него, но не вижу, слушаю его, но не слышу", следую за ним, "но его не
обретаю" {21}. Поэтому и называется [перво]непостоянство, что
[перво]непостоянство не имеет наружных очертаний. [Перво]непостоянство
развивается и превращается в одно {22}, одноразвивается и превращается в
семь, семь развивается и превращается в девять {23}, девять - предел
развития, снова изменяется и. становится одним. Одно - начало развития
формы. Чистое и легкое поднимается и образует небо, мутное и тяжелое
опускается и образует землю. Столкновение и соединение [легкого и тяжелого]
воздуха образует человека. Оттого что во вселенной содержатся семена {24},
порождается и развивается [вся] тьма вещей.
Учитель Лецзы сказал:
- Небо и земля не всетворящи, мудрецы не всемогущи, тьма вещей не
удовлетворяет все нужды. Дело неба порождать и покрывать сверху, дело земли
- формировать и поддерживать снизу, дело мудрых - обучать и просвещать,
[каждой из] вещей присуще [ее] дело. Однако и у неба есть недостатки {25}
там, где у земли - преимущества; и вещи постигают то, в чем мудрецы терпят
неудачу. Отчего? Оттого что порождающее и покрывающее [небо] не способно
формировать и поддерживать, формирующая и поддерживающая [земля] не способна
обучать и просвещать, обучающие; и просвещающие [мудрецы] не способны
действовать вопреки тому, что присуще [вещам, а вещи] - не способны выйти за
пределы того определенного, что им присуще. Поэтому путь природы - либо жар,
либо холод, учение мудрых - либо милосердие, либо справедливость, у тьмы
вещей - либо мягкость, либо твердость. Все они следуют за присущим [им] и не
способны выйти за его пределы. Поэтому есть обладающий жизнью, есть и то,
что порождает обладающего жизнью {26}; есть обладающий формой, есть и то,
что создает обладающего формой; есть обладающий звуком, есть и то, что дает
звук обладающему звуком; есть обладающий цветом, есть и то, что дает цвет
обладающему цветом; есть обладающий вкусом, есть и то, что дает вкус
обладающему вкусом. То, что порождается рожденным, - смерть; но то, что
порождает рожденного, никогда не кончается; то, что формируется в форму, -
это сущность, а то, что формирует форму, никогда [формой] не обладает;
произведенный звучащим звук слышен, а то, что порождает звучащее, никогда не
звучит; порожденная цветом окраска ясно видна, а то, что порождает цвет,
никогда не заметно; порожденный вкусом вкус ощущается, а то, что порождает
вкусовое ощущение, никогда не обнаруживается: все это дело недеяния {27}.
[Недеяние] способно быть жаром и холодом, способно быть мягким и твердым,
коротким и длинным, круглым и квадратным, живым и мертвым, горячим и
холодным, способно плавать и тонуть, способно быть первым и вторым тоном
гаммы, способно появляться и исчезать, быть пурпурным и желтым, сладким и
горьким, вонючим и ароматным. [Недеяние] не имеет знаний, не имеет
способностей, но нет того, чего бы оно не знало, нет того, чего бы оно не
могло.
Учитель Лецзы, направляясь в Вэй, решил закусить у дороги. Его спутники
заметили столетний череп {28} и, отогнув полынь, показали учителю.
Посмотрев [на череп, Лецзы] сказал своему ученику Бо Фыну {29}: -
Только мы с ним понимаем, что нет ни рождения, ни смерти. Как неверно
печалиться [о смерти]! Как неверно радоваться |жизни]!
Есть мельчайшие семена, подобные [икре] лягушки {30}, [яйцу] перепелки.
Попадая в воду, [они] соединяются в перепончатую ткань; на грани с сушей
приобретают покров лягушки, раковину [моллюска]; на горах и холмах
становятся подорожником. Подорожник, обретя удобрение от гнилого, становится
[растением] воронья лога. Корни вороньей ноги превращаются в земляных и
древесных червей, а листья - в бабочек; бабочки также изменяются и
становятся насекомыми {31}. [Когда насекомые] родятся у соляного поля
<очага>, то будто сбрасывают кожу и называются [насекомыми] цюйдо {32}.
Цюйдо через тысячу дней превращается в птицу, ее имя - ганьюйгу. Слюна
ганьюйгу становится сыми, сыми превращается в [насекомое] илу в пищевом
уксусе. Илу пищевого уксуса порождает [насекомое] хуанхуан пищевого уксуса.
От хуанхуан пищевого уксуса родится {насекомое] цзюю, от цзюю [насекомое]
моужуй, от моужуй вошь на тыквах.
Баранья печень превращается в дигао, кровь коня превращается в
блуждающие огоньки, и кровь человека превращается в блуждающие огоньки {33}.
Сокол становится ястребом, ястреб - кукушкой, кукушка много времени спустя
снова становится соколом. Ласточка превращается в устрицу, крот - в
перепела, сгнившая тыква - в рыбу, переросший порей - в петушиный гребешок,
старая овца - в обезьяну, рыбья икра - в червяка.
[Животное] Даньюань само себя оплодотворяет и рождает, это называется
лэй. Водоплавающая птица родит от взгляда, называется птица-рыболов. [Есть
породы] только самок - называются гигантские черепахи; [есть породы] только
самцов - называются осы. В [стране] Дум {34} мужчина не [соединяется], а
чувствует, женщина без мужа, а зачинает. Царь Просо {35} родился от
огромного следа, Найденный на Реке Инь {36} родился в дупле шелковицы.
Из согретой сырости рождается папоротник, из вина [насекомое] сицзи.
[Растение] янси, соединяясь со старым бамбуком, не дававшим ростков,
порождает темную собаку, темная собака - барса, барс - лошадь, лошадь -
человека. Человек состарившись уходит в мельчайшие семена. [Вся] тьма вещей
выходит из мельчайших семян и в них возвращается {37}.
В преданиях о Желтом Предке говорится:
- Движение формы [тела] порождает не форму, а тень {38}; движение звука
- не звук, а эхо; движение [действие] небытия порождает не небытие, а бытие.
Форма [тело] - это то, чему непременно придет конец. Придет ли конец небу и
земле [вселенной]? Всему [ли] настанет; конец вместе с нами? Не знаем,
наступит ли полный конец. Наступит ли конец пути, который, собственно, не
имеет начала? Истощится ли [путь], который, собственно, не имеет бытия <во
времени>? Обладавший жизнью становится снова неживым; обладавший формой
становится снова бесформенным; неживое, собственно, не то, что не жило;
бесформенное, собственно, не то, что не обладало формой. Живому, по-закону
природы {39}, непременно придет конец; как конечное не может не прийти к
концу, так и живое не может не жить. Те, кто хочет жить постоянно, без
конца, не знают границ естественных законов {40}. Жизненная сила {41} - это
часть, [полученная] от неба; скелет [тело] - это часть от земли; чистое
относится к небу и рассеивается, мутное относится к земле и соединяется [с
ней]. Жизненная сила покидает форму и каждая из них возвращается к своему
подлинному [состоянию]. Вот почему [душа умершего] называется гуй. Гуй
означает возвращение, возвращение в свой подлинный дом.
Желтый Предок сказал:
- Как [могу] я еще существовать, [когда] душа проходит в свою дверь, а
тело возвращается к своему корню? Человек от начала и до конца четырежды
переживает великие изменения: младенчество в детстве, возмужание в юности,
одряхление в старости, исчезновение в смерти. В младенчестве только воздух
[энергия] приводит желания к единству и достигается высшая гармония. Вещи не
наносят вреда [человеку, к полноте его] свойств {42} нечего добавить. Во
время возмужания в юности воздух [энергия] в крови {43} переливается через
край, [человека] переполняют страсти и заботы, [он] подвергается нападению
вещей, и поэтому свойства [его] ослабевают. Во время одряхления в старости
Страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи [С ним] не
соперничают. Хотя [свойства его] и не обладают той полнотой, что во
младенчестве, но [они] более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти,
[человек] идет к покою, возвращается к своему началу.
Странствуя по Горе Великой {44}, Конфуций {45} заметил Юна Открывшего
Сроки {46}, который бродил по пустынным окрестностям Чэн {47}. Одетый в
оленью шкуру, подпоясанный веревкой, [он] играл на цине {48} и пел.
- Чему радуетесь [вы], Преждерожденный? - спросил Конфуций.
- Я радуюсь многому, - ответил тот. - Природа рождает Тьму существ,
самое же ценное из них - человек. И мне удалось стать человеком. Такова
первая радость. Мужчины и женщины отличаются друг от друга, мужчин уважают,
женщин презирают, поэтому мужчина ценится выше. И мне удалось родиться
мужчиной. Такова вторая радость. Человеку случается не прожить дня или
месяца, [он умирает] не освободясь даже от пеленок. А я дожил уже до
девяноста лет. Такова третья радость. Быть бедным - правило мужа; смерть -
конец человека. Зачем же горевать, если я обрету конец, оставаясь верным
правилу?
- Прекрасно! - сказал Конфуций. - Как умеете [вы] утешать самого себя!
Подобный Лесу {49} достиг почти ста лет. В конце весны, [еще] одетый в
шубу, он шел и пел, подбирая колоски, оставшиеся на заброшенной полосе. Его
заметил на равнине Конфуций, который направлялся в Вэй, и, обернувшись к
ученикам, сказал:
- С тем старцем следует поговорить. Попробуйте подойти и его
расспросить.
Попросив разрешения, Цзыгун {50} отправился навстречу. [Встав] в конце
межи лицом к старцу, [Цзыгун] со вздохом спросил:
- [Вы] распеваете, подбирая колоски. Неужели Преждерожденного не мучает
раскаяние?
Подобный Лесу не остановился и не перестал петь. Но Цзыгун [продолжал]
спрашивать без конца, пока тот не поднял голову и не сказал:
- В чем же мне раскаиваться?
- С какой радости Преждерожденный поет, подбирая колоски? [Быть может],
"В юности не трудился,
В зрелости не боролся,
В старости [остался] без жены и сыновей,
А смертный час уж близится!" {51}.
- То, что меня радует, у всех людей, напротив, вызывает печаль, - с
улыбкой ответил Подобный Лесу. - "В юности не трудился, в зрелости не
боролся" {52} - поэтому-то и сумел прожить столько лет. "В старости
[остался] без жены и сыновей, а смертный час уж близится!" - этому я и
радуюсь.
- Как можете вы радоваться смерти? - спросил Цзыгун. - [Ведь] смерти
люди боятся, а долголетию радуются.
- Смерть и жизнь подобны возвращению и отправлению {53}. Откуда мне
знать, что, умерев в этом [случае], не родишься в другом [случае]? Ведь я
знаю [только], что они [жизнь и смерть] не походят друг на друга. Откуда мне
знать, не заблуждается ли тот, кто добивается жизни? Откуда мне также знать,
не будет ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь? - Таков был
ответ Подобного Лесу.
Цзыгун выслушал его, но не понял. Вернулся и сообщил [обо всем]
учителю.
- Я знал, что с ним следует поговорить, - сказал учитель. - Так и
оказалось. Он обрел [мудрость], но не до конца.
Цзыгун устал учиться и сказал Конфуцию:
- Хочу отдохнуть.
- В жизни нет отдыха, - ответил Конфуций.
- Значит [мне], Сы, негде отдохнуть?
- Есть где. Взгляни вот туда и узнай, где найдешь отдых. И простор и
высота! И могильный курган! И заклание скота! И жертвенный треножник!
- Как величественна смерть! - воскликнул Цзыгун. - Для благородного
мужа - отдых, для ничтожного человека - падение ниц.
- Ты познал ее, Сы! Всем людям понятна радость жизни, но не всем -
горечь жизни; всем понятна усталость старости, но не всем - отдых в
старости; всем понятен страх перед смертью, но не всем - покой смерти {54}.
Яньцзы сказал:
- Как прекрасна была смерть для древних! Для достойных {55} "она -
отдых, для недостойных - падение ниц. Смерть - конец свойств. Древние
называли мертвого вернувшимся. Если мертвого называть вернувшимся, то живого
- странствующим. Если странствующий забывает о возвращении, [он] становится
бездомным. Когда один становится бездомным, его порицают все. Когда же [все]
в Поднебесной становятся бездомными, разве найдется мудрый, чтобы их
порицать!
Что за человек тот, кто уйдет из родных мест, покинет всю свою родню
{56}, бросит свой дом, свое достояние, уйдет бродить на все четыре стороны и
не вернется? Все непременно назовут его безрассудным, безумным. А что за
человек тот, кто ценит [свое] тело и жизнь, хвастается своими способностями
и мастерством, создает себе имя и славу, кичится перед живущими и забывает о
[своем] конце? Все непременно назовут его умным, дальновидным мужем. Оба они
ошибаются, однако все похвалят второго и осудят первого. Только мудрый
человек ведает, кого одобрить, а кого осудить.
Некто спросил учителя Лецзы:
- Почему ты ценишь пустоту?
- В пустоте нет ценного, - ответил Лецзы и продолжал: [Дело] не в
названии. Нет ничего лучше покоя, нет ничего лучше пустоты. В покое, в
пустоте, обретаешь свое жилище, [в стремлении] взять, отдать теряешь свое
жилище. Когда дела пошли плохо, [прежнего] не вернешь игрой в "милосердие" и
"справедливость" {57}.
Вскармливающий Медведя {58} сказал:
- Движение и вращение не имеют конца. Но кто ощутит тончайшие изменения
неба и земли [вселенной]? Ведь из-за утраты вещей там - изобилие здесь,
из-за полноты здесь - недостаток там. Утраты и изобилие, полнота и
недостаток следуют то за жизнью, то за смертью. Кто ощутит то неуловимое
мгновенье, когда смыкаются друг с другом приход и уход? Воздух <эфир> у
каждого нарастает не сразу, форма [тело] у каждого утрачивается не сразу. Не
ощущаешь, [когда] они созревают, [когда] они утрачиваются. Так же с каждым
днем, от рождения и до старости меняются внешний вид человека, цвет, разум,
поведение. Кожа [у него] изменяется, ногти, волосы то вырастают, то
отпадают. Ведь они со времени младенчества не останавливаются [в росте], не
остаются неизменными. Но этот миг [перехода] ощутить нельзя, понимают его
много позже.
Некий цисец {59} не мог ни есть ни спать: опасался, что небо обрушится,
земля развалится и ему негде будет жить. Опасения эти опечалили другого
человека, который отправился к нему и стал объяснять:
- Зачем опасаешься, что обрушится небо? Ведь небо - скопление воздуха
{60}, нет места без воздуха. Ты зеваешь, дышишь и действуешь все дни в этом
небе.
- [Если] небо действительно скопление воздуха, то разве не должны
упасть солнце, луна, планеты и звезды? - спросил цисец.
- Солнце, луна, планеты и звезды - это [та часть] скопления воздуха,
которая блестит. Пускай бы даже упали, никому бы не причинили вреда.
- А если земля развалится?
- Зачем опасаться, что земля развалится? Ведь земля - это скопление
твердого [тела], которое заполняет [все] четыре пустоты. Нет места без
твердого [тела]. Ты стоишь, ходишь и все дни действуешь на земле.
Успокоенный цисец очень обрадовался, а объяснявший ему, также
успокоенный, очень обрадовался.
Услышал об этом учитель Высокий Тростник {61}, усмехнулся и сказал:
- Радуга простая и двойная, облака и туман, ветер и дождь, времена года
- эти скопления воздуха образуют небо. Горы и холмы, реки и моря, металлы и
камни, огонь и дерево - эти скопления формы [тел] образуют землю. Разве
познавший, что [небо] - скопление воздуха, познавший, что [земля] -
скопление твердых [тел], скажет, что [они] не разрушатся? Ведь в
пространстве небо и земля - вещи очень мелкие, [хотя] самое крупное в них <в
небе и земле> бесконечно, неисчерпаемо. Это очевидно. Трудно [их] измерить,
трудно изучить. Это очевидно. Опасность их разрушения [относится]
действительно к слишком далекому будущему, но слова о том, что они [никогда]
не разрушатся, также неверны. Поскольку небо и земля не могут не
разрушиться, [они обязательно] разрушатся. Разве не будет опасности, когда
придет время их разрушения?
Услышал об этом учитель Лецзы, усмехнулся и сказал:
- Говорящие, что небо и земля разрушатся, ошибаются; говорящие, что
небо и земля не разрушатся, также ошибаются. Разрушатся или нет, я не могу
знать. Хотя одни [утверждают] первое, а другие - второе, но ведь живые не
знают, что такое мертвые, а мертвые не знают, что такое живые; приходящие не
знают ушедших, а ушедшие - приходящих. Что нам тревожиться, разрушатся [небо
и земля] или нет!
Ограждающий {62} спросил своих помощников:
- Могу ли обрести путь и им владеть?
- Собственным телом не владеешь {63}, как же можешь обрести путь и им
владеть! - ответили ему.
- Если я не владею собственным телом, [то] кто им владеет?
- Это скопление формы во вселенной. Жизнью [своей] ты не владеешь, ибо
она - соединение [частей] неба и земли. Своими свойствами и жизнью ты не
владеешь, ибо это случайное скопление во вселенной; своими сыновьями и
внуками ты не владеешь, ибо они - скопление сброшенной [как у змеи] кожи во
вселенной. Поэтому [ты] идешь, не зная куда, стоишь, не зная на чем, ешь, не
зная почему. Во вселенной сильнее всего воздух и [сила] тепла. Как же можешь
[ты] обрести их и ими владеть?
В царстве Ци {64} жил Богач из рода Владеющих, а в царстве Сун {65} -
Бедняк из рода Откликающихся. Бедняк пришел из Сун в Ци выспросить секрет
[богатства]. Богач сказал:
- Я овладел [искусством] похищения. С тех пор как начал похищать, за
первый год сумел прокормиться, за второй год добился достатка, за третий год
- полного изобилия. И с тех пор раздаю милости в селениях области.
Бедняк очень обрадовался, [но] понял он лишь слово "похищение", а не
способ кражи. И тут [он] принялся перелезать через отрады, взламывать ворота
и тащить все, что попадалось под руку, что бросалось в глаза. В скором
времени, осудив [его] в рабствоЭ за кражу, конфисковали то имущество, что
было у него прежде.
Подумав, что Богач его обманул, Бедняк отправился его упрекать.
- Как же ты грабил? - спросил Богач из рода Владеющих.
И Бедняк из рода Откликающихся рассказал, как было дело.
- Ох! - воскликнул Богач. - Как ошибся ты в способе воровства! Но
теперь я тебе [о нем] поведаю.
Я узнал, что небо дает времена года, а земля - прирост. Я и стал
грабить у неба погоду, а у земли - прирост; влагу у туч и дождя, недра у гор
и равнин, чтобы посеять для себя семена, вырастить себе зерно, возвести себе
ограду и построить себе дом. У суши я отбирал диких зверей и птиц, из воды
крал рыб и черепах. Разве это мне принадлежало? Все это было [мною]
награблено. Ведь семена и зерна, земля и деревья, звери и птицы, рыбы и
черепахи порождены природой. Я грабил природу и остался невредим. Но разве
природой дарованы золото и нефрит, жемчуг и драгоценности, хлеб и шелк,
имущество и товары? Они собраны человеком! Как же упрекать осудивших [тебя],
если ты украл?
Решив в смятении, что Богач снова его обманул, [Бедняк] отправился к
Преждерожденному из Восточного Предместья {67} и спросил у него [совета].
Преждерожденный из Восточного Предместья ответил:
- Разве не похищено уже само твое тело? Ведь, чтобы создать тебе жизнь
и тело, обокрали соединение [сил] жара и холода. Тем более не обойтись без
похищения внешних вещей! Небо, земля и тьма вещей воистину неотделимы друг
от друга. Тот, кто думает, что ими владеет, - заблуждается. Грабеж рода
Владеющих - это общий путь, поэтому [Богач] и остался невредим; твой грабеж
- это личное желание, поэтому [ты] и навлек на себя кару. Захват общего и
частного такой же грабеж, как и утрата общего и частного. Общее в общем и
частное в частном - таково свойство природы [неба и земли]. Разве познавший
свойства природы сочтет кого-то вором, а кого-то не вором?!
Десять и [еще] пять лет стоял на престоле Желтый Предок; и радовался,
что Поднебесная его поддерживала. [Он] наслаждался жизнью, [всем, что]
радовало слух и зрение, обоняние и вкус [до тех пор, пока] от беспокойства
кожа у него не высохла и не потемнела, пять чувств не притупились и не
омрачились.
[Процарствовал он] еще десять и пять лет и опечалился, что в
Поднебесной нет порядка. Истощая слух и зрение, прилагая всю силу ума,
распоряжался [он] народом [до тех пор, пока] от беспокойства кожа у него не
высохла и не потемнела, пять чувств не притупились и не омрачились.
- Ах! - вздохнул тогда Желтый Предок. - Как погряз я в пороке!
Наслаждался сам, и одолела такая напасть. Стал управлять тьмой существ, [и
снова] одолела такая напасть!
Тут [он] бросил все дела, оставил дворец, отослал свиту, убрал
колокола, ограничил [число] яств на кухне, отошел [от дел] и стал жить в
праздности в подворье для приезжающих при дворце. Очищал [свое] сердце,
подчинял [себе] тело. [После того как] три луны не вникал в дела правления,
заснул днем и увидел сон, будто бродит по стране Всеобщее процветание {1}. А
страна Всеобщее процветание [лежит] на запад от Яньчжоу, на север от Тайчжоу
{2}, а в скольких миллионах ли от Срединных царств {3} - неведомо. До нее не
добраться ни на лодке, ни на колеснице, ни пешком; странствовать [по ней
можно] лишь мыслью.
В этой стране нет ни начальников, ни старших, каждый сам по себе; у
народа нет ни алчности, ни страстей, все естественно. |Там] не ведают
радости, когда [кто-то] родится, не ведают горя, когда [кто-то] умирает,
поэтому не гибнут юными, преждевременно; не ведают [что значит] любить себя,
чуждаться других, поэтому нет ни любви, ни ненависти; не ведают ни измены,
ни покорности, поэтому нет ни выгод, ни убытков. Ни к кому у них нет ни
любви, ни ненависти, никто ничего не боится, не опасается; входят в реку -
не тонут; входят в огонь - не обжигаются; от ударов [у них] нет ни ран, ни
боли; от укусов [они] не [чувствуют] зуда. Ступают по воздуху, точно по
тверди, спят в пустоте, точно в постели. Облака и туман не мешают им
смотреть, грохот грома не мешает слушать; красота и безобразие не смущают их
сердца. Они не споткнутся ни в горах, ни в долинах, передвигаясь лишь
мыслью.
Проснулся Желтый Предок, прозревший и довольный, призвал Небесного
Старца, Пастыря Силача, Мыслителя с Горы Великой {4} и им сказал:
- Я провел в праздности три луны, очистил сердце, подчинил тело,
надеялся обрести учение о том, как заботиться о себе и управлять другими, но
ничего не придумал, устал и заснул. И вот увидел такой сон. Ныне я понял,
что настоящее учение нельзя найти чувством. Я его познал [разумом], я его
обрел, но не могу о нем вам рассказать {5}.
[Прошло] еще двадцать и восемь лет. В Поднебесной воцарился полный
порядок, почти такой же, как в стране Всеобщее процветание. А [когда] Желтый
Предок поднялся [ввысь] <умер>гнарод оплакивал его не переставая, более
двухсот лет.
Гора Охотниц-прорицательниц {6} находится на острове на Океанской реке.
Там живут чудесные люди. Вдыхают ветер, пьют росу, а зерном не питаются.
Сердце [у них] - словно глубокий родник, тело - словно у девственницы. [Не
ведомы им] ни ласка, ни любовь, служат им престарелые старцы и мудрые люди.
Не ведая ни страха, ни гнева, служат им искренно и верно; нет ни подачек, ни
милостей, а у всех всего достаточно; не собирают, не накопляют, а недостатка
не терпят. [Там] постоянно сменяют друг друга жар и холод, светят солнце и
луна, следуют друг за другом четыре времени года, равномерно дует ветер и
идет дождь, рожают и выкармливают своевременно, урожай зерна всегда в
изобилии, а почва не гибнет, не портится. Люди не знают ни зла, ни ранней
смерти, у тварей нет ни пороков, ни свирепости, от душ предков нет чудесных
откликов {7}.
Учителем Лецзы был Старый Шан, а другом - Дядя Высокий. [Лецзы] усвоил
учение обоих и вернулся домой, оседлав ветер {8}.
Об этом услышал ученик Инь, последовал за Лецзы и несколько лун не
уходил домой. [Он] просил [учителя рассказать] на досуге о его искусстве, но
десять раз [учитель] не говорил, и десять раз [Инь] возвращался [ни с чем].
Ученик Инь возроптал и попросил разрешения попрощаться. Лецзы [и тут] ничего
не сказал. Инь ушел на несколько лун, но мысль [об учении] его не оставляла,
и [он] снова вернулся.
- Почему ты столько раз приходишь и уходишь? - спросил его Лецзы.
- Прежде [я], Чжанцзай, обращался к тебе с просьбой, - ответил Инь. -
Ты же мне ничего не сказал, и [я] на тебя обиделся. Ныне забыл [обиду] и
поэтому снова пришел.
- Прежде я считал тебя проницательным, ныне же ты оказался столь
невежественным. Оставайся! Я поведаю тебе о том, что открыл [мне] учитель, -
сказал Лецзы. - С тех пор как стал я служить учителю и другу, прошло три
года {9}, и [я] изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил
говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился взгляда учителя. Прошло
пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложном, устами
по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился улыбки
учителя. Прошло семь лет и, давая волю своему сердцу, [уже] не думал ни об
истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни
о вредном Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке.
Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни
принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что
ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, что
ложно, что полезно и что вредно; уже не ведал, что учитель - мой наставник,
а тот человек - мой друг. Перестал [различать] внутреннее от внешнего. И
тогда все [мои чувства] как бы слились в одно целое: зрение уподобилось;
слуху, слух - обонянию, обоняние - вкусу. Мысль сгустилась, а тело
освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на
что опирается тело, на что ступает нога, и, следуя за ветром, начал
передвигаться на восток и на запад. Подобный листу с дерева или сухой
шелухе, [я] в конце концов не сознавал, ветер ли оседлал меня или я - ветер.
Ты же ныне поселился у ворот учителя. Еще не прошел круглый срок, а ты
роптал и обижался дважды и трижды. Ни одной доли твоего тела не может
воспринять ветер, ни одного твоего сустава не может поддержать земля. Как же
смеешь [ты] надеяться ступать по воздуху и оседлать ветер?
Ученик Инь устыдился, присмирел и долго не решался задавать вопросы.
Лецзы спросил Стража Границы {10}:
обретаю" {21}. Поэтому и называется [перво]непостоянство, что
[перво]непостоянство не имеет наружных очертаний. [Перво]непостоянство
развивается и превращается в одно {22}, одноразвивается и превращается в
семь, семь развивается и превращается в девять {23}, девять - предел
развития, снова изменяется и. становится одним. Одно - начало развития
формы. Чистое и легкое поднимается и образует небо, мутное и тяжелое
опускается и образует землю. Столкновение и соединение [легкого и тяжелого]
воздуха образует человека. Оттого что во вселенной содержатся семена {24},
порождается и развивается [вся] тьма вещей.
Учитель Лецзы сказал:
- Небо и земля не всетворящи, мудрецы не всемогущи, тьма вещей не
удовлетворяет все нужды. Дело неба порождать и покрывать сверху, дело земли
- формировать и поддерживать снизу, дело мудрых - обучать и просвещать,
[каждой из] вещей присуще [ее] дело. Однако и у неба есть недостатки {25}
там, где у земли - преимущества; и вещи постигают то, в чем мудрецы терпят
неудачу. Отчего? Оттого что порождающее и покрывающее [небо] не способно
формировать и поддерживать, формирующая и поддерживающая [земля] не способна
обучать и просвещать, обучающие; и просвещающие [мудрецы] не способны
действовать вопреки тому, что присуще [вещам, а вещи] - не способны выйти за
пределы того определенного, что им присуще. Поэтому путь природы - либо жар,
либо холод, учение мудрых - либо милосердие, либо справедливость, у тьмы
вещей - либо мягкость, либо твердость. Все они следуют за присущим [им] и не
способны выйти за его пределы. Поэтому есть обладающий жизнью, есть и то,
что порождает обладающего жизнью {26}; есть обладающий формой, есть и то,
что создает обладающего формой; есть обладающий звуком, есть и то, что дает
звук обладающему звуком; есть обладающий цветом, есть и то, что дает цвет
обладающему цветом; есть обладающий вкусом, есть и то, что дает вкус
обладающему вкусом. То, что порождается рожденным, - смерть; но то, что
порождает рожденного, никогда не кончается; то, что формируется в форму, -
это сущность, а то, что формирует форму, никогда [формой] не обладает;
произведенный звучащим звук слышен, а то, что порождает звучащее, никогда не
звучит; порожденная цветом окраска ясно видна, а то, что порождает цвет,
никогда не заметно; порожденный вкусом вкус ощущается, а то, что порождает
вкусовое ощущение, никогда не обнаруживается: все это дело недеяния {27}.
[Недеяние] способно быть жаром и холодом, способно быть мягким и твердым,
коротким и длинным, круглым и квадратным, живым и мертвым, горячим и
холодным, способно плавать и тонуть, способно быть первым и вторым тоном
гаммы, способно появляться и исчезать, быть пурпурным и желтым, сладким и
горьким, вонючим и ароматным. [Недеяние] не имеет знаний, не имеет
способностей, но нет того, чего бы оно не знало, нет того, чего бы оно не
могло.
Учитель Лецзы, направляясь в Вэй, решил закусить у дороги. Его спутники
заметили столетний череп {28} и, отогнув полынь, показали учителю.
Посмотрев [на череп, Лецзы] сказал своему ученику Бо Фыну {29}: -
Только мы с ним понимаем, что нет ни рождения, ни смерти. Как неверно
печалиться [о смерти]! Как неверно радоваться |жизни]!
Есть мельчайшие семена, подобные [икре] лягушки {30}, [яйцу] перепелки.
Попадая в воду, [они] соединяются в перепончатую ткань; на грани с сушей
приобретают покров лягушки, раковину [моллюска]; на горах и холмах
становятся подорожником. Подорожник, обретя удобрение от гнилого, становится
[растением] воронья лога. Корни вороньей ноги превращаются в земляных и
древесных червей, а листья - в бабочек; бабочки также изменяются и
становятся насекомыми {31}. [Когда насекомые] родятся у соляного поля
<очага>, то будто сбрасывают кожу и называются [насекомыми] цюйдо {32}.
Цюйдо через тысячу дней превращается в птицу, ее имя - ганьюйгу. Слюна
ганьюйгу становится сыми, сыми превращается в [насекомое] илу в пищевом
уксусе. Илу пищевого уксуса порождает [насекомое] хуанхуан пищевого уксуса.
От хуанхуан пищевого уксуса родится {насекомое] цзюю, от цзюю [насекомое]
моужуй, от моужуй вошь на тыквах.
Баранья печень превращается в дигао, кровь коня превращается в
блуждающие огоньки, и кровь человека превращается в блуждающие огоньки {33}.
Сокол становится ястребом, ястреб - кукушкой, кукушка много времени спустя
снова становится соколом. Ласточка превращается в устрицу, крот - в
перепела, сгнившая тыква - в рыбу, переросший порей - в петушиный гребешок,
старая овца - в обезьяну, рыбья икра - в червяка.
[Животное] Даньюань само себя оплодотворяет и рождает, это называется
лэй. Водоплавающая птица родит от взгляда, называется птица-рыболов. [Есть
породы] только самок - называются гигантские черепахи; [есть породы] только
самцов - называются осы. В [стране] Дум {34} мужчина не [соединяется], а
чувствует, женщина без мужа, а зачинает. Царь Просо {35} родился от
огромного следа, Найденный на Реке Инь {36} родился в дупле шелковицы.
Из согретой сырости рождается папоротник, из вина [насекомое] сицзи.
[Растение] янси, соединяясь со старым бамбуком, не дававшим ростков,
порождает темную собаку, темная собака - барса, барс - лошадь, лошадь -
человека. Человек состарившись уходит в мельчайшие семена. [Вся] тьма вещей
выходит из мельчайших семян и в них возвращается {37}.
В преданиях о Желтом Предке говорится:
- Движение формы [тела] порождает не форму, а тень {38}; движение звука
- не звук, а эхо; движение [действие] небытия порождает не небытие, а бытие.
Форма [тело] - это то, чему непременно придет конец. Придет ли конец небу и
земле [вселенной]? Всему [ли] настанет; конец вместе с нами? Не знаем,
наступит ли полный конец. Наступит ли конец пути, который, собственно, не
имеет начала? Истощится ли [путь], который, собственно, не имеет бытия <во
времени>? Обладавший жизнью становится снова неживым; обладавший формой
становится снова бесформенным; неживое, собственно, не то, что не жило;
бесформенное, собственно, не то, что не обладало формой. Живому, по-закону
природы {39}, непременно придет конец; как конечное не может не прийти к
концу, так и живое не может не жить. Те, кто хочет жить постоянно, без
конца, не знают границ естественных законов {40}. Жизненная сила {41} - это
часть, [полученная] от неба; скелет [тело] - это часть от земли; чистое
относится к небу и рассеивается, мутное относится к земле и соединяется [с
ней]. Жизненная сила покидает форму и каждая из них возвращается к своему
подлинному [состоянию]. Вот почему [душа умершего] называется гуй. Гуй
означает возвращение, возвращение в свой подлинный дом.
Желтый Предок сказал:
- Как [могу] я еще существовать, [когда] душа проходит в свою дверь, а
тело возвращается к своему корню? Человек от начала и до конца четырежды
переживает великие изменения: младенчество в детстве, возмужание в юности,
одряхление в старости, исчезновение в смерти. В младенчестве только воздух
[энергия] приводит желания к единству и достигается высшая гармония. Вещи не
наносят вреда [человеку, к полноте его] свойств {42} нечего добавить. Во
время возмужания в юности воздух [энергия] в крови {43} переливается через
край, [человека] переполняют страсти и заботы, [он] подвергается нападению
вещей, и поэтому свойства [его] ослабевают. Во время одряхления в старости
Страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи [С ним] не
соперничают. Хотя [свойства его] и не обладают той полнотой, что во
младенчестве, но [они] более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти,
[человек] идет к покою, возвращается к своему началу.
Странствуя по Горе Великой {44}, Конфуций {45} заметил Юна Открывшего
Сроки {46}, который бродил по пустынным окрестностям Чэн {47}. Одетый в
оленью шкуру, подпоясанный веревкой, [он] играл на цине {48} и пел.
- Чему радуетесь [вы], Преждерожденный? - спросил Конфуций.
- Я радуюсь многому, - ответил тот. - Природа рождает Тьму существ,
самое же ценное из них - человек. И мне удалось стать человеком. Такова
первая радость. Мужчины и женщины отличаются друг от друга, мужчин уважают,
женщин презирают, поэтому мужчина ценится выше. И мне удалось родиться
мужчиной. Такова вторая радость. Человеку случается не прожить дня или
месяца, [он умирает] не освободясь даже от пеленок. А я дожил уже до
девяноста лет. Такова третья радость. Быть бедным - правило мужа; смерть -
конец человека. Зачем же горевать, если я обрету конец, оставаясь верным
правилу?
- Прекрасно! - сказал Конфуций. - Как умеете [вы] утешать самого себя!
Подобный Лесу {49} достиг почти ста лет. В конце весны, [еще] одетый в
шубу, он шел и пел, подбирая колоски, оставшиеся на заброшенной полосе. Его
заметил на равнине Конфуций, который направлялся в Вэй, и, обернувшись к
ученикам, сказал:
- С тем старцем следует поговорить. Попробуйте подойти и его
расспросить.
Попросив разрешения, Цзыгун {50} отправился навстречу. [Встав] в конце
межи лицом к старцу, [Цзыгун] со вздохом спросил:
- [Вы] распеваете, подбирая колоски. Неужели Преждерожденного не мучает
раскаяние?
Подобный Лесу не остановился и не перестал петь. Но Цзыгун [продолжал]
спрашивать без конца, пока тот не поднял голову и не сказал:
- В чем же мне раскаиваться?
- С какой радости Преждерожденный поет, подбирая колоски? [Быть может],
"В юности не трудился,
В зрелости не боролся,
В старости [остался] без жены и сыновей,
А смертный час уж близится!" {51}.
- То, что меня радует, у всех людей, напротив, вызывает печаль, - с
улыбкой ответил Подобный Лесу. - "В юности не трудился, в зрелости не
боролся" {52} - поэтому-то и сумел прожить столько лет. "В старости
[остался] без жены и сыновей, а смертный час уж близится!" - этому я и
радуюсь.
- Как можете вы радоваться смерти? - спросил Цзыгун. - [Ведь] смерти
люди боятся, а долголетию радуются.
- Смерть и жизнь подобны возвращению и отправлению {53}. Откуда мне
знать, что, умерев в этом [случае], не родишься в другом [случае]? Ведь я
знаю [только], что они [жизнь и смерть] не походят друг на друга. Откуда мне
знать, не заблуждается ли тот, кто добивается жизни? Откуда мне также знать,
не будет ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь? - Таков был
ответ Подобного Лесу.
Цзыгун выслушал его, но не понял. Вернулся и сообщил [обо всем]
учителю.
- Я знал, что с ним следует поговорить, - сказал учитель. - Так и
оказалось. Он обрел [мудрость], но не до конца.
Цзыгун устал учиться и сказал Конфуцию:
- Хочу отдохнуть.
- В жизни нет отдыха, - ответил Конфуций.
- Значит [мне], Сы, негде отдохнуть?
- Есть где. Взгляни вот туда и узнай, где найдешь отдых. И простор и
высота! И могильный курган! И заклание скота! И жертвенный треножник!
- Как величественна смерть! - воскликнул Цзыгун. - Для благородного
мужа - отдых, для ничтожного человека - падение ниц.
- Ты познал ее, Сы! Всем людям понятна радость жизни, но не всем -
горечь жизни; всем понятна усталость старости, но не всем - отдых в
старости; всем понятен страх перед смертью, но не всем - покой смерти {54}.
Яньцзы сказал:
- Как прекрасна была смерть для древних! Для достойных {55} "она -
отдых, для недостойных - падение ниц. Смерть - конец свойств. Древние
называли мертвого вернувшимся. Если мертвого называть вернувшимся, то живого
- странствующим. Если странствующий забывает о возвращении, [он] становится
бездомным. Когда один становится бездомным, его порицают все. Когда же [все]
в Поднебесной становятся бездомными, разве найдется мудрый, чтобы их
порицать!
Что за человек тот, кто уйдет из родных мест, покинет всю свою родню
{56}, бросит свой дом, свое достояние, уйдет бродить на все четыре стороны и
не вернется? Все непременно назовут его безрассудным, безумным. А что за
человек тот, кто ценит [свое] тело и жизнь, хвастается своими способностями
и мастерством, создает себе имя и славу, кичится перед живущими и забывает о
[своем] конце? Все непременно назовут его умным, дальновидным мужем. Оба они
ошибаются, однако все похвалят второго и осудят первого. Только мудрый
человек ведает, кого одобрить, а кого осудить.
Некто спросил учителя Лецзы:
- Почему ты ценишь пустоту?
- В пустоте нет ценного, - ответил Лецзы и продолжал: [Дело] не в
названии. Нет ничего лучше покоя, нет ничего лучше пустоты. В покое, в
пустоте, обретаешь свое жилище, [в стремлении] взять, отдать теряешь свое
жилище. Когда дела пошли плохо, [прежнего] не вернешь игрой в "милосердие" и
"справедливость" {57}.
Вскармливающий Медведя {58} сказал:
- Движение и вращение не имеют конца. Но кто ощутит тончайшие изменения
неба и земли [вселенной]? Ведь из-за утраты вещей там - изобилие здесь,
из-за полноты здесь - недостаток там. Утраты и изобилие, полнота и
недостаток следуют то за жизнью, то за смертью. Кто ощутит то неуловимое
мгновенье, когда смыкаются друг с другом приход и уход? Воздух <эфир> у
каждого нарастает не сразу, форма [тело] у каждого утрачивается не сразу. Не
ощущаешь, [когда] они созревают, [когда] они утрачиваются. Так же с каждым
днем, от рождения и до старости меняются внешний вид человека, цвет, разум,
поведение. Кожа [у него] изменяется, ногти, волосы то вырастают, то
отпадают. Ведь они со времени младенчества не останавливаются [в росте], не
остаются неизменными. Но этот миг [перехода] ощутить нельзя, понимают его
много позже.
Некий цисец {59} не мог ни есть ни спать: опасался, что небо обрушится,
земля развалится и ему негде будет жить. Опасения эти опечалили другого
человека, который отправился к нему и стал объяснять:
- Зачем опасаешься, что обрушится небо? Ведь небо - скопление воздуха
{60}, нет места без воздуха. Ты зеваешь, дышишь и действуешь все дни в этом
небе.
- [Если] небо действительно скопление воздуха, то разве не должны
упасть солнце, луна, планеты и звезды? - спросил цисец.
- Солнце, луна, планеты и звезды - это [та часть] скопления воздуха,
которая блестит. Пускай бы даже упали, никому бы не причинили вреда.
- А если земля развалится?
- Зачем опасаться, что земля развалится? Ведь земля - это скопление
твердого [тела], которое заполняет [все] четыре пустоты. Нет места без
твердого [тела]. Ты стоишь, ходишь и все дни действуешь на земле.
Успокоенный цисец очень обрадовался, а объяснявший ему, также
успокоенный, очень обрадовался.
Услышал об этом учитель Высокий Тростник {61}, усмехнулся и сказал:
- Радуга простая и двойная, облака и туман, ветер и дождь, времена года
- эти скопления воздуха образуют небо. Горы и холмы, реки и моря, металлы и
камни, огонь и дерево - эти скопления формы [тел] образуют землю. Разве
познавший, что [небо] - скопление воздуха, познавший, что [земля] -
скопление твердых [тел], скажет, что [они] не разрушатся? Ведь в
пространстве небо и земля - вещи очень мелкие, [хотя] самое крупное в них <в
небе и земле> бесконечно, неисчерпаемо. Это очевидно. Трудно [их] измерить,
трудно изучить. Это очевидно. Опасность их разрушения [относится]
действительно к слишком далекому будущему, но слова о том, что они [никогда]
не разрушатся, также неверны. Поскольку небо и земля не могут не
разрушиться, [они обязательно] разрушатся. Разве не будет опасности, когда
придет время их разрушения?
Услышал об этом учитель Лецзы, усмехнулся и сказал:
- Говорящие, что небо и земля разрушатся, ошибаются; говорящие, что
небо и земля не разрушатся, также ошибаются. Разрушатся или нет, я не могу
знать. Хотя одни [утверждают] первое, а другие - второе, но ведь живые не
знают, что такое мертвые, а мертвые не знают, что такое живые; приходящие не
знают ушедших, а ушедшие - приходящих. Что нам тревожиться, разрушатся [небо
и земля] или нет!
Ограждающий {62} спросил своих помощников:
- Могу ли обрести путь и им владеть?
- Собственным телом не владеешь {63}, как же можешь обрести путь и им
владеть! - ответили ему.
- Если я не владею собственным телом, [то] кто им владеет?
- Это скопление формы во вселенной. Жизнью [своей] ты не владеешь, ибо
она - соединение [частей] неба и земли. Своими свойствами и жизнью ты не
владеешь, ибо это случайное скопление во вселенной; своими сыновьями и
внуками ты не владеешь, ибо они - скопление сброшенной [как у змеи] кожи во
вселенной. Поэтому [ты] идешь, не зная куда, стоишь, не зная на чем, ешь, не
зная почему. Во вселенной сильнее всего воздух и [сила] тепла. Как же можешь
[ты] обрести их и ими владеть?
В царстве Ци {64} жил Богач из рода Владеющих, а в царстве Сун {65} -
Бедняк из рода Откликающихся. Бедняк пришел из Сун в Ци выспросить секрет
[богатства]. Богач сказал:
- Я овладел [искусством] похищения. С тех пор как начал похищать, за
первый год сумел прокормиться, за второй год добился достатка, за третий год
- полного изобилия. И с тех пор раздаю милости в селениях области.
Бедняк очень обрадовался, [но] понял он лишь слово "похищение", а не
способ кражи. И тут [он] принялся перелезать через отрады, взламывать ворота
и тащить все, что попадалось под руку, что бросалось в глаза. В скором
времени, осудив [его] в рабствоЭ за кражу, конфисковали то имущество, что
было у него прежде.
Подумав, что Богач его обманул, Бедняк отправился его упрекать.
- Как же ты грабил? - спросил Богач из рода Владеющих.
И Бедняк из рода Откликающихся рассказал, как было дело.
- Ох! - воскликнул Богач. - Как ошибся ты в способе воровства! Но
теперь я тебе [о нем] поведаю.
Я узнал, что небо дает времена года, а земля - прирост. Я и стал
грабить у неба погоду, а у земли - прирост; влагу у туч и дождя, недра у гор
и равнин, чтобы посеять для себя семена, вырастить себе зерно, возвести себе
ограду и построить себе дом. У суши я отбирал диких зверей и птиц, из воды
крал рыб и черепах. Разве это мне принадлежало? Все это было [мною]
награблено. Ведь семена и зерна, земля и деревья, звери и птицы, рыбы и
черепахи порождены природой. Я грабил природу и остался невредим. Но разве
природой дарованы золото и нефрит, жемчуг и драгоценности, хлеб и шелк,
имущество и товары? Они собраны человеком! Как же упрекать осудивших [тебя],
если ты украл?
Решив в смятении, что Богач снова его обманул, [Бедняк] отправился к
Преждерожденному из Восточного Предместья {67} и спросил у него [совета].
Преждерожденный из Восточного Предместья ответил:
- Разве не похищено уже само твое тело? Ведь, чтобы создать тебе жизнь
и тело, обокрали соединение [сил] жара и холода. Тем более не обойтись без
похищения внешних вещей! Небо, земля и тьма вещей воистину неотделимы друг
от друга. Тот, кто думает, что ими владеет, - заблуждается. Грабеж рода
Владеющих - это общий путь, поэтому [Богач] и остался невредим; твой грабеж
- это личное желание, поэтому [ты] и навлек на себя кару. Захват общего и
частного такой же грабеж, как и утрата общего и частного. Общее в общем и
частное в частном - таково свойство природы [неба и земли]. Разве познавший
свойства природы сочтет кого-то вором, а кого-то не вором?!
Десять и [еще] пять лет стоял на престоле Желтый Предок; и радовался,
что Поднебесная его поддерживала. [Он] наслаждался жизнью, [всем, что]
радовало слух и зрение, обоняние и вкус [до тех пор, пока] от беспокойства
кожа у него не высохла и не потемнела, пять чувств не притупились и не
омрачились.
[Процарствовал он] еще десять и пять лет и опечалился, что в
Поднебесной нет порядка. Истощая слух и зрение, прилагая всю силу ума,
распоряжался [он] народом [до тех пор, пока] от беспокойства кожа у него не
высохла и не потемнела, пять чувств не притупились и не омрачились.
- Ах! - вздохнул тогда Желтый Предок. - Как погряз я в пороке!
Наслаждался сам, и одолела такая напасть. Стал управлять тьмой существ, [и
снова] одолела такая напасть!
Тут [он] бросил все дела, оставил дворец, отослал свиту, убрал
колокола, ограничил [число] яств на кухне, отошел [от дел] и стал жить в
праздности в подворье для приезжающих при дворце. Очищал [свое] сердце,
подчинял [себе] тело. [После того как] три луны не вникал в дела правления,
заснул днем и увидел сон, будто бродит по стране Всеобщее процветание {1}. А
страна Всеобщее процветание [лежит] на запад от Яньчжоу, на север от Тайчжоу
{2}, а в скольких миллионах ли от Срединных царств {3} - неведомо. До нее не
добраться ни на лодке, ни на колеснице, ни пешком; странствовать [по ней
можно] лишь мыслью.
В этой стране нет ни начальников, ни старших, каждый сам по себе; у
народа нет ни алчности, ни страстей, все естественно. |Там] не ведают
радости, когда [кто-то] родится, не ведают горя, когда [кто-то] умирает,
поэтому не гибнут юными, преждевременно; не ведают [что значит] любить себя,
чуждаться других, поэтому нет ни любви, ни ненависти; не ведают ни измены,
ни покорности, поэтому нет ни выгод, ни убытков. Ни к кому у них нет ни
любви, ни ненависти, никто ничего не боится, не опасается; входят в реку -
не тонут; входят в огонь - не обжигаются; от ударов [у них] нет ни ран, ни
боли; от укусов [они] не [чувствуют] зуда. Ступают по воздуху, точно по
тверди, спят в пустоте, точно в постели. Облака и туман не мешают им
смотреть, грохот грома не мешает слушать; красота и безобразие не смущают их
сердца. Они не споткнутся ни в горах, ни в долинах, передвигаясь лишь
мыслью.
Проснулся Желтый Предок, прозревший и довольный, призвал Небесного
Старца, Пастыря Силача, Мыслителя с Горы Великой {4} и им сказал:
- Я провел в праздности три луны, очистил сердце, подчинил тело,
надеялся обрести учение о том, как заботиться о себе и управлять другими, но
ничего не придумал, устал и заснул. И вот увидел такой сон. Ныне я понял,
что настоящее учение нельзя найти чувством. Я его познал [разумом], я его
обрел, но не могу о нем вам рассказать {5}.
[Прошло] еще двадцать и восемь лет. В Поднебесной воцарился полный
порядок, почти такой же, как в стране Всеобщее процветание. А [когда] Желтый
Предок поднялся [ввысь] <умер>гнарод оплакивал его не переставая, более
двухсот лет.
Гора Охотниц-прорицательниц {6} находится на острове на Океанской реке.
Там живут чудесные люди. Вдыхают ветер, пьют росу, а зерном не питаются.
Сердце [у них] - словно глубокий родник, тело - словно у девственницы. [Не
ведомы им] ни ласка, ни любовь, служат им престарелые старцы и мудрые люди.
Не ведая ни страха, ни гнева, служат им искренно и верно; нет ни подачек, ни
милостей, а у всех всего достаточно; не собирают, не накопляют, а недостатка
не терпят. [Там] постоянно сменяют друг друга жар и холод, светят солнце и
луна, следуют друг за другом четыре времени года, равномерно дует ветер и
идет дождь, рожают и выкармливают своевременно, урожай зерна всегда в
изобилии, а почва не гибнет, не портится. Люди не знают ни зла, ни ранней
смерти, у тварей нет ни пороков, ни свирепости, от душ предков нет чудесных
откликов {7}.
Учителем Лецзы был Старый Шан, а другом - Дядя Высокий. [Лецзы] усвоил
учение обоих и вернулся домой, оседлав ветер {8}.
Об этом услышал ученик Инь, последовал за Лецзы и несколько лун не
уходил домой. [Он] просил [учителя рассказать] на досуге о его искусстве, но
десять раз [учитель] не говорил, и десять раз [Инь] возвращался [ни с чем].
Ученик Инь возроптал и попросил разрешения попрощаться. Лецзы [и тут] ничего
не сказал. Инь ушел на несколько лун, но мысль [об учении] его не оставляла,
и [он] снова вернулся.
- Почему ты столько раз приходишь и уходишь? - спросил его Лецзы.
- Прежде [я], Чжанцзай, обращался к тебе с просьбой, - ответил Инь. -
Ты же мне ничего не сказал, и [я] на тебя обиделся. Ныне забыл [обиду] и
поэтому снова пришел.
- Прежде я считал тебя проницательным, ныне же ты оказался столь
невежественным. Оставайся! Я поведаю тебе о том, что открыл [мне] учитель, -
сказал Лецзы. - С тех пор как стал я служить учителю и другу, прошло три
года {9}, и [я] изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил
говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился взгляда учителя. Прошло
пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложном, устами
по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился улыбки
учителя. Прошло семь лет и, давая волю своему сердцу, [уже] не думал ни об
истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни
о вредном Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке.
Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни
принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что
ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, что
ложно, что полезно и что вредно; уже не ведал, что учитель - мой наставник,
а тот человек - мой друг. Перестал [различать] внутреннее от внешнего. И
тогда все [мои чувства] как бы слились в одно целое: зрение уподобилось;
слуху, слух - обонянию, обоняние - вкусу. Мысль сгустилась, а тело
освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на
что опирается тело, на что ступает нога, и, следуя за ветром, начал
передвигаться на восток и на запад. Подобный листу с дерева или сухой
шелухе, [я] в конце концов не сознавал, ветер ли оседлал меня или я - ветер.
Ты же ныне поселился у ворот учителя. Еще не прошел круглый срок, а ты
роптал и обижался дважды и трижды. Ни одной доли твоего тела не может
воспринять ветер, ни одного твоего сустава не может поддержать земля. Как же
смеешь [ты] надеяться ступать по воздуху и оседлать ветер?
Ученик Инь устыдился, присмирел и долго не решался задавать вопросы.
Лецзы спросил Стража Границы {10}: