул меч и гневно заорал на своих людей:
— Нападайте все вместе, дурачье! Это не обычный проезжий, Берите его живым. Мы получим за него выкуп.
Центральный коридор был пуст, и Йоши не мог помешать самураям окружить его. Он и не пытался, он лишь надеялся выиграть время, чтобы Нами могла одеться и смешаться с толпой постояльцев.
Два самурая одновременно попытались схватить Йоши. Изогнувшись, он ускользнул от первого врага. Выбросив вперед руку, он словно мечом ударил ею по горлу второго. Тот, шатаясь, отступил назад. Он пытался кричать, но из разбитого голосового аппарата выходили только странные булькающие звуки.
Йоши не стал ждать и бросился на остальных самураев — четырех солдат Кисо. Своей тяжестью противники повалили его, но он успел вывести из строя еще двоих. Один упал с разбитой коленной чашечкой, другой скрючился, держась за свои детородные члены.
Два оставшихся самурая прижали Йоши к полу. Кисо встал над ним. В черных глазах военачальника горел почти сумасшедший гнев.
— Кто ты такой? — спросил главарь. Йоши сжал рот и ничего не ответил.
Кисо кольнул горло пленника острием меча.
— Сейчас ты молчишь, но скоро заговоришь, — пригрозил он.
Кисо послал одного из своих людей за подкреплением, а сам продолжал удерживать Йоши на месте, угрожая мечом. Появились четверо солдат, им было приказано надежно связать пленника.
— Пока не делайте ему вреда, — велел главарь. — Завтра проведем допрос и узнаем, что это за птица. Возможно, он стоит хороших денег. Теперь вот что: с ним кто-то был. Кажется, женщина? Тедзука, обыщи комнаты и найди ее.
Тедзука кивнул и двинулся по коридору, распахивая двери ударом ноги. Солдаты умело обрабатывали Йоши. Когда они закончили, руки мастера боя были скручены за спиной и притянуты к лодыжкам и горлу. Теперь любое движение Йоши начинало душить его.
Тедзука вернулся.
— В доме никого нет, — доложил он. — Кто бы ни был с ним, он сбежал через задний выход.
Кисо разглядел едва заметный огонек радости в глазах Йоши.
— Ну, что ж… — сказал он. — В Хикуме негде спрятаться. Завтра мы найдем второго, кто бы он ни был, и решим, как его наказать.
— Ас этим что будем делать, Кисо? — спросил один из самураев, небрежно толкнув Йоши в бок ногой.
— Уберите его, чтобы не мешал. Думаю, мы заслужили право повеселиться. Отпразднуем удачу, которая помогла нам найти такое прекрасное место для отдыха.
Кисло вложил меч в ножны и спросил:
— Дождь еще идет?
— Да, и сильнее прежнего.
— Хорошо. Вытащите этого негодяя во двор и подвесьте на криптомерии. Подтяните его повыше и оставьте там до утра.
Самурай, недовольный тем, что снова придется мокнуть, грубо потащил за собой пленника. Йоши захрипел.
— Осторожно, ты, болван. Мы пока не хотим его смерти. Эй, вы двое, помогите поднять этого буяна на дерево. И привяжите его надежней, мы же не хотим, чтобы он упал и ушибся.
Лицо Кисо расплылось в добродушной улыбке, недавний гнев был уже забыт.
Один из самураев засмеялся, за ним другой, и через несколько секунд они все оглушительно хохотали.
— Поторопитесь! — крикнул Кисо. — Сделайте дело, и скорей назад. Нас ждут саке, женщины и теплые постели.
Когда Йоши велел Нами бежать, она сразу поняла, что происходит. Если эти воины дознаются, что она женщина, они превратят ее в свою забаву. Нами не обманывалась на этот счет. Ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, какого сорта люди ворвались в гостиницу.
Нами проскользнула в комнату, завернула вещи в одеяло, убрала волосы под соломенную шляпу и вышла так быстро, как только могла. Она услышала звуки ударов, мужчины дрались. Ее пульс бешено заколотился, губы пересохли и словно распухли. Что эти люди делают с Йоши? Амида Будда, помоги ему!
Нами, давясь слезами, прокралась на кухню, бесшумно миновала помещение кладовой и выбралась из дома — на площадку, куда обычно сгружались поставляемые в гостиницу продукты.
Мелкий дождь обернулся сильной весенней грозой. Вспышки молнии выхватывали из мрака обрывки жуткой картины, от которой сжималось сердце. Хозяин гостиницы, прислуга и постояльцы беспорядочно суетились, сбившись в кучку под струями холодной воды. Они причитали и плакали, поднимая руки к небу, но раскаты грома заглушали вопли несчастных.
Конные разбойники в соломенных дождевых плащах и широкополых шляпах кружились возле выброшенных из гостиницы людей, не давая им уйти с этого пятачка.
Нами повернула обратно. Вдоль стены гостиницы она пробралась на задний двор и поползла к группе деревьев. Кусты и трава там не были подстрижены.
И Нами забилась в эти заросли, разрывая одежду об острые колючки куманики, обдирая лицо и руки.
Теперь даже при свете молнии ее не обнаружат. Она спряталась еще глубже и накрыла узел с вещами своим плащом.
Нами дрожала под проливным дождем не только от холода и сырости, но и от страха за Йоши. Что с ним? Жив ли он? Может ли она ему помочь? А если может, то как? А что, если страшное сдавленное бульканье, которое она услышала, выбегая в заднюю дверь, было его предсмертным хрипом? Амида Будда, нет! И слезы женщины мешались с дождем, лившим как из ведра.
Шел час за часом. До Нами доносились из гостиницы громкие звуки гуляния и пьяные голоса, поющие грубые горские песни. Два самурая, покачиваясь от выпитого, обхватив друг друга за плечи, вышли на террасу и оказались метрах в полутора от Нами. Сердце испуганно забилось в груди беглянки — сейчас ее обнаружат! Она слышала тяжелое дыхание этих двоих сквозь шум дождя, чувствовала шедший из их ртов запах саке и лука. Вспыхнула молния, потом на миг потемнело, снова вспышка, и почти сразу за ней с чудовищным треском ударил гром.
— Эй, это не ты пернул? — послышался пьяный голос. Шутник еле сдерживал смех.
— Нет, я думал, это ты, — ответил его товарищ.
Вновь молния на миг осветила двор, и Нами увидела, что разбойники стоят рядом и мочатся на кусты. Она почти могла дотронуться до них. Оба неумеренно смеялись своей шутке.
— Провалиться мне в Йоми, ну и льет этот дождь!
— Ну, я лью посильнее, — опять смех.
— Каково, по-твоему, нашему пленнику в такую погоду?
— А ты и на него полей, — снова смех.
— А он крутой малый. Я рад, что мне не пришлось с ним драться.
— И я тоже. Видел, что он сделал с горлом Ханадзо? Бедняга теперь неделю не сможет говорить.
— А во что превратились яйца Масакиё? Придется ему пока посидеть без работы.
— Этот негодяй еще мало получил за то, что сотворил с нашими друзьями. Надо пойти убедиться, что он не сможет сбежать.
— Пошел он к Эмме-О. Я весь промок, идем в дом. Хочу попробовать ту толстуху, которой ты полакомился.
— Послушай, мы и без того здорово намокли, несколько минут ничего не значат.
— Ладно, — и пьяная пара, качаясь, двинулась вдоль боковой стены гостиницы.
Сердце Нами забилось быстрее. Эти двое, должно быть, говорили про Йоши. Она последует за ними. Она узнает, где его держат. Молодая женщина убедилась, что ее кинжал надежно заткнут за пояс, и пошла, прорываясь через кусты куманики, морщась от боли, с твердым намерением не терять самураев из виду.
Заросли кончились. Нами стала осторожно пробираться вдоль стены. Карнизы крыши были достаточно широкими и защищали ее от дождя. Капли громко барабанили у Нами над головой. Кроме двух шутников, все разбойники сидели в гостинице, где было тепло и сухо. Сквозь шум дождя, подчеркивая его монотонность, прорывались смех, песни и время от времени женский крик.
Очевидно, разбойники, выгнав мужчин на улицу, задержали нескольких женщин. Нами вздрогнула при мысли о том, что сталось бы с ней, если бы Йоши не встал на пути бандитов.
Сверкнула молния, Нами увидела, что два самурая, качаясь, стоят в грязи перед огромной криптомерией и пьяными голосами выкрикивают ругательства, обращаясь к ее ветвям. Один из них бросил вверх камень, засмеялся и поскользнулся.
При свете следующей молнии Нами разглядела силуэт Йоши, связанного, как курица, которую несут на базар, и подвешенного к огромной ветке. По тому, в каком положении веревки удерживали его, Нами поняла, что одна из них сильно давит ему на горло.
Стоит ему шевельнуться, и он задохнется. Ох, мужчины словно дети — не понимают, как они жестоки!
Пьяные воины скоро устали от своих забав и нетвердым шагом направились обратно к гостинице.
Нами осталась под деревом одна.
— Йоши, — тут же торопливо позвала она.
— Уходи, Нами. Уходи, пока можешь. Я выкручусь, я приду за тобой, — ответил Йоши, с трудом проталкивая звуки через гортань: ему было трудно говорить из-за душившей его петли.
Нами не ответила. Кора дерева была шероховатой и потрескавшейся. Те, кто привязал Йоши, взбирались вверх по стволу, и она сделает то же. Нами ухватилась за выступы коры, чувствуя, как они крошатся у нее под пальцами. Ствол был мокрым от дождя. Два раза она соскальзывала вниз, обдирая ладони и бедра. Третья попытка — и Нами добралась до самой нижней ветки. Ее руки были исцарапаны в кровь. В голове мелькнуло совсем неуместное сейчас воспоминание — какой несчастной она чувствовала себя совсем недавно, когда обнаружила на этих ладонях мозоли.
Нами подтянулась и вскарабкалась на следующий сук. Дело пошло проще. Через некоторое время Нами удобно устроилась рядом с возлюбленным, который следил за ней печальным взглядом.
— Ты упадешь, — предупредила она. Его слов невозможно было разобрать. Нами решила, что Йоши приказывает ей сейчас же уйти. Глупости, раз она зашла так далеко, она не бросит его. Нами наклонилась вниз и кинжалом перерезала веревку, привязывавшую руки Йоши к горлу. Как только любимый заговорил, он приказал ей сейчас же уходить, спасаться самой.
Нами не послушалась. Вместо этого она перерезала веревки, которые стягивали руки и ноги Йоши. Теперь его тело выпрямилось, но он все еще был подвешен к ветке.
— Ты можешь взяться за сук? — спросила Нами.
— Я не чувствую ни рук, ни ног, — хрипло ответил Йоши.
— Если я перережу остальные веревки, ты упадешь на землю. Мне подождать, пока восстановится кровообращение? Или ты сможешь вынести падение? Сверкнула молния, вдалеке ударил гром.
— Режь сейчас! — скомандовал Йоши.
Нами сморщилась, словно от боли: до земли было около пяти метров. Внизу темнели кусты, а земля раскисла от ливня.
— Наму Амида Буцу! — произнесла молодая женщина и одним взмахом перерубила первую веревку. Теперь Йоши качался в воздухе ногами вниз. Нами быстро перерезала второй и третий канаты.
Йоши упал в заросли молодой шелковицы, и кусты громко затрещали под тяжестью его тела.
Нами торопливо соскользнула по стволу, разрывая плащ. Йоши лежал на спине, как-то странно и неуклюже раскинув руки и ноги. На миг язык ее словно распух, она не могла заговорить. Ох, Будда, он умер!
Потом… она услышала стон, и Йоши перевалился на бок.
Нами облегченно вздохнула, опустилась на колени рядом с любимым и притянула его голову к своей груди. Йоши медленно согнул и разогнул пальцы, — руки, ноги.
— Йоши, слава богам, ты жив. Дай я помогу тебе. Нами растерла его мышцы, чтобы восстановить кровообращение. Когда Йоши достаточно восстановил силы, она сказала:
— Пожалуйста, пойдем отсюда. Надо спрятаться, пока они не нашли нас.
Йоши сделал усилие и встал, качаясь почти так же, как недавно пьяные разбойники.
Нами взяла его под руку и поддержала. Они заковыляли вдоль террасы к заднему двору гостиницы. При каждом шаге кровообращение в ногах и руках Йоши усиливалось. Словно тысячи иголок вонзались в его мышцы, кровь возвращалась в изголодавшиеся ткани. Странный вид был у него сейчас: на шее черный след от веревки, одежда изорвана, волосы спутались и свисали космами.
— Пожалуйста, Йоши, поторопись, — молила Нами. — Наши лошади, наверно, в конюшне. Идем туда.
— Да, пойдем к лошадям, — голос Йоши звучал странно. Нами никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким тоном.
Они прокрались вдоль стены гостиницы мимо кухонь и комнат прислуги. Там Йоши настолько окреп, что мог уже двигаться без поддержки.
— Самураи слишком пьяны, чтобы сообразить, что я на свободе, — сказал Йоши, седлая коня. Он затянул подпруги, проверил вьюк, убедился, что письмо императора лежит на месте, и проговорил:
— Перед отъездом мне нужно кое-что сделать.
Нами почувствовала, как от волнения у нее напряглись мускулы живота. Этого она и боялась: он хочет мести. И почему мужчины такие глупые?
— Не надо, Йоши, — взмолилась она. — Ты поклялся не обнажать меча. Что ты можешь сделать без оружия? Ты не должен рисковать жизнью, когда у нас есть возможность бежать.
— Нами, я не могу оставить этого человека безнаказанным. Честь требует, чтобы он заплатил за то, что сделал со мной.
Лицо Йоши было словно вырублено из гранита. Он казался сейчас воплощением бога Фудо: глаза сверкают, брови нахмурены, углы рта опущены.
— А твой долг перед императором? Тебе доверено передать важное письмо Йоритомо. Нельзя же поставить все под угрозу.
— Нами, моя задача шире, чем у курьера. Мне дано поручение оценить возможных союзников императора. Я думаю, Кисо не просто разбойник, хотя выглядит таковым. Имя Кисо часто встречается в горах, возможно, этот Кисо и не тот, который мне нужен, но я должен это проверить. Он может стать важным союзником или смертельным врагом. Я не могу уехать, пока не добьюсь истины. Кроме того, я не могу позволить унижать себя, если хочу что-то значить для императора. Поэтому — хватит разговоров. Я сделаю то, что должен сделать.
ГЛАВА 23
Шум попойки затихал по мере того, как люди Кисо один за другим отваливались от стола. У входа в гостиницу выставили двоих караульных, но и те выпили свою долю сакэ: дисциплина в войсках Кисо была не слишком крепка.
Одна Томое была почти трезвой. Она еще чувствовала себя оскорбленной недавней выходкой Кисо. Она пила и ела мало и, отужинав, вскоре ушла, с отвращением качая головой при виде драк из-за пленных женщин.
Кисо выпил больше всех: он гордился способностью пить больше своих подчиненных, как и положено начальнику. Теперь он раздумывал о том, как вести себя с Томое. Он любил ее с тех пор, как помнил себя, и продолжал любить теперь. Может быть, уйти от солдат и лечь с ней в постель? Но… Томое уж очень независима. Будь она проклята во веки веков! Почему она такая обидчивая, чуть тронь — колется?
Самолюбие горца не вынесло бы отказа этой ночью.
Нет, лучше остаться с солдатами, чем рисковать быть отвергнутым, Мужчинам он может приказывать что угодно, и они не обижаются на него, почему же она обиделась? После Имаи она самый лучший и самый умный солдат из всех его подчиненных. На его беду, Томое знает это. Ну и провались она в преисподнюю Авити!
Кисо сидел скрестив ноги в темном углу обеденного зала за низким столом, одобрительно кивал своим воинам и мелкими глотками пил сакэ из большой плоской бутыли. Он заставлял себя сосредоточиться на застольной беседе, но не мог этого сделать. Грубые самураи были лишены полета, напившись, они отпускали те же шутки, что и всегда, и, хотя Кисо улыбался им, они ему порядком надоели.
Его мысли постоянно возвращались к Томое. Кисо хотел пойти к женщине и попросить у нее прощения.
После того как последний из его людей свалился на пол мертвецки пьяным, предводитель горцев выпил последний глоток сакэ и выпрямил вдоль циновки ноги, собираясь подняться.
Вдруг мускулистая рука обхватила его горло и чей-то голос прошептал ему в ухо:
— Не поворачивайся, не двигайся, вообще не шуми, или ты умрешь.
Хмель мгновенно выскочил из головы, и полупьяная путаница в мозгу сменилась ясным и полным пониманием ситуации. Человек двадцатого века сказал бы: порция адреналина, выброшенная организмом в кровь, уничтожила действие алкоголя. Кисо почувствовал, что кроме душившей его руки что-то острое касается его кожи под ухом.
— Руки на колени! — приказал тот же голос.
Кисо подчинился, и тут же откуда-то сбоку выбежал юноша в широкой крестьянской шляпе на все время опущенной голове. Он убрал саке, отодвинул столик и связал военачальнику руки шелковым шарфом.
— Сейчас я отпущу тебе горло, — сказал повелительно голос — Помни: один звук, и ты тут же умрешь.
Кисо мог бы броситься вперед на второго, молодого врага, Можно было и закричать, но никто не пришел бы ему на помощь. Имаи, Тедзука, Дзиро и Таро исчезли с женщинами в номерах гостиницы. Немногие оставшиеся в зале самураи валялись мертвецки пьяные на полу. Кроме того, Кисо видел, что мальчишка, прячущий лицо, держит кинжал наготове и может отбить его удар.
Давление на горло ослабло.
— Кто бы ты ни был, ты дурак, — прошептал Кисо. — Ты не доживешь до утра.
— Молчать. Говорить, только когда я позволю. Теперь медленно вставай и выходи в центральный зал.
Слуга побежал впереди. По его движениям Кисо решил, что этот мальчишка мог бы заинтересовать его дядюшку Юкийе: в развороте бедер и движениях ног его было что-то женственное, Любопытно, этот воин, пленивший Кисо, тоже развлекается с мальчиками? Кисо насмешливо улыбнулся.
Когда они дойдут до выхода из гостиницы, их встретят караульные, которых он там поставил. Кисо напряг мускулы, готовясь начать действовать, как только стражники схватят слугу.
Мальчишка спокойно выбежал через переднюю дверь. Выйдя следом за ним, Кисо, к своему возмущению увидел, что оба солдата лежат на земле в самом отвратительном виде — связанные и с кляпами во рту, беспомощно скорчившись под укрывавшим их от дождя карнизом крыши. Оба они были не способны сосредоточить взгляд на Кисо, когда его выводили под дождь.
Над горами прокатился гром, но дождь не ослаб. Главный двор гостиницы был похож на рисовое поле: только верхушки травы торчали над поверхностью заливавшей его воды, Местами более высокие участки почвы поднимались над этой огромной лужей, как острова над морем.
— Ты не уйдешь отсюда, — прорычал Кисо, когда дождь застучал по его непокрытой голове и стал заливать глаза.
— Посмотрим, — услышал он спокойный ответ.
Враг заставил Кисо лечь лицом в грязь под раскидистой криптомерией. Один раз предводитель горцев попытался поднять голову и почувствовал, что острие, приставленное к его шее, вонзилось в кожу. Он шепотом выругался и сдался. Через несколько минут Кисо был тщательно связан. Потом враг перекатил его на спину и засунул ему в рот мягкий платок.
Тут Кисо в первый раз увидел, кто взял его в плен — тот самый путник, который дрался с его самураями и был схвачен! Тот, кого он в последний раз видел связанным и подвешенным к ветке дерева Авити! Как он мог вырваться из рук его самураев? Это — невозможно, но вот этот бродяга, скаля зубы, стоит перед ним.
Кисо скрипнул зубами от ярости: у врага в руках была только острая палка. Ни меча, ни кинжала и вряд ли еще какое-нибудь оружие. Они поменялись ролями, и Кисо не мог ждать пощады. В глазах военачальника вспыхнуло бешенство, он попытался угрожать и ругаться, но через кляп доносилось нечто похожее на кошачье мяуканье.
Вдруг какая-то сила оторвала Кисо от земли и, бешено раскачивая, подняла почти до одной из веток. Тот, кто взял его в плен, привязал к дереву толстую веревку, которая тут же была переброшена через другой сук и подтянула Кисо еще выше. Предводитель горцев пришел в ужас от позора: он понял, что будет качаться тут до утра и держать его будет только эта веревка, обвязанная вокруг пояса.
Утром, когда дождь кончится и его люди протрезвеют, они явятся сюда за пленником, а найдут Кисо! Какой срам, — они увидят своего вождя в таком унизительном беспомощном положении! Будда! А если они узнают, что его взял в плен безоружный враг? Кисо попытался освободиться, но только крепче затянул петлю на своей шее. Он вспомнил свое напутствие охранникам, которые вязали пленного:
— Не торопитесь возвращаться за ним, пусть повисит подольше, чтобы хорошенько запомнить урок.
В ярости от своего бессилия Кисо прорычал какое-то ругательство. Дождь, стучавший по листьям, заглушил слабый звук, вырвавшийся из-под кляпа.
Никто его не услышит. Никто не придет. Кисо приготовился долго и терпеливо ждать, как положено солдату.
Томое утром проснулась первой: она выпила меньше других и легла спать раньше, чем остальные самураи. Она встала не торопясь, оделась и почистила оружие. Ее удивило, что Кисо не пришел к ней ночью: долго злиться было не в его характере. Кисо был вспыльчив, но обычно забывал мелкие ссоры. Надо найти его и загладить вину. Глупо продолжать сердиться.
Она прошла в обеденный зал, где в последний раз видела Кисо. Ну и видок! Самураи лежали вповалку среди сломанных столов, бутылок, луж пролитого саке и разорванных ширм.
В коридоре она увидела Имаи, который валялся на полу и оглушительно храпел. Возле его руки лежала перевернутая бутылка.
Томое толкнула его ногой под ребра.
— Вставай, брат. Праздник кончился. Надо браться за дела.
Имаи открыл глаза и взглянул на нее, потом потянулся за бутылкой. Томое ударом ноги отшвырнула сосуд.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал Имаи. — Я сейчас проснусь.
Томое сошла во двор и обнаружила связанных караульных. Это просто отвратительно! Без часовых отряду мог причинить вред любой прохожий. Вот она, первая неприятность! Томое предчувствовала ее и была права. Им сегодня всем могли перерезать горло! Она опустилась на колени возле одного из неудачливых стражей и разрезала веревку, которая удерживала кляп у него во рту. Самурай жалобно смотрел на воительницу: по всем военным законам он заслужил суровое наказание и чувствовал, что грозный ангел смеоти, готовый забрать его душу, уже стоит у него за спиной.
— Нас захватили врасплох, — чуть не плача, стал он оправдываться. — Нас хитростью победило целое войско дьяволов. Они были сильнее.
— Ах ты, червяк! Кисо решит, как тебя наказать.
— Кисо! Они его схватили! Я видел, как они увели его.
— Что? Куда увели? Говори, болван, или сдохнешь на месте!
— Я не смог разглядеть, куда они пошли, видел только, что они вывели его во двор через эту дверь.
Томое была потрясена. Вчерашний гнев был забыт. Будда, дай Кисо остаться невредимым!
Бормоча эти слова, она побежала к воротам. Хотя дождь прошел, земля была еще пропитана водой, и только пучки травы выступали из луж. Никаких следов. Томое пришла в полное смятение. Бежать назад за помощью или продолжать поиски одной? И тут она увидела Кисо: он висел на веревке метрах в трех над землей, раскачиваемый порывами ветерка. Ей захотелось крикнуть ему в лицо, что она оказалась права, что она не зря предупреждала его вчера, но бешеный взгляд Кисо заставил ее промолчать. Если их солдаты найдут его в таком виде, позор станет невыносимым. Томое обрадовалась, что оказалась здесь одна.
Веревка была обвязана вокруг ствола. Томое перерезала ее коротким мечом и осторожно, как могла, спустила Кисо вниз, лицом в дождевую лужу. Потом она разрезала его путы и наконец добралась до кляпа.
Кисо заговорил так быстро и горячо, что слова его сливались между собой в невнятное бормотание.
Томое растерла его, чтобы восстановить кровообращение, потом наклонилась ближе и наконец разобрала, о чем он бормочет.
— Я его найду. Смерти для него мало. Он у меня помучается, помучается! — снова и снова повторял Кисо.
Одна Томое была почти трезвой. Она еще чувствовала себя оскорбленной недавней выходкой Кисо. Она пила и ела мало и, отужинав, вскоре ушла, с отвращением качая головой при виде драк из-за пленных женщин.
Кисо выпил больше всех: он гордился способностью пить больше своих подчиненных, как и положено начальнику. Теперь он раздумывал о том, как вести себя с Томое. Он любил ее с тех пор, как помнил себя, и продолжал любить теперь. Может быть, уйти от солдат и лечь с ней в постель? Но… Томое уж очень независима. Будь она проклята во веки веков! Почему она такая обидчивая, чуть тронь — колется?
Самолюбие горца не вынесло бы отказа этой ночью.
Нет, лучше остаться с солдатами, чем рисковать быть отвергнутым, Мужчинам он может приказывать что угодно, и они не обижаются на него, почему же она обиделась? После Имаи она самый лучший и самый умный солдат из всех его подчиненных. На его беду, Томое знает это. Ну и провались она в преисподнюю Авити!
Кисо сидел скрестив ноги в темном углу обеденного зала за низким столом, одобрительно кивал своим воинам и мелкими глотками пил сакэ из большой плоской бутыли. Он заставлял себя сосредоточиться на застольной беседе, но не мог этого сделать. Грубые самураи были лишены полета, напившись, они отпускали те же шутки, что и всегда, и, хотя Кисо улыбался им, они ему порядком надоели.
Его мысли постоянно возвращались к Томое. Кисо хотел пойти к женщине и попросить у нее прощения.
После того как последний из его людей свалился на пол мертвецки пьяным, предводитель горцев выпил последний глоток сакэ и выпрямил вдоль циновки ноги, собираясь подняться.
Вдруг мускулистая рука обхватила его горло и чей-то голос прошептал ему в ухо:
— Не поворачивайся, не двигайся, вообще не шуми, или ты умрешь.
Хмель мгновенно выскочил из головы, и полупьяная путаница в мозгу сменилась ясным и полным пониманием ситуации. Человек двадцатого века сказал бы: порция адреналина, выброшенная организмом в кровь, уничтожила действие алкоголя. Кисо почувствовал, что кроме душившей его руки что-то острое касается его кожи под ухом.
— Руки на колени! — приказал тот же голос.
Кисо подчинился, и тут же откуда-то сбоку выбежал юноша в широкой крестьянской шляпе на все время опущенной голове. Он убрал саке, отодвинул столик и связал военачальнику руки шелковым шарфом.
— Сейчас я отпущу тебе горло, — сказал повелительно голос — Помни: один звук, и ты тут же умрешь.
Кисо мог бы броситься вперед на второго, молодого врага, Можно было и закричать, но никто не пришел бы ему на помощь. Имаи, Тедзука, Дзиро и Таро исчезли с женщинами в номерах гостиницы. Немногие оставшиеся в зале самураи валялись мертвецки пьяные на полу. Кроме того, Кисо видел, что мальчишка, прячущий лицо, держит кинжал наготове и может отбить его удар.
Давление на горло ослабло.
— Кто бы ты ни был, ты дурак, — прошептал Кисо. — Ты не доживешь до утра.
— Молчать. Говорить, только когда я позволю. Теперь медленно вставай и выходи в центральный зал.
Слуга побежал впереди. По его движениям Кисо решил, что этот мальчишка мог бы заинтересовать его дядюшку Юкийе: в развороте бедер и движениях ног его было что-то женственное, Любопытно, этот воин, пленивший Кисо, тоже развлекается с мальчиками? Кисо насмешливо улыбнулся.
Когда они дойдут до выхода из гостиницы, их встретят караульные, которых он там поставил. Кисо напряг мускулы, готовясь начать действовать, как только стражники схватят слугу.
Мальчишка спокойно выбежал через переднюю дверь. Выйдя следом за ним, Кисо, к своему возмущению увидел, что оба солдата лежат на земле в самом отвратительном виде — связанные и с кляпами во рту, беспомощно скорчившись под укрывавшим их от дождя карнизом крыши. Оба они были не способны сосредоточить взгляд на Кисо, когда его выводили под дождь.
Над горами прокатился гром, но дождь не ослаб. Главный двор гостиницы был похож на рисовое поле: только верхушки травы торчали над поверхностью заливавшей его воды, Местами более высокие участки почвы поднимались над этой огромной лужей, как острова над морем.
— Ты не уйдешь отсюда, — прорычал Кисо, когда дождь застучал по его непокрытой голове и стал заливать глаза.
— Посмотрим, — услышал он спокойный ответ.
Враг заставил Кисо лечь лицом в грязь под раскидистой криптомерией. Один раз предводитель горцев попытался поднять голову и почувствовал, что острие, приставленное к его шее, вонзилось в кожу. Он шепотом выругался и сдался. Через несколько минут Кисо был тщательно связан. Потом враг перекатил его на спину и засунул ему в рот мягкий платок.
Тут Кисо в первый раз увидел, кто взял его в плен — тот самый путник, который дрался с его самураями и был схвачен! Тот, кого он в последний раз видел связанным и подвешенным к ветке дерева Авити! Как он мог вырваться из рук его самураев? Это — невозможно, но вот этот бродяга, скаля зубы, стоит перед ним.
Кисо скрипнул зубами от ярости: у врага в руках была только острая палка. Ни меча, ни кинжала и вряд ли еще какое-нибудь оружие. Они поменялись ролями, и Кисо не мог ждать пощады. В глазах военачальника вспыхнуло бешенство, он попытался угрожать и ругаться, но через кляп доносилось нечто похожее на кошачье мяуканье.
Вдруг какая-то сила оторвала Кисо от земли и, бешено раскачивая, подняла почти до одной из веток. Тот, кто взял его в плен, привязал к дереву толстую веревку, которая тут же была переброшена через другой сук и подтянула Кисо еще выше. Предводитель горцев пришел в ужас от позора: он понял, что будет качаться тут до утра и держать его будет только эта веревка, обвязанная вокруг пояса.
Утром, когда дождь кончится и его люди протрезвеют, они явятся сюда за пленником, а найдут Кисо! Какой срам, — они увидят своего вождя в таком унизительном беспомощном положении! Будда! А если они узнают, что его взял в плен безоружный враг? Кисо попытался освободиться, но только крепче затянул петлю на своей шее. Он вспомнил свое напутствие охранникам, которые вязали пленного:
— Не торопитесь возвращаться за ним, пусть повисит подольше, чтобы хорошенько запомнить урок.
В ярости от своего бессилия Кисо прорычал какое-то ругательство. Дождь, стучавший по листьям, заглушил слабый звук, вырвавшийся из-под кляпа.
Никто его не услышит. Никто не придет. Кисо приготовился долго и терпеливо ждать, как положено солдату.
Томое утром проснулась первой: она выпила меньше других и легла спать раньше, чем остальные самураи. Она встала не торопясь, оделась и почистила оружие. Ее удивило, что Кисо не пришел к ней ночью: долго злиться было не в его характере. Кисо был вспыльчив, но обычно забывал мелкие ссоры. Надо найти его и загладить вину. Глупо продолжать сердиться.
Она прошла в обеденный зал, где в последний раз видела Кисо. Ну и видок! Самураи лежали вповалку среди сломанных столов, бутылок, луж пролитого саке и разорванных ширм.
В коридоре она увидела Имаи, который валялся на полу и оглушительно храпел. Возле его руки лежала перевернутая бутылка.
Томое толкнула его ногой под ребра.
— Вставай, брат. Праздник кончился. Надо браться за дела.
Имаи открыл глаза и взглянул на нее, потом потянулся за бутылкой. Томое ударом ноги отшвырнула сосуд.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал Имаи. — Я сейчас проснусь.
Томое сошла во двор и обнаружила связанных караульных. Это просто отвратительно! Без часовых отряду мог причинить вред любой прохожий. Вот она, первая неприятность! Томое предчувствовала ее и была права. Им сегодня всем могли перерезать горло! Она опустилась на колени возле одного из неудачливых стражей и разрезала веревку, которая удерживала кляп у него во рту. Самурай жалобно смотрел на воительницу: по всем военным законам он заслужил суровое наказание и чувствовал, что грозный ангел смеоти, готовый забрать его душу, уже стоит у него за спиной.
— Нас захватили врасплох, — чуть не плача, стал он оправдываться. — Нас хитростью победило целое войско дьяволов. Они были сильнее.
— Ах ты, червяк! Кисо решит, как тебя наказать.
— Кисо! Они его схватили! Я видел, как они увели его.
— Что? Куда увели? Говори, болван, или сдохнешь на месте!
— Я не смог разглядеть, куда они пошли, видел только, что они вывели его во двор через эту дверь.
Томое была потрясена. Вчерашний гнев был забыт. Будда, дай Кисо остаться невредимым!
Бормоча эти слова, она побежала к воротам. Хотя дождь прошел, земля была еще пропитана водой, и только пучки травы выступали из луж. Никаких следов. Томое пришла в полное смятение. Бежать назад за помощью или продолжать поиски одной? И тут она увидела Кисо: он висел на веревке метрах в трех над землей, раскачиваемый порывами ветерка. Ей захотелось крикнуть ему в лицо, что она оказалась права, что она не зря предупреждала его вчера, но бешеный взгляд Кисо заставил ее промолчать. Если их солдаты найдут его в таком виде, позор станет невыносимым. Томое обрадовалась, что оказалась здесь одна.
Веревка была обвязана вокруг ствола. Томое перерезала ее коротким мечом и осторожно, как могла, спустила Кисо вниз, лицом в дождевую лужу. Потом она разрезала его путы и наконец добралась до кляпа.
Кисо заговорил так быстро и горячо, что слова его сливались между собой в невнятное бормотание.
Томое растерла его, чтобы восстановить кровообращение, потом наклонилась ближе и наконец разобрала, о чем он бормочет.
— Я его найду. Смерти для него мало. Он у меня помучается, помучается! — снова и снова повторял Кисо.
ГЛАВА 24
Река Тентю разлилась и превратилась в бешеный поток, несущийся с гор к Восточному морю. Йоши и Нами уже несколько часов бродили на ее берегу в тщетной надежде переправиться. Единственный паром, осуществлявший перевозку людей, был вытащен на песок. Две почерневшие от времени лодки, связанные между собой канатами, между ними — грубый настил из растрескавшихся досок.. Перевозчик был еще старше своего диковинного катамарана. Он терпеливо объяснил путешественникам, что прожил так долго потому, что не работает, когда вода в Тентю стоит так высоко.
Йоши предложил ему серебро. Старик улыбнулся во весь свой беззубый рот и визгливо рассмеялся, словно предложение было хорошей шуткой.
— А что мне делать с такими деньгами? Я слишком стар, чтобы ходить в веселые дома. Риса и проса на еду мне хватает, а новая одежда мне не нужна. Нет, молодой воин, меня нельзя купить.
Йоши предложил ему серебро. Старик улыбнулся во весь свой беззубый рот и визгливо рассмеялся, словно предложение было хорошей шуткой.
— А что мне делать с такими деньгами? Я слишком стар, чтобы ходить в веселые дома. Риса и проса на еду мне хватает, а новая одежда мне не нужна. Нет, молодой воин, меня нельзя купить.