Страница:
этих трех бед?
- Сначала я понял твой взгляд, теперь и твои слова это подтвердили.
Соблюдая правила приличия, точно сирота без отца и матери, ты берешься за
шест, а измерить стремишься морские [глубины]. Как жалок ты, заблудший, в
неведении. Стремясь вернуться к своей природе, [не знаешь], откуда начать.
Карлик попросил разрешения остаться в доме, призывал то, что [по
учению] любил, отказывался от того, что [по учению] ненавидел, десять дней
предавался скорби, а затем снова встретился с Лаоцзы. Лаоцзы сказал:
- Ты омылся, пар [идет, как] от вареного! Однако в тебе еще много
ненависти. Ведь когда узы столь многочисленные, что [с ними] не справиться,
идут извне, [следует для них] воздвигнуть преграду изнутри. Когда узы столь
запутанные, что [с ними] не справиться, идут изнутри, [следует для них]
воздвигнуть преграду вовне. Внешних и внутренних уз не выдержать [даже тому,
кто владеет] природными свойствами, а тем более [тому, кто лишь] подражает
пути.
Карлик сказал:
- [Когда] один человек в селении заболел, земляк спросил его, [что
болит], и больной сумел рассказать о своей болезни. Такая болезнь еще не
опасна. [Я же], Карлик, выслушал [Ваши слова] о великом пути, будто принял
снадобье, чтобы болезнь усилилась. [Мне], Карлику, хочется послушать хотя бы
о главном для сохранения жизни.
- О главном для сохранения жизни? - повторил Лаоцзы. - Способен ли [ты]
сохранять единое, [его] не теряя? Способен ли узнавать, [что впереди] -
счастье или беда, не гадая ни на [панцире] черепахи, ни на стебле [пупавки]?
Способен ли остановиться? Способен ли [со всем] покончить? Способен ли
оставить всех людей и искать только самого себя? Способен ли парить?
Способен ли стать безыскусственным? Способен ли стать младенцем? [Ведь]
младенец {5} целыми днями кричит и не хрипнет - это высшая гармония; целыми
днями сжимает кулачки, но ничего не хватает - это общее в его свойствах;
целыми днями смотрит, но не мигает - ни к чему внешнему не склоняется.
Ходить, не ведая куда; останавливаться, не ведая зачем; сжиматься и
разжиматься вместе со [всеми] вещами, [плыть с ними] на одной волне, -
таково главное для сохранения жизни.
- Все это и есть свойства настоящего человека? - спросил Карлик.
- Нет, - ответил Лаоцзы. - Это лишь способности к тому, что называется
"растопить снег и лед". Настоящий же человек кормится совместно [с другими]
от земли, наслаждается природой. [Он] не станет суетиться вместе с другими
из-за прибыли или убытка, [которые приносят] люди и вещи; не станет
удивляться вместе с другими; не станет вместе с другими замышлять планы; не
станет вместе с другими заниматься делами. Уходит, [словцо] парит,
возвращается безыскусственный. Вот это и есть главное для сохранения жизни.
- Так это и есть высшее?
- Еще нет. Я тебе, конечно, поведаю. [Я спросил], способен ли [ты]
стать младенцем? [Ибо] младенец движется, не зная зачем; идет, не зная куда;
телом подобен засохшей ветке, сердцем подобен угасшему пеплу. Вот к такому
не придет несчастье, не явится и счастье. Что людские беды тому, для кого не
существует ни горя, ни счастья!
Тот, чьи свойства в покое, испускает естественный свет. В том, от кого
исходит естественный свет, люди видят его человеческое [начало]. Тот, кто
совершенствовался, ныне обрел постоянство. К тому, кто обрел постоянство,
стекаются люди, ему помогает природа. Того, к кому стекаются люди, называют
человеком природы; того, кому помогает природа, называют сыном природы {6}.
Ученик учит [то, что] неспособен выучить. Деятель выполняет [то, что]
неспособен выполнить. Оратор ораторствует [о том, о чем] неспособен
ораторствовать. [Тот, кто] в знании отступает там, где не способен
[познать], [обладает] истинным знанием. Того, кто к этому не приближается,
разбивает естественное равновесие.
Вещи запасает, чтобы уберечь тело; прячется от непредвиденного, чтобы
[сохранить] живым сердце; осторожен во внутреннем, чтобы постичь другие
[вещи]. Если такого и настигнет тьма бед, то все они от природы, а не от
человека: недостойны смутить установившегося, не могут [проникнуть] внутрь
башни разума. В башне разума [кое-что] сохраняется, но сохраняется без
знания, [сознательно] не может сохраняться. Если проявит [это] тот, кто не
увидит искренности [проявляемого], то каждый раз проявит то, что не следует.
Дело, входя [в сердце], [его] не оставляет и каждый раз приносит [ему новые]
утраты.
Того, кто сотворил недоброе явно, удается покарать людям; того, кто
сотворил недоброе тайно, удается покарать душам предков. Лишь тот, кто
понимает людей, кто понимает души предков, способен действовать в
одиночестве.
Тот, кто заключает договор внутренний, остается безымянным. Тот, кто
заключает договор внешний, стремится к приобретению. От того, кто действует
без имени, даже в обычном исходит свет. Тот, кто стремится к приобретению,
лишь торгаш. Глядя, как он вытягивается на цыпочках, люди принимают его [за
человека] выдающегося.
Вещи вторгаются к тому, кто вместе с вещами исчерпывается. Как же
снизойдет до людей тот, кто к вещам безразличен, не способен до них
снизойти? Тот, кто не снисходит до людей, не имеет близких. Тому, у кого нет
близких, все чужие. Нет оружия более сильного, чем воля, даже [меч] Мосе
уступает ей. Нет разбойников более [опасных], чем [силы] жара и холода {7},
от них не скрыться во всей вселенной. [Если] не ограбят [силы] жара и
холода, это сделает [собственное] сердце.
Путь пронизывает [все] свои части при образовании и разрушении. От
[этих] частей отвращает то, что, будучи частями, [они] стремятся стать
целыми. От целого отвращает то, что стремятся к [еще большему] целому.
Поэтому в ушедшем безвозвратно видят душу предка. [О тех, кто] ушел и обрел
[прежнюю] сущность, говорят - обрел смерть. [Кто] погиб, оставив [телесную]
сущность, того и принимают за одну из душ предков. [Это] определяется тем,
что бесформенное уподобляют обладающему [телесной] формой.
Выходит, не обладая корнем; входит, не обладая отверстие! обладает
сущностью, но не помещением [для нее]; обладает длительностью, но не имеет
ни начала, ни конца. То, что проникает без отверстий, обладает сущностью;
то, что обладает сущностью, но не помещением [для нее], - пространство. То,
что обладает длительностью, но не имеет ни начала, ни конца, - время {8}.
Обладав! жизнью, обладает [и] смертью, обладает входящим, обладает [а
выходящим. То, что не проявляет формы ни при входе, ни при выходе,
называется вратами природы. Врата природы - небытие. [Вся] тьма вещей
выходит из небытия. Бытие не способно стать бытием с помощью бытия, [оно]
должно выйти из небытия. Небытие же владеет единственным небытием - вот что
скрывали мудрецы. В познаниях некоторых древних был достигнут [крайний]
предел. Какой же предел? Одни считали, что вначале не было [отдельных]
вещей, - это предел исчерпывающий, к нему нельзя ничего добавить. Другие
считали, что [отдельные] вещи существовали, думали что жизнь - [постепенная]
утрата, а смерть - возвращение. Этим различие и исчерпывалось. Третьи
говорили: "Сначала не было бытия, затем появилась жизнь, жизнь вскоре же
[кончилась] смертью". Небытие считали головой, жизнь - туловищем| смерть -
хвостом. Тому, кто познал сохранение единства в бытии и небытии, в смерти и
жизни, я стану другом. Хотя сторонники этих трех [учений] друг от друга
отличались, но единство [у них] отсутствовало [так же, как] у царских родов
[в Чу]: Чжао и Цзщ носили корону, а Цзя <Цюй> {9} получал [селения] на
кормление.
Жизнь [человека] - что сажа [под котлом]. Раскрывая [смысл] скажем:
перемещение сущности {10}. Хотя это нельзя узнать, нельзя [выразить] в
словах, попробуем разъяснить, [что такое] "перемещение сущности". Для
жертвоприношения в конце года [у быка] желудок и копыта можно отделить, а
можно и не отделять. Участники жертвоприношения обходят вокруг усыпальницы и
храма предков, а затем движутся к отхожему месту. Вот это привожу [как
пример] "перемещения сущности". Разрешите попытаться рассказать о
"перемещении сущности". Здесь основа - жизнь, наставник - знание. Поэтому
говорят об истинном и ложном, чтобы в результате приобрести название и
сущность. Поэтому себя считают сущностью <хозяином>, заставляя других
считать себя идеалом и даже умирать за [этот] идеал. Такие считают умными
тех, кого берут [в услужение], глупцами тех, кого не берут, возвышение
считают славой, а притеснение - позором. "Перемещение! сущности" для
нынешних людей подобно объединению Цикады с Горлицей {11}. Если кому-нибудь
отдавят ногу на рынке, то извинятся за неловкость; если старший брат
[наступит на ногу младшему], то его пожалеет, а если отец - сыну, и так
обойдется. Поэтому и говорится: "В настоящей вежливости не [разбирают, что
за] человек; в настоящей справедливости не {отделяют своих от] чужих;
настоящие знания не [таят коварных] замыслов; в настоящем милосердии не
[считаются с] родством; в настоящем доверии забывают о золоте [залога].
Удали то, что расстраивает волю; освободи сердце от неясности; удали
то, что обременяет свойства; убери с пути все препятствия. Богатство и
знатность, почет и величие, слава и выгода - эти шесть расстраивают волю;
внешность и поза, красота и хитроумие, дыхание и чувства - эти шесть
опутывают сердце; ненависть и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения -
эти шесть обременяют свойства; согласие и отказ, займы и возврат, знания и
способности - эти шесть преграждают путь. Когда эти четыре шестерки не
волнуют грудь, [приходит] беспристрастие. Беспристрастие ведет к покою,
покой - к ясности, ясность - к пустоте, пустота - к недеянию, [которое] все
совершает.
Путь - уважение к свойствам; жизнь - проявление свойств; характер -
сущность жизни; движение характера называем деянием; ложное деяние называем
утратой [пути].
Знающий воспринимает [вещи]; знающий обдумывает. [Когда] знающий
приближается к тому, чего не знает, [он] подобен косоглазому.
Действие вынужденное называется свойством. Действие лишь во имя
собственных [интересов] называется управлением. Названия друг другу
противоположны, а соответственно [им] и сущность.
Охотник искусно попадал в мельчайшую [цель], но неискусно избегал
людской славы. Мудрый искусен в естественном, но неискусен в людском. Лишь
целостный человек способен быть [не только] искусным в естественном, но и
добрым в человеческом. Только животное способно [оставаться] животным,
только животное способно оставаться естественным. Если целостный человек
ненавидит природу, то ненавидит человеческую природу, а тем более [негодует,
когда приспосабливают] для себя и небо и человека!
[Если] птица встречалась Охотнику, он непременно ее добывал, - это
могущество. [Если же] всю Поднебесную вообразить клеткой, не ускользнула бы
[ни одна] птица. По этой-то причине Испытующий приманил Найденного на Реке
Инь, пообещав ему [ранг] Готовящего жертвенное мясо, циньский Мугун завлек
Раба из Сотни Ли с помощью пяти бараньих шкур. Так вот завлекают в клетку
лишь с помощью того, что [люди] любят, - не иначе.
Тот, у кого отрубили ногу [в наказание], презирает красоту, отрицает
внешнюю славу. Скованные вместе {12} [преступники], забыв и о жизни и о
смерти, без страха поднимаются на высокую [гору]. Ведь тот, кто отвык
обмениваться подарками, забыл людей. Оттого что забыл людей, считается
человеком естественным. Уважают его - не радуется, оскорбляют его - не
гневается. Таким может быть лишь тот, кто подобен естественной гармонии.
[Если] обнаруживать гнев, но не гневаться, то окажется, что гнев
исходит от негневающегося. [Если], исходя из деяния, предаваться недеянию,
то окажется, что деяние исходит из недеяния. Хочешь покоя - стань
невозмутимым; хочешь стать проницательным, принимай [все] как no-сердцу.
[Если] в действии стремишься к должному, основывайся на том, что тебя
вынуждает. Быть вынужденным - таков путь мудрого.
Глава 24
СЮЙ ОТРИЦАЮЩИЙ ДУШУ
Сюй Отрицающий Душу {1} через Нюй Шана {2} встретился с вэйским [царем]
Воинственным; обласкав его, Воинственный сказал:
- Почему [Вы], Преждерожденный, согласились повидаться со [мной],
единственным. Быть может, заболели от трудов в горных лесах?
- Я пришел утешить [Вас], государь, - сказал Сюй Отрицающий Душу. - -
Как может царь утешить меня? [Вас], государь, скоро переполнят страсти и
вожделение, а длительная любовь и ненависть приведут к опасным болезням.
[Если же, Вы], государь, совсем отбросите страсти и вожделение, забудете
любовь и ненависть, [у Вас] заболят глаза и уши. Тогда мне придется соболез-
новать [Вам], государь. Зачем же [Вы], государь, соболезнуете мне?
Воинственный презрительно промолчал, а Сюй Отрицающий Душу вскоре
продолжил:
- Попробую рассказать [Вам], государь, как я распознаю собак. [Собака]
низших свойств заботится лишь [об одном] - о сытости, таково же и свойство
дикой кошки. [Собака] средних свойств смотрит [вверх], будто на солнце.
[Собака] высших свойств, будто забыла о своем единственном, <самой себе>.
Коней же я распознаю лучше, чем собак. Коней я распознаю [так]: [если
мчится] прямо, точно по натянутому шнуру, делает поворот, точно по крюку,
описывает квадрат, точно по наугольнику, описывает круг, точно по циркулю,
это - царский конь, но [ему] далеко до коня Поднебесной. У коня Поднебесной
дарование, совершенное от природы. [С виду он] будто [чего-то] страшится,
будто [что-то] потерял, утратил свое единственное <дело>. Такой [конь]
мчится, опережая всех, не поднимая пыли, не ведая, где остановится.
Царь Воинственный развеселился и рассмеялся. [Когда! Сюй Отрицающий
Душу вышел, Нюй Шан спросил:
- Чем [Вы], Преждерожденный, развеселили моего государя? Мой государь
еще никогда не обнажал зубов [в улыбке], о чем бы я ему ни рассказывал.
Убеждал ли с помощью отдаленного - песен, преданий, обрядов, музыки; убеждал
ли с помощью близкого - [записей] на металлических планках в шести чехлах
{3} о тех, кто вершил дела и добивался больших заслуг. Всего и не перечесть.
Чем же [Вы], Преждерожденный, ныне развеселили моего государя, что он так
обрадовался?
- Я лишь поведал ему о том, как я распознаю собак и коней, - ответил
Сюй Отрицающий Душу.
- Только и всего? - удивился Нюй Шан.
- Разве не слышал ты про Изгнанника из Юэ? - сказал Сюй Отрицающий
Душу. - Покинув царство, он уже через несколько дней радовался при виде
знакомого; покинув царство, он уже через декаду или месяц радовался, при
виде встречавшегося ему в [его] царстве; а спустя год радовался при виде
[кого-то], похожего на человека. Чем дальше уходил от людей, тем сильнее
была тоска по человеку. Скитаясь по пустыне, [по] тропкам, проложенным
хорьками среди густой полыни, спотыкаясь, останавливаясь в безлюдье, [он]
обрадовался бы, заслышав шаги человека, а тем более кашель родственника,
брата рядом с собой. Ведь уже давно ни кашель, ни слова настоящего человека
не доносились до слуха нашего государя!
Сюй Отрицающий Душу [снова] увиделся с царем Воинственным и [тот]
сказал:
- [Вы], Преждерожденный, давно уже живете в горных лесах, питаетесь
каштанами. Не пресытились ли луком и пореем, что пришли гостем ко мне,
единственному? [Или] состарились и стремитесь ныне к мясу и вину? [Или]
хотите приобщиться к счастью у [моего] алтаря Земли и Проса?
- [Я], Сюй Отрицающий Душу, родился презренным, в бедности и никогда не
осмелился бы пить царские вина и есть царские яства. Скоро [мне] придется
утешать [Вас], государь.
- Утешать [меня], единственного? Почему?
- Утешать, государь, и телесно и духовно.
- О чем говорите?
- Небо и земля одинаково вскармливают [всех], - ответил Сюй Отрицающий
Душу. - Поднявшихся высоко нельзя считать лучшими, живущих внизу нельзя
считать худшими. [Вы же], государь, - единственный властелин тьмы колесниц.
Утруждая народ целого царства, услаждая слух и зрение, обоняние и уста,
[Ваш] разум не может [этим] удовлетвориться. Ведь разум предан гармонии,
[он] ненавидит распутство. Ведь от распутства - болезни. Поэтому Вас и
утешаю. Зачем же [Вам], государь, болеть?
- Давно уже [я] хотел увидеться с [Вами], Преждерожденный, - ответил
царь Воинственный. - Мне хочется любить народ и во имя справедливости
покончить с войнами. Возможно ли это?
- Нельзя! - ответил Сюй Отрицающий Душу. - В любви [правителя] к народу
- начало погибели народа. Прекратить войны во имя справедливости - означает
создать предлог для [новых] войн. [Если Вы], государь, с этого начнете,
[все] окажется безуспешно. [Такие] красивые [слова] каждый раз [оказываются]
орудием зла. Хотя [Вы], государь, стремитесь к милосердию и справедливости,
но приближаетесь к лицемерию. Форма, конечно, создает форму; а завершение,
конечно, приносит заслуги; изменения же, конечно, вызовут войну извне. Не
расставляйте, государь, ряды журавлей <воинов> на прекрасной дозорной башне;
не помещайте пеших и колесничих во дворце Цзытань; не замышляйте измены ради
приобретения, не побеждайте других ни хитростью, ни замыслами, ни оружием.
Не ведаю, для кого хороша война? В чем победа? Убивать чужих воинов и
жителей, захватывать чужие земли, чтобы выращивать свое личное <тело>, свой
разум? [Если Вы], государь, с этим покончите, будете совершенствовать в себе
[чувство] верности, отвечая собственной природе, перестанете теснить
[других], то люди уже избавятся от убийства, зачем же тогда [Вам], государь,
кончать с войнами?
Желтый Предок поехал повидаться с Высоким Утесом {4} на гору Терновая
Чаща. Колесничим был Едва Прозревший, на пристяжной [тройки] - Блестящий
Сказочник, впереди коней [бежали] Предполагающий и Друг Повторяющий, позади
колесницы - Подобный Привратнику и Смехотвор. Доехав до равнины у города
Сянчэна, семеро мудрецов {5} заблудились. Узнать же дорогу было не у кого.
Тут встретился им отрок-табунщик, и [они его] спросили:
- Знаешь ли ты гору Терновая Чаща?
- Да, - ответил отрок.
- Знаешь ли ты, где живет Высокий Утес?
- Да!
- Удивительно! - воскликнул Желтый Предок. - Ребенок, а знает не
только, где гора Терновая Чаща, но и где живет Высокий Утес. Разреши
спросить, что делать с Поднебесной?
- Что делать с Поднебесной? - ответил отрок. - То же, что и здесь [с
табуном], и только. Что еще [с ней] делать? С детства я бродил среди шести
стран света и омрачилось мое зрение. Некий старец меня научил: "броди в
степях у Сянчэна, подобно колеснице солнца". Ныне глазам стало лучше, и я
снова пойду скитаться за пределами шести стран света. Что делать с
Поднебесной? То же, что и здесь [с табуном], и только. Что мне [с ней]
делать?
- Управление Поднебесной действительно не [Ваше] дело, мой учитель. И
все же, разрешите спросить, что делать с Поднебесной?
Отрок отказался [отвечать, но] Желтый Предок повторил свой вопрос, и
отрок сказал:
- Не так ли [следует] управлять Поднебесной, как пасти коней? Устранять
[все], что вредит коням, и только.
Желтый Предок дважды поклонился [отроку], назвал его Небесным
Наставником {6} и удалился.
Мужи знающие невеселы, [когда] нет событий для размышлений; ораторы
невеселы, [когда] нет школы для речей; надзиратели невеселы, [когда] нет дел
для розыска и допросов; все они ограничены [определенными] занятиями. Мужи,
взывающие к современникам, процветают при дворе. Мужи среднего [состояния]
славят начальников. Силачи гордятся трудностями. Мужи отваги воодушевляются
опасностью. Вооруженные мужи в кожаных доспехах радуются битве. Мужи,
иссохшие, [словно] дерево, [утешаются] былой известностью. Мужи законов
укрепляют управление. Мужи [из] школы обычаев предаются почитанию внешности.
Мужи милосердия и справедливости ценят общение [с другими]. Земледельцы,
если нет дела по распашке целины, не сближаются. Купцы странствующие и
оседлые, если нет [торговых] дел на площади и у колодца, не сближаются.
[Когда] у всех людей есть занятие с утра до вечера, [они друг друга]
поощряют. Сотни ремесленников, владеющих искусством [создавать] утварь и
оружие, [друг друга] усиливают. [Если] деньги и имущество не накапливаются,
алчный печалится. [Если] власть и сила не увеличиваются, тщеславный горюет.
Приверженцы силы и управления радуются переменам. [Они] найдут себе
применение, воспользовавшись [любым] случаем, не у дел не останутся. Все они
гонятся [друг за другом], точно [времена] года, но не изменяются, как вещи.
Дают полную волю своей [телесной] форме и характеру, погрязают во тьме вещей
{7} и до конца жизни не возвращаются [к самим себе]. Увы!
Чжуанцзы спросил:
- [Если] называть прекрасным стрелком того, кто случайно попал в цель,
то все в Поднебесной оказались бы [меткими], как Охотник. Возможно ли это?
- Возможно, - ответил Творящий Благо.
- [Если бы] в Поднебесной не было общей истины, и каждый утверждал бы
свою истину, то все в Поднебесной были бы [непогрешимы, как] Высочайший.
Возможно ли это? - спросил Чжуанцзы.
- Возможно, - ответил Творящий Благо.
- Конфуцианцы, моисты, сторонники Яна {8} и Бина {9} составляют четыре
[школы], а вместе с [вашей], учитель, пять. У какой же [из школ] в
действительности истина? А возможно, ею обладает Лу Цзюй? {10} Его ученик
сказал: "Я овладел [Вашим] учением, наставник. Я способен зимой без огня
приготовить кушанье в треножнике, а летом сделать лед". Лу Цзюй ответил:
"Это просто призыв жары с помощью жары, призыв холода с помощью холода, а не
то, что я называю учением. Я покажу тебе свое учение". И тут [он] настроил
[два инструмента] шэ, один положил в зале, другой - в боковой комнате.
Тронул [тон] гун [одного инструмента], и откликнулся гун [другого], тронул
[тон] цзио [одного инструмента], и откликнулся цзио [другого], они
прозвучали в унисон. Но можно ли изменить строй одной струны и без
соответствия пяти тонам, чтобы, тронув ее, вызвать отклик всех двадцати пяти
струн? Вот такой звук был бы государем <ведущим>. А такова ли твоя истина?
- Ныне конфуцианцы, монеты, сторонники Яна и Бина ведут со мной спор,
уничтожая друг друга в речах, подавляя друг друга в славе, - сказал Творящий
Благо. - Но меня еще [никто] не опроверг. Ну, каково?
- Цисец покалечил ногу сыну и, приказав [ему] стать привратником как
[человеку] неполноценному, отослал к сунцу. Так бросают себе подобных, -
сказал Чжуанцзы. - Чтобы уберечь колокола <жертвенные сосуды>, он обвязал их
веревкой. А чтобы отыскать потерянного сына, не вышел даже за пределы
царства. Чусец, остановившись [в чужом доме], обругал привратника; в
полночь, в безлюдном месте стал драться с лодочником. Еще не отчалил от
берега, а уже затеял ссору.
[Когда] Чжуанцзы провожал покойника, [процессия] прошла мимо могилы
Творящего Благо. Оглянувшись, Чжуанцзы сказал сопровождающим:
- [Как-то] инец вымазал себе глиной кончик носа - [пятна было] с
крылышко мухи - и велел плотнику Кремню его обтесать. Топор плотника летал,
словно ветер - лишь выслушал [приказ] и стесал. Снял все пятнышко, не
повредив носа, а инец даже не изменился в лице.
Услышав об этом, сунский царь Юань призвал плотника Кремня и сказал:
"Попробуй стесать у [меня], единственного". Плотник же ответил: "Когда-то
[я, Ваш] слуга, мог это сделать, но [человека] того материала уже давно
нет". У меня также нет материала, с тех пор как умер учитель [Творящий
Благо]. Мне не с кем спорить {11}, - [заключил Чжуанцзы].
Гуань Чжун заболел, и Хуаньгун задал ему вопрос:
- Можно ли говорить не таясь? [Ведь] болезнь у [Вас], Отец Чжун,
серьезная. Кому доверить царство, если станет хуже?
- Кому бы хотел, государь? - спросил Гуань Чжун.
- Баошу Я, - ответил царь.
- Нельзя! - сказал Гуань Чжун. - Он - муж прекрасный, чистый и честный.
Но всех остальных меряет по себе, а не себя по другим. И потом, раз услышав
о чьей-либо ошибке, всю жизнь не забудет. Если доверить ему управление
царством, так наверху - запутает правителя, а внизу - станет перечить
народу. Пройдет немного времени, и он совершит проступок против государя.
- Кому же можно? - спросил царь.
- Не станет меня, так можно [доверить] Си Пэну, - ответил Гуань Чжун. -
Он такой человек, что высшие [о нем] забудут, а низшие [ему] не изменят. Сам
сожалеет, что не похож на Желтого Предка, но печалится о тех, кто хуже его.
Тот, кто уделяет людям от [своей] добродетели, называется мудрецом; кто
уделяет людям от [своих] богатств, называется умным. Тот, кто снисходит до
людей мудростью, никогда не завоевывает людей; тот, кто спускается к людям
умом, всегда завоевывает людей. В царстве он не все услышит, в семье он не
все увидит. Не станет меня, так можно Си Пэну.
Плывя по Реке, усский царь поднялся на Обезьянью гору. Увидев его,
стадо обезьян в испуге [все] побросало, разбежалось и укрылось в
непроходимой чаще. Только одна обезьяна беспечно прыгала то туда, то сюда,
[как бы] хвастаясь [своим] искусством перед царем. Царь в нее выстрелил, но
она ловко поймала стрелу. Царь велел [своим] помощникам стрелять
беспрерывно, обезьяна же упорствовала до смерти.
Обернувшись, царь сказал своему другу, Красавцу Без Сомнений {12}:
- Эта обезьяна, пренебрегая мною, хвасталась своей ловкостью, надеялась
на свою изворотливость, - и погибла. Ах! Пусть это [послужит тебе]
предостережением! Не гордись перед людьми своей красотой!
Вернувшись [домой], Красавец Без Сомнений обратился к Дуну Платану {13}
за наставлениями, как избавиться от своей красоты, отказаться от наслаждений
и знатности. Прошло три года, и люди царства стали его хвалить.
Владеющий Своими Чувствами из Южного Предместья сидел, облокотясь о
- Сначала я понял твой взгляд, теперь и твои слова это подтвердили.
Соблюдая правила приличия, точно сирота без отца и матери, ты берешься за
шест, а измерить стремишься морские [глубины]. Как жалок ты, заблудший, в
неведении. Стремясь вернуться к своей природе, [не знаешь], откуда начать.
Карлик попросил разрешения остаться в доме, призывал то, что [по
учению] любил, отказывался от того, что [по учению] ненавидел, десять дней
предавался скорби, а затем снова встретился с Лаоцзы. Лаоцзы сказал:
- Ты омылся, пар [идет, как] от вареного! Однако в тебе еще много
ненависти. Ведь когда узы столь многочисленные, что [с ними] не справиться,
идут извне, [следует для них] воздвигнуть преграду изнутри. Когда узы столь
запутанные, что [с ними] не справиться, идут изнутри, [следует для них]
воздвигнуть преграду вовне. Внешних и внутренних уз не выдержать [даже тому,
кто владеет] природными свойствами, а тем более [тому, кто лишь] подражает
пути.
Карлик сказал:
- [Когда] один человек в селении заболел, земляк спросил его, [что
болит], и больной сумел рассказать о своей болезни. Такая болезнь еще не
опасна. [Я же], Карлик, выслушал [Ваши слова] о великом пути, будто принял
снадобье, чтобы болезнь усилилась. [Мне], Карлику, хочется послушать хотя бы
о главном для сохранения жизни.
- О главном для сохранения жизни? - повторил Лаоцзы. - Способен ли [ты]
сохранять единое, [его] не теряя? Способен ли узнавать, [что впереди] -
счастье или беда, не гадая ни на [панцире] черепахи, ни на стебле [пупавки]?
Способен ли остановиться? Способен ли [со всем] покончить? Способен ли
оставить всех людей и искать только самого себя? Способен ли парить?
Способен ли стать безыскусственным? Способен ли стать младенцем? [Ведь]
младенец {5} целыми днями кричит и не хрипнет - это высшая гармония; целыми
днями сжимает кулачки, но ничего не хватает - это общее в его свойствах;
целыми днями смотрит, но не мигает - ни к чему внешнему не склоняется.
Ходить, не ведая куда; останавливаться, не ведая зачем; сжиматься и
разжиматься вместе со [всеми] вещами, [плыть с ними] на одной волне, -
таково главное для сохранения жизни.
- Все это и есть свойства настоящего человека? - спросил Карлик.
- Нет, - ответил Лаоцзы. - Это лишь способности к тому, что называется
"растопить снег и лед". Настоящий же человек кормится совместно [с другими]
от земли, наслаждается природой. [Он] не станет суетиться вместе с другими
из-за прибыли или убытка, [которые приносят] люди и вещи; не станет
удивляться вместе с другими; не станет вместе с другими замышлять планы; не
станет вместе с другими заниматься делами. Уходит, [словцо] парит,
возвращается безыскусственный. Вот это и есть главное для сохранения жизни.
- Так это и есть высшее?
- Еще нет. Я тебе, конечно, поведаю. [Я спросил], способен ли [ты]
стать младенцем? [Ибо] младенец движется, не зная зачем; идет, не зная куда;
телом подобен засохшей ветке, сердцем подобен угасшему пеплу. Вот к такому
не придет несчастье, не явится и счастье. Что людские беды тому, для кого не
существует ни горя, ни счастья!
Тот, чьи свойства в покое, испускает естественный свет. В том, от кого
исходит естественный свет, люди видят его человеческое [начало]. Тот, кто
совершенствовался, ныне обрел постоянство. К тому, кто обрел постоянство,
стекаются люди, ему помогает природа. Того, к кому стекаются люди, называют
человеком природы; того, кому помогает природа, называют сыном природы {6}.
Ученик учит [то, что] неспособен выучить. Деятель выполняет [то, что]
неспособен выполнить. Оратор ораторствует [о том, о чем] неспособен
ораторствовать. [Тот, кто] в знании отступает там, где не способен
[познать], [обладает] истинным знанием. Того, кто к этому не приближается,
разбивает естественное равновесие.
Вещи запасает, чтобы уберечь тело; прячется от непредвиденного, чтобы
[сохранить] живым сердце; осторожен во внутреннем, чтобы постичь другие
[вещи]. Если такого и настигнет тьма бед, то все они от природы, а не от
человека: недостойны смутить установившегося, не могут [проникнуть] внутрь
башни разума. В башне разума [кое-что] сохраняется, но сохраняется без
знания, [сознательно] не может сохраняться. Если проявит [это] тот, кто не
увидит искренности [проявляемого], то каждый раз проявит то, что не следует.
Дело, входя [в сердце], [его] не оставляет и каждый раз приносит [ему новые]
утраты.
Того, кто сотворил недоброе явно, удается покарать людям; того, кто
сотворил недоброе тайно, удается покарать душам предков. Лишь тот, кто
понимает людей, кто понимает души предков, способен действовать в
одиночестве.
Тот, кто заключает договор внутренний, остается безымянным. Тот, кто
заключает договор внешний, стремится к приобретению. От того, кто действует
без имени, даже в обычном исходит свет. Тот, кто стремится к приобретению,
лишь торгаш. Глядя, как он вытягивается на цыпочках, люди принимают его [за
человека] выдающегося.
Вещи вторгаются к тому, кто вместе с вещами исчерпывается. Как же
снизойдет до людей тот, кто к вещам безразличен, не способен до них
снизойти? Тот, кто не снисходит до людей, не имеет близких. Тому, у кого нет
близких, все чужие. Нет оружия более сильного, чем воля, даже [меч] Мосе
уступает ей. Нет разбойников более [опасных], чем [силы] жара и холода {7},
от них не скрыться во всей вселенной. [Если] не ограбят [силы] жара и
холода, это сделает [собственное] сердце.
Путь пронизывает [все] свои части при образовании и разрушении. От
[этих] частей отвращает то, что, будучи частями, [они] стремятся стать
целыми. От целого отвращает то, что стремятся к [еще большему] целому.
Поэтому в ушедшем безвозвратно видят душу предка. [О тех, кто] ушел и обрел
[прежнюю] сущность, говорят - обрел смерть. [Кто] погиб, оставив [телесную]
сущность, того и принимают за одну из душ предков. [Это] определяется тем,
что бесформенное уподобляют обладающему [телесной] формой.
Выходит, не обладая корнем; входит, не обладая отверстие! обладает
сущностью, но не помещением [для нее]; обладает длительностью, но не имеет
ни начала, ни конца. То, что проникает без отверстий, обладает сущностью;
то, что обладает сущностью, но не помещением [для нее], - пространство. То,
что обладает длительностью, но не имеет ни начала, ни конца, - время {8}.
Обладав! жизнью, обладает [и] смертью, обладает входящим, обладает [а
выходящим. То, что не проявляет формы ни при входе, ни при выходе,
называется вратами природы. Врата природы - небытие. [Вся] тьма вещей
выходит из небытия. Бытие не способно стать бытием с помощью бытия, [оно]
должно выйти из небытия. Небытие же владеет единственным небытием - вот что
скрывали мудрецы. В познаниях некоторых древних был достигнут [крайний]
предел. Какой же предел? Одни считали, что вначале не было [отдельных]
вещей, - это предел исчерпывающий, к нему нельзя ничего добавить. Другие
считали, что [отдельные] вещи существовали, думали что жизнь - [постепенная]
утрата, а смерть - возвращение. Этим различие и исчерпывалось. Третьи
говорили: "Сначала не было бытия, затем появилась жизнь, жизнь вскоре же
[кончилась] смертью". Небытие считали головой, жизнь - туловищем| смерть -
хвостом. Тому, кто познал сохранение единства в бытии и небытии, в смерти и
жизни, я стану другом. Хотя сторонники этих трех [учений] друг от друга
отличались, но единство [у них] отсутствовало [так же, как] у царских родов
[в Чу]: Чжао и Цзщ носили корону, а Цзя <Цюй> {9} получал [селения] на
кормление.
Жизнь [человека] - что сажа [под котлом]. Раскрывая [смысл] скажем:
перемещение сущности {10}. Хотя это нельзя узнать, нельзя [выразить] в
словах, попробуем разъяснить, [что такое] "перемещение сущности". Для
жертвоприношения в конце года [у быка] желудок и копыта можно отделить, а
можно и не отделять. Участники жертвоприношения обходят вокруг усыпальницы и
храма предков, а затем движутся к отхожему месту. Вот это привожу [как
пример] "перемещения сущности". Разрешите попытаться рассказать о
"перемещении сущности". Здесь основа - жизнь, наставник - знание. Поэтому
говорят об истинном и ложном, чтобы в результате приобрести название и
сущность. Поэтому себя считают сущностью <хозяином>, заставляя других
считать себя идеалом и даже умирать за [этот] идеал. Такие считают умными
тех, кого берут [в услужение], глупцами тех, кого не берут, возвышение
считают славой, а притеснение - позором. "Перемещение! сущности" для
нынешних людей подобно объединению Цикады с Горлицей {11}. Если кому-нибудь
отдавят ногу на рынке, то извинятся за неловкость; если старший брат
[наступит на ногу младшему], то его пожалеет, а если отец - сыну, и так
обойдется. Поэтому и говорится: "В настоящей вежливости не [разбирают, что
за] человек; в настоящей справедливости не {отделяют своих от] чужих;
настоящие знания не [таят коварных] замыслов; в настоящем милосердии не
[считаются с] родством; в настоящем доверии забывают о золоте [залога].
Удали то, что расстраивает волю; освободи сердце от неясности; удали
то, что обременяет свойства; убери с пути все препятствия. Богатство и
знатность, почет и величие, слава и выгода - эти шесть расстраивают волю;
внешность и поза, красота и хитроумие, дыхание и чувства - эти шесть
опутывают сердце; ненависть и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения -
эти шесть обременяют свойства; согласие и отказ, займы и возврат, знания и
способности - эти шесть преграждают путь. Когда эти четыре шестерки не
волнуют грудь, [приходит] беспристрастие. Беспристрастие ведет к покою,
покой - к ясности, ясность - к пустоте, пустота - к недеянию, [которое] все
совершает.
Путь - уважение к свойствам; жизнь - проявление свойств; характер -
сущность жизни; движение характера называем деянием; ложное деяние называем
утратой [пути].
Знающий воспринимает [вещи]; знающий обдумывает. [Когда] знающий
приближается к тому, чего не знает, [он] подобен косоглазому.
Действие вынужденное называется свойством. Действие лишь во имя
собственных [интересов] называется управлением. Названия друг другу
противоположны, а соответственно [им] и сущность.
Охотник искусно попадал в мельчайшую [цель], но неискусно избегал
людской славы. Мудрый искусен в естественном, но неискусен в людском. Лишь
целостный человек способен быть [не только] искусным в естественном, но и
добрым в человеческом. Только животное способно [оставаться] животным,
только животное способно оставаться естественным. Если целостный человек
ненавидит природу, то ненавидит человеческую природу, а тем более [негодует,
когда приспосабливают] для себя и небо и человека!
[Если] птица встречалась Охотнику, он непременно ее добывал, - это
могущество. [Если же] всю Поднебесную вообразить клеткой, не ускользнула бы
[ни одна] птица. По этой-то причине Испытующий приманил Найденного на Реке
Инь, пообещав ему [ранг] Готовящего жертвенное мясо, циньский Мугун завлек
Раба из Сотни Ли с помощью пяти бараньих шкур. Так вот завлекают в клетку
лишь с помощью того, что [люди] любят, - не иначе.
Тот, у кого отрубили ногу [в наказание], презирает красоту, отрицает
внешнюю славу. Скованные вместе {12} [преступники], забыв и о жизни и о
смерти, без страха поднимаются на высокую [гору]. Ведь тот, кто отвык
обмениваться подарками, забыл людей. Оттого что забыл людей, считается
человеком естественным. Уважают его - не радуется, оскорбляют его - не
гневается. Таким может быть лишь тот, кто подобен естественной гармонии.
[Если] обнаруживать гнев, но не гневаться, то окажется, что гнев
исходит от негневающегося. [Если], исходя из деяния, предаваться недеянию,
то окажется, что деяние исходит из недеяния. Хочешь покоя - стань
невозмутимым; хочешь стать проницательным, принимай [все] как no-сердцу.
[Если] в действии стремишься к должному, основывайся на том, что тебя
вынуждает. Быть вынужденным - таков путь мудрого.
Глава 24
СЮЙ ОТРИЦАЮЩИЙ ДУШУ
Сюй Отрицающий Душу {1} через Нюй Шана {2} встретился с вэйским [царем]
Воинственным; обласкав его, Воинственный сказал:
- Почему [Вы], Преждерожденный, согласились повидаться со [мной],
единственным. Быть может, заболели от трудов в горных лесах?
- Я пришел утешить [Вас], государь, - сказал Сюй Отрицающий Душу. - -
Как может царь утешить меня? [Вас], государь, скоро переполнят страсти и
вожделение, а длительная любовь и ненависть приведут к опасным болезням.
[Если же, Вы], государь, совсем отбросите страсти и вожделение, забудете
любовь и ненависть, [у Вас] заболят глаза и уши. Тогда мне придется соболез-
новать [Вам], государь. Зачем же [Вы], государь, соболезнуете мне?
Воинственный презрительно промолчал, а Сюй Отрицающий Душу вскоре
продолжил:
- Попробую рассказать [Вам], государь, как я распознаю собак. [Собака]
низших свойств заботится лишь [об одном] - о сытости, таково же и свойство
дикой кошки. [Собака] средних свойств смотрит [вверх], будто на солнце.
[Собака] высших свойств, будто забыла о своем единственном, <самой себе>.
Коней же я распознаю лучше, чем собак. Коней я распознаю [так]: [если
мчится] прямо, точно по натянутому шнуру, делает поворот, точно по крюку,
описывает квадрат, точно по наугольнику, описывает круг, точно по циркулю,
это - царский конь, но [ему] далеко до коня Поднебесной. У коня Поднебесной
дарование, совершенное от природы. [С виду он] будто [чего-то] страшится,
будто [что-то] потерял, утратил свое единственное <дело>. Такой [конь]
мчится, опережая всех, не поднимая пыли, не ведая, где остановится.
Царь Воинственный развеселился и рассмеялся. [Когда! Сюй Отрицающий
Душу вышел, Нюй Шан спросил:
- Чем [Вы], Преждерожденный, развеселили моего государя? Мой государь
еще никогда не обнажал зубов [в улыбке], о чем бы я ему ни рассказывал.
Убеждал ли с помощью отдаленного - песен, преданий, обрядов, музыки; убеждал
ли с помощью близкого - [записей] на металлических планках в шести чехлах
{3} о тех, кто вершил дела и добивался больших заслуг. Всего и не перечесть.
Чем же [Вы], Преждерожденный, ныне развеселили моего государя, что он так
обрадовался?
- Я лишь поведал ему о том, как я распознаю собак и коней, - ответил
Сюй Отрицающий Душу.
- Только и всего? - удивился Нюй Шан.
- Разве не слышал ты про Изгнанника из Юэ? - сказал Сюй Отрицающий
Душу. - Покинув царство, он уже через несколько дней радовался при виде
знакомого; покинув царство, он уже через декаду или месяц радовался, при
виде встречавшегося ему в [его] царстве; а спустя год радовался при виде
[кого-то], похожего на человека. Чем дальше уходил от людей, тем сильнее
была тоска по человеку. Скитаясь по пустыне, [по] тропкам, проложенным
хорьками среди густой полыни, спотыкаясь, останавливаясь в безлюдье, [он]
обрадовался бы, заслышав шаги человека, а тем более кашель родственника,
брата рядом с собой. Ведь уже давно ни кашель, ни слова настоящего человека
не доносились до слуха нашего государя!
Сюй Отрицающий Душу [снова] увиделся с царем Воинственным и [тот]
сказал:
- [Вы], Преждерожденный, давно уже живете в горных лесах, питаетесь
каштанами. Не пресытились ли луком и пореем, что пришли гостем ко мне,
единственному? [Или] состарились и стремитесь ныне к мясу и вину? [Или]
хотите приобщиться к счастью у [моего] алтаря Земли и Проса?
- [Я], Сюй Отрицающий Душу, родился презренным, в бедности и никогда не
осмелился бы пить царские вина и есть царские яства. Скоро [мне] придется
утешать [Вас], государь.
- Утешать [меня], единственного? Почему?
- Утешать, государь, и телесно и духовно.
- О чем говорите?
- Небо и земля одинаково вскармливают [всех], - ответил Сюй Отрицающий
Душу. - Поднявшихся высоко нельзя считать лучшими, живущих внизу нельзя
считать худшими. [Вы же], государь, - единственный властелин тьмы колесниц.
Утруждая народ целого царства, услаждая слух и зрение, обоняние и уста,
[Ваш] разум не может [этим] удовлетвориться. Ведь разум предан гармонии,
[он] ненавидит распутство. Ведь от распутства - болезни. Поэтому Вас и
утешаю. Зачем же [Вам], государь, болеть?
- Давно уже [я] хотел увидеться с [Вами], Преждерожденный, - ответил
царь Воинственный. - Мне хочется любить народ и во имя справедливости
покончить с войнами. Возможно ли это?
- Нельзя! - ответил Сюй Отрицающий Душу. - В любви [правителя] к народу
- начало погибели народа. Прекратить войны во имя справедливости - означает
создать предлог для [новых] войн. [Если Вы], государь, с этого начнете,
[все] окажется безуспешно. [Такие] красивые [слова] каждый раз [оказываются]
орудием зла. Хотя [Вы], государь, стремитесь к милосердию и справедливости,
но приближаетесь к лицемерию. Форма, конечно, создает форму; а завершение,
конечно, приносит заслуги; изменения же, конечно, вызовут войну извне. Не
расставляйте, государь, ряды журавлей <воинов> на прекрасной дозорной башне;
не помещайте пеших и колесничих во дворце Цзытань; не замышляйте измены ради
приобретения, не побеждайте других ни хитростью, ни замыслами, ни оружием.
Не ведаю, для кого хороша война? В чем победа? Убивать чужих воинов и
жителей, захватывать чужие земли, чтобы выращивать свое личное <тело>, свой
разум? [Если Вы], государь, с этим покончите, будете совершенствовать в себе
[чувство] верности, отвечая собственной природе, перестанете теснить
[других], то люди уже избавятся от убийства, зачем же тогда [Вам], государь,
кончать с войнами?
Желтый Предок поехал повидаться с Высоким Утесом {4} на гору Терновая
Чаща. Колесничим был Едва Прозревший, на пристяжной [тройки] - Блестящий
Сказочник, впереди коней [бежали] Предполагающий и Друг Повторяющий, позади
колесницы - Подобный Привратнику и Смехотвор. Доехав до равнины у города
Сянчэна, семеро мудрецов {5} заблудились. Узнать же дорогу было не у кого.
Тут встретился им отрок-табунщик, и [они его] спросили:
- Знаешь ли ты гору Терновая Чаща?
- Да, - ответил отрок.
- Знаешь ли ты, где живет Высокий Утес?
- Да!
- Удивительно! - воскликнул Желтый Предок. - Ребенок, а знает не
только, где гора Терновая Чаща, но и где живет Высокий Утес. Разреши
спросить, что делать с Поднебесной?
- Что делать с Поднебесной? - ответил отрок. - То же, что и здесь [с
табуном], и только. Что еще [с ней] делать? С детства я бродил среди шести
стран света и омрачилось мое зрение. Некий старец меня научил: "броди в
степях у Сянчэна, подобно колеснице солнца". Ныне глазам стало лучше, и я
снова пойду скитаться за пределами шести стран света. Что делать с
Поднебесной? То же, что и здесь [с табуном], и только. Что мне [с ней]
делать?
- Управление Поднебесной действительно не [Ваше] дело, мой учитель. И
все же, разрешите спросить, что делать с Поднебесной?
Отрок отказался [отвечать, но] Желтый Предок повторил свой вопрос, и
отрок сказал:
- Не так ли [следует] управлять Поднебесной, как пасти коней? Устранять
[все], что вредит коням, и только.
Желтый Предок дважды поклонился [отроку], назвал его Небесным
Наставником {6} и удалился.
Мужи знающие невеселы, [когда] нет событий для размышлений; ораторы
невеселы, [когда] нет школы для речей; надзиратели невеселы, [когда] нет дел
для розыска и допросов; все они ограничены [определенными] занятиями. Мужи,
взывающие к современникам, процветают при дворе. Мужи среднего [состояния]
славят начальников. Силачи гордятся трудностями. Мужи отваги воодушевляются
опасностью. Вооруженные мужи в кожаных доспехах радуются битве. Мужи,
иссохшие, [словно] дерево, [утешаются] былой известностью. Мужи законов
укрепляют управление. Мужи [из] школы обычаев предаются почитанию внешности.
Мужи милосердия и справедливости ценят общение [с другими]. Земледельцы,
если нет дела по распашке целины, не сближаются. Купцы странствующие и
оседлые, если нет [торговых] дел на площади и у колодца, не сближаются.
[Когда] у всех людей есть занятие с утра до вечера, [они друг друга]
поощряют. Сотни ремесленников, владеющих искусством [создавать] утварь и
оружие, [друг друга] усиливают. [Если] деньги и имущество не накапливаются,
алчный печалится. [Если] власть и сила не увеличиваются, тщеславный горюет.
Приверженцы силы и управления радуются переменам. [Они] найдут себе
применение, воспользовавшись [любым] случаем, не у дел не останутся. Все они
гонятся [друг за другом], точно [времена] года, но не изменяются, как вещи.
Дают полную волю своей [телесной] форме и характеру, погрязают во тьме вещей
{7} и до конца жизни не возвращаются [к самим себе]. Увы!
Чжуанцзы спросил:
- [Если] называть прекрасным стрелком того, кто случайно попал в цель,
то все в Поднебесной оказались бы [меткими], как Охотник. Возможно ли это?
- Возможно, - ответил Творящий Благо.
- [Если бы] в Поднебесной не было общей истины, и каждый утверждал бы
свою истину, то все в Поднебесной были бы [непогрешимы, как] Высочайший.
Возможно ли это? - спросил Чжуанцзы.
- Возможно, - ответил Творящий Благо.
- Конфуцианцы, моисты, сторонники Яна {8} и Бина {9} составляют четыре
[школы], а вместе с [вашей], учитель, пять. У какой же [из школ] в
действительности истина? А возможно, ею обладает Лу Цзюй? {10} Его ученик
сказал: "Я овладел [Вашим] учением, наставник. Я способен зимой без огня
приготовить кушанье в треножнике, а летом сделать лед". Лу Цзюй ответил:
"Это просто призыв жары с помощью жары, призыв холода с помощью холода, а не
то, что я называю учением. Я покажу тебе свое учение". И тут [он] настроил
[два инструмента] шэ, один положил в зале, другой - в боковой комнате.
Тронул [тон] гун [одного инструмента], и откликнулся гун [другого], тронул
[тон] цзио [одного инструмента], и откликнулся цзио [другого], они
прозвучали в унисон. Но можно ли изменить строй одной струны и без
соответствия пяти тонам, чтобы, тронув ее, вызвать отклик всех двадцати пяти
струн? Вот такой звук был бы государем <ведущим>. А такова ли твоя истина?
- Ныне конфуцианцы, монеты, сторонники Яна и Бина ведут со мной спор,
уничтожая друг друга в речах, подавляя друг друга в славе, - сказал Творящий
Благо. - Но меня еще [никто] не опроверг. Ну, каково?
- Цисец покалечил ногу сыну и, приказав [ему] стать привратником как
[человеку] неполноценному, отослал к сунцу. Так бросают себе подобных, -
сказал Чжуанцзы. - Чтобы уберечь колокола <жертвенные сосуды>, он обвязал их
веревкой. А чтобы отыскать потерянного сына, не вышел даже за пределы
царства. Чусец, остановившись [в чужом доме], обругал привратника; в
полночь, в безлюдном месте стал драться с лодочником. Еще не отчалил от
берега, а уже затеял ссору.
[Когда] Чжуанцзы провожал покойника, [процессия] прошла мимо могилы
Творящего Благо. Оглянувшись, Чжуанцзы сказал сопровождающим:
- [Как-то] инец вымазал себе глиной кончик носа - [пятна было] с
крылышко мухи - и велел плотнику Кремню его обтесать. Топор плотника летал,
словно ветер - лишь выслушал [приказ] и стесал. Снял все пятнышко, не
повредив носа, а инец даже не изменился в лице.
Услышав об этом, сунский царь Юань призвал плотника Кремня и сказал:
"Попробуй стесать у [меня], единственного". Плотник же ответил: "Когда-то
[я, Ваш] слуга, мог это сделать, но [человека] того материала уже давно
нет". У меня также нет материала, с тех пор как умер учитель [Творящий
Благо]. Мне не с кем спорить {11}, - [заключил Чжуанцзы].
Гуань Чжун заболел, и Хуаньгун задал ему вопрос:
- Можно ли говорить не таясь? [Ведь] болезнь у [Вас], Отец Чжун,
серьезная. Кому доверить царство, если станет хуже?
- Кому бы хотел, государь? - спросил Гуань Чжун.
- Баошу Я, - ответил царь.
- Нельзя! - сказал Гуань Чжун. - Он - муж прекрасный, чистый и честный.
Но всех остальных меряет по себе, а не себя по другим. И потом, раз услышав
о чьей-либо ошибке, всю жизнь не забудет. Если доверить ему управление
царством, так наверху - запутает правителя, а внизу - станет перечить
народу. Пройдет немного времени, и он совершит проступок против государя.
- Кому же можно? - спросил царь.
- Не станет меня, так можно [доверить] Си Пэну, - ответил Гуань Чжун. -
Он такой человек, что высшие [о нем] забудут, а низшие [ему] не изменят. Сам
сожалеет, что не похож на Желтого Предка, но печалится о тех, кто хуже его.
Тот, кто уделяет людям от [своей] добродетели, называется мудрецом; кто
уделяет людям от [своих] богатств, называется умным. Тот, кто снисходит до
людей мудростью, никогда не завоевывает людей; тот, кто спускается к людям
умом, всегда завоевывает людей. В царстве он не все услышит, в семье он не
все увидит. Не станет меня, так можно Си Пэну.
Плывя по Реке, усский царь поднялся на Обезьянью гору. Увидев его,
стадо обезьян в испуге [все] побросало, разбежалось и укрылось в
непроходимой чаще. Только одна обезьяна беспечно прыгала то туда, то сюда,
[как бы] хвастаясь [своим] искусством перед царем. Царь в нее выстрелил, но
она ловко поймала стрелу. Царь велел [своим] помощникам стрелять
беспрерывно, обезьяна же упорствовала до смерти.
Обернувшись, царь сказал своему другу, Красавцу Без Сомнений {12}:
- Эта обезьяна, пренебрегая мною, хвасталась своей ловкостью, надеялась
на свою изворотливость, - и погибла. Ах! Пусть это [послужит тебе]
предостережением! Не гордись перед людьми своей красотой!
Вернувшись [домой], Красавец Без Сомнений обратился к Дуну Платану {13}
за наставлениями, как избавиться от своей красоты, отказаться от наслаждений
и знатности. Прошло три года, и люди царства стали его хвалить.
Владеющий Своими Чувствами из Южного Предместья сидел, облокотясь о